Формула любви

Следующим днем, несмотря на дозу выпитого крепкого алкоголя, Персиваль ведет себя собрано и организовано. Его настроение даже в какой-то степени улучшилось. После проведенной лекции, в аудитории собралось не мало студентов, пришли и те, кто не успел записаться, но очень хотел бы. Персиваль размещается на рабочем столе, где скопилось достаточно много книг, а рядом стоят студенты, задавая личные вопросы, на которые мужчина предпочитал отвечать развернуто. Это утро для Криденса не задалось, от слова совсем. То, что случилось с ним, а заодно и с мистером Грейвсом, еще долго не укладывалось в голове. Назойливые мысли, слово мошкара перед дождем, беспокойно кружили в его голове, не давая месту сновидениям. Этот мужчина не позволял думать ни о чем, кроме него, и в этом заключался его эгоизм. О нем Криденс думал приблизительно до половины ночи, точнее, о том, что происходило между ним. Он прокручивал произошедшие события раз за разом, словно старую пленку, пытаясь найти ответ, который его так мучал: играет ли с ним мистер Грейвс? Ответ не был найдет так скоро, а потом Криденсу все же удалось уснуть, но вот проблема...он проспал. До университета Криденс добирается где-то лишь в середине первой пары. Первым у него английский, а значит, можно идти. Это скучный и нудный предмет, вот если бы первой парой была математика...хотя, мистер Грейвс явно оказался бы не в восторге от того, что он, буквально очень сильно опоздал на его урок. Сигаретный дым напоминает ему о вчерашнем вечере, и о теплых, фантомных ощущений ладоней, что так внезапно возвращаются на тело, отчего парень подрагивает. Он не знает учителя, не знает его почти полностью, но многое в нем понимает, например—его душу. Поскольку английский не являлся для него настолько важным предметом как математика, Криденс решает зайти в кафе, где вчера им посчастливилось встретиться с мистером Грейвсом. Ему казалось, что судьба специально сводит их вместе, но для чего? Он не удивится, если и сейчас он где-нибудь по дороге встретить Персиваля Грейвса. Криденс покупает кофе и латте, первое себе, а второе, разумеется, мистеру Грейвсу. К напитку он заказывает себе легкий десерт, тортик, который Персиваль считал «девчачьей едой». Бэрбоун любил сладости и не мог нечего с этим поделать. Здесь он проводит время до окончания первой пары, и только сейчас отправляется в университет. Он идет по теплому, шумному коридору, и останавливается у кабинета математики, надеясь, что его не собьют выходящие студенты, что будут покидать аудиторию. Он дожидается, когда кабинет пустеет, и только потом входит внутрь. Все его внимание приковано к преподавателю, к которому, он, собственно, сюда и зашел. — Д-доброе утро, мистер Грейвс, — парень ставит стакан латте на свободное место, отводя взгляд в сторону. — Э-это Вам. Мужчина провожает деловитым взглядом уходящих из аудитории студентов, а затем обращает внимание на Криденса. Уголки его губ самопроизвольно поплыли вверх. — Здравствуй, Криденс, — произносит Персиваль сладкозвучным голосом и по привычке прячет руки в карманы брюк. — Я ждал тебя. И не лжет. Еще по приходу, Грейвс наблюдал за потоком приходящих к нему студентов, которые расспрашивали его о кружке и в целом о темах, касающихся его предмета. Он смотрит на поставленный напиток с некоторым удивлением, а оно и понятно, не подумал бы, что Бэрбоун так о нем позаботится. Это тронуло его, и Персиваль опускает руку на емкость с латте. — Надо же, большое спасибо, — благодарствует Персиваль, а напиток берет в руку. Криденс угадал его желание очень кстати, на обед он ходил в столовую, где разговорился с коллегами, напрочь забыв о кофе. Прежде чем подойти