Если нам суждено, встретимся и за тысячу ли.

      —Теперь я понимаю, о чём говорила тётушка Ло, когда рассказывала нам о Поместье Четырёх Сезонов… — Гу Сян заворожено смотрела на открывшуюся перед ней картину. Зрелище взаправду было завораживающим.       На сотни шагов во все стороны, куда не посмотри, стояли сливовые деревья, усыпанные цветочными бутонами. Между ветвями гулял прохладный ветер, доносивший до людей тонкий аромат мэйхуа, что должна была зацвести совсем скоро. Тут и там, у тропинок, вёдших к школе, встречался морозник. Его нежно-фиолетовые и сиреневые лепестки с тёмно-багряными прожилками совершенно не боялись наступающих холодов, радуя взор своими улыбчивыми сердцевинками, словно приветствовали пришедших. Среди деревьев, будто играя в прятки, показывались аккуратненькие лиловые, белые и жёлтые цветочки шафрана. Казалось, что в этом месте нет ни единого кусочка земли, где не притаился бы какой-нибудь цветок, и, чем ближе было поместье, тем больше становилось цветов. Постепенно мэйхуа попадалась всё реже и реже, уступая место золотисто-жёлтому, не иначе само солнце пролилось, жасмину. Он совершенно не издавал аромата, однако весь открывавшийся взгляду простор утопал в нём. Местами его ветви причудливо переплетались, вынуждая путников наклонять головы или перепрыгивать через небольшие цветочные «бугорки». Но настоящей царицей среди этого солнечного буйства была камелия. Амарантовые, розовые, алые, багряные, белые, персиковые, карминовые мелькали во всех уголках, будоража воображение.       —Это поразительно..! — не смог сдержать своего восторга Цао Вэйнин, не зная, куда смотреть: глаза так и разбегались. — На улице зима, но здесь всё цветёт…       Поместье Четырёх Сезонов располагалось в землях с тёплым климатом. Летом, даже в самый зной, здесь всегда гулял прохладный ветерок, прилетавший с водопада и реки за школой. Зимой же погода крайне редко грозила смертельным холодом, бывали года, когда снег за все зимние месяцы и вовсе не выпадал, к тому же нагревшаяся за конец весны, лето и начало осени вода в холодные дни отдавала всё своё тепло этим землям. Да и горы, возвышавшиеся чуть поодаль, природной стеной защищали от суровых северных ветров, поэтому воздух в этих местах всегда нёс в себе тонкий цветочный шлейф. Чжоу Цзышу незаметно сделал глубокий вдох: округа пахла домом. Да, они, наконец, были дома. Приподняв уголки губ, мужчина обернулся к Цао Вэйнину: новость о том, что Цао Вэйнина объявили приспешником Повелителя Долины Призраков была довольно неожиданной с одной стороны, но с другой — вполне ожидаемой. Однако куда удивительнее была реакция самого молодого человека на сию весть. Со стороны он выглядел совершенно спокойным, будто это нисколько его не тронуло, но, присмотревшись, можно было заметить его изменившийся взгляд. Это были глаза уже не того ученика Школы Меча Лёгкого Ветра, которого они когда-то встретили в Юэ Яне, это были глаза Цао Вэйнина. Они по-прежнему хранили в своей глубине теплоту и нежность, но теперь были сдобрены щедрой порцией металла. Пока он смотрел на близких ему людей, его взгляд напоминал прекрасный цветущий весенний сад, но стоило ему взглянуть на кого-то другого, сад оборачивался холодной и безжизненной пустошью. Сказанные им в то утро слова до сих пор ни у кого не выходили из головы, как и у самого юноши: «Господин Вэнь предупреждал меня об этом, и я согласился. Если кому-то в Цзянху так хочется считать меня Призраком, думаю, я не самый худший из Призраков господина Вэня».       На самом деле, Цао Вэйнин ждал чего-то подобного уже давно, с того момента, как узнал, что его выгнали из школы. За людскими языками не заржавело бы приписать его к Долине Призраков. Возможно, раньше это и ударило бы по нему, но сейчас — нет. С самого детство его учили разделять добро и зло, чёрное и белое, граница между ними всегда была для него чёткой: школы олицетворяли собой справедливость, а Долина Призраков и Ядовитые Скорпионы — коварство и кровавые несчастья. Только вот, как позже выяснилось, мир состоял из полутонов, теней и отблесков, в нём не было чистого зла или чистого добра. В реальном мире всё перевернулось, «враги» стали семьёй, а «семья» обернулась врагами. Раньше он часто слышал фразу: «Пока сам не столкнёшься с болью, не сможешь понять её», — но, признаваясь самому себе, не слишком ей верил. Как можно не понять человеческую боль? Как можно не испытать её, видя страдания других? Но потом жизнь ударила его наотмашь, вбив ему в голову ту фразу, как урок. Ему воткнули нож в спину те, от кого он этого совершенно не ждал. Это было больно, чертовски больно, это рвало его изнутри, хоть Цао Вэйнин и старался не показывать своих настоящих эмоций, да только рано или поздно любая боль если не исчезает полностью, то утихает. У него не было времени страдать, так что он отрезал остатки своего прошлого. Сделанного не воротишь, но даже представься ему подобный шанс, всё равно снова поступил бы также. Цинь Цзюсяо как-то сказал ему, что сколько слёз не лей, прошлого не изменить, так есть ли смысл горевать над ним? Не лучше ли думать о настоящем, о тех, кто рядом в данный момент? И Цао Вэйнин думал. У него была Гу Сян, которую он любил и поклялся защищать. У него были господин Вэнь и брат Чжоу, сестра Цю и брат Цинь, брат Хань и младший брат Чэнлин. У него была его семья. И эта семья, хоть и маленькая, была крепкой, честной и искренней. Ради этих людей он мог убить с закрытыми глазами и не испытывать за свой поступок угрызений совести.       —Куда ты смотришь, брат Хань? — оторвавшись от разглядывания цветов, окружавших расширившуюся на подходе к школе тропу, Чжан Чэнлин заметил, что Хань Ин смотрит куда-то вдаль и перевёл свой взгляд. Вдалеке, за уже видневшимся Поместьем, среди ограды гор выделялась одна, с которой бежал водопад. На той горе были высечены иероглифы. — Что это такое? — моргнул мальчик, придерживая корзину за спиной.       —Это высек Наставник, когда…       —Когда я родился. — закончил Цинь Цзюсяо за Чжоу Цзышу, обращая тем самым на себя внимание, по его мнению, даже несколько лишнее. Молодой человек и сам знал, что был сейчас бледен, однако чувствовал себя вполне нормально. Кошмары и бессонница, сменявшие друг друга, головные боли — ничего из этого ещё не прошло, просто стало доставлять ему меньше проблем. Он понимал, что все его потерянные воспоминания не вернутся в один прекрасный момент, понимал, что это будет долгий и тяжёлый процесс. Те возвращались довольно спонтанно, некоторые фрагменты тянули за собой целую вереницу воспоминаний, а некоторые были, как кусочек картины, освещаемый огарком свечи в полнейшей темноте. И это сильно выматывало. Не то что бы его характер сильно изменился, но Цинь Цзюсяо стал замечать, что начал быстро раздражаться, правда, волновало его это только поначалу, так как медитации, обмен ци с Вэнь Кэсином, лекарства Цю Ци Цин и помощь в обучении Чэнлина и Хань Ина приносили свои плоды. — Не смотри на меня так, А-Цин, я не упаду в обморок. — улыбнулся он, глядя на взволнованную возлюбленную.       —Да кто тебя знает? Ты брат своих братьев! — цыкнула девушка под конец, указывая на Вэнь Кэсина и Чжоу Цзышу.       —Я тебе палец сейчас откушу. — прошипел Вэнь Кэсин, наблюдая, как Цю Ци Цин быстро убирает свой палец от его лица.       —Цзюсяо-гэ, кажется, твой отец был очень рад твоему рождению..! — губы Гу Сян подрагивали от попытки не засмеяться, а в глазах поблёскивала капля скепсиса.       —Матушка рассказывала… Что Чжэнь Жуюй и Князь Се отговаривали отца от этого поступка, — Цинь Цзюсяо быстро перевёл взгляд с Вэнь Кэсина на Цю Ци Цин, а потом на Чжоу Цзышу и отвернулся, произнеся уже тише. — Я плохо это помню…       —Когда я был маленьким, ещё до того, как меня привели в Поместье Четырёх Сезонов, но уже после рождения Цзюсяо, — начал Чжоу Цзышу с яркой улыбкой. — Отец, вернувшись домой после встречи с Наставником, сказал матери, что каждый раз, когда видит ту надпись, он готов выпить по большому кувшину вина за господина Чжэня и господина Се, раз они решились отговаривать того безумца. Мне тогда стало очень интересно: о какой же надписи идёт речь? А потом я увидел это, — мужчина указал на гору. — И у меня было, примерно, такое же выражение лица.       Все сразу обратили внимание на Вэнь Кэсина, на которого кивнул Лорд Чжоу, и округу пронзил громкий смех. Скепсиса в его взгляде было ещё больше, чем во взгляде Гу Сян, а вздёрнутые брови и приоткрытый рот только усиливали эффект. Услышав хохот, Вэнь Кэсин быстро переменился в лице, румянцем сливаясь с алым узором кленовых листьев, вышитых на груди, и собственным поясом. Однако смех и сама ситуация заразили и его. Вдоволь насмеявшись и получив парочку недовольных взглядов от Вэнь Кэсина, они продолжили путь, и уже через три-четыре десятка шагов покинули цветочные заросли, оказавшись перед вратами Поместья Четырёх Сезонов. Деревянные ворота, украшенные резьбой, были намного выше обычных усадебных ворот и казались невероятно тяжёлыми, а крупные цепи с замком в форме рыбы только добавляли веса в эту картину. Сколько не приглядывайся, а из-за ворот виднелись только какие-то башенки, очень уж напоминавшие смотровые. Поразительно, но замок выглядел совершенно не тронутым.       —Глава, неужели за всё это время никто не попытался проникнуть внутрь? — Хань Ину просто не верилось, что школа, находившаяся в некотором смысле на открытой местности, ни разу не встретила вора.       —Чтобы в Цзянху какая-нибудь зараза не попыталась взять то, что просто лежит на земле..! — покачал головой Вэнь Кэсин. Ему тоже слабо в это верилось, но округа жила поразительно мирно. Возможно, всё же был в Цзянху тихий уголок.       —Зайти в пустующее Поместье через главный вход, ограбить его и также выйти смог бы, пожалуй, только дядя Лун Цюэ. — по-доброму усмехнулся Чжоу Цзышу, доставая из висевшего на поясе кошеля замысловатый ключ, больше напоминавший лист лотоса. — Да и с тех пор, как в этих землях появилась школа, здесь стало спокойно. Воров и прочую шушеру Цзянху выгнало отсюда ещё первое поколение.       —А как тогда прошёл Чжан Юйсень? — нахмурился Цао Вэйнин.       —Если я правильно помню из рассказов Наставника и дяди Лун Цюэ, ещё до того, как я сюда пришёл, Чжан Юйсень однажды навещал Поместье Четырёх Сезонов, однако в то время дядя Лун как раз устанавливал новые механизмы, поэтому Наставник провёл Чжан Юйсеня через потайной ход с другой стороны школы. Поместье устроено так, чтобы в случае непредвиденных обстоятельств всегда была возможность отхода. Бывший Глава Чжан не был дураком, — понизил голос мужчина, будто сомневался в собственных словах. — И наверняка запомнил примерное расположение ловушек с той стороны. С главного входа он никогда бы не зашёл живым.       —Чжан Юйсень писал, что у него создалось впечатление, будто в школе побывал кто-то ещё до него. — Вэнь Кэсин смотрел на не тронутый замок на воротах. — Вряд ли они следили за Чжан Юйсенем. А-Сюй, я же правильно понимаю, что о проходе знают немногие?       —Наставник, я, дядя Лун Цюэ, твои родители, Князь Се и отец. — кивнул Лорд Чжоу. — К тому моменту в живых были только я, Чжан Юйсень и дядя Лун. В школу пробрались до прихода отца Чэнлина, значит, он отпадает. Дядя Лун находился в заточении да и он никогда бы не выдал тайну. Остаюсь лишь я, но я после ухода не возвращался в Поместье Четырёх Сезонов до нынешнего момента, и у меня не было с собой чертежей школы.       —Значит, они нашли другой способ..! — цыкнул Цинь Цзюсяо. Однако думать об этом сейчас было равносильно гаданию по кругам на воде, сейчас имелась иная насущная проблема.       Лорд Чжоу подошёл к воротам и открыл замок-рыбку, что-то на ней нажав. Внутри замка оказался ещё один замок, с коим он и принялся возиться, вставляя ключ в каждое отверстие и прислушиваясь к разнообразным щелчкам. Через непродолжительное время замок оказался в руках мужчины, Цао Вэйнин с Хань Ином сняли с ворот внушительные по весу цепи, и Вэнь Кэсин с Цинь Цзюсяо отворили врата, но порог не переступили, остановленные поднятой рукой своего старшего брата. Чжоу Цзышу поочередно присел у каждой из двух колон, нащупывая что-то руками, один за другим послышались лязгающие щелчки, и, когда раздался последний, перед их глазами с земли взлетела сеть, сплетенная из стальной лески. Сеть натянулась высоко над головами, крепясь за коньки самых высоких крыш, на землю стали осыпаться разрубленные листья, сухие травы и прочий сор, среди коих виднелись дротики, выстрелившие одновременно с сетью.       —Сеть придётся менять, — цыкнул Чжоу Цзышу. — Лао Вэнь, поможешь?       —Какая прелесть. — не удержался от комментария мужчина. Белый веер взмыл в воздух быстрым движением руки, срезая сеть у самых коньков, заставляя ту опасть на землю. Судя по довольному выражению лица Главы Поместья Четырёх Сезонов, теперь они могли свободно войти внутрь.       Заходя, Чжан Чэнлин рассматривал дротики, которые вынимал его Наставник и дядюшка Цинь. Мальчик был очень поражён увиденным. Он, конечно, уже слышал, что в своё время Лун Цюэ очень помог Поместью Четырёх Сезонов, установив в нём механизмы, но слышать это одно, а вот увидеть собственными глазами — совершенно другое. Только вот выглядело так будто, кроме него и пожалуй ещё Цао Вэйнина, никто больше не был удивлён. Сначала это показалось ему несколько странным, но потом Чэнлин вспомнил, что это он с братом Цао выросли в обычных школах боевых искусств, брат Хань же долгое время служил в Окне Небес, поэтому наверняка был знаком с множеством самых разнообразных ловушек, а дядя Вэнь, дядюшка Цинь, тётушка Цю и сестрица Сян и вовсе почти всю жизнь прожили в Долине Призраков, где им каждый день приходилось сражаться за собственные жизни, будешь тут удивлен ловушками. Засмотревшись на один из дротиков, Чжан Чэнлин чуть не наступил на сеть, которую убирали тётушка Цю и дядя Вэнь, пока брат Цао и брат Хань уносили цепи с врат.       —Осторожнее! — схватила его за ворот Гу Сян. — Хоть Чахл… Брат Чжоу и сказал, что её надо менять, она всё ещё может отрезать пальцы. Что будешь делать, если поранишься?       —Прости, сестра Сян, я просто засмотрелся… — немного покраснел мальчик. — Но это так необычно и интересно.       Гу Сян сжала губы и согласно покачала головой, рассматривая двор. Поместье Четырёх Сезонов резко отличалось от всего, что она видела до этого. Сразу от главных ворот начиналась широкая дорожка, вёдшая к главному строению через просторный внутренний двор, посреди которого стояли статуи двенадцати животных календаря. Справа от одного из павильонов начиналась крытая галерея, уходившая куда-то вглубь, слева находился пруд с небольшим мостиком, уводившим в сад. Над всем этим возвышались две скромные смотровые башни. Вдоль всех дорог стояли каменные фонари. Даже сейчас, опустевшее и запущенное, это место было по сказочному прекрасно.       —А Поместью Четырёх Сезонов повезло больше, чем Павильону Лун Юань. — заметила Цю Ци Цин, отряхивая руки. Да, пруд, а он тут точно не один, был засыпан листьями, как впрочем и всё здесь, на статуях висели слои паутины, всё было в пыли, где-то оторвались занавеси, где-то была порвана бумага на окнах и дверях, но сама конструкция выглядела по-прежнему крепкой и прочной. Неожиданно раздался грохот, последовавший сразу за словами девушки. Все тут же повернули головы: в переходе упала бамбуковая занавесь. — Тут хотя бы не стоит туман днём и ночью.       Работы предстояло много, а ведь надо было ещё и с чего-то начать, поэтому, перво-наперво, решили поискать место для сегодняшнего ночлега. Благо, такое место обнаружилось практически сразу: в главном павильоне, к коему вела дорога от ворот, находился большой зал, который использовали для общих собраний и встреч. Несмотря на слои пыли и паутины, внутри было просторно. Пылинки витали в воздухе, золотясь в солнечном свете, проникавшим внутрь через бумагу на окнах, с потолка свисали узелки и фонарики, главную стену украшали картины-свитки и резные элементы в форме цветущих ветвей деревьев, именно на их фоне и стоял стол Главы школы, другие столы, совсем чуть поменьше, стояли в два ряда вдоль зала. Высокие колоны украшали росписи и воздушная ткань, напоминавшая облака. Сейчас очень пыльные облака. Через большие окна в это место проникало много света, отчего оно казалось только больше, при этом помещение не казалось вычурным, наоборот, в нём было нечто возвышенно благородное. Поставив сумки и корзины на пол, Чжан Чэнлин, Гу Сян, Цю Ци Цин и Хань Ин шустро открыли все окна, впуская внутрь свежий воздух. Залетевший ветер моментально взмыл к потолку, задевая небольшие колокольчики, создававшие тихое, приятное и успокаивающее перезвякивание. За час или чуть больше совместными усилиями они могли вернуть этому месту его прежний вид, но для этого нужно было найти мётлы, колодцы с водой, вёдра и тряпки, чем они и занялись, попутно осматривая школу.       Вэнь Кэсин обратил внимание, что с того момента, как они ступили в рощи Поместья Четырёх Сезонов, Чжоу Цзышу не прекращал улыбаться, а Цинь Цзюсяо выглядел более расслаблено, а ещё он поразительно легко и шустро передвигался по округе. Мужчина не был уверен: связано это с возвращающимися воспоминаниями или с врождённой способностью Цзюсяо легко ориентироваться в любых местах, но это не мешало ему и самому ощущать некую…душевную удовлетворённость. Вэнь Кэсин медленно шёл по коридорам, невесомо касался стен, дверей, окон, колон, балок. Сложись всё иначе двадцать лет назад, Поместье Четырёх Сезонов стало бы ему домом. Он заглядывал в окна и двери, любовался садом. Поместье Четырёх Сезонов имело весьма интересное устройство: в обе стороны от главного зала располагались павильоны с небольшими, но хорошо обставленными комнатами, походившими на гостевые. За этими павильонами с одной стороны начиналась крытая галерея, заканчивавшаяся двумя большими утончённо красивыми павильонами, с трёх сторон окружёнными садом и связанными друг с другом переходом. Там располагались просторные покои, несколько кабинетов и небольшая библиотека. Эти два павильона отличались от всех остальных строений, поэтому Вэнь Кэсин пришёл к выводу, что здесь жил Глава школы со своей семьёй, и Чжоу Цзышу подтвердил его догадку. От второго павильона через сад с несколькими беседками, прудами и лунными вратами шла дорога к ещё одному строению, а от него тропа расходилась в две стороны: одна, по ощущениям, уводила к противоположной стороне школы, а другая к длинному павильону с пристройкой. Решив пойти по первой тропе, мужчина вышел к учебным классам, сразу после которых находилась огромная библиотека, а за ней начинались комнаты учеников. Между классами, библиотекой и ученическими комнатами находилось ещё несколько троп, по итогу сливавшихся в одну, заканчивающуюся тренировочным плацем. За комнатами учеников снова начался большой сад, так или иначе выводивший к гостевым покоям и главному входу.       —Лао Вэнь! А-Цин! —раздался голос Чжоу Цзышу, заставший Вэнь Кэсина, когда он через хозяйские покои решил вернуться к развилке, подозревая, что длинный павильон с пристройкой являлся столовой с кухней. — Пойдёмте, я вам кое-что покажу. — радостно улыбался Лорд Чжоу. — А-Цин!       —Мы здесь! — послышался девичий голос со стороны хозяйских покоев.       Вэнь Кэсин и Чжоу Цзышу зашли в один из павильонов и проследовали почти к самому его концу, где начинался переход во второе строение. Остановившись у распахнутых дверей, они вошли внутрь и застыли на месте. Прямо перед их глазами на стене висела большая картина с изображенными на ней цветущими ветвями мэйхуа. У картины стоял Цинь Цзюсяо, трепетно и осторожно самыми кончиками пальцев касаясь двух цветов и одного нераспустившегося бутона. Чжоу Цзышу сразу узнал картину в рабочем кабинете Наставника, да и Вэнь Кэсину это не составило труда. Цю Ци Цин взяла руку Цзюсяо в свои и улыбнулась, наблюдая, как молодой человек смаргивает набежавшие слёзы.       —Так, какое место ты хотел показать нам, А-Сюй? — коротко улыбнулся Вэнь Кэсин и положил руку на плечо Цинь Цзюсяо, когда тот подошёл.       Лорд Чжоу загадочно улыбнулся и попросил идти за ним. Неожиданно они оказались у того самого строения, от которого шла развилка к столовой и ученическим классам. Само строение было небольшим и, как оказалось, тоже имело пристройку. Когда они туда пришли, со стороны ученических классов показались Чжан Чэнлин, Гу Сян, Хань Ин и Цао Вэйнин. Последний раз взглянув на свою родственную душу и одну из его сестёр, отчего те с опаской переглянулись, Чжоу Цзышу снял замок и распахнул двери в самую настоящую обитель целителя. С потолка свисали травяные веники, мешочки и корешки, у стен стояли полки с рукописями, свитками, баночками, бутыльками, кувшинами, коробочками, самые разные шкафчики с подписанными ячейками, в углу расположился небольшой стол и стул, рядом с которыми находились двери в пристройку, а посреди комнаты стоял длинный стол, заставленный всем необходимым аптекарю. Воздух приятно пах травами, специями и чаем.       —Здесь только часть ингредиентов, всё остальное находится в пристройке. Я в этом не разбираюсь, поэтому не знаю, что испортилось, а что нет. — пожал Чжоу Цзышу плечами.       За спиной Чжоу Цзышу послышался тихий смешок Гу Сян. Обернувшись, мужчина увидел и улыбающиеся лица Цинь Цзюсяо и Вэнь Кэсина. Хань Ин переглянулся с Чжан Чэнлином, не понимая увиденных реакций, а Цао Вэйнин склонился к Гу Сян, дабы расспросить её, да не успел.       —Плоды лимонника и непентес точно можно выкидывать. Их уже не спасти. — выдала свой вердикт Цю Ци Цин, заглядывая в ящики, баночки и мешочки. — Засушенные травы и коренья могут десятилетиями не терять своих свойств. Дагэ, тут есть сушеный имбирь, гвоздика и бадьян. — А-Цин резко обернулась, держа в руках три мешочка. — Их можно использовать на ужине! А-Сян, ты же мне поможешь?       —Конечно, Цин-цзэ! — Гу Сян быстро пробралась к старшей сестре, забирая у неё несколько мешочков.       —Тогда мы с Цзюсяо и Цао Вэйнином займёмся кухней, — Вэнь Кэсин опустил взгляд на Чэнлина, ловко юркнувшего за Хань Ина. — Мелкий хитрюга. — прицыкнул мужчина языком. — А-Сюй, на тебе, брате Хане и Чэнлине тогда останется главный зал.       —Хорошо. — кивнул Хань Ин.       