На страже

      Лев лежал с правого края достаточно широкой тропинки, в каньоне, а сзади хищника росли кустики, они как-бы прикрывали вход в это место.       Самец здесь не просто полюбоваться природой, а для очень важного поручения. Его голова была строго поднята вверх, словно что-то высматривая. Он даже не двигался, лишь только красная чуть подросшая грива иногда ворошилась при редких потоках ветра.       Было очень удивительно, что в этом месте на данный момент не раздавались голоса, так как лев был не один.       На противоположной от него стороне, с левого края тропинки лежала красивая бурая львица, чуть помладше его, примерно на месяц. Сейчас она была в той же позе, что и лев. Вот только глаза не были уж такими грозными — для самки это не свойственно, в них веднелись добро и нежность.       Если красногривый, то и дело, что находился на одном и том же месте, в одной и той же позе, и грозно высматривал врага, то бурой приходилось часто отвлекаться на вылизывание, чтобы сильно не мешать товарищу запахом.       На данный момент, она уже сделала свои дела и лежала на левом боку медленно помахивая хвостиком, посматривая на льва хитрыми глазками. Между её задними лапками отдавался зуд, он был как приятным и жаждующим, так и мучительным, просто потому, что его не могли удовлетворить.       Красавица переворачивалась с одного бока на другой, ложась, то на спинку, то на животик, иногда проводя хвостиком по своей дырочке, при этом жалобно мурча.       Она снова оказалась на брюшке, положила мордочку вытянувшись вперёд, прижала ушки и прикрыла глазки.       Кайон наконец решился, он отвёл взгляд от горизонта и перевёл его на любимую львицу. Она выглядела так, словно пыталась соблазнить его, лапы были подогнуты под стройное тело, а солнце освещало грациозные бока.       Он чувствовал этот запах, что заставлял его не быть равнодушным. Принцесса поднялась с земли отвернувшись от самца и присев на бёдра предварительно их раскрыв, стала аккуратно облизывать горячий цветочек, немного заходя мокреньким язычком внутрь, удовольствия от этого было мало, однако всё же лучше что-то делать, чем ничего. — Что делаешь? — как гром среди ясного неба раздался голос у уха львицы.       Та взвизгнув вскочила с места и испуганными глазами уставилась на друга. Её сердце сильно билось от испуга.       Красногривый смотрел обычными глазами, чуть приподняв бровь, не выражая никаких эмоций, кроме как любопытства. Осознав всю ситуацию Рани слегка смутилась и даже чуть-чуть покраснела, но это было практически незаметно под её бурой шерстью.       Постояв так несколько секунд, самка спокойно выдохнула. — Кайон… — протянула она и вернулась в исходное положение, а лев ушёл на своё место, поглядывая хитрыми глазами.       После вот такого «маленького» инцидента, львица стала оборачиваеться каждый раз когда собиралась вылизаться.

***

      Время близилось к вечеру. На горизонте осталась всего половина яркого светила, что вскоре тоже там скроется.       Жители были в предвкушении хороших сновидений, однако не все. Всем тем кто стоял на страже было не до сна. Им приходилось находиться только на своём посту, им разрешалось менять позу, переходить с места на место, иногда переговариваться с товарищем (не часто), однако делать всё это надо было так, чтобы не пробрались недоброжелатели.       В связи с положением дежурных, кто-нибудь из их семьи брат/сестра приносили утром, в обед и перед сном им тушу животного, чтобы они могли поесть.       На данный момент Киара и Кову принесли по зебре для Кайона и Рани, Балио же являлся таким же защитником, что и его сестра, поэтому он стоял на другом посту и не смог бы принести ей пищу, к тому же, ему самому несли её.       Когда принц Земель Прайда и принцесса Земель Древа поужинали, то направились на свои выбранные места. Они не сильно устали за этот день, ведь с этого прохода никто не нападал, поэтому им будет легче провести эту ночь вне сна.       Стоило принцессе отвернуть голову в другую сторону, как она сразу же почувствовала движение и шорохи со стороны принца, быстро среагировав она повернула голову к нему. — А куда это мы двигаемся? — коварно произнесла она, увидев друга уже преодолевшего полпути между ними.       Он лежал в такой же позе и не подавал виду, смотря всё так же вперёд, словно не понимает, что происходит. Но пристальный взгляд бурой дал о себе знать. — Ну и никуда я не двигаюсь! — Он поднялся с «новоизбранного» места и вернулся на прежнее, а львица с довольным взглядом отстранилась от него.       