Несколько дней спустя
— Доброе утро, господа унары. — Здравствуйте, Ваше Величество! За это время юноши стали более дисциплинированы, чем в день нашего появления. Оно и понятно, ведь граф Савиньяк провёл с ними такую воспитательную беседу, что крики были слышны на весь Лаик. — Создатель, — Кутх вздрогнул, — как же он орёт. Впервые слышу такое… — Лионель позволяет себе это редко, но катастрофически метко, — отпиваю чай, — и то, лишь в тех случаях, когда понимает, что иначе до собеседника информацию не донести. Ребятки оказались очень дружными, весёлыми и любопытными. — А правда, — задумался Нейт, — что вы — дочь Александра Кольта? — Правда, — киваю, — вам так и хочется обсудить Надорский мятеж и последующие годы войны? Кивают. — Задавайте вопросы. — Ваш отец был поддержкой для герцога Окделла? — тихо спросил Хьюз. — Моя семья сохраняла нейтралитет в этой войне, оказывая помощь нуждающимся. — Тогда, почему Кольтов убили и как вам удалось выжить? — Причина была сугубо политической. Ловкость рук и никакого мошенничества, — улыбаюсь. — Сын Эгмонта — Ричард Окделл, такой же? — Юный герцог Окделл крайне рассудительный и приятный человек. Не судите детей по родителям. Мало ли, вдруг, к вам будут относиться так же, — пожимаю плечами, — по сути, мы все предатели. Некоторые династии, семьи, люди приняли противоположную сторону. Унар Хьюз, кажется, ваша семья сбежала из Дриксена в Олларию после начала мятежа. — Верно. — Неужели, вас можно назвать предателем? — Ну, — замялся, — мы ничего плохого не сделали… Уехали ради лучшей жизни и безопасности. — Вот, — махнула рукой, — так поступили многие. — Его Величество действительно внук того самого Ракана? — Натан слегка покраснел. — Да. Мама Эстебана — Николь, была внебрачной дочерью Анэсти. Ну что, — подхожу к доске, — начнём урок или ещё посплетничаем? — Урок. Мне нравилось в этой группе то, что у них не было провокатора, по типу Колиньяра, и всеобщего предмета для ненависти, как Ричард. Всё достаточно спокойно. Меня они уважали, а вот Савиньяка, который мог убить взглядом, заметно побаивались. — Ну грусти, — взъерошила волосы графа, — а то писька не будет расти. На ужин не пойду. Чую запах вареной печени. — Выросла уже, — подмигнул, — сама знаешь. — Жаль, что ты своей дубиной пользоваться не научился. Лионель отличался размером своего хозяйства. Этой палкой убить можно. — Научился. Хочешь проверим? — Ой, — смеюсь, — фу. Вдруг, ты что-то подцепил от проституток? — Я с ними не трахаюсь. Они мне просто сосут, — улыбается как довольный кот. — Ты такой противный, — шлепнула его по руке, — фу, Савиньяк. — А что? — удивляется, — мы с тобой лучшие друзья, знающие друг про друга всё, что можно. — Не-е-е… — Эсмилир, мне даже известно, когда у тебя месячные, сколько они длятся и в какой день начинаются. — Ой, — закатила глаза. — Устала сегодня, да? — заполняет журналы. — Очень, — кивнула, — унары энергичные, и их очень много. Двадцать человек… — Тебя утром расстроить или сейчас? — Утром. Это что-то важное? — Нет, но требует внимания. — Давай. — Унар Оливер Кейн — внебрачный сыночек Робера. — Очень смешно. — Если бы, — вздохнул, — лет пять, может, шесть назад, я пощадил его, отправив в Агарис. Дал денег, нашёл повозку и перевозчика, обработал раны. — Спас ему жизнь. — Да. Хотя, — прикусил губу, — мог бы и добить. — С чего ты взял, что Оливер его сын? — У Робера был медальон с гербом, который я сегодня на парнишке увидел… Маленько похож даже. Графиня сына нагуляла, — нервничает. — Интересно. Думаешь, будут проблемы? — Нет. Парень слишком молод, но лучше за ним приглядывать… — Может, — обнимаю его, — завтра обсудим детали? — Отличная идея. Доброй ночи. — И тебе, Лионель. После тяжёлого дня необходимо принять расслабляющую ванну. Лаванда, мыло и благовония. Чудесно. Безумно скучаю по Эстебану. Интересно, он уже спит или как всегда чем-нибудь занят? Ночная птица, которая утром глаза открыть не может. Зайдя в комнату и переодевшись, вспомнила, что не закрыла кабинет. — Старость — не