Ущерб защиты

Сергей тогда не придумал ничего лучше чем бросить трубку. Он не воспринял их слова всерьёз, вернее, до последнего думал, что дочь не пойдёт против отца. Дураку понятно, Федотов просто промыл девочке мозги, вот она и наговорила ему всякого, и её, и остальных детей нужно срочно спасать. Сергей заявился в милицию с чудовищной историей о том, что его детей и квартиру забрали. Звонки и проверки посыпались на сестёр Васнецовых как из рога изобилия. Уже тогда медлительные в остальном милиционеры, на дела, касающиеся детей, реагировали быстро, подключая службу опеки. Они не были готовы. В середине дня Даша позвонила Гале, отпихнув от телефона истерящих остальных. Быстрый до заикания рапорт отпечатался в голове у Лины навсегда. «Галя, Сергей написал заявление, пришли из милиции, вечером всех забирает служба опеки.» Она потеряла дар речи от шока. И сама потом не помнила как сказала стальным голосом: «Этого не будет. Остаётесь дома. Успокой всех.» А сразу затем позвонила Василию говоря, так же как и Даша, быстро, чётко. Она сначала думала, он не ответит вообще, дела на десятках предприятий захватывали его, не давая вздохнуть. А он ответил, и бросил всё остальное: «Никто не заберёт их. Я еду.» И может быть гос. инстанции действовали быстро, но Федотов был быстрее. Стремительно и незаметно он прошёл по инстанциям, у которых возникали вопросы, и о заявлении Сергея забыли уже до конца дня. — Дело удалили изо всех баз, его будто никогда не существовало. — Говорил Василий вечером в Штабе. — Он может прийти снова, в другое отделение. Не думаю, что он перестанет пытаться. — Сказала Галя. — Не придёт, если ему это объяснить. Просто скажи мне допустимые методы. — Не калечь и не убивай его. — Выдавила она после большого раздумья — Это… сработает? — Ещё как. * На следующее утро Василий приехал за ней снова. К этому времени Лина уже успела помириться с сёстрами и всё стало как раньше… почти. Она легко прощала, но делала выводы, и обещала себе после случая с Сергеем не допускать повторяющихся ошибок. Хорошие отношения в семье превыше всего, но невидимая стена отделила её по статусу. Её решения не обсуждались. Даша, Маша и Женя теперь смотрели на Федотова как на миссию, зная что он сделал для них. Даже промямлили извинения за то, что ненавидели его раньше. Тем не менее при них он не рискнул раскрыть то, что сказал Лине по дороге к Харлайму: — Он в клинике. Против его желания. Исцарапал и оплевал двух санитаров, орёт о своих конституционных правах. Это было ужасно. Она никогда не хотела для него такого. Но куда больше не хотела чтобы забрали сестёр. — Этого хватит? — Она невидяще смотрела прямо перед собой, пытаясь сохранять отстранённость и холодный ум. «Так было нужно. Это было правильно.» — Конечно нет. До клиники я популярно объяснил Сергею что с ним будет если он снова подойдёт к вам. — Как… именно объяснил? — Глаза метнулись к нему, а голос сделался таким высоким, что едва не сорвался. — Ты точно хочешь знать? Она совершенно не хотела. — Должна знать, раз дала согласие на это. — Его нашли и привезли на показательную казнь. — Показательную казнь? — Беззвучно повторила она. — Да. Один тип, пытался убить меня. Тут я как раз до него добрался. Его убили на глазах у Сергея. Она молчала. — После этого я поговорил с ним, и несколько раз выстрелил рядом с его головой. Кроме Василия у неё больше никого не осталось. У неё не было сил думать о том, что все эти слухи об убийствах подтвердились. Что у него есть люди для этого. Не было сил осуждать это. Просто — не было сил. По крайней мере, он не убивает сам. Это не то, с