Ущерб защиты

А потом Сергей решил, что с него довольно, и принял решение за всех сам. Когда Галя пришла домой вечером, все ещё были в сборе. Только никакого весёлого смеха как тогда, в день возвращения папы. — Успокойся! — Орала Даша, которую уже явно довели — Успокойся, мать твою, и выпей! — Иди знаешь куда?! — С истерическими нотками кричала Женя. Удар. Что-то рассыпалось — Эти идиотские штучки ничего не поправят! Хуже психолога не придумать! — Чёртова истеричка! — Рявкнула Даша — Твоими воплями делу не поможешь! — Я такая дура… это все я виноваааатаааа… — На одной ноте выла Маша. — Твоими тоже! Выпей, блять! Надо ей позвонить, а вы обе визжите как ненормальные! — Дашин голос уже срывался. Галя влетела в гостиную. Маша ревела и одновременно пыталась выпить лекарства. У неё ничего не получалось, и она ревела ещё больше. Даша и Женя выглядели так, будто готовы подраться. На полу валялась разбитая чашка вперемешку с седативными препаратами. Пациенты Даши были на редкость буйными. Все трое были в панике. Неожиданно первой мыслью было: — Он кого-то ударил?! — Нет. Нет, но… что теперь будет… — Непонятно говорила Маша — Он-то вернётся как всегда… а мы… — Он мудак! — Одновременно сказала Женя. Тут все трое начали говорить одновременно, злобно, и очень громко. — Тихо!!! — Рявкнула Галя — Даша. Где Пуговка? — Дома, в порядке. Одна не паникует, на телефоне весь вечер. — Обстановка? — Критическая. — Папа пропал? — Кивок — На звонки отвечает? — Нет. Галя, он не просто пропал. — Выдавила Даша — Он украл весь «про запас». Черт возьми. Месяц только начинался. Она держала все деньги дома. Все. Черт возьми… Паника поднялась, словно вихрь. Лучшее что он мог сделать — просто сбежать, как уже было. Рано или поздно они бы достали его обратно, или он пришёл бы сам. Но он, скорее всего, снова пьёт. Снова все проиграет. — Где он? — Да не знаем мы где! — Сорвалась Даша. — Пару дней назад… — Нерешительно начала Женя — Мы разговорились о его игромании… я проболталась о букмекерских спортивных ставках… он был в восторге. — Молодец. — Процедила Галя — А кто подпустил его к заначке? — Он поменялся! — Выкрикнула Маша. — То-то оно и видно!!! — А кто пустил его в дом?! — Возразила Женя. — Что, я?! — Лина оторопела — Разве это я пустила его?! Мы же решали это вместе! А потом ты привела его, и вы все были довольны! — Раз уж взялась изображать из себя взрослую и ответственную главу семьи, будь добра отвечать за свои решения сама! — Проорала Маша. — Что?.. — Если изображаешь из себя главную, если командуешь нами — тем, где и сколько мы учимся и работаем, то не сваливай всё на нас! Что мы решали?! Ты говорила что делать! Мы делали! — Прорвало и Дашу. У Гали кружилась голова так, что комната плыла. Фразы сливались в один сплошной поток. — Добросердечная идиотка! — Уговорила нас вернуть его, так разберись! — Надо было с самого начала принимать жёсткие решения! Если бы не ты, всё бы сейчас было нормально!!! Лина не заметила что побледнела, а глаза почти вываливаются из орбит. Всё внутри заполняла боль. Осколки. Казалось осколки сердца разорвут ей грудину. Она сделала вдох. И это было больно. Тишина стояла вокруг. Боль затапливала настолько, что она готова была закричать. Усилие воли. Это не имеет значения. Её чувства не имеют значения, она должна решать что-то, и действовать быстро. Неважно как они относятся к ней, или что сказали. Она отвечает за них полностью, никаких общих решений. Если они и были, за любое принятое отвечает она. За то что произошло — тоже. И должна сделать что-то, даже если не знает что. Даже если раздавлена, не может сломаться. Только она за ними, больше никого нет, и не будет. Последние надежды на папу рассыпались в пепел, о маме не стоило и вспоминать. Теперь Галя была обоими их опекунами. — Хорошо. — С трудом выдохнула Лина — Я принимаю всю ответственность за этот случай на себя. Я приношу извинения. И всё исправлю. Кажется, они поняли, что перегнули палку. Никто на самом деле не хотел говорить ей того что было сказано, но ужас их ослеплял. Они не могли больше верить папе. А Лина теперь не могла верить даже