радость, — накидываю теплый халат. Лаик всегда вызывал восхищение своим интерьером. Изящные статуи, лепнина, множество уникальных картин. Настоящая сказка. — Твою мать! — схватилась за сердце. На учительском столе вальяжно развалилось Его Величество. Колиньяр что-то увлечённо читал. — Добрый вечер, — ослепительно улыбнулся, — чего так поздно гуляете, госпожа Эсмилир? — Что вы здесь забыли? — подыгрываю ему. — Изучаю материал. — А должны быть в своих покоях и спать. — Увы, — пожал плечами, — не получается. — Почему же? — закрываю двери. — Понимаете, — прищурил глаза, — я плохо усвоил тему прошлого занятия. Требую парочку факультативов. — Тогда, приходите утром, — подхожу чуть ближе. — Боюсь, — спрыгнул, — уже не выйдет. — Вы будете заняты чем-то особо важным? — смеюсь. — Да, — рывком усадил меня на стол. — Поделитесь? — Например, — отвел взгляд, — сексом с вами. — Нахал, — прикусила губу. — Да? — удивился, — разве, вы сами об этом не думали? На самом деле, ещё во время обучения группы Эстебана, иногда задумывалась о том, как бы он хорошо смотрелся надо мной. Кошмар. Я педофил. — Вы несовершеннолетний. — Уже нет, — улыбается, — мне восемнадцать. — А мне двадцать три. — Меня всегда привлекали девушки постарше. — Это не аргумент. — Разве? — стягивает с меня халат, — думаю, — прикоснулся губами к шее, — аргумент. От нахлынувшего удовольствия, я застонала, откидывая голову назад. Как же он хорош. — Думаю, — начинаю расстёгивать пуговицы его пиджака, — вам нужна помощь. — Вы правы, — прошептал на ухо, — моя госпожа. Добравшись до разгорячённой кожи юноши, медленно провела пальцами от шеи до лобка, наблюдая за реакцией. С каждой секундой огонь в глазах Колиньяра становился сильнее, превращаясь в адское пламя. У самой от возбуждения в глазах рябит. Дышать тяжело. — Эстебан, — Джонатан, — ты где? — Блять, — опустил голову. — Серьёзно?! — прошипела. Оттолкнув мужа, соскочила со стола, схватила халат и тапочки, отправляясь на выход. — Эсми, — коснулся руки. — Пошёл ты, — прорычала. Пролетев мимо герцога, даже не здороваясь, буквально через минуту была уже в своей комнате. Хотелось материться во всё горло, что-нибудь или кому-нибудь сломать. Желательно Джонатану нос, чтобы у него отек на глаза перешёл и он временно видеть перестал, а значит, повсюду за нами ходить! Потом герцог удивляется, почему у нас детей нет. Конечно, он вот-вот между нами ляжет.Утро
Этой ночью меня не беспокоили. Его Величество осознал, что в таком состоянии лучше ко мне даже не подходить, иначе убью. Собравшись и спустившись на завтрак, услышала мужские знакомые голоса. Лионель и Колиньяры. — Утро доброе, — кивок. — Доброе утро! — хором. Савиньяк был слегка озадачен таким коротким приветствием. — Вы что, — подсаживается, — всё ещё не разговариваете? — Угу, — добавляю в кашу ягоды. — Причина? — Слева сидит. — Всевышний, помилуй, — смотрит наверх, — за что ты так свекра не любишь? — За длинный нос. Молча закончив с завтраком, вспомнила, что в прежней комнате Эстебана есть учебники с необходимыми пометками. Было бы отлично, будь комната пустая. — Кажется, — оглядываюсь, — здесь никто не живёт. Чудесно. Найдя все, что мне нужно, отправилась в кабинет. Стоит подготовиться к уроку и вспомнить материал. Среди страниц учебника по родному языку, лежало несколько пергаментов. — Сучёныш, — прошипела, прочитав содержание писем. — Может, — появился в дверях, — мы говорим нормально? — Да. Ты как раз. — Проходи. Улыбаясь, Эстебан сел напротив меня. — Ничего не хочешь мне рассказать? — Я тебя люблю. — Чудесно, но хочу услышать нечто другое. — Например? — в недоумении. — Например то, почему ты так возненавидел Окделла, как только увидел его. — Эсми, — улыбнулся, — мы же это обсуждали. Вражда между людьми Чести и новым дворянством, предательство со стороны его отца. — Говори правду. — Это правда, — ощетинился. — Думаю, — начинаю зачитывать текст письма, — у тебя получиться затравить Окделла до такой степени, чтобы потом законным путём от него избавиться. Мне нужен