Пленница

      

Видите — спокоен как! Как пульс покойника. Владимир Маяковский.

Он уходил из удушливого подземелья не оглядываясь, но куда не кидал взгляд, видел одно — огромные карие глаза. Они глядели на него с осуждением из ковровой дорожки, гобелена, квадрата окна… Он ослабил узел галстука, но ощущение удушья не уходило. К черту это. Мерлин, Малфой. Не смей расслабляться. Что за глупость? Ты ничего не сделал. Ты ничего ей не сделал. Тогда почему он чувствует вину? Впервые за все это чертово время! Казалось бы, до этого было поводов больше. Юноша дошёл, наконец, до спальни. Хлопнув дверью, запечатал ее десятком заклятий. — Дейзи! — позвонил он в колокольчик и кивнул появившейся эльфихе, которая тут же принялась раскланиваться. — Я прошу тебя отправиться в девятнадцатую камеру. Там может… понадобиться помощь. Нужны будут зелья — возьмёшь в моей лаборатории. — Я все сделаю, господин! — тонким голоском пообещала эльфиха и с поклоном трансгрессировала. Драко не раздеваясь повалился на кровать. Вроде бы она не сильно обожглась, но на всякий случай стоило проверить. Не то чтобы ему было не плевать, просто он чувствовал, что произошедшее — отчасти его вина. А это чувство он ненавидел. — О чем я думаю? — спросил он у потолка. Серый потолок понимающе промолчал. Через три дня, (через три!) здесь будет Тёмный лорд, а он нервничает из-за какой-то… магглорожденной!!! Он запнулся на слове «грязнокровка» и это выбесило его ещё больше. Во что он втянул себя? Думал, это игрушки? Можно просто так взять и ослушаться? Ну что ж, теперь получай! Весть о прибытии Лорда предстала перед ним в виде Люциуса, нервно теребящего запонку. Они столкнулись в коридоре вчера ночью, после того, как Драко шёл к себе из подземелий. — Все в порядке, отец? — из вежливости спросил Драко, пытаясь обойти мужчину. Но тот взял его за руку и уставился глазами сумасшедшего: — Драко? Ты что-нибудь узнал? Хоть что-нибудь? Юноша выдернул руку, но Люциус, казалось, этого не заметил. Он забормотал: — Скоро приедет Тёмный Лорд. Он захочет узнать, как мы продвинулись. Он захочет… Поттер… Будто забыв о существовании сына, Люциус пошел дальше, бормоча себе под нос. Драко растерянно проводил его взглядом. Да, отец был жестоким, аморальным, глупым, но не сумасшедшим… по крайней мере, раньше. Что происходит? Той же ночью он вызвал к себе домовика, который подтвердил опасения: — Мы готовим поместье к прибытию дорогих гостей день и ночь, Хозяин. Эльфам велели отполировать замок до блеска, хотя он и так безупречно чист. Тут же, поняв, что в его словах мог быть намёк на неправоту хозяев, Рики кинулся к тумбочке, дабы прищемить себе уши. Драко вовремя успел схватить его за наволочку. — Да, это странно. Учитывая то, что Тёмный Лорд никогда не обращал внимание на убранство мэнора. Ладно, отец знает, как лучше. Готовьтесь, чтобы дорогие гости были довольны. — Конечно, спасибо, хозяин Драко! – поклонившись, с громким хлопком эльф исчез. Страх, самая мерзкая и ненавистная субстанция, начал наполнять его. Конечно, вряд ли Лорд решит почтить присутствием грязнокровку, но сто процентов спросит его о том, как продвигается «расследование». Его умения в окклюменции — соломенный домик перед огнём легилименции Лорда. Впервые в жизни в голове мелькнула мысль о самоубийстве. Он всегда презирал это, считал слабостью, но сейчас забыл об этом напрочь. Хоть минуту смотря в его мысли, Лорд поймёт все его презрение и непреклонность. Он увидит ненависть к нему и бесполезность для общей идеи. И тогда его убьют. Отец и мать слова не