ближе к студенту, Грейвс посматривает на окно двери и только убедившись, что никто не подсматривает, делает шаг. Он касается шеи, а затем плеча Криденса, и тогда его одергивает манящая мысль, с которой он встретился едва ли зашел в кабинет. Подсобку он видел и раньше, но значение она приобрела только сейчас. Мужчина посещал ее, и как оказалась, подсобка являлась сборищем пыли, старых книг о науках, залежи коробок, и ненужных, вероятно забытых вещей. Персиваль еще раз оборачивается в сторону двери и только затем тянет Бэрбоуна к злостной двери, рывком открывает ее, куда толкает Криденса и заходит следом, закрываясь. Бербоун приподнимает уголки губ вверх, прикрывая глаза, когда ушей касается нежный и сладковатый голос учителя математики. В аудитории достаточно тепло и Криденс расстегивает пальто, под которым показалась черная хлопковая рубашка, создавая фантомный объем его худому телу. По пути в кладовку, он снимает свой шарф, оставляя его на плече. Встречающая их тьма была рассеяна яркими лапами, которых, судя по всему, меняли совсем недавно. Как только слышится звук щелчка закрывающейся двери, Персиваль делает глоток чуть остывшего кофе которого ставит на коробку. — Я успел заскучать, — властным голосом говорит мужчина, чьи руки опускаются на талию юноши и тянут к себе его худое тело, — Но здесь придется быть тише. — Заскучать? — тихо повторяет слова мужчины Криденс Персиваль смотрит на губы Криденса, потом в глаза и обратно. Учитель находит в них притягательность и поддаваясь соблазну – страстно целует его в губы, прикусывает их, а юное тело в порыве оказывается прижато к столу с коробками. Руки располагаются на стол, а настойчивость в поцелуе только росла, это заметно, когда Грейвс наглеет и проникает в рот уже с языком. Он водит по его зубам, переплетает языки, напористо вдавливает тело Бэрбоуна в стол. Приходится оторваться от чужих губ, когда рукой мужчина задевает книгу, и та с приглушенным звуком падает вниз. Грейвс нервно усмехается и наклоняется ближе к лицу Криденса. Парень сам не против прижаться к теплому, даже горячему телу мистера Грейвса. Холодная ладонь опускается на плечо Персиваля, вторую же опускает на его щеку, очерчивая кончиками пальцев скулу. Под гнетом притягательности все сомнения сразу же исчезают. Он больше не мог в нем сомневаться. Исчезают и далеко «неправильные» отношения, запретные обществом и стойким моральным нормам, что у обоих, кажется, стерлись окончательно, после вчерашнего разговора. Потише — проносится в голове, пока его не охватывают ощущения жара на губах. Поддаваясь грешному соблазну, Криденс закрывает глаза, охотно отвечая на поцелуй, не менее страстно, и не менее опасно. С трепетом в сердце. Руки сползают на шею Мистера Грейвса, одной ладонью проникая пальцами в его густые волосы. Делает он это бережно, чтобы ненароком не испортить изящную укладку мужчины. Упавшая на пол книга вынуждает его открыть глаза. — На тебе сегодня теплая одежда, я рад. Вчера боялся, что ты замерзнешь. — Н-надел, чтобы вы не беспокоились, — полушепотом отвечает Криденс, одновременно с этим кусая и без того болящие и припухлые от страстного поцелуя губы. Его нога впритык прижата к ноге Персивая, но не в коем случае не пачкает его брюки. Криденс старается ближе прижать к себе сильное тело, быть к учителю еще ближе. Легким движением плеч, а после и рук, он снимает с себя пальто, что глухим звуком падает на пыльный стол. В помещении стало жарко и невероятно душно. Долго оставлять Грейвса без поцелуя Бэрбоун не стал. Желание ощущать мягкие и горячие губы мужчины берет вверх. Он приближается к его тонким губам и тихо-тихо шепчет: — М-мистер Грейвс. Не дожидаясь