чем она могла бы смириться. — Я действовал резко. Извини. — Сказал Федотов — Но у меня, знаешь ли, тоже есть приоритеты, и Васнецов не входит в их число. — Я не могу придираться к методам, какими бы они ни были. Ты спас мою семью. Сп… — Она запнулась. «Спасибо, что отправил его в клинику насильно?» «Спасибо, что морально уничтожил моего отца?» «Спасибо, что позволил убить человека на его глазах?» Она сидела, съежившись и сгорбившись, пытаясь сделаться как можно меньше. — Что я наделала… — Лина, — Сказал Василий необычайно мягко — Лина. Ты не виновата. Ты сделала все, что могла. Если бы он остался, дела бы стали хуже. Он не отвечает за свои поступки, и кто-то должен был его остановить. Позже он сможет придумать как жить дальше, он взрослый человек. Ты выбрала тех, кто не может позаботиться о себе сам, выбрала правильно. Здесь не было лучшего решения. Она пыталась не слышать, потому что была виновата. Но Василий повторял это снова и снова, пока его слова не начинали крутиться в голове на повторе. «Ты не виновата. Ты выбрала правильно. Сделала всё, что могла.» Она предала, позволила запугать и запереть в клинике своего отца. «Я отвечаю за них. Не существует вещей, которые я бы не сделала ради них.» * Галя не успела поговорить с папой, или узнать прогнозы лечения. Прошло всего несколько дней и Сергей исчез из клиники. — Как? — Только и смогла спросить Галя у Федотова, который был ужасно раздосадован. Всё-таки ответственность была его. — Чудом. Кто-то не запер окно. Он спрыгнул со второго этажа и убежал. Ничего не сломал, он попал под камеры. Вернуть его? — Не надо. Возможно это… знак. Что не надо было. Если он не готов что-то менять, никто не сможет помочь. — Милая моя, знаки это конечно хорошо. Но скорее всего он сбежал из-за меня. — Ну да, он же тебя ненавидит. — Нет, из-за угроз перед тем как его туда поместить. Кажется, он услышал их. И не будет что-то ещё делать против вас после побега. — Это было необходимо… он мешал семье. Я боюсь что он вернётся… — Он ничего не сможет вам сделать. Я обещал тебе что если кто-то узнает, я разберусь с этим? Я это решил. Обещал запугать его без травм? Я это сделал. Будь спокойна. Лина, я никогда не позволю ему что-то сделать против вас. — Василий ты… это невероятно. Ты просто как… — Бандит? Рэкетир? Мафия? — Усмехнулся он криво. — Как рыцарь. — Улыбнулась она, и Василий в удивлении заткнулся — Мне не было так спокойно с того момента как всё это началось. Я постоянно была на нервах, на пределе, не столько из-за происходящего вокруг, сколько из-за того, что это были только мои проблемы. Большую часть я пыталась не делить с сёстрами и не нагружать их, чтобы у них было детство… не могла им ничего толком рассказать. И они не особо смогли бы что-то… а ты… рядом с тобой всё отступает. С тобой так спокойно. * Галя не верила никому уже давно, но больше не могла справляться со всем сама, броня распалась, и ей пришлось подпустить хоть кого-то. Василий нравился ей. К тому же, вышло так, что она была совершенно одинокой, и он единственный оказался рядом не для того чтобы резать её ужасными словами. Не просто поддержал её, а гарантировал безопасность и благополучие для неё и её семьи словами и действиями. Когда возникли проблемы с Сергеем, он фактически отодвинул её себе за спину, и разобрался со всем сам. Теперь Лина доверяла ему безоговорочно. Это не было разумно, но её психика просто больше не выдерживала. Да, она не верила людям. Только ему. Полностью. Во всём. Ведь он ни разу её не подвёл. Это он согласился помочь, хотя сделать её заместителем на фирме было рискованно и