Если нам суждено, встретимся и за тысячу ли.

      —Ну, куда ты торопишься? — Гу Сян похлопала Цао Вэйнина между лопаток, когда тот подавился салатом.       —Я не тороплюсь, А-Сян… Просто вдохнул неудачно... Кха-кха! — закашлял молодой человек, пытаясь восстановить дыхание после того, как кусочек спаржи застрял у него в горле.       —Девочка, — улыбнулся У Вэнь Мэн, напротив которого сидели А-Сян с Цао Вэйнином. — Ты так из него всю душу выбьешь.       —Пф..! Да куда он от неё денется? — усмехнулся Е Байи, с аппетитом потягивая ароматную лапшу.       —Личный опыт, старший Е? — издевательски вскинул бровь Вэнь Кэсин.       —Брат Чжоу, — позвала А-Цин, подходя к мужчине, который уже собрался опять разнимать Е Байи и Вэнь Кэсина. Услышав своё имя, Лорд Чжоу обернулся, и у него во рту сразу оказался пирожок. Чжоу Цзышу выпучил глаза, откусил кусок, который мог прожеваться, и скривился, поскорее его глотая. Вкус во рту был до того горький, что Глава Чжоу схватил с пиалы Вэнь Кэсина тефтелю в сладком соусе и закинул её себе в рот. Вэнь Кэсин вскинул брови, переводя взгляд с сестры на Чжоу Цзышу. — Если ты, брат Чжоу, забываешь, что, помимо пилюль, тебе надо пить ещё и отвар, я буду давать тебе этот отвар в пирожках. Может, так ты не будешь о нём забывать?       —Я забыл всего один раз..! — мужчина схватил ещё одну тефтелю.       —А-Сюй! — возмутился Вэнь Кэсин, забирая протянутый Цю Ци Цин остаток пирожка. — Ты не должен пренебрегать лечением. Ешь его.       —Брат Чжоу, сначала ты забыл один раз, потом второй, а потом будешь, как один Бессмертный с горы Чанмин, который даже имя человека вспомнить не может.       Жевавший в этот момент кусочек мяса Хань Ин поперхнулся. И ведь со словами Цю Ци Цин трудно было поспорить, отчего даже было немного смешно. Молодой человек поспешно прикрыл рот рукой и отвернулся, сидевшие рядом Чжан Чэнлин и У Си протянули ему чай и похлопали по спине, помогая откашляться. Цинь Цзюсяо переглянулся с монахом У, стараясь не обращать внимания на хохотки Се Вана.       —Девчонка, правишь Линнанью, а манер, как рыбы в луже!       —Ну, я же говорила. — пожала плечами Цю Ци Цин.       —Кушай, Байи, кушай. — прежде, чем Е Байи понесло бы на очередные косогоры препираний, У Вэнь Мэн заткнул ему рот пряными рёбрышками и тушеными овощами.       —А-Цин..! — вздохнула, покачав головой, появившаяся в большом зале Ло Фумэн.       —А куда делись все лепёшки?! — поразилась Гу Сян. — Только же что тут две штуки было..! Монах У!       Ухмыльнувшись, Цинь Цзюсяо нагнулся чуть вперёд и с ехидным выражением лица забрал из рук Вэнь Кэсина кусочек лепёшки, который тот держал, переговариваясь с Чжоу Цзышу. Стоило А-Сян только открыть рот, как в нём сразу же оказалась лепёшка. Вэнь Кэсин даже возмутиться не успел.       —В большой семье не зевай, лао Вэнь. — улыбнулся Чжоу Цзышу.       —Всё в порядке, ешьте, сколько захотите, мы принесём ещё. — мягко произнесла Лю Цяньцяо, вместе с Гао Сяолянь ставя на столы ещё несколько блюд с лепёшками.       —Слышал, задохлик? — Лю Мин Шан поставила жареные ножки прямо перед Шэнь Шэнем и упёрла руки в бока. Шэнь Шэнь собрался возразить, но промолчал.       —Дядя Шэнь, — улыбнулся Чэнлин. — А у вас, оказывается, тоже продвижение по жизни.       —Ах ты, мел..! —Глава Шэнь себя резко оборвал, краснея лицом и шеей, пока остальные прятали смеющиеся лица в своих тарелках.       —Спокойнее, дядя Шэнь. — Гао Сяолянь села между Шэнь Шэнем и Дэн Куанем, подливая молодому человеку чай.       —Вот-вот, — кивнула Лю Мин Шан. — А то испустишь тут свой дух, а нам что делать? Хоронить тебя посреди обеда вообще не хочется.       —А можно не про похороны за едой? — скривился Цзян Чу Юань, уплетая за обе щёки жареные крылышки. Цинь Синь Гэ похлопал его по плечу.       —Цзян Чу Юань верно говорит, — кивнул Цзин Бэйюань, поднимая свою чашечку с вином. — Лучше давайте выпьем за прекрасный завтрашний день. Да, молодой господин Се?       —Разумеется. — растянул губы в улыбке Се Ван, отвечая поклоном на поклон Седьмого Лорда, У Си, старейшины Лэ и Цао У.       Поднявшись, все осушили свои бокалы. Из соседнего зала долетели девичьи крики, что Призрак Пожирающий Трупы настоящий обжора. С того момента, как Призрак Пожирающий Трупы ушёл с Ло Фумэн и девушками, с трупами у него стало тяжко, поэтому девушки стали приучать его к обычной человеческой пище. Без боя мужчина сдаваться не хотел, но в итоге пристрастился к хорошо приготовленному мясу, однако по-прежнему воротил нос от овощей и лапши, но девушки и тут продолжили вести самые настоящие боевые действия, исхитряясь как только можно. По столу прокатилась волна доброго смеха, а затем ещё одна, когда Цинь Синь Гэ ткнул пальцем в щёку Цзян Чу Юаня со словами: «Смотрите, какие отъел. Вэйнин, брат Хань, вам теперь вдвойне нужно гонять этого хомяка».       —Господин Цинь, Повелитель и Глава Чжоу смеются… Я случайно умер и..? — Цзян Чу Юань сделал неопределенный жест рукой.       —Нет, но сейчас можешь. — кивнул Е Байи в сторону скривившегося Вэня и потянулся за димсамом, но столкнулся палочками с Цинь Цзюсяо. Как назло, димсам был последним.       —Говорят, последний всегда самый вкусный. — ехидно улыбнулся Цао У, делая глоток вина.       —А ещё говорят, что перед смертью не надышишься, особенно в последние мгновенья. — пожал плечами Цинь Цзюсяо, убирая палочки и поворачиваясь к Цао У.       Шэнь Шэнь вскинул брови и посмотрел на Старейшину Лэ, но тот покачал головой, жестом сказав Главе школы Да Гу просто возвращаться к своей еде. Тогда мужчина посмотрел на Цю Ци Цин, через которую вместе с Се Ваном эти двое, собственно, и переругивались, но всё внимание девушки было сосредоточенно на её младшем брате, коему она то еду подкладывала, то улыбалась. Буквально ощутив холодок, Шэнь Шэнь посмотрел в сторону Вэнь Кэсина, у которого палочки чуть ли не трещали. Когда же Се Ван положил Цю Ци Цин самый большой кусочек пряной свинины, а затем поправил шпильку в её причёске, палочки-таки сломались в руках мужчины, а Цинь Цзюсяо изо всех сил старался не скрипеть зубами.       —Пьёшь уксус, лао Вэнь? — шёпотом спросил Чжоу Цзышу.       —Просто не рассчитал силу. — Вэнь Кэсин отложил в сторону сломанные палочки и уже собрался попросить новые, когда те появились рядом с ним. А-Цин протянула мужчине другую пару, и тот недовольно их забрал. Чжоу Цзышу хмыкнул и исподлобья посмотрел на довольных А-Цин и А-Сян.       Чжоу Цзышу посмотрел на своё отражение в вине: наконец-то всё закончилось. Год назад он покинул Окно Небес с одной лишь, как бы странно это ни звучало, призрачной надеждой, а год спустя сидел в кругу самой настоящей семьи. Мужчина наблюдал, как Чжан Чэнлин и Се Ван схлестнулись взглядами за последнюю тефтельку, старейшина Лэ уже за что-то выкручивал ухо Цао У, Лю Мин Шан травила байки про молодые годы Шэнь Шэня, заставляя хохотать всю округу и краснеть самого Главу Шэня, как Цзян Чу Юань стянул курочку прямо с палочек Хань Ина, пока тот отвечал на вопрос Цао Вэйнина, Цинь Синь Гэ помогал Дэн Куаню, у которого ещё немного тряслись руки, и Гао Сяолянь, подкладывавшей еду в тарелки Ло Фумэн и Лю Цяньцяо, наблюдал за Цинь Цзюсяо, коротко пересказывающим У Си и Цзин Бэйюаню происходившее на Совете Героев, за Цю Ци Цин, которая, смеясь, надела свой венец на голову Гу Сян, за монахом У, снова подкатывающим к Е Байи, что обещал заткнуть У Вэнь Мэна, но вместо этого пил с ним вино, ел вонтоны и подшучивал над всеми собравшимися. Правда, в большинстве своём Е Байи снова переругивался с Вэнь Кэсином, пока монах У, посмеиваясь, подшучивал над самим Бессмертным с горы Чанмин. Теперь он мог вздохнуть с облегчением.       