смогут сказать! Казалось, маска спокойствия приросла к его лицу, как посмертная. Так он хотя бы избежит пыток. Но мысль, глупая и необдуманная, как возникла, так и исчезла, не успев пустить корней в сознании. Нет. Он не доставит им такой радости. Он будет бороться. Умереть всегда успеет. И тогда уже ничего не поделать. Малфой рывком встал в кровати. Тысячей иголок в него впивалось желание кипучей деятельности. Он принял ванну. Взял в руки непрочитанную книгу и закончил ее за двадцать минут. Сыграл в одиночестве волшебными шахматами. Даже достал старый этюдник и набросал натюрморт вазы. С четырёх до четырнадцати лет его учили этикету, семи языкам, фехтованию, игре на рояле и скрипке, верховой езде, стихосложению, танцам и, конечно, рисованию. Умел он все это мастерски, но любил и вдохновлялся только одним — игрой на рояле. Но рояль стоял в западном крыле, в котором были покои Люциуса, а он туда уже несколько лет лишний раз не наведывался. А потом он открыл для себя новое лекарство. Это был один из очень темных дней. Драко Малфой был достаточно закалён, чтобы спокойно, даже равнодушно смотреть на смерть, но когда пытка длится уже седьмой час, а жертва, захлебываясь в крови и слезах, теряет остатки разума, внутри рвутся несколько из тысячи ниточек, что держат тебя на этой земле. Кровь того мужчины была багровой, почти черной. Бледно-серый мрамор странно гармонировал с ней. В ту же ночь, когда бедолагу уже закапывали где-то в лесах за поместьем, Драко достал свой старый мольберт, холст, масло… и начал писать. Сосредоточенно и спокойно он шёл к своей цели — в точности изобразить тот мрамор и кровь на нем. И когда у юноши, наконец, получилось, он упал на кровать и заснул мертвым сном. С тех пор Малфой иногда прибегал к этому. С помощью красок он мог написать новый мир — мир, где это поместье — его дом, а в его подвалах не люди, а всякий хлам. Мир, где те красные разводы на белом — лишь извращённая фантазия художника. Юноша усмехнулся романтическим бредням. Да уж, для полного счастья не хватает бабочек, цветочков и поющих животных. Закрыв этюдник, Малфой вздохнул. Да, рисование приносило облегчение, но не такое, как музыка. Музыка… Конечно же, у него сразу зачесались руки сыграть. Он всегда жалел, что в поместье с шестнадцатью ванными комнатами был только один рояль. Тому было объяснение. Дело в том, что мэнор, пять веков наблюдавший за поколениями Малфоев, не мог себе позволить что-то не роскошное, оригинальное и единственное в своём роде. Что-то дешевле полмиллиона фунтов и младше ста лет считалось вульгарным, безвкусным и недостойным фамильного дома. Каждая дверная ручка здесь стоила состояние. Каждый столик мог быть главным экспонатом Лувра, не говоря уже о картинах. Этот рояль привёз из Австрии прадед Люциуса Абраксас Фергус Малфой ещё в девятнадцатом веке. Элегантный Bösendorfer чёрного дерева был одной из фамильных ценностей, и поставить в поместье что-то хуже было нельзя. Лишь несколько лет, во время обучения Драко, дальнюю Голубую гостиную украшал August Förster, с которыми они были добрыми друзьями, пока Люциус не решил, что «это» надо убрать из мэнора. Драко усмехнулся и почему-то снова подумал о Грейнджер. Вспомнил её последний взгляд, брошенный на него. Хорошо. Всё возвращается на круги своя. Она слишком расслабилась. Уже, не дай Мерлин, начала воображать, что он ей не враг. Что он хочет помочь. Даже если бы хотел, не смог, а давать надежду щенку, которого собираешься утопить, хуже, чем не давать вообще. Вот и все. Закрыли тему. У него есть вещи