Обедает Криденс в излюбленной старенькой кофейне под названием «Горячая чашка», на углу рядом с тем псевдо-ресторанчиком, куда большинство старших студентов ходили обедать.
Эта кофейня не привлекала светлых, модных подростков, с большой компанией поэтому Бэрбоун ее так любил. Он сидел всегда на одном и том же месте: за столиком у одного из немногочисленных серых окон, украшенных под старину. Парень успокоился, как только переступил порог университета, и сейчас со спокойной душой, пьет свой кофе, пока на деревянном столе стоит тарелка с кусочком шоколадного торта. Не самый лучший обед, ему просто хотелось хоть через еду, чем-нибудь себя порадовать. Сидя в зале, Криденс читает книгу, экземпляр, найденный в библиотеке университета, и как любитель этого жанра — был обязан его ее прочесть. «Фантастические твари и где они обитают», произнося про себя названия книги, Криденс не раз удивлялся тому, что видел и что читал. Фотографии и рисунки различных существ, прекрасные подробные описания, как будто, эти животные и правда существуют!
Через окно он выглядел, как вещь из антуража кафе: странная прическа и строгая одежда, как будто он тут был всегда, с самого открытия кафе. Могут ли заведения идти людям?
Похоже, что да.
В одной руке мистер Грейвс держал кофе, в другой книгу, в которой затерялся среди строчек. Он также забыл, где находится и что случилось, словно пропал от проблем в этой книге.
Мрачный хмурый день бил в окно, через раму, он попадет обволакивать, и греет парня, кажись, подсвечивая его, как какой-нибудь необходимый для сюжета предмет в игре, но никто не обращал на него внимания, даже и не пытался.
Персиваль смотрит в сторону кафе, где по его предположению обедают те, кому не хочется делать этого в столовой университета. Он решает посетить его, сколько бы студентов он там не встретит. Если повезет, ему удастся завести с кем-нибудь беседу, пусть даже деловую. Это же не запрещено, верно?
И вот опять, опять мужчина вспоминает Криденса, штормившего его мысли с момента ухода из его кабинета. Вновь Грейвс ставит его на место придуманных им людей. Думает:
а что если Криденс именно там, что, если он обедает сейчас там, как и прочие студенты?
«
Нет, — он тут же себя одергивает. —
Если предположить эту возможность, она будет равна одному проценту, не больше».
И все-таки: а что, если...?
Персиваль заходит в кафе, обращая внимание на интерьер помещения, кажется, он сделан в стиле лофт. Об этом говорили индустриальные мотивы: открытая кирпичная кладка, нарочито небрежно нанесенная штукатурка, незатейливая, но удобная мебель. Все это в сочетании с брутальными металлическими светильниками и необычными украшениями, создающих ощущение простоты и свободы.
За столиками уютно сидели люди, (мужчина подметил, что подростков в этом заведении было больше) беседовали о чем-то рабочим, но серая масса Персиваля не интересовала, именно поэтому он так быстро потерял интерес к их рассматриванию.
Он медленно подходит к столу заказа, откуда берет карточку с меню и приступает к выбору обеда. На глаза то и дело попадались десерты, никак не подходящие к утолению голода мужчины, тем более, десерт — девчачья еда (по крайней мере так считает Персиваль).
Бэрбоун дочитывает про очередного существа, которому Ньют Саламандер даже дал название — Нюхль, и откладывает экземпляр в сторону, и все-таки приступает к медленному поглощению торта, чтобы не запачкать книгу, или не уйти в неё с концами. Кридес устремляет взгляд в окно, тяжело выдыхает, и возвращаясь в реальность. Его пустые от мыслей глаза, устремленные на быстро затягивающееся серыми тучами небо, выглядели намного живее, чем большинство студентов, которые шумно общались за столиками большими компаниями. Темные глаза Криденса, будто бы поглощали это хмурое небо. Словно можно было заглянуть в его голову, и увидеть все мысли и мечты, но нет. Это было невозможно. Невозможно его понять, даже по «мыслям на показ». Парень вновь выпадет из этого мира, в свой фантазийный, со всеми животными, что описывались в книге: «Фантастические Твари». Он нуждался порой в этом, — засесть, где-нибудь, и уйти в себя, в свои фантазии, отвлечься в мире грез, где теперь он был на ровне с существами. Вдруг, он замечает, как в помещение заходит мужчина, с растрепанными от ветра волосами. Это был Мистер Грейвс. Как всегда, но сейчас в особенности, он выглядит очень эстетично в своем элегантном пальто, подчёркивая им не только свой статус, но и прекрасный расклад ума и внешнего вида.
Я думал, он будет с преподавателями в столовой, — произнес Криденс в своей голове, и спокойно отправляет в рот очередной кусок шоколадного торта, со страхом осознавая: завтра у них занятия. Дома у Персиваля.
Он тяжело выдыхает, быстро сводя ноги под столом, понимая, что он жив ровным счётом до вечера, пока не зайдет к мужчине, где их никто не будет беспокоить. Парнишка тихо хмыкает и отпивает кофе, надеясь, что Грейвс заметит его, подойдет именно сюда, к нему, а не в то заведение напротив, куда только что зашли его одногруппницы, громко смеясь, и обсуждая каких-то людей на всю улицу. Он отправляет последний кусочек тортика в рот, и вытирает лицо салфеткой. Оставаясь на месте, он старается допить большой стакан кофе и придумать план, как не умереть после вида этого мужчины.
Выбирает Персиваль еду посытней: картошку с куриным филе и грибами. Принимающий заказ мужчина, в противоположной стороне за столиком, осведомил клиента подождать, и Персиваль кивает, начиная осматривать зал в поиске свободного столика, и, о, какого же было его неподдельное удивление, когда взгляд пал на знакомую фигуру. Очень уж знакомую фигуру...
Легок на помине — подмечает Персиваль и уже не сомневается, в том, что судьба нарочно подставляет ему этого парня. Нарочно дает повод встретиться, вот только для чего?
На Криденса, Персиваль смотрит заинтересованным взглядом. Видно его предположения все - таки оказались неверными, конечно, он ведь совсем знает его, откуда он мог знать? Криденс заходит сюда постоянно?
— Ваш заказ, сэр, — прерывает его мужчина недавно взявший у него заказ. Он оставляет на столе блюда.
— Благодарю, — отзывается Персиваль, забирает блюдо и целенаправленно идет к столу, за которым сидит Криденс.
