Ущерб защиты

Не было времени на смущение и избегание. Случайность, ошибка, инцидент исчерпан. И Федотов и Галина, несомненно, заметили бы насколько глупы чужие оправдания. «Это был другой Василий!». «Представь себе, жена у меня всё ещё есть!» Но они были так сильно заняты своими попытками притворства, что ничего не поняли. Оба спустились на первый этаж уже в своей универсальной броне деловых костюмов с иголочки, не поведя бровью. Они завтракали вместе. Они поехали на встречу с инвесторами, и провели её блестяще, работая как команда. Единственное что изменилось с этого дня — Галине стало сложнее смотреть на Федотова. Каждый раз при виде него она вспоминала то утро. Это было ужасно, вариантов у неё было только два: он с кем-то перепутал её тогда, или же рассчитывал на нечто… мимолетное. Просто ещё одна девушка в коллекцию. Она разрывалась между отвращением, ревностью, и никуда не уходящей симпатией. И они, разумеется, никогда об этом не говорили. * После вчерашней отвратительной ссоры Гали, Василия и Миши из-за IPO, Федотов заявил им, что разберётся со всем сам. А когда оба усомнились в этом, и весьма язвительно, просто запретил им приближаться к эмиссии, пригрозив увольнением. И ушёл. И вот, вечером первым в Штабе появился не он, Василий пропустил вперёд даму лет тридцати пяти. Она словно вышла из черно-белых фильмов про «роковую женщину». Чёрное платье в пол с декольте, завитые смоляные кудри. Хищные брови и кроваво-красные губы. На её лице застыло противнейшее выражение — это было лицо не леди, а дельца, циничное, и пустое. Все поздоровалась, желая друг другу доброго вечера так, будто понимали что происходит. Василий сказал: — Я привёл нам решение. Это Инна, моя… — Он запнулся, не зная как выразить это вежливо и ёмко. — Его враг. — Легко ответила Инна — Но видимо кое-кто решил забыть об этом ради выгоды. Как мне это знакооомо. — Манерно протянула она. А затем обошла всю комнату, водя по стенам пищащим прибором. — Датчик прослушки? — Изумилась Галя. — Ну конечно! А как по-другому? — Похлопала длинными ресницами Инна, словно не обходила переговорную с детектором жучков, а пудрила носик. — Убедилась? — Спросил Василий, садясь рядом с Галиной на диван. Она тут же пододвинула ему чай. Смешанные чувства ещё не означали, что она перестанет заботиться о нем — Мы не прослушиваем сами себя. — Пожалуй, да. Можешь говорить. Василий обратился к Гале и Мише: — Прогнозы сбылись, и у меня плохая новость. Инвест. банк нам отказал. — Десять баллов, мистер я-всё-решу. — Проворчал Миша — Твоей единственной задачей было их не упустить. — Затем он покосился на свое забинтованное запястье, которое не далее как вчера разбил о стену, говоря Федотову это же, но в других тонах. И предпочёл замолчать. — Всё что не делается — к лучшему. — Невозмутимо сказал Василий — Вместо них эмиссией будет заниматься Инна. Точнее, её инвест. банк, а она проконтролирует процесс лично. — Ты мог бы заниматься этим сам. Но все сложилось иначе, увы! — Картинно надула губки Инна, опускаясь в кресло напротив них, по одну сторону с креслом Миши. — Чай, кофе? — Вежливо осведомился тот, ведь на Инну они приборы не ставили. Мишин статус это никак не понижало, так у них сложилось, что заваривает тот, кто ближе сидит, или кому проще. — А виски есть? — И Миша принёс виски. — Что значит мог бы заниматься этим сам? — Спросила Галя Василия — У тебя разве есть инвест. банк? Был бы — мы бы никого не нанимали. — Нет. Потому что она увела его. — Сказал Федотов, хмуро отсалютовав чашкой Инне. — Однако! — С восхищением заметил Миша, по-новому смотря на их гостью. — А ты как будто рад! — Возмутился Василий. — Нет, просто впечатлён. Инна тонко улыбнулась Мише, заметив: — Василий преувеличивает. Это был вовсе не его банк чтобы я могла его увести. — Твой муж обещал его мне. — Возразил Федотов. — А потом умер. Какая досада. — Потому что ты убила его. И первого мужа тоже. — Бросаться такими обвинениями… как не по-джентльменски. — Ухмыльнулась она. — Я не джентльмен, но и вы, мисс, не леди.