Вы не против?

На секунду или две Эрену кажется, что он забывает, как складывать слова в предложения в верном порядке. Надо же — он прикладывает столько усилий, чтобы хоть на чуть-чуть приблизиться к профессору Аккерману, а теперь оказывается у него дома вот так вот просто — из-за дурацкого мотеля. Идеальный порядок в жилище профессора Йегера совсем не удивляет, однако масштабность дома повергает в легкий шок. Входная дверь ведет в просторный холл. На противоположной стороне — широкая лестница, по правую сторону от нее — камин, диван, стеклянный столик на сером коврике с мягким ворсом и пара кресел, а слева — две двери, ближайшая из которых оказывается входом в гардероб. — Вау, — не сдерживается Эрен, озираясь по сторонам, — Вы здесь один живете? — Смотря кто спрашивает, — фыркает Аккерман, — Если родительский комитет — то с женой, двумя детьми и маленькой собачкой. Парень тихо смеется, представив профессора в роли заботливого семьянина, и тут же ловит на себе выразительный взгляд. — Значит, один, — подытоживает он. — Ты не в меру проницателен, Йегер. — Не одиноко вам в таком огромном доме? — Было бы одиноко — продал бы и купил студию, — невозмутимо отзывается мужчина, кивая в сторону ближайшей двери, — Душ. На полке есть чистое полотенце, — и, не сказав больше ни слова, удаляется наверх. Йегер же вновь обводит помещение восторженным взглядом. Подобные интерьеры он раньше видел только на фотографиях в объявлениях об аренде квартир с месячным платежом в три-четыре раза больше той суммы, которую присылает ему отец, и от того ощущение собственной неуместности крепчает в геометрической прогрессии. Эрену кажется, что он слишком громкий, слишком неуклюжий, слишком грязный, в конце концов, для этого дома. Окончательно почувствовать себя не в своей тарелке его заставляет обилие баночек разной формы и объема, которые он обнаруживает аккуратно расставленными на полках у зеркала в ванной. Среди них парень узнает пену для бритья, гель после бритья, шампунь и воск для волос — названия остальных средств не говорят ему о способе применения ровным счетом ничего. Быстро расправившись с одеждой и стянув с волос резинку, собирающую их в не слишком опрятный пучок, Йегер хватает то, что ему удается идентифицировать как гель для душа, и ныряет в душевую кабину из матового стекла. Подставляя лицо теплой воде, он изо всех сил борется с внутренним напряжением. Ситуация кажется сюррелистичной настолько, что Эрену приходится пару раз похлопать себя по щекам, чтобы поверить, что это не сон. Парень выдавливает немного геля для душа себе на ладонь и тут же замирает, когда в ноздри бьет до дрожи знакомый запах. Мята. Тот самый запах, который крепко въелся в его мозг за последние месяцы. Запах, неуловимо следующий за профессором Аккерманом по коридорам. Запах, в надежде ощутить который Эрен невзначай придвигался к мужчине ближе, пока тот, склонившись над собственным столом, указывал на ошибки в его тетради. Запах, который, смешиваясь с терпким парфюмом профессора, рождал невероятное сочетание, кружащее парню голову. Теперь запах повсюду. Он окутывает Эрена, теплые струи душа ласкают обнаженную кожу, и Йегер ловит себя на мысли о том, что подобным образом мог бы чувствовать себя в объятиях профессора. Он делает глубокий вдох, зажмуривается и медленно считает до десяти на выдохе, но предательское напряжение внизу живота никуда не исчезает. От желания оказаться так близко, что станет возможно зарыться носом в мягкие черные волосы, упиваясь чужими ответными прикосновениями, сладко щемит сердце. Парень честно пытается сопротивляться, когда распаленное сознание рисует несколько весьма пикантных картинок с ним и Аккерманом прямо в этом чертовом душе, но стремительно нарастающее возбуждение пресекает все разумные доводы в зачатке. К тому моменту, как Эрен касается себя, он уже разгорячен настолько, что перспектива быть пойманным на самоудовлетворении вызывает