Если нам суждено, встретимся и за тысячу ли.

      —Долго ещё будешь изображать Будду в раздумьях? — вскинул бровь Вэнь Кэсин, глядя на вперившегося в него молодого человека.       —А..! — отмер Цао Вэйнин и закрыл за собой двери, посреди коих почти что и замер. Он несколько раз моргнул и обернулся, мужчина как раз откинул упавшую с плеча прядь, и Цао Вэйнин вдруг поймал себя на мысли, что больше не видит седых волос. Значит, ему всё-таки показалось? Игра света? — Прошу прощения.       —За то, что третьей дверью прикидывался? Или за свою несостоявшуюся «любовь»? — мужчина ухмыльнулся, наблюдая, как Цао Вэйнин снова покрывается краской. — За всё разом? Али есть обстоятельства, о коих я пока не ведаю?       «Господин Вэнь зол, хотя нет, больше раздражён», — понял молодой человек, садясь за ставшее уже привычным в последнее время место, за небольшим столом по правую руку мужчины.       Рабочий кабинет Вэнь Кэсина располагался недалеко от кабинета Главы школы, который занимал Чжоу Цзышу. Лорд Чжоу ещё до похищения Цю Ци Цин посетил ученическую библиотеку, дабы проверить состояние находившихся там источников, после чего выяснилось, что некоторые из них были в плачевном состоянии, особенно несколько рукописей с техниками Поместья Четырёх Сезонов. Ломать боевое искусство пришедших в школу Призраков никто не собирался, однако сами Призраки были очень даже не против повысить своё мастерство, так что выступили с желанием если не выучить, то хотя бы изучить техники Поместья Четырёх Сезонов. Чжоу Цзышу в любом бы случае занялся восстановлением библиотеки, но, когда нагрянула толпа учеников, пришлось работать быстро. Правда, часть Призраков покинула школу, отправившись по следам Ядовитых Скорпионов, но работы у мужчины от этого не убавилось, скорее даже наоборот, вдобавок сейчас он восстанавливался после извлечения первого Гвоздя, соответственно не мог работать слишком долго, по этой причине ему помогал Цинь Цзюсяо. Цао Вэйнин давно обратил внимание, что почти с самого их прибытия в Поместье Четырёх Сезонов Чжоу Цзышу почти постоянно что-то рассказывал или показывал Цинь Цзюсяо. Сначала молодой человек думал, что так мужчина пытался помочь своему младшему брату с восстанавливающимися воспоминаниями, но чем больше времени проходило, тем ему всё больше и больше начинало казаться, что Лорд Чжоу ненавязчиво готовит себе замену на посту Главы школы. Да и Вэнь Кэсин… Цао Вэйнин сам несколько раз был свидетелем, как тот заходил к Цю Ци Цин со счётными книгами, а А-Сян, помогавшая старшей сестре, рассказывала, что эти двое не только ругаются и лекарства готовят на продажу, но и про деньги болтают да так, что Гу Сян иногда уже через пару-тройку предложений теряла нить разговора. И подобное поведение Главы школы и Младшего мастера наталкивали на определённые мысли, которые Цао Вэйнин старался в своей главе не развивать: вот надумает себе сейчас, а потом сам же с этого в шоке и будет.       Сделав очередную пометку, Цао Вэйнин задумался. Обычно в школах счётные книги и все вопросы, связанные с хозяйственной стороной жизни, находились в ведении жены Главы, шинян. Если же Глава ещё не был женат, то этими вопросами занимались либо его сестра, либо, если сестёр не было, его матушка. В некоторых, довольно редких, случаях этим занимался младший брат Главы, коли таковой имелся. Коли матушка была мертва, а сестёр и братьев не было, все хозяйственные дела переходили в руки Младшего мастера, который занимался ими вплоть до свадьбы Главы, после чего передавал их невестке. Однако, если жена Главы школы также отходила в мир иной, а у самого Главы не было подросшей дочери, вопросы хозяйства вновь возвращались в ведение Младшего мастера. Во всяком случае, именно так было в школе Меча Лёгкого Ветра. Когда матушка Мо Вэйсюя, Госпожа Мо, почила после затяжной болезни, счётные книги и всё с ними связанное перешло к Фань Хуайкуну, коими он занимается и по сей день. Вспомнив о школе, молодой человек приуныл, внутри больно и неприятно кольнуло. Когда они с Гу Сян шли в Долину Призраков, чтобы забрать оставшихся там девушек из Департамента Неверных, заходили ненадолго в города, где Цао Вэйнин узнал много «интересного» о себе. Каждый, кому не лень, считал нужным перемыть ему косточки на разные лады и способы, порой это доходило до сущего абсурда. А-Сян терпеть не могла подобного и часто порывалась преподать говорунам хороший урок, но, понимая, что им нельзя позволить себя раскрыть, и его уговорами оставалась на месте, правда, бывали инциденты, когда даже ему хотелось надавать тумаков этим болтливым ртам. И всё же отличить правду от выдумки среди слухов не всегда было легко, ибо слухи плодились, как грибы после дождя, и некоторые из них распускались отнюдь не обычными учениками. Школа Меча Лёгкого Ветра после заявление об изгнании Цао Вэйнина наглухо закрылась, поэтому никто не знал, что происходит внутри, только вот все, как один, твердили, что Мо Хуайян однажды посетил Чжао Цзина и собственным языком произнёс, что разочарования большего, чем Цао Вэйнин, в его жизни ещё не было, ибо он мог ожидать это от многих, но не от него. Мо Хуайян был уверен, что та демоница, с которой связался его бывший ученик, запудрила ему мозги вместе со своим Хозяином и его приспешниками. У Цао Вэйнина до сих пор в ушах стоял один из разговоров адептов Юэ Яна, случайно услышанный им и Гу Сян:       « —Брат, ты же был рядом во время того разговора, — один из парней, сидевших за соседним столом, оглянулся и понизил голос. — Правда, что Глава Мо заявил, будто будь Цао Вэйнин действительно его учеником, то никогда не позволил бы задурманить себе голову?       —Угу, — как-то нерадостно кивнул второй. — Ещё и добавил, что ему стыдно за то, что вырастил такого человека. Если честно, — он тоже понизил голос. — Мне в некоторой степени жаль Цао Вэйнина, он был неплохим парнем. Повелитель Долины Призраков напрочь лишён любой морали и прислужники его такие же. Чунь Хуай Минь и Цю Ци Цин, назвавшиеся братом и сестрой Вэнь Кэсина, сразу показались какими-то подозрительными, но Гу Сян… Кто же мог знать, что это девица окажется Пурпурным Призраком?! А с виду такая милая была. Никому сейчас нельзя верить, никому!»       Вспоминая тот разговор, Цао Вэйнин осознавал, что более не может назвать Мо Хуайяна «Наставником», язык просто не поворачивался. Без сомнений, он был благодарен ему за то, что Глава Мо его много чему научил, за его наставления и годы, потраченные на обучение, но этот человек… Как и все остальные желал смерти людям, в коих Цао Вэйнин обрёл семью, Мо Хуайян верил слухам и не ведал настоящего положения дел или просто не хотел знать. В какой-то момент образ умудрённого Наставника, всегда рассказывавшего о добре и зле, столько раз напоминавшего ему о чести, пошёл трещинами и в итоге полностью разбился. Это было больно, но не так сильно, как он думал, ведь рядом были люди, которых он может назвать «родными». Как-то, ещё в далёком детстве, Младший мастер Цинь Синь Гэ сказал ему, что в жизни Цао Вэйнина будет далеко не один Учитель, что что-то потеряв, обязательно что-то найдёшь, что обрести Наставника порой можно в том, на кого изначально никогда бы не подумал. Цао Вэйнин отложил в сторону кисть и осторожно обернулся к сидевшему рядом Вэнь Кэсину. Мужчина уткнулся в счётную книгу, но с момента прихода молодого человека так ничего и не написал, лишь потирал пальцами висок и лоб, хмуря брови и смотря невидящим взглядом на страницы. У него определённо снова болела голова. Хотя, как тут не болеть? Из-за всего происходящего даже Чжан Чэнлин стал немного нервным и часто оглядывался на ворота, стоило раздаться звону серебряных украшений на поясе Великого Шамана Наньцзяна.       —Схожу в лекарскую, принесу вам лекарства. — молодой человек встал из-за стола под вскинутую бровь Вэня.       —Сиди уже ровно. — пробурчал тот, но в ответ получил:       —Я быстро, господин Вэнь. — и вышел из кабинета, широко шагая в сторону лекарской, где сейчас находились А-Сян и У Си.       Великий Шаман чувствовал за собой вину, на что все сразу обратили внимание: и без того немногословный человек стал молчать ещё больше, а его брови обещали в скором времени срастись на переносице, если он не перестанет их хмурить. Одним только своим суровым видом он чуть не перевернул с ног на голову всю «Меняльную лавку Пинъаня», незамедлительно прибывший в город Пинъань потом признался, что уже давно не видел Великого Шамана Наньцзяна в подобном состоянии. Видимо, не он один, раз Чжоу Цзышу качал головой, а Цзин Бэйюань иногда очень странно и необычно смотрел на своего друга, который прямо сейчас занимался приготовлением лекарств на продажу. Обычно лекарства делали Цю Ци Цин и Вэнь Кэсин, а Гу Сян им помогала, но теперь Великому Шаману и А-Сян приходилось разбираться в записях Цю Ци Цин, за чем их и застал Цао Вэйнин. И дело было вовсе не в почерке, отнюдь. Несмотря на то, что писала сестра Цю невероятно быстро, почерк её всегда был разборчив и приятен глазу, однако в её записях была иная проблема — мысли девушки. Увлёкшись или будучи на эмоциях, она могла написать нечто, повергающее незнающего человека в недра непонимания и глубокой серьёзной задумчивости. Например, в списке ингредиентов как-то раз появились надписи «пепел Вэня» и «мозги Цзысяо», а в описании порядка действий фраза «этот ребёнок порой слишком активный», а через несколько страниц уже другая «крепче яйца, Вэйнин». И подобного было в записях очень много, к тому же некоторые пропорции и способы их обозначения тоже представляли собой ту ещё задачу. Молодой человек никогда не забудет, как на ужине совершенно серьёзный У Си спросил, что значит «два рта высушенной мяты». На что Вэнь Кэсин обыденно ответил: «Третья сверху полка в шкафу справа от большого окна, деревянная пиала с тремя черными полосками, таких нужно две штуки высыпать». На вопрос Цзинь Бэйюаня — а причём здесь рот? — мужчина также спокойно ответил, что в одну такую пиалу вмещается столько же, сколько в человеческий рот. Узнавать, каким образом Цю Ци Цин поняла, сколько чего вмещается в человеческий рот, никому не захотелось. В большинстве случаев У Си смог в итоге понять, что подразумевала девушка, но иногда Гу Сян наблюдала застывшего посреди лекарской Великого Шамана Наньцзяна, который просто смотрел в написанное, потом один раз моргал, снова долго смотрел, снова один раз моргал и поворачивался к ней, но А-Сян могла лишь плечами пожать, ибо Цю Ци Цин всегда говорила ей что во что и сколько насыпать, поэтому простые рецепты она быстро запомнила, а вот сложные с обилием ингредиентов или долго готовящиеся по-прежнему были для неё великой тайной, как ни как, искусство целителя было не для неё, хотя в травах она разбиралась неплохо. Правда, названия некоторых трав, произносимых Великим Шаманом, она слышала впервые, как и её Цин-цзэ, да и о неких лекарствах они не ведали. Гу Сян нравилось наблюдать, как у её старшей сестры зажигались детским восторгом глаза каждый раз, стоило ей узнать от У Си что-то новое или наоборот поделиться с ним личным опытом. В этот раз всё, видимо, шло гладко, ибо зайдя в лекарскую, Цао Вэйнин не столкнулся с гробовым молчанием и тоскующим взглядом А-Сян: с Цин-цзэ было весело и как-то комфортнее, роднее.       —В чём дело? С Гэ что-то случилось или с тобой? Прилетела ещё одна механическая птица? Что-то с Цзюсяо-гэ или братом Чжоу? Хань Ином? Рыцарь-плакса поранился? Цао Вэйнин! — выпалила на одном дыхании Гу Сян, в мгновенье ока оказываясь рядом с женихом и оглядывая его со всех сторон. У Си резко повернул голову, отвлёкшись от чистки корней, и опытным взглядом окинул вошедшего, отмечая, что тот был в полном порядке.       Цао Вэйнин на миг залюбовался девушкой: чёрные одежды, украшенные сиреневыми цветами и камнями, высокий хвост с аметистовой шпилькой, сжатые кулаки и взгляд, вмещающий в себя беспокойство и желание побить кого-нибудь. Молодой человек моргнул и мысленно ударил себя, не время сейчас расслабляться.       —Нет-нет, — поднял он руки в успокаивающем жесте и заметил вздох облегчения девушки. — Точнее, не совсем. У господина Вэня снова болит голова, я пришёл взять для него отвар.       —Опять? — А-Сян поджала губы, бросая взгляд на мешочек с готовой смесью для отвара. — Это же не снова его приступы… — прошептала она себе под нос?       —Приступы? —переспросил У Си, услышав девичье бормотание. — И как часто у него подобные головные боли? — мужчина снова нахмурил брови, становясь сосредоточеннее, хотя казалось, дальше уже некуда. Он и сам заметил, что у Вэнь Кэсина время от времени болела голова, поэтому поговорил с ним на эту тему и приготовил для него пилюли. Учитывая, что до похищения Цю Ци Цин тот чувствовал себя прекрасно, а потом на них скопом навалилось сразу несколько проблем да ещё и извлечение Гвоздей из тела Чжоу Цзышу, оба пришли к заключению, что дело в переутомлении, но, возможно, проблема носила куда более глубокий характер. Вот только это было несколько странно: Великий Шаман Наньцзяна лично осматривал Вэнь Кэсина и не заметил у того никаких отклонений, даже поразился, поняв, насколько редко большой у господина Вэня запас ци и сколь умело тот с ней управляется. Приступы, вызывающие головные боли, всегда оставляли после себя след, но ничего подобного у Вэнь Кэсина он не заметил.       —В детстве Гэ несколько раз подвергся влиянию супа Мэн По… — взвесив все «за» и «против», Гу Сян решила обо всём рассказать У Си. Сейчас Цин-цзэ здесь не было, а из них больше никто не разбирался в лекарском деле, кроме Великого Шамана, соответственно только он и мог помочь, если у Вэнь Кэсина вернулись приступы. — Что сказалось на его здоровье. Где-то лет до тринадцати у него ни с того ни с сего могла начаться лихорадка, с которой он слегал, самое малое, дня на три, а с ней всегда приходили и головные боли. Потом лихорадка прошла, но боли в голове остались и иногда, когда Гэ сталкивался с чем-то, связанным с его прошлым, они превращались во что-то странное… Он тяжело дышал, а его чувства и эмоции были нестабильны, но потом и это прошло, только мигрень время от времени нападала. А с тех пор, как он избавился от действия супа Мэн По, подобного вообще не случалось.       —Мне мало что известно о Долине Призраков, — честно признался У Си. — Но о супе Мэн По, готовящимся из семи ядовитых насекомых, наслышан. Вам должно быть известна история его появления. — коротко вздохнул Великий Шаман Наньцзяна и вскинул брови, заметив недоумение на лицах Цао Вэйнина и Гу Сян, отрицательно мотавших головами. — Госпожа Цю не рассказывала вам? — недоумение на лицах молодого человека и девушки только усилилось. Мужчина был слегка поражён, но потом вспомнил краткий рассказ Мастера Е Байи, со слов коего следовало, что младшие брат и сёстры господина Вэня попали в Долину Призраков будучи совсем детьми, в таком случае это кое-что объясняло. — Вы знаете о тайном учении нашего народа, Песни Тысячи Ядов? — на этот раз ответом ему были кивки и узнавание в глазах. — Раньше существовало место под названием Долина Целителей, у них также было тайное учение, Книга Инь-Ян. — как понял У Си по реакциям девушки и её жениха, об этом им тоже было известно. — У нашего народа есть одна история. Поговаривают, что когда Долина Целителей только основывалась, среди первого её поколения неожиданно появился человек по имени У Вэнь Мэн, о нём никто и ничего не знал, но его знания в целительстве поражали, поэтому он остался в Долине Целителей и спустя некоторое время познакомился с человеком из нашего народа, сдружился с ним. В то время земли были охвачены смутой, много людей страдало, поэтому те двое были охвачены идеей создать лекарство, которое стирало бы плохие воспоминания, позволяя начать новую жизнь. В конце концов они его создали и назвали «супом Мэн По», так как, подобно отвару Мэн По из Подземного мира, он тоже стирал память людей, однако их творение из лекарства превратилось в яд. Суп Мэн По не просто стирал неприятные воспоминания, он заставлял человека забыть самого себя и мучиться в вечном кошмаре неясных образов. Поняв, что создали, те двое уничтожили своё творение и записи о нём, но одну из записей, самую первую, так и не нашли. После того У Вэнь Мэн покинул Долину Целителей и таинственно исчез, хотя говорили, якобы видели его у горы в Цзяннани недалеко от храма Ханьшань. Однако куда интереснее судьба супа Мэн По. Спустя много лет пропавшие записи чудесным образом всплыли. Разумеется, то был самый первый, провальный, опыт, не стиравший все плохие воспоминания. Именно он сейчас и известен как суп Мэн По, рецепт коего записан и в Книге Инь-Ян, и в Песне Тысячи Ядов. Правда, до сих пор неизвестно кто это сделал.       —Но как тогда рецепт этого супа в Долине Призраков оказался, если он записан в тайных книгах?       —Возможно, господин Вэнь и сестра Цю не первые люди из Долины Целителей и Южных народов, оказавшиеся в Долине Призраков. В той ведь кого только нет. — вздохнул Цао Вэйнин, глядя на Гу Сян, та кивнула и перевела взгляд на У Си, ожидая продолжения, коль уж тот начал рассказ.       —Дева Гу, господина Вэня лечила госпожа Цю? — увидев робкий кивок, мужчина тоже кивнул. — И после этого ему становилось легче? — снова последовал кивок. — Отвар из семи ядовитых насекомых можно нейтрализовать отваром или иной формой смеси из семи целебных трав. — по в глазам Гу Сян и Цао Вэйнина У Си понял, что этим они и воспользовались. — Коли приступы господина Вэня были вызваны супом Мэн По, после его нейтрализации они должны были оставить его. Если, по вашим словам, приступы вернулись, значит причина их в ином, однако я совершенно не заметил у господина Вэня каких-либо отклонений. Я должен осмотреть его ещё раз. — Великий Шаман посмотрел на готовящийся на очаге отвар, который он не мог оставить, потом на дверь. Его разрывало на две части. Мотнув головой, он решил, что отвар всегда можно приготовить новый, а, рискуя здоровьем человека, того можно потерять.       Учитывая, что отвар Цю Ци Цин прежде всегда помогал Вэнь Кэсину, У Си заварил тот для мужчины, попутно подтверждая свои догадки: отвар, помимо пусть и сильнодействующих, но обычных трав от головной боли, содержал несколько ингредиентов, подавляющих три из семи ядовитых насекомых. Это не могло избавить от их влияния на организм, но могло его сильно притупить. Даже если Цю Ци Цин не знала наверняка, она, вероятно, подозревала, что находится в составе супа Мэн По, по сути, сей отвар был индивидуальным рецептом, от коего У Си в дальнейшем собирался отталкиваться. Покидая лекарскую, Великий Шаман, слегка поджав губы, посмотрел на двери той: Цзин Бэйюань вызвался сам отнести Чжоу Цзышу лекарства, заодно и поговорить с ним, но что-то долго не возвращался. По привычке схватив поднос с отваром, Гу Сян вцепилась в тот, будто от него зависела вся судьба мира. Её пальцы и взгляд были напряжены, и Цао Вэйнин осторожно коснулся запястья девушки, пытаясь успокоить, вселить надежду на лучшее. Надежда на лучшее. Иногда это уже как издевательство звучало. Мотнув головой, дабы отогнать лишние мысли, Цао Вэйнин закрыл двери и кивнул У Си. Из головы молодого человека всё никак не шёл рассказ Великого Шамана Наньцзяна о Книге Инь-Ян, Песне Тысячи Ядов и супе Мэн По. Он был уверен, что слышал историю впервые, однако что-то в ней казалось ему знакомым, и вскоре он понял что, точнее кто. У Вэнь Мэн. Он уже слышал это имя прежде, правда, тогда он ещё был маленьким, поэтому сейчас не помнил всего, что им рассказывал ещё не пропавший в те времена Младший мастер Цинь Синь Гэ. Только вот в той истории это имя принадлежало Бессмертному Мастеру с горы, вершина которой покрыта туманами и облаками. Из рассказов следовало, что У Вэнь Мэна никто не видел уже больше ста с лишним лет, вдобавок никто не знал, как тот выглядит, да и гор, покрытых туманами и облаками, было слишком много, поэтому У Вэнь Мэна считали обычной легендой, сказкой. Как же поразительно переплетались порой судьбы…       В рабочем кабинете Вэнь Кэсина не оказалось, зато из кабинета Главы школы доносились голоса. Наблюдая, как Великий Шаман подымает руку, чтобы постучать в двери, Цао Вэйнин вспомнил один забавный эпизод, произошедший в первые дни их пребывания в Поместье Четырёх Сезонов. Тогда господин Вэнь, Чжан Чэнлин и он только-только начинали заниматься счётными книгами и хозяйством и, разумеется, иногда зарабатывались допоздна. Учитывая, что у Чэнлина и Хань Ина уже начались тренировки, мальчик мог незаметно заснуть, приваливаясь к плечу мужчины или прямо ему на колени. Иногда Вэнь Кэсин сам относил Чжан Чэнлина в покои, иногда это делал Цао Вэйнин, порой Чжоу Цзышу или Цинь Цзюсяо с Хань Ином. Да кто кого в первые дни только спать не относил. В тот раз мальчик снова прикорнул, удобно устроившись на коленях своего Младшего мастера и исхитрившись укрыться краем его верхнего пао. Работать в таком положении было неудобно да и время стояло позднее, поэтому они планировали досверять оставшиеся в начатой книге записи и отправиться спать, когда дверь в кабинет не просто открылась, а расшарахнулась. От грохота Чэнлин подскочил на месте с широко раскрытыми глазами, а Цао Вэйнин и вовсе подпрыгнул. В дверях стояли Цю Ци Цин и Гу Сян с суровыми лицами. Волосы сестры Цю были заплетены в косу и обмотаны вокруг головы, подвязанные тканью. Она стояла, грозно уперев руки в бока, а рядом с не менее грозным видом, сложив руки на груди, смотрела А-Сян. На передниках обеих красовались следы приправ, муки и золы, наверняка, подготавливали печушки на ночь и тушили дальние фонари. Столкнувшись взглядом с возлюбленной, Цао Вэйнин сглотнул.       —Какого… — начал Вэнь Кэсин, но оказался перебит.       —Какого чёрта вы всё ещё здесь? — слегка басовито произнесла Цю Ци Цин. — О себе не думаете, так о ребёнке хоть не забывайте!       —А завтра носами за завтраком клевать будут!       —Хорошо, если просто клевать, а не угодят ими прямо в салат.       Чжан Чэнлин смущённо опустил глаза. Соседние двери открылись и из них вышли Чжоу Цзышу с Цинь Цзюсяо и Хань Ином, занимавшиеся починкой некоторых охранных механизмов, которые потом требовалось вернуть на место.       —Чжан Чэнлин, живо в кровать! — Гу Сян замахнулась полотенцем, которое всё это время держала в руках. — И ты тоже! — зыркнула она на Цао Вэйнина. Мальчик и молодой человек подорвались со своих мест и стрелами помчались к себе. Поняв, что следующие, кого настигнет буря, это они, Лорд Чжоу кивнул второму ученику и младшему брату, дабы они тоже отправлялись спать.       —Какая черта в иероглифе «сон» тебе не понятна? — прищурилась А-Цин, глядя на Цинь Цзюсяо, любовавшегося девушкой.       —А-Цин, ты прекрасна, даже когда злишься. — улыбнулся молодой человек, желая всем спокойной ночи. Чжоу Цзышу покосился на Вэнь Кэсина, тот коротко ухмыльнулся.       Цао Вэйнин взглянул на А-Сян, ей было непросто. То, что раньше она делала со старшей сестрой, теперь выполняла в одиночку, но не отчаивалась, верила в свою Цин-цзэ и присматривала за ними всеми.       —Ты чего улыбаешься? — вскинула она бровь.       —Вспомнил, как сестра Цю открыла двери с ноги, а ты замахнулась на нас полотенцем.       —Я бы с удовольствие так открыла дверь, но я не настолько храбрая. — прошептала А-Сян.       Рука У Си уже почти коснулась дверей, когда те отворились, являя уставшее и недовольное лицо Вэнь Кэсина, позади коего за столом сидели Чжоу Цзышу и Цинь Цзюсяо. На том же столе стоял поднос с миской из-под отвара, посланного с Цзин Бэйюанем. Выходит, они разминулись.       —Вашу ненаглядную Цин-цзэ я выпорю сразу, как только её дурная нога переступит порог этой школы. — прошипел мужчина и вздохнул. — Прошу прощения, господин У Си. — и отступил в сторону, пропуская Великого Шамана внутрь. Чжоу Цзышу посмотрел на того с удивлением.       Стоило только Цао Вэйнину уйти в лекарскую, как на пороге рабочего кабинета Вэнь Кэсина показался его шиди. Цинь Цзюсяо держал в руках механическую птицу, вторую за сегодня. Его появление немного отвлекло мужчину от его мыслей, метавшихся от ситуации со Скорпионами к услышанным им недавно словам. Цао Вэйнин хотел стать его учеником. Он всегда знал, что у жизни были проблемы с чувством юмора, но подобное действительно стало для него неожиданностью. Этот дуралей хотел его отблагодарить, хотел изучить его боевое искусство. Пусть он этого не говорил, однако, на самом деле, давно принял этого несчастного, ведь тот из раза в раз доказывал свои стремления, доказывал делом. Цао Вэйнин не побоялся пойти против Цзянху, против своей школы, а, когда его выгнали, не опустил руки, продолжил идти вперёд. Он искренне любил А-Сян и был готов ради неё на всё, мужчина видел, как вырос Цао Вэйнин в плане боевых искусств, но куда больше он вырос ментально. Хотел бы Вэнь Кэсин подумать, что тот просто ищет человека, на которого мог бы равняться, как на Наставника, но молодой человек стремился не просто равняться, а реально перенимать знания и жизненный опыт. И почему он выбрал именно его? Чжоу Цзышу тоже помогал и наставлял его, но нет, это неразумное создание выбрало своей целью именно его и теперь постоянно мелькало перед глазами, то там поможет, то здесь, за лекарствами вон ушёл. Как-то раз, когда Чэнлин пытался уговорить Чжоу Цзышу стать его Наставником, он сказал ему, что даже самая недоступная девушка оттает, если проявлять настойчивость. Что ж, сейчас эту тактику пытались провернуть на нём. Вэнь Кэсин не был зол, нет, просто он не представлял себя в роли Наставника да ещё и взрослого молодого человека, он мог помогать в обучении, но что бы обучать самому… У него было не так уж много подобного опыта. В Долине Призраков его вместе с младшими братом и сёстрами обучала Ло Фумэн, когда у неё была такая возможность, иногда Лю Цяньцяо, но в основном они обучались всему сами, наблюдая за другими Призраками и девушками из Департамента Неверных, они учились в реальных сражениях за свою жизнь. Мог ли подобный опыт подойти для Цао Вэйнина? Цзин Бэйюань посоветовал ему рискнуть, может, этот совет относился и к нему? Мужчина искренне желал стать обычным человеком, сбросить с себя призрачное клеймо. В Долине он не думал о будущем, так как каждый из них жил настоящим, но иногда, очень-очень редко, позволял себе помечтать, что, когда их месть свершится, они поселятся где-нибудь далеко-далеко, где их никто не будет знать, возможно, на родине А-Цин, и будут жить как самая обычная семья. Потом в его жизни вновь появился Чжоу Цзышу, в неё вошли Чэнлин, Цао Вэйнин и Хань Ин. Его семья стала больше, как и его желание. Так стоило ли рискнуть? Он не совсем понимал, как лучше поступить, поэтому хотел позже посоветоваться с А-Сюем, у того всегда было, что ему ответить. Однако в данный момент перед ним была другая проблема — Цинь Цзюсяо, что в последние дни ходил аки бочка с порохом. Он и без того был нервным из-за накатывающих в самые неожиданные моменты воспоминаниях, ведь всё в Поместье Четырёх Сезонов было пропитано его забытым детством, а после похищения Цю Ци Цин… Вэнь Кэсину однажды даже пришлось помогать ему с урегулированием бурлящей ци.       