Если нам суждено, встретимся и за тысячу ли.

      Помешав хворост в костре, Вэнь Кэсин склонился над котелком, в котором закипал щавелевый суп с куропаткой и грибами. Их запасы подходили к концу, так как для быстрого передвижения они не покупали много, предпочитая некоторые продукты раздобыть в их естественной среде. Попробовав немного супа, мужчина нахмурился и протянул руку, в ту тут же вложили небольшой бумажный свёрток с солью. За спиной время от времени раздавался голос Чжоу Цзышу, указывавший на ошибки в движениях своих учеников и советующий, как лучше их избежать, но делающий это крайне осторожно, чтобы Хань Ин и Чжан Чэнлин сами об этом догадались. Сбоку послышались шаги: Цао Вэйнин и Чунь Хуай Минь возвращались к поляне с охапками хвороста, а рядом Гу Сян и Цю Ци Цин помогали с ужином. Удостоверившись, что суп готов, Вэнь Кэсин снял котелок с огня и на месте того сразу оказались несколько палочек с надетыми на них булочками.       Покинув Павильон Лун Юань и поднявшись к тем зарослям, в которых были оставлены лошади, они разошлись с Е Байи. Бессмертный с горы Чанмин собирался отправиться в дальние земли к человеку, который мог помочь Чжоу Цзышу. Сразу предупредив о пути, а тот туда и обратно займёт много времени, Е Байи заверил, что найдёт способ с ними связаться, но в идеале, было бы просто замечательно посади они к тому моменту свои попы в одном месте и не рыпайся с него. И, чтобы жизнь раем не казалась, Бессмертный выдал такой список блюд, которых хочет съесть по своему прибытию вместе с чудесным лекарем, что у Вэнь Кэсина брови остались на своём месте исключительно из-за тактичных покашливаний Чжоу Цзышу, буквально кричавших: «Просто согласись, а там что-нибудь придумаем». Уезжая, Е Байи коротко и предупреждающе взглянул на них, словно отойди он на пару мгновений и они сразу же влипнут в какую-то историю. В принципе, не так уж он был и неправ, потому что весь их дальнейший путь будет представлять из себя сборище разноуровневых заварушек, и первая из них молча дожидалась своего часа.       К разговору, висевшему над ними ещё с Павильона Лун Юань, приступить удалось только после того, как Чжан Чэнлин заснул, для чего пришлось приложить немало усилий. Дорога до Павильона Лун Юань была утомляющей, однако довольно не спокойной, поэтому мальчика мучила бессонница. Чжоу Цзышу уже собирался идти к Цю Ци Цин за каким-нибудь усыпляющим отваром, но Вэнь Кэсин предложил менее радикальные методы, намекнув, что Чэнлин, хоть ему и пришлось рано повзрослеть, всё ещё в некоторой степени оставался ребёнком, соответственно и действовать следовало более мягко. Как ни странно, но подход Вэнь Кэсина с рассказыванием историй и сказок на ночь сработал, позже он поделился с Чжоу Цзышу, что изредка прибегал к этому способу в Долине Призраков, когда кто-то из его младшеньких не мог уснуть или мучился сильными кошмарами. Жаль, одного они не учли — к хорошему быстро привыкаешь, теперь Чжан Чэнлин не хотел засыпать, если не вытрясет из своего дяди Вэня хотя бы одну историю на ночь. Поэтому Вэнь Кэсину пришлось хорошенько постараться и вдобавок незаметно подлить в чай мальчику пару капель усыпляющего, чтобы тот наверняка не проснулся до самого утра, как это иногда бывало в не самые подходящие моменты. Разговор с самых первых слов показал, что будет непростым. Одно заявлению Цю Ци Цин в школе Лун Цюэ о том, что её младший брат находится среди Скорпионов, уже поверг всех в глубокие недра шока, даже Е Байи не сумел совладать с эмоциями и выказал своё удивление, со стороны больше похожее на скепсис, однако настоящие сюрпризы ждали всех дальше. Узнав, что отравленные это не просто наглядное проявление самого сурового наказания племени девушки, а его куда более усовершенствованная версия, Чжоу Цзышу переглянулся с Вэнь Кэсином, а Южные народы умели удивлять. Конечно же, это было ещё далеко не всё. Цю Ци Цин в подробностях рассказала о дне, когда, похищенные, они на горной тропе попали в грозу, после чего девушка оказалась в Долине Призраков, а её младший брат пропал. Подобный исход не казался чем-то невероятным, потому что местность у горы Цинья была крайне паршивой, а в грозу так особенно, и дети могли просто-напросто съехать по разные стороны одной и той же горы. Куда больший интерес представляли другие вопросы: как сын Князя Се попал к Ядовитым Скорпионам, сколько уже у них находится и почему не пытался искать свою старшую сестру, ибо раз уж он помнил сложные ядовитые соединения, то и сестрицу не должен был забыть.       —Ядовитые Скорпионы — это организация наёмников, внезапно появившаяся на Юге лет семь или восемь назад и прославившаяся довольно быстро. Насколько я знаю, они принимают в свои ряды бездомных детей и тех, кто по каким-либо причинам оказался за вратами Цзянху. В обмен на хорошие еду, кров и одежду они обучают их профессионально убивать, собирать информацию и подчиняться внутренней иерархии. — Чжоу Цзышу поднял с земли небольшую веточку и принялся вырисовывать простую схему. — До недавнего времени внутренняя иерархия выглядела так: на самом верху Князь Скорпионов, под ним Четыре Убийцы, а ниже рядовые члены. Сейчас от Четырёх Убийц остались только двое: Ядовитая Бодхисаттва и Прекрасная Архат. Если твой младший брат действительно в их рядах, а у нас есть тому весомые подтверждения, то Князь Скорпионов наверняка скрывает его ото всех по своим соображениям и держит либо в логове Скорпионов, либо где-то подле себя, но так, чтобы об этом никто не знал.       —А-Цин, у твоего младшего брата есть что-то, по чему его можно было бы узнать? — Вэнь Кэсин взглянул на кинжал на поясе Цю Ци Цин, подразумевая под своими словами вещь или деталь внешности.       —У Цзэ-эра должен быть точно такой же кинжал. — девушка сняла свой и положила его недалеко от костра, чтобы все могли его видеть. — Это не только символ принадлежности к роду Се, но и символ наследника, а ещё у Цзэ-эра должен быть перстень нашего отца, на нём точно такой же узор, как на моей шпильке, и бусины такие же. — к кинжалу около костра присоединилась серебряная шпилька с тремя разноцветными бусинами. — Перстень это символ Князя, а шпилька олицетворяет его мать или сестру, а после свадьбы, жену. Без кинжала и перстня или без кинжала и шпильки на трон Князя нельзя претендовать. Занявший трон без атрибутов не будет считаться законным Князем и может быть свергнут истинным наследником, а наследником нашего отца был именно Се Цинь Цзэ.       Чжоу Цзышу снова переглянулся с Вэнь Кэсином, но тот лишь головой покачал. Кинжал и перстень не те вещи, которые можно случайно не заметить. Гу Сян, Хань Ин, Чунь Хуай Минь и Цао Вэйнин тоже пожали плечами, ни на ком из встречавшихся им Скорпионов ничего подобного и близко не было. Мало вероятно, что Се Цинь Цзэ был из числа рядовых Скорпионов, но и среди Четырёх Убийц не значился. Найти его точно станет не самой простой задачей, а найти его, не столкнувшись с Князем Скорпионов, кажется, и вовсе не выполнимой. Однако, в конкретный момент, их цель состояла в несколько другом — вернуть контроль над племенем Се законным наследникам, а значит вбить ещё один гвоздь в гроб Чжао Цзина и Цзянху.       К тому времени, когда Вэнь Кэсин закончил разливать суп, все уже сидели вокруг костра, голодные и утомлённые, Чэнлин вообще почти лежал на Хань Ине, никак этому не сопротивлявшемуся и поэтому иногда тушевавшемуся под пристальным взглядом Чжоу Цзышу. Став вторым учеником Поместья Четырёх Сезонов, Хань Ин словно помолодел, он сохранил свои серьёзность и остроту ума, но улыбаться начал чаще, что, без сомнений, делало его краше. С уходом Е Байи их ужины всё равно проходили в примерно той же атмосфере, так как кому ругаться друг с другом было ещё до появления Бессмертного, и Чжоу Цзышу заметил, что не прочь и сам поучаствовать в этих маленьких баталиях, правда, не всегда. Но настоящее веселье начиналось, когда задевали абсолютно всех, даже Хань Ина и Цао Вэйнина, которые либо предпочитали молчать, либо не знали, что ответить, либо такое могли сказать, после чего происходящее лишь набирало обороты, и вот в таком варианте развития событий Лорду Чжоу участвовать совершенно не хотелось, только Вэнь Кэсин всё равно умудрялся втянуть его своим: «А-Сюй, ты это сейчас слышал?». Порой ему казалось, будто вся округа знает, что у них происходит, но не мог сказать, что ему это не нравится.       