По крайней мере, он так думал. Вернувшись в зал после того, как помог отвести Дэн Куаня до его покоев, Чжоу Цзышу не знал: смеяться ему или плакать, глядя на А-Цин, которая пыталась отцепить от себя Вэнь Кэсина. Лорд Чжоу возблагодарил всех богов, что монах У утащил Е Байи из зала, иначе насмешками они потом бы удушились. Самое интересное заключалось в том, что началось всё довольно типично, а теперь У Си под ехидные улыбки Цзин Бэйюаня смотрел на девушку, пытаясь понять, с какой стороны к ней подступиться, чтобы помочь. Началось всё, собственно, с того, что уставший и явно засыпающий Чжан Чэнлин не хотел уходить, поэтому, немного переместившись, заснул на коленях Цю Ци Цин, но вместе с ним там же приснул и Се Ван, коим двигало желание заполучить как можно больше внимания старшей сестры. И, вроде бы, ничего не предвещало беды, но она пришла оттуда, откуда не ждали: ближе к вечеру на столах появилось куда более крепкое вино, но привычны к нему были далеко не все. Например, Гу Сян, схватившая, вместо своего, бокал Цинь Цзюсяо. Учитывая, сколько она выпила до этого, А-Сян опьянела и тоже решила претендовать на объятья старшей сестры, в которых и заснула. Цао Вэйнин смотрел на всё это страдающим затуманенным взглядом, не обращая внимания на Цзян Чу Юаня, считавшего его подушкой, и у которого Хань Ин пытался вытащить из руки булочку, с коей тот заснул. В итоге, Цинь Синь Гэ растащил всех троих, решив, что им пора спать. Чжоу Цзышу был очень благодарен мужчине, особенно учитывая тот факт, что всё остальное старшее поколение либо уже видело двадцать пятый сон, либо распивало вино где-то под открытым небом. Что нашло на Вэнь Кэсина, можно было только гадать, но он внезапно встал на шатающиеся ноги и привалился к Цю Ци Цин со спины, пытаясь обнять весь этот комок, а Цинь Цзюсяо взирал на всё, подперев щёку рукой, пьяным взглядом. Чжоу Цзышу тяжело вздохнул, не имея представления, как подступиться к этому комку, что напоминал ему слипшиеся при варке пельмени. Покачав головой, мужчина всё же решил начать с Вэнь Кэсина. Вздох облегчения, когда с девичьей спины сняли довольно тяжёлую человеческую тушку, даже позабавил Лорда Чжоу. Освободившись от главной проблемы, А-Цин растормошила Чэнлина, Се Вана и А-Сян, но, если первые двое проснулись, Гу Сян лишь засопела усерднее. Здесь было уже ничего не поделать.       —Старшая сестра..? — моргая, позвал Се Ван.       —Цзэ-эр, А-Лин, уже поздно. Вы дойдёте до своих покоев?       —Да… — кивнул Чжан Чэнлин, клюя носом. А-Цин переглянулась с Чжоу Цзышу.       —У Си, Бэйюань… — начал Чжоу Цзышу, но был прерван Седьмым Лордом.       —Можешь ничего не говорить, мы проводим их. — загадочно улыбнулся Цзин Бэйюань, отчего Князя Скорпионов перекосило, а сон как рукой сняло.       —Спасибо, я тогда отнесу А-Сян, — кивнула Цю Ци Цин, с помощью У Си укладывая сопящую младшую сестру себе на спину. Сначала она хотела попросить об этом Цзюсяо, но тот, судя по его виду, сам бы дошёл до своих покоев. — Подъём..! — прошипела она так, что её жених в мгновенье ока оказался рядом, ещё и протрезвел, забрав у А-Цин Гу Сян.       —Идём… — закатил глаза Чжоу Цзышу, выводя из зала улыбающегося и что-то бормотавшего Вэнь Кэсина.       Хоть днём уже стояла тёплая, а порой даже слегка жарковатая погода, ночи в Юэ Яне всё ещё были прохладными, особенно на окраине города, где рукой подать до леса и водоёмов, откуда тянуло свежестью. Ночь выдалась безлунной, поэтому весь небосвод усыпали яркие звёзды. Млечный путь уходил за горизонт, словно указывал им путь домой, в Поместье Четырёх Сезонов. Из сада доносился аромат нарциссов, цветков дождя и фиалок, сплетавшихся с тонкими и нежными ароматами солнечной форзиции и багульника, чьи цветы напоминали небо перед самой ночью. В фонарях трещал огонь, откуда-то, совсем издалека, доносились неразборчивые обрывки разговоров. Когда встал вопрос, где будет жить Ло Фумэн, Чжоу Цзышу, не задумываясь, предложил ей и Лю Цяньцяо переехать в Поместье Четырёх Сезонов, но женщины отказались, предпочтя остаться в летнем поместье вместе с девушками, Призраком Пожирающим Трупы и ещё несколькими Призраками. Что же касалось поместья Ло на окраине Юэ Яне, то, так как оно практически не пострадало и лишь кое-где требовало несложного ремонта, Ло Фумэн хотела продать его, а вырученные деньги пустить на расширение Поместья Четырёх Сезонов и приданное А-Сян и А-Цин, при этом слышать без разницы чьи возражения она не желала. Так что, это были последние их дни в поместье Ло, ибо бывшие Чёрный и Белый Призраки обещали помочь найти покупателя и, судя по всему, уже его нашли.       Задумавшись, Лорд Чжоу не сразу понял, что они остановились, а бормотания у его уха прекратились. Моргнув, Чжоу Цзышу повернулся к Вэнь Кэсину, о пьяном состоянии коего говорили лишь его алеющие щёки. Мужчина стоял ровно, но вплотную к Главе Поместья Четырёх Сезонов, при этом лишь слегка опираясь на него. Ресницы на закрытых глазах трепетали, глубокие вдохи и выдохи раздували грудную клетку чуть сильнее обычного.       —А-Сюй, — Вэнь Кэсин открыл глаза и повернулся к своей родственной душе. — Спустя двадцать лет я, наконец, чувствую себя человеком… Я был плохим сыном и старшим братом… Однажды я поклялся себе, что любой ценой освобожу А-Сян, А-Цин и А-Сяо от клейма «Призраков», но у меня ушло на это столь много лет…       —Вэнь, — Чжоу Цзышу обхватил лицо своего шиди ладонями и приблизил к себе, соединив их лбы. — Ты же веришь мне? — дождавшись кивка, мужчина улыбнулся и продолжил. — Тогда поверь и в этот раз: для Цзюсяо, А-Сян и А-Цин ты самый лучший старший брат, который только может быть, иначе они никогда не стали бы рисковать своими жизнями из-за тебя, никогда бы не стояли на коленях у твоей кровати, никогда бы не плакали и не улыбались из-за тебя. Плохой сын? Действительно плохой сын никогда не станет восстанавливать честь своих родителей, не пойдёт просить для них справедливости и вырезать её собственными руками. Ты — хороший сын, самый лучший старший брат, прекрасный дядя и великолепный Наставник. Ты — мой шиди, мой друг, моя семья, моя родственная душа и моё сердце.       Вэнь Кэсин уткнулся лбом в плечо Чжоу Цзышу, обнимая того. Лорд Чжоу не обращал внимания на влагу на своём плече и просто гладил мужчину по волосам и спине. Отстранившись, Вэнь Кэсин потёрся своим носом о нос своей родственной души, чувствуя как тяжёлый груз, давивший на него много лет, падает с его сердца и души, падает по-настоящему и окончательно.       Погладив большими пальцами щёки Чжоу Цзышу, Вэнь Кэсин медленно приблизился к нему, давая возможность отступить, но вместо этого Лорд Чжоу сам сократил оставшиеся между ними крупицы, целуя столь желанные губы со вкусом персикового вина. Из-за вина Вэнь Кэсина слегка повело в сторону, чем воспользовался Чжоу Цзышу, прижав мужчину к стене рядом с дверями своих покоев. Он чувствовал, как мужские руки обвиваются вокруг его шеи, как зазывающее раскрываются губы, пропуская к горячему языку. Прижавшись бёдрами к бёдрам Вэня, Чжоу Цзышу провёл рукой по его шее, груди, вниз по талии к бёдрам, потом вверх к поясу, на котором и сжал пальцы, вырывая тихий стон. Мужчина под ним был столь податлив и отнюдь не из-за алкоголя, нет, он доверял ему настолько, что полностью отдавал себя во власть своей родственной души, а это пьянило куда сильнее любого вина: дышать одним воздухом, разделять один вкус вина на двоих… Это разжигало в груди пламя, разливавшееся лавой возбуждения по венам, а бьющаяся под губами и языком вена словно просила о большем.       Тяжёлые частые вздохи всё чаще и чаще срывались на стоны, когда Чжоу Цзышу двигал своими чреслами. Он даже не осознал, что втолкнул Вэнь Кэсина в свои покои, пока тот не споткнулся о порог и Лорду Чжоу не пришлось его ловить, дабы они не расшибли себе головы, но даже это не смогло надолго отрезвить. Извернувшись, чтобы не упасть, Чжоу Цзышу прижался к стене и буквально вжал в себя Вэнь Кэсина, скидывая с его плеч верхние пао и не отрываясь от горячих дрожащих губ. Мужчина провёл рукой вверх по позвоночнику, вплетая пальцы в густые волосы, из которых со звоном выпала серебряная шпилька. Не удержавшись, он всё же царапнул кожу своего шиди, сорвав с его губ томный вздох, и поцелуями, покусывая кадык, опустился к ключицам, другой рукой развязывая завязки нательных штанов, заскользивших по стройным натренированным ногам всего от нескольких движений. Отстранившись от алевших даже в ночи губ, Лорд Чжоу, смотря в тёмные омуты глаз Вэнь Кэсина, медленно опустил свою руку, лаская бедро и лишь задевая возбуждённое естество мужчины. Ослабший пояс упал на пол и бывший Глава Окна Небес потянул завязки нательной рубахи, продолжая поглаживать внутреннюю сторону бёдер Вэнь Кэсина, нарочно избегая его члена.       