На первый взгляд, Цинь Цзюсяо казался уравновешенным, спокойным и тактичным человеком, но мало кто знал, что под этой маской скрывалась невероятно эмоциональная натура. Цзюсяо мог улыбаться, но, сколько раз за этой улыбкой пряталось тёмное желание, не сосчитать. Он был хорошим притворщиком, умел мастерки скрывать свои истинные эмоции, но иногда и его маска шла трещинами, а потом и вовсе разлеталась вдребезги. Он был собственником: возможно, из-за потери памяти Цинь Цзюсяо считал, что у него совершенно ничего нет, и от этого ревностно относился ко всему, становящемуся ему родным и близким. Кому-то могло показаться, что молодой человек легко сходится с людьми и довольно отходчив, только вот… Вэнь Кэсин всё ещё хорошо помнил ту ночь в полуразрушенном храме после уничтожения школы Зеркального Озера, когда его младший брат лишь делал вид, что спал, а сам приглядывался к Чжоу Цзышу. Разумеется, тот тоже об этом знал, но списал на повышенную осторожность. Не сводил он глаз и с Гу Сян, оберегал и баловал. А-Сян всегда была прямолинейна, однако хитрить научилась именно у него, а не у Вэнь Кэсина, как многие думали. А когда дело касалось Цю Ци Цин, ревность могла хлестать из молодого человека неудержимым потоком. Мужчина честно не понимал, как эта глупая девица столько лет не замечала чувств, направленных на себя? Было время, когда Цао У оказывал ей определенные знаки внимания, потом, правда, понял, что А-Цин и романтика это трудно совместимые понятия, но Долина Призраков в те дни познала, что значит плохое настроение Справедливого Призрака. Его прозвали «Сумасшедший Вэнь», А-Сян — «Аметистовой Демоницей», А-Цин — «Кровавым Оком», а Цзюсяо — «Шёпотом Смерти», но Призраки до сих пор не ведают, насколько изворотлив и кровожаден бывает именно Цинь Цзюсяо. Казалось, что пропажа Цю Ци Цин прорвала невидимую плотину у молодого человека. Иначе, как ещё это назвать, раз тот уже даже не пытался скрыть свою личину. Помимо Призраков, в Поместье Четырёх Сезонов сейчас находилось и несколько девушек из Департамента Неверных, правда, их обучение пришлось временно отложить, дабы они помогали в поисках Призрака Возмездия, но вечером, когда они возвращались из города, девушки старались тихими мышками проскочить в дальние ученические покои, выделенные им, лишь бы не столкнуться с Цзюсяо, ведь от взгляда того и кровь в жилах могла застыть, но вот беда… Докладывать-то всё они должны были именно ему. Кажется, его холодность и резкость многим напомнили дни в Долине, но как раз таким и был настоящий Цинь Цзюсяо, настоящая и тёплая улыбка у него существовала лишь для семьи.       И вот он стоял перед ним с механической птицей в руках, у которой под его пальцами разве что крылья не трещали. Поднявшись, мужчина вместе со старшим братом прошёл в соседний кабинет, где Цзин Бэйюань протягивал Чжоу Цзышу отвар для поддержания баланса энергии ци. На самом деле, Вэнь Кэсин не был уверен, что они не прервали какой-то серьёзный разговор, но, если там было что-то важное, Чжоу Цзышу сам потом расскажет. Заметив птицу в руках Цинь Цзюсяо, Цзин Бэйюань как-то странно вздохнул и покинул кабинет, напоследок пожелав им терпения. И как оказалось не зря. Послание прибыло от девушек из Департамента, что держали чайную недалеко от входа в школу Юэ Ян, точнее написано и послано оно было ими, но в написанных словах угадывался стиль речи Чёрного Призрака. От него уже давно не было новостей, и все они догадывались, почему. Что ж, раз он нашёл способ связаться с ними, значит бдительность Скорпионов ослабла, а Призрак Перемен был слишком занят спасанием своей шкуры. Из написанного следовало, что недавно они получили от Се Вана приказ вернуться в Долину Призраков, и на той встрече вместе со Скорпионом была и Призрак Возмездия, но Призрак Перемен и Призрак Развратника подумали, что Се Ван вступил в союз с Повелителем Долины Призраков, ибо в руках Цю Ци Цин был веер, коим она поигрывала. Ядовитая Бодхисаттва почти не показывается, находясь рядом со своим хозяином, а Прекрасную Архат они и вовсе не видели уже несколько месяцев, т.к. со слов Призрака Красавицы та наблюдает за Гао Сяолянь и Дэн Куанем, которых Князь Скорпионов тайно вывез из поместья Санбай в школу Юэ Ян.       Цинь Цзюсяо сжал в руках бумажку, превращая её в пожеванный комок. как они и предполагали, Гао Сяолянь и Дэн Куань, к слову, живой, находились у Скорпионов, и вездесущая А-Цин просто не могла не знать об этом. Стоило предполагать, что она уже что-то задумала, иначе, зачем ещё ей появляться перед Призраками с веером в руках да под ручку с Се Ваном? Что эта девчонка там вытворяла, дери её демоны в Диюе?! В этот раз слов не находилось даже у Чжоу Цзышу, у него просто время от времени в истерической усмешке дёргался уголок губ. Ещё одно подобное послание и он вряд ли удержит двух своих шиди в Поместье Четырёх Сезонов. Признаться честно, он пока не особо понимал, какой план крутился в голове у его невестки. Она просила ей довериться, и они доверяли, но не переживать не могли.       —Призраки скоро доберутся до Юэ Яна, а пока за школой могут понаблюдать девушки из чайной. — предложил Цинь Цзюсяо. Он злился от того, что не мог наверняка знать, что там происходит, и покинуть сейчас школу тоже: одного его не отпустят, а выдвигаться всем скопом опасно.       —Мы можем сделать ещё несколько механических птиц, — предложил Лорд Чжоу, незаметно кладя руку на колено барабанящего пальцами по столу Вэнь Кэсина. Чжоу Цзышу чувствовал себя так, словно оказался между молотом и наковальней. — Это рискованно, но Окно Небес затихло, его не видели, по крайней мере, в пределах Юэ Яна. К тому же, посыльные Цао У уже там. Кстати, если в Линнани узнают, что их Князя похитили…       —Долина Призраков станет отнюдь не самой главной заботой Цзянху. — усмехнулся Вэнь Кэсин. В какой-то момент его тоже посетила идея донести информацию до старейшины Лэ, но Южные народы были той картой, которую ещё рано доставать. Вдобавок, у них уже был план, который они прямо сейчас потихоньку приводили в исполнение.       Как раз в тот момент, когда он подумал о плане, за дверью послышались шаги и разговоры. Цао Вэйнин вернулся и не один. О да, Вэнь Кэсин и сам бы сейчас не отказался замахнуться полотенцем, желательно горячим и пропитанном в соляном растворе, да приложить им кое-кому по одному месту, чтоб сидеть несколько дней не смогла. Лишь увидев рядом У Си, мужчина немного успокоился и принёс извинения, пропуская того в кабинет. Пришёл проверить: выпил ли Чжоу Цзышу отвар или на очередной осмотр? Но неожиданно Великий Шаман остановился перед самим Вэнь Кэсином, заставив Чжоу Цзышу и Цинь Цзюсяо напрячься.       —Господин Вэнь, вас снова беспокоят приступы? — прямо в лоб спросил Великий Шаман Наньцзяна. Вэнь Кэсин никогда не рассказывал мужчине о своих приступах, поэтому было нетрудно догадаться, откуда у него такая информация и почему он вообще это спрашивал. Быстро взглянув на прижавшихся друг к другу Гу Сян и Цао Вэйнина, Вэнь Кэсин выдохнул и ещё одним взглядом попросил успокоиться уже своих братьев. Что ж, в последнее время к нему действительно вернулись головные боли, но к приступам они не имели отношения, во всяком случае, он бы это почувствовал, ведь приступы прекратились после нейтрализации действия супа Мэн По.       —Прошу прощения, что вас потревожили, они просто волнуются, — коротко улыбнулся мужчина. — Уверяю, причина моих головных болей сейчас вытанцовывает в Юэ Яне. Вы можете проверить моё состояние. — он даже руку протянул, за которую У Си сразу крепко, однако осторожно схватился, пропуская через всё тело Вэнь Кэсина свою ци.       Поразительно, но он в самом деле был в порядке, просто был немного утомлён, не более. Хороший отвар от головной боли, здоровый сон и господин Вэнь будет в полном порядке. Жаль, нормальный сон никому из них какое-то время не светил. Взяв с подноса отвар, У Си передал его Вэнь Кэсину и проследил, чтобы тот выпил, продолжая пропускать свою ци, дабы наверняка быть уверенным, но в течении энергии ничего не изменилось. Неужели взаправду просто сильно переволновался? Нахмурившись, У Си забрал оба сосуда из-под отваров и покинул кабинет Главы школы. У него появилось какое-то странное, необъяснимое предчувствие, и он не ведал: хорошее оно или плохое.       Гу Сян была вынуждена уйти вместе с Великим Шаманом, но, уходя, она часто оборачивалась. Кажется, Гэ был зол. Нет, конечно, он не станет вымещать свою злость ни на ком, тем более на Цао Вэйнине, но парочку ласковых тот в своё адрес точно выслушает. А-Сян поджала губы, она просто надеялась, что у дорогих ей людей всё будет хорошо, но это «хорошо» всё никак не наступало. Девушка пришла в себя, покинув свои мысли, лишь чуть не врезавшись в У Си, тот хотел найти Цзин Бэйюаня и кое-что у него узнать, поэтому попросил Гу Сян идти вперёд без него. Кивнув, А-Сян продолжила путь к лекарской, но в саду, под одним из деревьев у пруда, увидела две знакомых фигуры. Насколько она знала, сейчас у Чжан Чэнлина и Хань Ина должно было быть что-то вроде свободного времени, небольшого перерыва; раньше Чэнлин и Хань Ин проводили это время либо в лекарской, либо на кухне, а теперь мальчик сидел у пруда с понурым видом и бросал в воду камешки, а его брат по ученичеству наблюдал, кусая губы, будто и хотел что-то сказать, да не знал, как начать.       —Брат Хань, — неожиданно Чэнлин заговорил сам, кидая в пруд очередной камешек. — Как думаешь, что имел в виду господин Цзин Бэйюань, когда сказал, что нам стоит подготовиться к тому, кем может оказаться младший брат тётушки Цю? — он и брат Хань встретили Цзин Бэйюаня по дороге, и тот, держа поднос с отваром, поинтересовался, что их так волнует, ведь Чэнлин всё не мог успокоиться после той птицы, принесшей кровавое послание от Цю Ци Цин. Поведав мужчине о своих тревогах, мальчик не ожидал получить подобный ответ.       —У фраз много смыслов, — Хань Ин аккуратно забрал из рук мальчика камень, больше напоминавший небольшой булыжник, и отложил его. Чэнлин, казалось, даже не заметил этого. — Но, думаю, Седьмой Лорд хотел сказать, что младший брат сестры Цю может оказаться тем, на кого никто из нас никогда бы не подумал.       Чэнлин вздохнул и подтянул к себе ноги, обнимая свои коленки. Именно этот ответ он хотел услышать и его же боялся больше всего.       —Я боюсь… — всё же признался он. — Боюсь того, кем может оказаться младший брат тётушки Цю, брат Хань. Он очень важен для тётушки, он её семья, я понимаю это, и всё равно мне страшно.       —Брат Чжан, послушай меня. — Хань Ин положил руку на плечо мальчика, вынуждая того обернуться к нему, и заглянул в глаза. — Неважно, кем будет этот человек, сестра Цю никогда от тебя не отвернётся. Её отношение к тебе не изменится, я уверен в этом.       —Но ей может быть трудно, если… Если её брат пытался нас убить, но он её младший брат, тётушку Цю будет разрывать, я не хочу этого.       Хань Ин вздохнул и робко положил ладонь на макушку соученика, слегка потрепав того по волосам, как когда-то делал с ним Лорд Чжоу, ещё когда он был намного младше.       —Эй! Вы чего здесь сырость разводите! — всплеснула руками А-Сян и грозно направилась к ним. Она прекрасно понимала переживания Чжан Чэнлина, ведь и сама испытывала подобное, но не могла позволить себе погрузиться в уныние: кто тогда за всеми присмотрит и, коли будет надо, вправит мозги? Сейчас, как никогда прежде, ей нужно было быть сильной и не давать раскисать другим. Встав за спинами мальчика и молодого человека, она вынудила их обернуться и свела брови. — Раз вам заняться нечем, идите и помогите мне. Живо! Агрх! У меня из-за вас скоро голова начнёт болеть. Вставайте давайте! — Гу Сян принялась колотить кулачками по двум спинам, пока их обладатели не поднялись в полный рост.       —А у сестры Гу тяжёлая рука. — коротко улыбнулся Хань Ин, пока Чэнлин пытался спрятать смешок.       —А нога ещё тяжелее! Ты это надо мной сейчас смеешься? Совсем от рук отбился, Чжан Чэнлин! — она замахнулась на мальчика подносом, но убрала его за спину , а потом решила им же подталкивать этих двоих к лекарской. Проходя мимо главных ворот, девушка бросила на них тоскливый взгляд, но почти сразу же отвернулась. Она должна быть сильной!