поважнее, чем мысли об этом. Тёмный Лорд прибудет на днях. Драко не позволит тому причинить ему вред. Ни ему, ни его матери. Он будет упражняться в окклюменции каждую свободную минуту. Раздевшись, он лёг в постель, очистил сознание и погрузился в сон без сновидений. *** Следующие несколько дней прошли в ожидании и неустанных тренировках. Драко понимал, что от окклюменции зависела его жизнь напрямую. Грейнджер стала держаться с ним холоднее и отчуждение, чем два месяца назад, когда только появилась здесь. Не то чтобы она до этого его жаловала, но скорее относилась, как к какому-никакому, но знакомому в стане врагов. Теперь же каждый раз, когда он входил в камеру, его ждал чуткий, настороженный взгляд. После долгих уговоров эльфихи она позволила Дейзи исцелить ожоги, но от одежды наотрез отказалась и теперь встречала его в своих полусгоревших тряпках, не желая, — как она сказала? — «принимать его подачки». Драко лишь пожал плечами, когда Дейзи передала эти слова. Его дело предложить. Он понимал, что такое поведение вызвано его опытом с легилименцией, но у него не было времени думать об этом. Да и желания тоже. От того, что он не пытал девушку и даже, (как нехотя признавал сам себе), жалел её, его чувства к ней вовсе не улучшились. Даже наоборот: она раздражала его ещё больше. Грейнджер была теперь его проблемой, чертовой занозой — он неустанно думал о том, что кто угодно мог раскрыть его неповиновение. И тогда всему конец. Он действительно не понимал, почему рискует из-за неё не только своей, но и, возможно, маминой жизнью. За ужином он честно пытался представить, как поднимает палочку и произносит: «Круцио!», а она корчится и кричит… зрелище было таким отвратительным, что он не притронулся к еде. Продолжая размышлять, Малфой пошёл в подземелья. Нет. Он не будет. Но легче от этого не становилось. Легче было бы, если бы её просто здесь не было. Её, с этими огромными осуждающими карими глазами. Он помедлил лишь секунду. Вошёл. Наложил все заклинания. Она ждала его, как всегда, на ногах. «Ты не можешь ненавидеть меня больше, чем я сам», — подумал он. Кажется, могла. В волосах — электричество, а в глазах столько ярости, сколько он не видел за все годы учебы в Хогвартсе. Она не устала? Он наколдовал два кресла и сел в одно. — Грейнджер, к чему такой воинственный вид? Всех зайцев в округе распугала. Вон, удирают. — Я хотела бы, чтобы удирал ты! — огрызнулась гриффиндорка, сверля его взглядом. — Ну, я же не заяц, — усмехнулся Драко. — Точно. Ты — хорёк. Это был перебор. Юноша молниеносно поднялся из кресла и приблизился к девушке. Он был выше на голову и испытывал мрачное удовлетворение, глядя на неё сверху вниз. — Кажется, ты чего-то не поняла, Грейнджер. Если в твою растрепанную голову случайно залетела мысль, что ты можешь со мной так разговаривать, то вытряси ее оттуда сейчас же. — Драко подошел так близко, что чуть не коснулся плечом ее плеча. — Кем ты себя возомнила? Думаешь, можешь меня чем-то испугать? Пристыдить, разжалобить? — Я молюсь об этом каждый день, но даже не надеюсь. Твою твердолобость ничем не прошибить. — отвечал ему непокорный взгляд. Малфой снова усмехнулся и отошёл от девчонки. — Право, Грейнджер, это даже забавно. И о чем же ещё ты молишься? —издевательски спросил он. — О твоём здоровье! — рявкнула девушка. Малфой улыбнулся. — О, спасибо, я тронут! Правда. Ещё? Ее взгляд обжег ненавистью. — О горячей ванне, чтобы смыть с себя всю свою грязь. О твёрдой щётке, чтобы отскоблить эту грязь. О чистой одежде, чтобы сменить свою грязную. О