* Итак, ты сказала, что будешь обсуждать дела в помещении без жучков. Вот мы здесь. — Да. — Она вольготно откинулась в кресле, покачивая стаканом со своим алкоголем — Что именно вам нужно? — Акции, — Сказал Федотов — И их взлёт, стремительный и неуклонный. Мне нужно будет видеть и контролировать все этапы. — Также, гласность, рекламная кампания. Создание надёжной репутации. — Добавил Миша. — И, наконец, международные филиалы. Если выпуск пройдёт успешно… — Сказала Галя. — Когда выпуск пройдёт успешно. — Влез Василий. — Когда он пройдёт успешно, — Раздражённо повторила она — Нам понадобятся международные представительства. Сначала в Лондоне. Второй, в идеале, в Штатах, или недалеко от них. — Друзья мои… большие амбиции это прекрасно, но видели ли вы ситуацию в СМИ? В Москве вы — убыточная разваливающаяся фирма, а в Лондоне — никто. И после разрыва контракта, который сегодня произошёл, всё будет ещё хуже. — Именно поэтому я обратился к тебе, землячка. — Оскалился Василий. — Что, IPO сейчас невозможно? — Спросил Миша. — Конечно возможно! — Возмутилась Инна — Но ваши исходные условия… куда хуже, чем были сразу после продажи фирмы. Лёня успел помутить воду. Работа сложная. — Сколько? — Недовольно спросил Василий. — Тридцать процентов всех акций Харлайма. — Скооолькооо?! — Миша заржал — Вы это серьёзно? Дамочка, я директор этого бедлама, и даже у меня только десять. — Ну а что вы хотели? Отчаянные времена требуют отчаянных мер. Я знаю чем станет фирма после IPO. Её перспективы и то что ты, Федотов, способен реализовать их, и только поэтому готова помочь. — За тридцать процентов. — Заметила Галя — Это как если бы мы меняли склад с Порше на один Жигуль! Они торговались до упаду, переходя на личности, все сплошь друг другом недовольные. Инна первая начала фамильярничать и матюкать их, кажется, считая что давнее и не лучшее знакомство с Василием автоматически распространяется на его коллег… и совет, как говорится, понесло. В итоге Инна согласилась на двадцать процентов плюс право влезть в управление Харлаймом на их уровне. И право выбрать директора лондонского филиала, если им подойдёт её кандидат. Лихо опрокинула третий стакан виски, и сказав «Чао, персики», выплыла из комнаты первой. Галя и Миша враз наехали на Василия, потому что и двадцать процентов были ужасной, ужасной потерей. Не говоря уже о её участии в управлении! Василий наехал в ответ, говоря что этот вариант лучший и Инна проведёт эмиссию как надо, ведь на все кроме денег ей решительно плевать. Она не получит акции до IPO. А когда получит — в её интересах будет развитие компании, ведь доля будет расти или падать вместе со стоимостью фирмы. Что же до управления, она хотела видеть что с «её» фирмой дела идут хорошо. Она слишком ленива, чтобы влезать в решения, будет смотреть отчёты, и частично даже помогать. Она может дать им специалистов по безопасности. И они будут сливать ей их инфу. Но зато — не Абрамову и Рябинину. Не всё так плохо. Они ещё не на дне. * Однако всего несколькими неделями позже всё стало хуже. — Ах он МММщик* недоделанный!!! — Разорялась Васнецова, тряся газетой на ходу. Миша почти бежал за ней, пытаясь не уронить внушительную горку ноутбуков, которые только что прислали для новых трейдеров. — Галя, Галя, Галя! Не МММщик, просто предприимчивый жук! Они таки отдали Инне двадцать процентов Харлайма, и никто не должен был узнать об этом. Сделка была ужасной. Убыточной. В настоящем времени, разумеется. Но они-то ставили на долгосрок, на перспективы, к которым приведет международный статус. После IPO никакие проценты уже не имели бы значения, да только информацию слили снова. И это была не Инна, не в её интересах было портить «своей фирмочке» статус, а один из рядовых сотрудников. Его легко вычислили по камерам, ведь совет собирался очень поздно. Это было первое увольнение с тех пор как Харлайм оказался у Федотова, потому что последствия были огромны. Новость попала к журналисту Феликсу Пальцеву, и Федотов мигом достал на