накладно. И долго пытался избавиться от неё, несмотря на всю пользу, просто чтобы она спокойно жила. Был рядом когда её разрывало на части от отчаянья. Это он защищал её семью теперь. Людей, которые долго относились к нему с презрением и неприязнью. Лина словно летала на крыльях, ведь теперь не боялась его. Они стали проводить больше времени вместе, Федотов все время появлялся по ничтожным причинам. Хотелось думать, что он делал это не из-за обостренного чувства ответственности, а просто чтобы ее увидеть. Доверие преобразило всё. Раньше атмосфера между ними оставалась напряжённой и натянутой, но теперь словно лопнули все барьеры. Разрушились все стены. Василий вовсе отказался от подавления эмоций препаратами в её присутствии и преобразился. Он оставался решительным и мало склонным к компромиссам. Но также был добрым, заботливым и внимательным. Мог действовать или говорить резко, являясь довольно вспыльчивым. Но ещё часто улыбался ей, он так живо говорил, в каждом его жесте звучала жизнь! И Лина доверяла ему во всём… всём, кроме Харлайма. Она всё ещё чувствовала себя неважно. Вика нашла половину начальников отделов, но многих до сих пор не хватало. Василий и Инна почти не подпускали её к IPO, но того, что было на ней, хватало для постоянной непроходящей усталости. И она никогда не собиралась говорить ему. Василий не врал, он бы сдержал обещание. Но Лина цеплялась за Харлайм как за жалкое подобие автономии. В прошлый раз когда она полностью зависела от кого-либо, ей пришлось заключать опасную сделку, и едва не умереть от истощения на работе. Она была полностью уязвимой, абсолютно беззащитной, и такого больше не случится. Страх полностью зависеть от кого-то въелся ей под кожу. Стал её сутью, вторым главным мотивом. Больше никогда. На людей нельзя полагаться в таких вопросах, а Федотов был человеком. С его образом жизни он в любой момент мог быть убит, и что бы стало с её семьёй тогда? Это ненадёжно, ей нужна автономия, её фирма. Ей нужен Харлайм. «Её фирма» было не пустым звуком. Теперь у неё было по три часа отдыха между концом рабочего дня и собранием совета, и Галя практически переселилась в Штаб. Тут было слишком много посуды из дома, её косметика, стопки прессы, которые нужно было просматривать. Черт, даже её тапочки, и одеяло с подушкой. Она прекрасно проспала три часа на диване, и забыла поставить будильник. Приближающийся гул голосов разбудил её. — Да не орите! — Зашипел Василий, очевидно, увидев, что свет не горит. Только это возымело мало эффекта. — Открываай глазаааа, спящая красавица! — Пропела Инна. Миша врубил свет. — Что, уже? — Сонно проморгалась Галя и села. Её костюм был мят, а волосы всклокочены, и ей было искренне все равно — Ну привет, обломщики. — Доброе утро, бездельница, мы тебя тоже любим. — Проворчал Миша. Инночка, Миша и Василий ввалились в Штаб как к себе домой, и тут же развели бурную деятельность. Умывшись и приведя в порядок волосы, Галя застала чудесную картину. Василий поставил чайник, и доставал чашки, Инна звонила в доставку, манерно рассказывая про пиццы, которые им нужны, Миша передвигал мебель, ставя вокруг стола её диван, и ещё один. Лина подошла и обняла Василия со спины хрупкими руками. Без каблуков, в штабных тапочках, она была значительно ниже. Зато это позволяло уткнуться лицом в его спину, и чувствовать как все проблемы уходят. От него всегда пахло едва уловимым ароматом — ткань костюма, хвоя, и почему-то металл. — Зачем, я бы сама приготовила… — О нет, — Он осторожно обернулся и поцеловал её в висок. Его лицо было необычайно мягким — Отдыхай, уже почти