ответа или вопроса, он накрывает чужие губы своими, проникая языком внутрь, окутывая в жарком танце язык учителя. Его ладони сжимают плечи. Криденс не умеет целоваться, а вести, уж тем более, но он старается. Он проводит кончиком языком по ряду ровных зубов Грейвса. Привкус кофе и сигарет смещался в нечто необычное, приятное и пьянящие разум. Лампы освещают комнату и их тела светло-желтым светом. Но в этом изредка мерцающем безжизненном свете бьются два живых горячих сердца. Персиваль улыбается в губы Криденсу, ощущая их вновь и с затеянным интересом ожидает, что же будет дальше. Он прикасается к слегка холодным, нежным щекам своими ладонями. Конечно же, Персиваль не хотел его отталкивать, наоборот, хочет прижать, слиться с ним в одно целое. И чувствуется этот жар желания, заливающий щеки, рождающийся где-то в глубине, и разливающийся волнами по всему телу. Страсть охватила учителя, и он закрывает глаза. Прикосновение желанных губ заполняло сознание, перед которым меркло все, и скрывающийся страх, и желание, и стыдливость. Чуть наклонив держащими ладонями голову студента, Персиваль всем телом наклоняется сам, непроизвольно вбивая Криденса спиной в стену. Обоняние уловило легкий запах сигарет, и тот неповторимый, едва чувствующий аромат клубничной помады. Его губы влажные, но горячие и жаждущие, подхватывают поцелуй безвольных и чуть обветренных, но уже ждущих поцелуя губ. Грейвс почувствовал это прикосновение. Оно взорвало его сознание, будто горячая искра, отлетевшая от пылающей углей, коснулась губ. Нет, боли не было, было чувство неожиданности и желание повторения. Посторонние мысли ушли, а их место заняло предвкушение. Губы Криденса оказывается такие горячие и страстные…Персивалю хотелось прикосновений еще и еще. Правую руку он перемещает на изгиб спины Криденса, так и норовит прижать все его тело к себе, не желая оставлять малейшего миллиметра. Снова и снова Грейвс чувствует, как оживают его чувства от прилива горячей крови, пробуждаемые страстным поцелуем. Он не уступает и жадно вбирает чужие губы своими. Проходит языком по губам Криденса, чувствуя их атласную упругость и трепетную отзывчивость, раздвигает их, проникая внутрь. Язык настойчиво скользит по деснам, зубам. Наконец вновь происходит долгожданная встреча двух языков, бесподобных в своей притягательности. Встречаясь, они невообразимо сплетались, ласкали друг друга, выталкивая и проникая из рта в рот, касаясь губ, вызывая желание и страсть в душах целующихся. Уста, слитые в простом касании, приобрели жар, упругость, рождая страстный поцелуй. Поцелуй, в котором не важно кто доминирует, всецело отдаваясь ласкам, наслаждению, теряя контроль над сознанием. Уже не важно, кто кого, целуя, жадно вбирает в себя губы другого отдаваясь всей страстью и жаждой этому поцелую. Персиваль прерывается, задумывается и судорожно глотает. — Вкусно, — выдает из себя мужчина и примыкает, кажется уже натертыми губами к шейке Криденса языком оставляя там влажный след. Криденс теряет сознание еще на половине поцелуя, не отдавая вывод своим действиям. В голове только белый шум. Ему было все ровно кто вел поцелуй, и кто сейчас был прав. За дверью уже становится шумно, собираются ученики, рассаживаясь за столы. Кто-то разговаривал, кто-то готовился к новому занятию по математике... они не слышали. Криденсу было все ровно. Мистер Грейвс отныне принадлежал ему, и только ему. Жар тела усиливается, оно подрагивает и возбуждается. Бэрбоун наглеет, проникает кончиками пальцев под приятную ткань белой рубашки учителя, перед этим расстегнув верхние пуговицы черного жилета. Когда Персиваль прерывает поцелуй, Криденс со сбитым дыханием закидывает голову