Закусив нижнюю губу, Вэнь Кэсин уткнулся носом в шею Чжоу Цзышу и провёл им по вене вверх и вниз, еле касаясь кожи губами. Изнывая в руках возлюбленного, мужчина, слегка путаясь, развязал сначала один его пояс, затем второй и третий, немного неуклюже отбросив их в сторону. Его ноги дрожали, а член пульсировал, головкой прижимаясь к подтянутому животу, он был уже влажный, но Чжоу Цзышу продолжал сводить его с ума, касаясь его будто случайно. Тяжело дыша, Вэнь Кэсин медленно опустился на колени, прижимаясь губами к паху Лорда Чжоу через ткань его штанов, на которых красноречиво расползалось мокрое пятно. Чжоу Цзышу запрокинул голову, протяжно выдыхая и царапая кожу головы своего шиди. Схватив завязки штанов зубами, Вэнь Кэсин нарочито медленно потянул их на себя, но не стал торопиться спускать нательное бельё, целуя и облизывая стоящий колом член прямо через ткань. Горячая красная головка выглядывала из-под штанов, маня прикоснуться к ней губами, что мужчина и сделал, обводя её языком по кругу и оставляя невесомый поцелуй. Сделав так ещё раз, он подцепил пояс штанов и потянул те вниз, языком скользя по всей длине Чжоу Цзышу, обхватывая губами налившиеся яички и вырисовывая на них языком замысловатые узоры, дразнящее касаясь зубами. Он играл с ним, словно перед ним был очень вкусный леденец, которым Вэнь Кэсин хотел наслаждаться как можно дольше: он не смел покусывать, но слегка поцарапывал зубами, вызывая у возлюбленного стоны на грани тихого вскрика. Ему нравилось медленно облизывать каждый уголок, прослеживать языком каждую венку, пробовать по чуть-чуть, медленно опускаясь, пропуская в себя, прижимая к нёбу и скользя языком снизу, отчего его собственный член тёк так, что капли скатывались по его бёдрам и падали на пол. Рука в волосах не давила, но и не позволяла отодвинуться. Обласкав пальцами покрытые шрамами коленки, Вэнь Кэсин повёл ими вверх, вызывая табун мурашек и тягуче медленно заглатывая до самого конца, пуская в горло. Из глаз покатились слёзы, губы горели, но его распирало изнутри, казалось, ещё немножко и он кончит сам, наслаждаясь тем, как Чжоу Цзышу удерживает его и, забывшись в наслаждении, глубоко, но аккуратно насаживает на себя.       Ощутив, что больше не выдержит, Чжоу Цзышу отстранил Вэнь Кэсина, успевшего напоследок провести языком по головке, отчего Лорд Чжоу потерял контроль и излился в рот и на губы мужчины. Вэнь Кэсин застонал, чувствуя, как освобождается сам. Даже сквозь оргазм, Лорд Чжоу не мог перестать любоваться развернувшимся перед ним зрелищем: его сперма текла по губам и подбородку Вэнь Кэсина, пока тот содрогался в наслаждении, его колени разъезжались словно сами собой, на бледной коже, испещрённой шрамами, красовались жемчужины сосков, а пальцы дрожали на его ногах. Прямо сейчас Вэнь Кэсин был воплощением истинного порока, первородных похоти, влечения и соблазна, живое искушение, не поддаться которому не смогли бы даже сами Боги. Погладив мужчину по подбородку, Чжоу Цзышу осторожно толкнул его в груду скинутых вещей, нависая сверху и увлекая в полный страсти поцелуй, выбивающий остатки разума, коль тот вообще у них ещё остался. Ему казалось, что руки его родственной души были повсюду на его теле и ему это так нравилось, что Чжоу Цзышу стонал в поцелуй, не стесняясь. Перед мысленным взором застыла картина кончающего Вэнь Кэсина, толкнувшая его на то, чтобы подцепить пальцами немного спермы прямо с живота мужчины и завести их себе за спину, вводя в себя. Ему, наверное, последние мозги отбило, если он даже дискомфорта не ощущал, только жгучее желание поскорее ощутить внутри себя член собственного шиди, ощутить его всем своим нутром, раздвинуть ноги, а ещё лучше сжать ими бока Вэнь Кэсина и не отпускать.       Поняв, что не выдержит эту пытку дольше, Лорд Чжоу выпрямился и протяжно застонал, когда зубы Вэнь Кэсина сжались на его соске, это было выше его сил. Он хотел. Хотел. Хотел. Словно почувствовав его желания или услышав мысли, Вэнь Кэсин успокаивающе погладил его бока, оставляя несколько поцелуев на рёбрах и слегка приподнял, давая возлюбленному возможность самому задать темп. Чжоу Цзышу мог поклясться, что видел звёзды, когда горячая возбужденная плоть распирала его изнутри. Он, поддерживаемый своей родственной душой, опускался медленно, осторожно, Вэнь держал его так, будто тот мог разбиться даже от лёгкого дуновения, но, когда Чжоу Цзышу опустился полностью, его глаза закатились от невероятного наслаждения, простреливавшего всё его тело от позвоночника до шеи и кончиков пальцев ног. Вэнь Кэсин немного поёрзал под ним, устраиваясь так, чтобы ему было удобнее держать Лорда Чжоу, и от этого мужчина застонал, прикусывая губу: член Вэнь Кэсина задевал ту самую точку, от которой перед глазами фейерверки взрывались. Немного придя в себя, он попытался двигаться, но понял, что такими темпами просто развалится. Прижавшись щекой к ладони своего шиди, Чжоу Цзышу поддался вперёд, наслаждаясь поцелуями, коими мужчина покрывал его лицо, пытаясь отвлечь, только вот каждое его движение било точно по сладострастной точке, поэтому Чжоу Цзышу решил просто отпустить себя, позволяя наслаждению уносить его в глубины столь сладкого разврата, от которого подгибались пальцы на ногах.       В какой-то момент он так сильно прижался грудью к груди Вэнь Кэсина, что их сердца почти слились в одно. Всё его тело свело судорогой да такой, что хотелось, чтобы она держала его всего, била без остановок снова и снова. Вэнь Кэсин продолжал входить в него, что только усиливало ощущения, а потом Чжоу Цзышу вскрикнул: он не успел отойти от одного оргазма, когда Вэнь Кэсин кончил глубоко внутри него, что взорвало что-то уже внутри самого Чжоу Цзышу, содрогая его тело так, что перед глазами померкло. Лорд Чжоу чувствовал прикосновения Вэнь Кэсина как что-то отдалённое, понимал, что тот пытается перенести его на кровать, но не мог это осознать полностью — его разум словно пребывал в какой-то прострации, медленно поглощавшей его…

***

      Поместье Четырёх Сезонов стояло на ушах с раннего утра, проснувшись ещё задолго до восхода солнца. Девушки и молодые люди носились по дворам и коридорам, развешивая красные фонари, цветочные и бумажные гирлянды, узелки и пожелания счастливой жизни. Они украшали колонны воздушными тканями, цветочными ветвями и лентами, подготавливали алтарь в главном зале. С кухни доносились ароматы жареного мяса, запеченной рыбы, всевозможных сладостей и салатов, булочек, лепешек, пирожков, вонтонов и фруктов. Из земли выкапывались кувшины с вином. У ворот раздавались взрывы петард. Везде стоял топот десятков пар ног, гул голосов, шелест ткани, перезвякивания украшений. В такой суматохе, чтобы тебя услышали, приходилось очень громко кричать или подходить прямо к человеку, а поиск кого-то конкретного так и вовсе превращался в головоломку.       Чжоу Цзышу, лавируя между бывшими Призраками, шёл по коридору в направлении главного входа, вот уже сколько времени безуспешно пытаясь найти Вэнь Кэсина. Того не было ни в покоях Чжоу Цзышу, ни в его собственных, ни в кабинетах, ни в ученических классах. Да Лорд Чжоу даже на кухню заглянул, где Лю Цяньцяо вместе с Гао Сяолянь и Лю Мин Шан руководили приготовлением праздничного ужина, но и там мужчины не оказалось. Тогда он заглянул в лекарскую, но встретил там У Си, обрабатывающего разболевшиеся раны Шэнь Шэня и Дэн Куаня, и Цинь Синь Гэ с Цзян Чу Юанем, забиравших корзины с чайными сборами, которые собирал Се Ван строго по записям Цю Ци Цин. У главного входа мужчина встретил двух своих учеников, помогавших с украшением входа и сада.       —Хань Ин, Чэнлин, вы лао Вэня видели?       —Я видел, как Младший Мастер Вэнь некоторое время назад направлялся в покои сестры Цю. — Хань Ин закрепил цветочную гирлянду и спустился к Чжан Чэнлину.       —Они опять ругаются? — закатил глаза Чжоу Цзышу. Сколько б он ни пытался привыкнуть к вечной ругани этой парочки, которая так проявляла свои любовь и заботу по отношению друг к другу, каждый раз они заставляли его удивляться. Подумать только, даже в такой день умудрились потявкаться.       —Наставник, я могу ошибаться, но не было похоже, что дядя Вэнь собирается ругаться с тётушкой Цю. — Чэнлин закончил развешивать бумажные фонарики. — Он понёс в её покои какой-то большой свёрток.       На мгновенье в голове Лорда Чжоу проскочила крамольная мысль, что в свёртке могла быть мёртвая тушка Князя Скорпионов, но мужчина быстро отмахнулся от этого, тем более он видел живого и здорового Се Вана только что в лекарской. Судя по его виду, он предпочёл бы вертеться вокруг старшей сестры, но, дабы её не расстраивать, послушно выполнял всё, что она скажет. Кивнув своим ученикам и поблагодарив их, Чжоу Цзышу синим вихрем поспешил к покоям А-Цин, но ещё за несколько десятков шагов до них услышал крик: «И это они так не ругаются, да?». Подойдя к покоям, Чжоу Цзышу вскинул бровь и занёс руку, чтобы постучать, не слишком надеясь, что его стук услышат, однако голос А-Цин крикнул входить, немало удивив мужчину. Открыв двери, Лорд Чжоу так и замер на пороге. Посреди покоев словно бы распустился невиданный цветок: по пурпурно-синим с васильковым подкладом одеждам тянулись узоры магнолий и листьев мандарина, вышитые серебряными нитями, длинные широкие рукава украшала замысловатая вышивка Южных народов и раскрывшие крылья птицы, от плеч до локтя по рукавам спускались нити жемчуга и обсидиана, широкий пояс украшали серебряные бабочки и цветы, порхавшие и на воротнике. Длинные волосы были заплетены в косы, превращавшиеся в цветы, от которых тянулись серебряные веточки с бубенчиками и мандариновыми листьями, а посреди них красовалась шпилька матушки Цю Ци Цин. Если бы Чжоу Цзышу не знал, что сегодня женятся Цао Вэйнин и Гу Сян, он бы подумал, что перед ним ещё одна невеста.       —Ты выглядишь великолепно, А-Цин. — улыбнулся Чжоу Цзышу, понимая, о каком свёртке шла речь. Несколько недель назад Вэнь Кэсин повадился к тётушке Лань, которая вместе с мужем и сыновьями держала в городе небольшую, но очень хорошую портную. А узнав, что госпожа Лань до замужества жила на границе с Южными народами, Вэнь Кэсин стал наносить ей визиты каждый день. Сначала мужчина думал, что его шиди ходит туда из-за свадебных нарядом А-Сян и Цао Вэйнина, но теперь понял, что ошибался.       —Спасибо, брат Чжоу. — улыбнулась девушка, покрутившись так, что юбка обратилась роскошными волнами.       —А-Сюй, помоги мне, иначе я сорву голос. Я подобрал прекрасные серебряные серьги, — мужчина указал на украшения, напоминавшие цветы магнолии. — Но она заупрямилась и не хочет снимать эти рубиновые обрубки.       —Это мои любимые серьги и в этот день я буду в них! — стояла на своём А-Цин, поглаживая простые грубовато обработанные рубиновые кубики на серебряной цепочке — самое первое украшение, подаренное ей её дагэ.       —А я думаю, они неплохо смотрятся. — Лорд Чжоу подмигнул Цю Ци Цин, а Вэнь Кэсин был вынужден признать поражение.       —Брат Чжоу, всё в порядке? Ты выглядишь, будто кого-то искал.       —Я искал лао Вэня, хотел посоветоваться по поводу кое-чего, но это не срочно и может подождать.       —Ты уверен, А-Сюй? — вскинул бровь Вэнь Кэсин и Лорд Чжоу вдруг осознал, что его одеяния и одеяния Вэнь Кэсина отражают друг друга. На багряных одеждах Вэнь Кэсина были вышиты те же облака и листья бамбука, что и на его синих, оба пояса украшал чёрный кожаный шнур, а подвески с лотосом и вовсе были идентичны. Даже их гуани, напоминавшие переплетения виноградных лоз, отражали друг друга.       —Да. — кивнул Чжоу Цзышу. Для Вэнь Кэсина не было секретом, что он собирался передать пост Главы Поместья Четырёх Сезонов Цинь Цзюсяо, для чего его и готовил, но Лорд Чжоу не знал: когда лучше всего это сделать. Почему-то, проснувшись сегодня утром, он подумал, что можно сделать это сегодня, поэтому хотел посоветоваться со своим шиди, но, видя царившую в округе счастливую какафонию, решил, что сей вопрос может подождать ещё один день. — Что ж, пойду проведаю нашего жениха. Встретимся в главном зале.       —Хорошо. — улыбнулся Вэнь Кэсин и вместе с Цю Ци Цин покинул покои, только направился в другую сторону.       У покоев Гу Сян, вход в которые был украшен фонарями, гирляндами и цветами, суетились девушки, носившие подносы с украшениями, одеждами и косметикой. Изнутри доносились голоса невесты и Ло Фумэн, раздававшей указания. Заметив Вэнь Кэсина и Цю Ци Цин, девушки поклонились и открыли перед ними двери.       —Гэ! Цин-цзэ! — радостно улыбаясь, А-Сян бросилась в объятья старших брата и сестры, обнявшие её в ответ. — Цин-цзэ, ты такая красивая-красивая..! — восхищённо произнесла девушка.       —Спасибо, милая, — А-Цин щёлкнула сестрёнку по носу. — Но ты ещё прекраснее. Ты будешь самой великолепной невестой в этом мире, недаром твой Гэ изводил госпожу Лань больше месяца.       —А-Сян, почему ты ещё не одета? Церемония уже совсем скоро. — прищурился Вэнь Кэсин.       —Она не хотела переодеваться, пока не увидится с вами. — улыбнулась Ло Фумэн, подходя ближе и любуясь своими воспитанниками.       —Я думала, — надув щёки и поникнув, начала Гу Сян. — Что в этот день мы вместе с Цин-Цзэ предстанем перед алтарём…       —Глупышка… — вздохнул Вэнь Кэсин.       —А-Сян, ты же знаешь, я Князь Се и не могу выйти замуж, пока не передам титул Князя Цзэ-эру, иначе твоему Цзюсяо-гэ придётся переезжать в Линнань. Старейшина Лэ и Цао У сейчас как раз заняты подготовкой к этому. Представь, что здесь начнётся, когда два голоса разума покинут Поместье Четырёх Сезонов?       —Так. — предупреждающе взглянул Вэнь Кэсин на своих сестёр, шипя сквозь зубы. А-Сян и А-Цин тихо захихикали в кулачки, а Ло Фумэн прикрыла улыбку широким рукавом. — А теперь переодевайся.       Кивнув, Гу Сян упорхнула за расписную ширму вместе с Ло Фумэн и Цю Ци Цин. Пока девушка облачалась в свадебные одеяния, Вэнь Кэсин сходил в соседние покои в последний раз проверить приданое, где встретил Цзин Бэйюаня, ставившего к приданому шкатулку из красного дерева, в которой наверняка были дорогие украшения. Вэнь Кэсин ещё раз от всего сердца поблагодарил Седьмого Лорда, ведь без их с У Си помощи им бы не удалось так быстро подготовиться к свадьбе. Цзин Бэйюань на это ответил, что сам был рад помочь и указал на подарки, коих мужчина ещё не видел, но сразу узнал по орнаментам — подарки из Линнани. Глядя на них, Вэнь Кэсин теперь понимал, что имела в виду А-Цин, говоря: «Я мелочиться не буду!».       Спустя какое-то время двери за спинами двух мужчин вновь открылись, впуская Гу Сян, Цю Ци Цин и Ло Фумэн. Увидев своё приданое, А-Сян поражённо раскрыла рот, не веря глазам, а Вэнь Кэсин не мог оторвать глаз от двух младших сестёр. Изумрудные одеяния Гу Сян были расшиты золотыми, алыми и зелёнными нитями, изображавшими счастливые символы, фениксов, листья винограда и цветки османтуса. Широкие рукава напоминали крылья, а из-за насыщенно-алого подклада казалось, что Гу Сян плывёт между зарёй и изумрудными горами. Причёску, выполненную из сложных кос, уложенных в цветы, венчал золотой убор феникса, украшеный жемчугом, рубинами, яшмой и красными кораллами, складывавшимися в цветы сливы и персика, над коими свои золотые крылья раскрыли множество фениксов, державшие в клювах золотые цепочки с традиционными узелками и цветами камелий. На тонких запястьях красовались золотые браслеты с драгоценными камнями, глядя на которые, Цзин Бэйюань кивнул Вэнь Кэсину, и тот взял со стола одну длинную деревянную коробочку открыв её. В коробочке лежал браслет, сплетённый их красных и золотых нитей. Второй точно такой же уже украшал запястье Цао Вэйнина.       —Это подарок Великого Шамана Наньцзяна, — пояснил Цзин Бэйюань, пока Вэнь Кэсин надевал браслет на руку Гу Сян. — Второй уже на руке Цао Вэйнина. Эти браслеты свяжут ваши души, чтобы вы могли найти друг друга и в последующих жизнях.       —А если я от него устану, что мне тогда делать? — пошутила А-Сян, любуясь браслетом.       —Тогда ты можешь найти меня и выговориться, какой твой муж дурак, но ты всё равно его любишь. — улыбнулась А-Цин под сдержанный смех Цзин Бэйюаня. Вэнь Кэсин покачал головой, а Ло Фумэн неожиданно для всех кивнула.       —Думаю, нам уже пора. — кивнул Цзин Бэйюань на девушек, раньше входивших в Департамент Неверных, а сейчас стоявших у входа в покои.       Взяв Вэнь Кэсина и Цю Ци Цин за руки, Гу Сян со счастливой улыбкой переступила порог и вместе с ними направилась к главному залу, позади них шли Ло Фумэн и Цзин Бэйюань. У главного зала уже собрались все обитатели Поместья Четырёх Сезонов и летнего поместья Цинь Хуайчжана. У ступеней, пытаясь справиться с волнением, теребил свои пальцы Цао Вэйнин, чья одеяния были полным отражением одеяний Гу Сян, только в перевёрнутом виде: алые одежды с изумрудным подкладом, прямо как пара птиц бии. Чжоу Цзышу и Цинь Цзюсяо, облачённый в тёмно-бордовые одеяния с выбитой накидкой, пытались успокоить жениха, но всё было без толку.       —Ай, да чего ты сейчас-то дёргаешься? — закатил глаза Призрак Пожирающий Трупы. — Вот женишься, начнёт жена представления показывать, тогда и будешь дёргаться.       —Кажется, мне нужно затянуть твой пояс посильнее? — улыбнулся Цинь Цзюсяо, и мужчина сразу юркнул за Цинь Синь Гэ. — Цзышу-гэ, когда прибудут старший Е и монах У?       —Они отправились за подарками от четырёх Мудрецов Аньцзи, так что должны уже скоро прибыть. Даже если не успеют к началу церемонии, к ужину уж точно будут здесь. — усмехнулся Чжоу Цзышу и обернулся, поняв, что Цао Вэйнин резко успокоился. И было прекрасно понятно, почему: Вэнь Кэсин и Цю Ци Цин вели к главному залу невесту.       —Братья, сёстры, смотрите, какая красивая невеста! — выкрикнул Чжан Чэнлин под поздравления. — Брат Цао, смотри в оба, а то украдут ещё.       —Я не позволю этому случиться. — совершенно серьёзно произнёс молодой человек, не отводя глаз от своей будущей жены.       —О-о-о-о! — протянул Шэнь Шэнь под подбадривающие высказывания. — Смотрите, как заговорил!       Под радостные хлопки все принялись поздравлять жениха и невесту, желая им счастья, долгой жизни и всех благ.       —В чём дело? — нахмурилась Лю Цяньцяо, заметив странные ничего не понимающие переглядывания Цю Ци Цин и Се Вана.       —Скрип тетивы..? — только и успел произнести Князь Скорпионов прежде, чем небо над Поместьем Четырёх Сезонов затянуло десятками, коли не сотнями, стрел.       Спрятаться от стрел у главного зала почти посреди сада было негде, поэтому мужчины кинулись прикрывать собой женщин, отбивая стрелы всем, чем могли, а были у них, по сути, только их широкие рукава и то не у всех. Ни у кого не было с собой оружия, ведь они готовились праздновать счастливую свадьбу. Чжоу Цзышу с Чжан Чэнлином и Хань Ином кинулись к статуям, чтобы активировать защитные механизмы, когда на них налетела вторая волна града из стрел. Они врезались в фонарики и гирлянды, в окно, ступени, землю, а самое главное — они попадали в людей, раня их. У них не было времени. Рискуя собственными жизнями, мужчины и молодые люди, прикрывая девушек и женщин, бросились уводить их прочь и хватать своё оружие, но тут врата школы разлетелись и внутрь ворвались адепты разных школ под предводительством Мо Хуайяна.       —Братья, Долина Призраков пала, но пока в этом мире жив хоть один Призрак, в Цзянху никогда не будет мира! — прокричал Мо Хуайян, призывая воинов окончательно положить конец Призракам.       —Сумасшедший ублюдок! — выплюнул Цинь Синь Гэ, ловя кинутый ему Цзян Чу Юанем меч.       —Раскрой глаза, кто перед тобой! — прогрохотал Шэнь Шэнь, отбивая атаку какого-то адепта.       —Глава Шэнь, ещё на Совете Героев стало понятно, что вы с ними заодно. Это не Поместье Четырёх Сезонов, а пристанище Призраков!       В мгновенье ока счастливые улыбки обернулись перекошенными от гнева и непонимания лицами. Никто не понимал: за что? Они собственными руками развалили Долину Призраков, чтобы освободиться от её гнёта, чтобы жить спокойно, постигать боевые искусства и воспитывать молодое поколение. Ни у кого из них и в мыслях не было возвращаться в тот Ад, им просто хотелось покоя! Но клеймо Долины Призраков преследовало их, ступая за ними по пятам. Некоторые из стрел приносили с собой огонь, стремившийся перекинуться с фонарей на гирлянды и постройки, но в таком случае все они просто сгорели бы заживо, поэтому, пока мужчины отбивали атаки, пытаясь защитить девушек, те кидали на огонь землю, свежие цветы и плескали воду, коль та попадалась им, но это делало их лёгкой мишенью для прорывавшихся воинов. Кто мог из женщин — сражался, но были и те, кто никогда не держал в руках оружия.       Округу заполонили крики и боль, звуки разрезаемой плоти и сталкивающихся клинков. Даже активированные Чжоу Цзышу ловушки не могли помочь, так как время было потеряно из-за неожиданности, ибо никто не ждал, что школы вероломно нападут на них, когда все они будут безоружны! Лорд Чжоу оглянулся, поняв, что их разделило по разным углам. Обнажив Байи, он ринулся к Чжан Чэнлину, уворачивавшегося от ударов широким мечом адепта одной из северных школ. Перерезав ему сухожилия, мужчина оттолкнул того ногой в груду, бывшую некогда гирляндами и фонарями.       —Чэнлин! — схватил Лорд Чжоу ученика за плечи. — Слушай меня внимательно. Я проложу тебе дорогу к библиотеке, ты бежишь в неё. Там в западной части есть шкаф с почти пустыми полками, на одной из полок будет стоять ваза. Подними её, и рядом с тобой отъедет половица, под ней будет рычаг. Тебе нужно будет дёрнуть этот рычаг. Ты понял меня?       —Да, Наставник! — серьёзно кивнул мальчик. Он не стал спрашивать, что это за рычаг и для чего он нужен. Если Наставник просил его дёрнуть, значит, это могло спасти их, а остальное было неважно.       Кивнув в ответ, Чжоу Цзышу сказал Чэнлину держаться рядом с ним и не отходить. Когда Чжан Чэнлин побежит к библиотеке, у них будет немного времени, чтобы вытеснить не всех, но хотя бы большую часть напавших на них к вратам, где были спрятаны тысячи острых длинных шипов, появлявшихся из земли, когда опускали тайный рычаг. Ранее рычаг находился в статуях, но из-за частых несчастных случаев Лун Цюэ переделал ловушку и спрятал её в библиотеке, ибо надеялся, что недруги никогда не проникнут внутрь укреплённой школы. Как жаль, что он ошибался.       Глава Поместья Четырёх Сезонов не собирался церемониться с людьми, напавшими на его школу и пытавшимися убить его семью и его людей. Байи вонзался в сердца людей, разрезал их глотки и животы, рубил руки и ноги, если надо, даже головы. Прекрасные синие одежды, расшитые листьями бамбука и плывущими облаками, окрасились кровью, что окропила и лицо мужчины, она стекала с его рук и меча, каплями летала во все стороны, попадая на Чжан Чэнлина. Поняв, что один из воинов грязно целится в спину его Наставнику, мальчик поднял с земли меч какого-то мёртвого мужчины и вонзил его прямо в нападающего, разрезая того изнутри. Его руки дрожали, а к глазам подступали слёзы, но он не боялся. Нет, он боялся потерять свою семью, поэтому был готов сражаться за ней и даже убивать, ибо им не оставили иного выбора.       Вспоров очередного адепта школы Меча Лёгкого Ветра, Чжоу Цзышу протолкнул вперёд своего ученика, прикрывая его и не позволяя никому ступить на неприметную тропинку, что была коротким путём к библиотеке. Но Лорд Чжоу понимал, что даже ему будет невозможно обороняться от десятков людей. Приготовившись вновь рискнуть своим здоровьем и использовать ци, которую ему ещё было запрещено использовать в полную меру, Глава Поместья Четырёх Сезонов крепче сжал рукоять меча и широко раскрыл глаза, узнавая Призрака Пожирающего Трупы, пришедшего к нему на помощь. Мужчина убивал голыми руками, иногда просто пробивая грудные клетки. Он раскидывал нападавших в разные стороны.       —Шиши-Гуй, нам надо оттеснить их к вратам, тогда сработает ловушка со скрытыми шипами, но у нас немного времени.       —Значит будем теснить. — кивнул Призрак Пожирающий Трупы и тяжёлой стеной пошёл сразу на нескольких глупцов.       —Цзюсяо, надо оттеснить их к вратам! — крикнул Лорд Чжоу, краем глаза замечая Цинь Цзюсяо и его цзюцзебяни, летавшие смертоносными змеями среди деревьев.       Помимо Призрака Пожирающего Трупы и Цинь Цзюсяо, Чжоу Цзышу услышали и другие, находившиеся поблизости. Словно открыв в себе второе дыхание, адепты Поместья Четырёх Сезонов начали напирать на напавшие на них школы, не щадя собственных сил. Они не обращали внимания на заливавший глаза пот, на болевшие раны, в головах их была лишь одна мысль — освободиться от этого Ада.       Цинь Синь Гэ бился спина к спине с Шэнь Шэнем, оба понимали, что им нужно избавиться от Мо Хуайяна, но тот будто испарился, и это очень напрягало мужчин, вызывая нехорошее предчувствие. Отбивая одну атаку за другой, будь то несмышленый юнец или опытный воин, они пытались вытеснить нападающих за врата школы, когда кто-то крикнул, что Глава школы приказал теснить всех к вратам. Обведя круг над своей головой, Цинь Синь Гэ раскиадл нескольких воинов волной своей ци, когда увидел у ворот Фань Хуйакуна и Мо Вэйсюя, что помогал своему Младшему Мастеру передвигаться. На животе Фань Хуайкуна расползалось огромное кровавое пятно, мужчина был бледен, еле дышал и с трудом переставлял ноги. Мо Вэйсюй выглядел не лучше: весь в грязи и пыли, словно ему пришлось пробираться сюда через сам Диюй. Молодой человек истерически бегал взглядом по округе, пытаясь кого-то найти, и наткнулся взглядом на Цинь Синь Гэ.       —Младший Мастер Цинь! — выкрикнул он, кое-как отходя в сторону вместе с Фань Хуайкун, чтобы их ненароком не убило.       —Иди! — бросил Шэнь Шэнь, откидывая какого-то глупца от себя ударом пятки в нос, раздался хруст.       Кивнув Главе школы горы Да Гу, Цинь Синь Гэ стал прокладывать себе путь к вратам. С его лица стекала кровь, лёгкие горели, а руки словно приросли к рукояти меча. Ударив пяткой под дых тому, кто пытался напасть на него со спины, мужчина в несколько широких шагов оказался рядом с теми людьми, с коими когда-то делил школу. Воткнув меч рядом с собой, Цинь Синь Гэ присел на колени, помогая Мо Вэйсюю опустить Фань Хуайкуна.       —Дело рук Мо Хуайяна? — выплюнул мужчина, глядя на рану Фань Хуайкуна. Он слишком много времени провёл в Долине Призраков, чтобы знать наверняка, его некогда старший брат по ученичеству не выживет.       —Младший Мастер Цинь, отец… он..!       —Он напал на беззащитных людей в день свадьбы! Мы были безоружны! Великий подвиг! Так вот, это место станет его могилой. Не желаешь видеть его смерть, убирайся отсюда!       —Синь Гэ… — тяжело дыша и кашляя, Фань Хуайкун окровавленной рукой коснулся руки мужчины. Отправляясь в погоню за Мо Хуайяном, он знал, что не переживёт его. Рана не сможет зажить в постоянном пути на лошади убьёт его, но он обязан был сделать это. Хотя бы сейчас он должен был поступить правильно. — Защищай свой дом… И… — Младший Мастер школы Меча Лёгкого Ветра дрожащей рукой достал из потайного кармана платок с завёрнутыми в него частями Лазурного Диска. — Передай это Вэнь… Кэсину и Чжоу… Цзышу… Они не нужны… Хуайяну, но… — каждое последующее слово давалось ему всё тяжелее и тяжелее, кровь вытекала изо рта, мешая дышать и говорить. — Может, они…спасут кого-то…       —Не говори, — Цинь Синь Гэ забрал платок с осколками и спрятал его за пазуху. — Не трать силы.       —Нет… — еле-еле помотал головой Фань Хуайкун и горько усмехнулся. — Этот ребёнок, — он посмотрел на Мо Вэйсюя. — Не знает, как… устроен мир… Не злись на него, Хуайян… Запер его, когда тот выступил… против… Кха-кха-кха! — мужчина тяжело закашлял, сплёвывая кровь. Неожиданно он улыбнулся, так ярко и живо, что у Цинь Синь Гэ защемило сердце. Он помнил эту улыбку Фань Хуайкуна, улыбку, что всегда появлялась на его лице, когда молодой Цинь Синь Гэ устраивал мелкие безобидные проделки и шутки, когда вечерами и ночами они вместе смотрели на звёзды с крыши библиотеки. — Я рад, что… последние мгновенья… своей жизни провожу в… твоих руках… — выдохнул Фань Хуайкун и больше не вдохнул. По щека Цинь Синь Гэ покатились две горячие слезы. Он сжал мёртвое тело Фань Хуайкуна в своих объятьях, будто хотел убаюкать, но он не мог и дальше горевать о своей потере.       Подняв мужчину на руки, Цинь Синь Гэ прислонил его к одному из ближайших деревьев. Позже он вернётся за его телом, дабы похоронить как полагается. Вновь взяв меч, Цинь Синь Гэ резко развернулся, как вдруг брызги крови попали ему на лицо, заставив зажмуриться. Открыв глаза, он увидел тяжело дышавшего Шэнь Шэня, около которого лежали три мёртвых тела, а рядом с ними его отрубленная рука. Поняв, что Глава Шэнь ослаб, адепты, будто голодные коршуны, нацелились на него. Цинь Синь Гэ оказался рядом в мгновенье ока, а вместе с ним и Князь Скорпионов, хладнокровно перерезавший глотки всем, кто приближался к нему с намерением убить. Даже он не ожидал подобной подлянки. Подобное было вполне в его духе, но, кто бы мог подумать, что извращённые умы чёртовых героев Цзянху додумаются до такого. Да Мо Хуайян по подлости самого Чжао Цзина переплюнул! Се Ван бросил быстрый взгляд на руку Шэнь Шэня, той явно требовалась срочная перевязка, но старшая сестра и Великий Шаман Наньцзяна, как назло, были непонятно где, и это бесило, а ещё заставляло волноваться. Ему было плевать на Шэнь Шэня, но если он отправится здесь в мир иной, радости его сестре это не принесёт, а он больше не хотел видеть её слёзы. Он хотел видеть её улыбку, как сегодня, до нападения, поэтому ему нужно было спасти Шэнь Шэня любой ценой, а ещё найти старшую сестру.       Когда на них напали, Вэнь Кэсин оттолкнул Гу Сян и Цю Ци Цин подальше от бойни, передавая Ло Фумэн, пока Лю Цяньцяо с Лю Мин Шан уводили Гао Сяолянь и Дэн Куаня, которые сейчас точно не могли за себя постоять, но в итоге их всех просто отрезало друг от друга, и А-Сян с А-Цин оказались недалеко от пруда почти совсем без оружия. Выхватив свой кинжал, Цю Ци Цин отсекла им руку напавшего на них мужчины, забирая у него меч и отдавая его Гу Сян. Меч второго убитого она взяла себе. В глазах всех нападавших на них адептов они видели одно и то же — презрение. Для них они были не больше, чем грязь под ногами, от которой следовало избавиться.       Скрестив мечи с каким-то «героем», Цю Ци Цин неожиданно узнала его, именно с ним она сражалась в Долине Призраков. Какой же дурой она была, что не убила его прямо там.       —Надо было прикончить тебя ещё в Долине..! — прошипела она, не отступая.       —Такому Призраку, как ты, никогда не победить меня. — выплюнул мужчина в ответ.       —Самоуверенный идиот!       Неожиданно Цю Ци Цин резко ушла вниз, делая подсечку, которой Глава неизвестной ей школы избежал, но именно это и было ей нужно. Град тяжёлых наполненных яростью и ци ударов посыпался на мужчину сверху и снизу, удары меча сменялись резкими и быстрыми всполохами кинжала, с каждым мгновеньем лишь ускорявшимся, словно Цю Ци Цин не знала устали. Кружа вокруг мужчины, девушка наносила короткие порезы по жизненно важным точкам. Она не пыталась атаковать, только уворачивалась, заманивая в смертельную западню, в которую мужчина всё же угодив. Осознав, что ему начали отказывать ноги, Глава школы решился на резкий выпад, целясь прямо в шею девушки, но А-Цин без труда увернулась, ударив ногой по колену, ломая то. Нападавший стал заваливаться назад, и в этот самый момент кинжал Цю Ци Цин воткнулся ему прямо в горло, пришпиливая к земле. Провернув кинжал несколько раз и убедившись, что воин больше не вздохнёт, девушка вытащила его, стряхнув кровь, и бросилась к Гу Сян, прикрывая её спину.       Широкие зелёные и синие рукава девушек сбивали нападавших на них с ног. Некоторые бросались на них молча, некоторые с проклятьями, а А-Сян и А-Цин не ведали: всё ли в порядке с их близкими. Звуки бойни и крики вновь вернули их в тот день, когда вся гора Цинъя содрогнулась: Призраки сражались друг с другом, а оторванная голова уже бывшего Владыки Долины Призраков находилась в руках Вэнь Кэсина. Весь Цзянху называл их монстрами, но прямо сейчас они сами были ничуть не лучше. Запах крови, пота, метала, земли и пепла бил в нос, оседал на языке, и, казалось, этой кровавой бойне не будет конца. Схватив запнувшуюся А-Сян за локоть, А-Цин помогла ей нормализовать положение, и обе девушки, одновременно оттолкнувшись, ринулись вперёд, перерезая сухожилия и глотки, вспарывая животы и отрубая головы. За кровью уже было не разобрать толком цвета их прекрасных одеяний, заколки давно выпали из волос, втоптанные в землю, рукава и подолы были изорваны, только вот надо было продолжать. Надо было теснить этих ублюдков к вратам, как крикнул Чжоу Цзышу.       Вдруг Цю Ци Цин боковым зрением заметила знакомые красные одеяния — Цао Вэйнин. Он был совсем рядом, отбиваясь от атак тех, кого раньше называл братьями. Он не хотел их ранить, но они собирались убить его, поэтому и он забыл, что когда-то они принадлежали к одной школе, хладнокровно вонзая свой меч в их грудные клетки, ударяя по жизненным точкам и отбиваясь локтём в висок. Если бы они с А-Сян только могли подойти к нему ближе, вести неравный бой стало бы чуточку легче. Но не успела Цю Ци Цин об этом подумать, как в поле её зрения мелькнули ещё одни знакомые тёмные одежды. Она увидела их всего раз, но запомнила навсегда, ибо именно их хозяин обернул счастливую свадьбу ужасными похоронами. И прямо сейчас Мо Хуайян направлялся прямо к ничего не подозревающему и не замечающему его Цао Вэйнину, желая пронзить его мечом. А-Цин не успела бы добраться до Мо Хуайяна первой, поэтому, собрав вокруг кинжала свою ци, кинула тот в Главу школы Меча Лёгкого Ветра, вынуждая изменить траекторию его удара, однако в последний момент тот успел извернуть меч и попасть по повернувшемуся в его сторону молодому человеку. Меч Мо Хуайяна вспорол горло Цао Вэйнину, из-за спины которого сразу же показались Хань Ин Цзян Чу Юань, принявшиеся теснить Мо Хуайяна к вратам. Они явно были не ровней опытному Мастеру боевых искусств, но их появление оказалось слишком неожиданным даже для Мо Хуайяна, который, к слову, довольно быстро взял себя в руки и отшвырнул двух молодых людей, умудрившихся его слегка ранить, прямо в горящий мост. Удар получился такой силы, что Хань Ин и Цзян Чу Юань сломали своими спинами перила моста, падая прямо в огонь, сверху на них упали горящие подвесные фонари. Но и эти двое оказались хитры, успев швырнуть в мужчину несколькими дымовыми бомбочками, поднявшими вверх ещё и комки грязи.       К счастью Цю Ци Цин и Гу Сян, к молодым людям подоспели пробившиеся к ним Ло Фумэн, Лю Цяньцяо и Лю Мин Шан. Воспользовавшись шансом, А-Цин со всех ног вместе с А-Сян побежали к упавшему Цао Вэйнину. Из глаз Гу Сян катились слёзы, руки дрожали, но она пыталась держать себя в руках, понимая, что истерика ничего не решит. Вместе девушки оттащили Цао Вэйнина за беседку, и Цю Ци Цин с ужасом поняла, что меч Мо Хуайяна, кажется, добрался до самых голосовых связок, и теперь молодой человек мог умереть от обильной кровопотери, и при этом у её под руками не было ничего кроме её собственных рук и вновь нападающих на них адептов школ.       