Допив бульон, Чжоу Цзышу отдал свою пиалу девушкам, собиравшимся мыть посуду. На мгновение его взгляд зацепился за Чунь Хуай Миня, убиравшего оставшиеся булочки в промасленный бумажный свёрток, чтобы потом ими можно было перекусить. Обычно край подобных свёртков просто загибали и всё, но Чунь Хуай Минь несколько раз завернул край по спирали и чуть сжал уголки, дабы свёрток не развернулся, прямо как Цинь Цзюсяо, когда помогал госпоже Цинь убирать травы. Чжоу Цзышу моргнул и тряхнул головой: и о чём он только думал? Видимо счастье от того, что он нашёл своего шиди, своего Чжэнь Яня, и старшую дочь Князя Се окрылило его настолько, что он стал надумывать несуществующее. Он собственными глазами видел тело Цинь Цзюсяо, собственными руками помогал его хоронить, а мёртвые не восстают из земли, что бы там не писали в старинных легендах, да и мало ли у кого ещё могла быть подобная привычка, поэтому Чжоу Цзышу занял позу для медитации, вслушиваясь в голос Вэнь Кэсина, рассказывающего Чэнлину о дальних странах, только вместе с мальчиком мужчину слушали и все остальные. Несколько дней назад выяснилось, что несмотря на знание основных Канонов, которые Чжан Юйсень буквально вбил в голову младшего сына, с остальным у парнишки было плоховато, особенно в этом плане страдали география, история и поэзия, хотя с литературой и, как ни странно, арифметикой и счётными книгами дела были, наоборот, просто великолепны, так как Чжан Чэнлин всегда помогал матери в управлении. Знания Вэнь Кэсина всегда поражали глубиной и обширностью, а то, в какой форме он их преподносил, завлекало слушать его многих: сухие факты обрастали интересными подробностями, а длинный и местами труднопонимаемый монолог разбавлялся разного рода поучительными историями, помогавшими уловить смысл сказанного. Цао Вэйнин однажды заявил, что эти уроки ничуть не уступают урокам Младшего Мастера Фаня, а иногда так вообще их превосходят, да и Чжоу Цзышу несколько раз ловил себя, что тоже с интересом слушает рассказы Вэнь Кэсина.       —Вам не кажется, что стало как-то тихо… — заметил Цао Вэйнин, глядя в глаза прищурившемуся Вэнь Кэсину. Мужчина закрыл веер и обвёл взглядом округу. Здешние леса и без того особо звуками не славились, однако птицу или какого-нибудь мелкого зверька всегда было слышно, коли они не прятались от испуга.       —Эта дорога наполовину забыта, разбойники здесь бы не выжили. — Чжоу Цзышу поднялся на ноги. Из кустов, за коими находилось небольшое озеро, вышли Гу Сян и Цю Ци Цин, указавшие на проходившую в нескольких десятках шагов от их лагеря дорогу.       Неторопливым, однако уверенным ходом, пытаясь не привлекать лишнее внимание, по заброшенной дороге ехали две повозки, одна из которых охранялась несколькими стражниками. Повозки не имели на себе никаких обозначений, но наличие определённого количества охраны говорило, что внутри ехал кто-то очень важный. Из-за заброшенности повозки подпрыгивали на дороге, отчего занавеси на окнах ощутимо колыхались, пока вовсе не зацепились за что-то внутри, явив скрывавшуюся персону, личностью которой Чжоу Цзышу был поражён, хотя почти тут же пришёл в себя, вспоминания некоторые моменты, имевшие место ещё в его бытность Главой Окна Небес. В одной из повозок ехала дочь Губернатора Ли, Принцесса Цзинь Ань. Незадолго до того, как Чжоу Цзышу покинул Окно Небес между Губернатором Ли и Принцем Цзинем уже назревали серьёзные противоречия, Губернатор Ли явно не собирался поддерживать Принца Цзиня. Так как Губернатор Сяо тоже был против кандидатуры Принца Цзиня, какое-то время даже слух ходил, что эти двое были в сговоре. Было лишь делом времени, когда и к одному, и ко второму отправится Окно Небес.       —Но что эта Принцесса делает здесь, так далеко на Юге? — насторожилась Гу Сян, кладя руку на кнут. Следившие за повозками приближались, искусно прячась.       —У Губернатора Ли есть младшая сестра, вышедшая замуж за генерала, охраняющего Южные границы. Наверняка, Губернатор Ли уже понял, к чему всё идёт, и решил обезопасить хотя бы свою дочь. Жаль, от Принца Цзиня так просто не отделаться.       —Какая мразь, этот ваш Принц Цзинь.       Чжоу Цзышу ухмыльнулся — Гу Сян умела подобрать слова — и отбил снаряд арбалета, вылетевший из крон. Принц Цзинь никогда не любил мелочиться, предпочитая доводить дела до конца, желательно за один раз, коли это не являлось сложными многоуровневыми интригами. Казалось бы, хрупкая Принцесса с парой слуг и десятком охранников, а отряд послали как на миссию по зачистке полноценного поместья. Принц Цзинь наверняка хотел быть уверенным, что ни сама девушка, ни кто-либо из её сопровождения не выживет, даже место нападения подобрали идеально — граница проживания Южных народов совсем близко, а некоторые из них дружелюбностью не отличаются и терпеть не могут чужаков. Окну Небес не составило бы труда подстроить всё так, будто повозка Принцессы Цзинь Ань случайно наткнулась на один из таких народов.       Сейчас лицо Лорда Чжоу ничего не скрывало, а все бойцы в Окне Небес были натренированы прекрасно видеть в темноте. Далеко не все рядовые члены знали бывшего Главу в лицо, однако по тому, как замешкались некоторые из отряда, стало понятно, что они были в подчинении у кого-то из верхушки, к которой не так давно относился и Хань Ин, тоже оказавшийся узнанным. Промедление длилось всего миг, но этого вполне хватило, чтобы веер Вэнь Кэсина ворвался в построение и разбил его, попутно забрав с собой несколько жизней, упорхнувших из перерезанных глоток. К сожалению, охрана Принцессы оказалась слабее Окна Небес, что, в принципе, было немудрено: Чжоу Цзышу лично разрабатывал тренировки и, как никто другой, знал их специфичность и уклон. Из повозки раздались женские крики. На деревьях осталось несколько арбалетчиков, пытавшихся в суматохе боя завершить миссию, убив Принцессу, но все выстрелы отражались парными мечами Цю Ци Цин, вскочившей на крышу повозки, для более лёгкого перехвата. Арбалеты Окна Небес были выполнены по самым последним чертежам, однако им в любом случае требовалась перезарядка, на которую даже при скорости обученного человека уходило приличное количество времени, и именно оно сыграло с ними злую шутку. Цзюцзебяни Чунь Хуай Миня со звоном взвились в воздухе, словно змеи проползли меж веток, хватая двух воинов и сдёргивая их вниз, третьего и последнего, опутав кнутом, обездвижила Гу Сян, отшвыривая его к Цао Вэйнину, чей меч одним движением снёс ему голову. Оттолкнувшись от крыши повозки, Цю Ци Цин спрыгнула на землю и вонзила клинки между глаз тем двум, обнаруженным Чунь Хуай Минем. Сбоку раздался вскрик Чжан Чэнлина. Учение для него не прошло даром, так как мальчик хоть и с выпученными глазами, но умудрялся уходить от атак, бубня себе под нос количества шагов в той или иной технике. Он по-прежнему иногда путался в ногах, однако в самые опасные моменты вспоминал, что помимо ног у него есть ещё и руки, поэтому удерживал равновесие и проскальзывал точнёхонько под оружием нападавшего. Отвлечённые на Чэнлина, они не замечали Хань Ина, что разобравшись с теми, кто хотел забрать его жизнь, переключался на тех, что охотились за парнишкой. Выписывающие петли цзюцзебяни хлестали по земле, нанося ранения по ногам воинов Окна Небес, перерезая им икроножные мышцы и ахилловы сухожилия, а ещё подымали пыль, из которой выскакивали Цао Вэйнин и Цю Ци Цин. Три их клинка сносили головы и разрезали животы в жизненно важных точках, наполняя лес хлюпаньем крови и звуками разрезаемой плоти, пока Гу Сян защищала повозку с Принцессой Цзинь Ань и её служанкой. Вспоров одному глотку, а второго разрезав от пупка до рта, девчушка запрыгнула на повозку, ногой сбивая того, что пытался подобраться незаметно, и запустила в него свой кинжал, насквозь прошедший через кадык и впившийся в ствол дерева.       