Пленница

Холодный каменный пол в грязи и крови. Чужая смешивалась с ее собственной. Гермиона брезгливо попыталась встать — не получилось. По тому, как затекли конечности, девушка поняла, что находится в таком положении не меньше суток. Пол не хотел отпускать. Она лежала на нем, пытаясь собрать рассыпающиеся части тела воедино. Это нужно было сделать срочно, потому что разум не хотел проясняться в разбитой оболочке. Усилием воли девушка открыла глаза. Чёрные каменные стены составляли камеру два с половиной на два с половиной метра. Ни окон, ни дверей. Очевидно, дверь запечатана в стене магией. Гермиона знала заклинание, которым ее можно проявить, но какой смысл от этих знаний без палочки?.. Ещё раз осмотревшись, девушка заметила люк в углу, а рядом с ним — торчащий из стены длинный шланг. Помимо шланга стены украшали железные крепления для кандалов. Сейчас пустые. Гермиона застонала, пытаясь собрать воедино разбегающихся муравьев мыслей. Беллатриса… ее безумные вопли почти не слышны за Гермиониными криками… Рон и Гарри… Добби… Волна одновременно радости и горечи затопила её. Рон и Гарри успели уйти. Слава Мерлину. Они освободились из обстоятельств, в которых уже сами себя похоронили. Невероятное везение. Жаль, что ей не повезло. То, что Добби, который мог беспрепятственно трансгрессировать в поместье, не вернулся за ней, дало понять, что произошло что-то непоправимое. Гермиона вспомнила пытки и зажмурилась. Круциатус не зря был запрещённым заклятием. Эта боль заставляла молить о смерти. В первый раз Гермиона не сломалась, но в следующий… Конечно, ей не просто так сохранили жизнь. Они будут пытать, выведывать информацию, пытаться заманить сюда Гарри… Одно утешение: ещё немного она поживёт. Может, попытаться ввести в заблуждение? Использовать случай скормить ложную информацию? — мозг лихорадочно искал лучшее решение в сложившейся ситуации. Гермиона мрачно усмехнулась и принялась яростно вытирать непрошеные слёзы рукавом своей курточки. Зато Гарри и Рон на свободе… Внезапно она услышала шаги. Стена напротив начала слегка мерцать и преобразовываться. Слёзы мгновенно высохли. Гермиона с титаническим усилием встала и даже попыталась унять дрожь в коленях. Кто бы там ни был, она встретит его на ногах. Она не сломается. Середина стены замерцала ярче и, наконец, оформилась в стальную дверь. Гермиона вздохнула. *** Он уставился на себя в зеркало ванной, в очередной раз замечая, как изменился за несколько месяцев. Лицо похудело и осунулось, под глазами залегли фиолетовые тени. Не то чтобы его сильно волновала утраченная красота, но в сентябре нужно будет возвращаться в школу, а там точно увидят, как он сдал. «Что ж, чему быть, того не миновать» — спокойно подумал Драко, выходя из ванной. Малфой стойко, даже равнодушно переносил любые наказания. Боль была примитивным контроллером разума, и он её не боялся. Мама в это не верила, поэтому плакала каждый раз, а он устало ее утешал. Отец, видимо, тоже не верил, иначе почему с таким усердием и частотой принимался за дело? Малфой поправил галстук и уже собрался выйти из комнаты, но, секунду подумав, подошёл к гардеробу, чтобы сменить рубашку. Эта ему очень нравилась. Через пять минут он твёрдым шагом шёл в Желтую гостиную. Она была самым отвратительным местом в доме, и Драко был благодарен отцу, что именно ее он выбрал для наказаний, не став осквернять пытками любую другую комнату. В восемь сорок пять юноша открыл дверь. Люциуса, разумеется, не было, как и не будет ровно в девять: опозданиями он лишний раз подчеркивал своё превосходство и неуважение к сыну. Драко до такой мелочности предпочитал не опускаться. Мика вытирала несуществующую пыль на журнальном