День отъезда в Лаик
Утро началось с пренеприятнейшего разговора за прекраснейшим завтраком. — Дорогие дети, — Джонатан лучезарно улыбнулся, выходя на балкон. — Привет, пап, — Эстебан откусил кусок хлеба с маслом. — Давайте сразу к делу? — смотрит на нас. — Оно срочное? — зеваю, — мне бы поспать ещё немного. Дорога до Лаик долгая. — Оно важное. Эсмилир, предупреждаю сразу, тебе это не понравится. — Начинайте, — фыркаю. — Я обеспокоен тем, что во дворце всё ещё не слышно детского смеха. Предлагаю позаимствовать идею у наших восточных друзей и пригласить в Талиг наложниц, создав гарем. — Ты в своём уме? — у короля глаза огнём запылали. — Пойми, наследники — это важно, особенно в такое время. Почти год прошел со свадьбы, а Эсмилир даже не беременна! — возмущается, — женщина должна и обязана родить. — Почти год прошел со свадьбы, а вы всё ещё продолжаете совать свой нос туда, куда не просят, в том числе и в нашу постель! — взревела, — герцог Колиньяр, как вы смеете при мне, законной жене короля, говорить нечто подобное? Я — ваша королева! Меня обуял такой силы гнев, что даже зубы заскрипели. — Вас не должно интересовать то, когда я забеременею, и не надо стоять у дверей нашей комнаты, прислушиваясь, трахаемся мы или нет! — Эсми, — испуганно прошептал Эстебан, — даже у стен есть уши. — Мне это уже так осточертело! Вы, — ткнула ему в грудь, — как назойливая мамка, готовая серу из ушей сына вытирать, да невестке мозг выносить, почему та этого не делает. Джонатан вообще не ожидал такого. — Эсми, — опешил Колиньяр, — ты чего хоть? — Молчи, Эстебан! Если бы ты почаще папе нечто подобное говорил, то всего этого бы не было! — Кто ты такая, чтобы так со мной разговаривать? — Я — королева Талига, если вы забыли и не надо мне тыкать! Сами разберёмся, когда и кого рожать. Без ваших советов. — Ты стала королевой благодаря моему сыну, — прошипела, — не забывайся. — Он стал королем благодаря своей матери. — Успокойтесь оба! — Тебе бы молчать побольше, да детей рожать. Другого не просят. Даже с этим не справляешься, — подошёл чуть ближе, — тогда, для чего ты? — Папа! — приоткрыл рот. Это был удар ниже пояса. Омерзительно. — Почему вы, мужчины, считаете, что основная задача женщин — роды? Думаете, за вами последнее слово остается? — Да. — Нет. Мы управляем вами из тени, так, чтобы не затронуть нежные мужские чувства. Для вас, мы глупые, необразованные, наивные дурочки, способные лишь ноги раздвигать да наследников пластать. Верно, Джонатан? — Ты ещё и наглая. Мало того, что тебя из грязи достали, в человека превратили, корону на безмозглую голову нацепили, еще смеешь огрызаться? Не выдержав, со всей дури швырнула кружку под ноги старшего Колиньяра, от чего та разлетелась вдребезги. Вздрогнули оба. — Лучше герцогством займитесь, чем лезть туда, куда не просят, — выдохнула, — при мне никаких блядушников не будет. Если начнёте сына подстрекать, я найду управу на вас двоих, — оглядела их, — можете не сомневаться. — Силёнок хватит? — усмехнулся герцог. — Хватит. — Эсмилир, — поднялся Эстебан, — папа, давайте успокоимся. — Жену свою сумасшедшую лучше успокой, — прикурил. Пора заканчивать этот цирк. Поправив подол, молча покинула столовую, хлопнув дверью так, что даже стены задрожали. Зайдя в комнату, села на кровать и выдохнув, прикрыла лицо дрожащими руками. Не знаю как, но мне удалось не заплакать. — Госпожа, — в дверях появился Кутх, — что случилось? — Колиньяры, чтоб их змей разодрал, — голос дрогнул, — папашка-тиран и сыночек-тряпка. Даже не заступился, понимаешь? — Эсмилир, — сел рядом и обнял, — ты и Джонатан, для Эстебана самые близкие люди, которые не могут найти общий язык между собой. Ему не разорваться. — Я его жена, он должен защищать меня! — Джонатан окружил его любовью, дал должное образование, подготовку и знания. Благодаря отцу нынешний король умеет всё, что необходимо для сильного монарха, — вздохнул, — герцог