Вэнь Кэсин и Чжоу Цзышу с самого начала боя оказались отрезанными от остальных, точнее отрезать и взять в кольцо пытались бывшего Главу Окна Небес, а тот, как назло, оказался словно приклеен ко второму мужчине. За проведённые вместе месяцы Лорд Чжоу привык, что почти каждый бой он встречал вместе с Вэнь Кэсином, а если они и начинали поодиночке, то всё равно завершали вместе. После встречи с этим с одной стороны невыносимым, а с другой до дрожи желанным человеком он мог больше не волноваться за свою спину, всецело отдавая себя сражению. Тот всегда прикрывал его, и Чжоу Цзышу старался отплатить тем же. Взяв их в кольцо, Окно Небес не пыталось бездумно атаковать, понимая, что Чжоу Цзышу и его спутник, чьи умения они уже имели честь лицезреть, не идут ни в какое сравнение со всеми теми людьми, с коими им до этого приходилось сталкиваться. Решив действовать хитростью, они начали крайне медленно и осторожно сужать кольцо. Лорд Чжоу знал эту схему, для нападения должны подать знак, и тот действительно не заставил себя ждать. Стоявший за спиной Вэнь Кэсина воин кинул кинжал, целясь в сонную артерию, только вот мужчина ловко перехватил кинжал и перенаправил его в одного из стоявших перед ним и попал. В тот же миг людское кольцо взмыло в воздух, занося мечи, но планам их было не суждено сбыться. С уходом своего бывшего Главы сноровку они подрастеряли и снова попались на трюк Вэнь Кэсина с веером, без труда сбившим половину круга, остальную половину откинул Чжоу Цзышу, очерчивая Байи полукруг. Те, кто сумел уцелеть и приземлиться на ноги, снова бросились в атаку, встречая сопротивление гибкого клинка, пронизывавшего их сердца, и ног, превращавших лица в кровавую кашу, несовместимую с жизнью. Пока веер находился в полёте, Вэнь Кэсин схватил двоих напрыгнувших сверху за шеи, вгрызаясь в них пальцами, отчего кадыки мужчин затрещали в его кулаках. Ещё двух он встретил пальцами в глаза, а потом буквально вбил их головы в землю, отряхнул руки и поймал вернувшийся веер. Заметив, что несколько человек подбираются к Вэнь Кэсину со спины, явно не способные противостоять ему в лоб, Чжоу Цзышу изогнул кисть руки, вместе с которой изогнулся и клинок, вертикально разрезавший сонную артерию нападавшего сбоку и выигравший своему хозяину немного времени. Присев и очертив ногой полукруг, бывший Глава Окна Небес запустил свой меч, пролетевший над головой Вэнь Кэсина и пришпиливший через желудок к дереву одного из воинов, а сам резко ушёл в сторону, локтём под дых встречая целившегося мужчине в спину воина. Энергия ци прошила того насквозь, разрывая его внутренности. Второго же ждал удар носком в висок, сопровождавшийся треском костей и неестественно наклонённой головой, а третьего Чжоу Цзышу встретил ударом кулака в центр гортани. К счастью, этот оказался последним. Посланный отряд Окна Небес лежал замертво посреди старой дороги.       Принцесса Цзинь Ань робко выглянула в окно, чему пыталась воспротивиться её служанка, но Принцесса уже увидела знакомое лицо и ахнула, не веря глазам. Она собрала в кулак своё мужество, подобрала подол юбки и попыталась выйти из повозки, придерживаясь за руку служанки, однако страх и шок пережитого взяли своё. Девушка вздрогнула и оступилась, она уже приготовилась упасть, но вместо твёрдой земли ощутила мягкость ткани и сильную мужскую грудь. Стоявший ближе всего Чунь Хуай Минь успел подхватить Принцессу и помочь ей спуститься. Даже когда её ноги уже твёрдо стояли на земле, Принцесса Цзинь Ань продолжала держаться за молодого человека.       —Принцесса Цзинь Ань. — поприветствовал Чжоу Цзышу дочь губернатора Ли.       —Лорд Чжоу. — ответила та с дрожью в голосе. — Но как это возможно..? Вы же погибли в пожаре полгода назад…       —По ряду причин мне пришлось подстроить свою смерть. — мужчина убрал меч обратно в ножны и представил Принцессе своих спутников. — Принцесса, вы направляетесь к своей тётушке на дальний Юг?       —Для меня честь познакомиться с семьёй Лорда Чжоу. — поклонилась Принцесса Цзинь Ань, слегка краснея, сталкиваясь взглядом с Чунь Хуай Минем. — Вы правы касательно моего пути, и, думаю, Лорду Чжоу известны даже причины этого пути. Вы, как никто другой, знаете Принца Цзиня.       Что было верно, того отрицать не следовало. Как не следовало отрицать и тот факт, что Принцесса Цзинь Ань осталась совершенно без охраны, которая была убита воинами Окна Небес. Резиденция мужа тётушки Принцессы располагать почти на их пути, точнее рядом с той дорогой, по которой они планировали идти, поэтому Чжоу Цзышу предложил Принцессе проводить её и её слуг, чувствуя долю вины и ответственности за то, в какой ситуации она оказалась. Ни Вэнь Кэсин, ни кто-либо ещё проблемы в этом не видел, тем более, что они разойдутся уже через пару дней. Принцесса Цзинь Ань была премного благодарна и обещала не доставлять проблем в пути, но, кто же мог знать, что только одно её присутствие само по себе окажется проблемой.       Принцесса Цзинь Ань была спокойной и тихой девушкой, её лицо почти всегда выражало безмятежность и умиротворённость, очень редко его трогал румянец. Даже в Императорском дворце дочь Губернатора Ли считалась образцом настоящей Принцессы: красива, скромна, прекрасно образована, почитает родителей и всегда следует воле отца. Привыкший за последние месяцы к постоянному шуму, Чжоу Цзышу чувствовал себя несколько напряженным, потому что в присутствии Принцессы Цзинь Ань даже Вэнь Кэсин говорил преимущественно по делу, а Чжан Чэнлин вообще почти рта не открывал и старался держаться от дочери Губернатора на расстоянии. Казалось, Принцесса и сама это понимала, поэтому, в самом деле, старалась не привлекать к себе лишнего внимания и всякий раз осаждала свою личную служанку, если та начинала проявлять, по её мнению, неуважение. Единственное, что она себе позволяла, украдкой бросать взгляды на Чунь Хуай Миня. Если же они взглядами случайно сталкивались, молодой человек отвечал улыбкой и отворачивался, как и краснеющая Принцесса. Глядя на всё это, Цю Ци Цин ощущала нарастающую внутри злость, которую она пыталась всеми силами скрыть. В её груди словно кто-то скатал комок из нервов, а потом грубо пытался его распутать, дёргая то за один край, то за другой. Кулаки сжимались сильнее обычного, скулы напрягались, и внутри что-то так неприятно ныло, будто сковырнули корку, покрывшую рану, а потом хорошенько посыпали всё это дело солью. Только, разумеется, скрыть подобное состояние не выходило, на дне глаз тяжёлые тучи медленно плыли по тёмному небосводу. Столкнувшись с этим взглядом, Цао Вэйнин поперхнулся воздухом, и Гу Сян пришлось хорошенько похлопать его по спине.       —Ты только посмотри на это, А-Сюй. От А-Цин яд во все стороны плещется. — наклонившись к уху мужчины и прикрывшись веером, Вэнь Кэсин взглядом указал себе за спину. — Может, теперь она прозреет? — со страдальческими нотками в голосе вздохнул мужчина.       —Так ты знал? — вскинул брови Чжоу Цзышу. С каждым днём не замечать явно не братский взгляд со стороны Чунь Хуай Миня на Цю Ци Цин становилось всё труднее даже ему.       —Они выросли у меня на глазах, как я мог этого не знать?       Чжоу Цзышу кашлянул, чтобы скрыть ухмылку при виде надутых щёк Вэнь Кэсина, ведь ему нравилась эта привычка мужчины. Когда вечером разворачивали небольшой вечерний лагерь, Чэнлин сам вызвался насобирать хвороста и, как зайчик, ускакал в ближайшие заросли под присмотром Хань Ина. Служанка помогла своей госпоже сесть на поваленное бревно, и в этот момент Принцесса Цзинь Ань вновь столкнулась взглядом с Чунь Хуай Минем.       —А-Цин, тебе нет надобности пить уксус. — вздохнул Чжоу Цзышу, намекая, что Чунь Хуай Минь смотрит только на неё и до Принцессы Цзинь Ань дела ему нет.       —Брат Чжоу, — вздохнула девушка. — Уксус? Ха, было бы кого и к кому ревновать. — выделяя голосом некоторые слова, ухмыльнулась Цю Ци Цин и пошла доставать котелок и пиалы.       Чжоу Цзышу посмотрел на Вэнь Кэсина, которого происходящее и услышанное позабавило. Мужчина старался не смеяться в голос, но дрожащие плечи выдавали его с головой, собственно как и самого Чжоу Цзышу. Однако были и те, кому смешным это не показалось: личная служанка Принцессы вскочила на ноги, собираясь высказать своё недовольство, но рука хозяйки её остановила, а взгляд вовсе заставил молчать. Цыкнув, девушка села обратно и взглянула на победоносно смотрящую на неё Гу Сян — победитель был очевиден, а ещё очевиднее он стал, когда на следующий день Лорд Чжоу буквально передал Принцессу Цзинь Ань и её служанку в руки генералу, после чего они смогли продолжить путь в прежней, если так можно было сказать, атмосфере, в которой они прибыли к границам деревни, больше похожей на небольшой городок.       Меж двух небольших гор, на склонах которых стояли трёхэтажные дома, текла речушка с чистой водой, она была чиста настолько, что казалось, будто сваи, на коих стояли дома, уходили в эту водную гладь и появлялись там с ещё несколькими домами — не каждое зеркало могло так отражать. Все дяоцзяолоу были словно связаны меж собой подвесными мостами и деревянными переходами с острыми загнутыми вверх уголками крыш. Дома будто росли из самих гор, представляя собой сказочную картину с яркими мазками фонарей. Деревья и кустарники заглядывали в каждый двор, укрывали подобие беседок и врата, ведущие к вершине. Присмотревшись, на одной из вершин можно было разглядеть подобие платформы, а на другой — храм. Место поражало своей живописностью. Чжан Чэнлин крутил головой по сторонам, стараясь рассмотреть всё, что видели его глаза. Цао Вэйнин застыл с приоткрытым ртом, а Гу Сян смотрела на всё, широко раскрыв глаза. Вэнь Кэсин окинул открывшийся простор взглядом: у Ло Фумэн было много книг, поэтому любовь к чтению и историям он, в какой-то степени, перенял от неё, и среди всего разнообразия книг тётушки Ло была одна, рассказывающая о далёких-далёких народах. В одной из глав той книги говорилось о ярком и необычном народе с красивейшими серебряными украшениями и домами на горах, проживающими в Линнани, теперь он мог лицезреть всё это собственными глазами, как и Чжоу Цзышу, до сего момента лишь читавший о жителях Линнани в свитках.       