ночь. — Тогда ты тоже. Встречу свою в девять утра отменишь? Василий сморщился и пошёл на компромисс: — Перенесу на полдень. — Вот и молодец. — Улыбнулась она, и стала расставлять посуду. Они расселись уже наперебой болтая между собой. Лина и Василий заняли один диван, Миша с Инночкой другой. — Двигайся, — Инна залезла на диван с ногами, и пихнула своего соседа туфлей. — Инночка, если хочешь развалить здесь свои ноги, они не влезут даже на полтора таких дивана. — Добродушно язвил Барсов. Инна теперь всегда была у них «Инночкой». Это пошло от Миши, который забавлялся с её лексикона: «фирмочка», «дельце», и так далее по списку. А ещё позволяло не путать Лину и Инну. — Отлично врешь, продолжай. — Сказала Инна, и закинула ноги ему на колени. Фактически она и получила весь диван не выгоняя его. — Да блять! — Закатил глаза Миша, смирился, и откинулся на спинку. Справедливости ради, недовольным он не выглядел. Они почти синхронно закурили. Напротив них картина была не лучше. Галстук Федотова сегодня выглядел плохо, и Галя наконец сказала ему об этом: — Значит, по-твоему, это делается так? — Пытался как мог. Признаю, за много лет я разучился завязывать его без помощи дворецкого. Инструкция из интернета выглядела понятной… почти. — Прекрасно что ты делаешь что-то сам, но не нужно сразу приходить так на работу. — Она поправляла узел, перевязывая — Вот. Теперь другое дело. — Так я не могу дышать. Можно, пожалуйста, убить меня более гуманно? Миша фыркнул дымом. — Можно. — Закатила глаза Галя, и слегка ослабила галстук — Так? — Так. Ты чудо. — Где там мой кофе? — Собралась подняться она. — Стоять. — Василий за плечи опустил её обратно — Сам принесу. — Боже ж ты мой, они снова воркуют… — Протянул Миша. — Воркуем?! — Возмутилась Лина. — Да каждый раз. Мы-то знаем, что вы встречаетесь, но уже и по Харлайму поползли слухи… — Миша, но мы не встречаемся. — Сказала Галя. Ей было очень некомфортно. Она терпеть не могла, когда в её личную жизнь лезли. Тем более когда это была несбыточная и невозможная личная жизнь. Зачем, интересно, пытать её этой глупой теорией? Василий уже принёс кофе, и тут же подошёл к ней, чувствуя её состояние. Его тяжёлый взгляд вперился в Барсова. — В самом деле не встречаетесь? — Ехидно спросила Инна — Тогда как называется то, что между вами происходит? Сейчас, например. Когда Василий сел обратно, они сели так, как уже привыкли, практически в обнимку. Рука Василия автоматически была закинута на спинку дивана, в жалких сантиметрах над её плечами, словно закрывая от всего, но и не давя постоянным весом. Лина вообще взяла моду залезать на диван с ногами, и сидеть, привалившись к нему сбоку. Федотов никогда не возражал. — А что такое? — Невозмутимо спросил Василий. Миша и Инночка переглянулись. — Коллега, боюсь это тяжёлый случай. — Покачала головой Инна. — Они и правда не понимают!!! — Не понимаем что? — Спросила Галя. — Лина, милая моя, дорогая моя, муа-муа-муа! — Передразнила Инночка Василия нарочитым басом, и он взглянул на неё как на врага народа. — Василий, мой рыцарь, ты просто чудо, ты устал? — Пискляво передразнил Галю Миша, и её лицо пошло красными пятнами. — Вы ведёте себя как пара. Не иногда, а все время, это проявляется в каждой маленькой вещи, которую невозможно скрыть. — Сказала Инночка. — Но наши отношения совсем иного толка. — Возразила Галя быстро, не рискнув посмотреть на Федотова. — Конечно мы не встречаемся. — Подтвердил Василий почти спокойно, опасливо косясь на Лину — Я запретил личные отношения на всех фирмах не без причины. Это же яд для рабочей среды. — А что тогда? — Хмыкнула