***

      Цю Ци Цин сидела в выделенных ей покоях, облокотившись на кровать, и скучающе рассматривала свои туфли. На столах и даже на полу высились горки из мешочков с подготовленными смесями трав, стояли бутыльки со снадобьями, баночки с мазями и коробочки с пилюлями, а рядом с самой девушкой красовались ступа и пестик. В воздухе витал лёгкий аромат цикория и сандала. Изготовление лекарств помогало ненадолго опустошить мысли, но только ненадолго, потом те снова возвращались. Она думала о своей семье, оставшейся в Поместье Четырёх Сезонов, о своём положении и том, что ей делать дальше, и, разумеется, о Се Ване, своём младшем братике, о своём Цзэ-эре. Они стали больше времени проводить вместе, порой Князь Скорпионов мог часами сидеть в её покоях и наблюдать, как она готовит лекарства, подавать ингредиенты, почти все трапезы они делили друг с другом. А ещё иногда он приходил по ночам и просто смотрел, как она спит, правда, у самой А-Цин в такие моменты сон как корова языком слизывала. Но чем больше дней проходило, тем яснее перед ней вставал вопрос: как быть дальше? Как-то раз она не выдержала и призналась Лю Цяньцяо: «Сестра Цяньцяо, чем я мягче, тем сильнее боюсь». Только вот не могла она иначе. Она застряла меж двух огней: с одной стороны её любимый младший брат, её родная кровь, часть её души и сердца, которого она столько лет искала и который оказался Князем Скорпионов, что охотился за ними и помогал Чжао Цзину, Окну Небес, был в сговоре с Призраком Перемен, а с другой — Вэнь Кэсин, её единственный дагэ, старший брат, что вырастил и любил её, как родную, человек, который убивал ради неё, беспокоился о ней, ещё одна часть её сердца и души. Цинь Цзюсяо — человек, заронивший ростки и вырастивший цветок глубоких чувств, любви, в её сердце, другая часть её души, единственный возлюбленный, тот, для кого она целый мир, кто мир для неё. Гу Сян — милая младшая сестра, маленькое солнышко в её тёмной жизни, неугомонный комочек счастья и энергии, родное, выросшее на её руках. Чжан Чэнлин, звавший её «тётушка», мальчик, ставший родным за несколько месяцев, словно младший брат, этот ребёнок перенёс слишком многое, а теперь его ждёт ещё и подобная новость… Цао Вэйнин и Хань Ин ещё две головных, в хорошем смысле, боли, без коих она уже не представляла свою жизнь, о которых она волновалось, пусть бранилась, но ведь любя. А ещё Чжоу Цзышу. Человек, который делал счастливым её дагэ, который был важен для её жениха, для её племянника, он понимал её, подшучивал над ней, оберегал. Они её маленькая семья. Но, кроме этого, был ещё её народ, что шёл за ней, земли, Князем и Шаманом коих она являлась, её Линнань. Поэтому у Цю Ци Цин не было времени разводить нюни, даже если больно, даже если придётся себя разорвать изнутри и снаружи, она должна была действовать. Ей не было дозволено лить слёзы в подушку. Нужно было действовать, и почва для действий уже готовилась. Девушка видела сомнения, поселившиеся в Се Ване, видела его меняющееся отношение к Чжао Цзину. Она не могла самостоятельно покинуть свои покои, но это лишь пока, однако и сейчас она не была беспомощна, ведь её имя Призрак Возмездия. Ей уже было известно и о пренебрежении со стороны Чжао Цзина к Се Вану, и о его отношении к нему и даже о его словах и пощёчинах, за которые Цю Ци Цин желала снести этому ублюдку голову, но рано, она постоянно твердила себе, что рано. Как бы не была зла, нужно было взять себя в руки и осуществить свой план.       Поднявшись, А-Цин поправила юбку и обернулась к дверям, почувствовав приближение человека, как раз было время ему появиться. Се Ван оглядел покои и прошёл к одному из столов, аккуратно сдвигая его содержимое в сторону, чтобы можно было поставить поднос с обедом. С каждым его приходом лекарств становилось всё больше и больше, а от комнат по округе уже начинал стелиться аромат трав, будто здесь находилась аптека. Сложенные на груди руки, напряженные губы и взгляд из-под ресниц тоже были весьма красноречивы.       —Кажется, тебе скучно. — молодой человек расставил обед и опустил поднос на пол, предлагая присоединиться к нему жестом.       —Тебе не кажется, сяо Се. — А-Цин села за стол, с аппетитом вгрызаясь в тёплую ароматную булочку с мясом.       —И правда… Столь свободолюбивая натура наверняка не привыкла постоянно сидеть на одном месте. Хмм, — Се Ван запил чаем съеденный салат. — Сегодня я должен кое с кем встретится, но этот человек не должен тебя увидеть, это и в моих, и в твоих интересах.       —Вот как… — девушка задумчиво наклонила голову, несколько кос упало с её плеча, на губах появилась лукавая улыбка. — Дуань Пэнцзюй? — на её слова Се Ван и бровью не повёл, просто поднял взгляд, по коему она и поняла, что оказалась права. — Не будешь спрашивать, как я поняла?       —Нет. Призрак Возмездия известна не только своей жестокостью, но и острой проницательностью.       —А ты умеешь льстить, но мне нравится. Продолжай. — Цю Ци Цин довольно откусила кусочек от пирожка. — А-то от дагэ только и слышно «девчонка-то», «девчонка-сё», знаешь, сколько раз он грозился мне язык вырвать? — последняя часть булочки отправилась ей в рот вместе с капустой, грибами и морковью.       —Почему он назвал тебя Призраком Возмездия? — Князь Скорпионов прищурился и подпёр рукой подбородок. Цю Ци Цин медленно подняла голову и отложила палочки, лицо её изменилась: улыбка превратилась в ухмылку, а глаза наполнились холодом.       —Справедливый Призрак и Призрак Возмездия, левая и правая руки Повелителя Долины Призраков, его личные помощники, всегда работающие вместе. Мы наблюдаем за всеми в Долине, слышащие уши и видящие глаза, приводим к Владыке «грешников». Ничего не напоминает? — ухмыльнулась девушка. — Прямо как Воловья Башка и Лошадиная Морда, прислужники Янь-вана, которые проводят грешников по Вансянтай, откуда те могут посмотреть на мир живых, но не это главный смысл. Если опустить иероглиф «призрак», получится «Справедливое Возмездие». Это послание дагэ не только Долине Призраков, но и всему Цзянху, которое никто до сих пор не понял. Глупцы.       —Значит, ты знаешь всё о каждом Призраке?       —О ком ты хочешь услышать?       —Ты не потеряешь меня, я не потеряю тебя. — Князь Скорпионов достал из потайного нагрудного кармана белый шёлковый платок с кровавой надписью и положил его перед Цю Ци Цин, у которой сердце ухнуло в живот. — Расскажешь об этой призрачной истории?       При виде платка, некогда принадлежавшем Ло Фумэн, Цю Ци Цин ощутила внутреннюю боль: тётушка Ло полюбила человека, которому никогда не была нужна. Почему хорошие люди должны были всегда страдать? Она осторожно взяла платок в руки и расправила его, скрипя зубами. Ещё одна загубленная жизнь, а за ней сотни или даже тысячи. «Мерзкий урод!» — в сердцах выплюнула она, но не произнесла этого вслух.       —Тётя Ло много лет назад была помолвлена с Чжао Цзином, думаю, ты и так об этом знаешь. Однако эта свадьба не входила в его планы, ведь к тому моменту он уже собирался жениться на Лю Яо, дочери бывшего Главы школы Озера Тай, подбирался к её отцу, втирался ему в доверие. Об этом каким-то образом узнал отец тётушки Ло и пригрозил Чжао Цзину: коль тот не женится на Ло Фумэн, он раскроет всему Цзянху, что Чжао Цзин крал секретные техники школ для Арсенала, а это уж тем более не входило в планы нынешнего Главы Чжао. — А-Цин буквально заставляла себя быть спокойной, и платок Ло Фумэн придавал ей сил. — В той ситуации Чжао Цзин согласился на брак, но попросил кое о чём. Он попросил не раскрывать его имя до свадьбы. В то время он всё ещё был сыном слуги и младшим учеником, но уже скоро должен был стать старшим, а свадьба с Лю Яо и вовсе сделала бы его будущим Главой. Якобы он хотел предстать перед дочерью Главы Дворца Неон старшим учеником, иметь статус, дабы о ней не говорили плохо. Отец тёти Ло согласился, но в день свадьбы в паланкине прибыли убийцы, те, кому Дворец Неон давно был поперёк горла. Чжао Цзин рассказал им, что школа будет ослаблена и те, замаскировавшись, проникли и вырезали всех во Дворе Неон. Среди приглашённых были Фань Хуайкун и Цинь Синь Гэ, которые как-то в прошлом помогли Главе Дворца, они сумели спасти тётю Ло, поседевшую в одно мгновенье, только вот её сердечный меридиан был серьёзно поврежден. Те двое тайно привезли её в Долину Целителей, в которой Ло Фумэн и узнала, как вывернул случившуюся историю её ублюдок-жених. Тогда она написала это, — пальцы девушки вновь коснулись платка. — И послала Чжао Цзину, но платок каким-то образом, никто так и не знает, каким, оказался в руках Юй Цюфэна, а тётушка Ло ушла в Долину Призраков, где выпила суп Мэн По и забыла эту историю, став Трагикомичным Призраком, Хранительницей Списка Неверных. Но одного я понять не могу… — лицо девушки исказила ядовитая гримаса. — Дворец Неон имел куда большие власть и силу, чем какая-то жалкая школа Озера Тай. Да, она стоит на одной из важнейших торговых артерий, но без поддержки Союза Пяти Озёр эта школа — ничто, в одиночку она никогда бы не потянула такой груз. Статус Главы Дворца Неон мог дать намного больше, чем статус Главы школы Озера Тай. Ради чего? Чтобы отомстить своим братьям и занять их место? Хотел сплести собственную интригу, а не распутывать уже имеющиеся? Или не хотел неприятностей, ведь сегодняшняя благосклонность завтра может перемениться. Если хочешь власти, стремись к самой вершине.       Что ж, не сказать, что Се Ван был слишком удивлён, он давно уже понял хитрость, которую использует его отец: смешать правду с ложью и вывернуть всё в свою пользу, обычно действовало безотказно, однако, когда доверие уже подорвано, даже в правду веришь с трудом. Он ещё тогда не поверил Чжао Цзину, только не знал наверняка: где правда в чистом виде, а где уже искаженная версия. Рассказанное Цю Ци Цин поразительно совпадало в основном мотиве, но вот детали различались. Да, он мог не верить Призраку Возмездия, та тоже запросто могла его обмануть, и что-то ему подсказывала, что её ложь была бы куда искуснее историй Чжао Цзина, но отчего-то он верил ей. Когда ему что-то рассказывал отец, он всегда делал это ровно или давил на эмоции, Цю Ци Цин же сама выплёскивала эти эмоции, вгоняя в него каждое слово, словно иглу для акупунктуры. Князь Скорпионов посмотрел ей в глаза, и А-Цин опять ощутила укол в сердце.       —Если не веришь мне, спроси обо всём при встрече тётю Ло, она скажет то же самое, ведь я передала тебе её слова. — вздохнула девушка. — Она освободилась от действия супа Мэн По. Ты можешь подумать, что это искусная ложь, но… Тётушка Ло знает о ненависти дагэ к Чжао Цзину, но она не желает чтобы тот марался ещё больше об эту грязь, поэтому никогда не станет ещё сильнее подпитывать эту ненависть.       —Нет необходимости, — пожал плечами Князь Скорпионов. — Я верю тебе.       —Есть ещё одно доказательство этих слов. — неожиданно произнесла Цю Ци Цин. Се Ван напрягся, она тоже. А-Цин вспомнила, как перед самым их уходом из летнего поместья тётя Ло рассказала им об одном секрете Чжао Цзина, надеясь, что это может как-то помочь. Видимо, пришло время достать этот туз из рукава. — У Чжао Цзина есть привычка… Собирать трофеи. — ей самой стало мерзко от этих слов, но ей тоже нужно было найти это место, дабы вернуть пояс отца, единственная вещь Князя Се, таинственно исчезнувшая. — Тётушка Ло видела, что он хранит кольцо своего Наставника, того, что был у него до бывшего Главы. Меч, которым Гао Чун ранил Жун Сюаня, тоже таинственно пропал, уверена, он среди тех вещей, как и вещь Лю Яо, тётушка Ло предположила, что это может быть какой-то символ их клятвы любви. Среди тех же вещей наверняка и пояс отца. Тётя Ло также сказала, что если Чжао Цзин хочет привязать к себе человека, то даёт ему какую-то якобы очень важную и самую дорогую для себя вещь ему, но это лишь уловка. Эта вещь для него не больше, чем знак его «победы». — последнее слово Цю Ци Цин выплюнула с отвращением.       Часть Лазурного Диска, спрятанного на груди под слоями одежды, фантомно, но больно и неприятно обожгла кожу, захотелось сорвать с себя эту вещь, да так, чтобы веревочка разодрала кожу. Когда отец отдавал ему этот осколок, то так и сказал, что это самая важная и дорогая вещь, что у него есть, поэтому он отдаёт её Се Вану, ибо в этом мире может доверять только ему. На душе резко стало отвратительно, его опять обвели вокруг пальца, как глупого щенка. Сколько раз Чжао Цзин с ним играл, держа на коротком поводке?! Масло в огонь подливал и тот факт, что сначала в поместье Санбай, а теперь и здесь, в Юэ Яне, было место, куда ему «не следовало заходить». Раньше он не предавал этому значение, ибо отец как-то сказал, что там находится то, что причиняет ему боль, а он не желал, чтобы его Се-эр тоже страдал. Чушь собачья!       Вдруг нечто тёплое коснулось его сжатой в кулак руки и головы. Тонкие пальцы, слегка прохладные на кончиках, нежно погладили его руку и разжали кулак, а вторая рука… гладила его по голове, осторожно, почти невесомо. Это было так необычно и приятно. Ни приёмный отец, ни приёмная мать не проявляли к нему подобного, точнее не так, он не чувствовал тепла в их прикосновениях, не видел в их глазах глубокой тоски и бездонной нежности, их губы никогда не дрожали. От их касаний он не испытывал этого странного чувство, будто когда-то, давным-давно, кто-то уже касался его так, вот также гладил по голове и рукам, прямо над ухом также что-то звенело — браслет? — и стоял аромат тёплой земли и трав.       —Поранишь ладонь, и голова будет болеть. — А-Цин собиралась убрать руки, которыми она впервые за девятнадцать лет гладила своего младшего брата, но тот вопреки всем её ожиданиям потянулся за ними, но почти сразу пришёл в себя и аккуратно, будто так и было запланировано, отодвинулся, хоть и желал продлить это мгновенье. — Извини, надо было спросить тебя.       —Это… приятно.       Цю Ци Цин мягко улыбнулась, но была в этой улыбке толика боли.       Встреча с Дуань Пэнцзюем должна была состояться в одной из чайных, в тайне принадлежавшей Ядовитым Скорпионам. Местечко было укромно спрятано среди поворотов и закоулков, однако недалеко от дороги. Если Цю Ци Цин правильно помнила, то эта дорога вела к той самой башне, где они однажды встретили Четырёх Мудрецов Аньцзи. Хоть Се Ван и собирался встретиться с нынешним Главой Окна Небес, он предоставил Ядовитой Бодхисаттве возможность немного развлечься, А-Цин скривила лицо под вуалью, выражая своё отношение ко всему этому. О том, что она тоже находится здесь, никто, кроме Князя Скорпионов, не знал, даже Ду Пусе было невдомёк. К слову, не считая рядовых наёмников, их было всего трое, Лю Цяньцяо, единственную из Призраков кого не отправили в Долину, Се Ван оставил в помощь Прекрасной Архат. Кажется, в последнее время с Гао Сяолянь и Дэн Куанем что-то не ладилось, и Цю Ци Цин планировала выяснить что, а ещё лучше — найти способ встретиться с девой Гао.       