Неделю спустя
Моя боль мной же и питалась. Естественно, я винила себя в гибели Эстебана. Думала о том, что смогла бы остановить его и просто этого не сделала. — Ты так просто возьмёшь и выйдешь замуж за Савиньяка? — Джонатан вошёл в тронный зал. — Да, — кивнула, — так просто. Корона на моей голове и мне решать. Не пытайтесь пристыдить. Я не изменю решения по поводу регентства. — Почему? — Савиньяк молод, любим народом, силён и отважен. — И не имеет должного опыта. — Этим он меня и привлекает. За него я могу выйти замуж, а за вас нет. — Власть терять не хочется? — усмехнулся. — Верно. А кому хотелось бы? — Ты любила моего сына? — Тогда и сейчас, — подошла к окну, — всегда, Джонатан. Вы осуждаете меня за желание скорой свадьбы, но сами женились после смерти матери Эстебана. — Это было необходимо. — Как и в моей ситуации, — оборачиваюсь, — мне наплевать на судьбу Талига. Я спасаю свою корону лишь из-за того, чтобы закончить начатое Эстебаном. Это моя война. — Мятежники убиты. — А Раканы, Окделлы и Эпинэ? — Нет. — В этом и проблема, герцог. — Будешь мстить? — Да, — довольно улыбнулась, — я найду способ заставить их почувствовать то же самое. Всему своё время. — Он не хотел этого, — прошептал, — понимаю, что тебе больно. Я потерял сына. — А я мужа. Мы с Лионелем решили, что не будем говорить о моей беременности до тех пор, пока это не станет видно. Вопрос с регентством сводил меня с ума, выматывая последние нервы. Не знаю, как поступить правильно. Провозгласить регентом себя — глупо. Выйти замуж на Лионеля сейчас — поползут сплетни и всё решат, что ребёнок от него. Днём я держалась, делая вид, что пришла в себя, но ближе к вечеру начинался какой-то кошмар. Меня лихорадило, я беспрестанно плакала и кричала, швыряя всё, что попадётся под руку. Хочу убрать из комнаты наш портрет над кроватью, который он нарисовал, его вещи. Рука не поднимается этого сделать. Мне не хочется верить, что всё это правда. Трясущимися руками, я взяла настой валерьянки и накапала в кружку с водой. — Можно? — стучится Лионель. — Заходи, — выпиваю. Савиньяк зашёл с полной корзиной шоколадных булочек. — Меня так разнесет, — усмехаюсь, — ты чего? — Вам необходимо вкусненькое. Что сегодня ела? — Мы поели курочку с рисом, пару яблок и тыквенный суп. — Хорошо, что ты начала есть, — улыбается, — а то голодовка до добра не доведёт. Как думаешь, кто родится? — Эстебан хотел девочку, — прикоснулась к животику, — думаю, так и будет. — Отлично, нашли невесту Александру. — Лионель, — закатываю глаза. Он веселил меня и поддерживал. Жаль, что его частенько не было рядом, ибо Савиньяк делал свою работу и мою. — Дурно мне, — открываю окна. — Тошнит? — Нет, — отмахнулась, — что-то другое. Весь день как-то паршиво. — Эсмилир, — обомлел, — у тебя кровь. — Где? — вытираю лицо. — На полу. Подняв подол платья, увидела, что все мои ноги в крови. — Лионель, — пошатнулась. Он подхватил меня на руки и побежал в лазарет к Августу.На следующее утро
Этой ночью я потеряла ребёнка. Потеряла любой смысл. Всё. У меня больше ничего нет. Нет любви, будущего, сил и здоровья. Лежа на кровати, я только вытирала слёзы. Внутри пустота. — Воды хочешь? — Савиньяк потер глаза. — Умереть хочу, — отворачиваюсь. — Эсмилир… — Ничего мне не говори, — перебиваю, — не надо. Скажи кардиналу, что через несколько дней состоится свадьба, а после коронация. — Давай мы не будем с этим торопиться. — Поезжай в родовое поместье и сообщи обо всем Вайлире, — не слышу его, — делай что говорят. — Послушай. — Я твоя королева, а ты мой подданный, — прошипела, — иди. Выдохнув, Лионель вышел из комнаты. Я уничтожу их всех и заставлю смотреть, как близкие им люди гибнут.Полтора месяца спустя
У Талига новый король. Лионель Первый Савиньяк. Как-то он не был этому рад. Отговаривал меня как мог. Я осталась Колиньяр. Арно и Ричард постепенно пришли в себя. Лицо Окделла украшал огромный шрам, пересекающий лоб, бровь, белоснежный глаз. Юноша потерял зрение. Они извинялись передо мной, Ричард даже расплакался. Их вины в случившемся нет и не будет. Мы с герцогом Колиньяром помирились, обсудили проблемы и некоторые из них решили. Нам удалось понять друг друга. Видимо, Эстебану надо было умереть, чтобы это случилось. Горе объединяет. — Привет. Сегодня день рождения Эстебана. Девятнадцатый. Я впервые пришла к нему на могилу. — Яблочки принесла, — присаживаюсь на скамейку, — ты их очень любил. Ох, Эстебан, — вытираю слёзы, — мне так тяжело без тебя. Эта боль не утихает, милый. Зачем ты поехал туда? — провожу рукой по мрамору, — почему не остался в столице? Лучше бы я умерла той ночью. — Зачем мне всё это, если нет тебя рядом? — слезы ручьём текут, — бессмысленное существование. Я творю какую-то ерунду, понимаешь? Вышла замуж за Савиньяка, дабы не потерять корону, а эта корона мне не