него сводку. Фил был журналюгой самого мерзкого пошиба — пачками поставлял грязные сплетни в желтую прессу. И был скользким и адаптирующимся настолько чтобы ни разу не оставить компромата на себя. Фил растрезвонил о сделке с Инной в самом лживом свете. Было там и о крахе Харлайма, и о крысах, первыми бегущих с корабля, и о несуществующих тайных отношениях Федотова и Инны. Статья разлетелась как пожар, пожрав все желтые газеты в округе, а потом перекинулась на МК. Дальше. И дальше. И дальше. Дошло до того, что Лондонские издания такими же пачками штамповали в довесок к статье Фила интервью с директором инвест. банка, который им отказал. «Взвешенное решение», «заведомо провальный проект», «стремительный крах компании». Потом посыпались интервью с Абрамовым о краденой фирме, со слезливыми историями о том, как долго он к этому шел. Резонанс был огромен. Акции компаний Федотова рушились бы по часам, но он применял какие-то хитрые компьютерные ходы. Захапал себе весь штат трейдеров Харлайма, чтобы удерживать котировки. И, конечно, давил на людей. На каждом вечернем собрании теперь была и Инна, успевшая запустить первый этап эмиссии. И успевавшая бешено мотаться рейсами Москва-Лондон-Москва, чтобы давить на людей в СМИ там. Только благодаря ей их репутация в Лондоне была плохой, а не ужасной. После теорий Феликса об отношениях Василия и Инны, Галя бы заревновала. Но при каждой встрече она наблюдала за ними, и не улавливала ничего большего чем отношения деловых партнёров, к тому же, друг другу сильно неприятных. Миша и Инна спорили посадят ли Василия за манипулирование рынком или за шантаж. Василий невозмутимо повесил в Штабе дартс с фотографией Фила и пулял в него дротики. Галю накрывал приступ паники при взгляде на стопку ежедневных газет. Интервью с Абрамовым выходили и раньше. Но они никогда бы не распространились так широко если бы не Фил с его скандальной статейкой, ставшей вирусной. Журналист, вцепившись в авторство статьи зубами и когтями, тряс со всех цитирующих его изданий проценты. Его имя было на слуху. Он постоянно был на виду. И стал неприкасаемым, поскольку любое нападение на него сразу указало бы даже не на Федотова, а на Мишу как директора. Они не могли навредить Феликсу пока что. — Галя, Га-ля! — Преградил ей дорогу у ресепшен Миша — Так, товарищ боевой, тебе надо остыть. — Он хотел похлопать её по плечу, но обе руки были заняты — И прекращай пить кофе по три чашки! Выглядишь хуже трейдеров! — Он расстроенно покачал головой. Компьютерщики Харлайма, направленные на спасение акций Федотова, быстро набирали в штат новых гениальных умов и перспективных специалистов… иначе говоря, обновляли запас трейдеров на кокаине. Они постоянно увольнялись, а чаще выбрасывались из окон. Они вешались и вышибали себе мозги, спустив сотни тысяч на сделках внутри дня. Эти ребята неделями не отходили от компьютера, начинали беготню с открытием каждой из шести бирж, просыпались и засыпали над графиками. Все они были бледные как вампиры, нервные и неопрятные. И Харлайму и Федотову нужны были трейдеры, но все, все они что-то употребляли, и это было невыносимо — знать, но не иметь возможности избавиться от них. Видеть разрушение. И ничего не делать. Насколько было плохо дело, если она выглядела как трейдер?.. Тем временем, к ресепшен изящно подошла какая-то слишком знакомая модная девушка. — Добрый день, а это у вас здесь новый магазин «Хайлайт»? Катя на ресепшене рассмеялась, и, чавкая жвачкой пояснила: — Не, подруга, Хайлайт в здании левее, а у нас Харлайм. Брокерская фирма! — Отметила она гордо, и выдала заученный текст — Если вам нужны брокерское и консалтинговые услуги, я перенаправлю вас к специалисту. — Ах, так легко перепутать! — Рассмеялась Маша Васнецова, а модной девушкой была именно она — Нет-нет, спасибо, я даже не знаю кто такие эти… брокеры! Взгляд Маши упал на Мишу, который стоял к ней лицом неподалёку. А ведь он был молодым мужчиной, в шикарном костюме, и хоть куда. Немного низковат и квадратен, но с кем