Наши дни Германия Эссен
Мы приехали на всемирную выставку индустриализации, технических и технологических достижений человечества Экспо. Ладно, меня Кутх сюда притащил. — Всё ещё не могу привыкнуть к таким, — оглядывается, — инновациям. — Что, — улыбаюсь, — тянет на бумажные письма? Скучаешь по прошлому? — Ехидничай дальше, — закатил глаза, — раньше всё было куда проще, да и люди добрее были. Воевали за власть, а не за принципы. — Люди не меняются, мой дорогой. Меняется лишь время и нравы. За столько веков я стала более спокойной и рассудительной. Меня сложно вывести из себя или на эмоции, невозможно переспорить, ибо мне известен весь мир. — Я тоже скучаю по дому, — смотрю на то, как мужчина слегка расстроился, — тот период был восхитительным. — Иначе не скажешь. Мне жаль, что так случилось. Будь моя воля, — почесал рыжую бороду, — я бы всё отдал, чтобы изменить ход событий того дня. — Знаю, — глажу по плечу, — сам понимаешь, что изменить это не было бы возможным. Зато, мне вечно двадцать шесть. — Уже больше двух тысяч лет? — Да, — кивнула, — вечно молодой, вечно пьяный. — Самое интересное то, что ты — человек. Без болезней, каких-либо недугов, без боли, — замялся, — физической. — Без старости и чувств, — смеюсь, — я просто застыла. — Ещё и серьёзные раны заживают через пару дней. — Вы расчленили меня и раскидали части по всему миру, а через полтора года у меня отросло новое тело. Чудесно, правда? — Надо было голову дважды распилить, — подмигнул. — А лучше засунуть в мясорубку. Может, тогда бы всё получилось и я наконец-то была бы мертва? — Бессмертие имеет множество плюсов, Эсмилир. — Но не имеет значения, — прошептала. — Тебя не переубедить? — Нет, — мотнула головой. — А может, — застыл, — в буфет сходим? Ноги должно быть устали на таких каблуках. — С чего ради ты резко стал таким заботливым? — Там отличные кексики, — уводит. Я быстро нашла глазами то, от чего так напрягся Кутх. Сергей Разумовский. — Точная копия, — прикрыла рот рукой, — поразительное сходство. Объясни, как такое возможно? Не могу оторвать глаз. Ощущение, что это он, только немного другой. Совпадало всё, начиная от внешности, заканчивая манерами и мимикой. — Колесо Сансары и бла-бла-бла-бла. Вообще-то, если бы твой муженёк не пошел к той ведьме, которая разбудила меня, то таких бы «повторов» было меньше. — Ты бурчишь со времён чумы, — закрыла глаза, — в буфет? — Может, познакомишься? Чем чёрт не шутит? — Во-первых, он женат. — Кого это остановит? — Меня. Во-вторых, пора прекращать находиться в этом замкнутом круге и пытаться найти замену Эстебану. В буфет? — Пора бы. Пройдя дальше по коридору, мы оказались в небольшом, но очень уютном ресторанчике. Запах головокружительный. Кутх решил наесться до завтра. — Ты съешь салат, суп с гренками, мясо с картофельным пюре и луком, шлефанув всё безалкогольным мохито и чизкейком? Официант в полном шоке. — Ещё и булочку с чесночком возьму. — Ужас. Тебя не прокормить. — Жуй свою траву молча, — улыбается. — Вообще-то, это греческий салат! — обиженно отвернулась к окну. — Трава без мяса. — Я ещё заказала вок с фунчозой и креветками. — О, — отпивает, — рисовая лапша с морскими тварями. — Вредный. — Знаешь, — пододвинулся чуть ближе, — удивляюсь людям. Они создали своих богов, религию, традиции, уставы, огромное количество стран, но, — кивает в сторону, — есть аккуратно не научились. За соседним столом сидел молодой человек, который держал тарелку над собой и доедал остатки еды. Весь обляпался. — Эволюция дала сбой. — Став деградацией, — хохочет. — Только мы знаем, как создавался нынешний мир и что было в самом начале. — Один бог для всех. — Слава Создателю. Зачем ты мне говорил, что ведьм не существует? — Не хотел с роднёй знакомить, — подмигнул. — Сукин сын, — прошипела. — Кобелья дочь. — Здравствуйте. У