чем ещё может мечтать такая грязнокровка, как я? Малфой презрительно поднял брови: — Грейнджер, не знаю, кто сказал тебе, что ты сильна в остротах, но он солгал. Гриффиндорка сделала глубокий вдох, собираясь разразиться какой-то тирадой, как в камере появился серебристый павлин. Он сказал голосом матери: — Драко, он уже здесь. Поспеши в парадную столовую. Провожаемый двумя удивлёнными взглядами, Патронус исчез. Черт! Потратил время на глупые препирательства! Юноша стремительно подошёл к пленнице и тихо заговорил: — Слушай внимательно, грязнокровка, — Грейнджер напряглась, — вряд ли Тёмный Лорд решит почтить тебя присутствием, но все же. Ни в коем случае не смей подвести меня, я не хочу, чтобы Господин был недоволен мной, поняла? Помнишь заклятие, которым я угостил тебя три дня назад? Я хочу, чтобы ты тщательно вспоминала его действие все это время. И не пытайся отвлечься на парня, родителей и прочие глупости, как в прошлый раз. Я не потерплю, чтобы ты перекрывала этой мишурой важное. Девчонка таращилась на него, не говоря ни слова. Он встряхнул ее за плечи. — Поняла? Грейнджер кивнула. — Хорошо, — бросил он и почти бегом пошел в парадную столовую, про себя молясь, чтобы она действительно поняла, а ещё подумав, что на встречу с сотней соплохвостов отправился бы с гораздо большей радостью. *** Этот зал когда-то был красив. Здесь были смех и веселье (сложно поверить, правда?), стол украшали рождественские пудинги и пасхальные пироги, конфеты и подарки, весёлые улыбки гостей… Помещение осталось тем же, но вот атмосфера изменилась навсегда. «На кладбище и то веселее» — подумал Драко. Он машинально поставил блок на мысли и прошёл к центру зала. Сейчас его украшали лицемерные и подобострастные выражения Пожирателей, а на столе, как жуткая гирлянда, извивалась Нагайна. Во главе, конечно, сидел Лорд — сердце забилось так быстро, что Драко не удивился бы, если его услышала Грейнджер в подземельях. При виде него он растерял все остатки надежды. Как смел он подумать, что сможет сопротивляться ему?? Вся уверенность разлетелась в щепки. Сознание начали наполнять образы его кончины. Со спокойной обреченностью он прошел в центр зала, почтительно поздоровался с Лордом, а потом с остальными присутствующими, и сел между матерью и отцом. Напряжение в воздухе висело такое, что можно было метлу вешать. Каждый играл свою роль, но ни один не был счастлив при этом. И Лорд это знал. А они знали, что знает он. Комфортно здесь, казалось, было только Беллатрисе. Даже егеря, эти безмозглые тупицы, сидели тихо. Их вид за фамильным столом покоробил Драко. «Дожили…» Несмотря на то, что стол был завален всевозможными яствами, к еде никто не притрагивался. Ледяной голос начал: — Итак, друзья. Снегг передаёт замечательную информацию: большинство учеников Хогвартса уже не так уверены в победе Ордена Феникса. Сопротивления все меньше. Этим, я полагаю, мы обязаны вам, Кэрроу — он кивнул в сторону брата и сестры. Они сладко улыбнулись: — Спасибо, мой Лорд… — Благодарим, мой Лорд… Драко чуть не стошнило. Волшебник продолжил: — Министерство полностью под контролем Толстоватого и Яксли. Проведён ряд реформ, призванных укрепить наши позиции. Вся пресса, кроме Ежедневного пророка, официально снята с печати. Миграция в другие страны запрещена как магам, так и маглам. Этим — мужчина кивнул Нотту-старшему, — мы обязаны Нотту. Магловский премьер–министр под заклятием Империус. Мною было принято решение даровать тебе и твоей семье земли Амелии Боунс в Йоркшире. Пожиратели удивлённо переглянулись: подарки