Кухня со столовой действительно оказалась там, где и думал Вэнь Кэсин, а рядом располагались склад с припасами и поленница. За больше, чем десяток лет, овощи и зелень, разумеется, сгнили, а вот пшеницу всё ещё можно было использовать, но для начала кухню следовало привести в порядок. Кухня оказалась невероятно просторной, а вид из неё открывался на небольшой, однако живописный кусочек сада. Очаг был весь в пыли, паутине и попавших с улицы листьях. С потолка вместе с приправами красовалась и паутина, часть посуды была уже непригодна для использования, а остальную часть следовало хорошенько вымыть, чем и занялся Цао Вэйнин, пока Цинь Цзюсяо и подобравший рукава Вэнь Кэсин тягали воду в кухню и сметали паутину. Закончив с посудой, юноша оставил её сушиться на улице и пошёл помогать убирать в помещении. Тяжелее всего оказалось отдраить очаг, Вэнь Кэсину даже пришлось позаимствовать у Цзюсяо ленту, дабы собрать волосы в хвост. Несколько раз они сталкивались у колодца с Гу Сян и Цю Ци Цин, девушки выглядели не лучше: на одежде появились следы от каких-то порошков и, наверное, мазей. Они выносили испортившиеся ингредиенты, планируя их потом сжечь, а хорошие сортировали на те, что можно использовать только в медицине, и те, которые можно добавлять в еду, так что вскоре под навесом кухни появилось несколько ароматных мешочков и кувшинчиков, а ближе к вечеру на кухне появились и сами девушки, поэтому Вэнь Кэсин без зазрений совести отправил Цао Вэйнина и Цинь Цзюсяо в помощь Чжоу Цзышу и его ученикам. Хоть у них и были принесенные с собой припасы, их нужно было растянуть как можно подольше, вдобавок у них не было с собой совершенно никакого мяса, так что в этот раз решили обойтись блинчиками с бобовой начинкой, клёцками с капустой и обжаренными с чесноком баклажанами и лапшой с луком, бобами и перцем. На улице уже давно стемнело, когда по главному залу стали разноситься подогревающие аппетит ароматы. Двор освещали каменные фонари, а зал — найденные свечи, ночи были ощутимо холодные, поэтому в зал принесли несколько переносных печушек. К началу ужина не только главный зал с кухней и «лечебницей» были вычищены, но и часть гостевых покоев, а также двор перед вратами.       —А-Сюй, ты уже решил, что мы будем делать? И когда позовём сюда принятых тобой учеников? — Вэнь Кэсин налил чаю Чжоу Цзышу и себе.       —Нам потребуется много времени и денег, чтобы вернуть Поместью бывший вид. — вздохнул мужчина.       —А у нас, как всегда, ни того, ни другого. — закатила глаза А-Сян, отправляя в рот ещё один блинчик с бобовой начинкой. Несколько пар глаз обратились к Вэнь Кэсину и Цю Ци Цин, чьи лекарства до этого приносили неплохой доход.       —Ну, почему же? — улыбнулся Глава Поместья, привлекая к себе внимание.       —Цщышу-гэ, ты всё-таки ограбил Принца Цзиня? — вскинул брови Цинь Цзюсяо, похлопывая по спине подавившегося от смеха Чэнлина.       —Взял заработанные и отложенные. — поправил Чжоу Цзышу.       —А раньше про них вспомнить была не Судьба и несхождение звёзд? — буркнула Цю Ци Цин и почти сразу закашляла, потому что Вэнь Кэсин с улыбкой запихнул ей палочками в рот сначала одну клёцку, а потом, чтоб наверняка, ещё и вторую, в итоге девушка напоминала насупившегося бурундука.       —Я планировал вернуться в Поместье Четырёх Сезонов, поэтому с самого начала отослал в местную «Меняльную лавку Пинъаня» некоторую сумму, за которой хочу сходить завтра. К счастью, школа за это время несильно пострадала. Кое-где нужно перекрыть крышу, в некоторых местах сменить бумагу на окнах и дверях, заменить балки, ну, и охранную сесть, а также, разумеется, постельное бельё. Куда большая проблема для нас сейчас — еда. Из уцелевших припасов есть только зерно, на восстановление огородов и садов уйдёт время, да и надо найти ещё что сеять, поэтому какое-то время придётся ходить за продуктами в город.       —Пока не разберёмся с проблемой продовольствия, звать других не лучшая идея, так как их надо кормить, а на всех у нас не хватит средств. — поняв, к чему клонит Чжоу Цзышу, кивнул Вэнь Кэсин. — Что ж, убрать школу мы можем и своими силами, заменить бумагу и перекрыть черепицу, в принципе, тоже.       —Мы с Цин-цзэ проверим постельное бельё. Возможно, что-то ещё можно использовать, если постирать.       —Мы с братом Ханем и дагэ тогда возьмём на себя ремонт. — предложил Цинь Цзюсяо. — А уборка останется на плечах брата Цао и Чэнлина.       —Я заберу деньги и присоединюсь к вам. — кивнул Чжоу Цзышу. — Только завтра до того, как я уйду… Хочу, чтобы мы все сходили в рощу за поместьем.       Серьёзный взгляд, которым Лорд Чжоу окинул Вэнь Кэсина и Цинь Цзюсяо, заставил всех напрячься. Цзюсяо опустил глаза, в голове билась какая-то настойчивая мысль, она упорно топала ножкой и повторяла, что непросто так Чжоу Цзышу хотел сходить в ту рощу, там определенно что-то было, но он, как назло, не мог вспомнить что. Ответ на свой вопрос молодой человек получил утром, придя к пяти могилам. Сразу за Поместьем Четырёх Сезонов начиналась персиковая роща, стоявшая сейчас голая из-за не своего сезона, а на её краю, перед небольшим холмом, в окружении лечебных трав, часть из коих заснула до весны, в тени груш стояли могилы, четыре одинаковых и одна чуть меньше. Друг за другом на надгробиях были выведены имена: «Вэнь Жуюй», «Вэнь Мяомяо, урождённая Гу», «Цинь Цзюсяо», «Цинь Хуайчжан», «Цинь Ци Си, урождённая Е». Гу Сян с Цю Ци Цин, Хань Ином и Чжан Чэнлином поставили около надгробий принесенные подношения. Вэнь Кэсин смотрел на могилы родителей широко раскрытыми глазами, не дыша и впиваясь ногтями в кожу ладоней. Цао Вэйнин незаметно смахнул слёзы. А-Сян, затаив дыхание, переводила взгляд с одного своего старшего брата на другого, оба неотрывно смотрели на могилы, словно не верили своим глазам.       —Наставник не мог оставить останки своих друзей в том доме, поэтому перенёс их сюда. В тот день он поклялся, что однажды вернёт их сына. Но сюда вернулся не только он, но и наш Цзюсяо, а с ними дочь семьи Се, их младшая сестра А-Сян, её жених и два… наших ученика, один из которых младший сын Чжан Юйсеня, Чэнлин, а другой мой бывший подчинённый Хань Ин. А вскоре сюда придут и другие.       Отойдя на несколько шагов, восемь человек приклонили колени, отбивая полагающиеся поклоны. Закончив с церемониями, им нужно было уходить, но Вэнь Кэсин и Цинь Цзюсяо не двигались со своих мест. Чжан Чэнлин взволнованно дёрнулся, но на его плечи легла тёплая мозолистая ладонь Хань Ина.       —Лучше сейчас оставить их. Господину Вэню и брату Циню нужно побыть одним, им наверняка есть, что сказать своим родителям.       Чжан Чэнлин медленно кивнул, придвигаясь чуть ближе к Хань Ину, и взглянул на Цю Ци Цин. Когда они были в Линнани, тётушка Цю тоже навестила могилы своих родителей и долго не возвращалась. Мальчик поджал губы, вспоминая собственных матушку, отца и братьев. В груди сжался комок, стало труднее дышать.       —Брат Хань, как думаешь, дядя Вэнь и дядюшка Цинь хоть немного счастливы?       —Люди могут казаться счастливыми, улыбаться и смеяться, но душа и сердце их будут обливаться кровью и слезами. Поэтому на этот вопрос могут ответить только они сами. — вздохнул Хань Ин.       —Я хочу, чтобы всё это уже закончилось..! Чтобы мы все вместе просто спокойно жили в Поместье Четырёх Сезонов. Чтобы за нами каждый день не гонялись убийцы. Чтобы близких мне людей не считали воплощением зла. Чтобы не нужно было скрываться. Чтобы не нужно было убивать!       Чжан Чэнлин посмотрел на свои руки, перед его глазами вновь была полыхающая школа Зеркального Озера и лицо воина Окна Небес, из живота которого торчал меч, чью рукоять сжимал Чэнлин. Руки обожгло фантомным огнём и жаром чужой крови, они задрожали. Он уже столько раз видел убийства, что должен был привыкнуть к этому, и реально привык. Он даже своими руками убил нескольких людей! Чжан Чэнлин до сих пор помнил звук и ощущение разрезаемой плоти, но не это страшило его, а то… Насколько легко ему это далось. Он колебался всего миг, да его жутко трясло, однако мальчик не сомневался в своих действиях. И потом, по ночам, когда все спали, сворачиваясь клубочком в углу кровати, Чэнлин вновь и вновь вспоминал тот день, понимая, что поступил бы также снова. Что вновь бы убил, окажись жизни его семьи под угрозой, как тогда. Его страшило это в себе, только постепенно страх исчезал, и Чжан Чэнлин уже не знал: изменился мир или же он сам? Прикусив нижнюю губу, мальчик резко развернулся, утыкаясь Хань Ину лицом в грудь и обнимая его. Он ни о чём не хотел сейчас думать, просто ощутить, что не один. Молодой человек от неожиданности вздрогнул, но положил свои руки на спину мальчика, слегка похлопывая его, успокаивающе.       —Уверен, однажды так и будет, но для этого сейчас нам всем нужно постараться. — Хань Ин поднял голову, сталкиваясь взглядом с Чжоу Цзышу, тот заметив, что два его ученика отстали, обернулся и кивнул им. Почему-то в этот момент молодому человеку захотелось самому обернуться к оставшимся у могил Вэнь Кэсину и Цинь Цзюсяо, но он не стал этого делать, и, как только Чжан Чэнлин пришёл в себя, они поспешили в Поместье Четырёх Сезонов.       Земля была холодной, мелкие камни впивались в колени даже сквозь слои одежды, но Вэнь Кэсин не поднимался, неотрывно смотря на могилы своих родителей. Из письма Чжан Юйсеня, найденного ими в школе Зеркального Озера он уже знал, что Цинь Хуайчжан похоронил его родителей в своей школе, однако прийти к ним оказалось тяжело для него, а уйти ещё тяжелей. Он знал, что не был хорошим сыном, что не похоронил их, но не собирался просить за это прощение, он мог только поклясться им, что вернёт их душам покой, что они будут справедливо отмщены. Говорят, дети о многом хотят спросить своих родителей, когда те уходят в иной мир, только вот у него не было ни одного вопроса. Правда, ему было немного интересно: что сказали бы родители и Цинь Хуайчжан, увидь их сейчас. Наверное, они недовольно покачали бы головами? Или тяжело бы вздохнули? Может, они были бы даже разочарованы.       «Ваш сын и несостоявшийся ученик стал убийцей, Призраком — горько усмехнулся Вэнь Кэсин в своих мыслях. — И даже утянул за собой детей ваших друзей. Господин Цинь, наверное, вы желаете убить меня, и это я молчу о том, что сотворил бы со мной Князь Се, но я… Никогда не желал им такой участи. Я просто хотел, чтобы А-Сяо, А-Цин и А-Сян всегда улыбались. Я желал их света и тепла, когда сам ничего не мог им дать, а теперь моя жалость стала лишь больше. — мужчина ощутил, как по его щекам побежали слёзы. — Но я не буду просить прощения ни за что. Проклинайте, желайте уничтожить — мне плевать! Вы ушли, а я не позволю у себя ничего отнять. Когда наступит смертный час, тогда и буду за всё платить, а до тех пор ни один ваш упрёк не тронет меня!» — Вэнь Кэсин совершил ещё один поклон, утирая слёзы. Краем глаза он видел, как неподвижная фигура Цинь Цзюсяо поднялась. Неожиданно он подошёл к надгробиям и присел перед могилой с именем «Цинь Цзюсяо», снимая с пояса один из цзюцзебяней. Раздался звук метала по камню. Перечеркнув остриём оружия собственное имя на плите, молодой человек рядом вывел новое «Чунь Хуай Минь», после чего вернул цзюцзебяни на место, подошёл к Вэнь Кэсину и молча сел рядом с ним, прислоняясь к плечу, как делал это в детстве.       —Знаешь, дагэ, — тихо заговорил Цзюсяо слегка хриплым голосом. — Если бы сейчас кто-то посмел сказать что-то против тебя, даже мои родители, я не стал бы молчать. Наверное, я должен скучать по ним, наверное, моё сердце должно разрываться, но я не чувствую этого. Возможно, я самый неблагодарный сын в мире, но единственный родитель, которого я помню, чьё тепло я храню, это ты, дагэ.       —Глупец… — тихо, но беззлобно с толикой нежности обронил Вэнь Кэсин.       —Было с кого брать пример. — коротко улыбнулся Цинь Цзюсяо.       