меня чуть латте носом не пошёл. — Добрый день, — Кутх поднялся с места и пожал руку Сергею. — Извините, если мы вам мешаем, просто, — суетится, — мест совсем нет, а кушать хочется. Тем более, услышали от вас русскую речь. Вы, — смотрит на меня, — Луна Делль, да? — Да, — улыбаюсь, — очень приятно познакомиться с вами лично, Сергей. — Взаимно. Рядом с Разумовским стоял высокий и очень симпатичный брюнет с голубыми глазами. Они как лёд. — Это мой друг и коллега — Олег Волков. — Здравствуйте, — поцеловал мою ладонь, — у вас восхитительный парфюм. — Благодарю. Как зовут Кутха на этот раз? — Дин Саммер. Норвежский учёный и партнёр по бизнесу. — Так и подумал, что вы из Норвегии. — Рыжий цвет волос выдал? — смеется, — а мы, случайно, не родственники? Присаживайтесь. Аппетит что-то резко пропал. Я заворожённо изучала Сергея, пытаясь увидеть в нём Эстебана. Похож, очень похож, но… — Со мной что-то не так? — смутился. — Простите, — вышла из ступора, — я что-то задумалась. — Напоминает кого-то? — тихо спросил Олег. — Покойного мужа, — ответила. — Луна, — прошипел Кутх. — Извините. О чём они говорили мне не было интересно. Лишь изредка поглядывала на Разумовского, залечивая раны. — И что это было? — запускает в номер отеля. — Ты о чем? — завязываю белоснежные волосы в хвост. — Кто-то хотел прекратить всё это. — Не получается, — опускаю руки, — у тебя есть возможность увидеть жену в своём родном мире, а у меня нет. — Я понимаю, — садиться рядышком, — но ты себе же делаешь хуже, Эсмилир. — Мне хоть чуть-чуть полегче стало. Одного взгляда хватило, чтобы этой ночью спалось спокойнее, — голос дрогнул, — как наркотики. — Разумовский вдовец. — Серьёзно? — опешила, — это ужасно. — Его друг подумал об этом, когда ты сказала про сходство Колиньяра и Сергея. Дерзай. — Нет. — Будешь мучаться. — Знаю, — поднимаюсь и ухожу в ванную комнату. — У него есть разработки для твоих клиник! Вы сработаетесь. — Хватит пытаться свести меня с кем-нибудь. Как мамочка! — хлопнула дверью. — Ну и пожалуйста! Умывшись ледяной водой, посмотрела на себя в зеркало. — Господи, кем ты стала? Время шло, а во мне внешне ничего не изменилось. Те же небольшие морщинки, неровности кожи, шрам на скуле, оставленный Ричардом или Эстебаном, слегка нарушенные пропорции лица. Всё прежнее, кроме глаз. Они стеклянные. Без малейшего намёка на блеск. Никакого смысла и желания жить. — Хочу обратно, — верчу в руках то самое кольцо, — к тебе хочу. Домой хочу.Пять месяцев спустя Талиг Никкалийя Эсмилир
Как же прекрасна эта жизнь и мирное небо над головой. Дела стремительно шли в гору. Эстебан приватизировал ещё несколько земель под плантации. Расширение территории и объёмов зерна. Все войска были выведены. Люди смогли выдохнуть. Раканы начали работу над Агарисом. По словам Матильды, народ не против становления Альдо как государя. — Меня послушали, — Савиньяк гордится собой. Состоялась долгожданная казнь Рокэ Алва и его брата. Для Эстебана это какой-то праздник, а для Лионеля, который только-только набрался сил, этот день был концом. — Можно я не пойду? — Как захочешь, — опускаю глаза, — тебе необязательно быть на площади. — Долг обязывает. Меня не поймут, — вздохнул, — посчитают за труса. — Тогда, останусь с тобой. Чего один сидеть будешь? — Ты королева, а значит должна присутствовать на таких, — осекся, — мероприятиях. — Это Эстебан с самого утра сидит в гардеробной. — Почему? — Подбирает наряд! — закатила глаза. — Ладно, — встаёт, — я мужчина. Поехали. — Уверен? — удивляюсь. — Нет. Поехали! На площади так много людей, что карета с трудом проехала. Странно, что Колиньяра здесь всё ещё нет. Люди улыбались и радостно приветствовали нас. — Сейчас стошнит, — смотрит на гильотину. — Соглашусь, — выдыхаю, — слишком душно. — Готовы к зрелищам? — Джонатан появился за нашими