Народы Юга отличались своими культурой и обычаями, некоторые славились воинственностью, некоторые гостеприимностью, некоторые совмещали в себе и то, и другое, однако с Цзянху в последнее время предпочитали не контактировать, да и друг с другом не всегда жили в мире. По этим причинам было решено переодеться в привычные для всех одежды и прикинуться обычными путешественниками, на которых они со стороны и походили.       Глубоко вдохнув и выдохнув, Цю Ци Цин надела чёрную вуаль, скрывшую её лицо ниже глаз, и поехала в середине их небольшой процессии. У входа в деревню их встретили привратники. Двое мужчин, одетых в длинные чёрные рубахи, расшитые серебряными и синими узорами, с россыпью серебряных бусинок около ворота. В руках они держали мечи. Заметив подъехавших на лошадях незнакомцев, привратники напряглись, но оголять клинки не стали. Оглядев неожиданных гостей и признав в них людей из Цзянху, привратники перешли на их язык и поинтересовались: кто они такие и как очутились в их краях.       —Мы — обычные путешественники. Идём туда, куда глаза глядят да звёзды ведут. Продаём лекарства и снадобья. — улыбнулся Вэнь Кэсин, взявший переговоры на себя. — Судя по небу и ветру, надвигается гроза. Пожалуйста, позвольте нам переночевать в вашей деревне, мы в долгу не останемся: поделимся лекарствами и расскажем, что в мире творится.       Мужчины-привратники переглянулись и попросили подождать, потому что им нужно было спросить дозволения у их Князя. Вэнь Кэсин ответил, что, разумеется, они подождут. Ещё раз окинув незнакомцев взглядом и не найдя при них оружия, мужчины скрылись за вратами. Вернулись они, к слову, довольно быстро и сообщили, что Князь дал добро. Зайдя в деревню, с лошадей пришлось слезть, подбежавшие к ним дети пообещали отвезти тех в конюшни, накормить, напоить и расчесать. Изнутри деревня оказалась не менее поразительна, чем снаружи. Часть дорог была вымощена деревом или побитым камнем, но все тропы, без исключений, вели к мостам и переходам, туда, где и располагалась основная часть поселения. Пока дети уводили лошадей, к ним подошли красивая женщина и девушка, на вид её дочь, в сопровождении ещё нескольких женщин. Все они были одеты чёрные одежды, расшитые самыми разнообразными узорами от растительных до сложных квадратных и прямоугольных, местами узор казался даже выбитым. Каждая из женщин казалась неповторимой, но богаче и красивее выглядели именно мать с дочерью, видимо, являвшиеся женой и дочерью Князя. Их шеи украшали сложные серебряные ожерелья с тонкими пластинами и серебряными бубенчиками. Но куда сильнее поражали их короны. Большие и выполненные по кругу, они при этом не казались грузными и массивными, наоборот, в каждой свисающей серебряной капле, в каждом дрожащем серебряном цветке чувствовались изящество и грация, красота и мастерство, которым могли позавидовать именитые мастера и ювелиры Цзянху. Женщины со сдержанными улыбками поклонились гостям и попросили следовать за ними. Переходя с одного моста на другой, минуя один переход за другим, они продвигались к вершине туда, где около платформы стоял большой дом, утопающий в зелени и цветах. На самом верхнем этаже этого дома, на террасе, среди расшитых подушек сидел широкоплечий мужчина, пояс которого был украшен мехом. Его длинные волосы были собраны в тугие косы, завязанные на макушке, на жилистых руках были заметны шрамы, а в аккуратной щетине сверкала первая седина. Рядом с ним, тихо переговариваясь, сидели два его сына.       —Приветствую вас, странники. — кивнул мужчина зашедшим гостям и дождался, когда жена и дочь займут места подле него. — Я Князь этих земель, вы можете обращаться ко мне просто «Князь Се». Это мои жена, два старших сына и младшая дочь. А как мы можем обращаться к вам?       —Меня зовут Вэнь. Вэнь Кэсин. — мужчина поклонился, придерживая веер. — Это мои братья: старший, Чжоу Цзышу, младшие, Чунь Хуай Минь и Цао Вэйнин. — указал он на мужчину и молодых людей, после чего повернулся к девушкам. — Это наши младшие сёстры, Цю Ци Цин и Гу Сян, а эти двое юношей являются нашими с Чжоу Цзышу учениками, Чжан Чэнлин и Хань Ин. Вам, должно быть, уже сообщили, что мы путешественники из Цзянху. Мы не имеем дурных намерений и готовы поделиться своими знаниями и, если вам будет угодно, узнать что-то интересное от вас.       —Признаться честно, гости, а тем более из Цзянху, после некоторых событий прошлого редкое явление для нас, но мы всегда им рады. — улыбнулся Князь Се. — Для вас подготовят домик, в котором вы сможете переждать ночь, а вечером мы устроим для наших гостей небольшой праздник. Моя дочь проводит вас.       Девушка, что вела их до этого, с мягкой улыбкой поднялась со своего места и снова попросила следовать за ней. Поклонившись, они покинули дом Князя, спустились на несколько уровней ниже, прошли по паре переходов и остановились перед небольшим, но аккуратным домом, из которого вышли несколько женщин и мужчин. Дочь Князя завела их в дом, осведомилась, надо ли им чего, и, получив отрицательный, ответ пообещала зайти за ними перед праздником. Как только дверь за девушкой закрылась, все выдохнули с облегчением, а Цю Ци Цин сдёрнула вуаль с лица. Из увиденного и услышанного Чжоу Цзышу пришёл к выводу, что нынешний Князь имел в виду события девятнадцатилетней давности. Сев на одну из подушек, Вэнь Кэсин раскрыл веер и принялся им обмахиваться с недовольным выражением лица, Князь Се вместе с женой произвели на него впечатление двуликих и лицемерных людей. Не понравилась семья Се и чувствительному Чэнлину, стоило им только войти в деревню, как мальчик чуть ли не прилип к Хань Ину и Цао Вэйнину.       —Говорить о людях за их спинами нехорошо, но… У Князя Се очень неприятный, липкий взгляд. — вздохнул Цао Вэйнин, доставая из-под одежды свой меч. Нужно было найти подходящее место, чтобы спрятать его.       —Неприятный? Да он смотрит, как сумасшедшая ящерица. — поёжилась Гу Сян. — Гэ, Чжоу Сюй, что мы будем делать?       —Лао Вэнь назвал наши фамилии и имена, но Князь ни на одну и бровью не повёл. — мужчина обходил домик, проверяя его на наличие тайников или ещё чего, что могло бы сыграть против них, но ничего не обнаружил, зато нашёл место, которое в тайник могли превратить они и до поры до времени спрятать там слишком заметное оружие Цао Вэйнина и Хань Ина. — Либо он реально никого не узнал, либо хорошо отыгрывает свою роль. Чтобы фамилия невестки и перевёрнутое имя племянницы не показались знакомыми… В любом из случаев нам стоит быть настороже.       Им нельзя было надолго задерживаться в этой деревне, так как, что творилось в Цзянху, оставалось вопросом, а им предстоял путь в школу Зеркального Озера, разрушенную Призраками. Нынешний Князь не имел права на занимаемое им место, однако в ситуации отсутствия законных наследников и иных представителей рода Се старейшины были вынуждены принять его кандидатуру, только почти сразу после этого Князь избавился практически от всех старейшин. Убить он их не мог, поэтому заменил «своими» людьми. Пусть старейшины и почитаемы, но вся власть принадлежит Князю, старейшины же больше выступают в роли Наставников и одобрителей кандидатур. Но именно в этом и крылась лазейка: объявись настоящий наследник и докажи он своё право наследования, старейшины встанут на его сторону и потребует низвержения нынешнего Князя. Конечно же, тот воспротивиться, и вот здесь придётся действовать быстро.       —Но, тётушка Цю. — позвал Чэнлин, поджав губы. — Вы только ничего не подумайте, пожалуйста… Но разве вы можете наследовать… престол Князя? Пусть вы и старший ребёнок, но тётушка Цю — женщина. И ещё, ваш дядя старше вашего отца, почему же тогда не он изначально занял место Князя?       —Чэнлин, — повернулся Вэнь Кэсин к мальчику, краем глаза замечая улыбку на лице Цю Ци Цин. Иногда этот Чжан Чэнлин проявлял поразительную любознательность. — Кто в Цзянху наследует школу?       —Самый старший из сыновей. Даже если у него есть старшая сестра, она не претендует на школу. — уверенно выдал мальчик. — Отец в детстве рассказывал, что известны случаи, когда наследовали девушки, но это очень большая редкость. Например, когда не осталось вообще никого-никого из рода.       —И тут ты полностью прав, но эти законы действуют в Цзянху. В ряде Южных народов женщина занимает довольно высокое положение и имеет право наследовать, так же в ряде народов наследует именно младший сын, а не старший.       Чжоу Цзышу посмотрел на Чэнлина, слушавшего Вэнь Кэсина с раскрытым ртом, хотя Цао Вэйнин, Гу Сян и Хань Ин от мальчика не отставали. О Южных народах взаправду было известно немногое и в Цзянху некоторые до сих пор считали их чужаками и варварами.       Так как гулять им не запретили, они под видом самого простого любопытства покинули выделенный дом и прогулочным шагом зашагали в определённом направлении, задаваемом Цю Ци Цин. Дороги и мостики уводили их глубже в горы, в дикие заросли, среди которых стоял одинокий дом. С его крыши свисали колокольчики и разноцветные камни, на деревянных перекладинах висели вышитые коврики, под навесом сохли травы и…убитые змеи. Девушка постучала в двери, но никто не ответил, тогда она постучала снова, громче и навязчивее. В ответ из дома раздался старческий скрипучий мужской голос, прокричавший что-то на местном языке. Вэнь Кэсин не понял ни слова, но ему показалось, что старик обложил их смачными матершинствами.       —Уйти? Старейшина Лэ, только вы и Князь могут вершить справедливый суд, но, если вы прогоняете нас, к кому же тогда обращаться? У кого просить помощи? У Князя, что не имеет ни малейшего права называться таковым? У братоубийцы без кинжала и перстня?! Лишь Князь да его семья знают, когда мужчины уйдут на охоту, мы объявляем об этом, по традиции, за день для всех остальных. Какие работорговцы пересекут половину государства за двенадцать часов? И вы это знаете!       Дверь дома открылась с грохотом, отчего колокольчики и камни вздрогнули и зазвонили. На пороге появился сгорбленный старик с длинными седыми волосами и такой же бородой. Чёрные глаза смотрели колко и дерзко, ища ту, что посмела дерзнуть. Он пылал гневом, но, повернув голову в сторону Цю Ци Цин, застыл и побледнел. Гу Сян почувствовала, как по её рукам бегут мурашки при виде старейшины Лэ, нечто подобное испытал и Чжоу Цзышу, вспомнивший одного из Наставников в Поместье Четырёх Сезонов, последнего умершего на его руках. Вэнь Кэсин нахмурился и вспомнил Е Байи, было у этих двоих что-то общее.       —Моя госпожа… Неужели под старость духи играют со мной, аль я призрака вижу? — старик аккуратно подошёл к склонившейся в поклоне Цю Ци Цин.       —Призрак, да не совсем… — ухмыльнулась девушка и перешла на знакомый всем язык. — Старейшина Лэ, это я, Се Цин Ци.       —Непоседа Ци-Ци…? Наша Ци-эр… Духи, как же ты похожа на свою матушку, нашу госпожу… — глаза старика наполнились влагой, и он погладил Цю Ци Цин по щекам, разглядывая в её волосах серебряную шпильку. — Ци-Ци, где же ты была, девонька? И где Цзэ-эр?       —Старейшина Лэ, я всё расскажу, но позвольте войти?       Старейшина Лэ утёр слёзы и пропустил всех в свой дом, приглядываясь, чтобы никто за ними не следил. Изнутри дом походил на аптеку, чем на место для жилья. Как и все дома, он тоже стоял на сваях, но имел два этажа, а не три. Весь первый этаж утопал в пучках трав и связках корений, всякого рода баночках и коробочках, свитках и старых записях, а также мешках с продовольствием. А вот второй этаж, куда старик их привёл, на обстановку был куда скуднее: устеленная шкурами кровать в углу, небольшой столик да полки с книгами, множеством книг. Не оставалось сомнений, что Старейшина Лэ слыл одним из местных целителей. Засмотревшись на книги и разноцветные камни, Чжоу Цзышу неожиданно вспомнил У Си, у Великого Шамана Наньцзяна на посохе тоже имелись подобные каменья. Качнув головой, Лорд Чжоу обернулся и обомлел — ещё мгновение назад скрюченный и с трудом передвигающийся старик носился по своему дому с грацией лани, умудряясь и огонь в очаге разжечь, и с полки что-то взять.       —А-Цин, а старейшина Лэ тоже Бессмертный? — шёпотом поинтересовался Вэнь Кэсин, прикрываясь веером.       —Нет, он просто моложе, чем можно подумать. — улыбнулась девушка. — Лет так на пятнадцать.       Чунь Хуай Минь еле успел заткнуть рты почти вскрикнувшим Гу Сян и Чжан Чэнлину.       —У старого чёрта появился достойный соперник.       —Скажешь ему это, когда он придёт в Поместье Четырёх Сезонов. — ухмыльнулся Чжоу Цзышу.       Старейшина Лэ к этому времени преобразился окончательно: распрямился, подвязал волосы, сверкнув серебряной серьгой в ухе, подвязался кожаным поясом и, действительно, сбросил лет пятнадцать. Он пригласил их к небольшому столу совершенно без скрипа в голосе. Сев, Цю Ци Цин в первую очередь всех представила и коротко поведала о последних девятнадцати годах свой жизни, умалчивая про Долину Призраков, о которой при Чжан Чэнлине было ещё рановато говорить. Однако скрыть что-либо от старейшины было невозможно, и по его взгляду сразу становилось понятно — он понял, о чём именно умолчала девушка. Он слушал, не прерывая, иногда хмурясь, а иногда зажигаясь мистическим огнём в глазах. Старейшина Лэ переводил взгляд с одного человека на другого, вглядываясь так, словно смотрел в самую душу. Каждый раз, когда взгляд его останавливался на Чжоу Цзышу, Вэнь Кэсине или Чунь Хуай Мине, мужчина хмурился куда сильнее, но продолжал молчать.       —Так вот оно что… — хрустнул пальцами старейшина. — Хах, а ведь твои отец с матушкой, Ци-Ци, я и твой отец, юноша, могли вылечить того человека хотя бы физически, а вот его душу… Возможно, до конца дней не удалось бы излечить полностью.       —Старейшина Лэ, вы знаете, как обратить вспять действие Книги Инь-Ян? — моргнул Лорд Чжоу.       —Книга Инь-Ян? Аха-ха-ха! — засмеялся мужчина и вдруг оскалился. — Урон уже был нанесён, и вот с ним и надо было работать! Наше племя и его отец, — старейшина Лэ указал пальцем на Вэнь Кэсина. — Могли помочь. Хм, доходили до меня слухи о том, чего удумал этот ваш Жун-как-его-там, а ведь в своих предположениях он был прав и неправ одновременно. Как думаете, почему боевые искусства именно культивируют? Потому что возделывание земли и постижение боевого искусства в своей сути схожи. Подготовить почву, накопить энергию, поддерживать баланс, затрачивать усилия и годы на совершенствование, чтобы потом снимать урожай, добытый своим трудом. В этом, как раз, все боевые искусства схожи, но корни у них совершенно разные, и тут ваш Жун был неправ, считая обратное. Посадите один и тот же пион в озёрном крае и в горном, цветок вырастит и там, и там, да только корни разные будут у него, а всё из-за почвы. Где-то почва влажнее, где-то суше, соответственно и корни где-то короче, где-то длиннее, где-то толще, где-то тоньше. Каждая школа взрастила боевое искусство на доступной лишь ей почве, доступной лишь ей местности. Никогда искусство озер и искусство гор не будут схожи, природа каждого из них уникальна.       —Старейшина Лэ, вы сказали, что излечить Жун Сюаня было под силу, но как, если он утратил разум, а меридианы его были отравлены дальше некуда? — захлопнул веер Вэнь Кэсин.       —У тебя пытливый ум, юноша. Ты точно сын своих родителей. — мужчина принялся поглаживать свою бороду. — Вот что я скажу… В основе всех лекарств этого мира, так или иначе, лежит яд. Яд убивает человека, но одна его капля может исцелить. И наоборот. Возьми ромашку. Совсем не ядовита, но стоит начать давать её часто и в огромных количествах, здоровью будет нанесён вред, а может столь великая доза и убьёт человека. Найди нужный яд, подбери дозу, и ты либо убьёшь, либо спасёшь. Это касается и тебя, — старейшина перевёл взгляд с Вэнь Кэсина на Чжоу Цзышу и принюхался. — И твоего старшего братца, от обоих ядом тянет. Только ты, глупец, отравил своё тело, а у тебя, юноша, отравлены разум и душа. Да и ты, дитя, интересен. — Чунь Хуай Минь вздрогнул, стоило перед ним появиться двум чёрным глазам. — Имя твоё ненастоящее, но в нём подсказка к тому, кто ты есть. Весна — прекрасный сезон, но лишь один из четырёх. — скороговоркой выпалил старик и вновь повернулся к Цю Ци Цин, будто другим человеком стал. — Ци-Ци, я уже понял, что ты собираешься вернуть престол Князя себе, а потом передать его брату, и я помогу тебе, созову новых и старых старейшин к вечернему пиру. Да вот как дальше только будешь? Как собралась управлять, будучи в Цзянху?       —Старейшина Лэ, вы друг отца и матушки, вы Наставник моего отца. Разве могу я обратиться за помощью к кому-то, кроме вас? — улыбнулась Цю Ци Цин с ехидцей в глазах. — А, чтобы вам не было тяжело, я дам вам помощника, он прибудет к самому интересному.       —Да будет так. — хмыкнул старейшина Лэ, поднялся и… принялся их выпроваживать, причём не успокоился, пока не захлопнул за ними двери.       —Какой странный человек… — поёжился Чэнлин. — Будто несколько людей одновременно.       —Ну, когда я была маленькой, старшие ученики старейшины Лэ поговаривали, якобы у него есть необычный дар, и он может даже видеть будущее.       Чжоу Цзышу хотел поинтересоваться, о каком именно человеке шла речь, но заметил пристальное внимание местных жителей, обращённое к ним, и решил оставить вопросы на потом. Чем больше они блуждали по деревне, тем яснее становилось, что большинство местных жителей не в особом-то восторге от нынешнего Князя. Из-за его действий прежние старейшины лишились своих учеников и теперь доживали свой век на отшибах деревни, а нынешние больше держались за власть, чем учили детей. Если же возникал конфликт с соседями, то Князь всегда шёл им на уступки, даже если требования соседей были унизительные, а ещё он сам решал, когда стоит заключать браки с соседями, а когда нет, порой такие браки заключались насильно ради мимолётной выгоды без особых дальнейших перспектив. Жители говорили преимущественно на языке своего народа, переходя на другой лишь тогда, когда к ним обращались гости, не подозревая, что среди пришедших был человек, знающий их язык. Время от времени в их речи нет-нет да проскальзывали упоминания о почившим Князе и его семье. На улице Цю Ци Цин ни на миг не снимала чёрной вуали, и Лорд Чжоу невольно снова вспомнил У Си, отмечая, что его друг и Цю Ци Цин чем-то похожи.       План их был до необычайности прост — превратить приветственный пир в прощальный. Старейшина Лэ обещал привести всех живых старейшин, отстранённых нынешним Князем, и на глазах всех раскрыть правду. Учитывая недовольство народа, местные определённо встанут на сторону дочери почившего Князя, вдобавок общественное порицание у народов Юга порой куда сильнее, чем в Цзянху. А коли они узнают ещё и о том, что брат убил брата ради власти, и ради этой же власти сотрудничал с человеком из Цзянху, натравившим на них девятнадцать лет назад работорговцев, похитивших законных наследников… Заварушка начнётся нехилая. Простой люд и прежние старейшины поддержат Цю Ци Цин, но нынешние старейшины и личные воины Князя попытаются удержать власть — без крови предстоящая ночь не обойдётся.       Как и обещала, дочь Князя пришла за ними вечером, чтобы проводить к одной из платформ, где уже горели фонари и факелы, играла музыка, а на столах стояли яства и вина. Во главе сидел сам Князь, а по бокам от него жена и дети. Пусть со стороны они и пытались выглядеть дружелюбно, но во взгляде читалось пренебрежение, вдобавок гостей посадили довольно-таки далеко от главного стола, намекая на их место. Вэнь Кэсин обратил внимание на бросающееся в глаза различие между блюдами, поданными старейшинам и им. Подметил это и Чжоу Цзышу, из летописей и по рассказам У Си он знал, что к гостям Южные народы относятся с особыми доброжелательностью и радушием, ради них забивают самых мясистых куриц и уток. Ни того, ни другого на их столах не было, а прислуживающие им девушки явно чего-то боялись. Подобное поведение настораживало, и Вэнь Кэсин незаметно проверил поданный кислый рыбный суп на наличие яда, которого там, к счастью, не оказалось. Помня, что серебро реагирует далеко не на все яды, мужчина дождался подтверждения от Цю Ци Цин. Коли не отрава так пугала местных барышень, то поведение хозяев пира, а это бесило только больше.       Услышав треск веера, Чжоу Цзышу повернулся к Вэнь Кэсину, смотревшего на одного из сыновей Князя, что бросал определённые взгляды на Гу Сян. Лорд Чжоу сжал кулаки: это уже было ни в какие ворота. Сама Гу Сян старалась изо всех сил не обращать внимания, чтобы не разрушить план, но и её терпению был конец. Когда она уже была на грани того, чтобы вскочить, Цао Вэйнин вдруг накрыл её кулак своей ладонью и предложил поменяться местами, мол его подушка мягче, а девушкам нельзя сидеть на твёрдом. Пересадив А-Сян, он скрыл её от грязного и похотливого взгляда и сам посмотрел в глаза сыну Князя, только посмотрел холодно, остро и даже кроваво, он ни на кого прежде так не смотрел. Со стороны стола Князя послышался смех, который неожиданно оборвался, стоило на платформе появиться семи старцам, во главе которых шёл старейшина Лэ. Смех и разговоры моментально стихли.       —Почему бывшие старейшины прибыли да ещё и без предупреждения? — напрягся Князь, опуская руку на свой меч.       —Потому что я воззвала к справедливому суду, дядя. — Цю Ци Цин медленно поднялась из-за стола, снимая с лица вуаль. Не заметить узнавание и неверие на лицах родственников Князя и нынешних старейшин было сложно. Жена Князя судорожно сглотнула и, побледнев, выронила палочки. — Призраки, особенно невинно убиенных, не могут обрести покой, пока не свершат месть. Пока не утащат с собой в могилу своих убийц. Помимо отца и матушки, только вы, дядя, знали, когда мужчины уйдут на охоту. Ещё помните, как связались с Чжао Цзином и помогли ему привести сюда работорговцев?! Помните, как убили собственного брата, оплакивавшего жену на её ещё не остывшей могиле?!       —Взять их! — гаркнул Князь.       В тот же миг сидевшие за столами старейшины повскакивали со своих мест, оголяя клинки, на платформу сбежалось около двух десятков личных охранников Князя. Чунь Хуай Минь вздохнул, снова кровь и кишки наружу, он, само собой, привык к такому зрелищу давно, но всё-таки хотел от него отдохнуть. И, будто специально, именно в этот момент перед глазами начали мелькать картинки, а в голове зазвучал голос старейшины Лэ, твердящий, что имя, данное ему Вэнь Кэсином, подсказка к его прошлому. Снова, как и давным-давно в детстве, ему чудились цветущие деревья, но теперь среди них ходили люди, одетые в одинаковые голубо-белые одежды. За деревьями раскинулся водопад, на скале у которого были выбиты какие-то иероглифы или рисунки, и чей-то мальчишеский голос звал его: «А-Сяо! Шиди! Второй шиди!». Чунь Хуай Минь отбивался от двух старейшин интуитивно, скорее ощущая их и их движения, потому что взор по-прежнему застилали видения, сквозь которые иногда прорывались вполне реальные мечи и веер. Веер дагэ. Сосредоточив на нём взгляд, молодой человек вырвался из плена воспоминаний и воткнул остриё цзюцзебяня в глаз нападавшему. Голова кружилась, его мутило, но мимолётное прикосновение руки Цю Ци Цин, которое он знал наизусть, дало ему сил.       Убивать нынешнего Князя и его сподвижников в их планы не входило, пока. А вот про их охрану подобного сказать было нельзя. Вэнь Кэсин переглянулся с Чжоу Цзышу и невольно заострил внимание на капельке пота, сбежавшей по виску. Как же его А-Сюй был прекрасен во время боя, отточенные движения, манящие изгибы, будто не человек, а Бог Войны. Мужчина ощутил, как его рот наполняется вязкой слюной, как в груди вспыхивает огонь томления. Хотелось подойти и поцеловать, прижать к себе, ощутить жар его тела, силу рук. Хотелось, чтобы эти ладони сжимали не рукоять Байи, а его волосы. Лорд Чжоу знал, что этот жаждущий и голодный взгляд ему не чудился, Вэнь Кэсин буквально пожирал ему глазами и вопреки происходящему сие только сильнее будоражило, возбуждало до мурашек по лицу и спине, которые не отпустили его даже тогда, когда бой был завершен. Кровь ручьями текла по платформе, забиралась в выемки на камне. У одного из перевёрнутых столов, связанный цзюцзебянями, на коленях стоял Князь. Мужчина скалился в кровавой ухмылке. Его сгубила самонадеянность, он думал, что девятнадцать лет назад избавился от семьи брата, но его племянники выжили. Он думал, что сможет защитить собственную жизнь огородив себя несколькими охранниками и ручными старейшинами, но те не знали истинного боя, когда на кону собственная жизнь. Нет, Князя нельзя было назвать глупым: незаметно связаться с Чжао Цзином и разыграть представление надо уметь. Он действительно всё продумал, избавился от племянников, являвшихся наследниками, потом подкараулил момент и избавился от брата, отстранил старейшин, зная, что те не смогут воспротивиться, потому что он остался единственным представителем рода Се с чистой кровью, а старейшины скорее умрут, чем склонятся в пользу кого-то не по крови. Без другого наследника старейшины будут молчать, даже зная правду, ибо почти у каждого из них были собственные семьи, что могли отправиться за убитым Князем Се и его семьёй. Но самонадеянность, она его жестоко обманула. Держа синицу в руках, он возжелал журавля в небе, а в итоге остался и без синицы, и без журавля. Небольшая деревня-городок, оказавшаяся втянутой в долгую и кровавую историю из-за чужой алчности.       —П-пожалуйста… — захлёбываясь слезами, взмолилась дочь Князя, пытаясь вырваться из рук старейшины Лэ и подползти к Цю Ци Цин. — Пожалуйста, п-пощади н-нас..! Отец с м-матушкой соверш-шили грех, н-но… Подумай о д-других. Когда другие д-деревни из племени у-узнают, что ты б-будешь делать? Мы до к-конца дней будем м-молиться о т-твоих родителях, только пощади м-мою семью-ю… Заточи нас, избивай, но п-пощади мою семью..!       —А кто пощадил мою? — Цю Ци Цин присела перед своей родственницей с безэмоциональным взглядом. — Твоя семья пощадила мою? Вы пощадили двух детей, забранных работорговцами? Пощадили убитого горем отца и мужа? Нет, вы праздновали на чужой крови, а теперь я попраздную на вашей. — девушка достала свой кинжал и повертела им перед глазами сестры.       Соседние деревни племени? Как бы грубо это не звучало, но старейшина Лэ действительно со всем разберётся. Реакция местных? Свыкнутся. Ей просто нужно вернуть и застолбить своё, а потом отдать это младшему брату. Возможно она бездушная эгоистка, возможно, ей плевать на народ, но кто её осудит? Она сама себе и судья, и палач.       —Заприте их. Завтра на закате свершится казнь. — не говоря больше ни слова, она развернулась и ушла.       —А-Сян, не лезь. — осадил было рванувшую следом девчушку Вэнь Кэсин.       Старейшина Лэ сказал, что дальше разберётся сам, поэтому они могут отдохнуть, коли сумеют после такого-то вечера. Кем бы они не являлись для Цю Ци Цин, для этого народа они оставались чужаками, коих старались держать на расстоянии. Ближе к полуночи пошёл дождь, Чэнлин на самой дальней койке кое-как сумел заснуть поверхностным сном, он то выныривал из него, то почти сразу погружался вновь. Чжоу Цзышу сел рядом с Вэнь Кэсином и протянул ему кувшин с вином. Мужчина благодарно улыбнулся, забрал кувшин и перевёл взгляд на дерево, чьи листья танцевали под каплями дождя. Азарт боя схлынул, возбуждение поутихло, однако покой и безмятежность не пришли. Будут ли они вообще когда-нибудь ему доступны? Старейшина Лэ сказал, что его душа и разум отравлены, как отравлено тело Чжоу Цзышу. В тот миг в голову Вэнь Кэсина закралась мысль: если старейшина Лэ знал, как вылечить Жун Сюаня, может, ему удастся спасти и А-Сюя? Мысль казалась сладкой и заманчивой, но потом расплывалась горечью реальности, чтобы излечить Жун Сюаня потребовались умения, самое малое, четырёх человек. Умения скольких тогда потребуются в этот раз и сколько времени это займёт? Неважно, сколько бы не потребовалось, сколько бы не заняло, он был готов к этому, но А-Сюй ведь не станет просто сидеть на месте и ждать.       —Что ты опять себе там надумываешь? — Лорд Чжоу забрал себе кувшин и сделал глоток, после чего опять отдал его Вэнь Кэсину.       —Покинув Линнань, мы отправимся в школу Зеркального Озера, для нашего глупыша это будут нелёгкие дни.       —Он не сможет двигаться вперёд, не приняв прошлого. — из выделенного им дома открывался хороший вид на реку, на которую мужчина и загляделся. Сначала он подумал, что ему показалось, но потом понял, что по реке плыла крытая лодка, направляющаяся в сторону главных ворот. — Вэнь, ты знаешь, о ком упоминала А-Цин в разговоре со старейшиной Лэ?       —Откуда? Она как выросла, совсем от рук отбилась, а А-Сян с неё ещё и пример берёт. — хмыкнул Вэнь Кэсин.       —Они обе пошли в тебя. Разве ты не знаешь? Чем дольше живёшь с человеком, тем больше становишься на него похожим. — со странной искрой в глазах выдохнул Чжоу Цзышу в губы мужчине. Он думал, что Вэнь Кэсин, как и в прошлый раз, отстранится, но тот наоборот подался вперёд, слегка качнулся, еле заметно мазнув своими губами по его, и пьяно улыбнулся, хотя пьян совершенно не был. Подвинувшись, он положил голову на плечо Чжоу Цзышу, попросил посидеть так какое-то время и задремал. — Только попробуй с утра сделать вид, что ничего не помнишь…       Но никакой вид никому делать не пришлось, ибо с раннего утра в деревне творилось непонятно что. Местные что-то очень бурно обсуждали, кто-то радовался, кто-то негодовал, по центральной улице несколько мужчин тащили забитую тушу быка, с десяток молодых девушек носились по всей деревне с тканями и украшениями, при этом умудряясь и в храм забежать, на платформе у дома Князя шли какие-то приготовления. Везде стояли звон, гул, шорох, а в воздухе витал тошнотворно-приторный душок, оседавший на языке сладко-протухшей горечью, от которой казалось, словно желудок вывернет наизнанку. Дыхательные практики дали толк и Чжан Чэнлина больше не выворачивало, однако мальчик всё равно старался держаться поближе к приятно пахнущим цветам или к Вэнь Кэсину, от коего исходил приятный хвойный аромат. Мужчина уже собирался поинтересоваться происходящим, пока Хань Ин и Чунь Хуай Минь уступали дорогу ещё нескольким девушкам, но человек, изволивший посвятить их в тайну происходящего, объявился сам. Деревянная шпилька с разноцветными камнями и тканевыми цветами, чёрно-розово-сиреневые одежды, вальяжная походка, приподнятые уголки припухлых губ и яркие выделяющиеся глаза. Цао У. Теперь было понятно, о ком говорила девушка ранее.       —Рад снова вас видеть, господин Вэнь. Вы, как и всегда, внушаете трепет одним своим видом. — плутовато улыбнулся Цао У, кланяясь мужчине, и бросил взгляд на стоявшего рядом Чжоу Цзышу. Выражение его лица за долю мгновения сменило несколько эмоций от неверия до удивления, пока он окидывал взглядом бывшего Главу Окна Небес. — Господин Вэнь, ваш вкус всегда был прекрасен и поразителен, а ещё… крайне загадочен. — понизил он голос, наклоняясь к Вэнь Кэсину, но смотря на Чжоу Цзышу.       —Что происходит в деревне? — игнорируя сказанное ранее, спросил Вэнь Кэсин.       —Подготовка к празднику: законный наследник вернулся, хоть и ненадолго. Прекрасная А-Цин сейчас во всю готовится. — теперь взгляд Цао У был направлен на Чунь Хуай Миня. — О, милая А-Цин также просила передать, что на сегодняшний «пир» детям лучше не приходить.       Гу Сян повернулась к Чжан Чэнлину, сжавшему кулаки. Ни для кого не было секретом, что будет происходить сегодня вечером — казнь и весьма кровавая. Возможно, было действительно лучше не брать туда мальчика, и А-Сян была готова остаться с ним, а вместе с ней и Цао Вэйнин с Хань Ином, чтобы парнишка не чувствовал себя оставленным за бортом, потому что это было далеко не так. Чэнлин был немного трусоват и сам сие прекрасно знал, однако иногда проявлял чудеса стойкости и выносливости, не боялся дерзить врагам и брал себя в руки, когда дело касалось его жизни. За последние месяцы парнишка сильно изменился, в нём сохранилась детская мальчишеская непосредственность, но наивность начала постепенно отступать, сменяясь трезвым взглядом на мир, где нужно уметь самому дать отпор, ибо никто и никогда не будет защищать тебя вечно. Чжоу Цзышу помнил, как раньше его ученик вздрагивал при виде чужой крови или трупа, сейчас же он держался молодцом, не бледнел и не шарахался в сторону, принимая, как есть, поэтому его решение всё равно пойти на казнь никому чем-то шокирующим не показалось. Отговаривать своего ученика Лорд Чжоу не собирался, считая, что некоторые уроки он должен вынести самостоятельно..       —Какой храбрый. — улыбнулся Цао У, прильнув к Вэнь Кэсину и заставив Чжоу Цзышу скрипнуть зубами.       Глубоко вдохнув, Вэнь Кэсин медленно повернулся к Цао У, взглядом давая понять, что если тот желает остаться при всех своих конечностях и органах, то пусть перестаёт испытывать его отнюдь не безграничное терпение. Сохраняя улыбку на лице, Цао У отошёл на пару шагов, грациозно поклонился, пообещал встретиться с ними вечером и ушёл, оставив Вэнь Кэсина взбешенным, а Чжоу Цзышу и Чунь Хуай Миня не в самых светлых чувствах, скребущихся в груди острыми коготками.       На закате деревню огласил зов сразу нескольких лушэнов. Простой народ наблюдал за всем с мостов, а на платформе тем временем уже собрались старейшины, Цао У и несколько слуг, державшие два подноса с мечами и один с каким-то свёртком. На головах всех присутствующих женщин были странные серебряные короны с украшением в виде бычьих рогов. Женщины стояли по бокам от огромного количества подушек, сложенных в форме кресла или трона и находившихся, как бы, во главе платформы. Рядом с женщинами стояли старейшины, сложившие руки за спиной. А перед самим «троном» в два ряда в одних нижних одеяниях, с распущенными волосами и завязанными ртами на коленях стояли теперь уже бывший Князь со своей семьёй и верными ему старейшинами. Их руки были связаны за спиной толстой колючей верёвкой, опутывавшей ещё и шею. Тени от огня факелов, расположенных по кругу платформы, зловеще прыгали на лицах людей. И вновь грянули лушэны, на этот раз оповещая присутствующих о прибытии Цю Ци Цин.       