Мужчина и молодой человек поднялись, отряхивая одежды от земли. Они не могли сидеть тут вечно, ведь были дела и поважнее. Когда они вернулись в Поместье Четырёх Сезонов, Чжоу Цзышу уже ушёл в город, Чжан Чэнлин подметал дворы и сады, сметая мусор в небольшие кучки, чтобы потом внести его за школу и сжечь, а золу использовать, как удобрение. А-Цин и А-Сян сносили со всей школы постельное бельё к одному из колодцев, у коего уже стояли огромные деревянные тазы, наполненные водой, рядом лежали мыльные корни, пральные валики и доски. Хань Ин и Цао Вэйнин, набрав воды, занялись уборкой остальных комнат и проветриванием. Ещё вчера Вэнь Кэсин случайно нашёл масло для смазывания, поэтому занялся чисткой статуй и механизмов, а также их смазыванием, пока Цинь Цзюсяо присоединялся к уборке помещений. Денёк выдался поразительно солнечный и тёплый, поэтому мужчина скинул верхнее пао и подобрал волосы, отмечая что и остальные оделись чуть полегче. Звон драгоценных камней на заколках Гу Сян, серебряных украшений Цю Ци Цин, перезвякивание медных колокольчиков на крышах и щебет птиц вдалеке умиротворяли.       Увлёкшись своей работой, мужчина вернулся в реальность, услышав вскрик Цао Вэйнина и девичий смех. Девушки встряхивали простыни после стирки прежде, чем вешать их сушиться, и окатили брызгами бежавшего за чистой водой и не ожидавшего этого Цао Вэйнина. Солнце уже начало выходить из зенита, когда к Вэнь Кэсину подошёл Чжан Чэнлин с просьбой дать ему огниво. Так как часть дворов подмели ещё вчера, сегодня мальчик справился довольно быстро и очень хорошо. Мужчина отметил его поразительную хозяйственность, пусть в готовке он был копия своего Наставника, однако в уборке оказался рукастым. Отдавая ему огниво, Вэнь Кэсин настоятельно просил быть осторожным и даже подумывал кого-нибудь с ним отправить или пойти самому, но Чэнлин уверял, что научился разводить костры и дядя Вэнь сам это видел. Мужчина уже заканчивал со статуями и спрятанными в них механизмами, когда со стороны ворот раздался стук, вернулся Чжоу Цзышу. За спиной у него была внушительных размеров корзина, наполненная почти доверху, кошель на поясе несколько увеличивался, да и рукава выглядели так, словно их что-то оттягивало.       —Спасибо, лао Вэнь, Вэйнин. — поблагодарил Глава Поместья Четырёх Сезонов, когда у него забрали груз. После введения яда и блокирования Семи Гвоздей на Три Осени он чувствовал себя намного лучше и мог свободно пользоваться ци при условии ежедневных медитаций, а это была небольшая плата за возможность спокойно дышать и не бояться оказаться скрученным невыносимой болью.       Чжоу Цзышу уходил ранним утром, а вернулся сильно после обеда, поэтому произошедшие со школой изменения сразу бросились ему в глаза. Войдя через главные врата, он словно бы снова вернулся в дни своего ученичества, так что не смог сдержать несколько печальной улыбки, от которой почти сразу отгородился.       —Я взял с собой только часть денег, остальное оставил на хранение в местной лавке Пинъаня, — вздохнул мужчина, открывая корзину. — Бумагу на окна и двери я купил сразу, черепицу доставят завтра утром. Не ожидал, что дядя Ян ей всё ещё занимается, — Чжоу Цзышу качнул головой, отгоняя ностальгию. — Балки также доставят завтра, но ближе к обеду. Кстати, я встретил посланника Цао У, того, что передал нам ранее травы. Он просил отдать А-Цин письмо. — из широкого серого рукава показалось письмо, от коего исходил лёгкий цветочный аромат, как и ото всех посланий Цао У. Вэнь Кэсин, глядя на него, переглянулся с Чжоу Цзышу. Что-то зачастил их общий знакомый с посланиями в последнее время.       —Ещё одно? — словно услышав их мысли, рядом появился Цинь Цзюсяо с закатанными рукавами и недовольным лицом. — А-Цин с А-Сян были в Павильоне семьи Главы, я позову их.       —Что с братом Цинем? — моргнул Цао Вэйнин. — Если бы мог, он спалил бы это письмо взглядом…       —На первый взгляд так не кажется, но, на самом деле, Цзюсяо ревнив. — усмехнулся Вэнь Кэсин, но взглядом вернулся к письму в руках Лорда Чжоу. У него было странное предчувствие. Цао У хоть и питал к Цю Ци Цин определенные чувства, давно понял, что ему ничего не светит, вдобавок он был смышленым и деловитым человеком, поэтому писал, преимущественно, в крайних случаях. Они только несколько дней назад получали от его посланца травы, тогда ни о каком письме и речи не было, а теперь оно объявилось. Получалось, Цао У написал его буквально вдогонку, но что такого серьёзного могло произойти?       Гу Сян с Цю Ци Цин действительно нашлись в одном из личных павильонов Главы и его семьи, конкретно в рабочем кабинете, где на стене висела картина из воспоминаний Цинь Цзюсяо. В своём письме Чжан Юйсень написал, что в тайнике под этой картиной спрятал переписку Цинь Хуайчжана с Князем Се и бывшим Лордом Чжоу. Оказавшись в кабинете, девушки аккуратно сняли со стены картину и попытались найти упомянутый тайник, однако того нигде не было. Они уже успели подумать, что отец Чжан Чэнлина имел в виду какую-то другую картину, но в этот момент Гу Сян случайно задела напольный фонарь, оказавшийся слишком уж тяжёлым для обычного фонаря. Переглянувшись, девушки осторожно отодвинули его и обнаружили, что одна из половиц под ним слегка выступала, поэтому приподняли её. В это же мгновенье за их спинами раздался странный звук, и, обернувшись, они увидели, что между стеной, где ранее висела картина, и рабочим столом одна из половиц опустилась. Подойдя к этому месту, Цю Ци Цин осторожно опустила руку в открывшийся тайник и вытащила на свет несколько связок старых на вид писем, среди которых было что-то ещё в мешочке. Отложив письма, она раскрыла мешочек и извлекла из него серебряную серьгу с голубым халцедоном в виде бабочки, покрытой запёкшейся кровью.       —Это та самая серьга матери Гэ? — А-Сян аккуратно забрала украшение под молчаливый кивок Цю Ци Цин. Поджав губы, девушка посмотрела на старшую сестру, сжимавшую в руках письма своего отца. — Надо отдать это ему. — прошептала она.       —Мгм. — резко поднялась Цю Ци Цин, забирая все письма. — И это тоже. Уверена, среди писем есть что-то важное. Вот что странно, здесь только одно письмо от отца брата Чжоу, поэтому-то Чжан Юйсень и подумал, что до него здесь уже кто-то побывал. Но, если им нужна была именно переписка Цинь Хуайчжана с бывшим Лордом Чжоу, почему они оставили это письмо? Лорд Чжоу не был связан с Цзянху, поэтому, я думаю, те люди тоже, но кто… ой! — стараясь не смотреть в глаза Гу Сян, А-Цин говорила быстрее обычного, лишь бы не позволить себе заплакать. Выходя из кабинета, она с кем-то столкнулась и отскочила назад. Перед ней стоял Цинь Цзюсяо со сложным выражением лица. Гу Сян выбежала следом, убирая серёжку Гу Мяомяо обратно в мешочек.       —А-Цин, тебя Цзышу-гэ искал. Цао У ещё одно письмо прислал. Что это? — посмотрел он на письма в руках А-Цин и мешочек в руках А-Сян.       —А этот Цао У не обнаглел ли часом? — возмутилась А-Сян.       —Тише, А-Сян. Цао У не станет писать, если не произойдёт что-то из ряда вон. Идёмте.       К их приходу все уже собрались в главном зале на небольшой перекус. Пока Цао Вэйнин разливал чай, Хань Ин помогал Чэнлину оттирать золу и выбирать из волос травинки и кусочки листьев, оставшиеся после уборки двора, а Вэнь Кэсин склонился над учётной книгой, найденной ими ещё вчера, внося в нее покупки Чжоу Цзышу под диктовку последнего и нынешнюю сумму, которой они располагают. Услышав знакомые шаги, мужчина, не отрываясь от своего занятия, кистью указал на лежавшее рядом с ним на столике письмо. Цю Ци Цин отдала письма, находившиеся в её руках, Цинь Цзюсяо и забрала своё, сразу его распечатывая.       —Сестра Сян, что это? — полюбопытствовал Чэнлин, осматривая себя: он весь пропах дымом и измазался в земле, пепле и влажной траве. Закончив с записями, Вэнь Кэсин и Чжоу Цзышу подняли головы.       —Гэ, мы нашли это с Цин-цзэ, когда убирались. Чжан Юйсень писал об этом в письме. И ещё вот… Думаю, это должно быть у тебя. — Гу Сян протянула Вэнь Кэсину мешочек, затаив дыхание, пока Цинь Цзюсяо отдавал Чжоу Цзышу найденные письма.       На мгновенье в зале повисла тишина. Вэнь Кэсин развязал завязки мешочка и заглянул внутрь: его губы сжались в тонкую полоску, взгляд потемнел, скулы напряглись, пальцы сжались на мешочке. Отведя на миг взгляд, он завязал мешочек и убрал его в свой рукав, голова начинала болеть, но Вэнь Кэсин старался не обращать это внимания, ведь сейчас перед ними лежало то, что могло пролить свет на все ещё скрытые эпизоды давнишней истории. Однако, кроме этого, покоя не давало ему и письмо в руках Цю Ци Цин, тем более что с каждой прочитанной строчкой лицо девушки становилось всё хмурее, на что обратили внимания все.       —А-Цин? — позвал Цзюсяо, подходя ближе. Да что такого могло быть в том чёртовом письме? — Что там напи… — договорить он не успел. А-Цин резко обернулась, меняясь в лице. Серебряные колокольчики на браслетах и подвески на груди своим звоном разрезали округу.       —Цао У снова ввязался в дворцовые интриги. Из-за Принца Цзиня. — девушка отдала письмо Вэнь Кэсину и над тем сразу же все склонились. — Хоть я и говорила ранее, что у Цао У нет родни, это не совсем так. У него есть дальние родственники, с которыми он очень редко, но общается. Связывается, дабы узнать, как они. Он зарёкся иметь дела с дворцом, но у него есть причина точить зуб на Принца Цзиня. Окно Небес убило его последнюю родню. — заметив на себе опешивший взгляд Чжоу Цзышу и непонимающие взоры, направленные на самого Лорда Чжоу, девушка мотнула головой. — Брат Чжоу, ты не имеешь к этому убийству отношения, так как они были лекарями в поместье отца Принцессы Цзинъань. В общем, после того он искал любую возможность, поэтому послал пару своих людей во дворец Принца Цзиня, дабы не попасться Окну Небес. Пусть сейчас основная масса людей и находятся на задании, часть все ещё остаётся рядом с этим гадом.       —Но откуда мы можем знать, что всё, написанное в этом письме, правда? — поднял голову Хань Ин.       —У меня нет доказательств, только моё слово… — опустила голову Цю Ци Цин, сжимая кулаки.       —Цао У, конечно, мразь, но его ненависть и презренье ко дворцу можно чуть ли не потрогать. — неожиданно заговорил Цинь Цзюсяо. — Он никогда не связался бы с ним, если бы его не вынудили обстоятельства.       Из присланного Цао У письма следовало, что отряд Дуань Пэнцзюя и он сам вернулись обратно, и сразу по приезде Дуань Пэнцзюй отправился к Принцу Цзиню, где отчитался обо всём, что происходило за последнее время. Часть отрядов вынуждена была залечь на дно и временно приостановить поиски Лазурного Диска, как и поиски Чжоу Цзышу, ибо в результате бойни в школе Зеркального Озера Окно Небес было замечено на подконтрольных Императору землях.       «Тогда он спросил у Дуань Пэнцзюя, — гласило письмо дальше. — Был ли выполнен его приказ, касающийся мальчика. На что тот ответил, что мальчик был ранен, но после они потеряли их след и, пока, не нашли вновь, однако есть не так много мест, где они могли бы хорошо укрыться, поэтому люди Дуань Пэнцзюя сейчас проверяют их. — бумага в руках Вэнь Кэсина чуть ли не скрипела от обуревавших его эмоций. Из рук Цао Вэйнина выпала чашечка с чаем и разбилась. Чжан Чэнлин сбледнул с лица. Чжоу Цзышу скрипнул зубами. Он до последнего глубоко внутри себя надеялся, что это не был приказ Принца Цзиня. — На этом их разговор не закончился, но далее Принц Цзинь сказал нечто странное. Он сказал, что недалёк тот день, когда Чжоу Цзышу вновь будет окутан горем, ведь он связал свою жизнь с Призраками, против которых вот-вот поднимется весь Цзянху. А ему, Принцу Цзиню, нужно будет лишь вновь выгадать время и оказаться рядом с ним, как это было после смерти бывшего Лорда Чжоу и Цинь Хуайчжана, ведь теперь рядом с ним точно останется лишь один близкий человек». — дочитав письмо, они заметили, что в конверте находилось что-то ещё, оказавшееся зашифрованным отчётом, который Цао У приложил в качестве доказательств своих слов. В конце он писал, что отдаст свою жизнь, если господа Вэнь и Чжоу помогут ему.       —Почему написанное здесь звучит так, словно Принц Цзинь заранее знал и о смерти твоего отца, А-Сюй, и о смерти Наст… Цинь Хуайчжана? — Вэнь Кэсин сжал зубы, чтобы не разорвать чёртову бумажку в клочья. Он не знал, как умер бывший Лорд Чжоу, но вот о смерти своего Наставника Чжоу Цзышу ему рассказал. Ещё тогда что-то показалось ему подозрительным, да и сам Чжоу Цзышу считал смерть своего Учителя странной, слишком неожиданной она была. Теперь Вэнь Кэсину казалось, что Цинь Хуайчжану и вовсе помогли умереть.       —Отец возвращался домой после аудиенции у Императора, когда на него напали северные варвары. Подобные инциденты уже случались прежде, правда, на границе и… — мужчина неожиданно замолчал, уставившись на письмо в руках Вэнь Кэсина. Вдруг раздался истерический смешок, плечи Лорда Чжоу вздрогнули, и он разразился леденящим душу смехом, пытаясь скрыть набегавшие на глаза слёзы. — Не может быть…       Сейчас, когда юношеский пыл давно спал и Лорд Чжоу стал трезво смотреть на вещи, он понял, что тогда упустил из виду несколько деталей. В тот год на него буквально одно за другим свалились смерть отца, наследование, смерть Наставника, его жены, наследование Поместья Четырёх Сезонов, пытаясь управиться с которыми, он не замечал несколько, как теперь казалось, крупных несостыковок. Во-первых, смерть отца. Дворец Императора находится далеко от границы да и владения рода Чжоу тоже, дорога от одного к другому вообще к границам даже близко не подходит, а северные варвары хоть и устраивают набеги, но их удачно отражают, вглубь государства те не заходят. Так какие северные варвары могли напасть на его отца по пути домой?! Какие?! Вдобавок его отец использовал малоизвестные дороги, о которых знали он сам, Наставник, Император и Принц Цзинь. Поразительным было и то, что именно в это время отношения его отца и Императора охладились, зато последний обратил внимание на Принца Цзиня. И дело бывшего Лорда Чжоу было поручено именно Принцу Цзиню! И наконец самое странное… Когда Цинь Хуайчжан умер, Принц Цзинь знал об этом ещё до того, как они официально объявили о кончине бывшего Главы Поместья Четырёх Сезонов.       Постепенно истерический смех превратился в горькую усмешку. Чжоу Цзышу поднял покрасневшие глаза на Цинь Цзюсяо.       —Прости, Цзюсяо… Не хочу быть гадалкой, но, кажется, смерть твоего отца хоть и косвенно, однако моя вина.       —Не стоит, Цзышу-гэ. — мотнул головой Цинь Цзюсяо. Прямая спина и ровный взгляд источали спокойствие. — Ты ведь тоже оказался втянутым во всю эту историю.       —Хватит. — ладонь Вэнь Кэсина приземлилась на стол с громким хлопком. Его лицо заливало отвращение каждый раз, как он видел письмо, в особенности строчки про Чэнлина. Мало того, что он до сих пор не подавил свою ярость из-за одного Принца, так ещё и поток информации лился, казалось, отовсюду, что его в данный момент сильно раздражало. — С этим разберёмся потом. А-Сян, А-Цин, уберите это. Вернёмся к ним позже, и возвращайтесь к своим делам, у нас ещё много работы.       Девушки забрали нетронутые письма и тихонько покинули зал вместе с остальными, оставляя Вэнь Кэсина и Чжоу Цзышу наедине. Вот уж точно, беда не приходит одна.       —Чёртов ублюдок! — всё-таки взорвалась Гу Сян, когда они отошли от главного зала. — Человеческие жизни ему игрушка что ли?! Даже ребёнка..!       —А-Сян… — вздохнул Цао Вэйнин.       —Что «А-Сян»?!       —Я понимаю твою злость, и все здесь её разделяют, только от крика не будет никакого толка. Лишь голос себе сорвёшь.       —Выходит, что Император и Принц Цзинь были связаны со смертью отца Наставника и, возможно, со смертью отца дядюшки Циня, но почему?       —Вспомните, что сказал господин Лун Цюэ: в своё время именно Цинь Хуайчжан принес Лазурный Диск и ключ от Арсенала, а получил он их от своего хорошего друга. Думаю, это и был бывший Лорд Чжоу. Господин Лун Цюэ обмолвился о секрете процветания нации. Если Лазурный Диск и ключ были у отца Главы, значит, в прошлом Император поручил ему заняться этим делом, но бывший Лорд Чжоу ничего не нашёл и отдал Арсенал Цинь Хуайчжану.       —Брат Хань, тогда история не сходится! Допустим, всё так и было, Император разозлился на отца брата Чжоу и решил его покарать. — Гу Сян резко остановилась. — Но зачем он тогда целых семь лет ждал? И чем ему Цинь Хуайчжан не угодил? Из-за того, что он Лазурный Диск и ключ в Цзянху отдал?       —Это только моё предположение, но… — заметив, что никто не спешит его прервать, Цао Вэйнин продолжил. — Возможно, учитывая тот факт, что во дворце снова ищут Лазурный Диск, кто-то пустил слух, что отец брата Чжоу соврал или утаил от Императора правду, а господин Цинь помог ему в этом.       —Это имеет место быть, — согласился Цзюсяо. — Семья Чжоу не та сила, с которой Императору было бы легко справиться. Уничтожь он род Чжоу, и его власть могла оказаться под угрозой. Отпустить эту историю он не мог, но и лишиться поддержки рода Чжоу тоже, поэтому он чужими руками избавился от бывшего Лорда Чжоу и отца, а Цзышу-гэ попал в руки Принцу Цзиню.       —Мало нам Цзянху, так ещё и этот чёртов Принц Цзинь!       —Как бы там ни было, дагэ прав: нам стоит вернуться к своим делам. Мы не сможем биться на два фронта, поэтому нужно добить один прежде, чем переходить к другому. — Цю Ци Цин посмотрела на письма в своих руках и подумала: «Если бы только мы могли на это время как-то отвлечь Окно Небес и Принца Цзиня…».       К вечеру ситуация несколько нормализовалась, хотя и было видно, что Вэнь Кэсин и Чжоу Цзышу балансировали на тонкой грани своего спокойствия, видимого спокойствия. Стоило признать, написанное потрясло всех, поэтому перерезать глотку Принцу Цзиню хотелось не только тем двоим, однако от их хотения ничего не могло поменяться. Чжоу Цзышу с Вэнь Кэсином написали ответное письмо Цао У, в котором попросили, по возможности, продолжить слежку, ради чего бывший Глава Окна Небес даже припомнил несколько секретных ходов во дворце своего родственника. В конкретный момент они могли сделать только это.       На следующий день к воротам школы прибыли повозки с черепицей и деревом, местные были очень рады, что Поместье Четырёх Сезонов снова ожило, так как без помощи их учеников торговцам и ремесленникам иногда приходилось довольно трудно. По территориям, находившимся в ведении школы, они передвигались свободно, но вот на большие расстояния, особенно через горы, ходили с опаской, так как почти всегда там можно было натолкнуться на воров или разбойников. Ещё через пару дней Поместье Четырёх Сезонов наконец было полностью убрано, так что остались только ремонтные и земельные работы, поэтому было решено продолжить временно приостановленное обучение Чжан Чэнлина и Хань Ина. Изначально их хотели поселить вместе со всеми в двух павильонах, принадлежавших Главе школы и его семье, однако мальчик и молодой человек заупрямились, что они ученики, соответственно обязаны жить в ученических комнатах. Решение проблемы предложил Вэнь Кэсин: до прибытия людей из летнего поместья Чэнлин и Хань Ин жили в хозяйском павильоне, а потом должны были переехать в покои учеников. Мужчина считал, что раз уж те проявляли самостоятельность, стоило это поощрить. Именно на этом фоне и встал вопрос о разделении обязанностей в Поместье. Чжан Чэнлин стал первым учеником Чжоу Цзышу, а Хань Ин — вторым, так что мальчик являлся старшим учеником, но была одна проблема, которую видели все, и сам Чэнлин в том числе. Обязанности старшего ученика, а их, на самом деле, немало, было не тем, что он мог потянуть прямо сейчас. До уничтожения школы Зеркального Озера, Чжан Чэнлин, как самый младший из трёх братьев, никоим образом не соприкасался ни с управлением школой, ни с помощью другим ученикам. В управлении школой и со всеми внешними связями отцу помогал самый старший брат, Чжан Чэнфэн, который должен был в будущем наследовать школу. Всем, что было связано с учениками, ведал средний брат, Чжан Чэнлуань, готовящийся в дальнейшем быть помощником и опорой старшего брата. Чжан Чэнлина не то что бы не допускали или отстраняли от этих дел, просто никто не видел ему надобности заниматься тем, с чем уже и так прекрасно справлялись два его старших брата. Единственное в чём Чэнлин был занят к своим четырнадцати годам — помощь матери со счетными книгами. Как Госпожа школы Зеркального Озера, она вела счетные книги, но его матушка с возрастом не молодела, хоть и была всегда энергичной, со временем ей становилось тяжело долго сидеть в обнимку с записями и счётами, да и ближе к вечеру у неё падало зрение, поэтому Чжан Чэнлин вызвался ей помогать. Госпожа Чжан была этому очень рада и с удовольствием взялась обучать сына этому делу: мало ли когда старшие сыновья приведут невест, вдруг к тому моменту она будет совсем слаба? Так хоть её младшенький, Чэнлин, их всему научит, а на первых порах, пока те учатся, будет ещё и вести учёт. Однако госпожа Чжан покинула этот мир раньше, чем успела всему обучить своего сына.       Традиционно на плечи старшего ученика, как на, предположительно, будущего Главу, ложился ряд обязанностей: помощь с ведением счетных книг, помощь с отбором новых и обучением младших учеников, участие во внешних связях школы, помощь с поддержанием дисциплины, помощь с проверкой домашних заданий, вдобавок старший ученик был обязан сопровождать своего Наставника. Их ситуация, разумеется, несколько отличалась от обычной, но, даже если вычеркнуть из этого списка ряд обязанностей, отпадавших по понятным причинам, список всё равно получался немалым. Поэтому, подумав и посовещавшись с остальными, Лорд Чжоу решил разделить обязанности старшего ученика между Чжан Чэнлином и Хань Ином, так что следить за учениками должен был Хань Ин, а помогать со счётными книгами Чжан Чэнлин. Вообще, счетными книгами в школах занималась жена Главы, но у Чжоу Цзышу жены не было, да и счетные книги так легко легли в руки Вэнь Кэсина, словно так Судьбой и было запланировано, поэтому, помимо помощи в обучении, он теперь занимался ещё и этим. Глава Поместья Четырёх сезонов после того несколько раз наталкивался на загибающуюся от смеха в углах Цю Ци Цин, повторяющую: «Матушка Вэнь..! Долина Призраков не то от шока, не то от смеха вымрет!» — и Гу Сян, пытающуюся её успокоить. Иногда А-Сян и сама не удерживалась и тихо посмеивалась. Для Лорда Чжоу оставалось вопросом: как Вэнь Кэсин их ещё не выловил и как они сами перед ним не спалились? «Ладно ещё А-Сян, она лао Вэня немного побаивается, но у А-Цин же инстинкт самосохранения отшибает напрочь…» — думал мужчина, проходя в очередной раз мимо.       