Из всех сидящий здесь студентов, подсесть хотелось только к нему, и пока что Персиваль находит этому только одно оправдание — любопытство и дружеские отношения. Такие ведь могут быть между студентом и учителем, ведь так? Грейвс решает начать диалог первым:
— Для меня сюрприз увидеть здесь тебя, Криденс, — с улыбкой произносит он и садиться напротив Бэрбоуна. Показывает, что не забыл его имени.
— Часто сюда ходишь? — задав вопрос, густые брови Персиваля чуть приподнялись вверх, а его внимательный взгляд был устремлен исключительно на парня.
Бэрбоун подрагивает от копчика до шеи. То ли от испуга, то ли от приятного, грубого голоса мужчины. В полумраке своего сознания, откуда его так бесцеремонно выдергивают, все получается так, как он и хотел, — чтобы преподаватель пришёл сюда, сел рядом! Но также знал, — это нехорошо, очень нехорошо. Он не хотел доставлять мужчине дискомфорт, своим глупым поведением, тем более, тут студенты, что уже смотрели на них и следили. Что, если из-за этого, к мистеру Грейвсу будут плохо относиться? Например, обсуждать его на парах, и во всем будет виноват подросток, просто своим существованием.
— Мистер Грейвс? — озвучивая свои мысли, чуть ли не полушепотом, Криденс переводит взгляд на прекрасного, статного преподавателя. Его взгляд окутывает тело подростка, манит и поглощает.
На столе, сделанного из дуба, грубое массивное дерево, выглядело красиво, в сочетании с хрупкостью Криденса. Пустое блюдце с остатками шоколадного крема и десертная ложечка, быстро пропали со стола, с пришедшим официантом. «Женский десерт», что любил паренек, уже был съеден, но смотря на тарелку, где была картошка с куриным филе и грибами, живот сам издал звуки несогласия с выше выбранной едой. Криденс быстро делает новый заказ невысокому мужчине официанту, который, услышав выбор, нежно улыбается подростку и кивнув, уходит.
— Я... — Криденс кусает губу. Следует ли говорить? Вдруг и это услышат студенты? Как ему вести себя на глазах других?
— Да, каждый учебный день ходу сюда обедать. — на столе осталась массивная кружка на половину недопитого американо, и книга про фантастических существ.
Отводя глаза в сторону, в низ, не желаявстретиться с взглядом мужчины, точнее, понимая, что лучше этого не делать.
Он хотел заглянуть в этот взгляд, рассмотреть мужские брови, морщинки, потрогать тонкие губы, и с легкой проседью (или так казалось от освещения) волосы, ух...
— А вы впервые тут? — тихо отзывается Криденс, будучи не против продолжить разговор, но нужно ли это?
Заказ быстро оказался на столе, и взяв вилку, аккуратно наколол нежное, мягкое мясо курицы, которое он отправляет в рот. Официант знал, Криденс нечасто заказывает такие блюда. Может это что-то значит?
Глядя на смущенного ситуацией Криденса, Персиваль еле сдерживает желание усмехнуться, но вместо этого выдает из себя дружескую улыбку. Он и сам удивлен редкому совпадению череды их встреч, и то, как он сам того не замечая желал его здесь увидеть.
— Сколько еще раз за день нам суждено будет встретиться. – шутит Грейвс и смотрит то на свой обед, то обратно на Криденса.
Ненароком Грейвс не замечает, как засматривается на студента: рассматривает его впалые скулы, которые появились у юноши то ли от сильного похудания, то ли даны самой природой, неровный нос, на котором Персиваль успевает разглядеть едва ли заметную родинку, палые серые, но чем-то примечательные глаза.
— Ты так сильно волнуешься только из-за того, что я подсел к тебе? – вежливо предполагает Персиваль наконец-то отвлекшись от рассматривания парня.
Нельзя было не заметить существенные изменения, когда Криденс буквально начинал запинаться, отводить взгляд и еще несколько факторов, указывающих на то, как ему неловко.
— Думаю, тебе стоит расслабиться. —Персиваль медленно моргает и кладет в рот отрезанный кусочек филе, продолжая смотреть на Криденса внимательным и заинтересованным взглядом, а потом улыбается.
Конечно, сделать это трудно, даже невозможно, когда тебя пожирают недобросовестные взгляды, Персиваль понимает это, однако не делает ничего нарушающего, то, за что может быть подвергнут осуждению, как и Криденс. Персиваль хочет стать для него другом, всего лишь.
Так ли разглядывают тех, с кем ты хочешь дружить? Ведь, дружба понятие относительное — в голове возникает голос из вне, тот, который заставляет задуматься. Но эти пустяковые мысли тут же как ветром сдуло. Персиваль ловит себя на мысли – за ним остался вопрос без ответа.
— Да, здесь я впервые. Сегодня нет желания обедать в столовой университета, а это кафе удачно расположилось около учебного заведения. Мне нравится атмосфера. Хотя, думаю, вечером здесь спокойнее. Не так много студентов. — Грейвс неопределенно пожимает плечами и поворачивает голову в сторону соседнего столика, заставляя студентов перестать рассматривать их так детально.
Он начинает думать о том, что зря в свой первый день открыто позволил себе подсесть к студенту, не хотелось создать неправильное впечатление, и все-таки, ничего неправильного они сейчас не делают, ведь так?
Еще хотелось уточнить насчет времени для завтрашнего кружка, который пройдет нестандартным, но удобным для них обоих способом, но спросить об это Персиваль решает позже, не здесь.
— Тренер не поймал тебя после пар? — спрашивает Персиваль и поворачивается обратно к Криденсу, решая разбавить неловкость за столом. Хочется, чтобы в его присутствии парень чувствовать себя более комфортно и открыто, пусть на это уйдет чуть больше времени, чем хочется.
Густые брови мужчины чуть приподнимаются вверх, а язык слегка касается сухих губ, облизывая их. Грейвс складывает руки в замок и вытягивает ноги, касаясь носком туфли голени Криденса. Через пару минут ему приносят заказ. Официант терпимо выкладывает перед Криденсом тарелку с малой порцией обеда, как он и просил. Тяжело, но добро выдохнув, парень чуть даже расслабляется, ощущая гладкий носок туфли Мистера Грейвса. Странные эмоции хватают и кидают в дрожь, в глазах появляется азартный блеск, отчего даже приходится опустить взгляд в тарелку и приступить к пище.
Криденс приступает к еде, попутно раздумывая над поставленным вопросом. Он не хочет обращать внимания на студентов, хоть ненароком выходит замечать краем взора, взгляды заинтересованных глаз, что требовали ответа без вопроса: Что происходит?
