Если нам суждено, встретимся и за тысячу ли.

      —Почему? — губы Чжоу Цзышу дрогнули. Ему пришлось сглотнуть и ненадолго прикрыть глаза, чтобы не дать слезам пролиться.       Вэнь Кэсин открыл рот, но сказать ничего не смог, лишь судорожно вдохнул и выдохнул, словно кто-то мешал ему дышать. Ресницы дрожали, взгляд тёмных в ночи глаз бегал по полу и стенам, будто те могли подсказать ему ответ. Чжоу Цзышу видел, как напрягся мужчина, как в лунном свете на его шее проступали вены, как вздрагивали пальцы рук и плечи, как наполнялись слёзами глаза.       Внутри Лорда Чжоу пожар и тайфун сменяли друг друга. Он всё это время искал своего шиди, а тот, оказывается, был рядом с ним — только руку протяни. Смеялся, шутил, лукавил, всегда приходил на помощь, даже если они были в ссоре… И молчал. В голове продолжали одни за другими всплывать слова Вэнь Кэсина о том, что его истинный облик далёк от того, что кто-то может желать увидеть. Слова о том, как важна для него та подвеска, а ещё слова о том, что он желает предстать перед одним человеком тем, кем тот его не видит, но боится этого. Почему же тогда он молчал? Чего боялся? Что снова было в его голове? Он же видел, как Чжоу Цзышу его искал, видел и молча наблюдал. Но теперь головоломка, которую он всё никак не мог решить, сложилась в его голове: и странное поведение, и невероятная осведомлённость, и неуёмная жажда мести. Как иронично, Чжэнь Янь действительно оказался старшим братом тех двух Призраков, которых он встретил у поместья губернатора Сяо. Значит, Чунь Хуай Минь, Цю Ци Цин и Гу Сян всё знали с самого начала и помогали в этом спектакле? Или… Вэнь Кэсин и от них скрыл это? Гу Сян слишком прямолинейна, если дело не касается порученного ей задания, язык за зубами у неё начинает держаться только тогда, когда она получит нагоняй от Вэнь Кэсина. Будь ей известна правда, А-Сян бы уже вся издёргалась. Чунь Хуай Минь и Цю Ци Цин куда более сдержаннее и хитрее в этом плане, но один питает глубокую привязанность к своему Повелителю и дагэ, а во второй ещё и кровь Южных народов бежит, которые придают родственным и духовным связям особое значение. Знай они, что их Повелитель и есть Чжэнь Янь, уже тоже как-то бы себя выдали. Хотя Вэнь Кэсин и сам особо не скрывался, иначе не расхаживал бы с той подвеской, если, конечно, не был уверен, что Чжоу Цзышу не узнает его по ней, и ведь он не узнал, когда в первый раз увидел. Почему? Почему он так с ним поступал? Неужели сердце Повелителя Долины Призраков взаправду столь жестоко? Счастье и боль разрывали его изнутри, непонимание и горечь. Хотелось обнять и задушить одновременно.       —Это шпилька Гэ. Раньше он постоянно её носил, но потом перестал. — Лорд Чжоу повторил слова, сказанные Гу Сян, и сделал шаг навстречу Вэнь Кэсину, но тот отступил на такой же шаг назад. Чжоу Цзышу словно ледяной водой окатили, в желудке неприятно шевельнулась злость. Кажется, некоторые вещи этот мужчина понимал лишь тогда, когда с ним разговаривали его же методами. Сжав кулаки, Чжоу Цзышу встал зашагал в сторону Вэнь Кэсина, заставляя его пятиться к стене, пока тот не упёрся в неё спиной. — Я мог не узнать подвеску, которую подарил тебе, выиграв у мастера замков. Я мог не узнать твои любимые булочки, которыми кормил тебя у реки. Я мог не узнать твою привычку склонять голову набок. Но не узнать шпильку, с которой видел тебя каждое мгновение, проведённое вместе, которую несколько раз сам вставлял в твой пучок, я не мог.       Аромат, исходивший от травяных благовоний и, по идее, способствовавший засыпанию, вдруг показался поразительно бодрящим, заставив бывшего главу Окна Небес вспомнить ещё один эпизод, почти ускользнувший из его памяти, потому что тогда они ещё плохо были знакомы и мужчина надеялся отделаться от приставучего и говорливого веериста, но в итоге поддался его обаянию, решил рискнуть и поверить.       —А ведь однажды ты почти сказал мне правду, — слеза, предательница, всё же сорвалась и скатилась к подбородку. — В погребальном дворе Чжао, попав под действие благовоний. Ты, ни на миг не умолкающий, вдруг начал следить за своей речью, иногда обрывая себя на полуслове. В этом порыве ты в первый раз почти что позвал меня «Чжоу Цзышу», но сумел остановить себя. Потом, помимо матери, хотел нажаловаться ещё и Наставнику, однако вновь сумел прервать себя, а до этого, почти неслышным шёпотом, позвал какого-то старшего брата… — Чжоу Цзышу горько ухмыльнулся. — Благовония были сильны, но не настолько, чтобы полностью затмить разум мастера твоего уровня, именно поэтому тебе и удавалось каждый раз себя прервать, будто бы сказанное тобой могло выдать какую-то тайну. Почему? — мужчина вновь повторил свой вопрос, беря Вэнь Кэсина за плечи и сжимая их. — Было интересно наблюдать за моими попытками тебя найти?       —Нет! — тут же поднял голову Вэнь Кэсин, хватаясь за руки Чжоу Цзышу. Покрасневшие глаза смотрели с отчаяньем и толикой безумства. — А-Сюй, я никогда не испытывал радости, видя твою боль! Я… Я собирался тебе… признаться…       —Собирался? — мужчина больше не сдерживал свои слёзы, плевать на них. Эмоции бурлили, требуя выхода. — Ты много чего собирался, лао Вэнь! — неожиданно он понял, что слишком сильно сжал одно плечо Вэнь Кэсина, из-за чего тот стал заваливаться набок, и отдёрнул руку, зацепив чайник, что был на столе, стоявшем совсем рядом.       Чайник от несдерживаемой силы слетел со стола вместе с одной из чашечек и упал прямо на напольную вазу, однако никто из мужчин не обратил внимания на поднявшийся грохот. Вэнь Кэсин понимал, что от него ждут ответов, объяснений, понимал, что он обязан их дать, но не знал, как облачить в слова всё испытываемое, как рассказать о страхах, о переживаниях. Чжоу Цзышу часто говорит, что он не умеет молчать, только вот бывают моменты, когда даже ему трудно говорить, потому что боится, много чего боится. Да, он знает, что его примут, в тот вечер у реки его А-Сюй точно дал понять: ему без разницы, какова настоящая личина Вэнь Кэсина, но, обжёгшись на молоке, люди всегда дуют на воду. Он не тот Чжэнь Янь, которого помнил и искал Чжоу Цзышу, и тот обязательно это поймёт, а после… Он не знал, что будет делать, если Чжоу Цзышу разочаруется в нём, как это было с тётушкой Ло. Когда она поняла, что Вэнь Кэсин более не тот А-Син, коего она знала, её отношение переменилось. С тех пор она всегда смотрела на него холодно и безэмоционально, разговаривала только по делу и почти не покидала отведённых Департаменту Неверных покоев. Единственной связующей ниточкой меж ними стала А-Сян, ибо в пучину за собой он умудрился утянуть и А-Миня с А-Цин. К тому же, его А-Сюй был слишком добр, хоть и старался казаться суровым. Его искренность, желание докопаться до правды, помочь близким — он не станет сидеть в стороне, будет защищать и помогать, а этого Вэнь Кэсин боялся даже больше. Он не хотел втягивать Чжоу Цзышу в свою месть, но и держать его в стороне ему было не под силам. Они и так зашли уже слишком далеко из-за его эгоизма и нежелания покидать этого человека. А-Сюй замечательный, сильный, умный, хитрый, но жизнь уже неоднократно подкидывала им «случайные сюрпризы». Если из-за очередного такого «сюрприза» или, не приведите все силы этого мира, его мести Чжоу Цзышу пострадает, Вэнь Кэсин этого не переживёт. Он стиснет зубы, сумеет принять злость, ярость, ненависть, разочарование, презрение А-Сюя, лишь бы тот был жив и здоров, мог радоваться ежедневным мелочам, обучать Чэнлина.       —Лао Вэнь… — Чжоу Цзышу взял лицо Вэнь Кэсина в ладони и вытер мокрые щёки. Мужчина то смотрел на него, то отводил взгляд. — А-Янь! — Лорд Чжоу дёрнул на себя Вэнь Кэсина, заставляя поднять взгляд. Никакие раны, получаемые им до этого, не могли сравниться с той болью, которую он испытывал сейчас, да даже Семь Гвоздей На Три Осени не приносили ему столько мук.       —А-Сюй, помнишь, ты спросил меня, — Вэнь Кэсин вцепился в рукава ночных одежд Чжоу Цзышу до треска ткани. Его била дрожь, а виски периодично простреливало колющей болью. — Что я собираюсь делать после свершения своей мести? Я ответил, что хочу предстать перед одним человеком тем, кем он меня не видит. А-Сюй, я говорил о тебе…Сначала я действительно планировал молчать до самого конца, надеялся… Что ты забудешь о Чжэнь Яне, но ты не забывал. Каждый раз, как ты упоминал это имя, я и радовался, и ненавидел.       Вэнь Кэсин говорил медленно, слова давались ему непросто, в груди болело, будто он выворачивал её наизнанку, к горлу время от времени подкатывал комок. Чжоу Цзышу смотрел на него, не отводя глаз, и это только сильнее давило на мужчину. Он хотел избить самого себя за причинённую этому невозможному человеку горечь и боль, за нанесённую собственными руками рану на сердце. Сможет ли он хоть когда-нибудь расплатиться за неё? Вряд ли, за подобное невозможно расплатиться. Вэнь Кэсин опустил голову, плечо болело, а он не понимал отчего, не заметил, как оказался на полу, стоя на коленях. Не смотря в глаза Чжоу Цзышу, он всё равно продолжал ощущать его взгляд. Его не торопили, но мужчина знал — терпение его А-Сюя не безгранично.       —Иногда мне хотелось, чтобы ты меня узнал, а в следующий миг я ужасался этой мысли, потому что…боюсь твоего разочарования, А-Сюй. Во мне разочаровались многие, но мне было всё равно… Но твоего… — под напором крепких рук, всё ещё удерживающих его лицо, он был вынужден снова поднять голову. Вдруг стало страшно, страшно говорить дальше, а он должен был. — Я не тот Чжэнь Янь, которого ты ищешь, А-Сюй. Тот маленький мальчик давно мёртв, он умер вместе со своими родителями. Я же всего лишь призрак, требующий отмщения, справедливости и возмездия..! Во мне не осталось ничего от твоего шиди…       —Тот или не тот… — выдохнул Чжоу Цзышу, сглатывая ком в горле. — Осталось или нет, решать не тебе. Ты провидец, лао Вэнь? Откуда ты знаешь: разочаруюсь я или нет?! — повысил голос Лорд Чжоу, держать себя в руках не получалось. — Я же сказал, мне неважно, Повелитель ты Долины Призраков или ещё кто, я приму тебя любым. Ты говорил, что веришь мне, доверяешь, но почему тогда продолжаешь всё держать в себе? Ты думал я не стану помогать тебе? Защищать тебя? Тебя, всё, что у меня осталось? — слова полились из него вместе со слезами, будто невидимую дамбу прорвало. — Я потерял тебя, потерял Цзюсяо, мои семья и Наставник давно мертвы, я собственными руками отправил на смерть, убил всех своих братьев! Двадцать лет назад у меня была возможность спасти тебя, если бы я только поддался своим эмоциям и упросил Наставника, чтобы он отправил в Поместье Четырёх Сезонов вместе с нами и тебя, но я не сделал этого, а после винил себя. Я не смог спасти Цзюсяо, я ничего и никого не смог удержать в своих руках..! — дыхание Чжоу Цзышу начинало сбиваться, но он продолжал говорить: если не сейчас, то никогда. — Я не забывал о тебе ни на день, надеялся, что ты выжил, неоднократно пытался тебя найти, собирался, коли понадобится, вымаливать твоё прощение, хотел вернуться вместе с тобой в Поместье Четырёх Сезонов… Чжэнь Янь или Вэнь Кэсин — не имеет значения. Двадцать лет назад ты стал моим шиди, двадцать лет спустя ты стал моим другом. Из-за чего я должен тебя отвергнуть? Разочароваться? Из-за того, что ты требуешь справедливости и желаешь мести за своих родителей, успокоения их душ? Ты, правда, думал, что я тебя в этом не поддержу?!       —Нет! Нет! Нет! — несколько судорожно замотал головой Вэнь Кэсин и схватился за ладони на своих щеках. В глазах застыл испуг, в груди будто корзину снега рассыпали. — По…Поэтому я и хотел…Сказать тебе потом. А-Сюй, я не знаю, что буду делать, если ты пострадаешь..! Я не хочу этого! Если из-за меня… Нет..! Нет! — мужчина вздрогнул и лихорадочно забегал взглядом по полу, словно вспомнил или представил что-то, даже отодвинуться попытался. — Я в крови с головы до пят… Не хочу, чтобы ты марался..! Нет..!       —Лао Вэнь, ты забыл? — видя, что имя «Чжэнь Янь» доставляет мужчине буквально физическую боль, Чжоу Цзышу решил не менять обращения. — Я бывший Глава Окна Небес, поэтому в крови не меньше твоего.       Вэнь Кэсин всё никак не хотел поднимать глаза, во всей его позе сквозили страх, неуверенность, стыд. Сколько бы он не отнекивался, а в глубине его всё ещё жил тот маленький мальчик, вынужденный окружить себя ядовитыми шипами, бронёй жестокого и кровожадного Повелителя Долины Призраков из-за алчности Цзянху, неуёмности человеческих желаний и способов их достижения. Да, Вэнь Кэсин действительно был уже не тем человеком, что двадцать лет назад, но Лорд Чжоу был к этому готов с самого начала, потому что все люди меняются. Просто кто-то меняется сильнее, кто-то слабее — всё зависит от человека, его окружения и обстоятельств жизни. Его шиди выбрал путь, возможно, единственный в его случае, который помог ему выжить, стать тем, кем он стал, потребовать отмщения. Ещё недавно Чжоу Цзышу не понимал, почему Вэнь Кэсин, видя его попытки отыскать Чжэнь Яня, молчал и скрывался, теперь же задумывался — а как бы он сам поступил на его месте? Потерявший однажды всё, перенёсший невообразимое количество лишений и мук, становится жаден до счастья, старается любыми способами и ценами удержать, сохранить самое дорогое. Вэнь Кэсин боялся потерять его, особенно из-за собственных действий. Можно ли вообще в этой ситуации задавать вопрос: кто прав? У каждого есть свои страхи, с которыми трудно бороться, которые трудно открыть другим, и Чжоу Цзышу не исключение. Каждый решает проблему так, как умеет.       —Ты думаешь, я смогу счастливо жить и радоваться новому дню, случись что-то с тобой? А А-Сян? А-Цин? Хуай Минь? Чэнлин? Цао Вэйнин и Хань Ин? Лао Вэнь, посмотри на меня, — мужчина аккуратно поднял голову своего шиди. — Я не буду говорить, что все твои страхи беспочвенны, так как часть из них вполне себе реальна. Мы можем пострадать в любой миг, и я тоже этого боюсь. Но что лучше? Страдать в одиночестве и до конца дней корить себя за то, что не спас дорогого человека или придумать что-то вместе, вместе идти по одной тропе? — Чжоу Цзышу вновь притянул к себе Вэнь Кэсина, и тот подался навстречу так легко, что у бывшего Главы Окна Небес защемило сердце. Мужчина уткнулся ему в плечо, ткань ночных одежд сразу же намокла от слёз. Чжоу Цзышу обнял Вэнь Кэсина, прижав к себе. — Благодаря той встрече в Юэ Чжоу, случайной она была или нет, неважно, я вновь обрёл семью, которую, как и ты, не желаю терять. Я обрёл родственную душу, не в меру болтливую, но незаменимую.       Мужчина в объятьях Чжоу Цзышу зашевелился и извернулся так, чтобы посмотреть в глаза. Иногда Лорд Чжоу просто-напросто дивился тому, насколько быстро меняются эмоции на лице Вэнь Кэсина, вот и сейчас он смотрел на него с неверием собственному слуху и скрываемым смущением.       —Я сделал вид, что не услышал тебя в тот день. Побоялся, что мне послышалось или ты вложил в слова иной смысл. — Вэнь Кэсин дёрнулся возразить, но Чжоу Цзышу поднёс руку к его губам, прося помолчать. — Я знаю, поэтому и говорю тебе это. Лао Вэнь, давай, когда всё закончится, вернёмся в Поместье Четырёх Сезонов все вместе?       —Имею ли я на это право? — горько ухмыльнулся тот. — Я ведь даже толком клятву не успел принести…       —Ты должен. — кивнул Чжоу Цзышу. — Наставник считал тебя своим учеником и искал до своего последнего дня. В школе есть картина, на ней Наставник изобразил всех своих учеников и братьев в виде цветов, тебя тоже — бутон, что однажды обязательно расцветёт. Будь он сейчас жив, безоговорочно встал бы на твою сторону. Наставник был бы невероятно зол, но не на тебя, а на тех, кто повинен в произошедшем.       —Прости меня, А-Сюй. — Вэнь Кэсин опустил плечи.       —Теперь понятно, чего ты таким суетливым был последнее время. — ухмыльнулся Лорд Чжоу и покачал головой. — Только попробуй скрыть от меня что-то ещё.       Вэнь Кэсин помотал головой, больше ему нечего было скрывать, Чжоу Цзышу одну за другой вытянул на поверхность все его тайны. Уткнувшись в плечо лбом, мужчина позволил себе немного расслабиться. Пусть его и простили, подобную боль нельзя забыть столь быстро. Когда-то он сказал, что вернёт А-Сюю долг с процентами куда большими, чем он запросил, что ж, пора было начинать. Уйди на это вся его жизнь, Вэнь Кэсин не будет сожалеть, потому что он не желал видеть боль и горечь на любимом лице и тем более причинять самому, мужчина, скорее, сам себя задушит.       Они просто сидели в объятьях друг друга, прямо как в детстве, когда Чжэнь Янь заснул, прислонившись к деревянным подпорам, пока ждал Чжоу Цзышу с его небольших утренних занятий. Увидев спящего мальчика, Чжоу Цзышу опешил, но будить его не стал, а сел рядом, облокотил на себя, а потом и вовсе обнял, чем воспользовался А-Янь, поудобнее устроившись в тёплом коконе. Даже спустя двадцать лет Вэнь Кэсин всё ещё пытался найти удобное положение. Мужчины могли просидеть так до самого утра, но на глаза Лорду Чжоу попалась отброшенная им в какой-то момент шпилька. Он потянулся за ней, размыкая объятья, и, взяв, аккуратно воткнул в растрепавшийся за ночь пучок Вэнь Кэсина, но тот вдруг снова её вытащил и привстал на коленях. Чжоу Цзышу ощутил, как прохладный нефрит скользит в его волосах, в глазах Вэнь Кэсина застыла немая просьба, против которой у бывшего Главы Окна Небес ничего не было. Наоборот, он ощутил какие-то труднообъяснимые эйфорию и душевный порыв. Уже начавшие опухать глаза смотрели на него с чем-то глубоким и самую чуточку лукавым. Чжоу Цзышу медленно к ним потянулся, да так и застыл с приподнятой рукой из-за странных звуков, издаваемых полом, на котором они сидели, будто кто-то бил в потолок комнаты, что находилась под их. Чжоу Цзышу переглянулся с Вэнь Кэсином, и последний, услышав ещё один стук, цыкнул. Выражение его лица стало крайне недовольным. Он поднялся на ноги и со злорадством топнул, тут же в ответ раздались два недовольных стука, и Лорд Чжоу вспомнил, что в комнате под ними спал Е Байи. Видимо, они разбудили Мастера Е, и теперь тот был крайне недоволен. Хорошо ещё, что он лично не пришёл высказать им своё недовольство.       