Они с Се Ваном стояли на улице, недалеко от небольшой лавки тканей, хозяин которой о чём-то оживленно говорил со своим покупателем. Вдалеке раздался переливистый девичий смех. Мороз слегка пощипывал щёки и нос, вся листва давно облетела, но деревья не стояли нагими, их уже начинали украшать фонарями и гирляндами, готовясь к предстоящим празднествам. Засмотревшись на одну из них, напоминавшую вереницу кроликов, А-Цин не сразу обратила внимание на странный звук и мелькнувшую рядом с ней тень. Звук был чем-то средним между хлопаньем крыльев и шуршавым скрежетом смазанных маслом металлических деталей. Поднявшийся небольшой ветер скрыл эту сомнительную мелодию, а её источник ловко затерялся среди гирлянд, но она успела разглядеть его в последний миг — птица.       «Механическая птица? Подобные мы видели в школе Зеркального Озера в ночь нападения Призраков, их обычно использует Окно Небес, но эта… Не похожа на ту, — прищурилась А-Цин, не поднимая головы и делая вид, что по-прежнему рассматривает гирлянды. — Это точно не птица Окна Небес, но сейчас создать подобное может только… — в этот момент птица повернула в сторону школы Юэ Ян, конкретнее, в сторону чайного дома, принадлежавшего Департаменту Неверных, того самого, в котором они несколько месяцев назад разговаривали с Чёрным Призраком. Девушку бросило в холодок. — Они же не здесь, да? О чём я только думаю? Но почему у меня такое чувство, что при встрече с дагэ и Цзюсяо мне хана? Во всяком случае, они следят за нами и, видимо, уже давно», — Цю Ци Цин не ведала, что задумала её семья, но интуиция буквально била в гонг, что крутиться и вертеться ей придётся на все лады и позы.       Единственное условие, поставленное Князем Скорпионов, — о её присутствии не должны знать, поэтому Цю Ци Цин проскользнула меж резных ширм, занавесей и картин, стараясь повторить их формы и изгибы, слиться с ними. Её уровень сокрытия своей ци был довольно высок, не настолько как у Вэнь Кэсина или Чжоу Цзышу, но тоже неплох, да и Дуань Пэнцюй по её мнению просто слабак, он бы не заметил её, даже не скрой она своё присутствие, но уговор есть уговор. Итак, ситуация складывалась не просто занимательная, а крайне забавная: Окно Небес за сотрудничество предлагали Чжао Цзину власть и положение, место при дворе, нужно всего лишь было отдать Лазурный Диск и ключ, но тот юлил и тянул с ответом. Было ясно, как божий день, тот собирался отказаться, и Князь Скорпионов был уже в курсе всего, да не только в курсе, но ещё и имел другую точку зрения. Приводя её сюда, Се Ван понимал, что рано или поздно это дойдёт до Поместья Четырёх Сезонов, значит происходящее было частью его плана, только вот молодой человек тоже не говорил напрямую и открыто, будто всё ещё выбирал сторону.       Она выплыла из-за угла, отделяясь от тёмных игривых теней, и встала рядом с сидевшим на мягкой кушетке Князем Скорпионов, когда Дуань Пэнцзюй и Ядовитая Бодхисаттва покинули комнату. Сняв вэймао, девушка села по другую сторону столика и принялась чистить мандарин, который в итоге подвинула к молодому человеку, намекая, чтобы тот его съел.       —Чжао Цзин не даст им определённого ответа, будет заигрывать с Окном Небес до самого конца. Извернётся как угодно, лишь бы сохранить их благосклонность, но не вступать с ними в контакт. Хм, видимо, он не знает, что рыбу и медвежью лапу одновременно не удержишь. Это, кстати, можно очень легко проверить.       —И какие у тебя идеи? — молодой человек разломал мандарин на две части, но они получились неравными, и большую он протянул обратно девушке. Ему хотелось услышать, что она предложит. Стоило признаться, Цю Ци Цин умела удивлять и ему каждый раз было интересно: каков её следующий шаг?       —Ешь, я для тебя почистила. Захочешь ещё, почищу ещё, но спасибо. И за тот раз тоже. — заметив вскинутую бровь Се Вана, А-Цин опустила взгляд и приподняла уголки губ, вспоминая Совет Героев, когда ей не смогли нанести удар в спину, потому что кто-то защитил её, но скрыл себя. — Тогда, на Совете Героев. Я знаю, это был бы ты. Благодарю.       Князь Скорпионов моргнул и вскинул брови. В груди снова стало тепло, а губы так и желали расплыться в довольной улыбке. Она знала! И поблагодарила, с улыбкой и тёплым взглядом. Внутри молодого человека будто бы сотни маленьких фейерверков взрывались, его никогда не благодарили так… Так приятно, не как за данность, а просто потому что хотелось сказать «спасибо». Цю Ци Цин действительно отличалась, но ему всё равно казалось, что её взгляд не останавливается на нём до конца, ещё и эта неисчезающая печаль. Ну, конечно, она же ищет своего любимого младшего братика. Интересно, какова была бы её реакция, узнай она, что её Цзэ-эр сидит перед ней? Тогда она смотрела бы только на него? Улыбалась бы так ласково и неповторимо только ему? Чистила бы ему мандарины, подкладывала в тарелку самые лучшие кусочки и подливала бы чай и вино? Гладила бы его по рукам и голове? Рассказывала бы интересные истории или, увлёкшись, лекарские техники и составы сборов? Смазывала бы его раны? Се Ван до сих пор помнил тот вечер: очередной разговор с отцом, очередная сказочка про то, что однажды он при всех объявит, что тот для него сын. Князь Скорпионов уже устал это слушать, его это больше не трогало, ему этого не хотелось, хотелось лишь проучить ифу, дабы он понял, что играть с ним не позволено даже ему. Мыслей в голове было столько, что молодой человек начал покусывать нижнюю губу и прокусил её до крови, тогда Цю Ци Цин достала одну из баночек со свежеприготовленной мазью, немного набрала тот на палец и смазала ранку на его губах, повторяя, что красота не вечна, да, но и портить её раньше времени нет нужды. Она рассказала, как однажды Вэнь Кэсин отмахнулся и теперь ходил с маленьким шрамиком в уголке губ, хотя он совсем незаметный и не мешает ему жить, да и Цинь Цзюсяо был не лучше, поэтому красовался тонким шрамом на ладони. Стоило признать, Се Ван был удивлён, узнав, что Чунь Хуай Минь, Справедливый Призрак, это погибший семнадцать лет назад сын Цинь Хуайчжана. Он не особо знал подробности той истории, но Чжао Цзин иногда говорил, что Небеса покарали Цинь Хуайчжана. На его вопрос, не боялась ли она говорить ему подобное, девушка пожала плечами и заявила, что он всё равно вскоре бы это узнал, несколько дней роли здесь уже не сыграют. В итоге Цю Ци Цин заявила ему: «Поэтому не стоит быть упрямым ослом, и не перебивай меня, я сейчас говорю». Рядом с ней его настроение всегда улучшалось, появлялось чувство умиротворенности и защищённости, и как же сильно хотелось его продлить.       Се Ван пытался. Правда, пытался вспомнить свою старшую сестру или их родителей, но в памяти было пусто: ни лиц, ни голосов. Нельзя даже было сказать, что он помнил какие-то мелкие моменты, однако ароматы, узоры, прикосновения, фразы, улыбки, тепло, звуки — всё это было ему знакомо, он помнил это из тех самых скрытых глубин, но воскресить в памяти хоть что-то капельку большее не получалось. И он перестал пытаться, прошло уже девятнадцать лет, он был слишком мал, в том возрасте запомнить многое нереально, хотя кое-что всё же можно. Цю Ци Цин была права, он, как по наитию, знал куда двигаться в своих техниках или изучениях ядов, причём знал это интуитивно с малых лет. Само собой, с возрастом он начал изучать всё это более детально. Но только подумать: он, выходец из гордых Южных народов, начал постигать искусство, текшее в его крови, из-за ифу. Он думал, что ему всё это нравится из-за его отца. Сейчас он чувствовал себя отвратительно, вспоминая это, ведь сколько раз его использовали. Ценил ли отец его хоть раз или же он с лёгкостью откажется от него, коль встанет выбор он или амбиции ифу? Если тот выберет амбиции, Се Ван собственными руками покажет ему, насколько они ничтожны!       —Касательно идей. — вернулась девушка к теме разговора. — Тебе же известно, что однажды Лю Цяньцяо помогла Цинь Хуайчжану и тот отблагодарил её, научив технике смены облика. — она наклонилась к нему чуть ближе. — Сестра Цяньцяо может принять облик почти любого человека, которого видела и слышала.       —Предлагаешь, чтобы Лю Цяньцяо пришла к ифу под личиной Дуань Пэнцзюя? — он бы хотел посмотреть на это и на то, что предпримет отец. Это будет его последний шанс ему.       —Именно. Задай тот вопрос, который тебя больше всего волнует, и получи на него ответ.       —Что ты хочешь взамен? — Князь Скорпионов посмотрел ей в глаза, эта девушка словно его мысли читала, но вряд ли она предлагала это, не имея чего-то в запасе.       —Ничего. — искренне мотнула А-Цин головой. На самом деле, кое-чего она хотела: чтобы её Цзэ-эр своими глазами и ушами увидел и услышал Чжао Цзина, чтобы понял, что для него он не больше, чем очередная фигура в партии, которой не жалко пожертвовать. И лучше было с этим не затягивать. Она просто хотела, чтобы её младший брат был счастлив, чтобы был свободен, даже если в конце он не останется рядом с ней. Пусть ей больно, но иногда надо уметь отпускать, А-Цин уже счастлива, ведь её братишка жив, она не смогла защитить его, спасти, она не выполнила долг старшей сестры, так хотя бы сейчас, должна это сделать. — Мне ничего не нужно.       —Даже противоядие для Лю Цяньцяо? — прищурился Се Ван.       —Сяо Се, — хохотнула Цю Ци Цин. — Как ты думаешь, кто я? Я — Призрак Возмездия, Кровавое Око Цю Ци Цин. Князь Се, Великий Шаман Линнани. Правда, думаешь, я не справлюсь с этим ядом? Сяо Се, Чжао Цзин дурак, но не ты.       —Хочу тебе кое-что показать. — улыбнулся Се Ван. Ему нравилась эта прямолинейность. — Тебе понравится этот случай.       К моменту их выхода погода на улице несильно переменилась, только небо облаками затянуло. Люди были заняты своими делами, поэтому не обращали на них внимания, однако сама А-Цин то и дело цепляла взглядом механические птицы, прятавшиеся настолько искусно, что ей приходилось потратить время, дабы разглядеть их. А ещё было чувство, словно за ней следят, только вот слежки как таковой она не замечала. Это точно не были девушки из Департамента Неверных, при всём её уважении к ним, они не обладали столь высоким уровнем маскировки и сокрытия ци. Коль за ними наблюдали, эти люди были настоящими Мастерами.       По мере приближения к главным улицам людей становилось больше, везде царили суматоха и предпраздничное настроение, хотя до самого празднества было ещё долго. Один из торговцев продавал фонарики, и А-Цин засмотрелась на тот, который был выполнен в форме кролика, когда-то подобный ей купил Цзюсяо. Они с А-Сян с удовольствие любовались им по ночам, сидя на кровати Цю Ци Цин, но, к сожалению, тот не уцелел. В Долине Призраков они привыкли терять, однако фонарик им очень нравился, тогда Цзюсяо сам смастерил другой фонарь и они запустили его все вместе, а Вэнь Кэсин раздобыл поразительно сладкие танхулу, да ещё и из персиков и личи, заявив, что ему надоело смотреть на их кислые лица. Она настолько задумалась, что очнулась, лишь когда фонарик-кролик мелькнул перед самым её носом, протянутый Князем Скорпионов.       —Это…мне? — всё ещё отходя от шока, моргнула А-Цин.       —Он же понравился тебе. Оставь его себе. — пожал он плечом. — Любишь кроликов?       —Особенно жаренных, — довольно прищурилась А-Цин. — Вокруг Поместья Четырёх Сезонов обитает много кроликов, но брат Чжоу сказал, что их вырастила Госпожа Цинь и в прошлом она даже гоняла тех, кто пытался их тронуть. Я понимаю, кролики любят полобызаться и поплодиться, уже несколько месяцев под носом ходит великолепный пример, но неужели всё это прыгающее мясо потомки тех самых кроликов?       Послышались смешки, сначала тихие, а потом и откровенно нескрываемые. Се Ван смеялся и даже не понимал от чего именно: из-за рассказа, из-за выражения лица Цю Ци Цин или из-за всего разом. Со стороны забегаловки послышались недовольное приглушённое пыхтение и смех, доносившееся с самого дальнего столика, людей за коим почти нельзя было разглядеть. Девушка увидела лишь то, что один из двух мужчин был в вэймао с белой непросвечивающей вуалью.       —Смешно ему! — закатила А-Цин глаза. — Пошли уже! Что ты там мне показать хотел?       Цю Ци Цин, честно, могла подумать на что угодно, но не на старый удалённый склад, в котором Се Ван прятал Гао Сяолянь и Дэн Куаня. На мгновенье ей показалось, что даже птица на ветке недоумённо моргнула и наклонила голову. Изнутри склад немного походил на лекарскую, отданную ей в полное владение. Из-за обилия полок и стеллажей помещение казалось заполненным, однако А-Цин слишком часто видела подобные тайники, здесь должно быть ещё одно, скрытое, помещение, и она угадала. Загадочно улыбнувшись, Князь Скорпионов подошёл к стене, у коей стояли разнообразные кувшины, и нажал на что-то внутри одного из них, раздался щелчок и стена чуть повернулась. Молодой человек жестом пригласил Цю Ци Цин следовать за ним, но долго идти не пришлось. Стоило ей только переступить порог, как глазам открылся не самый приятный, но вполне терпимый вид, на самом деле, куда лучше того, что могло бы быть в Долине Призраков. За стеной сразу же начиналась ещё одна комната, не слишком большая и не слишком маленькая. В дальнем углу стояла кровать, на которой лежал Дэн Куань, рядом была кушетка. Ширма, стол, подсвечник со свечами, таз и тряпки. Скудно, но, учитывая, кого здесь держали, ожидаемо.       —Князь. — поклонилась Прекрасная Архат, бросая мимолётный взгляд на Цю Ци Цин. Лю Цяньцяо поджала губы, переведя взгляд с Гао Сяолянь, сидевшей около Дэн Куаня и протиравшей ему лоб влажной тряпкой, на А-Цин.       Оказавшись внутри, девушка сразу вдохнула царивший здесь тяжеловатый запах трав и посмотрела на Дэн Куаня. Неожиданно игнорировавшая их приход до этого момента Гао Сяолянь обернулась. Узнать в этой исхудавшей, бледной девушке в изношенной, местами порванной одежде, с потрескавшимися губами и затравленным взглядом некогда прекрасную деву Гао было сложно, но не невозможно. Глядя на Се Вана, она саркастично ухмыльнулась.       —В этот раз сами пожаловали? Не стали присылать своих шавок? Или дядюшке Чжао нужен новый козёл отпущения? — её руки были изранены. По этим ранам и следам на одежде, Цю Ци Цин пришла к выводу, что Гао Сяолянь пыталась сбежать и забрать с собой Дэн Куаня, используя всё, что попадалось под руку. Возможно, пыталась и убить кого-то из них. Волосы, завязанные обычным куском подола, были довольно красноречивы. Видимо, даже свои шпильки она пустила вход, куда уж тут посуде или, не приведите силы, вазы, коль они тут были.       