назад. Зрачки его глаз непроизвольно увеличиваются, когда приходит осознания того, что к телу мужчины он прижимался возбужденной плотью внизу. Щеки и кончики ушей, словно языки пламени, тут же вспыхивают краской. — М-мистер Грейвс, — еле слышно, как подбитый зверь, зовет мужчину парень, опуская свое лицо. Он вглядывается в глаза напротив, в эти темные, как омут зрачки,в которых он уже потонул с головой, даже не замечая этого. Наполовину обнаженная грудь преподавателя, приобрела красные ссадины, похоже, Криденсу не удалось совладать с собой во время поцелуя. А ему нравился такой вид мистера Грейвса: статный, строгий, пошлый в свою меру, с притягательным взглядом. Он был готов свихнуться от этого, если не свихнулся уже.Остатки разума растворились, словно одинаковые цифры в дробях. Болезненные, но безумно приятные ощущения на груди мужчина ощущает не сразу, не замечает, как ловкие пальцы Криденса расстегивают пуговицы жилета, как проникают под его рубашку, и как царапают чувствительную кожу. До этого момента Персиваль и не подозревал, насколько чувствительной оказывается она окажется в этом месте... Криденс творил с ним невероятные вещи. — П-простите, мистер Грейвс, — еле слышно говорит парень, надеясь, что за подобный срам, не будет какого-то наказания в его сторону. — Все в порядке, — отвечает Персиваль на извинения. — Закрою рубашкой и этого будет не видно. Персиваль старается справиться с прерывистым, разгоряченным дыханием, но получалось так себе. Рука, расположенная на лопатках парня, скользнула вниз, к бедрам, куда Грейвс обращает внимание. — Кое-кто возбудился, — с хитрой усмешкой ставит перед фактом Персиваль, рука которого двигается вниз, умышленно касаясь интимной зоны парня. — Только потому что мы целовались? Бесстыдник. Плененный темнотой цокает, чуть склонив голову в бок, предположительно наблюдая за лицом Криденса. Грейвс входит в свою роль, — роль строго учителя, который отчитывает студента за неготовое домашнее задание. А Грейвс говорит шутливо, не повысив тона. Шум с другой стороны двери не отвлекает его, не придется и оправдываться за то, зачем по его инициативе студент оказывается в подсобке, все то, что здесь лежало уже служило поводом сюда заглянуть. Запланированная контрольная уже не так важна, как все то, что происходит в этой комнате, а ведь должно быть… но как возможно сосредоточиться на лекции, когда возбуждение, словно жаркое пламя, бьет по всему телу? И он сам ощущает внизу яркий дискомфорт, и пока разум твердит «хватит», тело требует «еще и еще». — И как же мы будем выходить из этой ситуации? — ладонь Персиваля смыкается на пахе Криденса. Грейвс противоречит себе вчерашнему, дающего обещание самому себе, что дальше стен его квартиры их игры не зайдут, а мысли и похотливые желания и вовсе будут табу. Лишать его невинности в этой мрачной пыльной комнате – мысль, которую Персиваль тут же подверг уничтожению. Его рука берет запястье Криденса, за которое Грейвс тянет на себя юное тело. — Твои руки так и норовили раздеть меня, — шепчет он в губы Бэрбоуну и, дразня, убирает до этого сжимающую на пахе плоть ладонь. Среди книг и желтого освещения ламп, мистер Грейвс похож на суккуба, прибывающего в этих местах. А Криденс, как маленький чертик, слишком хрупкий для больших рук учителя, будто фарфоровая статуэтка, с покрасневшим личиком от собственных мыслей и от действий, что делала рука преподавателя. — М-мистер Грейвс , — выдавливает из себя студент. Он дрожит всем телом и зажимает ногами таз мужчины, в бесполезных попытках пытаясь избавиться от приятных чувств внизу живота. Его полуоткрытые глаза видят — на него устремлен взгляд мистер Грейвс, и ему это до