спинами. — Герцог, — скривился, — умоляю, не нагнетайте обстановку. — Слабый желудок? — Нервы. Где ваш сын? — Без понятия, — пожал плечами, — я думал, что он с вами. — Увы, — оглядываюсь. — Его Величество покинуло территорию дворца, — к нам присоединился Сильвестр. — Значит, — улыбаюсь, — где-то здесь. Толпа взревела, когда вывели Рокэ и Альто. Алва-старший чувствовал себя героем. — Высокомерный идиот, — прошипел отец Эстебана. — Успокой его душу, Всевышний, — кардинал опустил глаза. Лионель не отрываясь смотрел на своего предателя. — Ты был моим другом, — одним губами. Даже не могу представить то, насколько ему больно сейчас. Человек, которому Савиньяк готов был доверить свою жизнь, семью, секреты, так безжалостно уничтожил всё, что строилось столько лет. — Где Колиньяр? — ворчу, — он же должен огласить приговор. — Я сам, — кивнул. Поднявшись, Лион с жалостью посмотрел на предателя. — Рокэ Алва, — начинает, — бывший маршал Талига и его брат Альто Алва… — Давай быстрее, — перебивает. Тот аж дернулся. — За предательство короны, сговор с противниками, убийство, организацию похищения Её Величества и покушение на Первого советника, а также за передачу информации и раскрытие государственной тайны, — оглядел присутствующих, — приговариваются к смертной казни через обезглавливание. Вам есть что сказать? Может, вы о чем-то жалеете или раскаиваетесь в содеянном? Младший брат Алвы решил сохранить молчание, в отличии от Рокэ. — Жалею, что не добил тебя в тот вечер, брат, — усмехнулся, — надо было кинжал провернуть несколько раз. — Можете приступать, — дал команду палачу. Савиньяк с достоинством смотрел на то, как острое лезвие легко отделило голову Рокэ от его тела. Даже не моргнул. Рвотный рефлекс чуть не сработал. — Мерзость, — бросила взгляд на лежащую часть туловища, — фу-у, — прикрыла рот рукой. Кардинал молча перекрестился. Народ ликует. Подавай хлеба и зрелищ, желательно с кровью. Вернувшись во дворец, Лионель первым делом отправился в винный погреб, а после закрылся в своей комнате. — Тебе нужна помощь? — стою у двери. — Нет! — заорал. — Если что, я буду в оранжерее. Лучше оставить его одного сейчас. Хотя, делать этого совсем не хочется. Жуя мяту, пыталась побороть приступы тошноты. Более чего противного ещё не видела. — Опять травкой балуешься? — в оранжерее появился Эстебан. — Ты где был? — прикрываю глаза. — На площади. — Мы тебя не видели. — Конечно не видели, — улыбается, — я же в маске. — Объяснись, — в недоумении. — Под маской палача скрывалось моё лицо, Эсми, — размял шею. От такого признания мне стало хуже. — Ведро дать? — Себе дай, — скривилась, — зачем? — Самоутвердиться, — протянул платок, — это моя маленькая, но победа. Он в своё время меня обидел, а я отрубил ему и его брату голову. — Какой ты ранимый. Лионель тяжело перенёс казнь Рокэ. Граф несколько дней не покидал пределы комнаты. Никакой еды, никакого общения с людьми, лишь алкоголь и воспоминания. Арно с Валентином, как и другие ученики, после завершения семестра вернулись обратно. Расставаться было настолько тяжело, что я даже пустила слезу. — Ну, — закинул руку на плечо Окделла, — мы вновь остались вдвоём. — Боже, дай мне сил. — Мы вернёмся! — ребята крикнули хором. — Буду ждать! — машу рукой. Аарон на время переехал во дворец, чтобы поближе быть к отцу. Хорошо, что их отношения наконец-то наладились. Катарина родила здоровую девочку по имени Эсфия. Мы редко переписывались. Она не может простить нам смерть Рокэ, а я не в силах понять её. Самое главное и важное то, что у нас с Эстебаном всё хорошо. Гармоничные и здоровые отношения, построенные на полном доверии, уважении, любви. С каждым днём я влюблялась в него с новой силой, желанием. По поводу наследников никто из нас не переживал. Наступит день, когда Всевышний благословит нас и подарит первенца роду Колиньяров. Нужно терпение.***