Цю Ци Цин было жаль Гао Сяолянь, но в конкретный момент её больше интересовал Дэн Куань. В комнате стоял тяжеловатый запах трав, подавляющих сознание, погружавших в глубокий сон, замедлявших жизненные процессы — тот ещё букет. Обычно лекарства, замедляющие жизненные процессы, и лекарства, подавляющие сознание, старались не смешивать, ибо это грозило человеку чертовски плохими последствиями, вплоть до сумасшествия или смерти, но иногда эту смесь всё же применяли, если недуг был сложен и силён, а сам человек нужен был живым. Учитывая все повреждения, полученные Дэн Куанем в поместье Ло Фумэн, контроль разума Се Ваном, рану, нанесённую им же самим себе под этим контролем на Совете Героев, и нынешнюю едрёную смесь, А-Цин поражалась, как он ещё не стал тем самым живым трупом, ходячим мертвецом из старых легенд. Его ещё можно было спасти и даже вернуть к более-менее нормальной жизни, однако постигать боевые искусства он больше не сможет, даже меч ему будет не под силу поднять. Это был конец для него, как для воина. Она, не походя, могла сказать, что его меридианы не восстановят и запретные техники из Книги Инь-Ян, впрочем в обычной жизни тоже возникнут проблемы — перенесённое в дальнейшем отнюдь не раз, не два и даже не два десятка раз скажется на его здоровье. Нахмурившись, Цю Ци Цин направилась к кровати, но Гао Сяолянь преградила ей дорогу.       —Не смейте его трогать! — не своим голосом прокричала она, загораживая собой. — Вам мало того, что вы уже сделали с Дэн Куанем?!       —Не ори. — холодно обронила Цю Ци Цин, откидывая вуаль своей вэймао, под которой была ещё одна, скрывавшая её лицо, но не до такой степени, чтобы не узнать. Глаза Гао Сяолянь расширились, а сама она попятилась назад.       —Се…Сестра Цю..? Так ты тоже… — мелькнувшее в глазах узнавание обернулось гневом и яростью. — Тоже спелась с этими ядовитыми тварями?! Не смей к нему подходить!       «Хлещсть!» — пронеслось по комнате, заставив всех замолчать и раскрыть глаза. Князь Скорпионов вскинул брови и сделал неопределенный жест головой. От силы удара, а А-Цин умела бить так, чтоб мозги вставали на место, Гао Сяолянь упала на пол. Её щека полыхала и пульсировала, в ушах звенело, во рту ощущался металическо-солоноватый привкус, перед глазами бегали чёрные мушки, голова немного кружилась, но истерика прекратилась. Хотя правильнее было сказать, что она просто пыталась собрать себя в кучу, ведь таким ударом и голову снести было недолго.       —Очнулась? — приподняла бровь Цю Ци Цин, смотря девушке прямо в глаза, та тоже не отводила взгляда и, кажется, прекрасно всё осознавала, поэтому А-Цин чуть наклонилась, делая вид, что присматривается к удару, и одними губами беззвучно произнесла: «Подыграй мне». Гао Сяолянь сначала даже не поверила своим глазам, подумала, что из-за удара всё ещё не пришла в себя да и вуаль на лице Цю Ци Цин мешала восприятию произносимого, но нет, она не ошибалась и видела это в глазах старшей сестры Гу Сян.       —Ну, и? — выдохнул Князь Скорпионов спустя некоторое время, за кое А-Цин успела осмотреть Дэн Кувня. Лю Цяньцяо не сводила с неё глаз, а Прекрасная Архат переводила взгляд со своего Хозяина на Призрака Возмездия.       —Одно мы знаем точно, Сяо Се, отравитель из тебя куда лучше, чем лекарь. Говоря совсем уж откровенно, хреновый из тебя лекарь.       Се Ван закатил глаза и промолчал, его совершенно не обижали услышанные слова, в какой-то степени это был даже своеобразный комплимент. Раздался шорох ткани: Цю Ци Цин раскрыла один из своих наручей и положила его рядом, вынимая из него длинные серебряные иглы и с точностью выше, чем у ювелира, вводя их в бессознательное тело. Под бледной, почти прозрачной, кожей забились вены, по которым активнее побежала кровь, еле-еле подымавшаяся грудь теперь равномерно поднималась и опускалась, отражая дыхание своего хозяина, пальцы Дэн Куаня еле заметно дёрнулись, а губы инстинктивно приоткрылись. Девушка жестом кивнула на тёплую воду для питья. Окунув в неё свой платок, она, слабо его отжав, промокнула губы молодого человека и выжала несколько капель ему в рот. Проследив пальцами почти исчезнувшую ци, А-Цин осмотрела Дэн Куаня на наличие ран, но те давно зажили, значит, главная проблема для них сейчас — сильное истощение, раздолбанные меридианы и последствия контроля разума.       —Раздобудьте мне корень женьшеня, золотой корень, аралию, мяту, ромашку, пионы, весенний горицвет, чабрец, лук, люцерну, боярышник и чистотел. Но многое сделать не смогу, ибо даже бессмертные, боги и демоны бессильны перед некоторыми вещами.       Князь Скорпионов кивнул Прекрасной Архат, жестом отдавая приказ найти озвученные травы немедленно и доставить их в покои Цю Ци Цин.       —Иглы не вытаскивать, коль не желаете убить, — усмехнулась девушка. — Смачивать губы тёплой водой каждый час. Во многом для него уже настал конец, но жизнь ещё можно спасти. — подвязывая завязки вэймао, Цю Ци Цин швырнула использовавшийся ранее платок ко всем остальным тряпицам для обтирания тела и проследовала за Се Ваном, давшим знак Лю Цяньцяо продолжать следить за Гао Сяолянь и Дэн Куанем, а вечером зайти к нему.       Закрывая за собой двери бывшего склада, Се Ван обратил внимание на механическую птицу, мелькнувшую на миг над его головой. Он знал, что такие использовали в Окне Небес, но эта выглядела несколько иначе. На его памяти из ныне живых лишь один человек мог создать подобное, а за ним стоял другой человек. Честно, Се Ван предполагал несколько вариантов развития событий: неожиданное появление Владыки Долины Призраков, Справедливого Призрака и бывшего Главы Окна Небес в любой момент их пути или же в Юэ Яне, а ещё слежка со стороны Призраков, но происходило нечто невероятное. Он буквально ощущал на себе слежку, но той нигде не было, словно округу заполонили настоящие призраки. А Вэнь Кэсин и вправду умел довести до нервного тика, а вместе с Чжоу Цзышу и вовсе до сердечного приступа. И чем больше он смотрел в этой ситуации на Цю Ци Цин, тем интереснее ему становилось, чем дело кончится.       А-Цин посмотрела на закрывшиеся за её спиной двери — Се Ван проводил её тайными тропками до покоев и ушёл. Она была здесь уже далеко не первый день, но самостоятельно комнаты не покидала, видать, пришло время заняться этим. Она не была удивлена встрече с Гао Сяолянь и её реакции, вполне ожидаемо, но именно этим Цю Ци Цин и собиралась воспользоваться. Необходимые травы Прекрасная Архат принесла ей через час, поэтому А-Цин сразу занялась лекарствами для Дэн Куаня, выжидая время. Она закинула удочку своему Цзэ-эру, и он клюнул на неё, а не появившаяся на ужине Лю Цяньцяо была тому прекрасным подтверждением. Что ж, Призраку Возмездия пора было ковать железо, пока оно горячо, ведь с самого начала её правило о наблюдении издалека было установлено не просто так. Они давно подозревали, что Гао Сяолянь и Дэн Куань были у Скорпионов, поэтому девушка планировала, попав в логово Се Вана, отыскать тех двух, именно для этого и нужно было правило «дальней слежки». Отвлечь внимание легче, когда оно на большом расстоянии, чем когда под носом, хотя многие и думали наоборот.       Потушив свечи и погрякав вскими разными баночками, Цю Ци Цин скинула верхние одеяния, развесив их на широкой вешалке, и сделала вид, что ложится спать. Луна сегодня почти всё время пряталась за облаками, поэтому разглядеть шевеление теней внутри покоев не представлялось возможным, чем и воспользовалась девушка, спрыгнув с кровати в низкую позу и метнувшись за стеллажи, сливаясь с ночной тьмой. В деревянном ларце для юэшидай уже лежало всё необходимое, чтобы создать маску, а за стеллажами в аккуратном свёртке пряталась одежда. Лю Цяньцяо прекрасно постаралась, пронося всё это сюда по её просьбе.       Менять свою внешность в почти абсолютной темноте было крайне неудобно, однако другого выхода не было. А-Цин поджала губы, немного горького порошка попало ей в рот, но это стоило того, ведь скулы стали острее, а глаза уже, тяжелее было нарисовать изображение скорпиона на своей правой ноге, но и это ей тоже удалось. Поправив украшение в волосах, спускавшееся на лоб, девушка в последний раз провела кистью по бровям, оставляя алый след. У неё было немного времени, лишь до пересменки караула, поэтому Цю Ци Цин подошла к боковой части задней стены, скрытой в глубине покоев, и отодвинула большое широкое полотно с магнолиями, слегка толкнув стенку. Ей потребовалось несколько дней, дабы прорезать себе путь на свободу. В этом месте стена была невероятно тонкая, всего с фалангу пальца толщиной, и примыкала к небольшому коридорчику для слуг, коим никто не пользовался, но не это было главной его прелестью, а то, что это… Слепая зона дальнего наблюдения. Переступив своеобразный «порог», девушка вернула часть стены обратно и поплыла по коридору, пока в сад не вышла Ядовитая Бодхисаттва. На улице в это время почти никого не было, а скрывавшиеся на своих наблюдательных постах Скорпионы не предали значения появлению на одной из дорожек Ду Пусы, так как та в последнее время появлялась где захочет и когда захочет в этой части школы. Остановившись перед дверью бывшего склада, девушка изящно толкнула её и вошла внутрь, сталкиваясь взглядом с Прекрасной Архат.       —Ты не с Князем? — прохладно спросила та.       —Он с Чжао Цзином. — недовольно фыркнула Ядовитая Бодхисаттва и, покачивая бёдрами, подошла к Прекрасной Архат, кладя руку ей на плечо и соблазнительно прижимаясь грудью. — А я пришла к тебе.       —Зачем ты здесь? — Убийца на мгновенье прикрыла глаза, а она думала, что уже привыкла к этим выходкам Ду Пусы.       —Князь теперь исполняет всё, что хочет эта тварь. — скривилась Ядовитая Бодхисаттва, хмуря нос и доставая белый бутылёк. — И чем эта гадина их только всех цепляет? Кстати, для тебя тоже есть задание, — сладко пропела она, проводя рукой по подбородку Прекрасной Архат. — Нужно принести порошок коры магнолии, срочно. Кажется, эта собирается всю ночь бдеть над какой-то мерзостью.       —Лучше она, чем Чжао Цзин. — женщина недовольно отбросила от себя руку напарницы и направилась к выходу.       —Сладкой ночи. — надула губы Ду Пуса, словно собиралась послать воздушный поцелуй, на что получила закрытую дверь.       В мгновенье выпрямившись, она резко развернулась и подошла к одной из стен, проделывая то же, что и Се Ван днём. Стена отъехала в сторону и перед глазами появилась уже знакомая комната и затравленный взгляд Гао Сяолянь, ощетинившийся в мгновенье ока. На стенах отплясывали тени от свеч, в воздухе стоял несколько приторно-спёртый запах лекарств, а ещё было немного душно. Гао Сяолянь впилась своими тёмными глазами в женщину, поджав губы и сжимая ладонь Дэн Куаня. Стена встала на место.       —Это я. — произнесла «Ду Пуса» голосом Цю Ци Цин. На какое-то время Гао Сяолянь впала в шок, но почти тут же взяла себя в руки. Ей было странно слышать знакомый голос, срывавшийся с ненавистных губ. Разум кричал ей, что её могут обманывать, что могут прикидываться, но движения женщины отличались от того, что видела дева Гао прежде. Перед ней точно была не одна из Четырёх Убийц. — Как твоя голова после того удара?       —Нормально… — немного отстраненно ответила Гао Сяолянь, ей было трудно расслабиться. За прошедшие месяцы она и вовсе забыла это слово, каждый день проживая в напряжении, ненависти, ярости и нескончаемых попытках сбежать или уже умереть. Если бы только кто-то знал, как сильно она желала последовать за отцом, но жажда мести заставляла её жить дальше день ото дня. Желание помочь Дэн Куаню и её чувства к нему заставляли девушку дышать, проживать новый, но такой однообразный день. — Это… Это правда, что… — девушка заметила вскинутую бровь на лице Ядовитой Бодхисаттвы и вздрогнула. — Правда, что вы Призраки? А-Сян..?       Её дни почти полностью проходили в тишине, изредка прерываемой появлением Скорпионов или её собственным тихим плачем, когда сил уже совсем не оставалось. Она плакала, выплакивала всё, что только было, иссушала себя, а после появлялись крошечные, несчастные силы ещё на несколько дней. Это изматывало. В этой каморке стояла жуткая тишина, звуки снаружи не проникали внутрь, как и звуки изнутри не выходили наружу, а это уже по-настоящему сводило с ума, но иногда кое-что всё же удавалось услышать, если кто-то из их с Дэн Куанем «надзирателей» не до конца закрывал ту потайную дверь. Именно так она случайно и услышала разговор Прекрасной Архат и Ядовитой Бодхисаттвы о том, что Повелитель Призраков Вэнь Кэсин буквально исчез вместе со всей своей сворой, а в следующий раз, кажется, продолжительное время спустя Гао Сяолянь стала свидетельницей криков Ядовитой Бодхисаттвы, проклинающий Цю Ци Цин, Призрака Возмездия. Если девушка правильно помнила, в то время у женщины были серьёзные ушибы и длинный порез, чуть не обернувшийся шрамом. Гао Сяолянь была поражена услышанным. Люди, на которых она никогда бы не подумала, оказались Призраками. Девушка вспомнила ту ночь, когда Владыка Долины Призраков появился прямо посреди их школы на одной из крыш. Тогда многие стали подозревать Гу Сян в том, что она была из Долины, но она и Цао Вэйнин уверили всех в обратном, только вот… Гу Сян взаправду оказалась Призраком, и Гао Сяолянь не знала, как реагировать на это. Она своими глазами видела, с какой искренностью и сама А-Сян, и её семья относились к Чжан Чэнлину, как они все держались друг за друга, с какой преданностью и любовью девушка рассказывала о своих братьях и сестре. Они не были плохими людьми, дева Гао чувствовала это, ведь от них у неё никогда не возникало странного липкого чувства, как от Чжао Цзина. И эти люди оказались Призраками.       Во всяком случае, теперь ей было многое понятно. А-Сян и её семья появились буквально из ниоткуда, никто и никогда о них не слышал, никто их не знал и это притом, что все они были выдающимися Мастерами боевых искусств, рано или поздно о них должна была пойти молва, но нет, все видели и слышали о них впервые. О них не знали ничего, но они будто знали всё и обо всех. К тому же они удивительным образом появились одновременно с возвращением в мир Долины Призраков. Каждый раз, когда что-то случалось, кто-то из них всегда был поблизости, будто где был хаос, там находились и они. Да и их поведение, отношение к некоторым людям казались в какой-то степени странными, словно, опять же, они ведали о каждом их прегрешении. Их взгляд на мир был совсем не такой, не то, к чему привыкла Гао Сяолянь.       