Ущерб защиты

— Поверить не могу что он согласился! — Покачала головой Оксана, задумчиво смотря вдаль. — Они с Яном только что вышли из ресторана, где директор русско-канадской школы, Давид, провел с ней собеседование по скайпу. Теперь они прогуливались вдоль набережной. — У меня ведь даже нет опыта работы. Ян, обратно, вовсе не выглядел удивлённым. — У меня есть друг школьный учитель, он мне всю эту кухню рассказал. Обычно преподаватели не любят переезжать, а совсем вчерашней выпускнице было бы трудно завоевать авторитет. А ты готова к переезду и имеешь жизненный опыт. К тому же в Канаде любая русская школа — элитная, и с детьми и родителями «высшего общества» сможет найти общий язык только человек их круга, и ты как раз из таких. Много знаешь учителей богатеев? То-то же. Давид от тебя в восторге, сама же видела. — Знаю, просто поверить не могу! — Она покачала головой и наконец поняла что всё получилось. Проводить собеседование вне дома было отличной идеей. Если бы кто-то из Васнецовых застал её за этим разговором, пришлось бы объяснять слишком много. Уютная раньше квартира теперь душила её. Василий мог заявиться туда в любой момент, и не пустить его значило дать добро на применение радикальных методов, за которые никто бы не смог призвать его к ответственности. Два или три раза он невзначай говорил, что может одним звонком выкинуть всю семью на улицу. На самом деле он утверждал что может даже принести динамит, подорвать дверь и ему все ещё ничего за это не будет. Это было правдой, так что им приходилось пускать его в дом, а ей — выслушивать бред который он нёс про искупление и шанс начать всё заново. Пуговка и, на удивление, Галина Сергеевна были захвачены идеями, что он изменился. Оксана была уверена, что Василий просто хорошо использует два своих таланта — актерствовать и врать, и обдурил детей. Ещё одной причиной как можно больше быть вне дома было одиночество и сплошные вопросы к себе. Она совершенно не знала как поговорить с Сергеем о том, что их романтическо-семейные планы себя исчерпали. Дело осложнялось тем, что он всё ещё был в кризисе, вспоминая бывшую жену. Оксана чувствовала вину каждый раз как думала о том, что придётся расстаться с ним именно в этот период и пока просто пыталась поддержать его. Долгое время они нравились друг другу. Вообще-то они собирались пожениться, выбирая между июлем и августом. Серёжа был готов пойти и выбить из суда развод с Людмилой в одностороннем порядке (суд вероятно признал бы её безвестно отсутствующей, и подписал бы документы). Но всё изменилась с тех пор как Ян появился, ища Людмилу. Воспоминания о жене захватили Сергея полностью. Он говорил только о ней. И появились ссоры. Не как раньше. Раньше они — леди высшего круга и дипломированный психотерапевт могли спокойно разобраться со всем. Но теперь… это выглядело так, будто он вообще не отпустил прошлое и не собирается. Она до конца настаивала на общем ребенке, он кричал что ему по горло хватает пятерых. А потом Сергей сказал то, что не должен был. Как будто её преследовал злой рок. Он упрекнул её что она живёт в его доме и этого было достаточно чтобы в ней что-то сломалось. Боже, а ведь отсюда ей было даже некуда пойти. Чтобы справляться с этим она начала писать. Конечно не книгу, она никогда не писала книг, заметки, может быть дневник, но эта не-книга уже выходила художественной. Возможно она сделает хороший план. Возможно даже её опубликует. А ещё Оксана могла позвонить Емельяну, они встречались и говорили часами. Два кризиса на двоих проживались явно лучше чем по кризису на каждого. Она много узнала о Яне тоже. Они были теперь товарищами по несчастью, если можно было так выразиться. Оба открытые и беззлобные, они быстро поладили. А ещё Оксане нравилось, что между ними точно не было никакой романтики. Сейчас это было бы слишком для неё, а Ян и сам все ещё страдал по бывшей. Это был уже четвёртый раз когда они виделись. Оксана предпочитала не рассказывать об этом — Сергею по понятным причинам его абсолютной ненависти к Емельяну, девочкам, чтобы не сболтнули ему. Она говорила всем, что ездит по собеседованиям чтобы устроиться на работу. Строго говоря, так оно и было и кого волнует что эта работа на семь с половиной тысяч километров левее Москвы. — Уже определилась когда вылетаешь? Три недели в течение которых можно прибыть — растяжимый срок. — Хоть завтра. — Решительно кивнула Оксана и её волосы всколыхнулись. — На самом деле, хоть завтра. Уже просто не выношу находиться здесь. Вчера доставщик позвонил в дверь, я была уверена, что это мой муж и жутко запаниковала. Вообще, я почти накричала на него через дверь. — Василий твой — совершенно отвратный тип.