Прогуливаясь по парку вместе с Кутхом, тяжело было не насладиться прекрасной погодой. Апрель в этом году чудесный. Жары нет. — Я тебе кое-что покажу, — прошептал, — но обещай, что никому не расскажешь. — Обещаю, — напряглась. — Идём. Мы подошли к высокому дереву. Молодой человек забрался сам, а после помог и мне. — Смотри, — отодвигает ветки, — это то, чем я был занят последние несколько месяцев. В маленьком гнёздышке находилось два воронёнка. Такие крошечные. — Новорождённые? — Три дня назад вылупились, — улыбается. — А где их мама? — Я нашел её под этим деревом, — замялся, — похоронил у реки. Решил проверить дерево на наличие гнезда и нашёл яйца. Пришлось высиживать. — Получается, ты стал мамой и папой? — Да, — кивает, — не мог же их оставить умирать. Тем более, у всех должна быть семья. Вот, — погладил одного, — у меня воронья. — Это чудесно. Они тебя не бояться? — Запах не меняется. Вне зависимости от моего обличия, птенцы всегда рады мне. Это Энни и Шерри. Думаю, — гладит второго, — девочки. Ещё не совсем разбираюсь, как определить пол, но я учусь. — Чем ты их кормишь? — Червяками, жуками, мясом и хлебом иногда. Например, вчера они с удовольствием поужинали твоим багетом с маслом. — Вот куда пропал последний кусок, — фыркнула. — Масло способствует хорошему пищеварению! Тебе что, детям жалко? — Нет, — смеюсь. Немного полюбовавшись, мы продолжили свою прогулку. — Точно! — осенило, — тренировка с Савиньяком! Забыла… — Беги бегом! Как угорелая, я быстро переоделась и залетела в тренировочный зал. — Почти не опоздала, — смотрит на часы. — Извини, — завязываю волосы, — с Кутхом заболтались. — Хорошо. Начинаем? Мне нравились тренировки с Лионелем. Он грамотно указывал на мои недостатки, исправляя их, развивал сильные стороны, направляя всю энергию в нужное русло. Ругался, но ругался по-доброму. С каждым разом становилось тяжелее, так как Савиньяк увеличивал нагрузки. Это во благо. — Когда отправляешься в Лаик? — Лионель отразил атаку. — Послезавтра, — защищаюсь, — у Шабли правнучка родилась. Подменю его на пару дней. — Какая прелесть, — уклоняется, — а то у него одни мальчики. — Как и у Савиньяков с Колиньярами. — Если один помрёт, то всегда можно заменить другим, — хохочет. — Ты не поедешь в Лаик. С крайне недовольным лицом в зале появился Эстебан. — Почему? — Твоя прошлая поездка закончилась замужеством. — Думаешь, — Лионель смахнул волосы, — в этот раз будет также? Мы засмеялись. — Прости, — пытаюсь остановиться, — это очень смешно. — Бесишь, — прошипел, — тебя казню, — переводит взгляд, — а тебе залью розы. — Ах, — приложила руку ко рту, — не посмеешь. — Подождите, — вскинул бровь, — то есть, у меня слетит голова, а у нее лишь пару кустов? Что за ущемление моих прав? — Со мной поедет Лионель. Все будет нормально, — закатила глаза. — Тем более. — Брось! Ребята разъехались, уроков практически нет, а младшие классы сводят меня с ума. Я заскучала в Талиге, хочу развеяться! — Я тоже, но не могу, — фыркает. — Никкалийя без меня простоит неделю, а без тебя — нет. — Ой, — развернулся, — делай что хочешь. Переглянулись. — Эстебан! — бегу за ним. Еле как догнав юношу, я запрыгнула ему на спину и принялась расцеловывать лицо. — Не подлизывайся. — Ты такой ревнивый и противный, — кусаю за щеку. — Там куча молодых парней с бушующими гормонами, которые увидев тебя, заляпают себе все штаны. — Со мной будет Лион. — Как пёс, — дышит по-собачьи, — и слюни такие по щекам текут. Я переживаю. — Единственный школьник, который мне нравится, это ты. — А кто будет руководить ремонтом в школе? — оскалился. — Эстебан, — застонала, — пожалуйста! — Мне не пережить такой долгой разлуки. — Начинаешь раздражать, — сквозь зубы. — Шучу, — улыбается, — только без глупостей. — Так точно!