Инночка. — Симбиоз. Мы нужны друг другу. Я могу полностью доверять ей. — А я во всем доверяю ему. Сейчас нестабильное время, кризис, мы помогаем друг другу с эмоциями. Я забочусь о том, чтобы он не перерабатывал, и не срывался на бизнесменах. Защищаю его здоровье и психику. — А я слежу чтобы она не угробила себя ради других людей, и чтобы с её семьёй всё было в порядке. Я отвечаю за неё. Это забота. — А как насчёт того, что вы беспрерывно касаетесь друг друга? — Не унималась Инночка. — Доверие. Это доверие. С ним я чувствую себя безопасно. — Сказала Галя. — А без него? — Быстро спросил Барсов. — Не в такой степени. Миша нахмурился. — Галя, у тебя проблемы с базовой безопасностью. — Сразу после этих слов рука Федотова соскользнула со спинки дивана на её плечи, закрывая от всего. Она уцепилась за неё как за спасительный круг. — Видишь?! — Нет, не вижу! — Возразила она — Миша, Харлайм каждый день норовит разлететься на тысячу маленьких харлаймиков, и ещё у моей семьи сложный период. Как, по-твоему, я могу чувствовать себя стабильно? Он мой гарант. Моя опора. Так же как и ему нужен кто-то, как элемент стабильности. — Это просто невозможно! — Злобно раскашлялась Инна — Вы не только ведёте себя как пара! Вы ещё и говорите как пара! И как будто бы оба совершенно слепы, глухи, и тупы чтобы это понять! — Иди и своди кого-нибудь в своей собственной фирме, но не здесь! — Галя очень надеялась что не переигрывает с возмущением. — Вы-то сами вообще не лучше! — Заметил Василий. Учитывая что Инночка фактически развалилась на своём коллеге, в чем-то он был и прав. — Мы не лучше?! — Картинно возмутился Миша — Мы?! Да мы в сто раз лучше! — Потому что ничего и не отрицаем. Ну, уволишь своих несчастных топ-менеджеров за то, что они ведут себя так же как и ты? — Похлопала глазами Инночка. — Куда уж мне, злые эгоистичные манипуляторы. — Хмыкнул Василий — Нет. А теперь нам и правда надо обсудить дела. Инна с ухмылкой посмотрела на Мишу, они подняли чашки и чокнулись. * Конец декабря выдался беспокойным не только в связи с беготней, вызванной Сергеем, или назойливыми всё время подшучивающими коллегами, которые не могли перестать говорить о мифическом романе между Василием и ней. Всё-таки приближался праздник. — Ну как? — Нетерпеливо спросила Маша. Они двое заседали на кухне субботним днем. — Суп очень вкусный, спасибо. — Ответила Галя. — Я не про суп! — Маша. — Галя устало потерла лоб, отвлекаясь от исписанного вдоль и поперёк А4 — Ты мне сказала это смета на праздник. — Ну! — Тогда почему это больше похоже на недельный закуп сетевого ТЦ? — Ну Галечка, это же Новый год! — Да мы это в жизни не съедим. — Мы не успеем — другие съедят, к Даше придёт её жуткий парень… где Паук — там и Череп, где Череп — там и Валькирия. А Женя потом приведёт футболистов, на этих ещё и не хватить может. — Что, первого?! — Оливье хорошо хранится и до второго! И вообще дней десять хранится. Не ломайся, мы всё предусмотрели, будет очень-очень хороший праздник для всех! — Ладно. По подаркам что? — Вот здесь. — Мольберты… сноуборд… билеты на концерт… набор косметики… губа не дура. Кукол почему нет? — Пуговка захотела всё для рисования. Ты-то что хочешь? — Я? — У Гали не было новогоднего настроения от слова совсем. Будет тоскливо отмечать семейный праздник без родителей… даже без бабушки, которая оставалась в санатории до февраля, а судя по её оговоркам, и дальше. К тому же, раньше, с детской точки зрения, Новый год был для неё беззаботным и весёлым. Но по другую сторону организации праздника это всё оказалось вообще не весело. Только морока, затраты, и