— Безаппеляционно выразился Яша. — Теперь всё будет окей, ты будешь в нормальном месте где у него нет власти и нет возможности достать тебя. — Будем надеяться… — Она смотрела на корабль, медленно разрезающий серые волны. Никакой спешки не было в нем, только решительность. Она должна действовать так же. — Вообще, Василий перестал появляться, но я от этого волнуюсь ещё больше, будто он всё время может появиться из-за угла или нашёл способ следить за мной. Кстати, не знаю как выразить насколько я благодарна что ты свёл нас с Давидом. — Ерунда. — Отмахнулся Емельян. — Нетворкинг, помнишь? Так значит, хоть завтра… — Он задумчиво почесал шевелюру. — Вообще, я собирался возвращаться где-то через неделю, осталось навестить сестру и пару друзей. Если хочешь, можем вылететь вместе. Успею немного показать тебе Канаду пока не начался учебный сезон. А то зависнешь потом с младшеклашками на одном месте и пиши пропало. — Сказал человек, который выходит с хоккейного поля только в межсезонье. — That's true.* — Развёл руками Яша. — Всмысле, справедливо. — Вообще звучит здорово! Если вылетать через неделю останется ещё две недели до того как начнутся эти учительские курсы. А в Канаде я никогда не была. — Тогда решено! — Они переглянулись с улыбками. — Оказалось что у нас с Давидом почти одинаковый круг знакомых по ускоренным визам… Как у тебя с заграном? — Ещё четыре года должен действовать. Но ты же ненавидишь коррупцию? — Иногда можно использовать ее в свою пользу. — Неохотно признал он. — А то бюрократия затянет выдачу визы на месяцы. В общем надо сходить к ним за быстрой визой, но это может занять довольно много времени, а у тебя и так всего неделя на все дела и сборы. Я могу просто отнести им твои документы. Если пропаду с ними ты уже знаешь на кого писать заявление. — В шутку добавил он. — Эй, я тебе верю! Да и не такая ценная вещь мой паспорт. Только вот… — Что? — Ладно. — По непонятной Яну причине её все ещё мучали сомнения и она наконец протянула ему папку с документами очень скованым движением и повторила, — Ладно. Давай сразу разрешим все недоразумения. — Она открыла паспорт. — Вот. Вообще он решительно не понимал что происходило да что он должен там увидеть. — … Хорошая фотография?.. — Нет, сюда смотри. — Она постучала ногтем по графе «фамилия». — И? — Он всё ещё чувствовал себя очень глупо. Оксана была как минимум удивлена. — Я боялась ты испугаешься моей фамилии… фамилии моего мужа. И можешь отказаться от всей этой затеи в последний момент так что решила что лучше сказать сейчас. Не так обидно было бы. — Её плечи поникли. Ян нахмурился, смотря на затрепаную страничку паспорта. — Федотова? Это должно нагнать на меня ужаса? — На многих нагоняло. Меня на половину работ из-за этого не брали. — Я вроде как не разбираюсь в русских инфлюэнсерах. Извини что недостаточно трепещу от страха. — Наконец виновато пожал он плечами. — Мне трепетать? Оксана моргнула раз, другой смотря на него как на идиота, а потом расхохоталась, толкая его в плечо. — Поверить… не могу… — она задыхалась от смеха. — Нет-нет. Продолжай не испытывать пиетета и всё будет отлично. — Договорились! Но если есть ещё что-то такого рода что тебя беспокоит и что ты хотела придержать до аэропорта, продолжая волноваться скажи об этом сейчас, ладно? Проблемы с мафией, карточные долги? — Он решительно не мог идти по жизни серьёзно. — Иди ты. Единственная мафия которую я знаю — игра. — Карточная игра. — Он по привычке