Чжоу Цзышу тоже поднялся и подошёл к Вэнь Кэсину, стараясь не смотреть в окно, в котором ему мерещилась полоска рассвета на горизонте, но тот и сам к нему повернулся с намерением уложить спать. Обычно этому мужчине была не свойственна стеснительность, но после недавнего прошло слишком мало времени, поэтому он продолжал время от времени отводить взгляд, мстительность, жившая глубоко-преглубоко внутри Лорда Чжоу, довольно облизнулась. Уже лёжа в постели, он заметил учинённый ими небольшой кавардак и подумал: почему Е Байи так запоздал со своим возмущением или они просто его не слышали? Подобным вопросом задался и Вэнь Кэсин, он не сомневался — один старый чёрт мог легко ввалиться к ним посреди разговора. Догадка посетила их почти одновременно, наверняка, помимо Е Байи, они разбудили кого-то ещё, и вот эти добрые души и не пустили к ним Мастера Е, мужчины, примерно, догадывались, кто это мог быть.       Гу Сян спокойно сопела, зарывшись в лёгкое одеяло с головой, на соседней кровати спала Цю Ци Цин. Им всем было не привыкать спать в разных и в большинстве своём далеко не самых комфортных условиях, поэтому, как только выдавалась возможность отдохнуть на нормальной поверхности, они использовали её сполна. Через приоткрытое окно в комнату проникали свет фонарей, стрёкот сверчков, аромат покрывающегося росой леса и лёгкий ветерок, где-то вдалеке кричали ночные птицы — привычная для них картина, в одно мгновенье разлетевшаяся на осколки. Гу Сян резко распахнула глаза и подскочила на кровати, хватаясь за лежавший под подушкой кнут. Она с настороженностью вгляделась в сумрак комнаты, прислушалась к тишине за дверью и окном, но, не обнаружив ничего подозрительного, повернулась к Цю Ци Цин, смотревшей на потолок. Девушка встала и подошла к окну, выглянув на улицу. Звук был чётким, но отдалённым, словно в одной из верхних комнат что-то разбилось, однако на втором этаже спали только Чжоу Цзышу и Вэнь Кэсин. Гу Сян тоже поняла, что грохот шёл откуда-то сверху. Девушки вспомнили странное поведение Лорда Чжоу, завалившего их вопросами после того, как увидел шпильку Повелителя. А-Сян разрывалась, не зная, как поступить. С одной стороны знала: Гэ силён и может справиться сам, но с другой — она не могла не волноваться. Странное предчувствие поселилось и внутри Цю Ци Цин. Судя по звукам, в комнату к дагэ и Чжоу Цзышу никто не вламывался, однако там определённо было какое-то шевеление и крик. Крик? Цю Ци Цин и Гу Сян посмотрели друг на друга, голос принадлежал Чжоу Цзышу. Кажется у этих двоих был напряжённый разговор, отчего волнение только росло. Вэнь Кэсин терпеть не мог, когда они вмешивались не вовремя, благо за долгие годы совместной жизни они научились понимать: является момент нужным или нет. В данный момент внутренний голос буквально кричал, чтобы они не лезли, только вот была одна проблема. Если уж они, ночевавшие в отдалённой комнате на первом этаже, проснулись, то что говорить о Мастере Е, спавшем прямо под Вэнь Кэсином и Чжоу Цзышу? Вряд ли он стерпит подобное.       Тяжело вздохнув, Цю Ци Цин вышла в коридор. Гу Сян хотела пойти с ней, но под напором своей Цин-цзэ сдалась и пообещала ждать её в комнате, тем более, помимо неё, в коридоре оказались ещё четверо. Чунь Хуай Минь и Цю Ци Цин посмотрели на Хань Ина, и тот, кивнув им, попытался уложить спать взбудораженного Чжан Чэнлина. Хань Ин волновался за своего Главу и был готов броситься к нему в комнату со всех ног, но, вспомнив про характер Лорда Чжоу и наличие в комнате ещё и господина Вэня, решил не вмешиваться, Глава этого не оценит, к тому же сейчас он присматривал за юным господином Чжаном. Цао Вэйнин тоже оказался сообразительным, поэтому остался караулить у дверей, иногда поглядывая на потолок. Чунь Хуай Минь и Цю Ци Цин стремительно зашагали в конец коридора. Молодой человек был осведомлён о вечернем инциденте и с вопросом посмотрел на девушку, но та только раздражённо пожала плечами, мол она совершенно без понятия, однако учинённый Чжоу Цзышу допрос, который она пересказала Чунь Хуай Миню перед сном, наталкивал на определённые мысли, посещавшие их уже не впервые. Что бы сейчас не происходило наверху, это должно было произойти и лучше уж раньше, чем позже.       У лестницы, вёдшей на второй этаж, Чунь Хуай Минь и Цю Ци Цин оказались ровно за миг до открывшихся дверей комнаты Мастера Е, который не заставил себя долго ждать, появившись на пороге. По нему было сложно сказать: спал он или нет, ибо тот, как и всегда, был облачён во все свои белоснежные одеяния, на фоне коих тёмные глаза, сверкавшие праведным гневом, довольно сильно выделялись. В сложившейся ситуации разозлился бы любой нормальный человек, но их случай был малость далёк от понятия «нормальный». Е Байи наградил загородивших проход на лестницу парня и девушку тяжёлым взглядом.       —Явилась стража. — цыкнул он. — С дороги.       —Не можем. — качнул головой Чунь Хуай Минь. — Мастер Е, дагэ и брат Чжоу…Ведут очень важный…Разговор. — молодой человек старался аккуратно подбирать слова, так как и сам не ведал, что там творится.       —До утра они со своим кукареканьем подождать не могли. Коли так не терпелось, могли другое место найти. Кроме них, здесь ещё люди есть. — мужчина попытался сделать шаг в направлении лестницы, но наткнулся на стену из двух людей, не собиравшихся пропускать его. Он мог одолеть их в несколько движений и пройти, но в таком случае эта весенне-осенняя парочка увяжется за ним и учинит крик на всю округу, а подымать шум ему не хотелось. Хотелось просто полежать и подумать в тишине, утром вкусно позавтракать и заняться своими делами, пока другие будут вытанцовывать вокруг идиота-самоубийцы и его дружка, однако кое-кто решил, что начинать надо с ночи.       —Когда вам не терпится поесть, вы требуете всё и сразу в любое время дня и ночи, хоть на привале, хоть в пути, как в лесу, так и в городе аль деревне. — начала ершиться Цю Ци Цин, пытаясь не повышать голос и не сквернословить. Двум взрослым баранам нужно было столкнуться лбами и решить свои проблемы, а своим скандалом они бы им помешали.       —Если Мастер Е желает, А-Цин может принести вам сонный порошок или капли. — уловив заложенный в словах Цю Ци Цин посыл, молодой человек попытался развить эту мысль, правда, поздно вспомнил, что ни порошка, ни капель у них не было, поэтому, скажи Бессмертный «давайте», выкручиваться придётся на ходу. Почти загнав себя в угол, Чунь Хуай Минь вдруг кое-что понял: после какого-то глухого звука, всё затихло. — Хотя вряд ли они вам понадобятся. Уже какое-то время стоит тишина. Дагэ и брат Чжоу иногда могут погорячиться, но, думаю, они уже всё разрешили.       Все трое посмотрели на потолок. Как ни странно, звуки действительно прекратились, хотя ощущение, что ситуация ещё не исчерпана, осталось. Они какое-то время не отрывали глаз от потолка, и, не услышав более никакого шума, Чунь Хуай Минь и Цю Ци Цин выдохнули, а вот Бессмертный Е недоверчиво поднял бровь, всем своим видом показывая, что ещё хотя бы один громкий звук и его ничто не остановит. Закончив взглядом выдавать предупреждения, он вернулся в свою комнату и громче положенного закрыл двери. Парень и девушка привалились к стене и перевели дух. Предстоящее утро теперь напоминало неясный силуэт в тумане: либо грянет буря, либо попутный ветер.       Сон после подобного шёл не особо, поэтому, вернувшись в комнату и успокоив А-Сян, Цю Ци Цин уложила её спать. Гу Сян долго ворочалась, мыслями постоянно возвращаясь к Вэнь Кэсину. Ей было любопытно и боязно, в последние дни между Повелителем и Чжоу Цзышу воздух чуть ли не искрил от напряжения. Гэ старался держать дистанцию, однако говорил куда больше обычного. В Долине Призраков он был немногословен, из-за чего его только сильнее боялись. Если Призраки слышали голос своего Хозяина, зачастую, это не предвещало ничего хорошего, даже рядом с тётушкой Ло и сестрицей Цяньцяо Повелитель больше не позволял себе много слов, ограничиваясь короткими предложениями по сути дела. Только в их присутствии Гэ становился более живым, говоря всё, что захочет, а когда они покинули Долину Призраков, что-то в нём и вовсе переменилось. Однако теперь от всех этих стихов и поэм, постоянных мимолётных замечаний и прочего у А-Сян начинала побаливать голова. Гэ определённо что-то волновало, но он, как и всегда, держал всё в себе. Пока Минь-гэ и Цин-цзэ пытались утихомирить того старого Бессмертного, она вся извелась. Цао Вэйнин пытался её успокоить, заверить, что брат Чунь и сестра Цю обязательно всё уладят, однако, как по закону подлости, она от этого беспокоилась только сильнее. Погружаясь в свои мысли, сопровождаемые поглаживаниями по голове Цю Ци Цин, Гу Сян вскоре заснула.       