безумия нравилось. Ладонью он тянется вниз, на упирающую плоть мужчины. Кончиками пальцем Криденс проводит по выпуклости Персиваля, разглядывая его мимику, желая полностью впитать в себя его эмоции от подобных действий. У него происходит это впервые, и он понимает, что мужчину за жизнь, наверняка ублажала не одна девушка. Ему хотелось показать, что он лучше, превзойти всех, кто был у мужчины, хоть и не умел почти нечего. — М-мне правда хочется вас раздеть, — шепчет он, хорошо отдавая себе отчет, что это не лучшее время, в не лучшем месте. Его пальцы пробегают по чужому паху и слегка на него давят. На поставленный вопрос выше он не отвечает — Если позволите. — в помещении раздается приглушенный звон пряжки ремня, а после и бегунка по ширинки. Он расстегивает учительские брюки. Холодная стена сзади давала невероятный контрас по сравнению с разгоряченными телом мужчины. Криденс сует юркие, слегка холодные пальцы под резинку трусов мужчины, оглаживая мягкими ладонями его член, отодвигая крайнюю плоть, после возвращая руку в исходное положение. Он достает разгоряченный член, периодически накрывая поцелуям чужие губы, сминает и кусает их. Криденс отстраняется, играясь с Персивалем, как лисица с едой. Когда член Персиваля оказывается на воле, парень полностью накрывается его ладонью. Все это не могло не возбуждать, однако, после увиденного и ощущаемого члена мистера Грейвса, Криденс стесняется показывать свой. Бэрбоун медленно водит ладонью по всей длине члена, чтобы не дать Персивалю, так сразу почувствовать удовольствие. Отодвигая крайнюю плоть, и касаясь большим пальцем алой, горячей головки, круговыми движениями, Криденс размазывает выделяющую естественную смазку. Он прекрасно знает, что мистера Грейвс ждут студенты. Плевать. Персиваль не мешает Криденсу исполнять задуманное. Как же интересно наблюдать за тем, как их действия заходят все дальше и дальше, казалось, самую малость и они перегнут установленные рамки. Персиваль уже и так позволил себе многое, когда распустил руки и когда допустил того, что его студент имеет желание видеть его раздетым. Грейвс тяжело сглатывает, успешно терпит желание выдать из себя стон, когда раньше в постели позволял себе и такое. Однако локация, в которой они оказались, не позволяла раскрыться полностью, дать волю переполняющих эмоциям и желаниям, так что все, что скопилось, Персиваль удерживает в груди. Ему трудно поверить в то, что сейчас происходит: его никогда не привлекали подростки, да что уж там – ярко накрашенные девицы. А сейчас он будет наслаждаться тем, что его рукой удовлетворит подросток, еще и парень с явными проблемами с социумом. Но эти мысли тут же улетучиваются, когда Персиваль понимает для себя, что он вовсе и не против. Мужчина поднимает голову, в моменте кусая внутреннюю часть губы, сдерживая и то, что хотел что-то сказать, но напрочь забыл, когда юркие пальцы Криденса касаются его чувствительной плоти. Впрочем, это было уже не так важно. На сказанные слова Грейвс отвечает не сразу. Если вспомнить все постельные моменты, ему мало кто мастурбировал, все сразу переходило к самому сладкому, так что он даже испытывает небольшой стыд, что рука подростка заставила его так отреагировать. И это было так странно и необычно. Мужчина все же тяжело выдыхает, когда лицо Криденса приближается так близко, что приходится вновь ощущать его горячее дыхание. А когда обжигающую теплоту чувствуют его усталые от поцелуев губы, все тело заново пробирает током. До безумия нравилась затея Криденса. Он вскружил ему голову, и вот Персиваль вновь сглатывает. Все его тело подчиняется движением руки Криденса, и член пульсирует, казалось вот-вот готов кончить. Грейвс