Цю Ци Цин с Гу Сян почти всё время проводили в небольшой лекарской, сортируя ингредиенты и занимаясь изготовлением лекарств, которые должны были потом пойти на продажу. Обычно в этом деле активно был занят ещё и Вэнь Кэсин, но тот в последние дни с головой ушёл в счетные книги и вопросы закупки материалов и припасов до такой степени, что готовка почти полностью легла на Цинь Цзюсяо и Цао Вэйнина, которые ещё, кроме этого, были заняты ремонтом. Сам Чжоу Цзышу занялся обучением Чэнлина и Хань Ина. После ранения мальчик почти полностью восстановился, с чем ему помогли техники дыхания, начавшие приносить свои плоды, поэтому мужчина от дыхания, повышения выносливости и физической силы плавно перешёл непосредственно к самим боевым техникам. До Хань Ина парнишке было ещё далеко, но его упорство и скрупулезность, с коими он теперь подходил к своему обучению, заслуживали похвалы. Но, перво-наперво, Лорд Чжоу ознакомил своих учеников с механизмами, защищавшими школу, и на это у него ушёл целый день, по истечении которого два его ученика могли рассказать что и где находится, как и в каких случаях применяется почти без ошибок, что было большим и хорошим достижением. По мере возможностей он также помогал в ремонте школы или бегал за покупками. Обычно после таких плодотворных дней Чжоу Цзышу просто заваливался в кровать и беспробудно спал до утра. Иногда до этой кровати его дотаскивал Вэнь Кэсин, иногда он Вэнь Кэсина, хотя… В первые дни они все друг друга до кроватей носили, ибо могли заснуть где угодно и в какой угодно позе, однако постепенно всё вошло в мирное русло, и, либо нагрузка, либо они к ней просто привыкли, жизнь потекла своим чередом.       В один из таких спокойных дней Вэнь Кэсин, почти не покидавший все эти дни Поместье Четырёх Сезонов, решил сам сходить в город за припасами, взяв кого-нибудь себе в помощь. А-Сян вместе с Цао Вэйнином были заняты стиркой, А-Цин варила обезболивающие на продажу, а Цзюсяо вместе с Чжоу Цзышу ремонтировали крытую галерею, часть крыши которой обрушилась посреди ночи, всех перепугав, Хань Ин же с Чжан Чэнлином корпели над заданием с механизмами от Чжоу Цзышу, иногда прося помощи от Наставника и получая наставления. Точнее, корпел Хань Ин, мальчик же пошёл показывать выполненное задание Лорду Чжоу. Они и раньше обращали на это внимание, но только в Поместье стало очевидно, что у Чэнлина склонность была больше к работе с механизмами, а у Хань Ина непосредственно к боевым искусствам. Пытаться переломить заложенное природой не имело смысла, и Чжоу Цзышу лишний раз убедился в верности принятого решения о разделении обязанностей старшего ученика. Проверив выполненную работу и оценив, мужчина отправил мальчика в помощь Вэнь Кэсину, а Чэнлин и рад был посмотреть город и отвлечься от учёбы. Поэтому, повесив за плечи корзину, пристроился ближе к дяде Вэню и, дабы скрасить путь, попросил того рассказать какую-нибудь историю. Обычно его дядя Вэнь рассказывал либо сказки, либо, чаще всего, притчи, но в этот рассказ он поведал историю о том, как ещё будучи в Долине Призраков, Ло Фумэн и Лю Цяньцяо тайком вывели их с Гу Сян, Цю Ци Цин и Цинь Цзюсяо к подножью в один солнечный зимний день, когда снежные покрывала застилали собой всю округу, Вэнь Кэсин рассказал о том, как они лепили снеговиков. Дядя Вэнь, дядюшка Цинь, тётушка Цю и сестрица Сян почти никогда не заговаривали о своей жизни в Долине Призраков, поэтому для мальчика это небольшое откровение стало неожиданностью, однако приятной, весь рассказ мужчины был проникнут теплотой, любовью и нежностью, ведь со времен Долины у него почти не было приятных воспоминаний.       —Дядя Вэнь, давайте, когда пойдёт снег, тоже слепим снеговиков? — предложил мальчик, поворачивая голову к шедшему в ало-розовом с вышивкой пао мужчине. — Даже если снег не выпадет в этом году, ничего страшного. Слепим в следующем. Рано или поздно он же всё равно пойдёт.       —Смотри себе под ноги, иначе вместо снеговика мы будем лепить твой нос. — улыбнулся Вэнь Кэсин и потрепал мальчика по голове, кивая одному из местных жителей и девушке из Департамента Неверных, работавшей в одной из здешних чайных исполнительницей.       Некоторым местным к этому времени они уже были знакомы, очень многие люди в округе помнили Чжоу Цзышу ещё с его ученичества, а когда тот вернулся да ещё и не один, приходили поздороваться и поинтересоваться: не нужна ли помощь? Глава Поместья Четырёх Сезонов сразу дал понять, что вернулся домой вместе с семьёй, представив всех как братьев, сестёр и учеников. После того все они по нескольку раз появлялись в городе, так что успели примелькаться и с кем-то познакомиться ближе. Например, с одной тётушкой, торговавшей овощами в самом начале торговых рядов, у которой Вэнь Кэсин и остановился, выбирая необходимое.       —На-ка вот, А-Лин, тебе в корзину ещё моркови. — краснощёкая от лёгкого мороза женщина с приятной взору фигурой с изгибами ловко закинула в корзину мальчика бесплатную связку моркови.       —Госпожа Ван… — начал было Вэнь Кэсин, но женщина остановила его.       —А-Син, твоя с А-Цин мазь поставила моего старика на ноги, это меньшее что я могу сделать для вас. Поэтому бери, улыбайся и не начищай мне мозг. — в своей манере высказалась тётушка Ван с улыбкой.       —Благодарю, госпожа Ван. — поклонился мужчина. —Спасибо, тётушка Ван! — улыбнулся Чэнлин, закрывая крышку корзины.       Закупив овощей и мяса, мужчина с мальчиком двинулись к винной лавке. Специи они никогда не покупали, так как раньше у них всегда находилась парочка-другая ароматных и вкусных трав, а сейчас и вовсе был целый склад. У винной лавки их встретила дочка хозяина, предложившая им свою помощь, пока отец обслуживал другого покупателя. Невысокая ростом с миловидной родинкой под губой и большими глазами, она сразу заулыбалась, стоило им только показаться на горизонте, правда, большинство её улыбок были направлены в адрес Вэнь Кэсина, заставляя Чжан Чэнлина недовольно поджать губы. Как-то раз он ходил в город с братом Ханем и тётушкой Цю, тогда они случайно услышали, что дочь хозяина винной лавки положила глаз на Вэнь Кэсина. Пока они с Хань Ином пытались состыковать в голове услышанное, тётушка Цю решила любезно эту девушку предупредить, заявив ей: «Раскатала губу? Закатай обратно, и лучше сделай это сама, пока я не зашила тебе рот и глаза». С тех пор девушка недолюбливала Цю Ци Цин и, видя её, уходила куда подальше, только вот совету её она, видимо, не вняла. Заметив, что дочь хозяина лавки собралась пристроиться за Вэнь Кэсином, Чжан Чэнлин обогнал её и преградил дорогу.       —Чжан Чэнлин. — свела она брови.       —Сестрица, у дяди Вэня уже есть родственная душа. — попытал счастье мальчик.       —Кто это сказал? Твоя тётушка Цю? Или сестра Сян?       —У дяди Вэня уже есть родственная душа. — чётче и настойчивее произнёс Чэнлин, выпрямляя спину. — И вам никогда не сравниться с этим человеком. Он искал дядю Вэня двадцать лет и нашёл, а вы знаете его вторую неделю..!       —Чэнлин? — Вэнь Кэсин появился за спиной Чжан Чэнлина и протянул показал девушке те кувшины, которые собрался покупать. Улыбка его стала чуть прохладнее. — Сколько мы должны, дева Ли?       Отдав девушке оплату и забрав купленное, они быстро покинули лавку. Оказавшись на улице, мальчик задумался о произошедшем, поэтому вздрогнул, когда широкая тёплая ладонь Вэнь Кэсина потрепала его по волосам, а сам мужчина мягко и благодарно улыбнулся, утягивая его к лоточникам со сладостями. Но не тут-то, как говорится, было. Проходя мимо лавок с тканями, Вэнь Кэсин замедлился, а потом и вовсе остановился. Чжан Чэнлин тяжело вздохнул и надул щёки: да чего ж им всем так неймётся заграбастать себе его дядю Вэня и Наставника? Теперь была младшая сестра хозяина одной из лавок тканей. Девушка, думая, что её никто не слышит, на все лады щебетала одной из покупательниц о нынешнем Главе Поместья Четырёх Сезонов, мол в последний раз она видела его много лет назад, когда ещё крохой была, а теперь тот вернулся и сердце её затрепетало.       «Разум бы ваш затрепетал! — в сердцах подумал Чжан Чэнлин, а Вэнь Кэсин уже направлялся к лавке. — Надо потом тётушке Цю и сестрице Сян рассказать, они с ними быстро управятся».       —Я сама вышивала этот лотос, — продолжила девушка, показывая вышитый на шёлковом платке цветок. Покупательница, видимо, больше занятая разговором, чем своими покупками, поразилась искусной вышивке, назвав её прелестной. Вэнь Кэсин на это лишь коротко ухмыльнулся, этот скудный цветок не шёл ни в какое сравнение с тем, что творили пальчики Гу Сян и Цю Ци Цин. — Каждый раз, когда смотрю на этот лотос, думаю о господине Чжоу. Хорошо, что он вернулся… Вот бы он зашёл в нашу лавку… — совсем тихо добавила девушка.       —Зеркальное озеро На сто раскинулось ли, И лотосы тихо Открыли бутоны свои. Красавица с лодки Цветы собирает легко, А люди досадуют Озеро невелико: Уплыла красавица, И не видать за холмом, Как входит она, Равнодушная, в княжеский дом.       Не заметившие, что к ним подошли люди, девушки вздрогнули и повернули головы в сторону Вэнь Кэсина, рассматривавшего несколько платков, и Чжан Чэнлина. Произнося последние строки, мужчина смотрел девушке прямо в глаза, а на губах его играла победоносная улыбка. Покупательница опустила глаза, а сестра владельца лавки густо покраснела и поприветствовала мужчину и мальчика, пролепетав, что сейчас позовёт старшего брата, однако Вэнь Кэсин сказал, что в этом нет необходимости, сегодня они ничего здесь приобретать не будут, и утянул мальчика дальше, довольный своей победой. Ему не требовалась, чтобы та девушка вдумывалась в глубокий смысл слов, нет, достаточно, чтобы она восприняла его буквально, что и произошло.       После того инцидента никаких слухов и взглядов в их сторону не было, поэтому они спокойно завершили свои дела и направились домой, но у сливовой рощи увидели нескольких людей, собиравшихся в эту рощу зайти. Вид этих людей был несколько… необычный. Четверо мужчин, больше похожих на сопровождающих, были одеты совершенно одинаково: чёрные одеяния, кожаные наручи и высокий хвост, а вот двое других отличались. В глаза сразу бросился мужчина, сжимавший деревянный посох, украшенный мехом, камнями и разноцветными нитями. Его одеяния глубокого тёмно-фиолетового и чёрного оттенков, расшитые сложной разноцветной вышивкой и украшенные серебряными цепочками и украшениями, перекликавшимися с тем, что держало собранные в косицы волосы, напоминали одежды Цю Ци Цин, особенно вышивка и серебро. По его лицу, как и по лицу его спутника, облачённого в бело-серые одеяния с каким-то лунно-серебристо-голубым отливом, выполненные из дорогих тканей и украшенные серебряной вышивкой, было сложно сказать, сколько им лет. На вид им было либо как самому Вэнь Кэсину, либо чуть больше. Услышав приближающиеся шаги, незнакомцы обернулись.       —День добрый, путники. — поклонился Вэнь Кэсин. — Можем ли мы вам чем-то помочь?       —Мы направляемся в Поместье Четырёх Сезонов, дабы проведать друга. — спокойно и с улыбкой произнёс мужчина в светлом, при этом всматриваясь в Вэнь Кэсина и Чжан Чэнлина, словно хотел заглянуть в их души.       Вэнь Кэсин моргнул. Теперь он понял, почему в какой-то момент одежда четверых сопровождающих показалась ему знакомой — так одевались работники Меняльной лавки Пинъаня. Прибавив к этому произнесённые слова, он догадался, кто стоял перед ними. Те, кого они так долго ждали.       —Дядя Вэнь, это..! — тоже догадался Чжан Чэнлин.       —Господин Цзинь Бэйюань и Великий Шаман Наньцзяна. — ещё раз склонился в поклоне Вэнь Кэсин.       —Вэнь? — свёл брови У Си. — Господин Вэнь Кэсин? Мастер Е много рассказывал о вас. — на мгновенье ему показалось, что у господина Вэня дёрнулась бровь, а мальчик попытался скрыть улыбку.       —Тогда это должно быть юный господин Чжан, первый ученик Цзышу. — улыбнулся Цзин Бэйюань.       —Здравствуйте! — тоже во второй раз поклонился Чэнлин.       —Пожалуйста, пройдёмте. Мы давно вас ждали.       —Прошу нас простить, кое-какие обстоятельства, думаю, вам знакомые, вынудили нас задержаться. — вздохнул Цзин Бэйюань. Поблагодарив сопровождавших их людей, он сказал, что дальше они доберутся с господином Вэнем и юным господином Чжаном, поэтому те могли возвращаться, а также попросил передать Пинъаню их с Великим Шаманом благодарность.       