от Лорда были редки, а посему ценны. — Спасибо, мой Лорд, — промолвил пораженный Нотт, чуть не ложась на стол в низком поклоне. — Я не достоин такой милости… — Не стоит прибедняться, — сказал Лорд, усмехнувшись. — К маглу было не так легко подобраться, учитывая то, что его охранял Кингсли Бруствер. По столу прошёл шепоток. Драко напрягся. Он мало что знал о Бруствере кроме того, что тот был очень сильным волшебником и членом Ордена Феникса. Неужели он мёртв? — А ты, — Темный Лорд кинул взор на притихшего Руквуда, — не смей больше сомневаться в моих словах. Наш друг, — обратился он теперь ко всем, — посчитал, что опасно запрещать миграцию: мол, и маги, и маглы что-то заподозрят, пришлют разведку или даже… — Лорд сузил глаза — армии! Все за столом загоготали. — Я ответил дорогому Руквуду, что ни одна армия в мире не сможет противостоять мне и моим Пожирателям… — послышались одобрительные смешки, — и что я не против разведывательных делегаций — пусть скорее узнают, что здесь к чему: к ним тоже однажды придёт порядок. Все засмеялись. — Беллатриса, докладывай, что у тебя,— покончив с триумфальной речью, велел Лорд. Тётя, восторженно глядя на хозяина, ответила: — Удалось поймать Гестию Джонс и Дедалуса Дингла. Перед тем, как освободить от них землю, я узнала, где могут скрываться другие члены Ордена Феникса. — Очень хорошо, — тихо ответил Лорд. — Белла, ты радуешь меня, как всегда. Чем раньше будет сломано сопротивление, тем лучше. Пожирательница склонилась. — Сивый, скольких ты смог обратить? — перевёл Лорд красные змеиные глаза на оборотня. — Двадцать восемь за последние два месяца, — отвечал Фенрир, поклонившись. Драко сжал кулак под столом, чувствуя, как натягивается кожа на костяшках. Двадцать восемь. — Что ж, неплохо. Продолжай в том же духе. Оборотень горделиво выпятил грудь. Драко напряжённо ждал. — Драко, — мягко обратился мужчина, и Малфой едва заметно выдохнул, — я слышал, у вас в гостях маленькая мисс-грязнокровка? Как она поживает? Всё. Пан или пропал. Вдох. Выдох. Не думать. «Уходи! Уходи прочь! Какой же ты отвратительный урод. Ненавижу тебя!» — Хорошо… пока что, мой Лорд. — Драко сказал это со всем льстивым уважением, на какое был способен. — Ага… а что там за вести о том, что штаб-квартира Ордена может находиться в Уэльсе? Долохов и Джексон прошерстили весь остров… «Черт!» Малфой-младший почувствовал едва заметные шажочки — кто-то пытался проникнуть в его сознание. Юноша моментально подумал о корчащейся на полу девушке. — …но ничего не нашли. — Я сразу понял, что она лжёт, мой Повелитель, — промолвил Драко, стараясь не потеть. Действия противника в его голове стали увереннее. Отвратительное чувство: будто кто-то длинными пальцами перебирает твой мозг, как картотеку, крадя воспоминания… Малфой подумал о том, какое отвращение и ненависть всегда испытывал к Грейнджер. Пока получалось. Пальцы замерли на одной из карточек, пытаясь вытащить ее из сознания. Та, где они просто препирались с Грейнджер. Неподдельная ненависть в ее взгляде... хорошо. Кажется, за столом никто даже не замечал происходящего. — Понял? — притворно удивился Тёмный Лорд, — Почему сразу не сказал об этом тете? Пальцы ищут что-то важное, что-то нужное, то самое… Драко вспомнил о своём недавнем желании о том, чтоб гриффиндорки здесь не было. Ему удалось интерпретировать это для Лорда как желание её убить. — Я не смел подвергать сомнению ее действия, — почти равнодушно ответил юноша. Капелька пота все же поползла по затылку. — Да и все равно проверить стоило. — Это верно! — развеселился