— Н-не-то чтобы, — отвечает он, — Ему сказали, что я в школе и декан моего факультета сказал: ещё один пропуск без причины и будут уже разговаривать с родителями, — спокойно, тихим голосом продолжает Бэрбоун, не поднимая взгляд на мужчину, чтобы не начать заикаться от смущения.
Как ему мог понравиться мужчина? Такой статный, красивый, умный...преподаватель. Криденс уже знал — его мысли лишь пустая трата эмоций. Вряд ли он полюбится кем-то, как мистер Грейвс. Скорее всего, ему просто жалко студента, чего и не хотел Криденс. Не хотел, чтобы кому-то было его жалко.
Он чувствует вибрацию телефона, и слышит тихую, незатейливую мелодию скрипки. Темноволосый, открывая сумку, ненароком показывает незначительное содержимое взору учителя: пару тетрадей со стикерами, записную книжку с ручкой, и пачку сигарет, что, как будто забыто, лежала в стороне рядом с телефоном. Вот и он. Он достает с портфеля телефон и выключает звук, а гаджет бросает обратно в портфель, даже не хотя отвечать на звонок.
Возвращаясь к разговору, будто и ничего не было, Криденс ведет себя зажато и сдержанно. Он не хочет казаться каким-то странным, или наоборот, слишком прилипучим.
— Я думал, в-вы будете обедать с учителями, чтобы познакомиться. У нас тут только три преподавателя по музыке — его взгляд поднимается на мужчину. Он смело засматривается на него, и это так близко: щенячий взгляд, круглые большие глаза с прекрасными бровями и статным лицом, что будто бы говорило: да, вот я такой, и что дальше? Он слегка улыбается, приподнимая уголки губ вверх.
Взгляд Криденса опускается в свою тарелку. Он проводит дорожку глазами от блюда, до слегка впалых скул лица, от плеч, к сильным ладонями, на которых отчетливо выделяются вены. В них хотелось вглядываться. Персиваль был прекрасен сам по себе, и отдельно от своего тела. Криденс сразу это вынес для себя и оставил в самых потайных местах сознания, чтобы вспоминать потом, когда их общение иссякнет.
Ему самому было интересно, откуда этот мужчина, есть ли жена, а дети? Но после мыслей о том, что подобные вопросы мужчина слышал и не раз, молчит, решив, что время само пройдёт и тот расскажет сам, если это будет важно.
Персиваль склоняется к еде, когда Криденс затрагивает тему о знакомстве, и сейчас он выглядит тем, кто избегает встреч по непонятным причинам, совсем как подросток. И в самом деле, почему он не пошел в столовую, где есть превосходная возможность познакомится с коллегами, узнать больше об учениках, учителей, да и в целом протекающую жизнь университет?
— Не знаю, — ищет оправдание Грейвс, медленно мотая головой, а его плечи слегка приподнимаются. Он уводит серьезный взгляд в тарелку, будто стараясь избежать этого диалога, но поднимает глаза и продолжает: — Сегодня нет особого желания. Чтоже, твои одногруппники не дружелюбные, от слова совсем, если позволили себе сдать тебя, знаешь, — Грейвс снисходительно усмехается, вспомнив себя в таком же возрасте, с такими же проблемами. Исключение давало то, что он не был замкнутым, зато каким еще шалопаем, – В школе и университете, я также не любил физкультуру, я не знаю, чем было вызвана нелюбовь к физическим упражнениям. Чаще, я прогуливал и наведывался в прилавок с мороженым, продавщица видела меня там каждый день. Отец меня ругал, но я был слишком настойчив, все равно ходил туда.
Уголки губ Персиваля по-доброму приподнимаются вверх от теплых воспоминаний детства, к сожалению, уже прошедших.
— В следующий раз можешь сказать, что был у меня на кружке. Мои слова тому подтверждение. Не думаю, что он будет опрашивать всех студентов насчет тебя.
Заметив за собой легкое покачивание ногой, носок которой все это время касался ноги Криденса, Персиваль одергивает себя, прекращает качать ногой и ставит ее на пол. Сколько раз он коснулся его ноги? А сколько времени он делает это? И… почему Криденс не остановил его?
Вопросы шли друг за другом, создавая для мужчины непонятную картину о сидящем собеседнике напротив. Не мог же он все это время терпеть это, просто из уважения.
И Персиваль всматривается в Криденса, думая о том, извиняется ли ему за такую мелочь или промолчать, и все же первый вариант берет свое.
— Извини, ненавижу свою привычку. Надеюсь, не запачкал тебя. — Мужчина сдвигает от себя пустую тарелку и опускает подбородок на кисть приподнятой руки, сам того не замечая, как начинает любоваться Криденсом.
На него сложно не засмотреться — ловит себя на мысли Персиваль, заинтересованно всматриваясь в глаза юноши, сравнимые с морским темным камнем. Вот только сказать такое вслух равно преступлению. Так казалось, по крайней мере, сейчас. Криденс вызывает у Персиваля противоречивые взгляды и мысли: с одной стороны, он ничем не отличался от тех ребят, которые были загнаны в угол различными факторами, но с другой, — хотелось его приласкать, увидеть в глазах блеклую уверенность, со временем превращающая в ослепительное солнце. Так и хочется протянуть к нему ладонь, провести по щеке или волосам, при этом не спугнуть, однако, как только возникает такое желание, Персиваль самому себе напоминает, где они находятся.
— Почему ты не ответил на звонок, Криденс? – спрашивает он, тихим благозвучным голосом, тем самым прерывая продолжительное молчание, за которым он исследовал мальчика, – Он мог быть важным. — Персиваль убирает руку с подбородка, одергивает снизу пиджак, и приподнимая рукав белоснежной рубашки смотрит на неумолимое время, поджимающее их разговор. Если бы не лекции, Грейвс с полной уверенностью остался бы здесь еще, лишь бы поболтать с Криденсом, который чем-то зацепил его внимание.
— Нет, не важен, — тихо отвечает темноволосый юноша, с грустью в голосе. Его штанина брюк вся в пыльных пятнах грязи от покачиваний ноги Персиваля, но на это было так все ровно, пока никто этого не видит.
Криденс не соображает, почему его сердце так гулко бьётся, когда мужчина смотрит исключительно на него. Томные глаза съедают всего мальчика, забирают все себе — его надежды, мысли, тело. Криденс не замечает, как засматривается пустым, недоумевающим взглядом на учителя, всматриваясь в его нежные и одновременно строгие глаза, обильно большие брови и черты лица. Он готов прямо сейчас расцеловать каждый миллиметр этого мужчины, сказать: вы мне нравитесь, Мистер Грейвс! Но... это бы выглядело наверняка слишком уморительно для мужчины, и он бы улыбался, совсем так же, как рассказывал о своём детстве. Бэрбоуну очень нравилась эта улыбка мужчины.
