Если нам суждено, встретимся и за тысячу ли.

      —Принц Цзинь меня простил и желает моего добровольного возвращения. — Чжоу Цзышу с ухмылкой покачал головой. А Хэлянь И был в своём репертуаре: заманивал, на первый взгляд, искренними словами о прощении и взаимоподдержке, и ведь когда-то Чжоу Цзышу клюнул на эти обещания и заверения. — Какая жалость, что я этого не желаю.       —Лорд Чжоу, подумайте хорошенько. — улыбка на лице подчинённого Дуань Пэнцзюя стала мягче и от этого ещё противнее. — Рядом с вами находится человек, который считается предателем. У всех отрядов Окна Небес есть приказ доставить его голову. К тому же, среди ваших спутников есть те, кому в Цзянху будут крайне не рады. Но, если вы примете предложение Принца, он может гарантировать безопасность каждому и даже великодушно простить и оставить в живых такого предателя, как Хань Ин.       Наверное, никогда прежде Чжоу Цзышу не понимал чувств и мотивов Цзинь Бэйюаня так, как сейчас. Оставить дворец и все его распри с интригами далеко позади, живя тихой и спокойной жизнью с дорогим сердцу человеком. Раньше он думал, что подобное для него невозможно, но всё оказалось наоборот, и пусть сейчас их жизнь далека от тихой и спокойной, она у него есть. С беззлобными переругиваниями, с искренним смехом, с причитаниями одного его ученика и тяжёлыми вздохами второго, с искрами танцующих чертей в глазах родственной души, и расставаться с новой жизнью и заново обретённой семьёй Лорд Чжоу не собирался, ведь изначально он ушёл из Окна Небес ради семьи, ради того, чтобы найти Чжэнь Яня и вернуться с ним в Поместье Четырёх Сезонов. Перед своим уходом Цзинь Бэйюань пожелал ему однажды найти то, ради чего он пожелает оставить дворец, ради чего или кого он захочет дышать полной грудью, нескованной цепями власти, интриг и крови. Тогда Чжоу Цзышу на это лишь головой покачал и попросил при следующей встрече познакомить его с какой-нибудь красавицей, а теперь… Цзинь Бэйюань посмеялся б.       —А-Сюй, не принимай близко к сердцу, потому что этого отбирал определённо не ты, но, знаешь, он работает не по призванию. — вальяжно обмахиваясь веером, будто они просто остановились передохнуть, Вэнь Кэсин наклонился к мужчине, насколько это позволяла лошадь. — Жаворонки поутру не заливаются так, как он. Интересно, если сжать ему глотку, он также петь будет?       —Хочешь разнообразить свой музыкальный вкус кудахтаньем? — Лорд Чжоу вскинул брови под тихие смешки, раздававшиеся сзади.       —Прощу прощения, Лорд Чжоу, но у нас приказ. — у мужчины дёрнулась бровь от наглого игнорирования. Чжоу Цзышу не хотел идти добровольно, а Принц Цзинь явно дал понять, что привести того следует любой ценой.       —Ну и манеры..! — цыкнул Вэнь Кэсин, скривившись. — Не прячь себя под маской бродяги, искусный воин, — фраза явно не про вас.       Воины Окна Небес, окружив, направили на них арбалеты. Отсюда до городских ворот было рукой подать — идти меньше ли. Начнись какая-то шумиха, охрана города будет тут как тут, и дальнейший исход представлялся не самым светлым. Власть Окна Небес не распространялась на Южные территории, а они вышли по дороге от Южных племён, соответственно их заключат под стражу до выяснения личностей и обстоятельств пребывания в окрестностях города. Среди них был Цао Вэйнин, всё ещё являвшийся учеником школы Меча Лёгкого Ветра, и Чжан Чэнлин, судьба которого для Чжао Цзина вряд ли представляла большой интерес, а вот для Шэнь Шэня — другое дело. Когда вся информация будет на руках у Главы города, о них, естественно, сообщат не только Мо Хуайяну и Союзу Пяти Озёр, но и Принцу Цзиню. Хэлянь И не был дураком, поэтому то, что Окно Небес встретило их именно в Южных землях, отнюдь не совпадение, а тщательно продуманный план. Зная, что Чжоу Цзышу откажется, а его спутники могут дать фору всему Окну Небес, Принц Цзинь попытался загнать их между молотом и наковальней. Откажешься и дашь бой — окажешься в Управлении городом, а потом и у него. Не дашь бой — тоже прямая дорога к Принцу, тем более тот, кажется, знал, кем именно были спутники Лорда Чжоу. Что не говори, а план хорош и наверняка сработал бы на ком другом, но не на них.       Ещё когда они только планировали дорогу в доме Хань Ина, Чжоу Цзышу выбирал меж двух путей: один вёл в обход города, другой через него. В их случае безопаснее было бы отправиться в объезд, но Вэнь Кэсин неожиданно предложил поехать через город, потому что там жил человек, который мог помочь им и предоставить всё от жилья до информации. На вопрос — кто тот человек? — мужчина ответил просто. Белый Призрак.       У Чёрного и Белого Призраков с Вэнь Кэсином была сделка. Ища тех, кто мог бы незаметно следить за действиями Призрака Перемен, Чунь Хуай Минь, Цю Ци Цин и Гу Сян по приказу своего Повелителя раскопали всю подноготную братьев. Оказалось, что те были старшими сыновьями одного аристократа. К моменту их рождения у аристократа уже имелось от главной жены несколько дочерей, но вот сыновей всё не было и, о чудо, наложница родила двойню. Мальчиков чуть ли не с пелёнок начали готовить одного к наследованию, другого ему в помощники, однако через пять лет главная жена тоже родила сына и вознамерилась сделать наследником именно его, аргументируя, что он — сын главной жены и прав у него больше, чем у детей наложницы. Аристократ на это только рукой махнул, потому что смышленые сыновья от наложницы его прекрасно устраивали, вдобавок они были старше. Глава семейства, будучи одним из министров, редко бывал дома, поэтому не знал, что главная супруга вместе с дочерьми избавились от наложницы и вознамерились сделать то же самое с её детьми. Годы шли, аристократ не менял своего мнения и тогда одна из сестёр случайно узнала маленький секрет, тщательно братьями скрываемый — они были куда больше, чем братья. Решив этим воспользоваться, она рассказала обо всём матери, а та уже мужу. Само собой, Министр не мог стерпеть подобного и решил отослать младшего из двойни в небольшое летнее поместье, но супруге этого было мало. Она наняла людей, которые должны были убить младшего брата, и сделала так, чтобы старший узнал об этом якобы случайно. Разумеется, тот бросился вдогонку и под удар попали оба. Почти мёртвых их нашёл Призрак Перемен, вышедший из Долины по своим делам, и в обмен на спасение предложил стать его подчинёнными. Чего могли желать два юнца в тот момент? Конечно же, просто спастись, ведь, когда ты одной ногой в могиле, как-то не до наследования. Так они и попали в Долину Призраков, а потом, после того как Вэнь Кэсин избавился от бывших Чёрного и Белого Призраков, заняли их место.       Становиться Призраками и уж тем более оставаться ими до конца своих дней, у братьев желания не было, но выбора, как такового, тоже не имелось. Призрак Перемен не отпустил бы их живыми, поэтому Повелитель Долины Призраков и предложил им сделку. Он мог дать им новые имена, новый дом, новую жизнь. Никто и никогда не узнал бы, что братья были Призраками, а их, так называемая, семья могла за всё поплатиться по их же желанию. В обмен от них требовалось всего ничего: следить за Призраком Перемен и докладывать Вэнь Кэсину или его личным подчинённым о каждом его не то что шаге, о вдохе и выдохе. В знак своей искренности мужчина даже показал им документы, в коих уже значились их новые имена; документы были на землю и всё, что к ней прилагалось. Хозяин Долины и время подумать дал им, но предупредил: если до Призрака Перемен дойдёт хоть слово их разговора, один из братьев умрёт на глазах другого такой смертью, после которой никакое перерождение не светит. После недолгих раздумий Призраки согласились, и часть документов стала гарантом сделки для обеих сторон.       Убийство Белого Призрака стало небольшим спектаклем и одновременно предупреждением для Призрака Перемен. Незадолго до собрания в доме Ло Фумэн, Цю Ци Цин по приказу Вэнь Кэсина передала Белому Призраку пилюлю, которая должна была замедлить все процессы в его организме до такой степени, чтобы со стороны он казался мертвецом, а Призраку Пожирающему Трупы, что почти всё время проводил при Департаменте Неверных и преданно подчинялся своему Повелителю, отдала противоядие. В тот момент, когда Белый Призрак упал в ноги Повелителю Долины, он, на самом деле, незаметно выпил пилюлю, а дальше дело было за малым. Призрак Пожирающий Трупы унёс Белого Призрака под видом своего «обеда», но до этого переодел Белого Призрака и получил от Чунь Хуай Миня узелок, в котором находились теперь уже все документы и некоторая сумма на первые дни, после чего всю свою «ношу» передал Цао У, а этот уже привёз его туда, куда надо, то есть в один из пограничных с более мирными Южными племенами город. Жизнь Белого Призрака на этом была завершена, но не его служба Вэнь Кэсину.       Говоря о помощи со стороны уже бывшего Белого Призрака, Вэнь Кэсин подразумевал и тот факт, что если пошумят они не очень сильно, то проблем не будет, так как вместе с документами на землю и дом шли ещё и документы на ряд лавок, торговавших тканями украшениями и косметикой — и в курсе последних новостей, и свои слухи можно распространить, и кое-какое влияние имеется.       