не бывает. Тут она заметила возле своей новой цели и донельзя недовольную Галю, и направилась к ним своей самой шикарной походкой. — Галечка, привеееет! — Запищала Маша так радостно, словно они не виделись по меньшей мере год — Привет, родная! А я как раз мимо проезжала, дай, думаю, зайду увидеться. — Ты только что кричала на весь холл про магазин косметики, — Ехидно заметила Галя — Но я тоже рада тебя видеть. Что-то случилось дома? — Её голос вмиг посерьезнел. — Нет, что ты, все хорошо! А я смотрю у тебя шикарная фирма, а! И коллеги! Представишь нас? — Спросила она, уже бросая кокетливые взгляды в сторону Барсова. — Конечно. — Согласилась Галя. Как появлялся более-менее симпатичный парень, Маша тут же материализовалась поблизости. Но тут у неё не было шансов. Барсов был серьёзным и умным человеком. Был сильно старше. Был разведён, в конце концов. Бедная Маша — Михаил Барсов, директор ООО Харлайм. Маша, моя… — Просто Маша! — Улыбнулась та, смотря на собеседника хитро. Она была быстра в таких вещах, и уже видела. Он основательный и не нервный. Значит, не будет ревности и скандалов. Отлично одет — богатый. Будет достаточно дарить. Успешный и устроенный в жизни. Что ещё нужно? — В таком случае, рад знакомству, просто Маша! — Пробасил Барсов, улыбаясь в ответ, но прежде чем он успел что-то ещё сказать, Галя напомнила: — Чего встал, бегом на девятый этаж, тебя проверка ждёт не дождётся! Барсов тут же притворно заверещал: — Конечно, товарищ генерал! Есть бегом на девятый этаж, товарищ генерал!!! — Дать под козырёк снова помешали ноутбуки, которые он удерживал еле как, и Миша выругался — Нет, Галь, сначала сброшу это тех. отделу. Они коротко кивнули Маше, и бодро зашагали через холл к лифтам, быстрым, но вечно переполненным. Со всех сторон тут же посыпалось: — Михаил Борисович, по поводу СанПиНов… — Галина Сергеевна, новый директор отдела… Барсов не обернулся на Машу, которая смотрела на его спину, будто на ней была нарисована красная мишень. И она намеревалась стрелять точно в цель. У Маши теперь освободилось больше времени на всякие поездки по свиданиям и магазинам, ведь папа вернулся уже значительное время назад. Сергей не знал, как многого он не знал. Не подозревал, что взросление дочерей в плане ответственности было лишь вершиной айсберга. Или почему иногда взгляд Даши делается презрительным и острым, да и Женин теперь тоже… * Флэшбек. До возвращения Сергея. В одиннадцать вечера хлопнула входная дверь. Пятница. Для Гали и Даши рано, для Жени и Пуговки поздно, они уже дома, и Маша встретила гостей безмерным удивлением. В гостиную ввалились двое. Паук согнулся, ведь Даша практически висела на нем и пошатывалась. — Осторожно… — Бормотал Паук, помогая ей идти вперёд и сесть. Даша явственно выдохнула, откинувшись на спинку дивана. — Ты напилась?! — Возмутилась Маша, вскочившая при их появлении. Сестра слабо покачала головой. Она была ужасно бледной, глаза болезненно впали. — А почему в куртке? — Давай сюда… — Паук помог ей убрать куртку, и Маша ахнула от ужаса. Кофта на всем левом боку была разрезана и пропиталась кровью. Среди чёрных лохмотьев и крови даже нельзя было разглядеть велик ли порез. Даша до сих пор приходила в себя после дороги, и Паук коротко сказал за нее: — Была драка. Её задели ножом. — Т-тебе надо в больницу! — Маша отступила назад и заикнулась. Только теперь она поняла как её неизменный страх пьяных одурачил её, ведь то что они после драки было видно. У Паука была разбила губа, и он прихрамывал. — Нет. — Было первым что сказала сестра с тех пор как зашла в комнату — Исключено. — Нет, надо! — Экстренная ситуация. — Выдавила Даша — Я главная. Даша с трудом легла на диван, пока кровь продолжала сочиться. — Т-ты… — Замолчи. Сейчас ты… — Ей уже приходилось делать паузы — Зовёшь сюда Женю. А сама уводишь из квартиры Пуговку. Всё равно как, подольше. Быстро! — Добавила она, когда Маша продолжала стоять как вкопанная. — Тоже мне врач, — Прохрипела Даша когда Женя застыла в дверях. Когда Маша и Полина