— Уже пора возвращаться на занятие, Мистер Грейвс, — тихо приговаривает Криденс, когда мимо их стола проходят одногруппники, а официанты, начинают подходить к столикам со студентами со счетами в руках. К их столу тоже подходит молодой паренёк, он улыбается и протягивает два счета.
Криденс кивает в знак уважения, и быстро рассчитывается за десерт и ещё недоеденный обед, которого и не собирался есть дальше. Он берет свой портфель и смотрит на преподавателя. Он тоже собирается уходить. Криденс тихо шепчет:
— Пойдемте?
За деревянными дверями кафе погода быстро изменилась, — стало намного холоднее. Начался ураган с холодным мокрым градом и дождём. Выглядело все серо и до тошноты отвратительно, хоть Криденс и любил, когда небо затягивали хмурые облака, а буквально в пару километров простегал туман, затягивая за собой большую площадь новостроек и дорог.
Криденс про себя думает о том, что надо было одеться потеплее, и вытаскивает из своего портфеля пачку тонких сигарет со вкусом брауни. Ему нравилась сладкий привкус на губах, после него сопутствовала легкая горьковатость шоколада во рту и в лёгких. Он берет в рот коричневую сигарету, чиркнув зажигалкой, что одаривает лицо мальчика тёплым светом лишь на мгновение, а воздухе затянулся тяжёлый запах сладкого шоколада. Тонкие пальцы изящно держат фалангами сигарету, не давая ей намокнуть и улететь от ветра.
Персиваль солидарно кивает Криденсу, и оставляет под салфетницей сумму за обед, а после следует за парнем. Он умалчивает о несовершенном звонке, считает неуместным задавать дополнительные личные вопросы, которые, вероятно, будут ему неприятны.
Грейвс чуть морщится от непривычного запаха табака, с которым он расстался уже почти что два месяца назад.
Большие перемены требуют больших перемен, — говорил он себе, и первая большая перемена, произошедшая в его жизни — отстранение от курения. Привычка въелась еще с юности, и для Персиваля, которому были необходимы перемены решил начать с нее.
Горький и едким дым проникся в нос, вызывая как приятные, так и очень воспоминания, от которых Грейвс успешно сбежал, но вот, косвенно, они все равно достигли его, напомнив, что от воспоминаний так быстро не избавляются.
— Тренер сказал, чтобы я пришёл даже в рубашке, у нас зачёт завтра. А все что я умею из этого зачета — качать пресс, и то, просто лечь без поднятия таза. — решая немного пошутить, Криденс прикрывает глаза, хмурясь от попадающих мелких шариков града по лицу.
— Мистер Грейвс, вы ещё не сказали куда и когда приходить к вам на занятия. — с хмурым выражением лица, Криденс старается идти на уровне мистера Грейвса в сторону университета.
— Если хорошо постараешься, справишься с поставленной задачей, — Персиваль аккуратно опускает свою тяжелую ладонь на плечо Бербоуна. — Главное не переживай. Увидишь, у тебя будут хорошие результаты.
Ладонь Персиваля спускается к лопаткам Криденса, где задерживается и только потом опускается совсем. Поддержка из него так себе, но на своем опыте, как припоминается, он использовал именно такие тенденции. Персиваль не замечает, насколько часто подвергает Криденса тактильным общением, так непроизвольно, бесстыдно касаясь его...
Вдумчивый взгляд Грейвса устремляется на серые тягучие тучи, так хорошо отражающих его неоткуда возникшие мысли. Град попадал куда только мог: голова, лицо, плечи, и Персиваль сожалеет, что из двоих ни у кого не оказалось зонта. Впрочем, до университета остается перейти дорогу, а там уже недалеко.
Задумчивый взгляд почти мгновенно сменяется недовольным, когда Персиваль осознает, что его прическе пришел конец, хотя, думать сейчас следовало бы совсем не о прическе.
Голос Криденса одергивает его от посторонних мыслей и заставляет обратить внимание на себя. Персиваль хмурит брови, с чем меняется его вид. Теперь Персиваль выглядит суровым. Думает, как будет правильнее поступить, и наконец, после небольшой паузы, выдает:
— Я напишу тебе свой адрес и время, — брови расслабляются и лицо Персиваля становится не таким суровым, — Зайди ко мне в кабинет.
Обращая взгляд на парковку, Персиваля посещают нестандартные мысли, заставляющие его обратиться к самому себе с вопросами. Было куда удобнее просто подвозить Криденса после лекций на машине, а вечером отвозить его к дому, если вдруг на улице, незаметно для них обоих стемнеет.
Это уже считается ухаживанием, — упрекает себя Грейвс, не замечая, как они подходят к университету, у которого ловят любопытные взгляды сидевших на ступеньках студентов. И это любопытство точно возрастет, если кто-нибудь заметит, как новый учитель забирает студента на машине. Слухов точно не избежать.
Как и везде.
Тем не менее не отрицает, что такой расклад событий возможен, пусть и не в первый день.
В двери Персиваль пропускает Криденса первым, пусть это противоречило уставу, но не привычкам. Часто приходилось пропускать вперед, отчего избавиться от настырной, пусть и незначительной привычке было невозможно.
В отличие от курения — напоминает он себе и на его лице появляется скромная улыбка.
— Зайдешь ко мне после последней пар, — говорит Персиваль уже внутри здания, останавливаясь около гардеробной, смотря на Криденса добрым, даже слегка задумчивым взглядом.
И все же, что - то есть в этом парне.
Быстрый поход до университета заканчивается для Криденса докуренной сигаретой, и немного замершими руками, что было как раз кстати, погреть об большие и тёплые ладони преподавателя. Голову окутывают глупые мысли и детское желание дотронуться холодными и бледными пальцами до груди Персиваля, «прогуляться» до его пупка и игриво смотреть, как взрослый мужчина морщиться и подрагивает от неприятного, опаляющего холода.
Сигарету он выкидывает в урну рядом с учебным заведением, даже не думал о том, чтобы выкинуть его куда-нибудь в кусты. Вероятно, эта мелочь и поспособствовала мыслям Персиваля: И все же, что-то есть в этом парне. Жаль, Криденс не умеет читать мысли, а от его бледных ладоней теперь пахло неприятно табаком с лёгким ароматом шоколада.
— Я зайду к вам в кабинет после пар, Мистер Грейвс, — тихо говорит парень их совместный план, так, чтобы никто об этом не услышал. Словно, это большая тайна между ними.