Переглянувшись с Чжоу Цзышу, Вэнь Кэсин ухмыльнулся — веер пронёсся над головами воинов Окна Небес быстрее, чем они могли подумать, и разбил их построение. Пользуясь моментом, Чжоу Цзышу кинул им под ноги бомбочки с дымом, скрывшим их от ненужных глаз. Стрелять из арбалета в дым было сродни выстрелу в собственную ногу. Восемь лошадей ринулись вперёд, а Лорд Чжоу швырнул ещё несколько бомбочек, чтобы дымовая завеса стала плотнее и дала им больше времени. Когда до ворот осталось не больше ста бу, они сбавили скорость, дабы не слишком привлекать внимание стражи, однако несшие караул на воротах всё равно увидели их ещё издалека и предупредили тех, кто стоял внизу. Соседство с Южными народами волей-неволей учит быть бдительными и осторожными и днём, и ночью, поэтому восемь человек, скачущих на лошадях так, словно за ними армия несётся, вызвала определённую настороженность. Несмотря на то, что город граничил с племенами Юга, получать специальный пропуск для его посещения не требовалось, так как торговцы, бродячие лекари и даосы были в этих краях не редкостью, и, если выдавать пропуск каждому, Управление города потонет в делах, поэтому пропуски спрашивать с них не стали, однако имена и причины их прибытия в город потребовали под запись, после которой охрана занялась досмотром.       —Хань Ин и Чжан Чэнлин наши с А-Сюем ученики, просто Хань Ин обучается у А-Сюя дольше, соответственно достиг того уровня, когда можно переходить к тренировкам с мечом. — пустил Вэнь Кэсин в ход своё красноречие, когда у охранников возникли вопросы, касающиеся обнаруженных у Хань Ина и Цао Вэйнина мечей. Обнаружить замаскированный Байи у Чжоу Цзышу, парные мечи у Цю Ци Цин или цзюцзебяни у Чунь Хуай Миня они не смогли, как и заподозрить, что его веер тоже оружие. — А Цао Вэйнин… — мужчина посмотрел на молодого человека и, прикрывшись веером, улыбнулся. — Также ученик. Мой. Поэтому меч у него по тем же причинам, что и у Хань Ина.       Охранник посмотрел на Вэнь Кэсина, говорившего с такой лёгкостью и уверенностью, будто он излагал самые простые и обычные истины, известные каждому. К этому времени у ворот со стороны города собралась небольшая толпа, любопытствующая, кто же к ним приехал. Вдруг из толпы вышла девушка. Она была невысокого роста в скромных розово-зелёных одеяниях, выполненных, несмотря на их вид, из хороших и качественных тканей. Причёску её держали несколько лент и деревянная шпилька с каменным цветком. В руках девушка несла небольшой деревянный сундучок. Увидев людей у ворот, она тут же поторопилась к ним.       —Господин Сун, господин Ло. — лучезарно улыбнулась девушка охранникам и защебетала весенней пташкой. — Прошу вас, не задерживайте господина Вэня и его спутников. Они — важные гости моего хозяина, господина Синь Юня.       —Ну, если гости господина Синя… Тогда под его ответственность. — вздохнул тот, что был постарше, господин Сун.       —Большое спасибо. — вежливо поклонилась девушка, а в уголках губ Вэнь Кэсина притаилась ухмылка. Его глаза будто самой тьмой сверкнули. — Вот, маленький подарок для вашей жены, а этот для вашей сестры, господин Ло.       Продолжая улыбаться, девушка незаметно извлекла из своего сундучка пару керамических баночек, напоминавших те, в которых обычно продавали помаду, и протянула их мужчинам. Охранники кашлянули в кулаки и быстро спрятали баночки. Чжоу Цзышу взглянул на Вэнь Кэсина: в противовес растянутым в обворожительной улыбке губам, взгляд его оставался холоден. Закрыв сундучок, девушка подошла к ним и поклонилась. Не поднимая взгляда, она попросила следовать за ней. Лорд Чжоу вздохнул. Господин Синь Юнь, о коем чуть раньше шла речь, скорее всего, являлся Белым Призраком, тогда девушка перед ними была работницей одной из лавок или его служанкой. Тот факт, что она без проблем узнала Вэнь Кэсина и не поднимала глаз в его присутствии, наталкивал Чжоу Цзышу на мысль о её принадлежности к Департаменту Неверных. Словно прочитав его мысли, Вэнь Кэсин повернулся к нему и кивнул. И тут у Чжоу Цзышу возник вопрос: разве Департамент Неверных подчиняется не Трагикомичному Призраку Ло Фумэн, с которой у Повелителя Долины Призраков не очень-то гладкие отношения? Решив, что может спросить об этом позже, мужчина продолжил свой путь.       Девушка специально вела их немноголюдными улицами, стараясь избегать крупных постоялых дворов, ресторанчиков и торговых лавок. Они шли преимущественно через жилые кварталы с высокими заборами, свидетельствовавшими о достатке тех, кто за ними живёт. Обычно, и у стен были глаза с ушами, но девушка шла вполне спокойно, из чего можно было сделать вывод, что местные богатеи больше пеклись о том, что у них во дворе, а не за его пределами. Стены одного поместья сменялись стенами другого, некое разнообразие вносили встречавшиеся деревья, пока они наконец не остановились перед деревянными вратами, над которыми висела табличка с аккуратными иероглифами «Поместье Синь». Поместье располагалось в самом конце улицы, на небольшой возвышенности, поэтому, в отличии от своих соседей, стояло не вдоль горизонта, а поперёк. Занеся кулак, девушка несколько раз ударила в ворота и те почти сразу же открылись. У вторых ворот их уже ждали слуги, забравшие лошадей. Сразу за вторыми вратами начиналась выложенная тропа, вёдшая сквозь небольшой, однако уютный сад, к главному павильону, что был соединён со всеми остальными, включая беседку около пруда в одном из дальних концов сада, галереями и мостами.       Осень на дальнем Юге наступала значительно позже, чем в других краях, и была куда мягче, поэтому сад по-прежнему утопал в зелени и цветах, а солнце палило с такой силой, что даже в самых лёгких одеждах было жарко и хотелось побыстрее спрятаться в теньке или прохладной, желательно хорошо продуваемой, комнате. На полпути к главному павильону девушка, сопровождавшая их, остановилась, ещё раз поклонилась и шмыгнула на узкую тропку, уводившую куда-то за сад. Вместо неё к ним вышел высокий молодой человек в лёгких белых одеждах, струящихся по воздуху, поверх коих был накинут нежно-мятный неподпоясанный пао. Его волосы были перехвачены сзади тонким украшением в виде лотоса и шпилькой. На вид он был не старше Цао Вэйнина или Хань Ина, но на дне открыто смотрящих глаз горой лежала тень прошлого. Признать в этом человеке Белого Призрака было сложно.       —Пове… — начал было Синь Юнь, но, заметив рядом с Вэнь Кэсином мальчика, осёкся и исправился. — Господин Вэнь, добро пожаловать. Для меня действительно честь принимать вас и ваших спутников, ведь без вас ничего этого и вовсе бы не было.       —Оставь это, Синь Юнь. — Вэнь Кэсин с нажимом выделил имя молодого мужчины, давая чётко и ясно понять, что ему говорить можно, а чего нельзя. — Есть новости?       —Да. — кивнул Синь Юнь, жестом прося идти за ним.       По голосу бывшего Белого Призрака сразу становилось понятно, что вести далеки от хороших, как озеро Тай от гор Куньлунь, а мельком брошенный на Цао Вэйнина взгляд не на шутку насторожил. Цао Вэйнин и Хань Ин были уже в курсе истории с Белым Призраком, в детали коей одного посветила Гу Сян, а второго Чжоу Цзышу с Вэнь Кэсином. Они прошли в главный павильон, направляясь в одну из больших комнат, окна которой выходили в сад с другой стороны. Изнутри поместье оказалось таким же приятным взору, как и снаружи. Всё стояло на своих местах, создавая умиротворённую картину, а благовония, разносившие аромат сандала и цветов персика, наполняли помещения уютом. Чжан Чэнлин обратил внимание, что в поместье почти не было слуг. Кроме проводившей их девушки и юноши, которому Синь Юнь что-то сказал у входа в комнату, он больше никого не видел. Сев у окна, мальчик заворожено смотрел на сад, напоминавший ему сад в его родном доме, его матушка всегда ухаживала за цветами и деревьями с трепетом и любовью, говоря, что они тоже живые существа.       —Ну и? — вскинул бровь Вэнь Кэсин, принимая чашечку с чаем от Гу Сян, после того, как отдал свою Чжоу Цзышу.       Чэнлин аккуратно поднял взгляд, от своего чая. Когда ему передали фарфоровую чашечку, он хотел сразу же сделать маленький глоток, чтобы не обжечься, так как его слегка мучила жажда, однако Цю Ци Цин накрыла ладонью чашу и покачала головой, прося немного подождать. Стоило ей убрать ладонь, и мальчик почти потерял дар речи — на дне его чаши расцвёл белый пион с золотой сердцевиной. «Это любимый чай твоего дяди Вэня», — прошептала Цю Ци Цин, и Чжан Чэнлин посмотрел на Вэнь Кэсина. Сейчас он выглядел не так, как обычно. У того дяди Вэня, младшего Мастера Вэня, к которому привык Чэнлин, в уголках губ всегда пряталась улыбка, весёлая или нежная, иногда задумчивая. У него было много интересных историй. Казалось, что не спроси, мужчина на всё даст ответ. Он мог подшучивать над ними, но всегда делал это без злобы, был строг и понимающ в обучении, а ещё очень уважал Наставника Чжан Чэнлина. Тот Вэнь Кэсин, коего он видел сейчас, отличался. Ни тени улыбки, глубокий, словно подчиняющий, взгляд, отстранённость и вместе с тем ястребиная хватка в движениях. Будто не человек, а демон или судья.       —После инцидента на Совете Героев в Цзянху много что произошло. — нахмурился Синь Юнь. — Во-первых, во главе Союза Пяти Озёр встал Чжао Цзин. Обвинения в сторону Гао Чуна серьёзно подорвали авторитет и доверие к Альянсу, поэтому многие, даже мелкие и слабые школы, стали выходить из него, однако спустя некоторое время столь же стремительно стали возвращаться обратно. При этом к Союзу Пяти Озёр захотели присоединиться школы, которые до этого предпочитали быть самостоятельными или держались в стороне от всех заварушек и никогда не входили в Альянсы.       —Почти все школы, находящиеся вблизи пяти озёр, рек и каналов, их связывающих, состоят в Союзе, значит речь идёт о более удалённых сектах. — Чжоу Цзышу посмотрел на сверлившего взглядом стену Вэнь Кэсина, обратив внимание на веер, который мужчина сжимал сильнее обычного, что даже пальцы побелели. — За исключением нескольких, все остальные занимают хорошие территории: торговые развязки, плодородные почвы, города поблизости. Многие из этих школ существуют уже очень давно, имеют определённые репутацию и влияние. Как не посмотри, а у них нет причин вступать в Союз Пяти Озёр, если, конечно, эти причины не создали.       —Ходят слухи, что некоторым школам угрожали разоблачением их тайн, однако не известно ни кто угрожал, ни о каких именно тайнах идёт речь.       —Всем школам есть что скрывать. — усмехнулся мужчина, закрывая веер. — Да хотя бы тот факт, что когда-то их удачно обокрали, забрав секретные техники. В Арсенале немереное количество тайных техник разных школ, однако на Совете Героев никто не потребовал именно свои учения, всех интересовали труды исчезнувших школ и сект. Но, разумеется, это только капля в море. Что ещё? — вновь обратился он к Синь Юню. — Это ведь явно даже не половина.       —Вы правы… — бывший Призрак быстро бросил взгляд на Чжан Чэнлина и отвернулся. — Дочь Гао Чуна, Гао Сяолянь, была похищена. После похорон своего отца она была уверена, что его подставили, поэтому пыталась восстановить его имя и найти тех, из-за кого Гао Чун совершил самоубийство. Дева Гао желала найти Дэн Куаня, думая, что он ключ к разгадке, но тот таинственно исчез после Совета Героев. А, примерно, дней пятнадцать назад и сама дева Гао пропала. Шэнь Шэнь, искавший до этого юного господина Чжана, бросился и на её поиски, но вот со стороны Чжао Цзина практически не было никаких действий за исключением его слов. Он заявил, что его племянницу похитили Призраки.       —Чушь! — фыркнул Чунь Хуай Минь, кладя руку на плечо почти вскочившего Цао Вэйнина. — Долина Призраков на это не решится. Долина Призраков сотрудничала со Скорпионами и помогала Чжао Цзину. Тот факт, что он перекинул на них вину, говорит сам за себя. Как союзники они ему больше не нужны, зато нужны, как мишень, которая поможет укрепить авторитет. Но в этой ситуации стоит и Скорпионов учитывать, они тоже разорвали отношения с Долиной Призраков?       —Нет, но доверие Призраков к ним подорвано. Вдобавок, Скорпионы как будто что-то или кого-то ищут, только вот делают это крайне осторожно. В своих поисках они даже до этих земель дошли, но они половина беды. Недавно на улицах города заметили переодетых воинов Окна Небес, некоторые из них были на Совете Героев. Они ищут Лазурный Диск, однако недавно их люди разделились и, кажется, теперь ищут и вас, Лорд Чжоу. В Цзянху вы не самый известный человек, однако ваши действия привлекли к вам внимание.       —Ты говоришь, что Окно Небес присутствовали на Совете Героев, значит, должны были видеть участь, постигшую Лазурный Диск. — ухмыльнулась Цю Ци Цин.        —Думаю, они, как и вы, не поверили этому спектаклю. И теперь пытаются найти спрятанные Гао Чуном осколки.       —А их и не надо особо искать. —Вэнь Кэсин поставил чашечку, оценив вкус предложенного им чая. — Они у Мо Хуайяна. Он прибыл в Юэ Ян незадолго до Совета Героев, но успешно это скрыл. Как близкий друг Гао Чуна, Мо Хуайян должен был появиться на Совете, тем более его школа была там, но вместо него школу Меча Лёгкого Ветра возглавлял Фань Хуайкун. Школа держалась в стороне от конфликтов, а, когда началась заварушка, попыталась уйти в числе первых.       —Но почему вы так уверены, что осколки у моего Учителя? — Цао Вэйнин, сидевший, как на иголках, с момента упоминания похищения Гао Сяолянь, не выдержал и почти вскрикнул, пытаясь сдержать эмоции. Вэнь Кэсин одарил его долгим взглядом.       —Гао Чун не был дураком и давно подозревал, что в школе есть предатель. — вздохнул Чжоу Цзышу. — А ещё, вероятно, догадывался о том, какую тему поднимут на Совете, тем более после убийства Мудрецов Аньцзи люди не могли думать ни о чём, кроме Лазурного Диска. Зная своих братьев: порывистого Шэнь Шэня и слишком пассивного Чжао Цзина, который оказался превосходным актёром, как мы теперь знаем, он не мог доверить им хранение осколков, поэтому единственным кандидатом остался Мо Хуайян. Старый друг, рассудительный человек и признанный Мастер боевых искусств, второй по авторитету после Гао Чуна. Выбор был очевиден, вдобавок никто бы не подумал на школу Меча Лёгкого Ветра. И, если наши с Вэнем предположения верны, школа Меча Лёгкого Ветра должна была что-то предпринять.       —Через несколько дней после Совета Героев Мо Хуайян закрыл школу, — бывший Призрак кивнул, — Сейчас никто не может ни войти, ни выйти из неё. Официально они обосновали это тем, что школа Меча Лёгкого Ветра никогда не занимала каких-либо сторон, они готовы поддержать битву против зла, но влезать в распри Цзянху не станут… — и тут он снова посмотрел на Цао Вэйнина. Этот взгляд не понравился всем. Гу Сян внутренне подобралась, слишком тяжёл был взгляд бывшего Белого Призрака. Словно набираясь смелости, он смотрел то на Цао Вэйнинан, то на Вэнь Кэсина, и в итоге заговорил. — Также школа Меча Лёгкого Ветра объявила, что Цао Вэйнин больше не является её учеником. Он предал все постулаты и учения школы, ступил на кривую дорожку и полил грязью своих Наставников, нанёс им незаживающую рану.       В покоях повисла гробовая тишина. Цао Вэйнин сидел ни жив, ни мёртв. Чашечка, которую Чжан Чэнлин почти поставил обратно на стол, выскользнула из его пальцев, раздалось неприятное звяканье. Гу Сян накрыла дрожавшие ладони молодого человека, но тот будто и не заметил, продолжая смотреть невидящим взглядом в край столешницы. Глубоко внутри он не мог поверить, отказывался верить. Наставник и Мастер Фань всегда поддерживали его, учили, что для каждого поступка должен быть повод, говорили, что прежде, чем выносить приговор, стоит докопаться до глубоких корней истины… Почему же они отказались от своих слов, от него? Да, его уход с Совета Героев был далёк от приличного, но неужели он должен был предать доверие людей, ставших ему близкими друзьями? Неужели должен был стоять в стороне, когда творилась несправедливость, а каждый пёкся лишь о своих амбициях? Он должен был предать каноны и учения? Свой долг воина? Но разве тогда он не уподобился бы Чжао Цзину, Скорпионам, Окну Небес, охочим до того, что им не принадлежит, школам, Призракам, которые вели двойную игру и с которыми боролся Вэнь Кэсин? А ведь… Господин Вэнь с братом Чжоу предупреждали его о таком исходе, однако он верил своим Наставникам, верил своим соученикам. А что теперь? Враг стал другом, а друг обернулся врагом. Уважаемый Глава школы, человек, коему все верили, всё это время вёл двойную игру, находился в сговоре с ужаснейшими убийцами, толкал в пламя близких людей. Наставник, что был ему заместо отца, отказался от него. В то же время Повелитель Долины Призраков со своими помощниками оказались не кровожадными сумасшедшими, а бывший Глава Окна Небес не жестоким беспринципным палачом. Хотел бы он сейчас понять Наставника и Мастера Фаня, однако, возможно, они были правы, он не оправдал ожиданий, возложенных на него, только вот… Коли оправдать ожидания означало поступить так же, как Чжао Цзин, лучше уж понести самое суровое наказание. Цао Вэйнин не жалел о своём поступке ни тогда, ни сейчас. Оберни кто время вспять, молодой человек вновь поступил бы также, поэтому, может, так действительно будет лучше. Цао Вэйнин ощущал себя очень странно: вопреки всему он не чувствовал той всепоглощающей боли, которую, по идее должен был испытывать. Да, он был подавлен, слёзы просились на глаза, а сердце и душа разрывались, и всё же воспринимал молодой человек это спокойно с холодным рассудком. То, с какой лёгкостью он принял сие известие, пугало его и вместе с тем заставляло двигаться вперёд. По крайней мере, теперь, что бы он не сделал, это не падёт тенью на его школу. И пусть прозвучать это могло до невообразимости странно, Цао Вэйнин ощутил странную свободу, сдобренную умиротворением, о чём и рассказал Гу Сян, вышедшей вечером в сад, дабы поинтересоваться: как он.       Видя обычно несвойственное девушке поведение, Цао Вэйнин тут же понял, что она винит себя в произошедшем, и сразу пустился уверять её в обратном, потому что никого не винил. И Гу Сян здесь уж точно была не при чём.       —А-Сян, я уже говорил: я не святой, а ты не порожденье зла. — он взял ладони Гу Сян в свои. — Всё происходящее сейчас лишь подтверждает слова господина Вэня и брата Чжоу о том, что нашим миром движут алчность и амбиции, в погоне за которыми теряется человечность. Но я не желаю так жить. Я… Я хочу жить с тобой, А-Сян. Мы могли бы открыть лавку сладостей или косметики, или небольшую чайную. — заволновавшись, Цао Вэйнин начал слегка тараторить. — Я понимаю, что твои братья и сестра Цю закатают меня в землю, но я не отступлюсь, поэтому… А-Сян, когда мы раскроем правду и добьёмся честного суда, ты станешь моей женой?       