Поправив одеяло, Цю Ци Цин поднялась и бесшумно покинула комнату, направляясь на улицу, где в небольшой беседке за входом уже сидел Чунь Хуай Минь. Заметив девушку, он улыбнулся ей, подойдя, накинул на её плечи свои верхние одежды и усадил рядом с собой. После Вэнь Кэсина, Чунь Хуай Минь был вторым человеком, вызывавшим у девы Цю мигрень и у Гу Сян, кажется, тоже. С того момента, как к нему начала возвращаться память, молодой человек стал медленно меняться, задумчивость посещала его всё чаще, вот и сейчас он сидел, уйдя в себя. Из рассказов Чунь Хуай Миня Цю Ци Цин пыталась собрать хотя бы подобие картины, выходило не очень. Всплывающие воспоминания относились к разным временным периодам, при этом плохо понятно к каким, поэтому даже примерно выстроить их хронологически не выходило. Другой проблемой стало восприятие этих воспоминаний самим молодым человеком. До недавнего времени он искренне считал, что мир отказался от него, иначе как ещё он мог оказаться вблизи горы Цинья, где его и нашли. Самое ближайшее к Цинья селение, Байлу, и то располагалось на приличном от горы расстоянии, самостоятельно дойти до Долины не смог бы ни один маленький мальчик. Второй путь, соединявший хребты, также не пользовался у людей популярностью, потому что проходил над самой Долиной и был далеко не из простых. Пользоваться им отваживались только наёмники или работорговцы, да и те со временем стали редкими гостями, боясь столкнуться с Призраками или попасть в непогоду, сорваться вниз и снова столкнуться с Призраками, коли повезёт выжить. Попасть в Долину так, как попала Гу Сян, он тоже не мог, вот Чунь Хуай Минь и был уверен, что его, просто-напросто, выкинули, словно ненужную вещь, ведь избавиться от ребёнка так легко и вряд ли его станут искать. Единственное, чего он не понимал, — кому и как он мог помешать. Повзрослев и получив возможность свободно покидать Долину, Чунь Хуай Минь как-то раз попытался узнать: может быть, его всё-таки искали? Да, он не помнил ни своего настоящего имени, ни своих родителей, ни происхождения, ни где он жил, он и возраст-то свой не помнил, поэтому, взглянув на него, тётя Ло предположила, что ему, наверное, столько же, сколько и А-Цин, так как они выглядели, примерно, на одни года. Пусть всё было так, он мог узнать хотя бы относительные слухи, но все, кого он спрашивал, молчали — нет, никто и никого в их краях не искал, да и в соседних тоже. По этой причине, когда начала возвращаться память, молодой человек впал в полное непонимание. Чунь Хуай Минь активно пытался это скрыть, что получалось не всегда. Из услышанного Цю Ци Цин предположила, что увиденная им женщина, оттягавшая его за ухо, могла быть его матушкой, а мужчина с широкими и тёплыми ладонями — отцом. Возможно, у него был брат, один или несколько. Услышав это, в какой-то момент Чунь Хуай Минь подумал, что дальше ничего не желает вспоминать. Каждое новое воспоминание было для него всё больнее предыдущего, не физически, но морально. Ему казалось, что если вспомнит больше, не сможет удержать сей груз. Ночи для него превратились в кошмары, ведь он из раза в раз видел свои воспоминания, сменяющие друг друга в хаотичном порядке, и на утро страдал от головной боли. Сонные порошки и капли только ухудшали положение, а пилюли от головной боли не могли быть вечными спутниками. Ни Чунь Хуай Минь, ни Цю Ци Цин не могли понять — что же спровоцировало возвращение памяти? Воспоминания появлялись спонтанно, в любое время, из-за очередного такого «приступа» он чуть с лошади однажды не свалился, благо рядом был Хань Ин, успевший схватить его за локоть. В тот раз ему удалось отшутиться, только вот рано или поздно его состояние начнёт привлекать внимание, Вэнь Кэсин уже время от времени бросал в его сторону аккуратные взгляды.       Вздохнув, Чунь Хуай Минь покачнулся и завалился на бок, укладывая свою голову на девичьи коленки. Цю Ци Цин сразу же зашипела и замахнулась, но потом опустила руку и похлопала его по плечу. Молодой человек попытался устроиться поудобнее, эту привычку он перенял от своего дагэ.       —Не смей засыпать у меня на коленях. — строго заметила девушка и ущипнула Чунь Хуай Миня за плечо. — Идём в комнаты.       Сна по-прежнему не было ни в одном глазу, но Цю Ци Цин понимала, что им нужно хотя бы просто уложить свои косточки в тёплые постельки, а не на прохладные лавочки беседки. Как ни как, а ей утром ещё с отваром возиться, поэтому, растолкав никуда не спешащего Чунь Хуай Миня, она поднялась и уверенно зашагала обратно. Этот постоялый двор отличался тем, что на ночь фонари оставляли только на улице, внутри их все тушили, и в ночной темноте длинный коридор выглядел вовсе бесконечным, точно как поток мыслей в голове одного человека, застывшего и смотревшего не пойми куда.       —Хуай Минь? Чунь Хуай Минь! — позвала Цю Ци Цин, но ей не ответили, продолжив смотреть в сторону. Нахмурившись, она сама повернула голову и увидела то, отчего плохое предчувствие только усилилось.       На второй этаж в постоялом дворе вели две лестницы, находившиеся на разных концах одного коридора. Так как все они спали в восточном крыле, в западное никто не ходил, однако вход в постоялый двор располагался ближе именно к западной лестнице, у которой на стене висела картина, в данный момент хорошо освещаемая лунным светом и уличными фонарями. Обстановку постоялого двора никто не рассматривал, поэтому она и не обратила внимания на картину, похожую на ту, что описывал Чунь Хуай Минь из своих воспоминаний. На холсте была изображена цветущая ветвь дерева, с которой уже начали опадать цветы. Сердце ударило в висках и Цю Ци Цин снова попыталась докричаться до Чунь Хуай Миня, но тот её совершенно не слышал.       Перед его глазами был лес, мокрый, неприветливый, тёмный. Лёгкие горели, в голове стучала кровь, а во рту застыл металлический привкус, он не чувствовал ни ног, ни рук, не обращал внимания на ветки, цепляющиеся за его одежду, царапающие его лицо и руки. Земля под ногами то куда-то ехала, то проваливалась, то ставила ему подножки, но даже так он продолжал бежать, не оглядывался, находил все себе силы побороть боль в груди и горле и бежать-бежать-бежать. Было страшно, всё болело, перед глазами плыло. За ним гнались! Он слышал их голоса буквально у себя за спиной и нырял в кусты с шипами, лишь бы себя не выдать. Картинка перед глазами бежала цветными пятнами. На узкой дорожке показались несколько человек, одетых в самую простую одежду. Они рыскали, аки голодные волки, заглядывая под каждый камешек. Он прижал руки к губам — ему нельзя было издавать никаких звуков, даже дыхание могло его выдать: «Отец! Матушка! Шисюн!» — билось в его мыслях.       «Как он умудрился улизнуть?» — зло прорычал высокий худощавый мужчина с недлинным, но выделяющимся шрамом на щеке.       «Без понятия! — зашипел на него второй, рослый с широкими плечами. — Но нам нужно его найти, иначе Глава Чжао нас не пощадит..!» — он вплотную подошёл к кусту, в котором он прятался, и поскользнулся, грязно выругавшись.       «Осторожно, — усмехнулся первый. — Упадёшь здесь и окажешься у Призраков на пороге: живых аль мёртвых. Тут уж сам выбирай, что хуже».       Широкоплечий мужчина зло посмотрел на своего напарника и опустил взгляд на кусты. Он весь сжался и услышал не то треск, не то шорох. Кусок земли, заросший шипастыми кустами, обломился точно на том месте, где он сидел. Из него чуть весь дух не вышел. В ушах засвистел ветер, внутренности заледенели, челюсти свело. Он даже не успел понять, что падает, как боль, тупая и острая снова вернулась. Она мешалась в его теле, как мешались перед глазами краски, пока в итоге всё просто не исчезло, только аромат цветущих деревьев всё ещё окутывал его.       Сознание к Чунь Хуай Миню вернулось с головной болью, скрутившей его пополам. В Долине Призраков он часто испытывал боль, особенно если попадался на глаза бывшему Повелителю, тот не щадил ни мальчиков, ни девочек, поэтому они с дагэ всеми правдами и неправдами прятали А-Сян и А-Цин, но эта боль отличалась, она разливалась тягуче медленно, пожирая его кусочек за кусочком, выворачивая его мозги наружу. Перед глазами стояла тьма, сознание цеплялось за знакомый с детства голос — Цю Ци Цин. Девушка стояла перед ним на коленях, в глазах застыли слёзы. Она пыталась дозваться до него, била по щекам и рукам, пыталась заставить смотреть себе в глаза, пока, наконец-то, взгляд молодого человека не стал осознанным. Боль продолжала праздновать внутри него, но уже не перманентно, а волнами, отступив тогда, когда девушка была на грани того, чтобы позвать на помощь. Чудо, что к ним ещё никто не прибежал. Чунь Хуай Минь схватил Цю Ци Цин за плечи задеревеневшими пальцами. Эмоции и чувства были ещё свежи, били наотмашь, кипели. В ушах застыла фамилия того, из-за кого дагэ и А-Цин оказались в Долине Призраков.       —Чжао… Цзин… — выталкивая из себя слова, произнёс молодой человек.       —Что..? — Цю Ци Цин не понимала, как этот урод был связан с состоянием Чунь Хуай Миня.       —Из-за него я… Как и вы с дагэ… — Чунь Хуай Минь глотал воздух, взглядом бегая по девичьему лицу, хватка его пальцев усилилась. — Он приказал им..! Н-но почему? Кто я, А-Цин?! Кто я?!       Она больше не могла смотреть на это. По лицу Чунь Хуай Миня безостановочно текли обжигающие слёзы, его голос срывался, а её сердце разрывалось. Цю Ци Цин резко подалась вперёд, обнимая молодого человека, прижимая его к себе. Чунь Хуай Минь застыл и сжал одежду на её спине. Кто он на самом деле? Он боялся это узнать и при этом был обязан. Если и его разлучили с семьёй по прихоти этого Чжао Цзина? Значит, его семья тоже была осведомлена о делах… У Чунь Хуай Миня затошнило. Ему нужно было всё вспомнить ради лишившихся всего Вэнь Кэсина и Цю Ци Цин, ради поддерживающего их дагэ Чжоу Цзышу, ради невинного Чжан Чэнлина, ради Гу Сян, Цао Вэйнина и Хань Ина, оказавшихся втянутыми в эту историю, и ради себя.       —Не торопись. — Цю Ци Цин ещё крепче обняла Чунь Хуай Миня. — Не убивай себя изнутри, прошу. Давай расскажем о твоей памяти дагэ?       