Длинные волосы косами были полностью убраны под величественную серебряную корону, украшенную бабочками, фениксами, пионами, лошадьми и каплями — каждый узор идеально дополнял друг друга. Чёрно-сине-сиреневые одежды были расшиты всё тем же серебром, на шее один поверх другого висели несколько серебряных обручей с точно таким же орнаментом, как на короне, из под которой виднелась шпилька. На ногах и руках позвякивали браслеты с серебряным ажуром, дополнявшим длинные серьги. Подведённые глаза, яркие ногти и губы. Мужчины и женщины склонились в поклонах. Дойдя до женщин, державших поднос, Цю Ци Цин остановилась и взяла один из мечей, клинок которого блестел, словно был чем-то намазан. С этим мечом она подошла к дочери свергнутого Князя и принялась наносить ей тонкие, но глубокие ранения, вытанцовывая вокруг неё. Чжоу Цзышу моргнул, узнавая движения, уже виденные им в шатре, в котором выступала труппа с Запада. Со стороны это напоминало линчи, но им не являлось. Лишь когда клинок рассёк девушке лоб до самого носа, Цю Ци Цин остановилась и вернула меч на поднос. Дуновение ветра донесло до Вэнь Кэсина противный запах, что они слышали сегодня утром и днём, силясь понять, что так может вонять. Что ж, ответ лежал на поверхности — яд. Вчера эта девица просила за свою семью, а сегодня, съедаемая агонией отравы, она будет смотреть, как эта семья лишается своих жизней. Произошедшее же в следующее мгновение никто толком и понять не успел. Меч со свистом рассёк воздух, взвившись яростной змеёй или жестокой птицей, за этим последовал противный звук разрубаемого мяса, и вот голова одного из бывших старейшин лежит перед ногами Цао Вэйнина и Гу Сян. Только сглотнув, молодой человек понял, что не дышал. Чэнлин втянул воздух и побледнел, широко раскрытыми глазами смотря перед собой, его пальцы сковало холодом, а к шее словно приставили тот самый меч. Голова старейшины лежала глазами вверх, внутри коих застыли ужас и смерть.       И тут понеслась… Запах крови и яда заполнил собой воздух, кровавые брызги летели вместе с ошмётками кожи, мышц и сухожилий, и делалось это специально, дабы продлить мучения даже в Аду. Обратившись птицей чжэнь и танцуя меж людьми, девушка сносила голову одну за другой, с презрением раскидывая их по платформе, словно непослушный ребёнок игрушки. Металл жадно вгрызался в плоть, разрезал ткани, рубил кости, окрашивался в алый, упивался своей жаждой. Кровь срубленных голов долетала даже до стоящих поодаль. Заметив несколько таких капель, Вэнь Кэсин раскрыл веер и прикрыл им Чжоу Цзышу, не позволяя всякой грязи запятнать его. Лорд Чжоу кивнул и скосил взгляд на своего глупенького ученика. Чжан Чэнлин дышал только чудом, с него схлынули все краски, во взгляде плескались ужас и некое отвращение, но направлены они были ни на Цю Ци Цин, а на отрубленную голову, упавшую рядом с его ногами. Мотнув головой, мальчик отошёл в сторону, а Цю Ци Цин встала перед той, что должна считаться ей сестрой, и откинула меч, вместо него оголяя свой кинжал, тут же вонзившийся в сердце девушки, упавшей замертво. Вытащив свой кинжал и обтерев его незапятнанным кровью куском потёртой ткани, Цю Ци Цин прошла к подушкам и села, протягивая руку к той, что держала свиток.       Перейдя на язык своего народа, Цю Ци Цин огласила свой указ, согласно которому в её отсутствие деревней и всем племенем будет управлять старейшина Лэ, в чём ему будет помогать Цао У. О всех важных решениях они обязаны отчитываться ей в письменном виде, и ни за что, ни в коем случае не сметь претендовать на принадлежащее ей по праву, иначе их ждёт та же участь, что и её «многоуважаемых» родственников, чей приговор она объявила ещё раз, не забыв упомянуть, за что именно он был вынесен. Свиток в двух идентичных вариантах лёг в руки старейшины Лэ и Цао У. Взмахом руки Цю Ци Цин подала музыкантам знак и те заиграли, но уже совершенно другую мелодию, сопровождавшуюся пожеланиями процветания новому Князю Се. Покончив с официальной частью, девушка поднялась и стремительным шагом направилась прочь с платформы. Чунь Хуай Минь кинулся за ней, но он был плохо знаком с переходами в деревне, поэтому нагнать возлюбленную смог лишь у кромки леса.       Под тенями мощной невысокой сосны стояли два подобия каменных арок, а рядом статуи животных. В землю перед «арками» были воткнуты благовония, по которым молодой человек понял, что перед ним могилы. Могилы родителей Цю Ци Цин. Опустившись на колени, девушка поклонилась в самую землю и что-то зашептала на родном языке. Чунь Хуай Минь сложил руки и мысленно вознёс молитвы, поклявшись до конца своих дней уважать, любить и защищать их дочь. Поцеловав могилы, Цю Ци Цин поднялась, обещая однажды обязательно прийти сюда вместе с младшим братом.       —Чэнлин… Он, наверное, теперь боится меня…       —В его глазах был страх, но боялся он не тебя. Он боялся за тебя, ведь он ученик своих Учителей. — Чунь Хуай Минь коснулся щеки девушки, приподнимая её лицо.       Обжигающий слёзы побежали одновременно с нежным прикосновением губ. Прикосновения Чунь Хуай Миня дарили тепло и защиту. Он мягко и тягуче ласкал её губы, выцеловывал щёки, собирая влагу, ведь его любимая должна радоваться, а не лить слёзы.       —Я не такая хорошенькая, как Принцесса Цзинь Ань. И характер у меня дурной. А ещё я очень ревнивая.       —В моих глазах ни одна Принцесса не сравнится с тобой. Характер дагэ дурнее твоего, и ты это знаешь, а ревность… Брат Чжоу точно ревнивее. Видела бы ты, до какого состояния его сегодня эта зараза, Цао У, довёл. — цыкнул молодой человек.       —Глядя на тебя, я догадываюсь..! — хохотнула Цю Ци Цин.       Фигура нарезающего под присмотром Хань Ина круги Чжан Чэнлина виднелась ещё издалека. Мальчишка ходил туда-сюда по подвесному мостику, пока его Наставник и Младший Мастер наблюдали с верхних этажей, а на нижних Гу Сян о чём-то рассказывала Цао Вэйнину. Услышав шаги, Чэнлин резко остановился, почти не запутавшись в своих ногах, и налетел на Цю Ци Цин с объятьями, скороговоркой уверяя её, что она всё ещё его тётушка Цю и это ничего не изменит. Он её ни капельки не боится, ну, правда, пока тётушка Цю не щиплет его за ухо в наказание или не начинает прожигать взглядом, когда он путается в травах. Ещё он иногда побаивается её шуток, но при этом всё равно очень любит и уважает.       —Ты репетировал что ли? — ткнула она его пальцем в лоб.       —Я же говорил, что она так скажет. — победоносно заметил Вэнь Кэсин и улыбнулся. — А-Сюй, теперь ты мне должен кувшин вина.       —И тебе не стыдно мне такое говорить? Ты знаешь А-Цин дольше меня.       —Что б вы там поперхнулись своим вином..! — тьфукнула девушка и грозно прошагала в дом.       Деревню покидали ещё до восхода солнца, чтобы к обеду добраться до ближайшего к границам Южных народов города. С этой стороны земель города примыкали значительно ближе, соответственно добраться до них можно было быстрее, особенно по прямой дороге. Провожать их вышли старейшина Лэ и Цао У. Вспомнив давным-давно ушедшие годы, мужчина начал наставлять девушку, но потом махнул на это рукой и просто погладил её по голове, напоследок заявив, что для него действительно было честью познакомиться с детьми и учениками друзей своего ученика.       Добраться до города к обеду удалось без проблем, оставалось пройти не больше ли, когда дорогу им неожиданно перегородили люди в форме Окна Небес. Возвращение в Цзянху началось крайне интересно. Чжоу Цзышу даже не стал поправлять свою широкополую шляпу, понимая, что толку от этого никакого не будет, потому что прямо перед ними стоял глава отряда. Это был высокий худощавый мужчина, который при Чжоу Цзышу ходил в подчинённых у Дуань Пэнцзюя, а после его ухода, видать, получил больше власти и собственный отряд. Ухмыльнувшись, мужчина натянул премерзкую улыбочку.       —Какая встреча, Лорд Чжоу. Мы вас всё это время мёртвым считали, горевали, а вы, оказывается, по Цзянху бродили. — он окинул взглядом спутников своего бывшего Главы. — Принц Цзинь очень расстроен, но всё ещё милостив к вам. Он готов простить ваш обман и принять вас обратно. Принц Цзинь желает, чтобы вы вернулись, Лорд Чжоу. Добровольно.