уже ушли куда-то в ночь — Очнись, и подойди сюда! — Часть ткани присохла… нужно убрать. — Сразу сказала Женя, оказавшись рядом. Обе не сговариваясь обернулись к Пауку: — Выйди! — Чего я там не видел? — Сказал, но всё-таки удалился переживать в прихожую. Женя наверное действовала на автомате, проговаривая свои действия вслух дрожащим голосом. Сначала была наложена тугая повязка, ниже раны. Даше не казалось что кровотечение замедлилось, но Женя сосредоточенно кивнула, значит это сработало. Сразу затем — обеззараживание небольшого участка нормальной кожи и обезбол. Подождать. И потом с пинцетом и водой осторожно убирать куски попавшей ткани, что-то отрезать. К тому времени кровотечение хорошо замедлилось. Внимательно осматривая кривой порез, шедший через весь бок вертикально от плеча до бедра, Женя бормотала: — Это хорошо, это капец как хорошо… — Ну?! — Резаная, по поверхности. Внутренние органы не задеты. — Ненавижу ножи. — Слабо ухмыльнулась Даша — Это ведь не просто так… я тогда сказала что зарежу его. Это как карма, бумеранг… — Ты зачем туда полезла вообще? — Да как обычно. Только… обычно со мной компания, мы всех с кладбища разгоняем. Сегодня… их больше было. Женя обработала весь порез. И потом её автоматизм иссяк в нервном шепоте: — Я не смогу! Я просто не смогу!!! — Это как две тряпки сшить… — Возразила Даша, еле ворочавшая языком. Потолок уже неслабо качался. — Я просто не могу!!! — Заканчивай истерику! — Просипела Даша — Нет времени в себе сомневаться, можешь, и сделаешь. Сначала они ждали пока Паук принесёт анестезию из круглосуточной аптеки, домашняя аптечка была хороша, но не на такой же случай. Чем больше они ждали, тем больше Женю накрывала паника. Она игнорировала её, но в итоге подскакивала от малейшего шороха. После анестезии, Даша сказала только: — Наконец-то… — И отключилась. Операция, тянущаяся бесконечно, отпечаталось в памяти Жени навсегда. Она ежесекундно роняла иглу, дезинфицировала, и продолжала сшивать уродливый разрез. При взгляде на красное месиво, что виднелось между краями кожи, её подташнивало. Паника сдавливала со всех сторон. Рыдания застревали внутри, и душили её. Только спустя время она очнулась от транса, глядя на законченный шов. Белые нитки… ей не понравится, если только вообще понравится… если только она… Нашатырь… Даша раскашлялась, и очнулась. — Ну и гадость. Женя смотрела на неё как на восьмое чудо света, и не могла пошевелиться долго. Даша уже и прокомментировала те самые белые нитки («Франкенштейн обзавидуется!»), натянула новую такую же черную кофту. И едва придя в себя, снова взяла ситуацию в свои руки. Паук, ждавший её все это время, мигом влетел в гостиную, сел рядом, и они тихо заговорили. Они позвонили Маше, и вскоре та вернулась домой вместе с Полиной. Которой рассказать было всё-таки можно и правильно, главное, что операции она не видела. — Аптечку… у неё шок. — Долетел до Жени все тот же хилый, но твёрдый голос, и её уже чем-то напоили. Тут только Женя поняла что получилось, всё получилось. Оказалось, что за время работы по её лицу и спине градом скатывался пот, а все мышцы занемели. Что её руки в медицинских перчатках в крови, и диван тоже. Женя расхохоталась как безумная, и слова полились одним потоком. Она совсем не помнила что говорила тогда, как и то, что сбивчиво говорила Даше Маша. Позже Даша с сарказмом вспоминала что в жизни о себе не слышала столько хорошего от них, и не знала, что она такая чудо-сестра. Что это, пожалуй, стоило того, чтобы вот так глупо попасть. Пуговка засыпала Дашу вопросами, и Даша на все отвечала что нет, было совсем не больно, не опасно, и заживёт быстро. Всё это, разумеется, было ложью. Они наметили план лечения Даши, подлатали Паука, у которого, к счастью, были только ушибы, и Женя разогнала всю компанию, говоря что её пациентке нужны покой и тишина. И, вероятно, поддельная справка на ближайшую неделю. Они даже не могли восполнить ей потерю крови, такая же группа и резус-фактор была только у мамы, Дашу ждало долгое