Лорд, и Драко почувствовал, как цепкие пальцы, наконец, отпускают его. От облегчения он чуть не издал выдох. — Впрочем, юная мисс может сгодиться на что-то большее, чем обед Сивого, — мягко продолжил их предводитель. — Это ведь закадычная подружка Поттера, не так ли? — Верно, — поддакнул Люциус. — Значит, надо помочь друзьям воссоединиться, — добродушно заключил Лорд. Пожиратели засмеялись. — Что ж, я вас покидаю, дорогие мои, — с благосклонной улыбкой произнёс Тёмный Лорд, — поручаю добыть Поттера с помощью девчонки в ближайшие три недели. Всего доброго. Тёмный Лорд встал, и все поспешно встали за ним, кланяясь. — До свидания, мой Лорд… — До встречи, мой Лорд… — Мы будем ждать Вас, мой Лорд… — До свидания, мой Лорд, — тихо произнёс Драко, помня свою роль верного Пожирателя назубок. Наконец, его кошмар удалился. Волшебники начали прощаться друг с другом и тоже расходиться. Он пожал руку тому, улыбнулся другому и как можно спокойнее вышел из зала. Лишь оказавшись в боковом коридоре, он почти бегом бросился в свою комнату. Он был счастлив. Не может быть! Неужели!?.. Казалось, у него выросли крылья и он мог подпрыгнуть до потолка. Семиметрового потолка! Он скрыл свои мысли от сильнейшего легилимента всех времён! Но нельзя преждевременно радоваться. Оказавшись в своей спальне, Драко тут же вызвал самую верную эльфиху. Появившись с громким хлопком, Дейзи поклонилась, касаясь пола длинным носом. — Здравствуйте, Хозяин. Чем Дейзи мочь услужить Вам? — Привет, Дэйзи. Мне нужно знать, был ли кто-то в подземельях в последние полчаса. Особенно интересует камера девятнадцать. — Конечно, сэр. Дейзи узнает, сэр. Эльфихи не было буквально две минуты. — С тех пор, как Вы покинули камеру, никто не заходить туда, Хозяин. Дейзи сказать эльф, который присматривает за подземельем. — А гости наши уже удалились? —спросил Малфой. Мало ли, Лорд мог сказать одно, а сделать другое. — Да, сэр. Почти все отбыть в разный направления. — Хорошо, Дейзи, спасибо. Ты можешь идти. — Дейзи счастлива услужить хозяин Драко. Может, она что-то может сделать для Вас? — Нет. Хотя… Сейчас он был так рад, что случалось с ним теперь довольно редко, что хотел поделиться этой радостью со всеми. — Я хочу, чтобы ты и твои друзья отдохнули сегодня вечером. Те, кто в ночную смену — тоже. Никакой работы. Эльф в ужасе уставилась на него: — Никакой работа? Но как!? Малфой рассмеялся. — Вот так! Целых восемь часов. А потом снова стирка-уборка-глажка, так что выполнять! Или ты смеешь ослушаться приказа? Он напустил на себя шутливо-грозный вид. — Нет, никак нет, Дейзи никогда не ослушаться! Поклонившись ещё глубже прежнего, эльфиха исчезла. Он улыбнулся. Кажется, «отдых» для эльфов был понятием невозможным. Все время, что не работали, они спали, а что не спали — работали. Ничего, сейчас приучит их к отдыху, потом носков чистых не выпросишься. Драко представил, как эльфы, отлынивая от работы, играют в карты, читают, устраивают свидания и прочие радости, и засмеялся своим бредовым мыслям. Нет, такое невозможно даже в самых смелых мечтах. Впервые за долгое время ему было так легко и радостно. Он как будто победил болезнь или выиграл битву. Нервное напряжение, державшее железным кулаком его сердце все это время, ушло, по крайней мере, на сегодня. Он смог противостоять легилименции Лорда. Конечно, если бы тот сильно захотел, то проник бы в его сознание, но то, что он этого не сделал, показало, что Драко смог заслужить его доверие. А теперь у них три недели. Они казалось вечностью. Он придумает что-нибудь.