Не теряя времени даром, У Си принялся во всех подробностях расспрашивать о нынешнем самочувствии Чжоу Цзышу и процедурах, через которые тот проходил. От Е Байи он примерно знал ситуацию, однако полной картины ведал. Услышав объяснения Вэнь Кэсина, Великий Шаман оказался удивлён. Приятно удивлён. За прожитые года он поведал немало лекарей и целителей, поэтому умел различить талант, и один из них прямо сейчас шёл рядом с ним, а второй ждал в Поместье Четырёх Сезонов. Когда-то, давным-давно, молва о божественных руках Чжэнь Жуюя из Долины Целителей дошла даже до их народа, что в то время имел тесные связи с землями Линнани, чей Князь был также женат на девушке из той самой Долины. Но потом те слухи стихли, а вскоре и связь с Линнанью была потеряна. Кто же мог знать, что спустя много лет сын того самого Чжэнь Жуюя и дочь Князя Линнани будут лечить их друга? И даже больше, один из них и вовсе окажется шиди их друга. Тем самым шиди, коего Цзышу пытался найти. Как поразительна Судьба.       Дойдя до ворот школы, они ненадолго остановились, из-за тех доносились голоса, словно кто-то кого-то отчитывал. Цзин Бэйюань улыбнулся: всё было по старому. Удивительно, но в каждый его приезд сюда он натыкался на госпожу Цинь, отчитывающую своего мужа или ругавшую кого-то из учеников. Сейчас госпожа Цинь была уже давно мертва, как и её муж и их ученики, но… Возможно, в скором времени у Поместья Четырёх Сезонов появится новая госпожа Цинь? Или госпожа Чжоу? Улыбнувшись чуть шире, Цзин Бэйюань шагнул за Вэнь Кэсином и мальчиком, отворившим врата. Школа встретила их привычным и дорогим сердцу пейзажем, словно и не было этих долгих лет разлуки. Где-то с заднего двора послышался звонкий девичий голосок, обещавший задать шлёпку мокрыми тряпками некоему Цао Вэйнину, коли тот не будет осторожен.       —О, Дьяволы Цинъя..! Неужели так трудно смотреть под ноги, когда стираешь? — с той стороны сада, из которой до этого доносился крик, вышла Цю Ци Цин, придерживающая корзину без ручек, заполненную мазями, бинтами и бутыльками. Заметив какое-то движение сбоку, она остановилась и повернулась. Вэнь Кэсина и Чжан Чэнлина она узнала сразу, а вот двух мужчин рядом с ними видела впервые. Она быстро осмотрела их и остановила свой взгляд на деревянном посохе, после чего подошла и, отставив корзинку, склонилась в уважительном поклоне. — Приветствую Великого Шамана Наньцзяна, Главу У Си. Приветствую и господина Цзин Бэйюаня.       —Приветствую Князя Се и Великого Шамана Линнани. — склонился в таком же поклоне У Си. Чжан Чэнлин переводил взгляд с одного человека на другого, пытаясь понять, как они друг друга узнали.       —Приветствую деву Цю.       —Простите… — осторожно вклинился мальчик. — Но почему тётушку Цю назвали Великим Шаманом..? И как вы поняли..?       —Чэнлин, вспомни, что должен иметь Князь в племени твоей тётушки Цю? — подтолкнул Вэнь Кэсин Чэнлина к размышлениям.       —Шпильку или перстень главы и кинжал, передающийся в роду Се.       —Именно, — улыбнулась Цю Ци Цин. — Зная эти атрибуты, Князя Се узнает любой. Что же касается Великого Шамана Наньцзяна, то в Наньцзяне таким отличительным атрибутом является посох. Лишь один имеет право носить с собой его. А что касается шамана, то в нашем народе титул Князя или Главы, они равнозначны, совмещается с титулом Великого Шамана. Князь или Глава исполняют и обязанности Великого Шамана, а также вершат высший суд. В моё отсутствие эти обязанности исполняет старейшина Лэ.       —Именно так. — подтвердил слова девушки У Си. Цзин Бэйюань посмотрел на своего спутника, затем на Цю Ци Цин, отмечая, что эти двое, кажется, уже нашли общий язык.       Ненадолго отойдя, Вэнь Кэсин вернулся сразу, как закрыл ворота. К этому времени девушка уже сообщила, что Лорд Чжоу сейчас занят ремонтом, и умудрилась втянуться в разговор о травах, что понадобятся в скором времени. На мгновенье взгляд Цю Ци Цин зацепился за одно украшение, походившее на скрытое оружие или на тайник с ядом или антидотом. В детстве отец, побывавший в Наньцзяне, рассказывал им с братом о том, что такие украшения распространены в тех землях.       —Ой, какая прелестная змея. — восхитилась Цю Ци Цин, глядя на руку мужчины. Она могла поспорить на что угодно, что спрятанное под рукавом серебряное украшение было с секретом.       Вэнь Кэсин посмотрел на руку, стоявшего рядом человека, он тоже обратил внимание на примечательное украшение, еще когда они только шли к школе. Но тут его взгляд зацепился за бледное лицо начавшего заваливаться назад Чжан Чэнлина, и тянула его отнюдь не корзина за плечами. Мужчина в последний момент успел подхватить мальчика, словившего нехилый испуг. Этот ребенок пережил за последние месяцы события куда хуже, но чуть не лишился сознания из-за упоминания змеи. Четыре пары глаз обратились к Чэнлину, когда послышались знакомые шаги.       —Здравствуй, Цзышу. — вздохнул Цзин Бэйюань.       Чжоу Цзышу, закончивший с работой, направлялся в свои покои, дабы сменить потную и грязную одежду, когда услышал со стороны главного входа знакомые голоса. Выйдя к воротам, он в первые мгновенья даже не знал, что ему делать: бледный Чэнлин косился на руку У Си, Вэнь Кэсин, придерживающий мальчика, прожигал взглядом Цю Ци Цин, Цю Ци Цин смотрела куда угодно, но только не на своего дагэ, У Си с непониманием смотрел на Чжан Чэнлина, а Цзин Бэйюань выглядел так, будто случайно вообще здесь оказался.       —Мы отнесём покупки на кухню. Если что, я в лекарской. — улыбнулась А-Цин, подхватывая Чэнлина под руку и уводя за собой. мальчик тоже уже отошёл от шока и пожелал уйти подальше от змей, даже если это простое украшение.       —Всё-таки сделала ноги.       —Думаю, ваша сестра совершила стратегическое отступление, господин Вэнь. — мягко заметил Цзин Бэйюань. Что ж, теперь он понимал, о чём говорил Е Байи, рассказывая об этой, по его словам, своеобразной, но крепкой семье.       —Не буду спрашивать, что здесь произошло. — мотнул головой Чжоу Цзышу. — Бэйюань, У Си, как же я рад вас видеть. Это Вэнь Кэсин, мой шиди, о котором я рассказывал.       —Мы уже познакомились с господином Вэнем, юным господином Чжаном и девой Цю.       —Цзышу, почему ты нам ничего не сообщил? — с серьёзным лицом заговорил У Си, но в тоне его слышалось беспокойство. — Когда к нам пришёл Мастер Е, у нас волосы зашевелились от его рассказа.       —Я оставлю вас, мне ещё нужно заняться обедом. — кивнул Вэнь Кэсин, понимая, что этим троим есть о чём поговорить, и направился на кухню. Теперь в школе на два человека больше, поэтому ему надо постараться, вдобавок готовка отвлечёт его от дикого желания отхлестать кое-кого широким рукавом. На кухне его встретил Цао Вэйнин, которому всучили корзину с покупками и который остался помогать мужчине.       Избавив Чэнлина от корзины за плечами, Цю Ци Цин провела его в лекарскую, где А-Сян раскладывала высушенные тряпицы. Увидев старшую сестру и взволнованного мальчика, она отвлеклась от своего занятия и подошла к ним, интересуясь, что произошло. Узнав, что в школу пришли Великий Шаман Наньцзяна и его друг Цзин Бэйюань, девушка поразилась: это же радостные новости, чего Чэнлин такой странный, пока Цю Ци Цин не спросила: почему мальчик так боится змей? Его даже простое упоминание о них или вид украшения вгоняет в страх.       —Если не хочешь, можешь не говорить. — закончила за старшую сестру А-Сян, протягивая Чжан Чэнлину тёплый успокаивающий чай.       —Прости, Чэнлин, я правда не хотела тебя пугать.       —Всё в порядке, тётушка Цю, сестра Сян. Я испугался б, скажи это даже дядя Вэнь или брат Цао. — мальчик ненадолго опустил взгляд, ища в себе силы рассказать об одном неприятном инциденте из детства. Как-то брат Хань Ин сказал ему, что если рассказать о своих переживаниях, станет чуть легче, поэтому Чэнлин собрал волю в кулак и заговорил. — Когда я был маленьким, мама как-то заболела. Несильно, но потом её некоторое время мучили головные боли. Я хотел её как-то порадовать, и отец предложил собрать для неё цветов. И так как любимые мамины цветы росли в лесу за школой, а старшие братья были на занятиях и не могли меня сопровождать, отец пошёл со мной. Мы уже возвращались домой, когда я поскользнулся на влажной после дождя земле и отец меня поймал, но упал сам и угодил ногой в пучок травы, где спала змея. А в наших землях отродясь змей не бывало, до сих пор не знаю, откуда она там взялась, вдобавок ещё и ядовитая. Отец убил змею и своей ци остановил распространение её яда, но тот всё ещё надо было вывести. В школе к отцу сразу пришёл лекарь, а я стоял за дверьми и ждал. Слуги не знали, что я был рядом и шептались, что их господин оказался отравлен из-за меня, мол я очень неуклюжий и таланта нет, в кого я только пошёл. На слова слуг мне было плевать, но за отца я волновался. Всё закончилось хорошо, отец смеялся и уверял, что моей вины в том нет, такое могло произойти с каждым, однако с тех пор я стал бояться змей. Даже простое упоминание о них уже страшит меня.       —Вот же падальщики! — всплеснула руками Гу Сян. — Языки им повырывать мало! Кто давал им право говорить так о своём юном господине?! Если бы столкнулась с ними, надавала бы по щекам! — продолжала возмущаться А-Сян, пока Чжан Чэнлин счастливо улыбался. Да, есть люди, которым неважно кто он, они не дадут его в обиду.       —Чэнлин, — Цю Ци Цин взяла ладони мальчика в свои. — Запомни одну простую вещь: даже если, слушай меня внимательно! Даже если кого-то и укусит змея, с ним ничего не произойдёт. Твои тётушка Цю и дядя Вэнь вылечат этого человека, поэтому ни одна змея не должна быть тебе страшна. Понимаю, за раз от боязни не избавишься, но просто помни, что у тебя есть мы.       —Спасибо… — ещё ярче улыбнулся мальчик.       —Вдобавок, никого из нас ни одна змея не возьмёт, да, Цин-цзэ?       —Именно. — кивнула та. — О! Я сейчас расскажу тебе одну историю, после которой ты поймёшь, что змей бояться тебе не стоит. — глаза девушки изогнулись полумесяцами. Гу Сян нахмурилась, а потом вдруг поняла, о какой истории идёт речь. Только она собралась остановить свою старшую сестру, но было уже поздно. Вряд ли Гэ стал бы злиться, но, может, был бы недоволен. — У подножья горы Цинъя раньше водилось очень много змей, некоторые были ядовиты, некоторые нет. Так вот, однажды мы тайком выбрались за чем-нибудь съестным. И, пока мы с А-Сян выкапывали корни лопуха, дагэ отошёл к окраине, чтобы сорвать фруктов с дерева. Было тихо, а потом вдруг раздался его недовольный вскрик: дагэ укусила медянка. Кусается эта тварь очень больно, хорошо, что хоть не ядовита, однако, на всякий случай, мы дали ему выпить настойку из полыни и одуванчика. Укусила его эта тварюга за то самое место, на котором человек сидит, с тех пор у него с правой стороны небольшой шрамик. Две маленькие беленькие точки. Он очень не любит вспоминать эту историю.       Чэнлин сидел пораженный. С одной стороны он переживал за дядю Вэня, а с другой ему было немного, самую капельку, ну, или не совсем капельку, смешно, стоило только представить недовольное выражение лица мужчины, когда где-то всплывает эта история.       —Гэ тогда ту змеюку зубами в дерево вогнал и узлы из неё связал. — отвела глаза Гу Сян.       