Идеология
/ Одетая в темный боевой костюм с металлическими пластинами с красным шарфом фигура надвигалась на группу застывших людей. Тело с многочисленными ранами и ожогами дрожало. Любому становилось понятно, что он на пределе, и малейший удар мог сбить его с ног. Но под взглядом маленьких красных глаз никто не мог двинуться. Казалось его силуэт занимал весь мир, а его слова были подобны тяжелым глыбам, что давили на людей. - ЕДИНСТВЕННЫЙ, КОМУ ПОЗВОЛЕНО УБИТЬ МЕНЯ – ЭТО ВСЕМОГУЩИЙ! / Нажимаю на паузу видео. Смотря на экран смартфона, я мало обращал внимания на чашку черного чая, зажатую в своих ладонях. Легкая головная боль и легкая сонливость из-за отсутствия сна последние двое суток отошли на задворки сознания. Мой взгляд изучал силуэт Убийцы героев: пятна, бывшего линчевателя Стендаля. Занятый поисками сотрудников Хайдзимы, с последующими допросами и умерщвлением, я мало обращал внимания на начавшиеся изменения в обществе. Меня больше интересовали способы обойти ограничения, что не позволяли жертвам рассказать мне секретики их организации. Но их убийства принесли мне удовольствие. Обманчивое ощущение свершившейся справедливости мелькало в мыслях. Пика мои эмоции достигли, когда я схватил Миуру. Остальных своих жертв я допрашивал и убивал быстро, чаще всего на месте, где они были. С Миурой я поступил по-другому. Заперев его в подвал, я закрепил его ремнями к кровати, что была наклонена вертикально для лучшего вида на широкое зеркало. И потом вколол один препарат. Через двое суток ранее симпатичный мужчина интеллигентного вида превратился в мычащее, покрытое струпьями и язвами, тело. В глазах, что были на моей памяти всегда равнодушны, был лишь животный ужас и сломанный разум. Я не хотел с ним говорить, узнавать его историю и личность. Мне давно было ясно, что нет абсолютно правых и неправых людей, что у каждого человека есть свои причины поступков, которые мы просто не всегда можем понять. Они могут быть ужасными, благородными или обыденными, но в тот момент мне было плевать на них. Моим сильнейшим желанием было дать почувствовать Миуре хотя бы часть моей боли и страха, что я чувствовал тогда. Что чувствовали те подопытные дети, за которыми он наблюдал. И лишь после этого он лишился жизни. Вернувшись домой и приняв душ, я решил сперва ознакомиться с новостями перед сном. Моё появление и последующее столкновение с героями и Токиоми до сих пор вызывает вопросы и пересуды в социальных сетях. Но Тикки Микка и Пятно однозначно причислили к Лиге злодеев, а Токиоми назвали неизвестным злодеем, у которого было разногласие с нами. Как результат мне присвоили класс S и последующие мои убийства смогли связать со мной. Интереснее всего же то, как восприняло общество такого злодея как Пятно. Его слова, его идеология, его вера и история находили отклик в многочисленных сердцах людей. Он стал символом, что указывает на несовершенство геройского общества. И его арест оставил в памяти людей не только печально известного серийного убийцу, но и человека, что хотел изменить мир к лучшему. И смотря на изображение Убийцы героев, я чувствовал… восхищение? Точно не знаю каков он был в бою, но возможность одним своим намерением запугать Старателя не ординарна. Даже с записи видео можно почувствовать его намерение и притягательную харизму. Также моё внимание привлекли фигуры Мидории и его одноклассников среди группы героев. Нужно будет его позже расспросить об этом случае. Мои мысли невольно перешли на Лигу злодеев. Они получили самую большую прибыль от этого случая. Во время боя я не знал о участии Убийцы героев, поэтому не догадался об этом. Использование славы Пятна для привлечения его последователей, а также заявление о себе не как о группе обычных злодеев, а как о группе со своей идеологией. Если это был план Шигараки, то он не настолько инфантильный, как может показаться. И хоть Томура может стать в будущем опаснее, наибольшее переживание вызывает личность его мастера. У меня есть догадки насчёт того, кто он такой, но нужно будет их подтвердить. А сейчас мне лучше всего отдохнуть, эти дни были весьма напряженными.---------------
Сидя за партой, я остекленевшими глазами смотрел на доску. Мне приходилось прикладывать все силы для того, чтобы не заснуть под речь нашего учителя литературы – героя Цементоса. Так-то я люблю читать, но произведения древних авторов не вызывают у меня интереса. Хокку и стихи европейских авторов были мне безразличны, а от прочтения огромного романа Мурасаки Сикибу «Повесть о Гэндзи» мне хотелось выть от тоски. Но для учебы мне приходилось читать о любовных приключениях «блистательного Гэндзи» - самого прекрасного из существовавших мужчин. Судя по роману Император и придворные занимались только любовными похождениями и празднествами. Пофиг на налоги, войны, голод и политические интриги. Ну чего ещё ожидать от автора, что была придворной дамой и решила написать любовный роман. Оглядываюсь на соседнюю парту, где сидела Мэй. Сидит, подперев руками подбородок, с умным и внимательным лицом. Глаза смотрят в одну точку. Замечаю начинающий скользить локоть. Походу сейчас кое-кто проснется. Бах. - Хатсуме! Четким и спокойным голосом обращается Цементосс к розоволосой девушке. - Да, Ишияма-сан! Чуть не подскочила Мэй и начала сверкать своей фирменной улыбкой. - О чём я говорил? Всё также спокойно спросил учитель. Вообще сам герой со стороны может показаться характером похожим на свою причуду. Подобно камню серьёзный и спокойный характер, и тем удивительнее те моменты, когда он решает пошутить. - Э э э, о романе Дзюнъитиро Танидзаки? Попыталась вспомнить и сделать попытку выкрутится моя подруга. Как же я тебя понимаю. - Нет. Я говорил о творчестве Юкио Мисимы. Советую не спать на моих уроках. Попытка провалена, но отделалась легким испугом. Или нет. Я не всегда понимаю эмоции Мэй. Ну что же. Прикидываемся дальше внимательным слушателем и прилежным учеником. Главное не сплоховать как Мэй. Звонок. Наконец-то. Попрощаться с преподавателем, и мы свободны. Резко оживившаяся Мэй молниеносно собрала свои вещи и потащила меня к своей мастерской. Я как-то умудрился задолжать ей просьбу, из-за чего снова стал испытателем её «малышек». В своё оправдание скажу, что тогда не до конца выспался после событий с Убийцей героев. Ксо. Мой взгляд был устремлен на новую версию экзоскелета. Буду надеется, что ничего из костей не сломаю. И что связки не растяну. И что он не взорвётся в самый неожиданный момент. Ксо. Спустя несколько часов мы с Мэй спорили о видах двигателей, что должны быть использованы в новой конструкции, а также их расположение в зависимости от выбора. С лихорадочными глазами я пытался сделать набросок кинематической схемы получающейся машины на листе А4. Пока не замечаю приблизившееся раскрасневшееся лицо Хатсуме. Не знаю, что на меня нашло, но я приблизил своё лицо к ней и поцеловал её в губы. Замершая на миг, она начала мне отвечать. Наши руки начали исследовать тела друг друга. Во время нашего неумелого поцелуя, мы даже умудрились стукнуться зубами, но мы быстро исправились. Чуть не уронив стол, я приземлился на стул, а Мэй на мои колени, не прерывая поцелуй. Последней моей рациональной мыслью было: «Хоть бы Погрузчик сейчас не зашёл.»