восстановление. * Галя узнала обо всем этом уже утром во время отчётов. Десять раз все перепроверила, но Женя действительно справилась лучше чем кто-либо другой на её месте. Жизненного урока Даше хватило. Она ушла с кладбища, где работала в выходные ради готических вечеринок, и не очень-то об этой потере жалела. Когда вернулся папа, никто не сказал ему. И Женю и Дашу к тому времени распирало от гордости за свою выносливость, а ещё и от обиды на отца, которую все негласно затолкали поглубже, но она все равно была. Им так хотелось уколоть его побольнее. Но на общем собрании Галя попросила их ничего не говорить, ведь он расстроится. Именно так, «расстроится». Как будто они не расстраивались из-за его прошлых выходок! Никакое умственное понимание того, что папа серьёзно психически болен не могло искоренить этой обиды. И никакие обиды не могли перевесить того, что другого папы у них не было. Никто не проговорился. С тех пор как Сергей вернулся, дела пошли на лад. Галя работала, зато он проводил время с остальными детьми, и она могла беспокоиться о них меньше. Сергей отводил и забирал Пуговку из сада. Пару раз появился в школе по вопросам и собраниям. Осоловело смотрел на то, как они повзрослели. Маша, ворча что сломает ноготь, стояла у плиты. На трех конфорках не торопились убегать суп, второе и котлеты. А что, времени мало, ей сегодня ещё на свидание, и не одно. А в выходные — театр. Даша врубала death metal, и оперативно мыла пол по всей квартире, убирала комнату с прихожей, и убегала. А когда на вопрос «куда?» она ответила «на свидание», Сергей вовсе впал в ступор. Женя убрала другую комнату, гостиную и ванну, и её ждала тренировка. Они бурчали под нос, не были в восторге от своего труда. И работали как часы. Маша не могла бы делать всё по дому одна. Став главной на время отсутствия Гали, она распределяла обязанности честно, меняясь по неделям. И спрашивала с Даши и Жени соответственно, потому что не имела сил переделывать что-то. Забыла приготовить ужин? Никто не приготовит за тебя. Не забрала Полину из сада? Её не заберут за тебя. Навела бардак? Он не исчезнет сам собой. Они взрослели быстро, получив вместо цифры в паспорте обстоятельства, и преодолевая их. Даже младшие дети сделались взрослее. Женя стала серьёзнее, овладела более агрессивными приёмами боя на всякий случай, и стала почти готовым полевым врачом. А Полина была спокойнее, постоянно рвалась всем помогать, и иногда даже действительно помогала. Но эти изменения были ещё не фатальны. Хуже всех было с Галей. Сергей не хотел бы чтобы она уходила из школы. Чтобы работала на Харлайм, или хотя бы чтобы работала так много. Но из просто умной девочки, она превратилась в управленца, мало склонного к компромиссам. Всегда вежливо общалась с ним и советовалась, но оставляла за собой последнее слово во всём, что касалось её или сестёр. Когда пришлось, она вытащила их всех, выстроила дом жёстко и держала его. Каждое утро Сергей наблюдал как ей говорили отчёты. По очереди, каждая по своей сфере. Даша всерьёз взялась за психологию, и смотрела за их состоянием. Больше было некому, ей пришлось. Женя отвечая за безопасность, лечила их если что-то происходило. А Маша, смотревшая за домом и Полиной стала ещё и управленцем. И ужин всегда был, даже если подгорал. Было чисто, даже если не всё на своих местах. Когда Сергей появился, система едва не рассыпалась, но Галя быстро подхватила её, напомнив, что всё продолжается в прежнем режиме. Папа лечится. Если она работает, то остается главной в семье. Они ворчали, но слушались. И он… тоже. И он тоже. Но Сергей считал себя главнее и умнее, он и был! Он проходил лечение. Как она сказала. Галя также ультимативно сказала сёстрам общаться с ним вежливо. И это работало лучше, чем когда он говорил детям это сам! Он был их папой. Ну а главой семьи пока номинально. Всё было совсем неплохо. Его слушали. Дела в доме всегда были в порядке. Он лечился и выздоравливал. А потом Сергей решил, что с него довольно, и принял решение за всех сам.