вместо ужаса постыдный задушенный стон. Йегер кусает губы, не в силах оборвать поток фантазий, в которых профессор наблюдает за ним, как всегда невозмутимый и отстраненный, скользит по телу Эрена оценивающим взглядом, слышит его тяжелое, сдавленное дыхание, и видит, как парень дрожит и утыкается лицом в собственное предплечье, упираясь им в стену напротив и стараясь быть тише. «Ко мне, Йегер». Он представляет, как падает на колени у ног Аккермана, и тот, не церемонясь, хватает его за волосы и прижимает лицом к собственному паху. Он упивается фантазиями о том, как скулит, словно пес, умоляя об оргазме, и как бурно кончает, пока профессор заставляет его брать в рот так глубоко, что на глазах выступают слезы. Он задыхается, вообразив, как мужчина с глухим стоном изливается ему на грудь, а затем наклоняется и целует — властно и по-хозяйски. «Ты молодец, Эрен». Когда Йегер мысленно озвучивает реплику голосом Аккермана, желание становится почти болезненным. Парень давится воздухом, доводя себя до предела. Сердце грохочет в ушах. Горячая вода течет по лицу, заставляя пылающие щеки краснеть еще сильнее. — Леви… Леви, п-пожалуйста… — против собственной воли стонет Эрен, изнемогая от удовольствия. А затем его накрывает такой яркий оргазм, что на пару секунд темнеет перед глазами. Ноги становятся ватными, и парень аккуратно — насколько может — опускается на пол, прислоняясь спиной к стеклянной стенке. Пара минут Йегеру требуется, чтобы придти в себя и снова научиться правильно дышать, еще три — чтобы наконец закончить с душем, одеться и, наспех пройдясь по волосам полотенцем, на всякий случай заглянуть в зеркало. Следующие двадцать секунд уходят на то, чтобы несколько раз ополоснуть лицо ледяной водой в попытке избавиться от густого румянца на щеках. Едва вывалившись в холл, Эрен натыкается на внимательный взгляд Аккермана и каменеет, сначала от неожиданности, после — от осознания того, что не уверен в качестве местной звукоизоляции. Мужчина, успевший сменить свитшот и джинсы на темные пижамные штаны и белую, примерно на размер больше подходящего, футболку, расслабленно сидит в одном из кресел, а на диване напротив красуются аккуратная стопка светлого постельного белья, подушка и скрученное в ролл одеяло. Профессор не спешит уличать Йегера в постыдных развлечениях, но от его взгляда парню почему-то хочется начать оправдываться. — Ты в порядке? — рушит неловкую тишину Аккерман, и Эрен осознает, что стоит без движения уже, пожалуй, слишком долго. — Да, в полном, — с напускной уверенностью заявляет он, взъерошивая влажные волосы, и даже выдавливает из себя более-менее, на его взгляд, правдоподобную улыбку. Верит ли в это профессор — черт знает, но Эрен отчаянно надеется, что верит. Лицо Аккермана остается таким же нечитаемым, как и всегда, и Йегера начинает одолевать острое желание поскорее сменить тему. — Так… Откуда у университетского преподавателя такой дом? — непринужденно настолько, насколько способен, бросает Эрен, плюхаясь на диван рядом со стопкой постельного белья. — Откуда в тебе взялось столько рвения к экономике, если ты терпеть не можешь предмет? — невозмутимо парирует Аккерман. — Почему вы такой… — Йегер благоразумно заставляет себя оборвать фразу. Леви в ответ только приподнимает бровь, а затем едва уловимо хмыкает. — Я преподаю для души, — отвечает он уже тогда, когда Эрен думает, что диалог окончен, — Доход приносит компания, которой я владею. Парень восхищенно присвистывает. Красивый, харизматичный и при деньгах, Аккерман все больше кажется Эрену одним из тех, в кого ему, вздорному второкурснику, влюбляться категорически противопоказано. Йегер со вздохом тянется к рюкзаку и выуживает из него две банки самого дешевого пива, которое только смог найти в магазине — изначально он планировал скрасить им вечер в мотеле за просмотром очередного странного шоу — а затем, осекшись, оглядывается на профессора. — Вы не