продолжает учить своего сына, являясь главным советником. — И продолжает нагло совать свой нос! — В чем причина конфликта? — Колиньяру-старшему настолько не терпится увидеть внуков, что предложил создать гарем! — Ого, — опешил, — такого никогда не было в Талиге за всю его историю… — И не будет, пока я жива! — Смотри, к примеру, играли свадьбу зимой, а той же осенью уже с дитём нянчились. Наследники — гарант власти. — Может, я просто бесплодна? В моей голове были такие мысли, потому что мы с Эстебаном не предохранялись, а забеременеть не получалось. Почему? — Эсмилир, — расхохотался, — брось. Всему своё время. — Тогда, почему всё ещё ничего нет? У Катарины отлично получалось беременеть. — Как кошка, — закатил глаза, — есть много факторов, которые влияют на это. Не обращай внимание на сплетни и советы дураков. — Сплетни? — Ох, — смутился, — ты не знала? — По дворцу уже сплетни ходят, что я забеременеть не могу, да? — Да, — опустил голову, — извини… — Чудесно. — В случае нападок герцога, за тебя всегда готов заступиться Савиньяк. Джонатан перед Лионелем бессилен. — А ты? — Увы, — пожал плечами, — Колиньяр знает, как причинить мне невыносимые страдания, следовательно, я поперёк горла вставать ему не хочу. — Он что, серебряную пыль тебе в напиток добавил? — Освящённую, — передёрнуло, — думал, что захлебнусь собственной кровью. Вот не лень же было! — Сука. — Действительно, — оглядывается, — пора собираться. — Ты прав. Спасибо, Кутх, — чмокнула в щёчку, — мне стало полегче. — Не злись на Эстебана. — Постараюсь… Кстати, в клетке поедешь или как? — Долечу сам. Разложив все необходимое по чемоданам и сумкам, позвала прислуг, чтобы те все спустили вниз. — С тобой можно поговорить? Эстебан как побитая собака. — Конечно, — расчесываю волосы. — Эсми, сегодняшний разговор за завтраком — недоразумение. Отец перегнул палку, но и ты была хороша. К чему угрозы? — Это констатация факта. Пожалуйста, — повернулась, — поговори со своим папой по поводу его активного участия в нашей жизни, в том числе и личной. — Он хочет помочь. — Не стоит его защищать, Эстебан, особенно, когда тема касается такого деликатного вопроса как дети. Мне до ужаса не нравится то, что он беспрестанно лезет к нам, включая даже секс. — Его не исправить. — И то, — делаю вид, что не услышала этого, — что ты, как законный супруг, за меня даже не постарался заступиться. — Я не хотел добавлять масло в огонь. — Или не захотел перечить папе. У тебя должна быть своя голова на плечах, — поднимаюсь, — в итоге, пока твой отец поливал меня грязью и всячески издевался, ты просто молчал. — Извини. — Такого мне не надо. Если ты не решишь вопрос по поводу Джонатана, то мне придётся пойти на крайние меры. — На какие? — удивился. — Я отрекусь от престола и разведусь с тобой. — Серьёзно? — Да. Не собираюсь постоянно терпеть нечто подобное. — Предлагаешь мне от отца отказаться? — Предлагаю объяснить ему, что у всего есть рамки дозволенного, границы, которые переходить, в некоторых случаях, нельзя. Тема секса, наших отношений, детей открыта к обсуждению лишь для нас двоих. Без Джонатана. — Понял, — кивнул. — Ты спрашивал, — задумалась, — почему я не могу расслабиться, практически не произношу никаких слов, звуков, стонов. Ответ прост. Я знаю, что в этот момент за дверью нашей спальни стоит твой отец и подслушивает! — Было всего пару раз! — Каждый раз, Эстебан! Каждый! Потом, он как-то понимает, что у меня наступили месячные и уезжает на недельку. — Я поговорю с папой. — Будь добр, — киваю и выхожу из комнаты. — В моей голове не было даже мыслей про гарем. Я только тебя люблю, Эсми! — Это радует. Подожди немного, папочка тебя за мое отсутствие надоумит. Настроение хуже некуда.На следующий день Лаик