Ощутив слабый кивок, девушка чуть приподняла уголки губ и глубоко вдохнула, заставляя собственные слёзы не пролиться. Она помогла Чунь Хуай Миню встать. У него тошнило и болела голова. Цю Ци Цин довела его до комнаты, помогла лечь в кровать и наказала ждать её. Молодой человек схватил её за руку, не желая отпускать, тогда Цю Ци Цин улыбнулась ему и сказала, что скоро вернётся с лекарством. Кажется, не удастся ей сегодня уже не то что поспать, просто прилечь. Стараясь не шуметь, чтобы не разбудить спавшую довольно чутко Гу Сян, она аккуратно переоделась, взяла свою сумку с ингредиентами и вышла, ни одно серебряное украшение не издало звука, наполнив им уже коридоры постоялого двора. Лёгкие ажурные бабочки, длинные капли, сложные цветы, птицы и завитки — серебряные браслеты, серьги, украшения в волосах, на поясе и на шее зазвенели, словно посохи призрачных стражей, пришедших за душами. Девушка посмотрела на свои руки, приподняла подол длинной чёрной юбки, расшитой сложными разноцветными узорами. Впервые за девятнадцать лет она с головы до пят облачена исключительно в одежды и украшения своего племени. Знак или совпадение? Мотнув головой, Цю Ци Цин побила себя по щекам: ей надо было приготовить лекарство для Чунь Хуай Миня и начинать браться за отвар для Чжоу Цзышу.       Зайдя на кухню, Цю Ци Цин напугала спавшего там помощника повара. Услышав шорох и непонятный звон, мальчик открыл глаза и повернулся на кушетке, стоявшей в дальнем углу, а, увидев тёмный силуэт, вскрикнул, подскочил и схватился за редис, будто тот мог его защитить. Девушка вскинула бровь и со словами: «Это я», — поднесла к своему лицу фонарь. Узнав одного из постояльцев, пацанёнок выдохнул и расслабился, госпожа Цю предупреждала, что придёт ранним утром готовить отвар. Правда, кто ж знал, что придёт она настолько рано… Попросив помощника повара зажечь побольше фонарей, Цю Ци Цин достала необходимые ингредиенты из своей сумки и взяла нужные ей ёмкости. Варить сам отвар ей придётся на улице, так как вонять он обещал знатно. Выполнив все поручения, мальчик снова лёг досыпать положенное время, но вскоре проснулся от удушающего запаха, который и описать-то сложно было. Воняло кислым, тухлым и горьким одновременно, а ещё эта штука просто выжигала глаза. Цю Ци Цин предусмотрительно занялась сначала снадобьем для Чунь Хуай Миня и вернулась на кухню, когда молодой человек погрузился пусть и в беспокойный, но сон. До этого она ни разу ничего подобного не готовила, а только читала, поэтому знатно выматерилась, услышав «аромат», которым ей предстояло дышать несколько часов.       Запашок оказался невероятно проворным, а немного поднявшийся к утру ветер ещё и знатно разнёс его по округе. Через час на улицу выбежали Гу Сян с Цао Вэйнином и Чунь Хуай Минь, вмиг пободревший. К этому времени Цю Ци Цин сидела у переносной печки с завязанными носом и ртом, помешивая чёрный булькающий отвар, а помощник повара чуть поодаль стирал воняющие тряпки и мыл миски. Дело заключалось в том, что отвар нужно было процеживать каждую половину палочки благовоний, после чего тряпки, естественно, воняли не хуже самого варева, потому, дабы не переводить кучу ткани, Цю Ци Цин решила использовать два комплекта: пока один стирают, через второй процеживают. И всё бы хорошо, да вот стирать это пришлось невыспавшемуся парнишке, так как сама девушка не могла отойти от отвара, ибо его требовалось постоянно помешивать. Гу Сян зажала себе нос и скривилась. Сбоку раздался глухой стук — помощник повара свалился в обморок от вони, а постирать и помыть до конца всё не успел. Делать было нечего, пока Чунь Хуай Минь относил парнишку подальше от кухни, Гу Сян и Цао Вэйнин, завязавшие носы, взялись домывать и достирывать. За этим делом их застали Хань Ин и Чжан Чэнлин. И если Хань Ин благодаря службе в Окне Небес неплохо переносил разной степени вонь, то Чэнлина пробрало конкретно, мальчик не мог объяснить, каким чудом его не вывернуло наизнанку. Заставить отвар готовиться быстрее они не могли, поэтому присоединились к стирающим и процеживающим, точнее присоединился Хань Ин, а Чэнлин отпаивался имбирной водой и присматривал за вытащенным в беседку Лун Сяо.       —Вы вонючий тофу со столетними яйцами пожарить решили?! — появившийся из-за поворота Е Байи с отвращением посмотрел на отвар. — Это ещё что? Какого демона ты собралась травить?       —Тебя… — пробубнила Цю Ци Цин, забирая у А-Сян миски.       Гу Сян топнула ногой: ей надоели постоянные прискипывания Е Байи, коими тот сполна одаривал их всех. Она забрала из рук Цао Вэйнина одну тряпицу, расправила её и взмахнула, раз, другой, третий. Со стороны казалось, что она просто избавляется от излишков воды, но на деле такими способом она пыталась направить вонючий дым в стороны Бессмертного с горы Чанмин.       —Когда уже он сварится? — недовольно шипела Гу Сян, покашливая и радуясь, что хотя бы запах не цепляется к одежде. Это было поразительно и странно, но сам запах не впитывался в ткань, только если той коснулся сам отвар. Вздохнув и забрав очередную порцию тряпок и мисок, девчушка вместе с Цао Вэйнином и Хань Ином пошла к колодцу, у которого оглянулась и посмотрела в сторону окна комнаты Гэ и Чжоу Цзышу.       Вэнь Кэсин спал поверхностно, иногда открывая глаза и смотря на Чжоу Цзышу. Порой они сталкивались взглядами, порой нет. Сам Лорд Чжоу спал не лучше, то проваливаясь в сон, то выныривая из него с чувством резкого падения. Услышав неприятный аромат, он принял его за что-то непонятное из сна, однако запах никуда не делся и со временем только усилился. Его нос был привычен ко многому, но это даже его заставило открыть глаза и подняться. На соседней кровати фыркнул Вэнь Кэсин и, нахмурив брови, посмотрел на окно — вонючая отрава определённо проникала с улицы. Чжоу Цзышу выглянул в окно и вскинул брови: Чжан Чэнлин сидел в беседке с завязанным носом. Судя по его виду, на мальчика с переменным успехом накатывала тошнота, а цвет лица Лун Сяо, ещё до этого бывший не слишком человеческим, стал почти серо-чёрным. Со стороны кухни, находившейся в пристройке к постоялому двору, доносились голоса, среди коих был и голос Мастера Е. Стояло ранее утро, день обещал быть пасмурным. Чжоу Цзышу обернулся к Вэнь Кэсину, тот по взгляду понял, что все уже проснулись и прямо сейчас каким-то образом были связаны с противной вонью.       —У тебя глаза опухли. — заметил Чжоу Цзышу после того, как они умылись, оделись и причесались в полной тишине. Мужчина повернул к себе Вэнь Кэсина за подбородок и хмыкнул, когда тот, цыкнув, попытался отвернуться. — Но мне нравится.       Вэнь Кэсин открыл рот, но почти сразу же закрыл его, надувая губы и отворачиваясь. Глядя на него, Чжоу Цзышу представлял, как выглядит сам. Они спустились по лестнице, встретив по пути помощника повара, покачивавшегося на ходу, и вышли на улицу. В этот момент Чэнлина скрутил очередной приступ и он перегнулся через стенку беседки, но легче не стало. Глубоко вдохнув, мальчик сел обратно и достал из бумажного мешочка засахаренный кусочек имбиря, принявшись его жевать. Увидев мужчин, он вскочил с места и сделал им навстречу пару шагов, но снова чуть не выплюнул желудок. Вэнь Кэсин подошёл к Чжан Чэнлину и погладил его по спине, разворачивая головой к траве, потому что в третий раз парнишка сдержаться не сумел.       —Тебе следует больше внимания уделять практикам дыхания и внутренней силы. — строго подметил Чжоу Цзышу, но всё-таки в более мягкой форме, чем обычно, так как запах взаправду мог снести с ног.       —Уже получше? — Вэнь Кэсин помог мальчику дойти до беседки. — Положи кусочек имбиря под язык.       Чжан Чэнлин смог только кивнуть и попытался нормализовать дыхание, совершенно не замечая, что ему уже действительно лучше — воняло значительно меньше. Правда, по мере приближения к кухне запах снова усилился. Двое мужчин остановились на дорожке: облокотившись о дерево, чуть поодаль стоял Е Байи, наблюдавший за двумя девушками и тремя юношами, сидевшими у колодца с мученическим видом.       —Что здесь произошло? — Вэнь Кэсин перевёл взгляд с переносной печки на Гу Сян, стягивающую с лица ткань, прикрывавшую до этого нижнюю часть лица.       —Попытка массового отравления. — усмехнулся Е Байи и продолжил в своей обычной манере. — Они готовили отвар для ученика Цинь Хуайчжана.       Чжоу Цзышу обернулся к отвару, потом к помытым мискам, стоявшим рядом с колодцем, к горке тряпок, которые точно скоро сожгут, к Вэнь Кэсину, в глазах коего блестела благодарность. Ему тоже стоило поблагодарить, причём не только нашедшую рецепт и приготовившую отвар Цю Ци Цин, но и Гу Сян, Чунь Хуай Миня, Хань Ина и Цао Вэйнина, помогавших с приготовлением. Теперь каждые пятнадцать дней, пока не найдут того, кто сможет помочь ему, им придётся жить вот так. В груди Чжоу Цзышу потеплело. Из кухни вышел повар, объявивший, что завтрак готов, Е Байи тут же оживился, а Лорд Чжоу покачал головой.       К тому времени, как он все сели за стол, запах почти выветрился из постоялого двора благодаря открытым настежь окнам и дверям, а то, что осталось, забивали собой ароматы еды. Вот только с аппетитом на неё смотрели лишь трое: Е Байи, Гу Сян и Цю Ци Цин, остальные предпочли выпить чай и закинуть в рот пару закусок. Чэнлина уже не мутило, но, кроме фруктов, он ничего не ел, да и за те принялся после небольшой лекции Чжоу Цзышу о том, что, если он свалится во время тренировки, виноват будет только сам, потому что ничего не поел.       —Я очень вам всем благодарен. — выдохнул Чжоу Цзышу, не зная, как ещё выразить свою признательность. Не силён он был в этом.       —Брат Чжоу, перестань. — отмахнулась Цю Ци Цин, набивая щёки и поглядывая на шпильку в волосах мужчины, привлёкшую внимание ещё у колодца. Ощутив на языке вкус нежной говядины, она совершенно забыла про убивающую вонь отвара и на пару с Гу Сян уминала всё, что попадалось ей на глаза. — Главное, чтобы сработало.       —Желудок твой отвар точно кое-кому прочистил.       —Люди за столом вообще-то едят. — цыкнул Вэнь Кэсин, но Е Байи был слишком поглощён своей порцией.       Когда тарелки и миски опустели, Цю Ци Цин собралась идти за отваром, а Чжан Чэнлин под присмотром Хань Ина и Цао Вэйнина на тренировку, но Чжоу Цзышу попросил их немного задержаться. Девушка переглянулась с Чунь Хуай Минем и Гу Сян, практически не отрывавших глаз от шпильки Вэнь Кэсина, почему-то находившейся у Лорда Чжоу. Бессмертный Е вскинул бровь из своего угла.       —Чэнлин, подойти и поклонись своему дяде Вэню. С этого момента он — твой младший Мастер.       —А-Сюй… — Вэнь Кэсин повернулся к Чжоу Цзышу, но наткнулся на непрошибаемое упрямство в его глазах и сдался.       Чжан Чэнлин хлопал глазами, силясь связать слова Наставника со своей логикой, даже Е Байи нахмурился.       —Но разве младший Мастер это не младший брат по ученичеству Наставника? — озвучила свои мысли Гу Сян.       —Вот именно. — подтвердил Бессмертный Е. — Значит, отношение к Поместью Четырёх Сезонов ты всё-таки имеешь. И какое же?       —Брат Чжоу, неужели шиди, которого ты искал, это… Господин Вэнь? — ахнул Цао Вэйнин. Ещё в школе Юэ Ян он услышал эту историю от А-Сян и Чжан Чэнлина и искренне надеялся, что Чжоу Цзышу однажды найдёт своего брата. Как иногда поразительна и непредсказуема, однако, бывает Судьба.       —Да, он мой шиди и ученик Наставника, потерянный двадцать лет назад, Чжэнь Янь.       Чунь Хуай Минь и Цю Ци Цин переглянулись, их догадка только что подтвердилась. Гу Сян, не скрывая своих удивления и изумления, крутила головой от одного мужчины к другому, поочередно указывая на них пальцами, пока не столкнулась взглядами с Вэнь Кэсином и не опустила руку. Хань Ин выдохнул, он, как и Цао Вэйнин, был рад, что Глава Чжоу нашёл того, кого хотел. Первым тишину нарушил Чжан Чэнлин. Мальчик коротко вскрикнул, счастливо улыбнулся и принялся отбивать полагающиеся поклоны Вэнь Кэсину, скулы которого слегка тронул румянец.       —А я чувствовал, что в тот день мы не просто так столкнулись. — мальчик засветился, будто солнышко, на посеревшие щёки вернулся здоровый румянец.       —Чжэнь Янь? — Бессмертный переменился в лице, даже голос его несколько изменился. — Сын Чжэнь Жуюя и Гу Мяомяо? Разве тогда ты не должен быть учеником Долины Целителей?       —Старший Е, Долина Целителей исчезла восемнадцать лет назад. — Чжоу Цзышу под столом накрыл ладонь Вэнь Кэсина, у которого лицо потемнело от гнева при упоминании школы его родителей. — А двадцать лет назад мой Наставник принял А-Яня в ученики, но на семью Чжэнь напали, родителей А-Яня убили, а сам он пропал. Мы искали его все эти годы.       —Двадцать лет? — Е Байи оглядел Вэнь Кэсина. — Где же он был тогда все эти двадцать лет?       —Мне не важно, — Лорд Чжоу встал из-за стола и загородил от Бессмертного мастера Вэнь Кэсина. — Где он был эти двадцать лет, Старший Е. Для меня важно, что я нашёл его сейчас и теперь мы вместе можем вернуться домой.       —Убиты двадцать лет назад… — вздохнул Е Байи. Он не знал, что Чжень Жуюя и его жены нет уже двадцать лет, да и про Долину Целителей он не ведал. — Так вот, зачем ты устроил все эти кровавые заварухи. Желал мести за родителей? А другого способа найти не смог? Думал, они обрадуется, коли их сын утопит весь Цзянху в крови?       —Ты..! — вскочил Вэнь Кэсин, свирепея на глазах. От каких-либо действий его удерживала только рука Чжоу Цзышу, что не столь ему путь преграждала, сколь не давала подойти к нему Е Байи.       Чунь Хуай Минь сжал рукояти цзюцзебяней, замаскированных под поясные украшения, Гу Сян и Чжан Чэнлин крепко сжали кулаки, девчушка чудом удерживая рот на замке. Даже Хань Ин и Цао Вэйнин вцепились в свои мечи, борясь с эмоциями. Они могли только представлять, через что прошёл Вэнь Кэсин и насколько глубока должна быть его рана. Они сами были свидетелями, что порой мужчина действовал импульсивно, однако он не был плохим человеком, а для всех его действий должна была быть серьёзная причина. Потерять родителей совсем ребёнком, прожить в Долине Призраков двадцать лет, стать её Хозяином, чтобы покинуть то место и отомстить. Иногда Вэнь Кэсин был суров и жесток, не сдерживался в словах и действиях, но в такие моменты он всегда защищал то, что ему дорого, будь то близкие или его жизнь. Если он мстил всему Цзянху, это была не просто прихоть.       —Старший Е, неужели сын не может отомстить за родителей? — голос Чжоу Цзышу заледенел. — Другой способ? А у всех ли есть возможность использовать другой способ?       Е Байи нахмурился, его взгляд потяжелел, но сказать что-либо в ответ он не успел. Оглушительный в звенящей тишине хлопок ладони по столу заставил некоторых вздрогнуть от неожиданности, а некоторых обратить внимание на Цю Ци Цин.       —Нам нужно приступать к процедуре. Свои ссоры оставьте на потом. — девушка поднялась из-за стола и пошла на кухню за отваром. Она выглядела несвойственно ей в подобные мгновения спокойной, и только те, с кем она жила в Долине Призраков, знали, что за гордо выпрямленной спиной, спокойным голосом и сложенными руками скрывается металлический холод ярости.       На обратном пути Цю Ци Цин выглянула на улицу: Чэнлин отрабатывал техники под присмотром Хань Ина и Цао Вэйнина, А-Сян складывала вещи в беседке, краем глаза следя за Лун Сяо, а вот Бессмертного с горы Чанмин было не ведать, как и Чунь Хуай Миня, обнаружившегося в комнате Чжоу Цзышу и Вэнь Кэсина. По серьёзным лицам она сразу поняла, что молодой человек рассказал о начавшей возвращаться памяти и о некоторых конкретных воспоминаниях.       —Брат Чжоу, тебе нужно выпить весь отвар до капли. — девушка поставила перед мужчиной миску с чёрной жидкостью, лишившейся своего дурного запаха, что было признаком правильного приготовления. — После этого должна полностью прогореть одна палочка благовоний, только по прошествии этого времени можно начинать очищение ци. Дагэ знает, что делать. Когда отвар начнёт действовать, ты погрузишься в состояние, похожее на сон, но будешь оставаться в сознании. Действовать отвар будет один час, в течение которого нужно очищать ци, после ты будешь какое-то время ослаблен, но не более. Как я и говорила ранее, три часа нельзя будет пользоваться ци. И ещё, — цю Ци Цин достала из-за пояса небольшую коробочку и протянула её Вэнь Кэсину. — Эти пилюли помогут восстановить отданную ци. Одну выпьешь сразу по завершении, вторую завтра до вечера. Осторожно, они имеют парализующий эффект, длящийся четверть палочки благовоний.       —Для чего эти пилюли? — свёл брови Лорд Чжоу. В прошлый раз ни о каких пилюлях и речи не шло.       —Дагэ необходимо прогнать свою чистую ци через твои меридианы, тем самым очистив их. После этого часть его ци останется в тебе, но всё остальное вернётся. Чтобы вместе с возвращающейся ци в организм не попала «грязь», и нужны пилюли. Первая очистит, вторая восстановит ци. Это мера предосторожности, не более.       Стоило двери закрыться за Цю Ци Цин и Чунь Хуай Минем, Чжоу Цзышу наградил Вэнь Кэсина недовольным взглядом, но мужчина тут же заверил его, что и сам не знал про пилюли, и, скорее всего, так А-Цин пыталась перестраховаться, потому что до этого ни с чем подобным не сталкивалась. Вздохнув, Чжоу Цзышу выпил отвар залпом. Вкус был не мерзким, но довольно противным, горьким и приторным одновременно. Вместе с поставленной миской загорелась палочка благовоний. Поначалу он не ощущал никаких изменений, но потом в тех местах, где находились Гвозди, стало происходить что-то непонятное, будто кто-то пытался зажечь фонарь.       «Фонарь?» — Чжоу Цзышу недоумённо моргнул. Он стоял посреди сада летнего домика Наставника. Со стороны поместья слышались голоса, а в небе плыли фонарики. Лорд Чжоу нахмурился, но почти тут же вспомнил этот вечер — в тот год фестиваль Циси выпал как раз на поездку Наставника, поэтому они встречали его в летнем поместье, именно в тот день он выиграл у мастера замков нефритовую подвеску, которую подарил Чжэнь Яню. Стоило ему об этом подумать и за спиной раздались шаги. Чжоу Цзышу обернулся, помня, что сейчас из-за кустов выйдет его шиди с фонариками, чтобы они могли вместе их запустить, но вместо маленького мальчика, на тропинке показался Вэнь Кэсин. Он был одет в простые белые одежды без узоров, поверх которых было накинуто синее пао, сочетавшееся цветом с поясом, в волосах виднелась лента, он однажды попросил у Чжоу Цзышу. Глава Поместья Четырёх Сезонов смотрел на мужчину перед собой и не мог оторвать глаз. Что-то в этом Вэнь Кэсине отличалось, в глазах по-прежнему скакали черти, но он будто стал мягче. Или ему просто казалось? Мужчина протянул ему фонарь, молчаливо предлагая зажечь. И тут Чжоу Цзышу вздрогнул: почему Вэнь Кэсин молчал? Из прошлого опыта он уже знал, что Вэнь Кэсин становился молчаливым, если смущался, испытывал стыд или находился в состоянии сильного потрясения, смешанного с глубоким страхом. Сердце Лорда Чжоу пропустило удар, он протянул руку, попытался схватить мужчину, однако тот исчез вместе с садом и поместьем. Вокруг была просто тьма, неожиданно наполнившаяся запахом гари. Перед глазами появились не то горы, не то скалы, не то вообще не пойми что — и всё это полыхало в огне. Земля задыхалась от количества крови и трупов: школы боевых искусств, Призраки, Скорпионы, даже воины Окна Небес. Чжоу Цзышу сделал несколько шагов вдоль пропитанной алым дороги, стараясь не смотреть по сторонам. Ему казалось, что они видел знакомые сиреневые рукава и аметистовые серьги, которые сжимала рука юноши, тонкие серебряные браслеты и голубые одежды, казалось, что слышал хрип Хань Ина и Чэнлина. Постепенно кровавая дорога вывела его к невысокому, но раскидистому дереву, росшему у обрыва и пожираемому огнём. И у этого дерева в красных одеяниях стоял Вэнь Кэсин. «Говорят, одеяния Повелителя Долины Призраков невозможно алые от крови его врагов», — проговорил в голове слишком знакомый, слишком родной голос. Мужчина открыл рот, чтобы позвать Вэнь Кэсина, смотревшего в пропасть, но не успел издать ни звука, сорвавшись с места. Глаза застилали слёзы, в ушах набатом билось: «Нет!». Он должен был успеть, должен! И не успел… Их кончики пальцев соприкоснулись на короткое мгновенье, а в следующий миг алый силуэт уже растворялся в беспроглядной пучине. Не думая ни о чём, Чжоу Цзышу прыгнул следом и оказался в их с Вэнь Кэсином комнате на постоялом дворе, лежа на кровати.       С улицы доносился голоса Чжан Чэнлина, жалующегося на усталость, и Гу Сян, напоминавшей ему, что Чжоу Цзышу снова будет отчитывать его, а потом в наказание увеличит тренировку. Видимо, это возымело эффект, раз Хань Ин заметил, что осталось уже совсем немного.       —А-Сян, ты видела орехи в карамели, которые я отложила? — в голосе Цю Ци Цин слышалось непонимание.       —Да, кое у кого во рту. — пробурчала девчушка, и Чжоу Цзышу не был уверен: послышалось ему хмыканье Мастера Е или нет.       —Не подавитесь, старший Е. — прошипела девушка, разве что ядом не плюясь под тактичное покашливание Чунь Хуай Миня.       Чжоу Цзышу выдохнул. Он всегда думал: как в одном месте сумели сойтись два человека с фамилиями, образующими «Вёсны и Осени»? Ответ оказался прост — ироничная шутка Вэнь Кэсина, который в то время был ещё ребёнком. Мужчина часто говорил о своей семье, но редко упоминал их детство, поэтому Лорд Чжоу и не знал, что «Чунь Хуай Минь» — не настоящее имя Справедливого Призрака, а данное ему Вэнь Кэсином, потому что бессознательного мальчика, который, как потом выяснилось, потерял память, в Долину Призраков притащила А-Цин, за что получила нахлобучку от старшего брата. Бывший Глава Окна Небес отвернулся от окна и сжал пальцы, за которые его держал Вэнь Кэсин, сидевший на коленях и утыкавшийся лбом в кровать. Рядом лежала коробочка с одной пилюлей.       —А-Сюй? — раздался приглушённый покрывалом голос мужчины. — Как ты себя чувствуешь? Стоит позвать А-Цин?       —Со мной всё в порядке, просто слабость. — Чжоу Цзышу ещё крепче сжал в своей руке слегка прохладные пальцы Вэнь Кэсина, перед глазами вновь мелькнули видения. Теперь он в полной мере понимал слова девушки о том, что ещё непонятно: больнее будет процедура или видения. Судя по всему, под действием отвара человек видит свои самые сокровенные мечты и потаённые страхи. — Хм, пилюли довольно действенны. — мужчина не сумел удержаться от маленькой иголочки, видя, что Вэнь Кэсин не мог вообще пошевелиться. Тот как-то странно выдохнул, словно что-то пытался сказать. Не прошло и трёх выдохов, как с улицы прилетел чих Цю Ци Цин.       —Тётушка Цю, ты заболела? Мне принести тебе горячего чаю?       —Вот же маленький лентяй, тренируйся.       —Кажется, чей-то дурной братец пожелал тебе сейчас гореть во всех котлах Диюя. — беззлобно поддел Е Байи.       Губы Чжоу Цзышу растянулись в улыбке, а Вэнь Кэсин дёрнул пальцами, потом плечами, затем головой и начал медленно разгибаться. Сбросив остатки действия пилюли, мужчина сел на край кровати. Его глаза немного отошли. Он поинтересовался: нужно ли что-то его А-Сюю и получив в ответ: «Просто посиди спокойно рядом», — устроился поудобнее и принялся говорить обо всём подряд, в основном комментируя происходящее на улице.       Вторая ночь на постоялом дворе прошла спокойнее, если не считать очередной стычки Е Байи и Вэнь Кэсина. Бессмертный с горы Чанмин решил напомнить им, что ночью люди спят, на что Вэнь Кэсин наполнил ему, что завись плохое чувство, и понеслась-полетела.       В путь они выдвинулись ранним утром вместе с восходом солнца. Им предстояло ехать считай без остановок по горной местности несколько дней подряд, поэтому повозку они продали в стоявшей на пути деревне, последней перед границей Южных племён. Деревушка была добротной, поэтому проблем с приобретением взамен повозки лошадей у них не появилось, да и местные жители значительно подобрели, узнав, что среди гостей есть лекарь. Они охотно раскупали мази, настойки, пилюли и сборы, свойства которых весьма красочно расписывал Вэнь Кэсин, помогая Цю Ци Цин объяснять способы применения тех или иных лекарств, их дозировку и прочее, пока Гу Сян, Чунь Хуай Минь и Цао Вэйнин занимались непосредственно продажей, умудряясь торговаться выгодно для обеих сторон. Хань Ин подобной способностью не обладал, поэтому помогал доставать лекарства и упаковывать их. Как-то раз Чжоу Цзышу тоже вызвался помочь с продажами, но уже через половину часа был отослан Вэнь Кэсином подальше от этой деятельности. К неумению готовить добавилось и жуткое неумение торговаться, вдобавок, если кто-то что-то спрашивал у Чжоу Цзышу, он по привычке отвечал прохладно и сухо. Вэнь Кэсин потом попытался его успокоить и подбодрить, мол это вполне нормально, а вот Е Байи разливался хохотом на все лады с попыток одного торговаться и другого утешать. Поэтому во все остальные разы Лорд Чжоу наблюдал издалека, присматриваясь к людям, дабы они не нарвались на Скорпионов или Окно Небес, но всё было тихо, и это немного напрягало, будто затишье перед бурей.       —О! — вдруг повеселел Е Байи. — Сейчас будет что-то интересное. — ехидно посмотрел он на бывшего Главу Окна Небес.       Чжоу Цзышу недоумённо вскинул бровь и повернулся к толпе, обступившей подобие их прилавка, искренне не понимая, что же так позабавило старшего Е. Над Чжан Чэнлином любопытство тоже взяло вверх, и он высунулся из-за дерева, за которым сидел вместе с Лун Сяо в корзине. Лорд Чжоу оглядел людей и взгляд его вмиг потяжелел и потемнел, да настолько, что мальчик поспешил отодвинуться от своего Наставника. Вокруг Вэнь Кэсина крутилось много молодых девушек и несколько парней, среди которых особо выделялся один, дотошно расспрашивающий мужчину о какой-то мази. Парнишка был недурён собой и походил на учёного мужа, хорошо сложен, в аккуратных одеждах с лёгкой улыбкой на устах. Он постоянно задавал какие-то вопросы то об одном, то о другом, придвигаясь ближе и стараясь ненароком коснуться Вэнь Кэсина, намерения его были весьма очевидны. Чжоу Цзышу сжал челюсти и тяжело вздохнул. На странного покупателя обратила внимание и Цю Ци Цин, но предпринимать ничего не стала, так как Вэнь Кэсин и сам неплохо справлялся, чётко и по пунктам отвечая на каждый вопрос, да и в принципе всем видом показывая своё полное равнодушие к горе-любовнику, а ускорившаяся речь мужчины так и вовсе кричала, что ещё немного и он отделается от прилипчивого парня. По крайней, мере она собиралась не влезать, но застывшая сбоку Гу Сян внесла некоторые коррективы в первоначальный план. А-Сян широко раскрытыми глазами смотрела в сторону дерева, где их дожидались Чжоу Цзышу, Чжан Чэнлин и Е Байи, в глубине её глаз дрожал страх, до этого момента появлявшийся иногда в присутствии Вэнь Кэсина. Цю Ци Цин проследила за взглядом Гу Сян, и сама вздрогнула. Глава Поместья Четырёх Сезонов, на первый взгляд, был спокоен, как озёрная гладь или ветви ивы в безветренный день, но вот чёрный огонёк во взгляде явно противоречил остальному внешнему виду. Переглянувшись, девушки ненавязчиво подвинули Вэнь Кэсина, оттесняя его от одного покупателя, и услышали тихий вздох облегчения. Вэнь Кэсин и сам был рад побыстрее отделаться от того парня, а вот сам парень подобной смене рад не был, однако сумел сохранить на лице улыбку.       —У вас замечательный старший брат. — улыбнулся он, взглядом следуя за мужчиной.       —Муж нашего брата считает также. — с не менее слащавой улыбкой ответила Цю Ци Цин. Гу Сян не поняла, кто и чей муж, и смачно положила мешочек с лекарствами в руки парня, головой кивая в сторону дерева. Неудавшийся любовник прокашлялся, поблагодарил за лекарства и поспешил уйти.       