посмотрел на часы с секундомером. — Ну и время! Если не хочешь идти домой сейчас, не против зайти со мной к моей сестре? — Почему бы и нет? * Время спустя они уже были в совсем другом мире. Сюда пускали только по постоянному пропуску (у Яна был такой). И за ограждением, увешанным табличками «Частная территория» было на что посмотреть. Из кипящего центра города они сходу угодили в спальный район, дышащий высокими зелёными туями. Прорезающие небо стеклянные высотки смотрелись и царственно и изящно. В одной из таких они остановились на рецепшен. Женщина за стойкой узнала Яна, обозвала его «Емельяном Сигизмундовичем» а на вопрос как поживает его сестра сказала что та не выходит из дома уже две недели. Снова пишет, и даже с псом гуляет их домработница. Узнав эти новости, Ян обеспокоился и они поднялись наверх к искомой квартире. После звонка дверь резко отворилась. Если бы они стояли чуть ближе то наверняка бы были сбиты с ног. За ней оказалась высокая, худая девушка с такой же тёмной рыжиной волос как и у Яна. У неё было острое лицо в квадратных очках, а прическа представляла из себя пучок на самой макушке. Майка и мятые тренировочные штаны украшали её излишне худое тело. Она выглядела не старше Оксаны. — Хо-хо! Вообще я надеялась на доставку пиццы, но фан-доставка братьев тоже сойдёт! Ян закатил глаза. — Иди сюда, чудовище. На краткий миг женщина повисла у него на шее. Остранившись, скептически повертела его голову за щеки. — Чего не написал? Проездом? — Вроде того. Не мучь меня. — Он почти силой вырвал голову из её цепких пальцев. — Знакомься, это мой друг Оксана. Оксана, это моя сестра, Евлампия. — Спасибо что напомнил за что я «люблю» своё имя, Емельянчик. Можно просто Ева. — Она покивала с улыбкой. — Очень приятно! — Я наблюдала за тем с какой скоростью Янчик приближается к неизбежному старению. Выходит, что недостаточно быстро. Приходите чаще, пожалуйста, мне было бы интересно наблюдать за вами тоже. — О, эм, спасибо? — Оксана не была уверена ни в одном из своих слов. Ева развернулась обратно в квартиру, махнув рукой чтобы они не стояли в дверях. — Заходите на кухню, а я пойду хоть лифчик надену что-ли. Оксана слегка выпучила глаза и когда Ева ушла сказала только: — Она… — Всегда такая. Да. Всегда. — Яна не удивляло ничего. — Я не сказал сразу потому как думал что ты не пойдешь тогда. А теперь уже было бы невежливо уйти. — Он хитро улыбнулся. — Боже мой. Зачем? — Она сидит тут запершись всё время. Компании ради. Ради веселья, если значение этого слова тебе о чем-то говорит. — Боже мой. — Повторила Оксана. На кухне была идеальная чистота и когда Ева вернулась она уже больше вписывалась в весь этот антураж. Она переоделась в домашнее платье от кутюр (Оксана знала в этом толк), порылась в холодильнике и неизящно присвистнула. — Ого! Тут Вика наготовила опять. Чего хотите? — Она по очереди открывала кастрюли. — Мы только что из ресторана. — Заверил её Ян. Он поднял с пола лист бумаги, свалившийся с одной из холодильных полок и прочёл — «Не заказывай доставку, а то придётся снова скормить супы помойным котам. -Вика» — О-оу. Ну, не отменять же её теперь. Следом за ней на кухню притрусил здоровый светленький пёс с длинной мордой. Поставил лапы на стол, обнюхивая Оксану, а потом Емельяна. Ян почесал его за ушами. — Привет, Воришкинс Длинный Нос, скучал по мне? — Вообще его зовут Милфхантер.*-закатила глаза Ева. Оксана поперхнулась. — И в его документах так записано? — Ага. — Представляю лица ветеринанаров. — Она хихикнула. Всё это здорово походило на безумие, но какая разница? Когда она впервые оказалась в доме Васнецовых ей тоже так казалось. — Каждый раз их что-то удивляет. — Покивала Ева. — Все почему-то думают мне надо было назвать его Снежок или Серый… Но это не отражало бы его природу каждый раз в лаяньем кидаться гладиться к женщинам за сорок. — О, теперь понятно. — Улыбнулась Оксана. — Ну что, Хантер, будем друзьями? Пёс развернулся к ней и попытался лизнуть Оксанино лицо, так что она едва успела увернуться. — О нет, мне нечем будет подновлять макияж если ты