Посмотрев на старенькие часы, что висели в гардеробе и сняв свой черный кардиган, подчеркивающий большие и достаточно худощавые плечи, Криденс слышит надоедливый сердцу звонок, и кивая в знак прощания, быстро покидает мужчину, попадая в толпу высоких студентов, которые как тараканы на кухне при включенном начали, начали разбегаться кто куда, по своим пыльным и, часто отвратно пахнущим потом, кабинетам.
Криденс учится на юриста. Ему нравится работать с бумагами и пропадать в архивах университета, где всегда пахло старыми книгами и пожелтевшими листами с документами. Там пахло пылью, пастой для ручки и, наверно, уже понятно — приходило туда достаточно мало людей. Может, Криденс когда-нибудь туда заведет мужчину и поцелует, но скорее всего, только в своих мечтах перед сном.
Уроки и правда прошли довольно скучно. Как можно было ожидать, Бэрбоун получает не лучшую оценку по физкультуре, что, впрочем, не расстроило его. На остальных парах он даже и не вспомнит, что происходило, если вообще вспомнит, что это были за пары.
Криденс стоит перед дверью в кабинет математики, всматриваясь в странные рельефы дерева и лакированный окрас. Он хочет зайти, но что-то останавливает ноги, не дает сделать и шагу, и когда дверь открывается, Криденс не успевает отреагировать, из-за чего не получает по носу, от одной из студенток последнего курса, которая задержалась в кабинете математик, и чем вызвала неподдельную ревность у темноволосого парнишки, а нос начинал краснеть, и кажись, возмущается с ним в ответ.
Это не его мужчина и знакомы они пол дня. Но так уже было все прекрасно в его мыслях, что стало до злобы жутко от раскрашенной макияжем мадам.
Оставляя эмоции на второй план, через некоторое время Криденс спокойно заходит в кабинет и облегчённо вздыхает, наблюдая за оставшимся в кабинете преподавателем. Этот статный мужчина, выглядит прекрасно в своём пиджаке, сидя за длинным, тяжелым столом и записывая что-то в журнал, освещенный только дневным, холодным светом. Захотелось даже как-то согреть его.
— Я.… я пришел, — еле выдавливает из себя Криденс и направляется ближе к столу Мистера Грейвс. Кажется, он уже привык к новой работе учителя.
— Не отвлекают? — довольно тихо, полушепотом говорит Бэрбоун и присаживается за стол напротив учительского кресла. Стул здесь стоит не просто так, вероятно, вышедшая из аудитории девушка исправляла на нем оценку. Теперь здесь сидит он — Криденс. И вот опять, он засматривается на мужчину: его брови, разрез глаз, овал лица, щенячий взгляд из-под лобья не смотрелись по отдельности, но вместе, создавали прекрасный вид интеллигентного, знающего себе меру мужчину, и это так нравилось Криденсу. До дрожи в коленях.
Интересно, а завтра, свой свободный вечер он предоставит лишь ему одному? Эта мысль так пугала и нравилась одновременно.
Стоя у доски, погруженный в свои витания, Грейвс не замечает вошедшего в кабинет Криденса, пока тот не подает голос. И, прежде чем полностью отдать ему свое внимание, Персиваль последним движением руки стирает формулы, оставляя после тряпки влажный след.
— Криденс, — тихо, но вкрадчиво отзывается учитель, уже полностью поворачиваясь к нему лицом, — Спасибо, что пришел.
Очень глупо с его стороны было подумать, что Криденс не явиться к нему по предложению, а Персиваль, естественно, ждал его.
— Я не мог не прийти, — тихо отвечает мальчик, и вежливо, сам того не замечая, мелко кивает головой в такт словам, и слегка сжимает лямку портфеля, висевшего на плече. Его губа была на не на удивление — разбита, свежая ранка так и поблескивала от света солнечных лучей. К этому времени оно озарило небо и слабо грело попадающие под его свет людей.
От Криденса пахло шоколадом и табаком. Мерзкий запах табака смешивается и ощущается по-новому, интересному для восприятия, и быстро распространяется от парня по аудитории.
Персиваль окидывает класс беглым взглядом, удостоверяется, что кроме них здесь действительно никого нет, и размерным шагом доходит до своего стола, на котором лежали приготовленные ручка и небольшой клочок бумаги, выдранный с личной записной книжки.
Он не садится на стул, а опирается рукой на деревянный край стола. Грейвс записывает свой адрес, втихаря блистая неизведанной для себя улыбкой, и то, как искоса он смотрит на Бэрбоуна, когда рука останавливается, чтобы мозг обдумал время начала их занятия.
Не слишком рано после окончания учебного дня, но и не поздно, чтобы парень успевал и по другим дисциплинам. Даже задавать домашнее задание ему как-то уже не хотелось, только представляя сколько тому придется выполнять после его кружка. Собственно, у этой дилеммы найдется решение.
— В пять часов, – рука отпускает ручку, а указательный палец отправляет лист бумаги к локтю Криденса. – Нам хватит полтора часа, верно? – уголки губ Грейвса вновь поплыли вверх, невзирая на будничный разговор со студентом.
Нет, сегодня он улыбнулся многим, но практически всегда натянуто. Криденсу он улыбается искренне, без единой мысли о скором завершении диалога. Криденс влек его улыбаться.
Персиваль скользит изучающим взглядом по Бэрбоуну, не позволяя себе забыть «не важный» звонок ради него. Он смотрит в истощенно – пугливые глаза Криденса, выискивая в них огонек эмоциональности, и находит, но настолько тусклый, что самому становится грустно.
Грейвс аккуратно опускает свою тяжелую ладонь на плечо Криденса и нежно – нежно проводит ею до локтя Криденса.
— Хорошо, Мистер Грейвс. Пять — д-думаю неплохое время, — не смотря на потрепанный кем-то внешний вид студента, говорит он спокойно и свободно, уставший как морально, так и физически.
Криденс теперь не стесняется смотреть на преподавателя, не стесняется подмечать черты его лица, манеру движения, пытаясь, словно как принтер — сохранить и запечатлеть этого мужчину в своей голове, ведь почему-то уверен: такому как Грейвс — быстро надоест нянчиться со студентом, как Криденс.
— Не забудь оповестить родителей. А то сегодня ты не удосужился принять вызов. — Персиваль словно караибская рифовая акула: на вид страшная, но не опасная, обходит Криденса и осознанно касается подушечками пальцев его спины – так изящно, плавно и демонстративно.