им. — Галя… — Несмело начала Маша, но она вскинула руку, и предложение схлопнулось не завершившись. Лина продолжила: — Я принимаю всю ответственность за вас на себя. С этого дня я единственная глава семьи. Вы сказали, что будете следовать моим решениям, потому как не способны принимать их коллективно. Это так? — Но… — Возразила Маша. — Это так? — Да, но… — Очень хорошо. Вы останетесь здесь, пока я пойду искать… Сергея. — Сказала она, не в силах назвать его папой — Даша. Это твоя задача отвечать за их психику. Ты приведешь их в порядок, и проследишь чтобы все оставались дома. Я спрошу это с тебя. Всем слушать её пока меня не будет. Бледная, но хотя бы не впадающая в истерики Даша кивнула. — Но мы могли бы помочь. — Сказала Маша. — Нет, вы будете мне мешать. Вы больше поможете если перестанете доставлять мне проблемы. Что по-вашему будет если вы попадётесь милиции ночью? Вы дети. Оставайтесь здесь. — Скривилась она, и развернувшись быстро направилась к двери. С ней теперь всегда были поддельные документы, её не могли никуда забрать, какое счастье. — Галя… — Попыталась остановить её Женя. — У меня нет. На это. Времени. Галя чувствовала их взгляды. Её спина стала прямой как палка. Голова выпрямилась. Выражение лица превратилось из потерянного в жёсткое. — Вернусь как только смогу. — Бросила она через плечо, стараясь выглядеть как можно увереннее, и захлопнула дверь в гостиную. Они не должны видеть её слабой. Она словно пробиралась через огонь. Боль была везде, будто её кожу содрали, а сердце разорвали. «Не думай об этом. Не сейчас.» Она отвечает за них. Полностью. Одна. Больше никого не будет. Как будто на неё уронили многоэтажный дом, и сказали нести его столько, сколько потребуется. «Не сейчас. Ты не можешь позволить себе эмоции сейчас.» Лина натягивала сапоги, и едва смогла их застегнуть. Её била дрожь, пока она безуспешно пыталась надеть пальто. Снова. Ещё раз. Она должна пойти и вернуть его. Но куда? Время стремительно утекало. Где она будет искать его? Он может быть где угодно. Даже если Сергей оказался достаточно глуп, чтобы пойти в заведение рядом с домом, он уже наверняка проиграл половину. Пивных и игорных было много даже в их районе. Ещё казино, букмекеры, и разные ставки. Ей придётся обходить их и спрашивать. Ко времени когда она найдёт его, если найдёт, что останется? И как, ради всего святого, она доставит его пьяную тушу домой? Даже не застегнув пальто, она двинулась к двери как сомнамбула. А когда открыла дверь, там был Федотов, собирающийся жать на звонок. Они оба замерли от неожиданности, а потом Василий быстро шагнул в дом, заставив её отступить назад, и захлопнул дверь, отрезая путь. — Василий? Что ты здесь делаешь? — Не придуривайся. Полина позвонила мне и всё рассказала. Я привёз деньги. — Уезжай. Обратно. — Со сталью в голосе произнесла она — Я не собираюсь влезать в долги. Всё происходящее здесь — не твоё дело. Я скажу Полине не звонить тебе по пустякам. Уходи, и дай пройти мне. — Куда ты? — Очевидно, искать Сергея, который смылся в ночь с моими деньгами! Неизвестно как, но буду его искать! — Это не требуется, я все привёз. Перестань. — Убирайся отсюда. — Создаётся впечатление, — Угрожающе начал он — Что у Полины больше мозгов чем у тебя. Почему ты не позвонила?! Почему ничего не сказала мне?! — Да потому что не хочу всплыть потом где-нибудь в Москве-реке, ясно?! — Выпалила она, и Федотов оторопел — Всем известно, ты шантажируешь и убиваешь должников. Я ничем от них не отличалась бы. И если бы дело было только во мне, но на мне семья, ты бы навредил им… — С чего ты взяла, что я смогу тебе навредить?! Я никогда бы не стал. — И обманывал достаточно, чтобы этому не верить! — Значит я больше никогда не совру тебе с этого момента. Я не обещал такого раньше, потому что привык держать свое слово. И обещаю сейчас — я никогда, никогда в жизни больше не совру тебе. Я всегда буду говорить правду тебе. Слова касались её мозга как искры тока, пока Василий говорил: — А правда в том, что я ни под каким предлогом не причиню тебе вред. Ни тебе, ни твоей семье. Твои проблемы — моя прерогатива. Ты