наблюдает за Криденсом, то, какие он испытывает эмоции, когда мастурбирует статному мужчине, по совместительству еще и учителю математики. А на его попытки с поцелуями Грейвс отвечает с большой охотой. Персиваль наклоняется ближе к лицу студента и впивается мягкими губами в чужие, мнет его нижнюю губу зубами, а затем оттягивает ее. — Как же приятно... — шепчет Персиваль в губы Криденсу, и его уголки губ кривятся. Рука Криденса была убрана с резкостью, а широкую ладонь Персиваль кладет на затылок Бербоуна и делает шаг назад. Он заставляет мальчика покинуть стол как опору и ставит его на колени, уже надавливая на плечо. Лицо Криденса он прижимает чуть ли не к паху, и опустив возбужденный взгляд на его милое личико, мужчина тянется рукой к своему члену, продолжая настойчивые действия. Пальцы обхватывают член, отчего Грейвс тяжело вздыхает. Ему хватило сделать несколько движений вверх-вниз, чтобы белая вязкая жидкость плеснула на личико Криденса. Персиваль тянет свою руку к его атласным губам, а на его лице появляется усмешка, и надавив на язык Криденса большим пальцем, продолжает: — Глотай. Именно тут Персиваль переходит границу разумного. Он точно сошел с ума. Он понимает: от полноценной лекции ничего не остается, он явно не в том раскладе настроения, чтобы вести и ясно думать. Приходится придумывать альтернативу паре, чтобы не получить он начальства. Идея в голову приходит моментально. — Возьми несколько ненужных книг, отнесешь в библиотеку, — произносит Грейвс когда возбуждение сходит на нет, и он приводит себя в более-менее приличный вид. Криденс поднимает полуприкрытые глаза на возлюбленного мужчину, снизу-вверх. С такого ракурса Персиваль выглядит еще более красиво, сексуально. От всего безумства, Криденс кончает себе в штаны, так и не разу не прикоснувшись к себе, и от этого его лицо сильнее заливается краской. Придерживаясь обеими ладонями за чужие икры ног, он сглатывает белую, вязкую жидкость. Непривычный привкус остается во рту, мускусный, не очень приятный, но одновременно сводящий с ума до безумства. Вся эта картина — один продолжительный мокрый сон, и не дай, Мерлин, ему это приснится, он не выдержит, и посреди ночи поедет к мистеру Грейвсу решать проблему, возникшую от его чертовски сексуального вида. Дрожащие пальцы рук судорожно сжимают спущенные брюки учителя. Бэрбоун поднимает живой, теплый, покрытой плотной пеленой возбуждения взгляд, а на устах — теплая улыбка. Однако, он безусловно рад, что доставил удовольствие мистеру Грейвсу, пусть их взрослая игра ограничилась мастурбированием. Этого вполне достаточно. Парень прикрывает глаза, отводя их в сторону на упавшую ранее книгу, которую поднимает и кладет на стол, на ее прежнее место. Наклоняясь к брошенному на полу портфелю, Криденс достает влажные салфетки, сколько они там валялись, месяц, два? Вытирает ладони, и запачканное лицо, и приятно болящие, от атаки учителя, губы. Он встает. Вплотную подходит к мистеру Грейвсу, укладывая ладони на его сильные плечи, которых так возлюбил, вознаграждает чужие губы невесомым поцелуем. — М-мистер Грейвс, мы... мы нарушили о-обещание... — шепчет он ему в губы. — Я могу тут подождать до перемены, д-думаю, это все ровно будет выглядеть не-не очень, если я выйду а-а потом вы. — Криденс отстраняется от учителя. — На перемене в-выйду, когда никого не будет. Меня не было на первом уроке, по-поэтому, будет выглядеть не странно. — парень поднимает взгляд на Персиваля, ожидая его решения. Ему было стыдно за то, что он не сдержался, нарушил данное им же обещание, испортив их малейшие грани разумного, и допустимого в стенах университета, так рано для их отношений. Но одновременно, не