Она аккуратно и медленно хвостиком била по земле, как бы торжествуя своей победе, однако это выходило так плавно, что ну никак не могло не привлечь внимание самца. Он продолжал сверлить её жаждующим взглядом и вертеть зрачками глаз за мягкой и пушистой кисточкой. — А почему ты так делаешь? — словно загипнотизированный спросил лев, не отрывая взгляда от движующегося объекта. — Я рада! — с улыбкой ответила та.       Жара уже давно успела уйти, и сейчас было как-то даже прохладно. Особенно изменения в температуре самой первой довелось почувствовать молодой самке, хоть она и проводила обход с отрядом каждую ночь, эта показалась ей довольно холодней.       По бурой шерсти, то и дело, что проходился не самый приятный ветерок, заставляя львицу каждый раз вздрагивать под холодным напором. Она свернулась в клубочек и закрыла глазки, почувствовав моментальное тепло.       Ну нет, она не могла согреться так быстро! Ну и рушить такое приятное чувство тоже не хотелось. Она аккуратно вывернулась, не открывая глаз.       Поняв, что тепло идёт с одной стороны и оно не прекращается, принцесса моментально отстранила голову от пока что, ещё невидимого существа и распахнула карие глаза. — Так, а это что ещё за нежности такие? — с хитрицой воскликнула она увидев любимого ею льва, прижимающегося всё ближе и ближе к ней с довольной улыбкой, смотря всё так же перед собой. — Да где же вы, моя госпожа, здесь нежности видите? — с хитринкой произнёс он, повернувшись и обняв за выразительные формы тела красивую самку, прижал к себе. — Как не уважительно… — в якобы недовольном тоне проворчала принцесса. — Так что же, мне теперь перед вами на колени встать и поклониться? — Ну конечно можно было бы… — закатила свои блестящие глаза львица. — Да, что ты говоришь… — передразнил любимую красногривый. — Пусть другие встают! А я не буду! — Вот как! И почему же? — вскочила с места наследница.       А за ней подпрыгнул и принц другого прайда. — А потому! — Ну, почему, а?! Почему?! — всё никак не унималась львица, то прыгая к нему на встречу задавая всё один же вопрос, то прыгая назад уже под напором льва, который отвечал всё один же ответ. — Потому! — Почему?! — Потому!       Но видимо, теперь не такой уж и слабый пол одержал победу. Самка наступала сверху на самца, а тот смотрелся как маленький нашкодивший львёнок, которого ругает мама.        С каждым её вопросом, криком и вздохом он прижимался всё ближе к земле. — Почему?! — сново задала вопрос она. — Потому что… — опять произнёс красногривый. — Информативно! — оценила его слова принцесса. — Явно больше, чем в те предыдущие разы! — Так почему?! Ну, говори, почему?! — перешла уже на кричащий тон львица. — Потому что… Потому что… — лев не выдержал такого сильного напора и резко встал, так что самке пришлось отпрыгнуть назад. — Потому что я тебя люблю!       Последние три слова разразились эхом, казалось, что он прокричал их на все священные земли.       Ещё несколько секунд влюблённые прислушивались, слыша отчётливое: — Я тебя люблю!       Они повисли в молчании, Кайон гордо стоял смотря на хрупкое создание, которое медленно перебирало с лапки на лапку пятясь назад, прижав ушки к голове, на её глазах выступали слёзы, а сами они метались лишь бы не смотреть на него.       Она дошла до своего края, улеглась, скомкалась в клубочек и заскулила. Только тогда гордый и грозный вид самца сменился жалостливым. — Рани… прости пожалуйста, я… — не успел он договорить, как комок разжался и заплаканная львица прокричала. — Уходи! — эти слова настолько больно прозвучали для него, он в последний раз прошиптал «прости», а затем медленным шагом направился в другой конец, а всё начиналось ведь так хорошо…       Улёгшись на своё место, он слегка повернулся к принцессе и заметил, то как она активно двигает головой в междулапье, даже не разворачиваясь из клубка.       Ну конечно!       Она вовсе не хотела прогонять его, дело в том, что на неё внезапно наплыл новый поток течки, настолько сильный, что она не сдержала слёз и просто не хотела, чтобы лев учуял запах.       Он осторожно поднялся и медленно побрёл к любимой. Дойдя до места назначения, аккуратно коснувшись носиком до её шейки отодвинул от промежности.       Её глаза были заплаканы, а по щекам текли слёзы, она словно задыхалась ими, рот был приоткрыт, а оттуда доносились хрипотца и ужасные крики, заставляющие сердце принца сжиматься всё сильнее, они сменялись плачем.       