беготня. Хорошо хоть бегать будет не она. — Ну так что? — Поторопила Маша — Мы решили, что сюрпризы хороши не всегда, пусть будет что-то, что тебе правда хочется. — Я… я не знаю. Гале хотелось не чувствовать себя виноватой за то, что Новый год они будут справлять сами, только вряд ли Маша была способна убрать пожирающее чувство вины. Однако… было кое-что. — Вообще мне нужна пара книг. Обзор российской юридической практики по семейному праву. Сборник федеральных законов, относящихся к семейному праву. Что-то из этого. — Погоди-ка… — С подозрением уставилась на неё Маша. Боже, она должна привыкнуть. Работая по выходным в театре, и неоднократно сталкиваясь с попытками обмануть её относительно условий и оплаты труда, Маша стала внимательной и въедливой. Какое невезение. Галя могла бы найти книги и сама, но просто больше ничего не смогла придумать. Она не хотела абсолютно ничего. Раньше такого не было, но наверное так даже и лучше. Пришлось бы отвечать зачем ей книги, но тут на кухню влетела Женя: — Да он меня достал!!! — Опять пришёл? — Сразу поняла Маша. — Припёрся! — Поправила её Женя — Да! Выбрал же момент, хитрый мудак, самую поганую тренировку выбрал, как специально! Полкоманды болеет! Остальные злющие! А тут он со своим диктофончиком: «Васнецова, при твоей-то подготовке, и верить в шансы на победу…» Ненавижу! Ненавижу его!!! — Тихо-тихо, ну ты чего, это всего-то Воронцов. Что ты, к журналистам не привыкла? Разве они вопросы похуже не задают? — Попыталась успокоить её Галя. — Задают! Конечно задают! И про девушек в футболе постоянно есть, и про личную жизнь, про допинги, про неудачи. Но никто из них не так поган, прилипчив, и бесяч! — Самые нужные качества в профессии. — Подтвердила Галя — Без этого никуда. Сколько Фил нам на фирме крови попортил вы уже знаете, теперь и этот. — О Филе! — Хлопнула в ладоши Женя — Сиди, не то упадёшь — я Воронцову о нем что-то сказала, так выяснилось что это его лучший друган! Они на радио «Активное» работали вместе, только Фил ушёл в желтуху, а Воронцов в спортивные издания. Два сапога пара. Придушу обоих рано или поздно, Воронцова за себя, Фила за тебя. — Спасибо, конечно, но Фила Василий сам хотел придушить. Значит, он так и будет таскаться? — Да куда денется. — Пробурчала Женя расстроенно — Его же к нашей команде прилепили. Типа «вы такие успешные и крутые, вот вам пиар будет.» В гробу я видала такой пиар! Его даже побить нельзя, он же типа за нас, хотя на самом деле просто ходит, и всё комментирует по-гадски. Сто процентов хочет чтобы мы матч продули. И постоянно цепляется ко мне! — Пусть Воронцов у нас неизбежное зло, но есть и неизбежно хорошие вещи! — Подбодрила её Маша — Пляши, Женька, Галя одобрила весь новогодний список! — Йессс! — Выбросила вверх кулак Женя — Спасибо, сеструха, хоть подготовимся все вместе, как раньше! — Готовьтесь, — Улыбнулась Галя, счастливая, что может сделать для них хотя бы праздник. — А ты?! — Требовательно спросила Женя. Они много общались раньше. С тех пор как Галя все время работала, Женя больше остальных чувствовала её постоянное отсутствие. — Так я работаю. — А отпуск с какого? — Спросила Женя. — С первого. — Тридцать первого работаешь?! — У Маши глаза полезли на лоб. — Маша, весь совет, да вся фирма будет на местах, тридцать первого же премии. Просто кто-то их получает, кто-то раздаёт, а я свожу это всё в таблички — и к полугодовому отчёту… — А Новый год?! — Возмутились обе. — К началу успею. * — А теперь, — Сказала Маша, когда они остались одни — Рассказывай. — Конкретнее. — Галя пыталась отодвинуть этот разговор. Она никак не