решала мои проблемы множество раз. Теперь я решаю твои. Лину трясло ещё хуже, чем до этого, даже её губы дрожали. Нет, он врёт. Она не должна никому верить. — Отойди. Отойди!!! Василий не двинулся с места. — Ты правда этого хочешь? Хотела ли она идти в бессмысленную попытку поиска через заснеженную ночь? Никого не найти. Или найти пьяного и тяжёлого агрессивного отца. Попасть в милицию в ночи. Наткнуться на людей с не лучшими намерениями, которых всегда много в барах и игорных. Что угодно из этого, или всё вместе. Папа обокрал её и сбежал. Сёстры считали виноватой, и высказали это в таких красках, что казалось её сердце треснуло. Она всё время проводила работая ради их благополучия. Скрывая как это убивает её каждый день. Идеальная дочь, идеальная сестра. Ни единой слабости. Не доверяла никому полностью, а самым близким людям ничего не говорила, чтобы быть удобной. Уже целую вечность была совершенно одна, и её ресурсы все же исчерпались. Она никогда не позволяла себе расклеиваться в чьем-то присутствии с тех самых пор как это началось. Когда уехала Оксана. — Нет. Я устала… — Прошептала она, ей стало дурно, мир качнулся. Лина пошатнулась, и начала падать. Василий едва успел подхватить её и сесть на пол рядом с ней. Она была похожа на сломанную марионетку. Нервно всхлипывала, все ещё надеясь это остановить. — Уйди… не нужно… просто уйди… Василий притянул её к себе, обнял, закрывая от всего. Её лицо уткнулось в его пиджак на груди. И она разрыдалась, цепляясь за него с отчаяньем. Она захлебывалась рыданиями, теряя связь с реальностью от разрывающей боли, всего, что навалилось. Не осталось никого, и никаких сил тоже. — Я не могу… я больше… не могу… — Повторяла она неразборчиво, дрожа и плача. Она наверняка могла почувствовать как от ужаса билось его сердце, но не могла увидеть как оно разрывалось на части. — Никто больше не сможет, но я не смогу тоже… я должна… отвечать за всех… — Нет, не должна. — Никто больше не… способен. И не станет. — Я буду. Я буду отвечать за них вместо тебя. — Ты врёшь… — Она разрыдалась ещё хуже, заливая слезами его пиджак. Он обнял её крепче. Василий понимал, она на самой грани. Между ней и пустотой остался только он, и он не даст ей упасть. Василий гладил её по волосам, повторяя: — Теперь всё будет в порядке. Ты не одна. Я с тобой. Я буду отвечать за них вместо тебя. — Он мог ударить кого-то снова, или покалечить, это я виновата… я разрешила им его оставить. — Ты ни в чем не виновата. И слишком много на себя берёшь. Через её плечо он вдруг увидел сестёр, в растерянности застывших в дверях гостиной, и беззвучно прошипел: «Вон.» — Но я должна заботиться о них. Я должна была понять… сразу… что он… снова сорвётся. — Она не могла перестать. Боль выливалась из неё. Всё это. Оксана уехала. Сергей начал пить. Одни неудачи. Харлайм. И снова проблемы из-за Сергея. Всё одиночество и ужас, сдерживаемые день за днем. — Иногда не бывает хороших решений. Ты выбрала лучшее из того что было. — Я подвела всех… — Ты спасла их всех, и не раз. Ты сделала всё, что могла, и даже больше. — Он снова посмотрел на сестёр, которые застыли в дверях — Вон. — Повторил он беззвучно, и они, невероятно, ушли. * Никто не знал сколько времени прошло прежде чем она смогла хотя бы немного прийти в себя. Потом еле повесила пальто и сапоги обратно. Едва смогла умыться. А в гостиной появилась практически повиснув на Василии. Он держал её за талию так, будто думал, что она сейчас упадёт. Там оказались Маша, Даша, и Женя, все как одна поднявшиеся при их появлении, виноватые и потерянные. — Галя, мы правда не хотели… — Начала Женя. «Если бы не ты, всё бы сейчас было нормально!» Галя попыталась ответить, но вместо этого всхлипнула, умоляюще взглянув на Василия. Даже видеть их было очень больно. — Она не будет сейчас с вами говорить. — Голос Федотова словно отшвырнул их назад— У вас не будет проблем. Идите в комнаты. Он уже догадался что именно они стали причиной её срыва. Его лицо было таким злобным, что они предпочли убраться. Он сел на диван рядом с ней. Подобрал плед, валяющийся рядом, и накрыл её плечи, методично и