Гу Сян вздрогнула. Она мысленно приказывала себе не плакать, не испытывать эту боль, но всё равно не выходила. Эти странные чувства уже давно жили внутри, просто она всё никак не хотела давать им названия, разумом понимая, что таким образом всего лишь бежит от самой себя. Она всегда старалась улыбаться, быть сильной, скрывая, что порой чувствовала себя настоящей слабачкой, но в такие моменты рядом всегда оказывался этот Цао Вэйнин и всё менялось. Гу Сян гнала от себя подобные мысли, пыталась твердить себе, что только использует его, потом старалась держать дистанцию, и всё равно приходила к тому же. Рядом с Цао Вэйнином не то что бы сердце билось быстрее и бабочки в животе порхали, как писалось в некоторых книжках её Гэ и Повелителя, не совсем. Нет, её сердце действительно билось быстрее, но забилось оно так не сразу, а постепенно. Цао Вэйнин всегда словом и делом доказывал, что уважает её, что не считает слабее себя. Из раза в раз приходил на помощь и просто был рядом, он помогал всем и совершенно забывал о себе, был безрассудным и порой таким глупым, однако оставался с ними, поражая своими поступками. Он умел быть расчётливым, здраво оценивать ситуацию и быстро принимать решения, при этом в повседневной жизни оставаясь добрым и слегка, самую малость, наивным. И как она могла не полюбить его? Права была Лю Цяньцяо, сказав однажды, что мы не выбираем, кого любить. Да, кто-то нравится нам больше, кто-то меньше, но мы не можем приказать сердцу испытывать чувства к кому-то определённому, это просто происходит и тогда остаётся лишь два выбора: принять или отвергнуть. И вот здесь каждый волен решать сам, главное — не пожалеть потом о своём выборе.       —Даже некрасивая может увидеть лицо свекрови, а вдова повторно выйти замуж, но Призраку никогда не будут рады в человеческом мире… Только в легендах призраки заново возвращаются к обычной жизни человека. — на последних словах упорно сдерживаемые слёзы всё-таки сорвались и побежали по розовым щекам.       —Меньше всего меня волнует, что ты Призрак, А-Сян. Тот, кого считают образцом добродетели, может оказаться грязным и порочным человеком, а тот, кого называют кровожадным интриганом, благородным и нежно любящим. Мы должны смотреть на поступки людей, а не на их внешность в глазах других, ибо сказать можно всякое. А-Сян, Пурпурный Призрак — часть тебя, и только тебе решать: избавляться от этой части или нет, я же приму и поддержу любой твой выбор.       Сжав губы, девчушка крепко обняла Цао Вэйнина, почти прыгая на него. Молодой человек поймал Гу Сян и прижал её к себе, понимая, что впереди их ждал ещё долгий путь и далеко не самый лёгкий.       От увиденного в окно у Чжоу Цзышу сначала взлетели брови, но потом на губах заиграла улыбка, и он посмотрел на готовящегося ко сну Вэнь Кэсина. После разговора было решено, что они останутся в поместье на несколько дней. Во-первых, завтра подходил срок очищения ци, что в дороге было делать очень непрактично. Во-вторых, им следовало несколько скорректировать маршрут в связи с недавно открывшимися подробностями. Добраться до Юэчжоу и соответственно до школы Зеркального Озёра абсолютно без всякого рода инцидентов у них не выйдет в любом случае, но чем меньше будет подобных инцидентов, тем лучше. Из рассказа бывшего Белого Призрака, ныне Синь Юня, следовало, что основные пути теперь патрулируются школами, а на неосновных всё чаще встречаются Ядовитые Скорпионы или Окно Небес. Куда не пойди — они наткнутся на неприятности, единственным более-менее свободным путём был водный, к тому же он позволял заехать в Юэчжоу как раз со стороны школы, миновав городские ворота. Дней в дороге они проведут, конечно, больше, зато шансы наткнуться на старых знакомых будут меньше. Да и, чем ближе был день очищения ци, тем большие изменения в своём организме чувствовал Лорд Чжоу: возвращались выламывающие боли, медитации плохо помогали с усталостью, и он снова начинал кашлять кровью. Комнату в поместье им предоставили одну на двоих по инициативе Вэнь Кэсина, который вот уже вторую ночь просыпался вместе с ним и помогал пережить очередной приступ боли. Качнув головой, Чжоу Цзышу отошёл от окна и сел на край кровати, через некоторое время из-за ширмы показался Вэнь Кэсин, потушивший свечи.       Укладываясь спать, Чжоу Цзышу вспомнил, что со сном в последнее время тяжко было не только у него. Обычно Вэнь Кэсин спал вполне спокойно, время от времени меняя во сне позу, иногда на него нападала бессонница и он просто лежал с закрытыми глазами, но после процедуры по очищению ци он стал беспокойным и начал мучиться кошмарами. От девушек мужчина узнал, что для их дагэ это не ново и в детстве он часто страдал подобным, однако с возрастом всё прекратилось, хоть и напоминало о себе периодично. Лорд Чжоу предположил, что это могли быть последствия принятия непентеса, содержащегося не только в его отваре, но и в принимаемых Вэнь Кэсином пилюлях. Порой видения могли не на шутку напугать. Засыпая с подобными мыслями, он резко распахнул глаза несколько часов спустя из-за дикой боли, словно выворачивающей его грудную клетку наизнанку. Лёгкие горели огнём, сердце почти выпрыгивало, а об кости будто клинок точили. Кое-как приподнявшись, Чжоу Цзышу потянулся за платком, но скрутивший желудок буквально вытолкнул ком ему в рот вместе с кашлем. Ощутив поток тёплой ци, принёсшей с собой, на удивление, прохладу, мужчина с трудом сфокусировал взгляд на белой ткани, забрызганной и пропитанной выкашлянной им кровью. Широкий рукав спальных одежд Вэнь Кэсина был в крови, а его хозяин вливал в него ци, пропуская её тонкой струйкой, нащупывая пострадавшие участки.       —Прости… — пробормотал Чжоу Цзышу, когда, закончив передачу ци, Вэнь Кэсин поднялся за водой для него. Спросонья у него немного топорщились волосы и перевернулся пояс, но он совершенно не обращал на это внимания.       —Уже скоро проведём процедуру и тебе станет легче. — Вэнь Кэсин постарался добавить в свой голос больше оптимизма. — Главное, чтобы эта старая кляча нашла кого надо и побыстрее вернулась.       —Несмотря на свой характер Старший Е всё равно нам помогает, хоть и по-своему, поэтому давай в этот раз просто ему доверимся.       Чжоу Цзышу прополоскал рот от остатков крови и сплюнул в ночной горшок. Вэнь Кэсин закатил глаза, забрал опустевшую чашечку и ушёл за ширму переодеться. На самом деле, он просто снял верхний спальный халат, под коим оказались лёгкие рубаха и штаны. Они ночевали вместе не в первый раз, однако Чжоу Цзышу никогда не видел мужчину без спального халата, будто что-то прятал. Лорд Чжоу коснулся шрамов, скрытых под слоем одежды, Вэнь же не тот человек, что станет скрывать своё тело, иначе, зная его, старался бы спрятать каждый шрам, но он ни капли не стеснялся своих пальцев, испещрённых множеством мелких шрамиков, не стеснялся своих запястий, на которых при ближайшем рассмотрении тоже обнаруживались следы. Не ведая о думах своего соседа, Вэнь Кэсин забрался под одеяло, предварительно убедившись, что Чжоу Цзышу не светит замерзнуть, и прикрыл глаза. Он знал, что его А-Сюй терпеть не может, когда его воспринимают слабаком и перебарщивают с помощью, поэтому старался лишний раз держать себя в руках, пусть внутри всё и ухало вниз при каждом подобном случае. Мужчина был готов в любой момент подскочить и передать хоть всю свою ци Чжоу Цзышу, который убаюканный ароматом трав, исходившим от Вэнь Кэсина, и теплом его тела вновь погрузился в сон. Да в такой глубокий, что не проснулся даже тогда, когда ранним утром к ним в покои ввалился Цао Вэйнин с просьбой временно одолжить ему одно пао, так как он больше не может носить свои ученические одеяния. Юноша говорил немного сбивчиво, обещал вернуть сразу же, как купит своё, и что-то ещё в этом духе. Вэнь на это молча достал из вещей свой нежно-мятный пао и отдал его Цао Вэйнину, заявив, что возвращать ничего не надо. Хоть он и предупреждал о подобном исходе с самого начала, некую вину всё ж испытывал. Выдворив молодого человека и закрыв двери, он снова взглянул на кровать, Чжоу Цзышу по-прежнему спал, и мужчина решил не будить его, помня, как тот просыпался за ночь ещё несколько раз, к счастью, без приступов. Оставив Чжоу Цзышу спать дальше, Вэнь Кэсин быстро привёл себя в порядок и прошёл на кухню, из которой уже на всё поместье разило зловонным отваром. Как и в прошлый раз, пока одни стирали тряпицы для процеживания, другие отмывали от остатков отвара пиалы. Небольшое отличие от прошлого раза было в том, что Чжан Чэнлин с завидным упорством помогал в стирке, следуя указаниям Гу Сян и Цао Вэйнина. По мальчику было заметно, что прежде подобной работой заниматься ему не приходилось, однако он не ныл и не отчаивался, а, потуже затянув узелок тканевой маски, погружался в работу. У очага, помешивая лекарство и придерживаясь за поясницу, стояла Цю Ци Цин.       —Мне начинает казаться, что вонь источает не отвар, а твой взгляд. — забрав небольшую деревянную лопаточку, которой девушка помешивала лекарство, Вэнь Кэсин отстранил Цю Ци Цин от очага. Он хорошо запомнил, как варить отвар, что и в каких пропорциях смешивать, сколько держать на огне и через сколько процеживать, какими по итогу должны быть запах, вкус, цвет и консистенция.       Когда мужчина встал у очага, лекарство было уже почти готово, оставалось доварить его и процедить в последний раз, после чего дать немного остыть. Наблюдая за действиями своего дагэ, Цю Ци Цин обратила внимание, что Чжоу Цзышу нигде не было, поэтому она предположила, что он может спать и попала в точку. Из того, что они видели, Лорд Чжоу никогда не был жаворонком, но в последнее время он спал всё дольше и дольше, будто его склоняла сильная усталость.       —Дядя Вэнь, Наставнику плохо? Он до сих пор не проснулся. — закончив со стиркой, Чэнлин наконец смог стянуть с лица тряпичную маску и вдохнуть полной грудью. Отвар остывал на столе и больше не вонял.       —Он просто устал, а тебе уже пора вместе с Хань Ином приступать к занятиям. — мужчина похлопал мальчика по плечу, пресекая любые мысли об отлынивании.       —Хорошо… — вздохнул мальчик, поглядывая на свои коленки. — Дядя Вэнь, я хотел кое-что спросить?       Вэнь Кэсин приподнял бровь — этот ребёнок умудрялся найти тысячу и один способ тянуть время. Увидев подобную реакцию, Чэнлин улыбнулся, подошёл поближе и проявил весь свой интерес. В конце концов, ему действительно кое-что было интересно.       —Я ещё вчера хотел спросить, но забыл… Дядя Вэнь, чьё изображение висит на всех воротах, которые мы проходили? И почему жгут так много благовоний? А ещё с улицы иногда слышится выступления артистов даже ночью. Почему?       —Глупыш, завтра завершается седьмой лунный месяц, его в народе называют «месяцем духов». А то, что ты видел, отголоски Фестиваля Голодных Духов. На Юге он проводится немного раньше, чем в других землях. Несмотря на то, что Фестиваль длится недолго, духов почитают целый месяц. Изображения на воротах это Чжун Куй, Повелитель призраков и демонов. Его изображения вешают, чтобы отпугнуть нечистую силу. Согласно легендам, он держит под контролем всех призраков и духов, наказывает творящих зло. Тяжёлая у него работа… При жизни был человеком, после смерти вынужден присматривать за духами. Какой дух пожелает подчиняться..?       —Значит он, как Повелитель Долины Призраков? — робко предположил мальчик, аккуратно глядя на Вэнь Кэсина, тут же повернувшего к нему голову с не самым хорошим взглядом. — Просто мне кажется, Призраки строят ему козни, а он даже не может попросить о помощи, потому что все считают его злом. Но я не думаю, что он чистое зло. Может быть, Повелитель Долины Призраков тоже жертва?       —Ты слишком хорошего мнения о том, кто стал причиной уничтожения твоей школы. — в противовес строгости в голосе, рука на макушке мальчика двигалась осторожно и нежно. — Хань Ин, забирай своего брата по ученичеству. Вам сегодня нужно отработать три связки по триста раз.       От этих слов у Чжан Чэнлина в глазах поселилась тоска, но он всё равно гордо пошагал рядом с Хань Ином в сад, где было подходящее для тренировок место. Отвернувшись, Вэнь Кэсин забрал миску с отваром и протянутые ему пилюли.       —А где А-Минь?       —Последние несколько ночей его мучает бессонница, а днём нападают головные боли. — Цю Ци Цин бросила взгляд в сад на Чунь Хуай Миня. — Изредка, но он начинает путать видения с реальностью. Я собиралась изменить для него лекарство.       —Тогда оставлю заботу о нём на тебе, но, если станет хуже, не смей молчать.       Наградив девушку тяжёлым взглядом, Вэнь Кэсин убрал пилюли в широкие рукава и пошёл по направлению к их с Чжоу Цзышу покоям. Состояние Чунь Хуай Миня его беспокоило. В последние дни тот пытался не подавать виду, однако мужчины и сами несколько раз становились свидетелями его бессонницы или, что хуже, кошмаров. Потеряв память, Чунь Хуай Минь прожил в Долине Призраков семнадцать лет, и за это время подобное с ним практически не случалось, лишь поначалу, где-то несколько месяцев, он плохо спал, постоянно видя во снах цветущие деревья. Потом всё вошло в привычное русло, вновь свернувшее куда-то не туда. Узнав о возвращении памяти, Вэнь Кэсин попытался предположить, чем это могло быть вызвано, ведь не просто же так начались все эти видения, должен был быть стимул к ним. По его расчётам выходило, что это началось примерно в то время, когда они покинули Долину. Чем больше мужчина раздумывал над этим, тем сильнее ему начинало казаться, что в истории с Чунь Хуай Минем явно не хватает какого-то звена. Однако, в конкретный момент, все его мысли занимал Чжоу Цзышу, которого он встретил как раз у входа в комнаты в компании Синь Юня.       Чжоу Цзышу не хотел открывать глаза, Гвозди ощущались намного отчётливее, словно зажили в его теле собственной жизнью, кости ломило, а к горлу подбирался ком. Понимая, что долго не вытерпит, мужчина поднялся и потянулся за платком, через мгновенье окрасившимся в алый из-за сплюнутой крови. В приоткрытое окно пробирался тёплый осенний ветер, принёсший с собой отголоски запаха отвара и голоса Цао Вэйнина и Хань Ина, разговаривавших на улице. Лорд Чжоу нахмурился: он еле ощущал запах отвара, значит тот уже давно был сварен. Тогда почему он не проснулся от его вони? Как бы крепко он не спал, запахи, особенно столь навязчивые, он слышал прекрасно и, стоило признать, некоторым было под силу вытащить его из постели не хуже, чем это удавалось Вэнь Кэсину. Почему же в этот раз он ничего не услышал, словно обоняние пропало? Ведь сейчас он прекрасно различает запахи…       «И почему Вэнь меня не разбудил?» — вспомнив свои попытки заснуть и поспать ночью, Лорд Чжоу откинул этот вопрос. Вода для умывания остыла, но так было даже лучше. Прохладная влага мигом прогнала остатки вялости и отрезвила разум. Перехватив волосы и поправив пояс, мужчина покинул покои и столкнулся с бывшим Белым Призраком. Тот поклонился ему и спросил — не нужно ли чего, пока Повелитель занят на кухне? Чжоу Цзышу ответил вежливым отказом и в этот момент заметил направляющегося к ним Вэнь Кэсина, на лице которого застыло задумчивое выражение. Синь Юнь вновь поклонился, на этот раз и Повелителю Долины Призраков, и ушёл, а Вэнь Кэсин принялся интересоваться самочувствием своего А-Сюя.       —Что у тебя в голове на этот раз? — Лорд Чжоу закатил глаза.       —На данный момент, Гвозди в твоём прекрасном теле, А-Сюй. — помня, что перед очищением ци Чжоу Цзышу нельзя не только использовать свою силу, но и волноваться, мужчина запихнул все свои раздумья куда подальше и поставил перед бывшим Главой Окна Небес миску с отваром, а сам в это время отошёл в сторону, чтобы снять верхние одежды.       Погода стояла невыносимо душная. Просто стоя посреди комнаты, мужчина чувствовал, как по его спине стекает пот, количество коего в ближайшее время только увеличится, ибо очищение ци — процедура не из лёгких. Вспомнив прошлый раз, Вэнь Кэсин вздохнул. Боясь, что узнав о его самочувствии после очищения, Чжоу Цзышу попытается прекратить лечение, он умолчал и о головной боли, и о тошноте, и о вернувшихся кошмарах.       Решив, пока, проглотить услышанный ответ, Чжоу Цзышу тоже скинул верхний халат, сел в позу для медитации и выпил отвар. Ощущения мало чем отличались от прошлого раза, снова возникло это странное ощущение, словно Гвозди пытаются превратить в фонари и зажечь. Мужчина попытался сконцентрировать внимание на палочке благовоний, но та, увитая, дымом начала размываться и приобретать странные очертания. Лорд Чжоу попытался моргнуть, однако веки его потяжелели, будто свинца напились, поэтому разлепил он их с трудом и не сразу понял, где оказался, пока в одном из разрушенных павильонов не узнал учебные классы Поместья Четырёх Сезонов. От некогда процветающей школы осталось только пепелище. Под ногами крошились и скрипели остатки черепицы, по обуглившимся балкам стекали полотна, некоторые из коих были написаны прошлыми Главами школы. Беседки и тренировочные плацы порушены, ворота сгорели, а стены обрушились. Перекладины мостиков плавали в грязных прудах и озёрах. Каменные статуи, сделанные когда-то самолично Лун Цюэ и являвшиеся не просто украшением, а системой охраны школы, валялись на земле и треснувшей каменной платформе. На некогда прекрасные цветущие сады и рощи без содрогания и вовсе было не взглянуть: изящные деревья в прекрасных убранствах превратились в голые стволы. Обломанные и скрючившиеся ветви, треснувшие стволы. Некоторые не выдержали постигшей их участи и припали к земле, оплакивая былые дни. Голые, несчастные, покинутые, прозябающие. Хотел бы Чжоу Цзышу отвернуться, только вот не мог. Собственный голос внутри нашёптывал, что это его вина, что это он уничтожил школу, убил всех своих братьев, а теперь по его вине Поместье Четырёх Сезонов превратилось в мёртвый выжженный кусок земли. И этот же голос выжигал в памяти уведенную картину. Лорд Чжоу упорно цеплялся за реальность, в которой школа заброшена, но не разрушена и не сожжена. Однако, чем больше он думал об этом, тем сильнее крепло внутри плохое предчувствие. Что же произошло?       Обнажив Байи, он зашагал по родным и теперь таким незнакомым тропинкам. Местами ещё тлели угли, местами даже виднелись тонкие ручки пламени, сам воздух напитался дымом и страхом. Тяжёлым покровом на землю ложилась тишина. И вот у одного из деревьев послышался шорох. Резко развернувшись, мужчина направился в сторону звука. У одного из дальних деревьев на чёрной земле словно расцвёл кроваво-красный цветок. По мере приближения неясный силуэт обретал более чёткие очертания, от вида которых сердце Лорда Чжоу пропустило удар. Привалившись к сгоревшему дереву, в одеждах Повелителя Долины Призраков лежал Вэнь Кэсин. Рядом покоился его веер, окровавленный, измазанный в золе с разорванной бумагой и потерянной кисточкой. Кровь была повсюду: на руках, на груди, на лице мужчины, подол так вообще можно было отжимать, а самое страшное, что кровавый след тянулся будто от самого горизонта. Спутавшиеся пряди падали на неестественно бледное лицо, целовали посиневшие губы. Чжоу Цзышу упал на колени, меч выпал из его рук. Гоня от себя дурные мысли, он потянулся к Вэнь Кэсину. Тот не дышал, был холоднее снега и льда. Одна рука безвольно покоилась на земле рядом с веером, вторая лежала на ноге. В уголках губ застыла кровь. Сглотнув, Лорд Чжоу коснулся мраморной щеки, стёр рукавом с лица все багряные капли и разводы, но человек в его руках продолжал оставаться бездыханным. Горло сдавило тисками, перед глазами всё поплыло — на длинные бледные пальцы упала горячая капля. Внутри всё резко начало переполняться и рваться. Эта боль не шла ни в какое сравнение с болью от Семи Гвоздей На Три Осени, она захлёстывала, склоняла, кричала о том, что он бессилен, ведь от Гвоздей можно было излечиться, а вернуть родственную душу, любимого человека из Мира Мёртвых… Нет.       «Зачем мне жизнь, если самое дорогое из этой жизни ушло безвозвратно..?» — промелькнуло в голове Чжоу Цзышу, и он потянулся к своей груди, желая вырвать чёртовы Гвозди и лечь здесь, рядом с ним.       Чжоу Цзышу уже коснулся первого Гвоздя, когда подкинутое отваром видение исчезло, унося вместе с собой и мёртвого Вэнь Кэсина. Лорд Чжоу обнаружил себя на кровати, тяжело дышащим и в холодном поту. Его руки дрожали, а по меридианам плыла чистая и тёплая ци. Плюнув на усталость, он почти вскочил со своего места в поисках другого мужчины и, только увидев его, смог выдохнуть. Вэнь Кэсин сидел у окна в позе для медитации, брови его были слегка сдвинуты к переносице, а дыхание казалось несколько тяжёлым.       —Лао Вэнь. — позвал Лорд Чжоу, но ответа не получил. По прошлому разу он помнил, что после принятия пилюли, та парализует тело, но человек всё равно может говорить. Перед глазами всплыло увиденное в видении, но мужчина сразу взял себя в руки. Видения не больше чем галлюцинации, вызванные непентесом в отваре, поэтому не стоило на них зацикливаться. Да, они вытягивают на поверхность сокровенные тайны, желания и страхи, но они их не осуществляют, пусть и приносят сумасшедшую боль.       Вдохнув и выдохнув, Чжоу Цзышу подошёл к Вэнь Кэсину и заметил, что тот был немного бледен, а волосы, особенно на висках, взмокли от пота. Бывший Глава Окна Небес вытер пот и теперь всерьёз нахмурился — несмотря на жару кожа мужчины была холоднее обычного. Он точно находился в медитации, но мысли его, видимо, не могли прийти в порядок. Лорд Чжоу взглянул на коробочку с пилюлями, облачённая в плащ подозрительности в голову закралась мысль. Наклонившись, он взял коробочку, открыл её и достал оставшуюся пилюлю, поднеся ту к носу. От лекарства исходил практически неслышимый, но смутно знакомый аромат. Тогда, дабы убедиться наверняка, Чжоу Цзышу соскрёб ногтём чуть-чуть лекарства и положил кончик пальца в рот. Подобное количество пилюли, ожидаемо, не подействовало на него, однако кое-какой вкус на языке всё же осел.       «В пилюлях Вэня тоже есть непентес? Вкус, пусть и очень отдалённо, напоминает благовония «Хмельная жизнь, прекрасная смерть, — мужчина вернул коробочку на место и ещё раз стёр пот со лба Вэнь Кэсина. — Он тоже видит кошмары?»       —Открыть глаза и увидеть тебя, А-Сюй, настоящее благословение. — улыбнулся Вэнь Кэсин, приходя в себя.       —Раз несёшь чушь, значит уже в порядке. В твои пилюли тоже добавлен непентес? — Чжоу Цзышу краем глаза взглянул в окно на занимающихся Чжан Чэнлина и Хань Ина. Чунь Хуай Минь и Цао Вэйнин помогали им, пока в беседке Гу Сян снова тренировалась правильно складывать разные вещи, а Цю Ци Цин чистила бобы.       Неожиданно взгляд мужчины привлёк Цао Вэйнин, расхаживающий в одном из пао Вэнь Кэсина. Это стало неожиданностью для Лорда Чжоу, он подозревал, что за ночь юноша успел много чего передумать и прийти к своим выводам, однако ему стало слегка досадно, что он не смог увидеть, как этот «кролик» просит Вэнь Кэсина одолжить ему одежду. Цао Вэйнин по комплекции был схож с Хань Ином и Чунь Хуай Минем, но одежда тех имела ряд специфических особенностей, позволявших прятать разнообразное оружие, из-за чего завязки и застёжки порой находились в самых неожиданных местах. Чтобы разобраться что и куда и переодеться с непривычки занимало бы ещё ту уйму времени.       —Немного, всё же, чтобы сделать противоядие, нужен сам яд. — мужчина встал на ноги и тоже выглянул в окно. То, что он видел там сейчас, за последние месяцы стало привычным и желанным, но уже в скором времени им снова предстояло вернуться в кровавые будни.       Сделав вдох, Вэнь Кэсин ощутил резкий укол в сердце, ему повезло, что он стоял спиной к Чжоу Цзышу и тот не видел его лица. Пропуская свою ци по загрязнённым меридианам, он сплетал их с Лордом Чжоу энергии, соответственно ощущал почти то же, что и он. Боль, тошнота, головокружения. Он старался забрать себе как можно больше яда, распространяемого Гвоздями, а это не проходило абсолютно бесследно даже для него. Пилюли действительно помогали очистить и восстановить уровень ци, но с их применением вернулись и кошмары. Сначала Вэнь Кэсин думал, что это простое совпадение, но, поразмыслив, понял, что сны и видения возвращаются к нему после использования определённой смеси ингредиентов, среди которых был и непентес. Первые дни он видел несвязанные отрывки из своего прошлого, но постепенно сны стали отчётливее, и теперь из раза в раз ему снился один и тот же день из его жизни. Он очень смутно его помнил. Кажется, в тот раз его вместе с щенком, подаренным Чжоу Цзышу, загнали в угол старшие мальчишки из городка. Они отобрали щенка и хотели поиздеваться над ним. В тот раз кто-то пришёл ему на помощь, прогнал мальчишек и отдал щенка, а ещё что-то спросил, но мужчина не помнил: ни что спросил тот человек, ни кем он вообще был. Лицо того неизвестного стёрлось из памяти, да и сами воспоминания казались и его и не его одновременно, вдобавок после таких снов у Вэнь Кэсина начинала болеть голова.       К вечеру духота начала спадать, в воздухе разлился аромат приближающейся грозы, небо на горизонте сильно потемнело. Погода стояла неустойчивой, принося то палящее солнце, то проливной дождь, но дождь тот был тёплым, и после него на несколько дней устанавливалась самая настоящая париловка. Синь Юнь практически не показывался на глаза, занимаясь делами своих лавок и сбором слухов, которые докладывал Повелителю Долины Призраков и Главе Поместья Четырёх Сезонов вечером. Как они и думали, Окно Небес засело недалеко от города и в нескольких ближайших поселениях, перекрывая все наземные пути. Скорпионов поблизости не было, но недавно они оказались замечены вблизи одной из школ, всё ещё не присоединившейся к Союзу Пяти Озёр. Чжоу Цзышу на это хмыкнул, он был уверен: через неделю Глава той школы буквально приползёт к Чжао Цзину. Интересно развивались события и с Долиной Призраков. Призрак Перемен, Призрак Развратника, Смеющийся Призрак и Чёрный Призрак продолжали оставаться вблизи Юэ Яна даже в условиях обострившейся обстановки. Из донесений Чёрного Призрака следовало, что Призрак Перемен что-то задумал, только вот пока ничего не говорил. Однако уже сейчас было ясно — школы в любом случае пойдут на Долину Призраков, только выберут для этого подходящий момент. Что ж, тут Вэнь Кэсин собирался подкорректировать их планы, а пока он хотел просто напиться.       То, что ужин не завершится просто, стало понятно после того, как по приказу бывшего Белого Призрака служанки наполнили вином сосуды в чёрт пойми какой раз. Помня все прошлые разы, когда Вэнь Кэсин напивался, Гу Сян и рада была бы остановить его, но побоялась подлезать под руку, тем более сейчас ситуация несколько отличалась. Обычно её Гэ, её Повелитель, пил столь много после очень неприятных моментов, когда его захлёстывала боль, но на данный момент всё было не сказать что хорошо, но точно не так плохо, как могло бы быть в худшем случае. За ними уже гнались Окно Небес и Принц Цзинь, стоит им покинуть Южные земли и придётся скрываться ещё и от школ. Вспомнив о школах, Гу Сян посмотрела на Цао Вэйнина, задаваясь вопросом: что будет, если они встретят кого-то из школы Меча Лёгкого Ветра? Пусть Цао Вэйнин и делал вид, что он справляется, она понимала — нанесённая рана не может зарубцеваться так быстро.       —Сестрица Сян, а дядя Вэнь не слишком много пьёт..? — шёпотом спросил Чэнлин, закончив жевать третью порцию мяса в соусе. После того, как он начал изучать боевые искусства, его аппетит заметно улучшился, и Хань Ин, с которым мальчик проводил почти всё время, равняясь на него, порой не успевал подкладывать добавку в пиалу своего брата по ученичеству. К слову, Хань Ин с Цао Вэйнином тоже с некой опаской поглядывали на Вэнь Кэсина, пившего больше, чем евшего. Чунь Хуай Миню удалось несколько раз незаметно подкинуть ему закуски, но положение это спасло несильно.       —Гэ же не запрётся снова? — заломав брови, Гу Сян наклонилась к своим Минь-гэ и Цин-цзэ. — Выглядит так, будто у него хорошее настроение, но, кажется, это не совсем так.       Чунь Хуай Минь помассировал висок и вздохнул, а вот Цю Ци Цин, на удивление, продолжала спокойно есть.       —Эта проблема легко решаема. — заявила она, прожевав овощи. — Весёлой ночи, брат Чжоу. — девушка, вопреки всем манерам и этикету, указала вошедшему Чжоу Цзышу палочками на Вэнь Кэсина.       По прошествии трёх часов после очищения ци, Чжоу Цзышу на некоторое время уходил в медитацию, самостоятельно прогоняя свою ци по меридианам и подавляя Гвозди. Иногда медитация занимала часть ужина, и в таких случаях мужчина настаивал начинать без него, завершив медитацию, он всё равно присоединялся. Так вышло и в этот раз. Весёлые разговоры Лорд Чжоу услышал ещё на подходе к комнате, однако не ожидал увидеть то, во что ему столь любезно ткнули палочками и сопроводили ехидным комментарием.       —А-Сю-ю-юй, выпей со мной..! — протянул Вэнь Кэсин, залитый пьяным румянцем. — Сегодня такой хороший вечер… И старый чёрт над ухом не жжужит… Девчонка, перестань тыкать палочками..! Я тебя крапивой отхлестаю…       —Сначала найди её..! — буркнула Цю Ци Цин и вместе с Гу Сян переползла подальше за спины молодых людей.       —А-Сю-ю-й, вот кого…надо тебе воспитывать..! Выпей со мной… — мужчина поднял пиалу с вином и протянул её Чжоу Цзышу, наконец обрётшему дар речи.       —Как малые дети, ей-богу!       —Малые дети не пьют… — Вэнь Кэсин, пошатываясь, поднялся из-за стола и подошёл к Чжоу Цзышу. Улыбка по-прежнему игралась на губах, а вот в потемневших и словно блестевших глазах было что-то другое, более глубокое и тяжёлое.       —Поговори мне тут. — Чжоу Цзышу ударил мужчину по плечу ладонью. Он и сам был любитель выпить, чего никогда не скрывал, но всему же надо меру знать. Иногда. Ужин сегодня ему не светил.       Получив по плечу, мужчина перестал улыбаться и опустил взгляд. Он не чувствовал вины, но сердце его было не спокойно, съедаемое тревогами и желаниями. В голове мысли напоминали разворошённый улей, они бегали туда-сюда, то исчезая, то возвращаясь, постоянно сменяли друг друга, не позволяя надолго сконцентрироваться на одной. То погружаясь, то выныривая из них, он просто шёл туда, куда его вели, пока в итоге не усадили на что-то мягкое. Оглядевшись, Вэнь Кэсин узнал их с Чжоу Цзышу покои и кровать, в которую его сейчас пытались уложить. Неожиданно он почувствовал, как на него накатила усталость, поэтому легко позволил тёплым рукам делать с ним всё, что им вздумается. Деревянный потолок кровати и занавеси плыли перед глазами, но не Чжоу Цзышу — его лицо мужчина видел чётко, каждую его деталь. Морщинки на нахмуренном лбу, сведённые брови, линию переносицы, скулы, завораживающие глаза и тонкие очерченные губы, чуть приоткрытые на выдохе, словно просившие поцелуя. Сердце забилось быстрее, дыхание участилось, всё его естество желало вновь ощутить их мягкость, почувствованную той ночью в племени Се. Всего лишь касание, но пробравшее до невиданных глубин.       Горячие пальцы, забравшиеся под рукава и медленно поползшие вверх, к локтю, Чжоу Цзышу ощутил, поправляя одеяло, и перевёл взгляд на Вэнь Кэсина. Пальцы аккуратно пробирались выше, будя в мужчине огонь чувств, поднимая с глубин желания, завладевавшие им всё сильней и сильней с той ночи на крыше в Юэ Яне. С ночи, когда он понял, что больше не может видеть в этом загадочном мужчине лишь друга, когда понял, что и его сердцу не чужды чувства. Это отличалось от всего того, что он слышал. Не было никаких бабочек или чувства, описываемого как «словно полёт», не было какого-то воодухотворения, не было того «словно мир обрёл краски». Не было оголённых желаний тела, с коими он сталкивался в прошлом. Зато появилось явное и чёткое «хочу». Впервые в жизни он хотел столь многого и всё от одного человека. Хотел, чтобы Вэнь Кэсин смотрел своим тёмным глубоким взглядом только на него, чтобы проводил ночи только с ним. Чтобы они вместе путешествовали, вместе жили в Поместье Четырёх Сезонов, вместе обучали Чэнлина, вместе наблюдали за братом и сёстрами мужчины. И, конечно же, он хотел его в своей постели, в их общей постели. Вместе с «хочу» пришло и ещё одно, доселе незнакомое, «мой». Ревность, за все прожитые им двадцать девять лет ему ни разу неизвестная, вдруг разлилась внутри кипящей рекой. Узнав, что Вэнь Кэсин и есть его потерянный шиди Чжэнь Янь, Чжоу Цзышу задался вопросом: а не путает ли он свою любовь с привязанностью? Почти с самой первой их встречи Лорд Чжоу видел в каких-то привычках мужчины черты, присущие Чжэнь Яню. Поначалу он думал, что это из-за мыслей, крутящихся вокруг младшего брата по ученичеству, но в компании Вэнь Кэсина он мог напрочь забыть о своём шиди. Потом выяснилось — увиденное не было больной игрой разума. Испытывает он любовь или привязанность, мужчина понял быстрее, чем думал: хватило лишь раз увидеть, как один горе-любовник, покупавший мази, пытался флиртовать с Вэнем. Желание сделать своим начало тлеть в груди, щедро сдабриваемое самим Вэнь Кэсином, чьи прикосновения стали интимнее, задерживались дольше и в итоге превратились в жар губ. Еле заметно, мимолётно, но очевидно. Очевидно, что в следующий раз оба переступят границу.       Он и не знал, что в его состоянии ещё было куда пьянеть. От Чжоу Цзышу пахло благовониями и свежестью сада, накрывших его тяжестью желанного тела. Рука в волосах, державшая его голову так, как удобно мужчине. Вэнь Кэсин поцеловал первым, провёл языком по тёплой губе, просясь в жаркий рот, а потом отпустил, полностью отдаваясь воле Чжоу Цзышу, его рукам, губам, языку. Всего казалось слишком мало и слишком много одновременно. Язык, скользящий по нёбу и заставляющий запрокинуть голову, прижатые чресла, разделяемые одеждой и тонким одеялом, сжимающие запястье пальцы. Губы, оказывающиеся в плену то у языка, то у зубов. Выдохнув в приоткрытые влажные губы, Вэнь Кэсин обвёл их языком. Всё плыло и кружилось, а он продолжал оставлять мелкие поцелуи на верхней губе, на нижней, на подбородке, концом пальца ведя по кадыку вниз, пока рука не упала на кровать. Чжоу Цзышу смотрел на мужчину под собой, на его порозовевшие от алкоголя скулы, на растёкшиеся по валику для сна волосы, на ослабший запах одежд, приоткрывших шею, и на припухшие губы, хранившие сладость яблочного вина. Пусть вино взыграло, пусть взяло своё — неважно. Лорд Чжоу потушил свечи и лёг рядом, чувствуя себя вполне довольным. Вот только просыпался он не очень довольным, ибо по ощущениям стояло ранее ещё и пасмурное утро.       Услышав навязчивый стук в двери, Вэнь Кэсин распахнул глаза и сел в кровати. Ни Гу Сян, ни Чунь Хуай Минь, ни Цю Ци Цин так не стучали, остальные ещё спали, значит утренним нежданным визитёром мог быть только бывший Белый Призрак. Предстать перед ним в перекошенном после сна виде мужчина никогда бы себе не позволил, поэтому задёрнул занавес кровати и только после этого позволил Синь Юню войти, но шипяще наказал говорить тихо. Неожиданно новости стоили раннего пробуждения. От Чёрного Призрака пришла весточка, что с помощью Призраков Король Скорпионов припугнул ту школу, у которой недавно заметили Ядовитых Скорпионов, а после Чжао Цзин любезно протянул Главе той школы руку помощи. Долину Призраков снова выставили виноватой, из-за чего Призрак Перемен был просто вне себя.       —Ещё бы ему не быть, — усмехнулся мужчина. — Король Скорпионов снова его обвёл вокруг пальца. Он вертит им, как игрушкой, а Призрак Перемен терпеть не может подобного отношения. Если это всё, можешь идти.       Поклонившись, Синь Юнь поспешно покинул покои, а Вэнь Кэсин забегал по комнате взглядом, строя в голове план.       —Что ты задумал? — спросил проснувшийся Чжоу Цзышу.       —Хочу поджечь фитиль от бочки с порохом, А-Сюй. — сверкнул взглядом мужчина. — Но для этого Повелителю Долины Призраков снова нужно появиться. — он свесил ноги и обулся, быстро шагая к ширме, чтобы переодеться и умыться. — Вдобавок, меня кое-что напрягает. Помнишь, я дал Лю Цяньцяо задание?       —Найти у Юй Цюфэна вещь, которая может погубить Чжао Цзина. — кивнул Лорд Чжоу и сам поднялся.       —Прошло столько времени, а от неё до сих пор нет вестей. Если бы она ничего не нашла, то так бы и сообщила. Если бы поиски затянулись, тоже дала бы знать. Она получила задание ещё до Совета Героев, а с момента его проведения прошло уже больше месяца.       —Если бы она оказалась в руках Союза Пяти Озёр, весть о пленении одного из Десяти Дьяволов Цинья уже облетела бы весь Цзянху. Думаешь, она попалась Королю Скорпионов?       —Это единственный вариант, которым я могу объяснить её молчание. — Вэнь Кэсин вышел из-за ширмы, на ходу втыкая серебряную шпильку в волосы.       —Во всех хитросплетениях тайных союзов Король Скорпионов играет ведущую роль, на кого не взгляни, увидишь за ним его тень. Хм! Тут уж вопрос — кто паршивее: Чжао Цзин или Се Ван.       —Король Скорпионов действует аккуратно, не оставляет после себя следов, а все почести достаются Чжао Цзину. Убрать Скорпионов из этого спектакля невозможно, но возможно расшатать и без того слабое звено цепи. Хватит одной искры, чтобы обозлить Призрака Перемен на Се Вана.       За окном капли дождя принялись резвиться на листьях растений и каменных дорожках. Судя по тяжелым тучам, почти касавшимся верхушек деревьев, дождь заканчиваться в ближайшее время не планировал. Чжоу Цзышу ухмыльнулся, Чэнлину крупно повезло, но ничего, он найдёт чем его занять. Покидать кровать в такую погоду совершенно не хотелось, однако ему нужно было показаться Цю Ци Цин, дабы она проверила ток его ци, и дать задание своим ученикам. Как ни странно, и Чжан Чэнлин, и Хань Ин проявили интерес к учениям Лун Цюэ. Помимо основных техник, они прихватили из Павильона Лун Юань и несколько трактатов, которые мальчик и молодой человек изучали с особой тщательностью. Раз где-то в два дня Лорд Чжоу подкидывал им разного рода задачи и сконструированные им на скорую руку механизмы, которые следовало открыть. Сегодня он хотел дать им в качестве задания нефритовую подвеску Вэнь Кэсина, с коей ему и самому когда-то пришлось повозиться. Сначала он думал, что мужчина откажется, когда Глава Поместья Четырёх Сезонов впервые эту идею предложил, но мужчина удивил его, согласившись. Чэнлин и Хань Ин уже далеко не раз видели его подвеску и знали, сколь она ему дорога, поэтому за её сохранность он не беспокоился, а вот интерес — смогут ли они разгадать секрет подвески быстрее своего Наставника? — испытывал. Поэтому, оставив Вэнь Кэсина приводить себя в порядок, Чжоу Цзышу спустился на первый этаж.       Цю Ци Цин обнаружилась на полюбившемся ей месте в конце коридора за небольшим столиком у окна. Цао Вэйнин и Чунь Хуай Минь ушли в город за новостями, так как прошёл слух, что с озера Тай прибыли торговцы. Сама же девушка при помощи Гу Сян наполняла баночки мазями, рядом с ними Хань Ин вместе с Чжан Чэнлином корпели на одним из учений Павильона Лун Юань. Хотя правильнее было сказать, что корпел Хань Ин, а Чэнлин пытался не уснуть, но преуспевал в этом лишь потому, что молодой человек постоянно его одёргивал. Заметив приближение Чжоу Цзышу, оба вскочили и поприветствовали своего Наставника.       —Чэнлин, спать надо ночью. Будешь клевать носом, ничему не научишься. — вздохнул мужчина и протянул Хань Ину подвеску, наказав решить её секрет. Увидев в руках соученика подвеску дяди Вэня, мальчик сразу проснулся. Тут действительно предстояло хорошо и бережно поработать, ибо случись что-то с подвеской, младший Мастер Вэнь вряд ли обрадуется.       —Всё хорошо, нет никаких отклонений. — кивнула девушка и на пару мгновений заострила внимание на губах мужчины, после чего тактично отвернулась и попросила Гу Сян подать зелёную баночку с мятным маслом. — Брат Чжоу, передай это дагэ. Он просил наполнить.       Мужчина забрал мятное масло, вспоминая, что Вэнь Кэсин и правда подходил к сёстрам с какой-то баночкой. Сказав, что будет медитировать в своих покоях, а вечером проверит задания, Чжоу Цзышу ушёл.       —А если мы решим загадку быстрее вечера, нам же стоит сообщить Наставнику. — поднял голову Чэнлин.       —Не думаю, что это хорошая идея. Лучше дать Главе отдохнуть.       —Хань Ин прав. А ты будешь хвастаться, когда с первой попытки отличишь гвоздику от корицы.       Гу Сян посмотрела на покрасневшего Чэнлина и улыбнулась, мальчик продолжал путать растения и другие ингредиенты.       Зайдя в покои, Чжоу Цзышу сначала поразился тишине, а потом понял её причину — Вэнь Кэсин принял вторую пилюлю и теперь сидел на кровати, облокотившись о стенку. Мужчина сел рядом, поставив на прикроватный столик баночку с маслом. Вэнь Кэсин открыл глаза. На нём были простые бело-синие одежды, руки лежали вдоль тела. Он не сводил с него взгляда, искрящегося, горящего, будто всё ещё был пьян. Прикрыв глаза на миг, Вэнь Кэсин чуть не поперхнулся воздухом: уже знакомое пламя вновь разгоралось на его губах, а по ноге скользила рука точно так же, как ночью ползли его пальцы по руке Чжоу Цзышу.       —Подожди, А-Сюй… Я не могу двинуться. — выдохнул Вэнь Кэсин, облизывая губы и столкнулся с неприкрытым вожделением во взгляде мужчины, от которого по спине мурашки побежали. — Я хочу чувствовать тебя, хочу касаться..!       —Так я тебе и не запрещаю, лао Вэнь. — хмыкнул Лорд Чжоу, а Вэнь Кэсин впервые увидел такое сильное желание…подчинения. Чжоу Цзышу хотел его прямо здесь и прямо сейчас, и от этого знания поднявшее голову возбуждение окатило мужчину горячей волной с головы до пят.       Он не коснулся его губ снова, зато безжалостно надавил коленом на затвердевшее естество, над которым не были властны пилюли. Из мужчины вырвался вздох, и он попытался закусить губу. Руки Чжоу Цзышу оплетали его подобно сладострастным змеям из легенд, скользили по ногам, торсу и груди, скрытым тканью, по шее в волосы, где сжали те на затылке, насильно запрокинув голову. Подобное отношение вопреки всему будоражило и возбуждало, туманило разум. Невозможность шевельнуть даже пальцем заставляла желать большего. И Вэнь Кэсин неожиданно для самого себя понял — ему это нравится. Ему нравится лёгкая грубость Чжоу Цзышу, смешанная со страстью, нравится подчиняться ему и не иметь возможности воспротивиться. Он никогда не был снизу, Чжоу Цзышу никогда не был с мужчинами, и оба это знали, да вот остановиться уже не могли.       Язык, словно перо, скользил по шее за ушную раковину и снова вниз, к кадыку и дальше, к ключицам, оголённым отнюдь не нежно. Чжоу Цзышу не особо церемонился с завязками, вжимая мужчину в стену, пробираясь к разгорячённой коже, потираясь своей грудью о его. Он дразнил, беспощадно разжигал желание, мучительно медленно спускался по груди, оставляя след дыхания на затвердевших сосках, но в остальном обходя их, упиваясь выражением вожделения и неудовлетворённости на лице Вэнь Кэсина. Коснувшись носом его пупка, Чжоу Цзышу резко поднялся и склонился над лицом мужчины, заставляя приоткрыть рот и ощущая руки, ложащиеся ему на спину, давящие, чтобы он опустился, прижался. Время действия пилюли истекло, но Вэнь не стремился забирать инициативу, наоборот, выгибался навстречу каждому касанию, выпутывая любовника из его одежд. В опустевшей голове танцевали две шальных мысли: хочу его и хочу его в себе.       Их тела переплелись, как и языки. Жарко, влажно, желанно. Цепляясь за плечи, спину и волосы, Вэнь Кэсин направлял Чжоу Цзышу вниз, намекая, чего он хочет, но вместо того, чтобы нежно вобрать набухший бутон соска в рот, мужчина прикусил его зубами, сжимая второй пальцами. Вэнь Кэсина слегка подбросило, прокалывая мелкими, тоненькими, невидимыми иголочками. Боль, смешанная с наслаждением, оказалась слаще любой сласти.       —А-Сюй, так хорошо… Прошу… Не останавливайся..!       Мужчина вплёл свои пальцы в чёрные локоны, поглаживая шею Лорда Чжоу, прогибаясь в пояснице, и вдруг резко выдохнул, оказавшись лицом в простыню. Чжоу Цзышу навалился на него всем своим весом, буквально вгрызаясь в шею, грубовато царапая бока и укусами спускаясь к испещрённым шрамами лопаткам. Его член упирался в упругие ягодицы, натягивая ткань нательных штанов. Сам Вэнь уже давно был мокр, розовая головка, выглядывавшая из-под ослабших завязок, тёрлась о шёлк простыней, растягивая муки удовольствия. Нательные штаны заскользили вниз под мозолистой из-за использования меча рукой. В ямочках на пояснице поблёскивал пот, под расцветавшей сливовым цветом кожей ходили мышцы, а Чжоу Цзышу продолжал кусать и скользить языком. Он не мог насытиться. Слаще, чем мёд, пьянительнее, чем вино, одурманивающе, чем благовония. Вэнь Кэсин не сдерживал стоны, когда хотел стонать, но каждый срывавшийся с его губ звук был словно только для одного Чжоу Цзышу, не громок, но и не тих.       Тяжело дыша, мужчина потянулся к оставленному на прикроватном столике мятному маслу, не совсем то назначение для него, но без масла было никуда, а его выдержка, как выяснилось, не была железной или каменной. Вылив, наверное, треть флакона себе на ладонь, Чжоу Цзышу потянулся к аккуратной ложбинке, пока, закрытым вратам и замер — Вэнь Кэсин подался назад и почти сам насадился на его палец. Горячие стеночки обхватили одну фалангу, мягко завлекая двинуться дальше. Почти рыкнув на выдохе, Лорд Чжоу вновь накрыл собой мужчину, свободной рукой повернув его голову для поцелуя. Чжоу Цзышу действительно старался не торопиться, но томное и просящее: «А-Сюй», — выбило здравомыслие из его головы, заставив вогнать палец по самую костяшку и чуть погодя начать им двигать внутри, сгибать и разгибать. Вынимать и снова проталкивать. Вдруг Вэнь Кэсин начал ёрзать и мятный аромат пуще прежнего ударил по голове. Мята только сильнее разжигала пламя, пощекочивая изнутри, поэтому второй и третий палец сопровождались вздохами и стонами. Развратнее и желаннее хлюпанья масла и разъезжающихся по простыням коленей Вэнь Кэсина картины в этот момент просто не существовало.       —А-Сюй..! А-Сюй..! Где ты этому… научился? — Вэнь вцепился в простыни. Терпеть и дальше было невмоготу.       —Хорошие люди подкинули… занимательные книжки… А я всегда был охоч до знаний. — выдохнул тот, вытаскивая пальцы и приставляя к растянутому, подрагивающему входу свой член, входя до упора одним резким толчком, вжавшим мужчину в кровать.       Это чувство нельзя было сравнить ни с чем. Горячая теснота. Болезненно-наслаждающийся стон. Изнутри распирало, и собственный голос в голове нашёптывал: «Мой». Он медленно качнулся и чуть не задохнулся, любуясь капельками пота, стекавшими по прогнувшейся спине. Последние оковы, кое-как державшие его в узде, слетели вместе со стоном Вэнь Кэсина. Головой Чжоу Цзышу понимал, что надо быть медленнее и аккуратнее, но тело и сердце, дорвавшиеся до желанного, обезумели. И безумство сие нравилось обоим. Входя каждый раз до упора так, что потяжелевшие яички звонко шлёпались о покрасневшие ягодицы, Чжоу Цзышу одной рукой удерживал мужчину за бёдра, а второй скользил по спине, вбирая в себя ощущение дрожащих бледных рубцов на лопатках и над ними. Облизав пересохшие губы, мужчина вновь склонился над Вэнь Кэсином и увидел, что тот прокусил свою руку до крови и продолжал впиваться в неё зубами дальше. Почему-то от этого в груди разлилось странное чувство.       Двинув чреслами ещё раз, Чжоу Цзышу снова лёг на Вэнь Кэсина и приподнял его за подбородок, продолжая двигать бёдрами. Он отвёл покусанную руку в сторону, а вместо неё подложил свою.       —Кусай… — шепнул он в самое ухо и прикусил губу, ощущая зубы и в особенности заострённые клычки. К запястью потекла струйка крови и этого, кажется, Вэнь Кэсину хватило с лихвой, потому что он тут же вздрогнул и провёл по ране языком, слизывая каждую капельку крови.       Прижав мужчину к себе и удерживая его руки, Чжоу Цзышу продолжал входить и выходить. Резко, каждый раз на всю длину. Вэнь в его руках запрокинул голову, начиная дрожать, да и сам Лорд Чжоу ощутил, как от ступней, по икрам, коленям, бёдрам, переползая на поясницу, подкрадывается описываемое в книгах наслаждение. В груди бился комок, медленно выплёскивавшийся и расплетающийся, заставляющий ускоряться и ускоряться, пока жар и влага, обнимавшие его член, не стали сильнее и плотнее. Чжоу Цзышу ощутил теплоту вязкой влаги, брызнувшей ему на руку, лежавшую на груди Вэнь Кэсина. Осознав, что только что произошло, мужчина и сам кончил, пьянея окончательно. Его член вновь лежал в манящей ложбинке, а на ягодицах и пояснице Вэнь Кэсина было его семя.       —А-Сюй… — Вэнь Кэсин умудрился развернуться в его руках и поцеловать, сразу же сплетаясь языками. Из уголков его глаз текли слёзы, дыхание было сбито, сердце под рукой билось так, словно желало покинуть грудь и лечь в эту самую руку.