Красногривый с любовью стал слизывать её слёзы. Когда же они у неё попросту закончились, она тихо произнесла. — Отойди… — Нет, я не вернусь на своё место, находится там в одиночестве без тебя для меня просто мука. Это страшная пытка, которая может не закончится никогда! Я не могу смотреть на то, как тебе тяжело. Ты не представляешь как я тебя люблю, Рани… — она внимательно выслушала его не смея прирывать. — Прекрасно представляю… — тихо прошептала львица. — Я ведь тоже тебя… — на этом моменте она сделала паузу и как бы трудно ей не было признавать это и говорить, она была должна раскрыться чувствам. Самка прикрыла глаза. — люблю…       Как только её язычок выговорил это, то она сразу же подскочила с места, с новой дозой слёз. — Отойди, прошу тебя! — буквально крича умоляла льва самка. — Отойди и отвернись!       Как только красногривый хотел что-то сказать, она его опередила. — Дай мне успокоится! Потом поговорим нормально! — и он её послушал, развернулся и направился на место.       Рани сразу же отвернувшись и встав в привычную за последнее время позу стала жадно вылизываться. Словно как зависимая, она вталкивала свой язычок в узкий проход быстро работая с ним, иногда целуя по французски раскрывшийся цветочек и нежно закусывала половые губки аккуратно потягивая их.       Всё это издавало причмокивающийся звук и тихие постанывания, но она словно не беспокоилась о том, что думает сейчас её любимый, словно его тут вообще не было.       Он находился к ней спиной чувствуя как его половой орган выскальзывает из ножен под эти звуки. — Можешь идти. — раздался спокойный голос принцессы.       Когда тот обернулся, то увидел её растянувшуюся в полный рост, лежащую на правом боку, отвернувшись от него и потягиваясь она выглядела так, словно ничего не было. Почувствовав внимательный взгляд Кайона, она перекатилась по спине, на другой бок и приподняла голову, выпрямив свои ушки, её глаза искрились.       Львица указала мордочкой на место около себя, хищник последовал её примеру и прилёг рядом. Она к нему прижалась чувствуя тепло, которое разливалось по всему телу, и потёрлась головой об его ярко-красную гриву при этом утробно мурча. После содеянного она отстранилась, а принц аккуратно провёл языком по тёмному лбу.       Их губы слились в поцелуе, который был для них таким долгожданным, они долго мучались, не могли признать, что любят друг друга, вынуждены были скрывать это, думали, что не взаимно, а теперь?       Всё хорошо?       Разве может быть судьба настолько чудесна?       Нет, не может.       Ведь всё же с одной проблемой им надо справиться…       Принц продолжал осыпать поцелуями любимую. Однако… — Уйди! — сново вырвался этот до боли знакомый крик.       Мягкое чудо вновь вырывалось из его лап, казалось-то всё хорошо. Но разве через это не проходят каждый лев и львица?       Да… — Нет… я не уйду… Я тебе уже говорил, что не могу смотреть на то, как ты мучаешься? Не могу больше видеть это! — Так ты и не смотри… — она вновь и вновь совершала попытки вырваться и потушить пожар, что разгорался с каждым разом всё сильнее и сильнее, он не обжигал её, нет. Он был каким-то в мере даже приятным и будоражащим, желаемым. Но в тоже время и неутешимым.       Она перестала пытаться выкарабкаться из тёплых лап и кажется даже успокоилась, но на самом деле она просто понимала, что что-бы не делала, даже если бы и выбралась, и лев выполнил бы все её прихоти, всё равно потушить пламя ей бы не удалось, сколько раз не повторяла бы она ту процедуру — она не помогала.       Будь, что будет…       Самец почувствовав, что «пленница» успокоилась, стал опускаться всё ниже и ниже, захватывая уже её светло-розовые сосочки, иногда посматривая глазами в верх, на её мордочку.       Она не сопротивлялась, казалось даже была не против, или просто не было сил. Из её пасти доносилось слабое усталое похрипывание. Словно умирает.       Закончив с вылизыванием красногривый навис над ней, посмотрев в глаза и последний раз чмокнув в губу.       После чего перевернул на животик и взялся за холку. Самка, можно было бы подумать, даже обрадовавшись, автоматически привстала на задние лапки, согнула их и отодвинула хвост тихо проскулив, почувствовав, как сразу же в её цветочек упёрся пенис любимого.       Она закусила губу простонав и закатив глаза, когда лев резким движением бёдер вошёл в неё наполовину. Затем сильнее вдвигаясь внутрь вызывая стоны удовольствия у красавицы. Когда половой орган самца был погружён до конца, он начал медленно двигаться, потихоньку ускоряясь от поведения, теперь уже, не подруги. Чем сильнее, тем он ближе прижимал к земле Рани.       Каньон переполняли стоны и томные вздохи, надо было только лишь молиться, чтобы этого никто не услышал. — Кайон… — тихо прошептала она перед тем, как затряслась в конвульсиях, а в её матке оказалось семя самца.       Аккуратно освободив её от своего капкана, он прилёг рядом, а львица неслышно и плавно забила хвостом о землю. — А сейчас ты тоже рада? — Да…