Выручив средства за лекарства, они быстро позакидывали вещи на лошадей и покинули деревню, предпочтя до захода солнца продвинуться подальше. Больше деревни и города не попадались им на пути. Местность стала куда более гористая, где-то она была плотно покрыта лесами, где-то представляла из себя несколько пустынную картину. По границам Южных народов они старались двигаться быстро, лишь изредка делая короткие передышки, чтобы лошади могли отдохнуть, по возможности пытались идти даже ночью. И спустя три дня вышли к границам территории, принадлежавшей Павильону Лун Юань.       Во время одной из остановок Чжан Чэнлин спросил у Чжоу Цзышу: кто такой Лун Цюэ, к которому они направляются? На самом деле, вопрос этот интересовал многих. Ранее Хань Ин уже слышал это имя, по поручению Главы он даже со своими отрядами несколько раз отправлялся на поиски Павильона Лун Юань, но из раза в раз возвращался ни с чем. Цао Вэйнин, Гу Сян, Чунь Хуай Минь и Цю Ци Цин вообще ничего не слышали об этой школе и её Главе, а Вэнь Кэсин знал лишь то, что Лун Цюэ был другом его родителей и по каким-то причинам скрыл свою школу почти одновременно со смертью Жун Сюаня, после чего от него не было ни слуху, ни духу. Подбрасывая в костёр хворост, Чжоу Цзышу попытался вкратце рассказать и о человеке, и о месте, в кое они идут, в этот раз даже Е Байи просто слушал. Чжоу Цзышу рассказал, что Лун Цюэ был другом его Наставника, четы Чжэнь, Жун Сюаня с его женой и братьев из Союза Пяти Озёр, но с последними общался немного реже. Дядюшка Лун всегда был желанным гостем в Поместье Четырёх Сезонов, и именно он сделал все охранные механизмы школы, только вот в последний свой визит, за несколько дней до смерти Жун Сюаня, он сильно поссорился с Цинь Хуайчжаном. Причин их ссоры не знал никто, как никто и не знал, почему на следующий же день после смерти Жун Сюаня Лун Цюэ оборвал все связи с внешним миром и спрятал свою школу. Цинь Хуайчжан несколько раз пытался найти своего друга, но не смог, потом Чжоу Цзышу сам продолжил поиски, однако и он, будучи Главой Окна Небес, потерпел поражение в этом деле и пришёл к выводу, что, являясь Мастером механизмов, Лун Цюэ заставил свой Павильон постоянно передвигаться по горам и долинам. В таком случае, не имея точной карты школы со всеми расчётами, найти Павильон практически нереально.       —Но если самому Окну Небес не удалось найти Павильон Лун Юань, как мы туда попадём? — озвучила Гу Сян назревавший вопрос. Вэнь Кэсин посмотрел на Е Байи, потом на злого Лун Сяо.       —Можем попытать одного мелкого уродца, а можем попробовать спуститься в долину. Территория, конечно, большая, но не бескрайняя, на ней должны были остаться какие-то следы. Другой вопрос: где нам искать вход в долину?       —С этим проблем не будет. — с довольным выражением лица Бессмертный Е доел третью порцию рыбного супа. — Характер у тебя паршивый, но суп хороший.       Вэнь Кэсин тихо цыкнул, недовольно скорчился, но говорить ничего не стал, раз один старый чёрт знал, как спуститься в долину. Для этого им пришлось оставить, точнее спрятать, лошадей в небольших зарослях и дальше двигаться пешком — среди высоких сосен и зарослей папоротника петляла старая неприметная тропинка, которую сразу было и не заметить. Увидев сквозь плетение корзины знакомые места, Лун Сяо завозился, серебряная игла до сих пор сковывала все его движения, говорить и то не выходило. Однако его раскачиваний вполне хватило, чтобы Чэнлина вместе с корзиной резко повело в сторону, из-за чего мальчик ударился плечом об одну из сосен и чуть не лишился жизни. Не отбей шедший рядом Чжоу Цзышу дротик, тот прошёл бы парнишку насквозь. Неожиданно в высоте деревьев раздался щелчок и на людей посыпался град из дротиков. Отбивая их, Цао Вэйнин наступил на торчавший из земли корень и еле увернулся от двух копий, вылетевших из-под земли, ещё несколько подобных пар вылетели в других местах. Избавляясь от одних ловушек, они умудрялись активировать другие, что очень походило на замысловатую сеть механизмов. Искать главный механизм времени не было, поэтому достав свой меч и легко оттолкнувшись от земли, Е Байи с помощью своей ци, разносимой по округе взмахами меча, посрубал верхушки деревьев. В мгновенье ока тропинка стала светлее, а копья, дротики, кинжалы и прочие неприятные штуки перестали вылетать отовсюду. Приземлившись, Бессмертный приоткрыл крышку корзины и пригрозил сидевшему внутри Лун Сяо, что ещё одна подобная выходка и он лично всучит его Вэнь Кэсину, чтобы тот завершил начатый природой эксперимент с его костями.       —Почему сразу я?       —Ну, не я же. — ухмылка смешалась с улыбкой на губах Бессмертного Мастера, но продержалась там недолго, уступив место серьёзности. — Эй, ученик Цинь Хуачжана, ты сказал, что твой Наставник и Лун Цюэ поссорились. Лун Цюэ из породы добряков, старающихся все проблемы решать мирным путём, да и Цинь Хуайчжан был не из конфликтных. Мне прямо интересно, из-за чего же у них вспыхнула ссора. — Е Байи бросил предупреждающий взгляд на корзину. — Идём.       Чем дальше они продвигались в лес, тем сильнее крепло ощущения подъёма в гору, возникшее, как выяснилось, не просто так. Постепенно узкая тропа начала расширяться, растительности становилось меньше, дорога под ногами из земляной превращалась в каменную и в итоге закончилась крутым обрывом. Они действительно оказались на вершине горы, одной из гор, а на другой, напротив, находилось здание, напоминавшее павильон небольшого дворца. Над неприветливой туманной пропастью, разделявшей две вершины, находился подвесной мост, увитый плющом и тонкими лианами, свисавшими с не самых крепких, на вид, канатов. Серые, казавшиеся влажными, доски тоже не внушали особого доверия, но другого пути у них не было. Вэнь Кэсин посмотрел на корзину за плечами Чжан Чэнлина. Начни один мелкий гад снова пытаться шевелиться, и Чэнлин полетит вниз. Подозрения мужчины разделял и Чжоу Цзышу, решивший, что наилучшим выходом в данной ситуации будет просто вырубить Лун Сяо. Пока Вэнь Кэсин придерживал крышку корзины, Лорд Чжоу, не заморачиваясь аккуратностью, нажал на пару точек, лишив Лун Сяо сознания. Чэнлин выдохнул с облегчением и немного расслабил плечи, перспектива отправиться в полёт его не прельщала.       Окинув мост оценивающим взглядом, Е Байи сказал, что пойдёт первым. Топающими движениями он проверил первые доски, те оказались крепкими. Сам мост, в принципе, был куда крепче, чем казался. Ступая сначала аккуратно и медленно, потом смелее и быстрее, Бессмертный прошёл его спокойно. Уже у самого конца, когда оставалась всего пара шагов, он вдруг покачнулся и начал заваливаться набок. Округу прорезали вскрики, а затем вздохи облегчения, так как мужчина не упал и спокойно сошёл на землю, где и обернулся к ним с улыбкой.       —Шучу. — хохотнул он, предпочтя скрыть, что, вообще-то, действительно чуть не споткнулся.       Облегчение на лицах моментально сменилось злостью. Цао Вэйнин коротко выдохнул, сердце в его груди всё ещё бухало, словно ополоумевшее. Но мост был проверен и оказался крепок. Правда рисковать никто всё равно слишком сильно не решался, решив поставить Чэнлина и девушек в середине их небольшой процессии, замыкал которую Чжоу Цзышу. Хоть Е Байи и доказал безопасность моста, шедший первым Вэнь Кэсин всё равно старался ступать легко и аккуратно, в точности повторяя шаги Мастера Е. Чтобы не перегружать мост, они шли на небольшом расстоянии друг от друга. Всё было прекрасно, пока снова не раздался щелчок, от которого у всех замерли сердца. По судорожному вздоху Чэнлина и его широко распахнутым глазам, стало понятно, что он на что-то наступил. Никто и рта раскрыть не успел, как мост под их ногами обвалился. Е Байи подбежал к уцелевшему краю, пытаясь ухватить хотя бы Вэнь Кэсина, бывшего к нему ближе всего, но схватил только воздух.       Теперь, когда мост больше не скрывал пропасть, Бессмертный с горы Чанмин увидел, что таких мостов было множество и все они соединяли между собой разные вершины, образуя систему переходов. На один из таких мостов упал Чжан Чэнлин, корзина слетела с его плеч и скрылась в тумане. Другой мост оказался не таким крепким и разлетелся чуть ли не в щепки. Ухватившись за лиану, свисавшую с одного моста, Вэнь Кэсин второй рукой успел поймать мальчика за ворот. Долго выдержать их двоих лиана не смогла бы, вдобавок из-за тумана она была влажной, поэтому рука по ней сильно скользила. Собрав свою ци, мужчина дёрнул за лиану, молясь, чтобы та спружинила. На его счастье так и произошло, и ему удалось подбросить Чэнлина, правда, не высоко, но там его поймал Чжоу Цзышу и выбросил буквально в руки Хань Ина, сумевшего уцепиться за плющ, свисавший с уцелевшей части моста, где им уже мог помочь Е Байи. Лорд Чжоу оглянулся: кроме Вэнь Кэсина, он больше никого не видел, но отчётливо слышал лязг цзюцзебяней и свист кнута где-то внизу. Вэнь Кэсин хотел бы выдохнуть, да не мог. Он поднял взгляд на Чжоу Цзышу, пытавшегося подобраться к нему поближе, и сорвался в пропасть — лиана оборвалась. В памяти Главы Поместья Четырёх Сезонов мелькнуло видение, навеянное отваром, и он, не раздумывая, отпустил свою лиану. Мужчина не дышал, пока не схватил Вэнь Кэсина за руку и не дёрнул на себя. Тот судорожно выдохнул, цепляясь свободной рукой за одежду на спине Чжоу Цзышу, и повернул голову. Казалось, сердца перестали биться у обоих. Из тумана, будто копья, торчали острые верхушки скал.