Надор, Эстебан. — Где это взяла? — вырвал из рук. — В твоих учебниках, которые ты забыл сдать, а я благополучно запомнила это и нашла их в твоей комнате. — Да, — кивнул, — и что? — Плохо, что у тебя не получилось по-плохому. Удивляет. Тогда, стань для него другом. Любыми возможными и невозможными способами. Окделлы сейчас максимально ослаблены, это отличная возможность для захвата территории. — Хватит! — ударил по столу, — прекращай этот цирк! — А что, — улыбаюсь, — стыдно стало? Как посмотрю, папенька тебя в Лаик отправил с целью шпионажа. Сначала я, потом Ричард. Молчит. — Я думала, что между нами секретов нет, а тут такое. — Какое? — Втереться в доверие к Окделлу, после избавиться от всей семьи ради Надорских земель. — Это наши с отцом дела. — Подставить ближнего — ваше дело? — удивляюсь, — не получилось с Надором, да? Окделлы признали его независимым от Талига, следовательно, папенька расстроен, а у Ричарда вот-вот голова слетит? — Что за бред ты несёшь? — Он тебя семьёй своей называет, а ты готов его «законно» убрать ради болота, на котором Надор. — Эти планы в прошлом. Я изменил своё решение и отношение к Ричу, — прошипел. — После поездки в Дриксен? — Ещё до этого. Когда мамашка огласила его предателем. — До этого нагло врал и мило улыбался, делая вид, что дорожишь им. — Я считаю его другом, но это политика. — Это подлость, — разочаровано смотрю на него. — Талигу нужно было спасение. — Не спасение искать надо, а прощение! — заорала, — кем ты стал? Я перестала тебя узнавать, складывается ощущение, что корона показала твоё истинное лицо. — Словно, ты у нас святая мать, у которой нет от меня секретов! — Ни одного. Я перед тобой как белый лист. Чистый, сука! — прошипела, — доверила всё, что имела и имею. — Хочешь сказать, что я — мудак, а ты хорошая? — М-м-м, — задумалась, — да! С каждым днём ты всё больше становишься похожим на своего отца. Начиная от манер, заканчивая, блять, причёской. Что за старческая короткая стрижка? У тебя облысение или что? — Папа сказал, — замялся. — Вот именно, опять у нас «папа сказал». Ты с ней как клоун выглядишь. Прошу, прекрати во всем слушать своего папу. На кровавом троне покоя не будет. — Брось… Он ничего такого не сказал. — Разве? Если мне не изменяет память, то именно Джонатан предлагал внезапно напасть в день Святых на Надор, а после переключиться на Агарис и другие земли. Люди же дома, без оружия. — Папа лишь предложил. — Папа уже был готов. Прошу тебя, Эстебан, — опускаю взгляд, — не следуй за отцом. Он приведёт тебя к крови. Вернись ко мне, таким же, каким был. — Нынешний я, — смеётся, — тебя уже не устраивают? Послушный мальчишка больше нравился? — Я тебя боюсь, — выпалила, — раньше, ты никогда не позволял себе хамить мне, пускать какие-то низкие шуточки в мою сторону, насмехаться. Возможно, ты не считаешь это проблемой, наоборот. Мне обидно. Поджав губы, Эстебан всхлипнул и закрыл лицо руками. Он что, плачет? Подлетев к нему, попыталась обнять. — Не смотри, — скидывает мои руки, — Эсми, не надо? — Почему ты плачешь? — прошептала, мягко коснувшись волос. — Я запутался, — открыл лицо. Глаза были красными от слез и недосыпа. Молча вытерев его слёзы, прижала Колиньяра к себе. — В чём причина твоих терзаний? — Папа говорит одно, знать второе, ты и Лионель третье. Не знаю, кого мне слушать! Вы меня тянете как одеяло. С появлением короны на моей голове, я перестал быть для вас другом, а стал выгодной монетой, — всхлипнул, — даже ты отстранилась. — Работы стало в разы больше, Эстебан. — У меня тоже. Я просто устал. Не знаю, что делать и как быть. — Слушай себя, своё сердце и разум, — глажу по волосам, — извини за грубость, и за дурацкие эмоции. Гадостей наговорила. — Я поговорю с папой. Только, — успокаивается, — давай больше не будем ругаться? — Мир? — тяну мизинец. — Мир, — протянул своей. — Не скрывай от меня ничего, Эстебан. Мы должны доверять друг другу. — Больше не буду. — Тебе есть что сказать? — Я залил твои петунии, — зажмурился. Он же помочь хотел. — Сука.