— Это скорее всего звонил мистер Шон, с маминого телефона, поэтому, наверняка был не настолько важен, насколько хороший обед в вашей компании, — тихо, сдержанно говорит Криденс, считая, что приём пищи должен проходить в спокойной, комфортной обстановке, и длиться столько, сколько надо для наслаждения едой.
Нежные прикосновения ладони, будто шоком бьют по коже подростка, оставляя после себя приятную дрожь в ногах. Криденс понял за этот период учебного дня одно — он и правда влюбился. Влюбился в учителя математики. Звучало не очень по многим причинам: возраст, класс, разные ниши в социальной лестнице, и просто потому что, он был обычным учеником, над которым никто не прочь поиздеваться, а Криденс даже не пытался дать сдачи, слишком привык и воспринимал это как нечто обыденное.
Почему-то с этим мужчиной хотелось быть ближе, быть более открытым, не опасаясь глупых желаний и действий, не думая, что его «не так поймут», и наоборот, опасаясь, что его поймут совсем правильно.
— Я хочу, чтобы со мной, ты вел себя менее… — Грейвс поднимает как взгляд, так и голову вверх, а затем опускает, – Боязливо. Ты мог заметить, я не строг, не склонен к осуждению. Я бы хотел не только ладить со студентами, но и понимать их. Студенты мне не враги.
Персиваль неловко усмехается, интересно, сколько учителей говорили эти же слова? Говорили ли вообще, а если да, то сколько? Криденса хотелось узнать, скорее всего больше остальных. Грейвс без лжи видел проявляемый им интерес к его предмету, эти неподдельные эмоции в отличие от тех, которые удалось увидеть у девушек параллельной группы.
Он уходит к шкафу, откуда достает свое черное пальто.
— У тебя есть друзья?
— Друзья? — невзначай, тихо, он невнятно повторяет это слово и кусает разбитую губу, которая и так предательски болела.
Персиваль уже одевается. А парень прокручивает вопрос в голове, прежде чем тихо выдает:
— Наверно, я могу назвать другом мистера Шона. Он друг семьи, и ходит с мамой в сек...в один клуб...он добр ко мне и сестрам, так что, наверное, больше д-да, чем нет...
Криденс, уже одетый в уличную одежду, приподнимает взгляд на сильную спину мужчины, и немного выдыхает от того, что смялась рубашка, открывая вид на прекрасные плечи и сильные руки Мистера Грейвса, которыми он без проблем был способен обнять Бербоуна, скрыть от внешнего мира и остаться в их, маленьком, выдуманной утопии.
— А у вас? — некорректный вопрос, тем более учителю...он уважал границы, но сейчас ляпнул не подумав. Криденс быстро опускает голову вниз, глазами утыкаясь свои старенькие, но чистые кеды, и мямлит: — И-извините, это привычка — задавать похожий вопрос.
Персиваль слушает Криденса. Слушает внимательно, наверное, ожидая услышать о друзьях университета, ан – нет, получает ответ, который печалит и его. Конечно, по разбитой губе ясно: с парнем не ладят. Но почему? – вопрос заставляет задуматься, однако все нарастающие мысли пришлось убрать в сторону, когда с уст Бэрбоуна, следует ответный вопрос.
— Я не из тех людей, что разбрасываются свой дружбой и отдают ее тем, кто не ценит ее, – отвечает он. едва сдерживая гримасу отчаяния, – есть пара - тройка.
И вот, теперь пристальный, чертовски манящий взгляд Бэрбоуна приковывает к себе заинтересованный взгляд Грейвса. Казалось, это награда – получить от Криденса поднятый, доверительный взгляд, устремившийся в твои глаза. Это приятно.
И Персиваль не собирается терять эту награду.
Он тихо хмыкает, отходя от шкафа, когда Криденс выдает ему причину о неотвеченном звонке. И даже начинает сожалеть, что спросил об этом. Он ведь не собирался устраивать Криденсу допрос, ведь это его личные дела, кто его тянул за язык?
Персиваль, минуя Криденса подходит к столу, с которого забирает барсетку и вместе со студентом покидает кабинет. Непривычная дневная учебная суета остается позади, за этой железной дверью, к которой Грейвс вернется уже завтра.
Криденс медленно идет за преподавателем. Они выходят из кабинета, выведенного портретами великих «умов» прошедших лет. Они оставляют после себя чистую, залитую осенними солнечными лучами аудиторию, в котором Грейвс выглядит просто как картина, написанная маслом: объемная и выдуманная, как и мысли Бэрбоуна о том, что он мог бы понравиться мужчине, но даже если это случиться, будет лишь хуже для них обоих.
Они идут по коридору с деревянным паркетом на полу, скрипящему под ногами от каждого шага. Криденс смотрит вниз. Он витает в своих мыслях и воспоминаниях о том, как он раньше часто влюблялся, будучи школьником, и то, сколько и как ему отказывали все последующие разы. Но почему-то сейчас, с этим мужчиной, огонёк надежды вновь зажегся, маленькой искоркой в душе.
— Какой вы любите кофе? — Криденс перебивает затянувшуюся тишину. Ему вдруг, захотелось порадовать мистера Грейвса.
Возвращаясь к беспокоящим мыслям, Персиваль ищет в них что-то положительное, к примеру: удостоенный, пусть и падший взгляд. Забыть которого он точно не сможет. И не потому, что он выделяется как совершенно падший и отчаянный, серый и скучный, нет, Персиваль уже понял, что такой взгляд попадает под описание – доверительный. А может, дело было вовсе в другом? Персиваль не мог не заметить, как в момент контакта их взглядов, глаза Криденса блестели, будто тот никогда не видел таких людей как он.
— Предпочитаю латте, нередко с сиропом, – Персиваль вопросительно выгибает бровь, не совсем улавливая суть заданного вопрос, — А для чего тебе эта информация? — Грейвс хитро щурится.
— Просто было интересно что вы предпочитаете, — честно отвечает Криденс, — Вдруг, вы опоздаете на обед, а вас на столе будет ждать латте с сиропом, согласитесь, Мистер Грейвс уже не так уж и плохо, — тихий, устремленный больше в себя голос, и немного странные взгляд в пол, — вот такой мальчик наедине.
Однако, радовало и то, что Криденс не стеснялся спрашивать. Персиваль еще раз для себя убеждается: им есть о чем поговорить, пусть сейчас их и сковывают неловкие паузы молчания. Завтра будет больше времени узнать его ближе. Завтра, он будет добиваться от Криденса не только наилучшего результата в числах, но и взгляда, желательно, более уверенного.
От нарастающего эгоизма в мыслях закрутился хаос, неправильные мысли следуют одна за другой. Неподвижная часть рта Персиваля цинично усмехалась.