против? — неуверенно озвучивает он, вспоминая, что не очень-то прилично распивать спиртное при преподавателе, даже с учетом того факта, что Эрен уже достиг возраста, когда это можно делать легально. Аккерман лишь едва изгибает губы. — Я против конкретно того пойла, что у тебя в руках. Ты цену его видел? — мужчина скрещивает руки на груди. — Я поэтому его и купил, — усмехается парень. — Убери, — вздыхает Аккерман, потерев переносицу, — Я принесу нормальное пиво. А затем встает и молча уходит наверх. К его возвращению Йегер успевает затолкать свое пойло обратно в рюкзак, застелить постель и осознать, что от мысли о возможности выпить с Аккерманом у него начинает восторженно колотиться сердце. Когда профессор ставит на столик перед ним банки с пивом, Эрена внезапно укалывает желание позволить себе шалость. Просто попробовать, ведь ситуация, кажется, располагает, а он так давно этого хочет. — Спасибо… Леви, — осторожно произносит парень. — Перебарщиваешь, — тут же отбривает мужчина и, даже не глянув больше в сторону Йегера, направляется к лестнице, — Развлекайся. Захочешь есть — кухня наверху, первая дверь справа. Первую банку парень одолевает в несколько больших глотков. Морщится, не привыкший ко вкусу, и со щелчком открывает вторую. Эрен не знает, виной тому таблетки, очевидно, усилившие эффект алкоголя, или же его небогатый опыт в распитии подобных напитков, однако спустя примерно двадцать минут сознание окутывает легкой, но ощутимой пеленой опьянения. Йегер плюхается на мягкое одеяло, блаженно потягиваясь. Белье пахнет свежестью и порошком, и парень зарывается лицом в подушку. Стоит закрыть глаза, как голова идет кругом. Он чувствует, что падает, проваливается все глубже в манящую бездну, и от падения по телу расходятся, покалывая кожу, приятные теплые волны. Эрен слабо взъерошивает все еще слегка влажные волосы, и образ профессора Аккермана завладевает его мыслями быстрее, чем он успевает этому помешать. Разочарование неприятно сжимается в комок где-то в груди, и Йегер вздыхает, осознавая, что, по сути, сам виноват в том, что рассчитывал на что-то большее, чем краткие инструкции. В конце концов, внимание к нему мужчина за все эти полгода проявил всего единожды, пару недель назад — парень бережно задокументировал момент в памяти, словно это делало его положение менее безнадежным. — Если он еще раз скажет «издержки», я его ударю, — сонно бурчит Эрен, прикрыв глаза. Аккерман медленно прохаживается между рядов парт и диктует что-то скучное настолько, что и без того паршивое настроение Йегера усугубляется тупой головной болью. Вникать он бросает еще тогда, когда на третьем же предложении понимает, что принципа, по которому большая часть слов согласуется друг с другом, не улавливает вовсе. Парень косится на усердно конспектирующего Армина и подпирает голову рукой, мысленно молясь о том, чтобы пара — последняя на сегодня — закончилась побыстрее. Он пропускает момент, в который в аудитории воцаряется тишина, а когда непонимающе поднимает голову, обнаруживает на себе с десяток пар любопытных глаз. Секундой позже Эрен осознает причину всеобщего любопытства — профессор Аккерман стоит в паре шагов от его парты и сверлит Йегера ледяным взглядом. — Издержки, — жестко, почти по слогам произносит он. Сложить два и два Йегеру удается, и надежда на то, что выйдет отделаться кротким «Извините», тут же рассыпается в пыль и утекает у него сквозь пальцы. — Я жду, — тихо добавляет Аккерман, и по его взгляду парень отчетливо понимает, что это не блеф. Ситуация походит на глупую шутку — так думает Эрен, когда под нестройные перешептывания одногруппников поднимается со стула, изо всех сил стараясь держаться с подобным Аккерману хладнокровием. Он бьет быстрее, чем здравый смысл успевает остановить его. Точнее, замахивается — мужчина уворачивается и ловко заламывает руку Йегера ему же за спину. Парень шипит — больше от неожиданности, потому что