Сжав челюсти от ярости, Гу Сян схватила оба меча и кинулась прямо на двух парней, срубая им головы. Взяв меч Цао Вэйнина, Цю Ци Цин разрезала свой подол и оторвала от него длинный узкий кусок, которым принялась перетягивать шею Цао Вэйнина, попутно удерживая его голову так, чтобы молодой человек мог дышать.       —Не смей закрывать глаза, Цао Вэйнин! — крикнула Цю Ци Цин.       Надавливая на область рядом с раной так, дабы остановить кровотечение, девушка заметила, что у Цао Вэйнина также имелась колотая рана в правом боку. Аккуратно опустив его голову, она оторвала от своей одежды ещё кусок, она быстрыми отточенными движениями перевязала вторую рану и вновь вернулась к шее. В отличии от Вэнь Кэсина, А-Цин не могла столь мастерки управляться с ци, но направить свою ци в тело Цао Вэйнина, чтобы поддержать его жизнь, она могла, чем и занялась, молясь всем богам и демонам, чтобы А-Нин не умер, продолжая перекрывать рану своими руками.       Подозрительно быстрое движение в их сторону Цю Ци Цин скрее почувствовала, чем увидела, так как глаза её были зажмурены. Распахнув их, она в последнее мгновенье извернулась так, чтобы закрыть свои телом Цао Вэйнина. Короткий меч, ускоренный с помощью ци, вошёл в девушку со спины и вышел из её груди. Проткнув очередного мужчину мечом, А-Сян резко обернулась, краем глаза заметив странный блеск в поднявшийся пыли, и обомлела: из её Цин-цзэ торчал клинок. Повернув голову, она увидела ухмылку на лице Мо Хуайяна, которому не дал двинуться в её сторону Цинь Синь Гэ, скрестивший свой меч с мечом Главы школы Меча Лёгкого Ветра. Отбросив клинки, А-Сян подскочила к Цю Ци Цин, подхватывая её. Из-за того, что А-Цин завалилась назад, меч начал медленно выходить из её тела. Перепуганная, Гу Сян не сразу заметила, что слишком сильно прижала к себе старшую сестру и клинок выскользнул из её тела, словно был чем-то вытолкнут.       —Нет! Нет! Нет! Цин-цзэ! Цин-цзэ! — звала Гу Сян, заливаясь слезами.       —Цин…цзэ… — с трудом прошептал Цао Вэйнин.       Цю Ци Цин сплюнула на землю кровь, корчась от боли, разрывающей всё её тело — меч, напоённый ци, перебил её сердечный меридиан. Ей казалось, что по её венам бежит лава, её всю жгло изнутри, выкручивало и ломало, будто кто-то испепелял её кости по одной за раз, от боли перед глазами темнело, по вискам невыносимо стучало, а горло сдавливало так, будто её душили да ещё и под водой. Невыносимая боль сводила с ума, а из открытого рта вырывались лишь немые крики. Уши заложило, все чувства словно исчезли, в глотке булькала кровь.       —Нет! Ты не можешь нас оставить! Цин-цзэ! Цин-цзэ! Держись, ты же сильная, Цин-цзэ..!       —Сян… — еле слышно прохрипела Цю Ци Цин. До её затуманенного сознания с трудом доходило, что почему-то её положение изменилось.       Заставив себя сосредоточиться и сконцентрироваться, она поняла, что Гу Сян, прижав её к себе, заслонила от меча воина в одежде школы Юэ Яна, поэтому клинок прошёлся по спине самой А-Сян. Злость и ненависть предали Цю Ци Цин сил высвободиться из объятий младшей сестры, схватить её меч и вонзить его в горло напавшему со спины парню. Вытащив меч, А-Цин вложила все оставшиеся у неё силы, чтобы срубить ему голову. Клинок выпал из её рук, да и сама девушка упала на землю и потеряла дар речи… Клинок этой мелкой швали был смазан ядом… Этот клинок ранил А-Сян…       —Кха..! — сплюнув кровь, Цю Ци Цин дрожащими руками расстегнула бубенчик на своём браслете, мазнув по его содержимому пальцем. — А…Ся..н… — с трудом позвала она.       Гу Сян, почувствовавшая странные слабость и головокружение, вновь подхватила сестру, перевод испуганный взгляд с неё на не шевелившегося Цао Вэйнина. Цю Ци Цин заставила себя поднять руку и провести пальцами по губам младшей сестренки, дабы антидот попал в организм той. Это универсальное противоядие помогало от большинства простых ядов и не раз спасало ей жизнь до того, как она стала устойчива к ядам. Теперь этот антидот мог спасти её милую А-Сян…       Дышать становилось всё труднее, а каждый новый вдох отдавался в теле дикой болью. горло сдавливало, меридианы разрывались внутри её тела, кровь стекала по подбородку….       —Цин-цзэ..! Цин-цзэ? — бледнея, испуганно позвала Гу Сян, когда рука девушки упала, в последний раз мазнув по её щеке, глаза закрылись, а голова безжизненно откинулась назад. — Цин-цзэ-э-э-э!!! — не своим голосом завизжала Гу Сян.       Полный боли, страдания, ужаса и горя крик, казалось, пролетел над всем Поместьем Четырёх Сезонов. Всё тело Вэнь Кэсина покрылось мурашками. Переломав шею напавшего на него юнца, мужчина швырнул его в стену прямо на вылетевшие из земли острые длинные шипы, которые нанизали на себя адептов школ, среди коих был и уже мёртвый Призрак Пожирающий Трупы, на коего напали сразу пятеро, протыкая его мечами, но мужчина, схватив их, утащил в могилу вместе с собой. Вэнь Кэсин прорывался сквозь ничего не значащих для него людей, разрезая веером их глаза, руки, шеи, груди. Перед его глазами были только А-Сян, сидевшая около не двигавшегося Цао Вэйнина и прижимавшая к себе раненую Цю Ци Цин. Девушка по-очереди звала возлюбленного и старшую сестру, умоляя их открыть глаза. Проткнув пальцами глотку какому-то мужчине насквозь, Вэнь Кэсин подбежал к своей семье, падая на колени перед младшими сёстрами. Веер выпал из его окровавленных пальцев, а приоткрывшиеся губы дрогнули. Мужчина дрожащей рукой взял ладонь А-Цин, но та выпала из его рук.       Забрав Цю Ци Цин из рук Гу Сян, Вэнь Кэсин прижал её к себе и стал баюкать. Его зубы стучали друг о друга, а пелена слёз застилала взор. Лишь потеряв самое дорогое, ты начинаешь ценить это больше всего на свете, коря себя. В памяти мужчины пронеслись все его ссоры с А-Цин. Он не должен был с ней ругаться даже в шутку. Он должен был любить её. Этот маленький неугомонный комочек, лучащийся энергией. Комочек, что мог достучаться до него даже сквозь пелену его гнева. Эту маленькую девчушку, приносившую а его жизнь радость своими яркими улыбками и острым языком. Он грозился, что вырвет ей его, но, на самом деле, готов был убить любого, кто хоть подумает о подобном. А-Цин не боялась его и могла крикнуть в ответ, она была тем голосом разума, что поддерживал его и направлял.       —А-Цин… Душа моя… — прошептал Вэнь Кэсин, касаясь губами лба Цю Ци Цин.       Когда он впервые сварил суп, чтобы накормить маленькую Гу Сян, он не знал, что надо проверить, не горячий ли он. Они к тому моменту привыкли питаться хоть кипятком, но маленький ребёнок так не мог… И он обжег ей язык. Сильно обжег. В тот момент на него накатила сильная паника. Он смотрел на сдерживающую слёзы и пытавшуюся улыбаться А-Сян, тянувшие руки к супу, и просто не знал, что делать. Его окутал страх. Вдруг позади него раздались шаги и в подобии пещеры появилась А-Цин. Её серые одежды были в пыли, соках растений и следах от ягод. Она ходила к подножью собрать немного еды и, судя по содранным ладонями и кровившим коленкам, упала. В тот момент ей самой нужна была помощь, но она бросилась к нему и А-Сян.       —Дурак! Ты накормил её горячим супом! — зло крикнула на него А-Цин, подходя к ним и присаживаясь перед Гу Сян. — Сян-Сян, открой ротик. Ну же, не бойся, малышка. Старшая сестрица посмотрит на твой язычок. — под уговорами А-Сян медленно открыла рот, по её щекам скатилась пара больших слезинок. Цю Ци Цин осторожно оглядела обожженные щеки, язык, небо и губы. — Дагэ, маленькие дети не могут есть горячее и холодное, только что приготовленный суп надо остужать. — вытащив из мешка пучок мяты, девочка всунула его Вэнь Кэсину, предварительно забрав суп. — Сходи к ручью и хорошенько промой. И не волнуйся, дагэ, всё будет хорошо!       Растерянный Вэнь Кэсин пошел к ручью, вновь и вновь прокручивая произошедшее в голове. Вода в ручье была ледяной, но он не обращал внимания на онемевшие пальцы, пока не понял, что немного мяты выскользнуло из них и сейчас уплывёт. Схватив драгоценную траву, мальчик пошёл обратно. В пещере, где он, А-Цин, А-Минь и теперь ещё и А-Сян ютились, когда тётушка Ло покидала Долину Призраков, Цю Ци Цин расхаживала взад-вперёд с Гу Сян на руках, рассказывая ей что-то забавное, отчего девочка очень хотела улыбаться, но была вынуждена прикрывать ладошками ротик, чтобы тот снова не болел. Увидев Вэнь Кэсина, А-Цин отдала ему на руки А-Сян, забрала мяту и часть положила себе в рот, тщательно её пережевывая, после чего получившуюся смесь размазала по языку, нёбу, щекам и губам маленькой девочки.       —Ну, вот! — улыбнулась она. — Скоро вся боль пройдёт! И мы сможем все вместе поесть супа дагэ, когда вернётся Хуай Минь.       Вэнь Кэсин не помнил, когда именно это произошло, но в какой-то момент маленькой А-Сян очень-очень стали нравится косы, которые она увидела на девушках из Департамента Неверных, и первое время косы ей заплетала А-Цин, ибо в Южных народах подобные причёски были чем-то само собой разумеющимся, однако Цю Ци Цин не всегда могла этим заниматься, так как все они по-очереди спускались к подножью горы, чтобы собрать какую-никакую еду, особенно когда не было тёти Ло. И вот тогда за плетение кос приходилось садиться им с Чунь Хуай Минем. Нельзя было сказать, что руки у них росли не из полагающихся для этого мест, но лёгкое на вид занятие оказалось тем ещё испытанием. С непривычки они либо путались в последовательности, либо путали волосы Гу Сян, создавая такие узлы и колтуны, что самим страшно становилось. Порой они могли упустить прядку, и тогда весь их труд шёл прахом за считанные мгновенья, иногда могли не доглядеть и пропустить несколько локонов, отчего всё приходилось начинать сначала. Так мало этого, к косам прилагалось столько цветных ленточек, шнурочков, некоторые из которых ещё и были украшены пёрышками или камушками, что ум за разум заходил, в особенности ночью, когда всё это добро приходилось распутывать.       —Поскорее бы вернулась А-Цин… — протянул Чунь Хуай Минь в одну из подобных ночей, с ужасом глядя на причёску младшей сестры.       —Гэ. — надула губы А-Сян, указывая пальчиком куда-то за спины старших братьев.       —А-Сян, пальцами тыкать невежливо. Не делай так больше. — пожурил девочку Вэнь Кэсин и обернулся, натыкаясь взглядом на Цю Ци Цин, стоявшую со сложенными на груди руками и скептически вздёрнутой бровью.       —Дагэ, Хуай Минь, давайте я завяжу ваши патлы в сто сорок три узла и веток туда понатыкаю. Как думаете, сколько вы будете решать эту проблему? — А-Цин подошла к Гу Сян, тяжело вздыхая, когда девочка уткнулась ей в живот своим лобиком. — Если у вас что-то не получается, попросите о помощи! Вместо того, чтобы с гордым, как у павлина, видом наблюдать издалека, подойдите и посмотрите. Попросите сестёр из Департамента, пока меня нет, несколько раз показать вам, как плести косы! Научитесь уже своим ртом пользоваться по назначению!       —Я научусь пользоваться своим ртом по назначению, когда ты научишься не кричать! — возмутился Вэнь Кэсин.       —Буду кричать столько, сколько понадобится, пока мой крик не пробьёт тебе голову! Может, тогда поумнеешь.       —Дрянная девчонка! Я вырву твой язык и скормлю его Призраку Пожирающему Трупы.       —Дагэ, А-Цин, не при ребёнке же..! — попытался воззвать к их благоразумию Чунь Хуай Минь.       Вэнь Кэсин и Цю Ци Цин опустили головы, посмотрев на А-Сян, крутившую головой от старшего брата к старшей сестре и обратно. Не сговариваясь, А-Цин ладошками закрыла уши девочке, а Вэнь Кэсин положил поверх свои, после чего они продолжили выяснять отношения.       —Гениально..! — вздохнул Чунь Хуай Минь, ударив себя по лбу.       Само собой, в словах Цю Ци Цин было здравое зерно, и они последовали её совету, всё же научившись плести красивые косы. После этого Вэнь Кэсин много раз заплетал не только Гу Сян, но и Цю Ци Цин с Чунь Хуай Минем.       А ещё был случай, произошедший спустя год после того, как Вэнь Кэсин стал Повелителем Долины Призраков. В то время его успокоившиеся приступы вернулись с новой силой, что даже отвары Цю Ци Цин не могли помочь ему надолго. Чунь Хуай Минь несколько раз спускался с горы со списком редких трав от А-Цин, пока та вместе с А-Сян варила новые отвары и пилюли, пытаясь найти способ утихомирить его боли. После приступов на тогда уже молодого человека накатывали дикая апатия или хандра, которые снова сменялись болями и помутнением сознании. Единственное, что приносило ему пусть и недолгое, но всё же успокоение, точнее, отвлечение — алкоголь и… секс. Тогда-то он и повадился ходить в публичные дома, отпуская себя хотя бы на ночь, каждую из них проводя с разными партнёрами.       Когда он без предупреждений стал часто пропадать из Долины Призраков, его семья в первое время даже малейшего понятия не имела, где он и чем занимается. Облазив всю Долину и близлежащие поселении, они решили заглянуть в небольшой городок, по сути, единственный город в их округе. Там-то несколько местных узнали его по описанию и указали дорогу. Поняв, где именно он пропадал всё это время, Чунь Хуай Минь выпал в шок, Гу Сян в непонимание, как её старший брат мог вляпаться в такое, а Цю Ци Цин впала в гнев. Само собой, они стали силком забирать его оттуда, но он возвращался вновь.       Однажды Чунь Хуай Минь отправился в Цзянху по его заданию, а Вэнь Кэсин… Спасаясь от очередного приступа, в бордель. Узнав об этом, А-Цин разозлилась не на шутку. Девушки из Департамента Неверных позже говорили, что прежде не видели на лице их весёлой А-Цин столь холодно-презирающее выражение. Не желая брать с собой Гу Сян в место, где царил порок и разврат, она оставила её под присмотром Лю Цяньцяо, а сама пришла в весенний дом. Через главный вход её никогда бы не впустили, а привлекать к себе лишнее внимание она не хотела, поэтому пробралась тайком через окно. Картина, открывшаяся перед ней, была отнюдь не самой приятной. Благо, что хотя бы юноша-куртизан уже покинул комнату. Сквозь наплывшую дрёму Вэнь Кэсин услышал знакомый с детства аромат горячей земли и лечебных трав, приятно выделявшийся на фоне сладковатых благовоний и остатков пудры. Приоткрыв глаза, сквозь дурман алкоголя он смог рассмотреть смутную, но хорошо знакомую фигуру, облачённую в ало-изумрудные одеяния. Она стояла, скрестив руки на груди, и смотря на него сверху вниз.       —А-Ци-и-ин… — пьяно протянул он, чуть приподнимаясь на локтях. — Если ты наваждение, то… Замечу, прекрасное…       То, что она дала ему звонкую пощёчину, Вэнь Кэсин осознал не сразу. Его щека горела и пульсировала, нежная рука целителя прошлась по нему довольно сильно. Лишь поняв, что он слишком резко протрезвел, словно удар выбил из него разом весь алкоголь и дурман, молодой человек понял, что только что произошло. Волна злости и гнева накатила на него слишком резко, и он, грубо схватив девушку за запястье, дёрнул её на кровать, перехватывая её ноги так, чтобы она не могла двинуться.       —Ты хоть поняла, кого ударила? Видимо, я был слишком добр с тобой..! — он хотел сжать её горло, но рука так и застыла в воздухе. Он не мог, не со соей младшей сестрой.       —Кого ударила? — ухмыльнулась А-Цин. — Идиота, который забыл про свою семью и решил топиться в вине и этих швалях! — её глаза покраснели и наполнились слезами. — Дагэ, если тебе больно, скажи нам..! Не пропадай, не бросай нас… Если тебе тяжело, поделись с нами, расскажи нам, доверься нам! Позволь позаботиться о тебе..!       Неожиданно Цю Ци Цин расплакалась и это окончательно сломило Вэнь Кэсина. Отпустив её руку, на которой уже наливался синяк, молодой человек обнял младшую сестру, прося прощения за свою грубость. Она рыдала ему в плечо, которое уже через несколько часов молотила своими кулачками со словами: «Фу, срам! Оденься уже! Я на тебя в детстве насмотрелась!».       И вот теперь тело его бойкой, прекрасной, гордой, нежной и доброй младшей сестры лежало в его руках, залитое кровью. Он должен был любить её намного больше. Он должен был ценить её намного больше.       —Гэ! — заливаясь слезами, Гу Сян схватила его рукав окровавленными пальцами, крепко сжимая. — Гэ, я никогда и ничего у тебя не просила, но теперь умоляю! Прошу тебя! Молю! Отомсти ему! Убей его! Уничтожь! За Вэйнина! За Цин-цзэ! Убей его!!! — сорвалась она под конец на истошный крик.       Переведя взор на рыдающую А-Сян, Вэнь Кэсин притянул её к себе, целуя в лоб. Встав и подняв А-Цин, мужчина прислонил её к беседке рядом с Цао Вэйнином и, погладив Гу Сян по голове, поднял с земли свой веер, сжимая челюсти и кулаки. Внутри него разгоралась страшная буря.       —Мо Хуайян..! — прошипел он, срываясь с места.       Улыбнувшись, Гу Сян наклонилась вперёд. Сил сдерживаться у неё больше не осталось, и девушку вырвало кровью. Перед глазами всё меркло, она чувствовала, как замедляется её сердце. Лишь красная фигура в расплывающемся мире была четкой для неё.       —Будь счастлив… Гэ… — с последним вздохом прошептала она, падая на грудь Цао Вэйнину. Её ладошка легла точно в ладонь Цю Ци Цин.       Шнурок на подвеске Вэнь Кэсина, которую А-Сян и А-Цин сделали собственными руками вместе с подвеской Чжоу Цзышу и подарили им, порвался, и украшение упало на землю, разбившись…