— Ч-чуть не забыл, — парень поднимет наконец взгляд на округленные черты лица преподавателя, на гладко выбритую щетину, родинку...так и хотелось воспеть этот образ в балладе, — Разрешите приходить на ваш урок со звонком? Мне не очень комфортно приходить в класс заранее.
Персиваль перекладывает барсетку в левую руку.
— Для тебя это будет исключением, — бодро отвечает Грейвс.
Однако, это его вовсе не радует. Хороших студентов хочется видеть первыми, а теперь ждать целую перемену.
Знакомые лица перед глазами иногда заставляют Криденса вздрагивать, в особенности, когда коридор озаряется шумом студентов, но он – серая мышь, с таким же незнакомым ни для кого, новым учителем. Оболочка Криденса созданная здесь развлекать от скуки и никто не замечает ученика со статным мужчиной, Криденс посчитал, что это очень хорошо. Они и так весь день провели вместе почти, и кто бы не пустил дурные слухи в персону учителя. Может это глупо? Нужно ли отгородиться от Мистера Грейвса сразу? Криденс так не хотел, чтобы из-за него, что-то случилось с мужчиной.
— Попрошу только не прогуливать мою пару. Если тебе будет удобно, смогу занимать для тебя свободное место, где ты будешь сидеть один, – успевает договаривать Грейвс, прежде чем замечает впереди идущую и прижимающую к груди кипу тетрадей, женщину, в синем до колен облагающим платье, косо смотрящую на него из-под оглобли больших французских очков. Он видел ее сегодня на первом этаже – все тот же заинтересованный взгляд с ее стороны, и такой отвечающее - безразличный — с его.
Грейвс бережно берет Криденса за локоть и тянет его в свою сторону, дав учителю с тетрадями беспрепятственно пройти по узкому для троих людей, коридору. Только сейчас запах никотина ощущается так остро, нежели тогда, в кабинете, и Персивалю начинает не нравится этот запах. Не хотелось, чтобы Криденс пах так отвратно.
— Не волнуйтесь, даже если забуду тетрадку, обязательно приду на ваше занятие. — снисходительно улыбается Криденс от глупой шутки, повторяя ране сказанные слова мистера Грейвса. Его уголки губ растягиваются, показывая капельки сукровицы или крови с разбитой губы. Но улыбка быстро спадает, когда перед ними встает женщина облаченная в синем, строгом платье с пристальным взглядом, таким беспечным, живым и полным интереса. И правда, пусть не все, но большую часть свободного времени они провели вместе и наверно, это могло выглядеть странным для учителей или учащихся. Женщина молча проходит мимо, но парень понимал, что это резко нахлынувшая из ниоткуда ревность. Необоснованная и не сдержанная глупость.
Они выходят из университета на улицу, где их встречает порывистый ветер, несущий за собой опавшие желтые и темно – оранжевые листья. Спустившись со ступенек, Персиваль останавливается на полпути, о чем–то задумывается. Достаточно много мыслей были связаны с Криденсом, мальчиком, которого он едва знает. За день Грейвс познакомился с множеством студентов, и только Криденс вызывал в нем настолько странные чувства, объяснить которых Персиваль пока не мог.
На улице Бэрбоун понимает, как тепло от такого нежного, осеннего солнца, что словно в утешении парнишки, ласкало его личико, прекрасно отдавая заботу и надежды на будущее – завтра.
— Хотелось бы как-нибудь еще провести обед в твоей компании, — со сладкой спокойностью говорит Персиваль, — Это ведь возможно?
Он прячет руку в карман пальто, откуда достает ключи от автомобиля. Машин на парковке уже осталось не так много, основная масса студентов успела уехать, а те, кто находился рядом со зданием, вероятно, живут в общежитии, и совсем скоро покинут территорию университета. Персиваль решает вернуться к тому, о чем думал после обеда.
— И, возможно ли получить одобрение подвезти тебя? – с улыбкой произносит Персиваль, заглядывая в черные, как две жемчужины глаза Криденса, – Пусть и ненадолго, но я тебя задержал.
— К-конечно, Мистер Грейвс. Я каждый день там обедаю, поэтому, все что вам может не понравиться в моей компании — любовь к сладкому и странные книги на столе.
Бэрбоун прячет замерзшие ладони в карманы и робко шмыгает носом. Он не собирается рассказывать про губу и про спину. Мистеру Грейвсу не нужно знать это. Криденс не хочет, чтобы он относился к ученикам предвзято, и просто спокойно идет рядом, редко поднимая взгляд на статного мужчину до его дорогой машины.
На парковке он обращает внимание на автомобиль мистера Грейвса, марки форд, даже в такую погоду, машина выглядела новой, чистой и сверкающей, как после автомойки. Такими же словами можно было описать и самого учителя, просто посмотрев на его машину и одежду.
— Н-не хочу, чтобы ваша машина пропахла. Да и в магазин надо заскочить. — Кридес нежно улыбается, такой незаметной, но искренней улыбкой, кажется, немногие в этом мире удостоились ее увидеть.
Ветер мирно колыхает волосы Криденса. На мгновение ему показалось, что все хорошо. Рядом с мистером Грейвсом все хорошо.
Надо меньше курить. — где-то в голове проносятся мысли парня. Он поднимает взгляд на лицо Персиваля, замечая его теплый взгляд, от которого словно ток пробивает по коже. И от которого, как ни странно, на душе становилось тепло.
Откуда этот человек? Откуда он взялся в его жизни, и не придуманный ли он, уставшим от жизни мозгом? Кто знал.
Криденс приподнимает руку, и будто вытирая пыль с пальто мужчины, прикасаются кончиками пальцев к его ладони. Теплая.Он существует. И правда...
С уст Персиваля выходит тихая, кроткая усмешка. Другого ответа ожидать и не стоило, но Персиваль не расстраивается, а наоборот — ответно улыбается.
Улыбка Криденса завораживает. Персиваль уверен, еще не раз сравнит его улыбку с дарами.
— Как пожелаешь, — наконец отвечает Грейвс, смотря на Криденса пронзительными, чуть ли не съедающими темными глазами. Бэрбоун оказывается высоким, когда не сутулится, и это Персиваль подмечает, когда их взгляды встречаются практически на одном уровне.
Подумать только, он так изучающе осматривает студента, будто человека, с которым бы хотел иметь дальнейшее общение. Подобный диалог складывался, когда Персиваль точно был заинтересован в человеке, однако, зачастую, эти люди были его возраста, а Криденс... Криденс был все лишь юношей. Кажется, Персиваля не смущал этот важный факт.