видел в этом нечего плохого, если учителю понравилось подобное, и было немного страшно, что из точки горизонта принятых мер, откроется дальше, когда два тела сольются в страстном поцелуе. А ведь после занятий ещё и кружок, о черт! Персиваль довольно проводит ладонью по темным, взъерошенным волосам Криденса, задевает его ушко и проводит по впалым и острым скулам до подбородка. — Да, — отвечает мужчина в сопровождении краткого кивка головой. — Пока об этом никто не знает, волноваться не стоит. Я позабочусь о том, чтобы этого не произошло. Взгляд косится в сторону закрытой двери, за которой отчетливо слышны шумные разговоры студентов, обсуждающих все подряд. Наверное, одной из таких тем была предстоящая контрольная, к которой готовы все, кроме самого учителя. Катастрофически невозможно будет сосредоточиться на числах и на внимание студентов, с мыслью о том, что за стеной тот, с кем он пару минут назад впал в омут страсти... Но он постарается. Вот-вот должен прозвенеть звонок. Думать предстояло быстрее. Соглашаясь с условиями Криденса, Грейвс осматривает комнату, и когда его взгляд останавливается на парне он поправляет воротник на своей и без того помятой Криденсом рубашке. Благо жилет помогал скрыть некоторые уже слишком мятые участки ткани. — Здравая мысль, — свою руку Персиваль опускает вниз, едва-ли задевая пальцы парня. — Найдешь чем заняться. Ведь так? Мужчина проводит ладонью по своим в порыве страсти слегка растрепанный темным волосам, чтобы придать им более-менее ухоженный вид и забрав стакан с уже явно остывшим кофе, выходит с подсобки в аудиторию. Он ловит на себе заинтересованные взгляды, сопровождаемые созданной в те же секунды тишиной. Стаканчик с недопитым кофе Персиваль ставит на рабочий стол, и аудитория ловит его растерянный взгляд, однако мало кто об этом подумал. Учителю приходится мгновенно взять себя в руки и все же начать урок. Подготовленные листы студентов говорили о полной готовности к контрольной, и то, что студенты приготовились заранее не могло не радовать. Мимо рядов Грейвс ходит медленным размеренным шагом, наблюдает за отсутствием объектов для списывания. И все-таки одному студенту делает замечание, когда замечает скрытый в кармане гаджет. И только когда студенты приступают к выполнению задания, Персиваль имеет право сесть за стол и погрузиться в личные мысли, коих сейчас заполнял Криденс. Губы до сих пор болели от беспрерывных, манящих и вызывающих жажду поцелуев. А разум пьянел, стоит лишь представить милое личико Бербоуна. Мужчина прикладывает палец к губам, прокручивая у себя в голове яркие моменты произошедшие минутами ранее. Как жаль, что перемена длиться не так долго, как хотелось бы. Он и не замечает, как погружается в мысли на столько глубоко, что студент, который хотел бы списать, с большей вероятностью сделал бы это. Из погружений его вытаскивает звонок и топот обуви студентов, отдающих ему готовую работу. Взгляд рефлекторно косит на дверь подсобки, откуда должен выйти его объект страсти. Опустевшая аудитория служит знаком для ухода, однако то, что Криденс не вышел из подсобки даже через две минуты после ухода студентов удивляет мужчину.