все обслюнявишь! — Хватит приставать и иди поешь. — Махнула ему Ева. — Извини, он просто очень любит общаться. Так он хороший. Русская псовая борзая. — Гордо сказала она. Когда они перешли на «ты»? Они вообще переходили на «ты»? Оксана не могла этого вспомнить. — Оксана, может хоть тебе борща? Нет? — явно расстроилась она. — Будете канапе раз все такие сытые. И кофейку с коньяком. Отказаться, конечно, не удалось да и не очень они пытались. Они познакомились чуть лучше, поболтали о новостях и через время, уже во время кофе (Ян пил молоко с сиропом, Ева — крепкий чёрный, а у Оксаны было полчашки коньяка) Ева спросила брата: — Кстати, извини, но меня разорвёт от любопытства если не спрошу. Где Люсю потерял? Бросил её, мачо? Емельян слегка поник. — Наоборот. Она уехала. — Oh boy. — Ева потянулась через стол, чтобы похлопать его по плечу. — Соболезную. Должно быть это очень больно. Но ты знал, что она даже не развелась и шёл на риск. — Я знаю. — Убито сказал Емельян. — Не больно ты помогаешь. — Мне очень жаль что это произошло с тобой. — Сказала она мягко. — Но ты связался с женатой женщиной. Всмысле, с замужней. Невелика разница, она официально была в отношениях, ты влез в их семью и это было романтично, но иногда эти истории заканчиваются так. — Да знаю. Просто нужно некоторое время чтобы с этим справиться, окей? Давай пока об этом не будем. Скажи лучше как Григорий? — Всё ещё жив. В смысле пока не умер. Это мой муж. — Пояснила она Оксане. — Очень люблю его. — Вы его так официально зовёте, «Григорий»? — удивилась Оксана, не взявшись прокомментировать это «ещё не умер». — Ну да, очень красивое имя. — Ответила Ева. — Некоторые имена не в лучшую сторону меняются если их сокращать. Ну жутко же звучит — «Гришшшша» — Прошипела она, — Ох уж мне эта буква ш! «Боже мой.» — А что делает ваш… твой муж? — Ладно, Оксана тоже может говорить ей «ты», это не сложно хотя и странно. — Он политик. — Непонятно улыбнулась Ева. — На этом мы в общем-то и сошлись. Очень, очень интересная тема, абсолютно каждый жест важен. Красота. — Вот уж никогда не думал об этом с такой стороны. — Удивился Ян. — По мне политика это просто большая продажная клоака. — Конечно. — Подтвердила Ева. — Всё так! Но и очень тонкое искусство. А чем ты занимаешься, Оксана? Оксана, поддавшись этой полубезумной прямой атмосфере их сборища ёмко ответила: — Будущая канадская учительница, бывшая Рублевская жена. — Хо-хо! — Ева потерла руки. — Я бы написала об этом книгу! — Об этом я сама начала писать. — Вдохновенно сказала Оксана. — Ну а что, все Рублевские жены сейчас пишут книги про то как тяжела их жизнь. Я подумала что тоже могу так. — О! — Взволновалась Ева, махнула головой и очки упали ей с затылка на нос. — И о чем пишешь? — Про контраст. — Неуверенно улыбнулась Оксана. — Это захватывающе как отличается жизнь там — за каменными бастионами и здесь, где свободно гуляет ветер. — Мне нравится этот оборот! — Ева выглядела жутко взволнованной и поправила карандаш за ухом. — Я и сама немного пишу. — Не прибедняйся! — Выпучил глаза Ян и повернулся к Оксане. — Она чертовски успешная писательница в трех жанрах. — В каких? — Много разного. Детективы, политика, любовные романы. — В самом деле? — почти вскочила Оксана, её глаза загорелись. — Я обожаю детективы и любовные романы! Одно время читала их целыми пачками. — Давай прочитаю немного? — Конечно! — Сейчас! — Ева подскочила и куда-то унеслась. — Ты смертница. Готовься, теперь она прочитает всё. — Надеюсь на это! Я не преувеличивала про то что читала их пачками. Ева вернулась, таща белый ноутбук с проводами. Повернулась к Яше. — Будешь слушать? — Только когда ты наконец напишешь что-то про спорт! Что-то кроме сомнительного любовного романа про моих друзей хоккеистов! Твое счастье что они не знают русский! — Он отвернулся к Хантеру. — Пойдем, Воришкинс, от этого безумия, добудем тебе булку с курицей. Где его поводок? — Как будто я знаю. Посмотри в прихожей. Наконец хлопнула дверь. — Он до сих пор злится и не хочет слушать новые отрывки, а ведь это было сто лет