планировала его на сегодня. — Про книги. Ты хочешь что-то… провернуть с судом? Выселить па… Сергея через суд? — Нет. Закрой, пожалуйста, дверь и сядь. — Я слушаю. Галя вздохнула, и начала: — Ты ведь помнишь, что среди близких родственников у нас нет тех, кому могли бы дать опекунство по состоянию здоровья? — Как уж тут не помнить. — И ситуация затянется на неопределённо долгий срок теперь, когда Сергей сбежал с последнего лечения. Он сам, скорее всего, больше к нам не подойдёт. Но всегда есть вероятность где-то проговориться, случайно попасть. Да, Василий может разобраться с проверками, но это нервно, дорого, и опасно. Нам нужно выровнять ситуацию на легальном уровне. И наилучший вариант для этого всё ещё опека. — Но ты сказала… — Да, я сказала, что из ближайших родственников нет никого с надлежащим состоянием здоровья. Но я не упомянула нас самих. Тебе скоро восемнадцать. Ты могла бы подать от нас иск на их поведение. Их бы заочно лишили родительских прав, ты оформила бы опеку. — Но нужно не только состояние здоровья. — Здраво заметила Маша. — Если извернуться так, чтобы до слушания оформить на тебя квартиру да найти работу, все будет чудесно. Но Маша, это только одна из моих теорий. Я подумала над ней, но не навязываю это тебе. Это огромная ответственность. Ты будешь опекуном только номинально, но все вопросы будут к тебе. Я не уговариваю тебя, скорее даже отговариваю. Потому что это будет тяжело. И суды. И последствия. Тебе нужно будет всегда держать дом в хорошем виде для проверок. Сразу после школы найти постоянную работу. А ещё… мы. Это как дети, которых ты не хотела, и не ждала. Взрослые и злые дети. Мы можем вернуться к этому разговору через время, через пару недель например… — Мне не нужно времени. — Машин взгляд был твёрдым и полыхал. — Что?.. — Я сказала — мне не нужно времени подумать. Я возьму опеку. — Тогда почему ты выглядишь такой несчастной? — Вы не заслужили этого! Таких родителей. Такое отношение. Я не знаю смогу ли, но я хочу, чтобы у вас была… хорошая мама. Я хочу быть для вас хорошей мамой, и буду очень стараться. — Маша, Маша, как ты сможешь стать мамой если удочеришь четырёх сестёр? Как ты выйдешь замуж? — Сиплым от волнения голосом спросила Галя. Разговор пошёл совсем не так, как она предполагала. Она не думала что Маша вообще согласится, а тем более что согласится мгновенно и решительно. — Через четыре года все кроме Пуговки станут совершеннолетними. А с одной дочкой я наверняка смогу кого-то найти. — Слабо улыбнулась Маша. — А твоя карьера? Твоя актёрская карьера? Если ты захочешь поехать покорять Голливуд, то не сможешь уехать из страны. — Ну и ничего. Галя, всё в порядке. Мне не нужен Голливуд. Не такой ценой. — Сумасшедшая… — Прошептала Лина со смесью неверия, ужаса, и восхищения. — Галя, я всегда была здесь. Вы росли у меня на глазах. Я могла заботиться о вас без решения суда, и могу делать то же самое получив опеку. Что нужно для этого? Я уже все это делаю. Я знаю все аллергии и медицинские карты, все ваши обманные приёмники и страхи. Делаю с младшими уроки. Умею готовить так, чтобы Пуговка не воротила нос от рыбы, а Даша не замечала брокколи. В доме всегда чисто и уютно. Я стану хорошей мамой. Галя смотрела на неё огромными глазами. — Ты не должна. Подумай ещё. — Я сама этого хотела бы. Я всё решила, и не передумаю. Можешь ждать сколько угодно, никуда не денусь. — Ты такая молодая… — Галечка, тебе ли говорить это, со всем, что ты делаешь каждый день. — Грустно улыбнулась Маша — Я старшая, и справлюсь, не беспокойся. — Мне так жаль… Прости меня. Мне очень, очень жаль…