Всю дорогу Савиньяк выслушивал меня. Данная ситуация его позабавила. — Что, прям стоял и слушал? — Угу, — фыркаю, — я чувствую его аромат. Слишком сильно он любит эфирное масло апельсина. — Фу, — скривился, — апельсины. У Лионеля была ужаснейшая аллергия на цитрусовые. — Теперь, — осенило, — я понял, почему рядом с герцогом у меня закладывает нос и начинает всё чесаться. Вот же сукин сын! — Я же тебе говорила, — пихнула его. — Забыл… Зайдя в Лаик, мы удивились поразительной тишине и тому, что нас даже не встретили. — Должны идти занятия, нет? — Должны. Ощущение, что замок вообще пуст. В тренировочном зале никого не было, как и в кабинетах. Сегодня среда. Где унары и наставники? На кресле качалке мирно дремала мадам Хо. — Вы что, — легонько трясу её, — совсем охренели? — Ваше Величество, — соскочила, — вы уже здесь? Женщина от испуга и страха побледнела. — Что происходит? — нервно спросил Лионель, — почему вы спите в разгар учебного дня? — Я… Я… — Через десять минут ждем абсолютно весь персонал и унаров в главном зале, — выхожу из гостиной. Мне уже все понятно. Хочется услышать их версию. Заспанные унары постоянно зевали. Какие-то они неопрятные. Преподаватели даже глаза не поднимали. — Я правильно понимаю, — вздыхаю, — что без мэтра Шабли, вы позволили себе устроить отпуск? — Простите. Из колонны вышел высокий кучерявый блондин. — Вы кто? Почему так разговариваете с нами? — Маркиз Гуат, — взревел Савиньяк, — имейте честь и уважение к Её Величеству. Вернитесь. — Пол, — одернула шокированного юношу мадам Хо. — Для тех, — продолжаю, — кто видит меня впервые и не знает кто я, представлюсь. Перед вами законная супруга короля Талига и всех прилежащих территорий Эстебана Первого Колиньяра, — улыбаюсь, — Эсмилир Кольт Колиньяр. Именно я буду заниматься вашим воспитанием на протяжении всей следующей недели, а если, мне что-то не понравится, то до конца обучения. Рядом со мной, — смотрю на друга, — Первый советник Его Величества — граф Лионель Савиньяк. Он займётся вашей дисциплиной и физической подготовкой. Напоминаю, три пропуска занятий — отправка домой. Приведите себя в должный вид и ожидайте в тренировочном зале. Господа унары свободны. — Преподавательский состав остаётся. Савиньяк такой злой. Мне страшно. — Вы кого тут учите? Будущих уголовников или бездарей? — Граф Савиньяк… — Что?! — взревел, — я лично присутствовал на присяге каждого из них. За три месяца парни кабанами стали, разжирели килограмм на десять. Унары — будущие оруженосцы, а не свиньи! Вы что, целыми днями лежите и жрете?! Вмешиваться не буду. — Группа слишком большая, с ними тяжело справляться, — профессор Мартин вздохнул, — они не слушаются. Только мэтр мог как-то с ними поладить. — Значит, надо долбить! Выпускники прошлого года ходили как по струне. Они были дисциплинированы, обучены, подготовлены ко всему на свете! А такие, как эти, — махнул рукой, — на войну пойдут пушечным мясом. До выпускного вы должны привести их в идеальную форму и обучить так, чтобы мне понравилось. Иначе, вышвырну из Талига. Учителя понимали что виноваты, и то, что Лионель не шутит. — Пошли вон, — фыркнул. Кухня осталась прежней. Восхитительно вкусно. Нам приготовили на костре курицу с грибами и картошкой, нарезку овощей, хлеба, сыров, и вкуснейший клубничный компот. — Вот суки, — возмущается Лионель, — объясни мне, дорогая, почему поколение такое поганое? Всё дано. Только учись. Нет же, мы будем хернёй страдать. — Парней забрали из дома и привезли в замок, где нет никаких развлечений. Они поняли, что их намного больше, и они намного сильнее, чем группа преподавателей в преклонном возрасте, следовательно, — отпиваю, — сами установили режим. Почему никто об этом не сообщил в Талиг? — Испугались, что мы усомнимся в их профпригодности. — Чего боялись, то и произошло. Возраст все же дает о себе знать… — Ладно, — поднимается, — пойду, проведу первую тренировку. — Доешь, — останавливаю его, — подождут. Ты и без того худой стал. Он тяжело переносит казнь Рокэ. Правда, никому об этом не говорит, но мне причина голодовки известна. Знаю Савиньяка как