назад. — Покачала головой Ева. — С чего бы нам начать? — Они уселись за стол друг напротив друга. Ева — поджав под себя ноги. — Только не с политики, я её совсем не смогу оценить. Может детектив? — Да, почему бы и да! Ева начала читать и Оксану уносили тёмные воды букв, её укачивал этот водоворот. … Багровый ужас двигал ей, был за её спиной. Не угрожал — а правил, как рулём. О чем с ним можно говорить? О смерти? О душе? Он клал её руки на плечи чужим людям. И ни разу никто не мог увидеть, что её кровь уже мертва. — Утро. — Детектив Коннорс пролез, отодвигая оранжевую ленту, бесконечно кричащую «место преступления». При одном неровном шаге (пытался не наступить в яму) кофе из стакана на редкость больно расплескался ему на пальцы. — А где?.. Криминалист, копающийся в земле и его стажёр с ворохом бумаг и диктофоном, присевший рядом, дружно указали вверх. — Опана. На поистине исполинском дереве на немыслимом от земли расстоянии вниз головой висел человек. Неудивительно, что детектив не смог увидеть его с дороги, пышная крона скрывала его с ног до головы. Красное лицо — конечно, столько так висеть. И он, насколько Коннорс мог судить с такого расстояния, был может и не жив, но ещё и не мёртв. — Скорая где? — Детектив обернулся. Криминалист вздохнул: — Уехали. Сказали что тут не сделаешь ничего, его нельзя достать так чтобы не повредить жизненно важным функциям. Сняли бы они его — умер бы тут же и пиши потом всё это объяснялово, не халатность ли, да компетентный ли ты врач. Даже усыпить местные законы не позволят. Ожидаем пока. — Просто ожидаем? Ах вы черствые ублюдки. — Отстраненно проговорил детектив пялясь на дерево и примериваясь как подняться к единственному свидетелю который, вот удача, был прямо там. Он отдал кофе криминалисту Джеймсу со словами «Не вздумай выхлебать, это для меня» Затем уцепился за одну из нижних веток и уперевшись ногами в ствол дерева, потянулся. — Чья бы корова мычала. Сам трясешься только оттого что вопросы не успеешь задать. — Отвечал Джеймс — Спасибо за пойло. Ммм… Но многовато сахара на мой вкус. * Ян тащил тяжеленный пакет, периодически перекладывая его, чтобы не отвалились руки, но не жаловался. Там были «несколько» книг, которые жутко довольная Оксана взяла у Евы. Сейчас он очень жалел что его сестра любила писать сериями по три-семь томов. Душное небо без звёзд и фонари окутывали их. Мимо торопились быстрым московским шагом две толпы: одна — домой, упасть и проспать четырнадцать часов подряд, другая торопилась развлекаться. — Что ж ты раньше молчал что у тебя такая сестра! — Оксана вдохнула этот воздух, но замечала не его. В нём было всё: немного пыли, немного ярких платьев, немного курева. Немного от типографской краски книг и совсем немного от луны. И этим она могла дышать. Не задыхаться — вдыхать. — Да я и подумать не мог что вы так поладите. Она мало с кем ладит, потому как отрицает общественные нормы и может казаться странной. А если кому не кажется — это фанаты, которые сразу пищат «Ох вы та самая Ева Маршалл!» и уже не могут говорить с ней на равных. — Я устала от людей, всё время следующих нормам общества, а Ева со своими взглядами выглядит очень счастливой и свободной. На самом деле, самой счастливой и свободной из всех кого я знала. — И да и нет. — Загадочно ответил Ян, и перевёл тему, явно не желая распространяться об этом. — Думаешь прочесть это всё до отъезда? У меня бы голова лопнула. — Не успею, и я предупредила об этом, но она накричала на меня когда я попыталась заикнуться о том, чтобы их вернуть. Вообще мы договорились встретиться ещё, она очень-очень хочет послушать что я написала, хотя там совсем не так много, а мне интересно узнать мнение автора с опытом. — Будь благословенен день когда я вас познакомил. — Посмеялся Емельян. — Или будь проклят. Я пока ещё не понял. — Я тоже. Но какая разница? — Они как раз дошли до метро. — Ладно, мне пора. Отличный был день. Она ехала на медленном, дребезжащем эскалаторе, вниз, вниз, и в голову ударила отрезвляющая мысль, всего одна. Оксана заледенела. «Как я скажу что уезжаю им?»