После Совета Героев она запуталась: она только что похоронила отца, её возлюбленный пропал, Чжан Чэнлин… Его просто забрали, хотя со стороны не выглядело, что он был против. Её дядюшки, Шэнь Шэнь винил себя и Призраков, а Чжао Цзин разыграл настоящий спектакль, что она поняла слишком поздно. Слишком поздно заметила все несостыковки. Её отец ненавидел Призраков и никогда не связался бы с ними, никогда и никого не стал бы подкупать! Как же глупа она была, доверяя Чжао Цзину! То, что он стал новым Главой Союза Пяти Озёр, то, что занял школу Юэ Ян, то, что она видела рядом с ним Скорпионов, его слова и отношение к другим людям. Его смех в тот вечер, когда она пришла к нему, чтобы поговорить по поводу отца, до сих пор стоял в её ушах. Он не видел её за дверьми, не знал, то она стояла там, поэтому и поделился своей радостью с Князем Скорпионов, который поймал её той же ночью, стоило ей попытаться сбежать и найти Шэнь Шэня. Гао Сяолянь ненавидела себя за свою глупость, презирала себя за это! Однако теперь у неё появилось время всё обдумать, продумать свою месть до мелочей, но чем больше она думала, тем больше у неё не сходились факты. Было ясно, как божий день, что с Призраками связался Чжао Цзин через Ядовитых Скорпионов, соответственно они должны были действовать вместе, у них должна была быть единая цель, но даже в ту ночь, когда Повелитель Долины Призраков появился в их школе, его действия шли в полный разрез с действиями остальных Призраков. И таких моментов было не один и не два. А ещё Чжан Чэнлин и Цао Вэйнин. Первый добровольно ушёл с теми, кого весь Цзянху считал вопиющим злом, а второй полюбил одного из Призраков. Чэнлин… Мальчик видел в этих людях семью… Гао Сяолянь совершенно запуталась. Кто был врагом, а кто нет? Но в одном она была уверена точно — нельзя верить Чжао Цзину. Если он кого-то называет злом, скорее всего, всё с точностью наоборот. Возможно, также получилось и с Долиной Призраков? Ведь не могло это место появиться лишь из-за злобы людей.       —Зачем спрашиваешь, если и сама всё уже знаешь? — Цю Ци Цин склонилась над Дэн Куанем, доставая из внутреннего кармана небольшую коробочку с пилюлями, одна из которых тут же оказалась во рту молодого человека.       —А как же Чжан Чэнлин? Цао Вэйнин?       —Чэнлин и Вэйнин сделали свой выбор, — обернулась Призрак Возмездия. На лице Ядовитой Бодхисаттвы появилось совершенно несвойственное ей выражение. — Они давно знают, кто мы, и всё равно остаются с нами. Сяолянь, мир нельзя поделить лишь на чёрное и белое. То, что для одних добро, для других — зло, и наоборот. Дагэ как-то сказал, что не всякий под маской Призрака есть Призрак, как и не всякий под личиной человека на самом деле человек. Я задам тебе всего один вопрос. Как думаешь, от хорошей ли жизнь люди оказываются в Долине Призраков?       —Отец… — девушка сжала кулаки. Этот вопрос волновал её уже давно. — Вы оказались там из-за моего отца?       —В какой-то степени и из-за него тоже. — жёстко ответила Цю Ци Цин. — У Гао Чуна когда-то были и сила, и власть, и возможность предотвратить некоторые события, но он этого не сделал. Сейчас, двадцать… Хотя уже почти двадцать один год спустя трудно судить, кто в действительности виноват в тех событиях. Наверное, Жун Сюаню просто не стоило начинать создание Арсенала, но молодость есть молодость, её жар и пыл затмевают разум. Скажу так, сейчас все пожинают плоды глупости, эгоизма и жадности, посеянных два десятилетия назад, но сейчас не об этом. — девушка присела перед Гао Сяолянь и протянула ей белый бутылек на раскрытой ладони, который до этого показывала Прекрасной Архат. — Сейчас у нас одна цель, поэтому я предлагаю тебе сделку, от которой выиграют все. Каждый получит ту месть, которую желает.       —Вы хотите уничтожить Чжао Цзина? — Гао Сяолянь посмотрела на бутылёк, смутно предполагая, чем может оказаться его содержимое. После сегодняшних событий она чётко поняла, что Цю Ци Цин не за одно с Ядовитыми Скорпионами и Цзянху.       —Это лишь малая часть, ибо уничтожение одного человека ничего не изменит. Чтобы избавиться от сорняка, необходимо избавиться от его корня, каждого мелкого отростка. Убедиться, что ни одна его семечка не упадёт в эту землю.       —Значит, вы планируете разрушить Цзянху? — девушка забрала протянутый бутылёк, наблюдая, как поднимается Цю Ци Цин. Она дала свой ответ.       —Цзянху? — переспросила А-Цин и рассмеялась. — Сяоля-я-янь, — протянула она. — К сожалению или к счастью, Цзянху нельзя уничтожить лишь одному человеку или небольшой группе, это то, что однажды само рождается и само погибает. Однако Союзу Пяти Озёр предстоит рухнуть, как Долине Призраков и Арсеналу. Так ты согласна?       —Что мне нужно сделать?       —Ты, правда, готова разрушить то, что строил твой отец? — прищурилась Цю Ци Цин.       —Построенное моим отцом разрушилось ещё на Совете Героев, уже давно ничего не осталось. — с отчаянием произнесла дева Гао, сжимая бутылёк и смотря на Дэн Куаня. — Он же выживет, да?       —Да, но больше никогда не сможет даже держать меч, вместо этого ему придётся провести жизнь с тростью, а любая болезнь будет даваться ему тяжелее, чем другим. Понадобится время, чтобы восстановиться после контроля разума.       —Сестра Цю… Спасибо, — на покрасневших глазах Гао Сяолянь появились слёзы, но и жизнь тоже. — Я также хотела бы поблагодарить и всю твою семью… — какое-то время она молчала. — Но как ты собираешься обхитрить Скорпионов и Чжао Цзина?       —Об этом не волнуйся, — улыбнулась Цю Ци Цин. В её глазах разлился ядовитый огонь и предвкушение победы. Сегодня её младший брат вернётся к ней, даже если в итоге с ней и не останется. — Сегодня ночью Скорпион обратит своё жало против Чжао Цзина, а там и против многих.       Коротко выдохнув, девушка прислушалась к происходящему на улице. Время поджимало. Вернув лицу спокойствие, А-Цин рассказала Гао Сяолянь, что внутри бутылочки находится несколько своеобразный яд. Если его выпить, то он замедлит все жизненные процессы внутри организма и ток ци в том числе, со стороны будет казаться, что человек мертв, и выпивший это может реально умереть, коль не дать ему противоядие, что сейчас находится у А-Цин, вовремя. Но на этом особенности яда не заканчивались, так как это был не просто яд, а искусная подделка на один смертельный отвар, использовавшийся для пыток в Окне Небес, о коем как-то рассказал Чжоу Цзышу. Изначально у неё не было этого плана, он пришёл к ней уже в Юэ Яне. Когда они покидали Долину Призраков, Вэнь Кэсин собирался стравить Долину Призраков, Окно Небес, Скорпионов, Союз Пяти Озёр и остальной Цзянху. Видимо, пришло время вернуться к этой задумке снова. Если пойдёт молва, что дева Гао была отравлена ядом Окна Небес, ни о каком сотрудничестве и речи идти не будет, все начнут грызть друг другу глотки намного раньше. Сигналом для принятия яда должна была стать Лю Цяньцяо, точнее то, что она принесёт — пижма. В день, когда Лю Цяньцяо принесет засушенную пижму, Гао Сяолянь должна будет выпить яд, после этого её и Дэн Куаня тайком вывезут в Поместье Четырёх Сезонов.       За стеной через послышалось копошение, тонкий слух Цю Ци Цин уловил голоса и топот нескольких пар ног, вот-вот должна была начаться пересменка. Откинув волосы, девушка нацепила улыбку и стала один-в-один Ядовитой Бодхисаттвой, отчего Гао Сяолянь не смогла подавить неприятную дрожь, пробежавшую по её телу. Она действительно согласилась на эту сделку, ибо ей больше нечего было терять, да и кому, как не ей, понимать эмоции семьи А-Сян и сестры Цю. Сейчас ей нужно было хорошо отыграть свою роль и не привлечь внимание, поэтому девушка спрятала бутылек в самое надёжное место, меж грудей под слоями одежды, а второй точно такой же, выданный специально для отвода глаз, поставила к остальным лекарствам.       Цю Ци Цин с лёгкостью покинула бывший склад и нырнула в тени, отбрасываемые постройками, сливаясь с ними. Идя мимо каменных фонарей, она сняла с себя верхний полупрозрачный цветастый халат и кинула его в огонь, почти в мгновенье ока испепеливший ткань. В следующий фонарь отправился другой, совсем тонкий, халат, в третий — нижняя кофточка, в пруд, мимо коего лежал её путь, полетели украшения и сорванная с лица маска. Петляя среди тьмы, она добралась до заветной стены и нырнула за неё, оказываясь в покоях, которые, Цю Ци Цин была в этом уверена, совсем скоро покинет. Смочив носовой платок, девушка стёрла им изображение скорпиона со своей ноги и закинула за кровать, скидывая с себя остатки одежды и туфли, место коих заняли её вещи. Причёска Ду Пусы превратилась в обычную косу, перекинутую через плечо. Вещи вернулись в деревянный сундучок, что опустеет завтра утром с уходом Лю Цяньцяо. Ухмыльнувшись, Цю Ци Цин легла в постель и сладко на ней растянулась, делая вид, что спит, благо этот маленький спектакль всегда удавался ей.       Двери тихо распахнулись, впуская в натопленные покои холодный ночной воздух. Шаги были тихие и словно обреченные, кожаные шнурки при каждом шаге потирались о ткань верхнего халата, шаги остановились, сменившись шорохом. Се Ван тихо опустился у кровати девушки, облокотившись. Он медленно потянулся к её руке, но слегка коснувшись пальцев, отстранился и прилёг рядом, уместив голову на краю кровати, совсем рядом с тёплыми пальцами, от коих пахло лечебными травами. Он прикрыл глаза, глубоко вдыхая, и почувствовал облегчение, впервые за эти вечер и ночь. Он предложил Лю Цяньцяо сделку: она должна была прикинуться Дуань Пэнцзюем и встретиться с Чжао Цзином, поставить того перед выбором. Простым выбором: Се Ван или отношения с Окном Небес, а потом передать ответ ему. Хотя в том не было особой надобности, ведь он собирался лично наблюдать за всем со стороны. В обмен на это Князь Скорпионов отдавал ей противоядие для самой Лю Цяньцяо и Юй Цюфэна. Призрак Красавицы согласилась и в назначенный час встретилась с Чжао Цзином в облике Дуань Пэнцзюя. Се Ван знал, что отец не заметит его, поэтому наблюдал за всем издалека через резную ширму.       —Вы сделали правильный выбор, Глава Чжао. Принц Цзинь не останется в долгу, в этом он может смело вас заверить. — отсмеявшись, произнёс «Дуань Пэнцзюй», но тут же нахмурился. Чжао Цзин это заметил.       —Кажется, вас что-то тревожит, Глава Дуань…       —Видите ли, это тревожит не только меня, но и Принца Цзиня, — втянул воздух «мужчина». — Принцу Цзиню известно, что вы, Глава Чжао, находитесь в союзе с Ядовитыми Скорпионами, но этот союз может плохо сказаться на репутации Принца и вашей в том числе. Говоря откровенно, наш союз невозможен, пока существует союз со Скорпионами.       —Я понимаю Принца Цзиня и вас, — вздохнул Чжао Цзин, беря в руки чашу с чаем. Его лицо переменилось. — Но могу вас и Принца заверить, волноваться не о чем. Как не прискорбно, но этот варвар с его приспешниками очень удобны. Благодаря им нам удалось сдержать Призраков, но теперь надобность в них отпала. После уничтожения Долины Призраков я избавлюсь от этого южного варвара, ведь понимаю, насколько грязен и неблагороден этот…союз.       —Приятно слышать и осознавать, что Глава Чжао благородный и честный человек, знающий и ценящий честь. — «Дуань Пэнцзюй» поднял свою чашу за Чжао Цзина и тот повторил его жест.       Се Ван ощутил внутри неприятный комок, болючий и давящий на грудь, поднимающийся к горлу. Стало противно и мерзко, а ещё больно. Ему словно отвесили пощёчину раскаленной железной рукой. Голова закружилась, а воздуха стало не хватать. Молодой человек попытался вдохнуть, но понял, что не может. Глаза защипало. В ушах стояли слова Цю Ци Цин, её рассказ о Ло Фумэн. Значит он ещё одна подобная «Ло Фумэн»? игрушка для достижения амбиций? Се Ван ощутил непреодолимое желание содрать с себя кожу, закричать или убить кого-нибудь, но кого он мог винить в собственной глупости? Только себя. Это он наивный дурак, которым воспользовались. Цю Ци Цин была права — он не больше, чем инструмент для Чжао Цзина, который тот потом выкинет за ненадобностью. Он обещал, что даст последний шанс и дал его, а тот скомкали, выкинули в грязь ещё и затоптали. Что ж, каждый сам подписывает себе приговор. Сжав кулаки и челюсти, Се Ван ждёт момента, когда Чжао Цзин пойдёт провожать поддельного Дуань Пэнцзюя, и, дождавшись, сразу направляется в комнату, которую «ему лучше не видеть». Он одним точным движением раздвигает расписанные двери и оказывается перед алтарём. Комната небольшая, поэтому нескольких напольных фонарей вполне хватает для её освещения, и кажется, что в ней нет ничего странного за исключением того, что здесь стоят таблички, которые, теоретически, должны находиться в другом месте, например, в поместье Санбай, но и не это привлекает его внимание, а то, что лежит у этих табличек. У имени человека, что был Наставником Чжао Цзина, молодой человек находит кольцо, наверняка принадлежавшее тому. У имени его приёмной матушки он находит браслеты, те самые, которые она носила до самой смерти и очень ими гордилась, любила и ценила их, ведь именно эти браслеты по её рассказам подарил ей Чжао Цзин в день свадьбы, сказав, что это материальный символ их любви. Впереди всех стоит табличка с именем Гао Чуна, около неё нет ничего, за исключением меча на подставке, приблизившись к коему, Князь Скорпионов отшатнулся, слабый и еле уловимый, на нём сохранился запах яда Трёх Трупов и яда Безумства, известного среди Южных народов. Обычно их запах почти не уловим, лишь те, кто работает с лекарствами и ядами, могут его распознать. И снова в его ушах голос Цю Ци Цин рассказывает историю Трагикомичного Призрака. У него начинает немного кружиться голова, поэтому молодой человек отступает ещё на один шаг и застывает, понимая, что под его ногой полое пространство. Тайник? Моментально опустившись, он постучал по половице и, услышав характерный для пустого пространства звук, достал свой кинжал, такой же как у Цю Ци Цин, и поддел им половицу. Внутри действительно был тайник, кусок чёрной ткани, в котором находился широкий серебряный пояс с позвякивающими серебряными листьями, конусиками и клыками, с узором змей. Не об этом ли поясе говорила его старшая сестра? Пояс их отца, пояс Князя Се. Значит, он и правда всё это время был здесь. Значит, Чжао Цзин с самого начала знал, кого он воспитывает. Не мог не знать, ведь у Се Вана были перстень и кинжал! Он знал об этом с самого начала и с самого начала пользовался им! Спрятав пояс обратно, молодой человек спешно покинул покои, направляясь прочь из павильона, на свежий воздух, за школу к краю города, к самым горам. Там его уже ждала Лю Цяньцяо, снимавшая маску Дуань Пэнцзюя. Призрак Красавицы начинает пересказывать ему разговор, но он её не слышит, лишь протягивает обещанное противоядие, наверное, на середине рассказа. Женщина какое-то время смотрит на коробочку, но забирает её.       —Тебе решать, как поступить с этим. — кивает он на противоядие.       Лю Цяньцяо молча опускает взгляд на коробочку в своих руках. Всё произошло так, как и предполагала А-Цин, словно наперёд знала будущее. «Сестра Цяньцяо, однажды дагэ залил Юэ Ян огнём и кровью, теперь я собираюсь стать неукротимой волной. Я обязана вернуть своего младшего брата», — пронеслось в её воспоминаниях. Лю Цяньцяо честно не сразу поняла, причём был младший брат А-Цин, но потом осознание настигло её. Младший брат её А-Цин это Се Ван, ведь он больше не носил перстень и стал прятать кинжал, который и так доставал нечасто и никогда при ней, вдобавок он очень много интересовался Цю Ци Цин, и этот интерес явно выходил за рамки предполагаемого союзника. Женщина ощутила внутри себя боль, боль за девочку, которую почти воспитала, понимая, что в скором времени ей предстоит пережить, так как у неё за спиной стоит её семья. Семья, с которой её младший брат не в самых лучших отношениях.       —Почему ты решила помнить? — неожиданно спросил Се Ван, подразумевая Юй Цюфэна и всё с ним связанное.       —Потому что не хотела забывать. Хотела сохранить это глубоко в сердце, но в итоге поняла, что лишь наказывала себя. Однако рано или поздно любое наказание заканчивается, нужно лишь сделать шаг вперёд и продолжить свой путь. Свой собственный путь. — выдохнула Лю Цяньцяо и, поклонившись, ушла. Ей ещё предстояло завершить одну неприятную историю.       Девичья рука, около которой он лежал, пошевелилась и нежно коснулась его волос, мягко поглаживая. Се Ван вдруг понял, что под этими поглаживаниями все его тёмные чувства отступают. Он открыл глаза и всмотрелся в темноту, рука с волос не исчезала, а внутри него крепло желание, крепло решение, что он принял. Ему захотелось стать свободным, ему хотелось быть любимым и нужным, хотелось простого человеческого тепла, ласки и, наконец-то, искренности. И рядом был человек, который мог дать ему всё это, уже давал, давал бескорыстно, ничего не требуя взамен, и от этого хотелось взвыть, а ещё запереть, присвоить только себе, жаль, это было невозможно, ибо на лакомый кусочек всегда находилось много ртов, воевать с коими сейчас не было сил да и желания, если честно, тоже. Он не привык делиться, но он мог стать тем самым незаменимым и получать по праву то, что всегда принадлежало лишь ему. Он хотел рискнуть. В самый-самый последний раз. Человек на кровати пошевелился и поднялся с неё, Се Ван повернул голову, наблюдая, как Цю Ци Цин скрывается за ширмой, а потом появляется из-за неё, облачённая в традиционную одежду народа Линнани.       —Идём, — она берёт его за руку и тянет к выходу. Впервые за ночь небосвод чистый, а луна освещает тропинки. — Сяо Се, просто забудь сейчас обо всём       Молодому человеку на мгновенье показалось, что он увидел в глазах Цю Ци Цин странный блеск, но всё равно последовал её совету, прислонившись к дереву. Стало интересно, что задумала его старшая сестра…       Она двигалась так легко, словно не была человеком... Как ветер с гор, как золотые песчинки, как нежные сиренево-персиковые лепестки магнолии и при этом влекуще и завораживающе, подобно змеям и лисицам из древних легенд. Длинные волосы купались в томном свете луны. Серебряные браслеты, пояса, шпильки и серьги наигрывали лишь им одним ведомую таинственную мелодию, увлекая за собой в это сражение тела и души. Расшитая сложными узорами черно-синяя юбка напоминала остывающие волны, ласкающие берега кожи ног: то поцелует, то погладит, то скроет, то оголит. Девичий стан изгибался, словно ивовая лоза, склонившаяся к реке, а длинные пальцы сжимали рукояти парных мечей, влюблено парящих в умелых руках хозяйки. Танец ли это, когда ты, очарованный темными глазами и смертельными клинками, завлекающими движениями и мелодией браслетов, сам готов отдать свою жизнь?       —Ты и для своего Повелителя так танцевала?       —И для него, и для брата Чжоу... — почти пропела девушка, глотая воздух. — Но танец был другим, иначе дагэ повырывал бы всему шатру, ну, кроме брата Чжоу, конечно же, глаза. — в ночи раздался звонкий девичий смех. Лицо Цю Ци Цин появилось прямо перед Се Ваном. — Почему мне кажется, что ты что-то решил для себя?       —Я отведу тебя к тому, кого ты ищешь. К твоему младшему брату.       А-Цин резко выпрямилась и прищурилась, но кивнула и пошла следом за Се Ваном, удивляясь тому, что он вёл её к одному из главных павильонов школы Юэ Ян. Вся округа, за исключением дозорных, уже спала. Сердце бухало в девичьей груди и сжималось невидимым кулаком каждый раз при взгляде на молодого человека, коего ей так сильно хотелось обнять, но она не смела.       Они проскользнули мимо личных покоев Чжао Цзина, что переходили в его рабочий кабинет, в который они и пробрались, но путь их на этом не завершился. Князь Скорпионов провёл её вглубь кабинета и под вскинутую бровь раздвинул уже знакомые створки. Из рассказов Ло Фумэн Цю Ци Цин уже знала о существовании подобного места, но увидеть его собственными глазами оказалось для неё неожиданным. Девушка скривилась от отвращения и отвернулась от попавшегося на глаза имени «Гао Чун». Она подошла к мечу и склонилась над ним, улавливая знакомый мерзкий запах двух страшных ядов. Злость начала подбираться к ней своими острыми когтями, заглушая даже звуки поднимаемой половицы. Половицы? А-Цин обернулась и застыла на месте. Се Ван стоял перед ней, а на его вытянутой ладони среди чёрной ткани лежал пояс отца. Цю Ци Цин покачнулась, казалось, будто земля пыталась уйти из-под её ног. Девушка подошла ближе и дрожащей рукой коснулась украшения, которое раньше всегда было при отце. В носу засвербело, а в груди стало невыносимо тяжело, будто туда запихнули всю гору Цинъя. Девятнадцать лет, почти двадцать… Всё это время вещь их отца находилась у этого человека! Когтистая злость обернулась ледяной яростью, а в широко раскрытых глазах не было ничего, кроме желания убийства. Девушка забрала пояс и прижала его к себе.       —Я предупреждал, что твой младший брат может оказаться не тем, на кого можно было бы подумать. — Се Ван достаёт из потайного кармана свой перстень и надевает его на свой палец, из-под верхнего халата появляется кинжал, который занимает место на поясе. — Но ты не можешь отказаться от своих слов, сестра. — он подошёл к ней ближе, чётко произнося каждое слово. — Ты не можешь меня предать. Ты не можешь меня бросить, оставить. Ты не можешь меня использовать.       Молодой человек смотрел в глаза своей старшей сестре, видел, как те наполняются слезами, как одна всё-таки срывается и скользит по её щеке, как приоткрываются и дрожат губы, как она пытается сделать вздох, как подходит к нему, кладёт руку на щёку и гладит.       —Ты не удивлена. — замечает он, чувствуя приятное тепло.       —Я же говорила тебе… Цзэ-эр, сердце матери нельзя обмануть, но и сердце старшей сестры тоже. — Цю Ци Цин роняет пояс отца и притягивает в объятья молодого человека. Горячие слёзы без остановки бегут по её щекам, вздохи похожи на всхлипы. — Прости меня, Цзэ-эр, прости, что я так долго… — она слегка отстраняется и нежно целует его в лоб. — У тебя плохая старшая сестра… Прости, братишка..!       —Ты правда… Примешь меня такого? — тихо спрашивает Се Ван.       —Цзэ-эр, я говорила и скажу снова, буду говорить, пока не поверишь, буду делать, пока не поверишь, и потом тоже. Я приму тебя любым, ведь ты мой любимый младший брат. — А-Цин ласково гладит щёки молодого человека, пытаясь сморгнуть слёзы. — Но, Цзэ-эр, — она хватает его за руку. дрожащий голос звенит металлом. — Я люблю тебя и сделаю всё ради твоего счастья, но если ты предашь меня, если из-за тебя пострадают близкие мне люди, — девушка тяжело сглатывает, а с глаз срываются ещё две слезы. — Клянусь кровью нашего рода, я своими руками убью тебя, а потом… Потом уничтожу себя, ибо мы — душа и плоть Юга, поэтому позор, предательство и убийство может смыть лишь кровь.       —Ты не оставишь меня и не предашь. — вновь повторяет Князь Скорпионов, словно мантру, позволяя себе расслабиться в объятьях. Это последний раз. Его последняя попытка. Больше не будет.       —Подними руку, Цзэ-эр. — спустя время, успокоившись, просит А-Цин и достаёт из волос шпильку матушки, после чего слегка оттягивает одежду на груди и достаёт оттуда небольшой тканевый свёрточек, совсем маленький. В свёрточке лежит половинка некогда цельного яшмового кольца, на внутренней стороне которого выведен один иероглиф, «Цзин». Се Ван подходит к окну и вглядывается в осколок кольца, когда сестра берет его за руку и поддевает шпилькой перстень. Раздаётся щелчок и камни, закреплённые в серебре, откидываются, подобно крышке шкатулки. Внутри перстня находится вторая половинка кольца, она меньше по размерам, но на ней начертан второй иероглиф, точнее первый. «Чжао». — Осторожно, не поранься. Здесь те же яды, что и на мече Гао Чуна. Цзэ-эр, знаешь, что это такое? У наших отца и матушки были близкие друзья в Цзянху, именно они прислали это в Линнань, прося сохранить сие доказательство. А знаешь, кто были те друзья? Честно, я и сама узнала лишь несколько месяцев назад, что это были родители Вэнь Кэсина, Чжэнь Жуюй и Гу Мяомяо. После смерти родителей дагэ он не нашёл это кольцо в их доме, поэтому прибыл к нам, так как кто-то в городе видел, как Гу Мяомяо что-то передавала каравану, возвращающемуся в Линнань. Разумеется, отец с матушкой ничего не выдали… А я столько гадала, чьё же имя было на этом кольце…       Се Ван прекрасно знал, что было перед ним. Такие кольца носили главные ученики в школе Озера Тай, для каждого ученика кольца делались лишь в единственном экземпляре. Потерять такое было позором, но Чжао Цзин не опозорился, ибо нашёл подобное кольцо и носил его до смерти бывшего Главы школы. Князь Скорпионов не чувствовал ненависти к Чжао Цзину из-за смерти родителей, но он чувствовал её из-за того, что тот лишил его детства и лучшей жизни.       —Владыка Долины Призраков и бывший Глава Окна Небес. Весёлый меня ждёт приём, — усмехнулся молодой человек. — Как думаешь, сестра, — ему нравилось чувство, охватывающее всё его естество, когда он произносил это слово. — Им понравится мой маленький подарок в честь перемирия?       Слушая план Се Вана, Цю Ци Цин задумалась, что её младший и старший братья были в чём-то схожи. Князь Скорпионов собирался разойтись не на шутку за все нанесенные ему оскорбления и унижения. Его план состоял в том, чтобы настроить Союз Пяти Озёр и Окно Небес против друг друга. Всё было просто: Чжао Цзин должен был увидеть, как Лю Цяньцяо, прикидывающаяся Дуань Пэнцзюем, заключает сделку с посланцем Вэнь Кэсина, Цю Ци Цин, а потом реальный Дуань Пэнцзюй должен был увидеть то же самое, но наоборот, как Цю Ци Цин заключает сделку с Лю Цяньцяо под личиной Чжао Цзина. А венцом всего этого должны были стать «смерти» Гао Сяолянь и Дэн Куаня, которые Призраки, сговорившиеся с Чжао Цзином, якобы пытались бы повесить на Окно Небес.       —Ах, жду не дождусь увидеть лицо Ядовитой Бодхисаттвы, когда она поймёт, что теперь ей придётся со мной дружить. — иронично повела плечом девушка, предлагая свою помощь в приготовлении яда для Гао Сяолянь и Дэн Куаня.       Гао Сяолянь меняла компресс на лбу Дэн Куаня, когда в её «клетке» спустя пару дней после разговора с Цю Ци Цин появилась Лю Цяньцяо с подносом. Среди лекарств и воды лежал засушенный цветок пижмы. Вот и знак.

***

      —Ещё какое-то время, ты будешь чувствовать онемение в пальцах рук и ног. — первое, что слышит Гао Сяолянь, открыв глаза. Девушка помнила, как к ней пришла Призрак Красавицы со знаком от сестры Цю, как она выпила заранее припрятанный яд, как ей стало не хватать воздуха, а дальше темнота и вот теперь потолок повозки. — Через час мы будем в Юэ Чжоу, оттуда придётся плыть, так как Дэн Куань ещё не восстановился до того состояния, чтобы я могла вывести его из сна.       —Мы правда покинули то место..? — неверяще произносит Гао Сяолянь, сжимая ладонь Дэн Куаня и благодарно кивая Цю Ци Цин, когда та передаёт ей свёрток с новой чистой одеждой, только вот уже в следующий миг застывает аки пораженная молнией.       —Планы на ваше пребывание в Юэ Яне несколько изменились. — раздаётся снаружи голос Се Вана, и девушка переводит остекленевший взгляд на Цю Ци Цин, но та лишь кивает ей.       —Мы все в одной лодке, Сяолянь. — выдыхает А-Цин, чувствуя усталость. Последние несколько дней были крайне напряжёнными. Занавес повозки за её спиной отодвигается и в проёме показывается Лю Цяньцяо с несколькими корзинками, заполненными провизией.       Цю Ци Цин искренне думала, что морально тяжело будет воплотить план Се Вана в действие, однако это оказалось настоящей пушинкой в сравнении тем, что ждало её в обратной дороге. Нет, она понимала: Сяолянь имела полное право злиться и ненавидеть после всего пережитого, в том числе и по вине Князя Скорпионов, однако чувствовать себя тем самым непонятно чем, застрявшим между молотом и наковальней, было не самым приятным в мире, а Гао Сяолянь это даже не Цинь Цзюсяо, который определенно устроит ей тяжёлый разговор, не говоря уже о Чжан Чэнлине и — о, Дьяволы Цинъя, — Вэнь Кэсине. Ощущая руку Лю Цяньцяо на плече, девушка немного расслаблялась, но потом под её бок усаживался её Цзэ-эр, у коего это быстро вошло в привычку, и А-Цин начинала молиться отделаться всего лишь крапивой, которая, естественно, не растёт в зимние месяцы. Она ещё в Юэ Яне поняла, что филантроп Вэнь и Лорд Чжоу следили за всем происходящим, на мгновенье ей даже причудилось, что в людской толпе она увидела Цинь Синь Гэ, поэтому заранее начала готовиться к предстоящему разговору, но вот к тому, что их будут заранее поджидать у ворот Поместья Четырёх Сезонов подготовиться она не могла. Уж точно не к тому, что вся её маленькая семья вместе с У Си и Цзин Бэйюанем будет стоять перед воротами. Они знали обо всём заранее. Девушка спрыгнула с повозки, бросив взгляд на Лю Цяньцяо, помогавшую выбраться Гао Сяолянь, всё же дева Гао тоже была сильно истощена и потребуется ещё некоторое время для полного её выздоровления. Рядом Се Ван хитро улыбнулся, смотря прямо в глаза Вэнь Кэсину.       —Я вернулась. — пискнула Цю Ци Цин.