После разговора с Гу Сян и Цю Ци Цин Чжан Чэнлин чувствовал себя намного лучше, но переживал, как бы дядя Вэнь не претворил в жизнь свои обещания оторвать тётушке Цю язык. Однако время шло, а на пороге лекарской мужчина не появился, зато появился Хань Ин, посланный сообщить, что обед, хотя это больше походило на ранний ужин, был готов и все собирались в главном зале. Переступив порог, девушки, Чжан Чэнлин и Хань Ин стали свидетелями ещё одной занимательной сцены: Цзин Бэйюань и У Си, не моргая, смотрели на Цинь Цзюсяо. Когда Чжоу Цзышу рассказал им о том, что сын его Наставника на самом деле жив, а семнадцать лет назад они похоронили не того человека, У Си нахмурился, а Цзин Бэйюань просто кивнул, он на личном опыте знал: как жизнь иногда умеет повернуться — кажется, что ты умер, а потом открываешь глаза и понимаешь, что жив. Куда больше его поражало то, что двое шиди его друга оказались в Долине Призраков. Услышав от них о Призраках, Лорд Чжоу напрягся, но Великий Шаман и Цзин Бэйюань заверили его, что это их трогает в самую последнюю очередь, так как они были далеки от дрязг Цзянху и знали, что верить слухам — гиблое дело. После приветствия и небольшого, однако содержательного разговора, было решено, что свой осмотр У Си проведёт после трапезы, потом он ещё раз поговорит с Цю Ци Цин и Вэнь Кэсином, и тогда они вместе вынесут решение. Великий Шаман Наньцзяна считал, что раз уж госпожа Цю и господин Вэнь всё это время лечили Лорда Чжоу, они должны принимать участие и в дальнейшем лечении, к тому же ему были крайне интересны их подходы, полностью отличавшиеся от всего уже известного ему.       За длинным столом царила приятная и непринуждённая атмосфера. Цзин Бэйюань несколько раз отметил талант Вэнь Кэсина к готовке, а У Си спросил о рецепте поданного травяного чая, так как ему стоило сохранять трезвую голову.       —Цзышу, а мы, между прочим, всё это время тебя ждали. — Цзин Бэйюань сделал глоток вина, незаметно обводя взглядом присутствующих. — Мы с самого начала не поверили в твою смерть и стали ждать твоего прихода. Я даже специально начал подготавливать твоё любимое вино. Когда-то ты пообещал навестить нас, сказал, что мы должны будем подготовить хорошее вино и познакомить тебя с прекрасной девушкой, однако… Вижу, ты и без нас прекрасно справился. — улыбнулся мужчина.       Цинь Цзюсяо сглотнул и невольно поёжился, почему-то в этот миг очень желая отсесть от Вэнь Кэсина подальше. Молодой человек посмотрел на Цю Ци Цин, сидевшей с широко раскрытыми глазами и застывшими у рта палочками. Чжан Чэнлин подвинулся поближе к Хань Ину и Гу Сян, поднявшей глаза на своего Гэ. А-Цин перевела взгляд с Цзюсяо на Вэнь Кэсина, с него на Чжоу Цзышу, а с того на Цзин Бэйюаня и опустила палочки. У Си, обративший внимание на разговор взглядами, слегка вскинул брови, поворачиваясь к девушке. Помня, как эти двое бывают поразительно ревнивы, А-Цин ухватилась за эту надежду и аккуратно скосила взгляд на Вэнь Кэсина. Великий Шаман, проследив за её глазами, кивнул. Тогда она также указала на Чжоу Цзышу. У Си снова кивнул. После этого девушка кивнула на красные свечи, стоявшие рядом, и снова получила кивок. В завершение она осторожно указала на господина Цзин Бэйюаня и покачала головой. Великий Шаман на мгновенье вновь нахмурился, но его черты лица довольно быстро разгладились, а в глазах мелькнуло озарение, толика шока, а затем понимание, принятие и поддержка. Цю Ци Цин уже собралась выдохнуть, надеясь, что Великий Шаман Наньцзяна намекнёт своему другу помолчать, но тот превзошёл все её ожидания.       —Цзышу, — обратился он к Лорду Чжоу. Тот поднял голову, взглядом прося продолжать. — Поздравляю. И вас, господин Вэнь.       За столом воцарилась гробовая тишина. Цю Ци Цин хотела провалиться на месте и боялась повернуть голову, кожей чувствуя пронзительный взгляд тёмных глаз. Хань Ин с Чэнлином опустили глаза в свои салаты и мясо в соусе, Цинь Цзюсяо кое-как сделал глоток вина, Гу Сян и Цао Вэйнин отвернулись к окну. Чжоу Цзышу сначала не понимал, с чем его и лао Вэня поздравляют, потом увидел взгляд своей родственной души, направленный на одну персону, и всё понял. И смех, и грех, как говорится. Цзин Бэйюань тоже не сразу понял ситуацию, а потом резко обернулся к Чжоу Цзышу с широко раскрытыми глазами и подрагивающими уголками губ.       —Цзышу? — только и вымолвил он.       —Долгая история. — отмахнулся Лорд Чжоу. — Бэйюань, лучше попробуй мясо, лао Вэнь его прекрасно готовит.       Если бы у Чжоу Цзышу спросили: каким образом они закончили ту трапезу? Он не смог бы ответить. Ситуация была в некотором роде абсурдной, а в некотором — смешной. У Южного народа, к коему принадлежали его друг и невеста второго его шиди, были две добродетели: глубоко искреннее беспокойство за близких и прямолинейность. Иногда те оборачивались против них самих. Глядя на Вэнь Кэсина и Цю Ци Цин, стоявших по разные стороны от У Си, расположившегося меж ними, аки ветер меж двух враждующих армий, мужчину удерживала от смеха только серьёзность его положения. После тщательного осмотра, проверки его ци и подробного рассказа о лечении, У Си неожиданно приятно всех обнадёжил. Благодаря введенному яду и огораживанию с помощью кокона из ци Гвоздей от остальной части меридианов, действие Гвоздей удалось если не нейтрализовать, то значительно замедлить. К тому же, очищение ци, проводимое ранее, укрепило и подготовило меридианы к предстоящей процедуре по извлечению Семи Гвоздей на Три Осени. Извлекать все Гвозди разом было опасно для здоровья и дальнейшего совершенствования Чжоу Цзышу, поэтому процедуру разбили на три этапа, а между ними должно было пройти десять дней, чтобы организм и энергия успели восстановиться и подготовиться к следующему заходу. За пять дней до извлечения первого Гвоздя Лорд Чжоу должен был полностью прекратить использование своей ци, единственное исключение — медитации, утром и вечером по часу. Помимо этого, он должен был принимать укрепляющие настои. На протяжении всей этой длительной операции мужчина также не должен был пользоваться своей энергией ци, опять же кроме медитаций. После процедуры десять дней запрещалось использование ци, а также в течение трёх месяцев два раза в день требовалось принимать специальные пилюли, укрепляющие меридианы и восстанавливающие ци. Работа предстояла серьёзная, ведь извлечь Гвозди было куда труднее, чем вогнать. Начать было решено с завтрашнего дня.       После этого У Си весь вечер провёл в лекарской с Вэнь Кэсином и Цю Ци Цин, планируя предстоявшую операцию и расспрашивая об их подходе в лечении ядом и управлении ци, при этом делясь собственным опытом. Чжоу Цзышу же попался Цзин Бэйюаню и не смог отделаться от него до глубокой ночи. Укладываясь спать, Лорд Чжоу не смог сдержать лёгкого смешка при виде сосредоточенно смотрящего в окно Вэнь Кэсина.       —Лао Вэнь, ложись уже. Мне холодно.       —Иногда ты слишком добр, А-Сюй. — вздохнул тот, забираясь под тёплое одеяло.       —А когда-то ты говорил, что я слишком строг. — не удержался мужчина от небольшой подколки, глядя, как Вэнь Кэсин закатывает глаза.       Утро началось с очередного уже привычного раннего подъёма. С улицы доносились разговоры Цю Ци Цин и У Си о том, чтобы сходить ближе к обеду в город и приобрести отсутствующие у них, однако необходимые плоды лимонника, и Вэнь Кэсина с Чжан Чэнлином. Мужчина объяснял мальчику, что усердие это прекрасно, но прежде, чем вкладывать в удар силу, стоит тот удар отработать добрую сотню раз, познать его, иначе можно было навредить себе. Приведя себя в порядок, Лорд Чжоу собрался на утреннюю медитацию, по пути встречая Хань Ина и прося его забрать Чжан Чэнлина с собой на пробежку, иначе этот ребёнок, как и предупреждал Вэнь Кэсин, переусердствует. Медитировать лучше было в отдалённой части сада среди деревьев тихого пения пруда. Школа только просыпалась, поэтому он легко погрузился в медитацию и также легко из неё вышел, успевая прийти к завтраку и чувствуя себя просто прекрасно. После завтрака, прошедшего с тихими переговариваниями, Лорд Чжоу направился в ученические классы, где его уже должны были ждать два его ученика и Цзюсяо, которого он попросил помочь. Ци ему запретили использовать, только вот объяснять устройство и работу механизмов он мог и без неё. Заскочив в свои покои за одной придуманной вчера головоломкой, мужчина покинул павильон и скользнул на прилегавшую к нему дорожку, но остановился среди деревьев, заметив шедшего в покои Цю Ци Цин Вэнь Кэсина со слишком уж довольным выражением лица. Внутреннее чутьё подсказало бывшему Главе Окна Небес, что сейчас что-то будет, и не обмануло. Если бы могла, крыша павильона подскочила бы и вернулась на место от раздавшегося крика.       Чжоу Цзышу смотрел на вышедшего из покоев Вэнь Кэсина. Явно довольный собой он достал расшитый платок и с улыбкой вытер руку, после чего продолжил свой путь, кажется, не заметив Чжоу Цзышу. Лорд Чжоу моргнул: в его ушах всё ещё стоял женский крик, принадлежавший А-Цин. Поразительно, как сюда ещё всё Поместье Четырёх Сезонов не сбежалось? Двери с грохотом распахнулись, а в памяти мужчины вдруг всплыло, как Вэнь Кэсин с утра искал жгучий перец. Цю Ци Цин стояла в проходе, поджимая алеющие губы и прижимая к ним серебряные браслеты. Она ждала взбучку от Вэнь Кэсина, но никак не думала, что тот заявится к ней с утра якобы что-то спросить, а потом заявит: «А-Цин, у тебя что-то около губ», — и смачно мазюкнет по этим губам, ещё и язык задев, пальцем, щедро усыпанным жгучим перцем. А попавшийся на глаза Чжоу Цзышу только усугубил ситуацию. Нахмурившись, Цю Ци Цин скрылась в своих покоях и до обеда её почти никто не видел, зато один господин по фамилии Вэнь ходил довольный донельзя.       В обед, Гу Сян и Цзин Бэйюань около ворот просили двух представителей Южных народов взять их с собой, мало ли что могло произойти, однако Великий Шаман и Цю Ци Цин заверили их, что вернутся быстро, им нужны были только плоды лимонника, ну, и У Си хотел посмотреть на местные травничьи рынки.       —У меня нехорошее предчувствие… — тяжело вздохнула Гу Сян, глядя на закрывшиеся за ушедшими ворота.       —Всё будет хорошо, дева Гу, — попытался успокоить А-Сян Цзин Бэйюань. — У Си не только талантливый целитель, но и хороший воин. А про навыки госпожи Цю вы знаете лучше меня. Идёмте, я помогу вам сложить высушенные вещи.       Однако время перевалило за полдень, но возвращаться никто не спешил. Город находился совсем рядом, достаточно было покинуть рощу и с сотню шагов пройти по дороге до городских ворот. Покупка одного ингредиента и осмотр пары лавок травников, а тех в городе именно столько и было, не могло занять несколько часов. У Си и Цю Ци Цин были не теми людьми, кто стал бы задерживаться без веской причины. Плюнув на всё, Цинь Цзюсяо рванул к воротам, на ходу крепя цзюцзебяни к поясу, но не успел он перешагнуть их порог, раздались лёгкие торопливые шаги — к школе, не щадя своих сил, бежала девушка, в которой молодой человек признал одну из сестёр из Департамента Неверных. Узнали её и Вэнь Кэсин с Гу Сян, именно она работала в городе исполнительницей в чайной. Добежав до них, девушка рухнула на колени, боясь поднять глаза. Из-за отдышки её тяжело было услышать, но, когда она собрала последние силы и повысила голос, слова её тяжёлыми камнями упали в сердцах каждого.       —Пове… Повелитель..! Госпожу Цю п-похители Скор-пионы..! Г-господин, сопровождавший её, кинулся в вдогонку за ними… Клянусь! Я с-своими глазами в-видела! — она дрожащими руками протянула кусочек ткани, что наверняка был отрезан в пылу битвы. Сине-фиолетовая ткань с алым выбитым узором.       —Это же Ядовитой Бодхисаттвы! — узнала Гу Сян кусок ткани перед глазами.