неторопливо обернул вокруг неё наподобие пончо. — Не уходи. — Вырвалось у Лины прежде чем она успела бы это обдумать. — Я здесь и никуда не ухожу. Чем тебе помочь? — Почему ты вообще… зачем ты здесь? Это только мои проблемы. — Неловко проговорила она, постепенно понимая что произошло. — Нет. Ты не станешь разбираться с этим сама. — Лицо Василия было необычайно живым, но твёрдым. Глаза полыхали решимостью настаивать на своём. Но он действительно не должен был, и Галя тихо возразила: — Это моё дело. Моя семья. Я отвечаю за них. — Значит, я буду отвечать за тебя. Тебя, и твоих ужасных детей. Сестёр. — Исправился он. — Как патриархально. — Слабо усмехнулась Лина — Скорее уж это я отвечаю за тебя. Тебя, твою психику, и разваливающуюся фирму. — Тогда раз это похоже на равноправную сделку, перестань пытаться выгнать меня. Вот. Столько же, сколько в обычной зарплате за месяц. — Но это больше чем… — Значит сделаешь нормальную заначку. — Я верну все как только смогу. — Нет. Если попытается вернуть хоть что-то, то обидишь меня очень сильно, показав недоверие. Мы уже выяснили, что я не равняю тебя с должниками и не причиню тебе вред. Успокойся насчёт этого, и просто говори что мне сделать сейчас. Чем тебе помочь? Галя долго смотрела на него, и наконец сказала: — Я боюсь ошибиться снова. Можешь решить за меня? — Могу. — Что мне делать? Здесь… нет хорошего варианта. — Вашего отца придётся выселить. Он нестабилен. Если он будет дома, то сможет ударить, покалечить или случайно убить кого-то, а не просто обокрасть, понимаешь? Ты выбираешь его или их всех. — Да. — Она тяжело вздохнула — Да, это так. Я выбрала их. А вылечить его? — Ты ведь уже пыталась? — И не раз. — Он бросал лечение сам? — Да. — Попробуй уговорить его ещё раз. Или я могу отправить его в клинику насильно. В любом случае, с лечением или без, он не должен жить здесь. — Хорошо. Можешь посидеть ещё немного? Хотя бы пять минут. Сейчас я успокоюсь, и скажу им… — Я никуда не ухожу. Теперь все будет в порядке. — Мягко говорил он — Посмотри на меня, — Он взял её лицо в ладони, и от них разливалось тепло — Лина, я обещаю, что всё теперь будет в порядке. — Правда?.. — Доверчиво спросила она. Она так устала. Он был с ней сейчас, такой надёжный, и не говорил ничего плохого. Смотрел, как будто она что-то значит. Она наконец чувствовала что-то кроме безысходности. — Я сделаю для этого всё. — Ты слишком… не нужно давать мне надежду. Все ушли. Если я поверю тебе, а ты тоже уйдёшь… я не смогу это вынести. — Нет, не надежду. У тебя будет уверенность. — В своих бессмысленных силах? Я ни на что не способна. — Ты сделала всё, и даже больше. — Повторил он — А теперь у тебя будет уверенность в завтрашнем дне. Я буду отвечать за них вместо тебя. — Вместе со мной. — Возразила она, и с душераздирающей уверенностью сказала — Никто не заберёт их! — Вместе с тобой. — Согласился он — Я буду отвечать за твоё и их благополучие. Никто не сможет навредить вам и не заберёт их. У вас всё будет. Если кто-то узнает что вы живёте одни, я разберусь с этим. Ты больше не останешься одна со своими проблемами, и сможешь чувствовать себя в безопасности. * Василий был рядом, когда она говорила сёстрам о своём решении выгнать отца из дома. Даже просто говорить с ними было чудовищно больно. Принимать такое решение было невыносимо, но он как будто забирал ее боль просто потому что был здесь. Беспокоился о ней. Она не была одна. У неё всё ещё были те же обязанности и проблемы, но Василий пришёл и забрал их. Он был за ними. Как стена. Как настоящая, а не поддельная уверенность, которую она так долго и вымученно изображала. Он приехал утром сам, чтобы отговорить её от работы на хотя бы пару дней, и собирался настаивать. Она отказалась, объяснив что Харлайм помогает отвлечься, а если она возьмёт ещё выходные, то будет умирать от пустого беспокойства за папу и их предстоящий разговор. Не говоря уже о том, что находиться рядом с сёстрами было тягостно. Так что они всё же уехали на фирму, и в дороге Сергей позвонил. Невероятным образом он оказался на другом конце города, проиграв всё, и до сих пор не совсем