свои пять пальцев. — Эсмилир… — Ешь. Люблю те моменты, когда мы понимаем друг друга без лишних слов. Когда Лионель отправился к унарам, я решила прогуляться по Лаик, вспомнив прекрасное время. Вот она, теплая ностальгия. — Что за шум с самого утра? — выхожу из комнаты, пытаясь открыть второй глаз, — вы время вообще видели? — Окделл — паршивая овца, — проорал Эстебан, пока Арно еле как сдерживал его. — Заткнулся бы, проклятый навозник! — Ричард. — Помогите, — Валентин. — В чём причина вашей ссоры? Что произошло на этот раз? — Сын предателя решил, что смеет издеваться надо мной! Госпожа Эсмилир, он специально облил мои вещи водой, пока мылся. Как подло! — Они с вешалки упали, осёл! Только сейчас я увидела, что Колиньяр стоял в одном полотенце. — У вас что, других вещей нет? — Есть, но в стирке. Вздохнув, прошла чуть дальше по коридору. В комнату Лионеля. — Ты чего? — приподнял голову. — Спи, спи, — открываю шкаф. — Всё нормально? Зачем тебе мои штаны? — Не жалко? — На здоровье, — отвернулся. — Отлично. Вернувшись, протянула рубаху, штаны и жилет Эстебану. — Всё? Вопрос решён? — Вообще-то, — возмущается. — Вообще-то, — заорала, — я сейчас возьму трость и всех вас ею отхерачу, если вы не прекратите горланить. Половина шестого утра! Разбудили меня на полчаса раньше положенного. — Извините, — вздохнул Окделл, — это он виноват. — Идите уже! Как оказалось позже, то это сделал Арамона, в отместку за то, что Эстебан заменил его вино на скисший компот. Возможно, кто-то скажет, что казнь Арнольда на моей совести, и если окажутся правы, то в данном случае, у меня её нет. Капитан был хорошим человеком и семьянином, так отец говорил. Видимо, в один день, он решил, что с алкоголем жить веселее, проще, удобнее. Жаль, что Арамона не знал, что спустя несколько лет, превратиться в грязную и вечно пьяную свинью. Про отца Германа думать больно. Возможно, я могла предотвратить его мучительную гибель, но как? Моментами мне хотелось бросить всё и уехать в Талиг обратно, так как унары частенько выводили из себя, трепали нервы, вредничали, но останавливала вера в них. Я понимала как им тяжело сейчас. Гуляя по замку, невольно слышала голоса юнош и представляла, что увижу кого-нибудь из них. Мои родные мальчики. Даже в моих покоях ничего не изменилось. Ощущение, словно я дома. — Кар! — недовольно крикнул Кутх за окном. — Ой, — подбежала, — извини. — Не изменяешь традициям, — плюхнулся на кровать, — что сейчас, что тогда, забываешь о моем существовании, заставляя мерзнуть на козырьке. — Апрель на дворе. — Ветер холодный. Можешь не тратить свои силы на рассказ про унар, я уже все знаю. — И как тебе? — Тупенькие. Впрочем, как и те, — пожал плечами. — Для тебя все люди такие, — закатила глаза. — Да. Вы тратите время на душевные переживания, ссоры, депрессии и рыдания, сплетни, а могли бы на что-нибудь более существенное. — Например? — улыбаюсь. — Саморазвитие. Ваша жизнь и без того коротка. — Напомни, сколько тебе лет? — Общую сумму? — Угу, — киваю. — Минутку, — считает на пальцах, — двести сорок семь. — Когда празднуешь? — Ой, — расхохотался, — этого не помню. Считаю по году, а вот месяц и день, — чешет затылок, — забыл. Каждый день, как день рождения. — Ты голодный, да? — Немного. — Тогда, пошли в столовую. Уже ближе к вечеру, по окончании всех занятий унар, мы наконец-то встретились с Лионом. — Ну что, — опиваю чай, — всё потеряно? — Шансы на светлое будущее есть. Более того, некоторые имеют таланты. Они так-то неплохие. Завтра познакомишься с парнями. — Как вы думаете, — Кутх, — через сколько дней прибудет Его Величество? — Пусть сидит в Талиге. Отдохнем друг от друга. — Завтра вечером, — Савиньяк подмигнул, — это же Эстебан! Так бы он сегодня примчал, но кто-то его послал далеко и надолго. — Вспоминай побольше, — показываю средний палец, — тогда точно приедет. — Не бурчи. — Ой! — сморщилась, — давайте спать. Все настроение испортили.