профессор отпускает его раньше, чем положение становится болезненным — и отшатывается, практически падая на свой стул. — Йегер захотел научить вас, — будничным тоном озвучивает Аккерман, поправляя ворот рубашки, — Тому, что не стоит открывать рот, если вы не готовы подтвердить свои слова делом. Эрен чувствует, что сердце колотится где-то в горле. Одногруппники косятся на него: некоторые с ужасом, другие — с восхищением, третьи — с насмешкой, но о них парень забывает довольно быстро, потому что профессор вновь поворачивается к нему. — Я уважаю твое решение, — тише обычного произносит мужчина, сдержанно кивнув, и от его тона Йегера неожиданно прошибает дрожь. К счастью, сразу после он возвращается к теме занятия, и это дает Эрену надежду, что не все в аудитории видят его пылающие щеки. Чем больше парень вспоминает о том дне, тем отчаяннее заходится сердце, и кажется, что если он не остановится сейчас, то погрязнет в этих мыслях навсегда без возможности выбраться. Где-то на краю сознания маячит неожиданно яркое желание опустошить холодильник Аккермана в ближайшее же время, и Эрен хватается за голод, как за спасительную соломинку, выдергивая себя обратно в реальность. Тело двигается до ужаса медленно, изображение перед глазами слегка плывет, но лестницу Йегер преодолевает без происшествий, бросив все свои силы на удержание шаткого равновесия. Наверху парень по инструкции сворачивает направо, находит глазами нужную дверь, но достигнуть ее не успевает — отвлекается на слабый луч неонового света, пробивающийся через щель приоткрытой двери за спиной. Догадаться, что за комната располагается за дверью, не составляет труда даже ему, никогда не бывавшему здесь раньше, и Эрен закусывает губу, борясь с разгорающимся внутри любопытством. Нетрезвый рассудок подначивает его, напоминая, насколько отчаянно он желал узнать о профессоре хоть что-нибудь личное, когда с головой зарывался в плед перед сном, и Йегер быстро сдается, отмахнувшись от внутренней тревоги обещанием не задерживаться и быть осторожным. Эрен крадется к заветной двери, чувствуя, как подрагивают от предвкушения ноги. Все, что ему удается видеть сквозь щель — большой монитор у противоположной стены, две неоновые вывески — синюю и фиолетовую — в форме вздыбившихся лошадей по бокам и компьютерное кресло перед экраном. Но этого оказывается достаточно, потому что в кресле, ловко скользя пальцами по геймпаду, расслабленно сидит профессор Аккерман. Ошибка. Все то, о чем парень думал минуту назад, тут же выветривается из головы. Йегер не может оторвать взгляда от мужчины, открывшегося ему с совершенно новой стороны. Того профессора Аккермана, который живет в шикарном доме и играет по вечерам в видеоигры, время от времени прерываясь на то, чтобы схватить из пачки на столе очередной крекер. Того профессора Аккермана, который, кажется, не имеет совершенно ничего общего с тем, кого Эрен привык видеть в университете. Того профессора Аккермана, к которому теперь влечет даже сильнее, чем раньше. Йегер слышит, как по ту сторону двери что-то падает, глухо ударившись о пол, а затем до него доносится и тихое шипение мужчины. — Блять. Эрен расплывается в глуповатой улыбке и не сдерживает тихого смешка, тут же зажав себе рот ладонью. Он наблюдает, как профессор встает, наклоняется за упавшей вещью, чем-то протирает ее и подносит ко рту. Парень понимает, что это за вещь, когда в следующую секунду Аккерман выдыхает небольшое облако бледного пара, и от того, насколько красиво это облако рассеивает неоновый свет вывесок вкупе с тем, насколько красив в этот момент Леви, у Эрена перехватывает дыхание. Он пялится, как зачарованный, не желая ни на секунду выпускать мужчину из своего поля зрения. Хочется уловить каждый жест, каждое действие, каждый вдох, и осознание того, что он все еще нагло подглядывает за чужой жизнью, подогревает его еще сильнее. — Интересно, Йегер? — вдруг глухо произносит мужчина.