Почему-то именно он — Криденс, пробуждал в нем неистовые желания, побуждающие в нем стыд. В частности, это и желание пообедать с ним еще раз, и подвезти...
— Не стану тебя задерживать, Криденс. Жду тебя завтра в назначенное время.
Едва ли просвечиваемые, тусклые, уже не греющие лучи солнца, скрывающегося за серыми хмурыми тучами, освещают лицо Персиваля, выделяя его возрастные морщины, которые, однако, ничуть его не старили.
Грейвс незаметно для самого себя кусает уголок нижней губы и отводит взгляд от Бэрбоуна, которым успеет налюбоваться завтра у себя дома. Еле уловимые касания парня, Грейвс все же улавливает, косит на Криденса взглядом и даже незаметно улыбается.
— До встречи, — бросает он, покидая компанию Криденса, а ведь не хочется.
Персиваль убирает чуть замерзшие руки в карманы и прикрывает глаза от неприятного блеклого солнца.
Вдруг, вы опоздаете на обед, а вас на столе будет ждать латте с сиропом... — эхом проносится в голове Персиваля, когда он подходит к своему автомобилю. О, это было бы просто отлично, Криденс. Стоит ли мне специально опоздать ради такого удовольствия? Возможно...
Грейвс вообразил себе эту до безобразия прекрасную ситуацию, но с чего бы Криденсу предлагать ему такое?
Персиваль садится в салон. Он еще раз обращает внимание в сторону этого парня. Уж больно он притягателен, замечает Грейвс, и тут же припоминает ранку у него на губе. Значит, ему одному удалось разглядеть в этом юноше нечто привлекательное.
***
Дома Персиваль принимает часовую ванну, полностью расслабляясь и освобождаясь от тягучих мыслей. Уже не думалось о том, когда он начнет обедать с коллегами, когда заведет с ними первый разговор, кого из студентов придется подтянуть с высшей математикой. Все это улетучилось. Никак не выходит только Криденс, образ которого Персиваль не мог выкинуть из головы даже сейчас. Встреча в туалете не принесла ему ничего, а вот пусть короткая, но беседа в кафе и коридоре — еще как.
Чего только стоит улыбка этого, казалось бы, недоступного к эмоциям парня. Персиваль не замечает, как начинает мечтать о том, чтобы Криденс улыбался ему чаще.
После ванны, Грейвс надевает черный махровый халат, завязывая его на пояс. После хорошо проведенного времени в ванне, поднималось настроение, и чаще всего тянуло к плите приготовить что-нибудь на свою душу, чем Персиваль в очередной раз начал заниматься.
***
Криденс возвращается домой нехило замершим. Он снимает перчатки, бросая их на небольшой деревянный комод, стоящий в узком проходе коридора панельной квартиры, которая вся промерзла в это время. Солнце не грело, а отопление так и не включили, отчего, казалось, что в доме холоднее, чем на улице.
Он снимает свои кеды. Ноги в них окоченели. Криденс замечает, что ни мистера Шона, ни матери, не сестры, просто нет дома, это дает повод расслабиться. Без опасения, Бэрбоун достает пачку сигарет, а после быстро в носках покидает коридор, заходя к себе в спальню, где бросает портфель на пол, а сам направляется на балкон, стаскивая по пути плед с кровати.
Балкон небольшой, но уютный. Криденс падает задом на кресло, стоящее напротив окна, и окутывает свое тело в плед. В руке у него телефон, спустя несколько минут, он полностью исчезает в просторах интернета, залипая на разные видео в инстаграме. Теперь, он может отдохнуть.
В голове появляются моменты сегодняшнего дня: Персиваль и его тактильность, тусклый солнечный свет, попадающий на морщины, сладкий, слегка странный акцент, и грубоватый голос, который наверняка, шепотом может свести с ума и неплохо возбудить. Почему-то Криденс захотел, чтобы его учитель прошептал на ухо какие-то пошлости, услышать от этого человека похоть... странное желание, как и все, что за день случилось этим студентом.
Время уже за полночь, а домашняя работа не закончена. Криденс устало откидывается на кресло и тяжко вздыхает. Перед лицом темные глаза Мистера Грейвса, они не выходили из головы, даже ядовитый дым сигарет не отвлекал внимания от учителя. Этот мужчина проник в голову, в его воспоминания, мысли и желания, не пытаясь покидать его. Хотелось расслабиться, отдохнуть, и возможно, он даже заснул бы в этом кресле, невзначай теребя серьгу в правом ухе, если бы не мать с вечерним списком задач перед сном, в которых было много, хоть и мелких пунктов (которых Криденс выполнял до двух часов ночи). После них уже и не хотелось спать, так что на утро парнишка часто выглядит очень плохо, измотано. Тогда не спал, сидел в телефоне или занимался своими делами по типу решения задач по математики, чтобы не очень лажать перед учителем профмата.
***
Утром, Криденс, как обычно, собрался в университет позавтракав. На улице Бэрбоун выглядит скованным от холодных порывов ветра в лицо, беспощадно играющего с его тонким пальто, забираясь под одежду. Блеклый круглый шар, затянутый мрачными тучам, словно проклинал людей, тускло протягивал Криденсу тусклую руку — лучик, не давая уйти ему в темень. Утро выдалось морозным, хоть снега подавно не было, как и настроения посещать уроки, ведь сегодня не было математики, и увидеть Мистера Грейвса он мог только в коридоре, и за обедом. А сегодняшний вечер обещал быть полным интересных моментов, которого парнишка не мог дождаться.
Заходя в учебное заведения со звонком на первую пару, Криденс, недолго думая, подходит к своему шкафчику, на котором были написаны всякие гадости от одногруппников: «фрик, дебил, уродец». Это уже не удивляло. Множество раз он все перекрашивал, стирал...все же, Грейвс был в этом заведении единственным лучиком солнца, что согревал в холодные, мрачные будни.
Из шкафчика он забирает необходимые для пары тетради и пенал.
Проходя мимо кабинета математики, Криденс не смог держаться и подглядывает в небольшое окошко на двери, за которым он рассмотрел незнакомых ему людей, едва ли колыхающиеся от сквозняка шторы, картины известных математиков и, широкую спину мистера Грейвса, стоящего у доски. Он что-то писал, что именно разглядеть было сложно, скорее очередные формулы, но это не так важно.
Здравствуйте, Мистер Грейвс — проносится в мыслях парня. Он бы и дальше стоял, смотрел на Персиваля, если бы не услышал приближающие шаги. Тогда, он проскальзывает соседнюю аудиторию истории и наук.