трезвый. На краю сознания Галя успела порадоваться что ночью Женя поменяла в квартире замок. — Я не знаю как так вышло… мне очень жаль… — Блеял Васнецов. — Ты больше не будешь приходить сюда. — Сказала Лина безжизненно — Ты больше не придёшь в эту квартиру, и не будешь тут жить. Ты не справился с тем, чтобы отвечать за детей. Снова. Теперь я несу ответственность за них. Я не могу спасти и их и тебя, но могу обеспечить их и их безопасность если ты будешь подальше. — Ты не можешь… — Его голос трескался — Не можешь… они мои. И это мой дом. — Я не могу допустить чтобы ты подходил к ним. — Нет… нет… — Выдавил он — Это же просто ошибка! Я буду видеться с ними. — Нет. — Прости меня, Галя. Ты же знаешь, что я не хотел… ты же знаешь меня. — Давай ты пойдёшь на лечение. В клинику. Мы всё исправим, и ты снова сможешь быть здесь. — И кто организует это? — Спросил он после паузы. — Я. — Что ты опять мне врешь, Галя. Не ты, а Федотов. У меня ещё есть остатки гордости, чтобы не брать ничего у этого… — Сейчас это не важно! Он может помочь тебе. — Да он мне всю жизнь сломал! — Так не доламывай её. Прошу тебя, просто согласись на лечение. — Я никогда. Никогда. Не приму от него никакую помощь. — Хорошо, я сделаю все сама. — Не сделаешь. Что ты можешь? Ты ничего без него не можешь. Гос. клиника отправит вас в детский дом. Частную организует он. Что, есть ещё варианты? «Ты ничего без него не можешь.» Ей было даже трудно дышать. — Пожалуйста, не… не… «Не бросай это всё на меня опять.» — Как ты вообще могла связаться с ним?! — Говорил Сергей — Худшего человека ещё нужно поискать. Сотрудничай с кем хочешь, но не впутывай меня в это. — У меня не было выбора. — Выбор есть всегда. Да даже попасть в детский дом было бы лучше, чем якшаться с ним! Он может навредить им. Слова были быстрее её разума: — Если попытаешься сделать что-то чтобы мы попали в детдом, он придёт за мной. А потом придёт за тобой. — Так вот кого ты выбираешь вместо семьи? — Сейчас моя семья — сестры. Я выбрала их, а ты пытаешься помешать их спокойной жизни. Не приближайся к ним, или отправлю тебя в клинику против твоего желания. — Предательница. Чтоб ты… — Он остановился в последний момент. — Ну, что? Чтобы я что? Договаривай, раз начал. — Жалею что ты родилась. Никогда бы не подумал что ты можешь предать меня. Это я растил тебя, делал все что могу. А теперь ты угрожаешь мне, выгоняешь из дома. Юридически, кстати, не можешь, но вот ты нашла бандюка, которой может выселить простого человека, и пользуешься этим. Ты рушить всё, рушить мою жизнь вместе с этим ублюдком! Что, нечего сказать?! — Ты не раз заявлялся домой пьяным. Напал на Машу. Ты обокрал и не меня, а моих сестёр. И не потому что тебе это было нужно, а просто все проиграл… — Думаешь, я сделал это ради себя? Если бы мне повезло, у тебя бы больше не было долгов! — …Ты бросил лечение дважды, и не соглашаешься на стационар. Не позволяешь тебе помочь и сделать безопасным твоё пребывание в доме. Тут не было и нет другого решения. Позвони если передумаешь насчёт лечения. — Да катись со своим Федотовым. Ты мне не дочь. Как только она могла немного успокоиться после его слов, происходил новый удар. Снова. И снова. От её сердца уже ничего не осталось. Она хотела умолять его простить её, пытаться всё исправить. Чтобы всё снова было хорошо. Но теперь это она заведовала тем, чтобы всё было хорошо. Он ей мешает. Василий вдруг легко забрал у неё телефон, лениво говоря: — Сергей Алексеевич, какая встреча. Это Федотов. Если вы попытаетесь хотя бы подойти к ним, я приду. И вы не будете этому рады. Хочешь спиваться дальше — на здоровье, но исчезни от них. Галя хотела бы отобрать у него телефон и извиниться, но заставила себя не шевелиться. Сергей стал угрозой для семьи. Она отвечает за них, сделает всё ради их безопасности. Даже если это означает надавить на него. Предать его. Сломать его. — Я приду за тобой, если ты подойдёшь к ним, придёшь в квартиру, позвонишь, или пришлёшь кого-то от себя. Мы оба не хотели бы усложнять твою жизнь, верно? Скажи ей, что больше не придёшь. Скажи. Она тебя слышит. * Конец части 3.