столике, когда он вошёл. — Здравствуйте, хозяин Драко, —поклонилась она. — Здравствуй. Ты можешь идти, скоро придёт отец. Эльфиха широко раскрыла и без того огромные глаза: — Хорошо, конечно, спасибо, хозяин Драко! Она поспешила убраться. Эльфы боялись отца, как огня. Люциус пугал только таких: слабых и безвольных. Остальные, даже мать, уже давно не боялись его. Лишь опасались, презирали и… жалели. Худший микс чувств. Даже чистая, яркая, пульсирующая ненависть лучше этого. С такими веселыми мыслями Драко подошёл к книжному шкафу и взял первую попавшуюся книгу. «Иллюзию существования», написанную Вильгельмом Стоуном в семнадцатом веке, он, разумеется, читал, как и большую часть книг в поместье, но не отказался освежить ее в памяти. Драко любил перечитывать книги, потому что знал, что порой они как заколдованные сундуки: недостаточно открыть один раз, там будет ещё сундук, и ещё, и ещё… при первом прочтении ты знакомишься с историей в целом. При втором — подмечаешь детали, которые не заметил раньше. При третьем — находишь смыслы, которые ускользнули от тебя и в первый, и во второй разы. И лучше это делать с приличными интервалами, хотя бы в год–два года, потому что ты и сам растёшь и меняешься как личность, и одна и та же книга может заиграть совершенно другими красками. В 21:28 дверь в гостиную отворилась, и вошёл отец. Драко в очередной раз отметил, как он похудел и постарел. Юноша отложил книгу и поднялся навстречу отцу. Тот без лишних предисловий произнёс: — Круцио! Против воли Драко упал на колени. «Не кричать!» Мозги вскипали, каждая клетка плавилась, кости дробились и горели, органы взрывались, растягивались и заливались кровью. Крик был единственным средством, приносящим каплю облегчения. Но Малфой не позволял его себе. Он стиснул зубы до боли, которая, конечно, была лаской по сравнению с той, что пронзила все его тело. Минута… три… десять… четырнадцать… Наконец, отпустило. Драко поднялся, кое-как справившись с дрожащими ногами. — На этот раз хватит, — тихо сказал Люциус. — Надеюсь, урок усвоен. — Да… отец. Его презрение было почти осязаемо. Малфой–старший усмехнулся: — Ты думаешь, я ничего не вижу? Ничего не понимаю? Дрожь в коленях прошла. Драко спокойно посмотрел на отца. — Это риторический вопрос? Люциус ядовитой змеей уставился на сына. — Ты думаешь, ты самый умный? Самый неуязвимый? Был бы у меня другой наследник… — От меня бы мокрого места не осталось. Да, я знаю. — Щенок! Круцио! «Надо было промолчать» — подсказывал мозг, растекаясь и горя в черепной коробке, но где-то на задворках сознания плескалось наслаждение бешенством Люциуса. Пытка кончилась. Драко снова встал. Тяжелее, чем в прошлый раз. — Не думай, что ты умнее меня или кого-либо, мальчик. Я прекрасно вижу и понимаю все, что происходит в твоей голове. И если я до сих пор не убил тебя за это, то потому, что не хочу тратить время и силы на рождение и воспитание нового наследника, а не потому, что не знаю. Но проявлять нигилизм открыто, при всех… я никогда не позволю. Драко непоколебимо смотрел на отца. — Понял? Юноша промолчал. Люциус зашипел от гнева, как змея, но потом просто усмехнулся: — Ты глупец. И эта глупость погубит всех нас. Но я не позволю этому случиться. Ты будешь делать то, что я скажу. Хватит. Завтра вечером спускаешься в подземелья. У тебя будет первый клиент. Драко упрямо и тихо сказал: — Нет. — Да, — сладко ответил Люциус. От этой сладости свело скулы. — Ты будешь, потому что иначе… — Что? Что ты сделаешь? Я не боюсь тебя. — Похвально. Посмотрим, как оценит твою храбрость Нарцисса… Внутри все похолодело. — Ты не тронешь её. Люциус лишь улыбнулся и, пожав плечами, вышел из гостиной. Драко опустился на диван. Черт!