сдалась. Прости, — всхлипываю, — я не понимаю, что делаю. Вообще не отдаю отчет в действиях, как какая-то сумасшедшая. Раньше, мне было тяжело понять герцогиню Окделл, когда Эгмонта убили. Теперь же, я поняла её. Тяжело сохранять трезвость ума. — Очень сильно люблю тебя, Эстебан. Умоляю, — прошептала, — вернись ко мне. Мне без тебя не жить. Смысла нет. Ничего больше нет. Так стыдно перед тобой, — замялась, — как маленький брошенный котёнок. Я только всё испортила… Разум мной не управлял. Контроль захватила скорбь. Я дождалась, пока Савиньяк уснет и вышла на мост соединяющий два корпуса дворца, села на перила и свесила ноги. Ночная прохлада Талига помогла вдохнуть полной грудью. — Дышится легче. У меня нет ни малейшего желания жить и существовать. Всё потеряло значение. Пустышка. Отравиться мне нечем, так как Лионель закрыл оранжерею и мой склад, при этом спрятав всё, что может порезать. Он чувствовал, что я задумала. Пару раз граф меня спугнул. В этот раз не получится. Надеюсь, что Савиньяк примет мой выбор, постараясь его понять. Знаю, это причинит ему боль, как и мне причинила гибель Эстебана, но жить вот так, я не хочу. Высоты не боюсь. Надо лишь спрыгнуть вниз и все закончится. — Совсем уже? — схватил за локоть, — Эсмилир, мать твою! Он силой снял меня с перил. Лионель стоял в штанах и халате. На голове воронье гнездо. — Дай мне умереть спокойно. — Нет! — завопил, — сколько можно? — Я не хочу жить! Не хочу и не буду! Всё равно что-нибудь сделаю с собой и прекращу свои мучения! Мужчина влепил мне пощёчину. Легкую и отрезвляющую. — Ты чего? — пытаюсь ударить его в ответ. — В себя приди, — прорычал, хватая за плечи, — я устал бегать за тобой и следить, словно, за Александром. Эсмилир, твоя жизнь не закончилась. — Закончилась. Ради чего мне жить? Я всё потеряла. — Ради себя. Как и раньше. — Почему? — голос надломился, — почему ты это делаешь? Зачем так опекаешь меня? — Потому что люблю тебя, дура. Всегда любил и мне наплевать, за кем ты замужем, с кем спишь и кого любишь. Главное, — перевёл дыхание, — что ты дышишь. Словно пьяная. — Я выбрал тебя, чтобы ты стала той, кем суждено. Забыл про свою боль, любовь и ненависть. Я всё отдал ради тебя, — вздохнул, — не смей это портить. И женился на тебе по одной причине. — В койку затащить? — Помочь. Хотел бы трахнуть, давно бы трахнул. — Конечно, — усмехаюсь. — И поверь, ты была бы не против. Какой он самоуверенный и злой. Противно. — Умереть хочешь? — Хочу. Ненавижу эту жизнь. — Отлично. Подхватив на руки, он подвесил меня над бездонной пропастью. Холодный ветер растрепал волосы. Страх моментально заставил онеметь моё тело. — Мне проще тебя самому скинуть, нежели чем маяться и спасать каждый раз. Нервы сберегу. — Лионель! Отпусти! Отпусти! — забилась в истерике. — Вниз? С радостью. — Нет! — вцепилась в шею, — не хочу! Не хочу! — А что? Так и рвёшься с собой что-нибудь сделать. Я помогу. — Пожалуйста! — начинаю рыдать, — пожалуйста. Поставив меня на место, он отошёл на несколько шагов назад, уклоняясь от пощёчины. — Ты ненормальный! — кричу, — чуть не сбросил меня! — Тебе этого так хотелось. Урок усвоен. — Поняла, что жить хочешь? — Поняла, — вытираю слёзы, — поняла… — Пойдём спать, — протянул руку, — я не причиню тебе вреда, Эсмилир. Пойдём. Я с недоверием вложила ладонь в его руку. Такая большая лапа.Утро
Голова адски болела. Не помню как уснула. Перед Савиньяком жутко стыдно за свои концерты и попытки суицида. — Не открывается, — дергаю двери. На окнах нет ручек, их тоже не открыть, а за ширмой стоит кувшин с водой, ведро и горшок. — Сука! Он закрыл меня в собственной комнате. Это какая-то наглость! — Я не сука, — заходит в комнату, — доброе утро. Ответом стала запущенная подушка в его сторону. — Эсмилир, до тех пор, пока ты не перестанешь пытаться свести счеты с жизнью, то будешь сидеть здесь. — Я больше не пытаюсь. Вчерашнего хватило. — Странно, но я тебе не верю. — Ты не можешь держать меня силой. — Могу, иначе с тобой не справиться, — подошёл к столу, — почему не ела? — У нас что, викторина? — Хорошо, — кивнул, — хорошо. — Я не понимаю, чего ты добиваешься. У меня внутри огромный кусок льда. Подойдя ко мне, он нежно, практически невесомо коснулся большим пальцем моей щеки. — Если позволишь растопить его, то обещаю, станет легче. — Не сможешь, — опустила глаза, — зря стараешься. — И все же, — улыбнулся, — я заслужил попытку. — Каким образом? — Узнаешь… Ну что? Лионель мой законный муж, полноправный король Талига и близкий человек, который сыграл роль в моей жизни. Наш брак исключительно политический. Он заботливый, понимающий, готов ради меня на всё, разорвёт любого. Просто взять и позволить себя любить? Скорбь по Эстебану навсегда останется со мной, как и любовь. Мне необходимо мыслить как королеве. — Надеюсь, я об этом не пожалею.