Под внимание вновь попадается емкость с кофе, остывшим уже окончательно, вряд-ли пить его уже будет так же приятно, как целовать пухловатые губы Криденса. Оставляя кофе в покое, Персиваль минует длинный преподавательский стол, а слева не менее по размеру чистую доску, направляясь в подсобку за поиском ранее возникшему в голове вопросу: неприятный слуху звонок разогнал студентов, сдающих листы с выполненной работой. С момента ухода последнего человека прошло не больше пяти минут, а он не выходит. И ответ поступает достаточно быстро, стоит только потянуть ручку двери и оказаться в комнате. Милая картина, которую застает Грейвс непроизвольно заставляет уголки губ разъехаться по сторонам в теплой улыбке. Он бы с превеликим удовольствием не будил спящего котенка, если бы не одно но — они в университете. В далеко не пригодным для сна и отдыха месте, хотя у студентов мнения бы разошлись. Персивалю хватает одного шага чтобы оказаться рядом со спящим " котёнком". Он с особой нежностью проводит тыльной стороной ладони по его щеке, а потом его рука оказывается на талии спящего и игриво Грейвс щекочет его. — Сладко, однако тебе спится, — произносит Персиваль сладко-бархатным голосом в меру тихо, в меру громко. Пальто, которое слегка съехало с худых плеч Бербоуна, мужчина поправляет и уже обеими ладонями проводит по чужим скулам до подбородка. Точно котенок, — мыслит он, а внутри все горит желанием остаться с ним наедине, что на протяжении ещё мучительного времени будет невозможно. — Это был самый длительный час в моей жизни, — Персиваль тянется к чистой шейке Криденса, оставляя на ней влажный, напористый поцелуй, после которого Персиваль носом зарывается в приятно пахнущие цветочным ароматом волосы парня. — Так хочется забыть обо всем и побыть рядом. А нужно думать о работе, — жалуется Грейвс, чья грудь все ещё побаливала от некоторых движений. Криденс открывает глаза, вдыхая терпкий запах мужских духов, а от знакомого тепла, сердце забилось в бешенном темпе. — Для меня это тоже...тоже было чем-то, п-прекрасным, не считая утра. Я не явился на первую пару, потому что...потому что проспал. М-мистер Грейвс, сейчас у вас кружок математики, да? Т-тогда, пойдемте. — накидывая на плечи пальто, парень спускается со стола на пол. — Да, — утвердительно отвечает Персиваль и делает краткий кивок головой. Прогулы со стороны Криденса вводят мужчину в неодобрение. С одной стороны — Бербоун не прогуливал его пары и, судя по всему, не собирается. Опоздание на одну из пар случилось по его вине, а не парня, а с другой — за прогулами следует выговор, а за ним недалеко и проблемы. Чтобы у Криденса возникли проблемы не хотелось. Так странно, что его вдруг начали волновать чужие проблемы... — Криденс, прогулы ни есть хорошо, — сладостно произносит он после сладкого поцелуя в мягкие губы, — Обещай мне так не поступать. Ведь теперь я могу принимать радикальные меры. — он хитро улыбается, а его широкая ладонь нежно-нежно проходит по макушке Бербоуна, уделяя особое внимание его ушкам. — Я-я не прогулял. — Ты должен мне пообещать, — цедит Грейвс перед тем, как покинуть мрачную каморку и выйти в пустующий кабинет, — Иначе я пообещаю наказать тебя. — Персиваль отворачивается от Криденса, дёргая ручку двери. Он первым выходит из пыльного неприятного, но укромного места, встречаясь с пустотой аудитории. — Я так расстроен, что этот вечер не принадлежит нам, — с явными нотками грусти говорит Грейвс, и он вяло проводит рукой по своему рабочему столу едва-ли не задевая подставку с ручками и карандашами. Поцелуев в каморке было мало, а ещё вечер обещает быть напряженным: вряд ли удастся заснуть раньше мыслей о сегодняшние действиях Криденса, о его инициативе сделать ему приятно, так бесстыдно... — Чем ты планируешь заняться именно сейчас? Пойдешь со мной на математические кружок или...у тебя есть дела? — Персиваль поворачивается лицом к Криденсу, когда уже оказывается около выхода из аудитории. Если бы только его делами был я — мечтает Грейвс, не охотно хотелось расходиться, но и заставлять Криденса ждать его снова будет как-то не очень. — Хочу покурить и после звонка пойти на кружок, не хочу вам мешать, Мистер Грейвс, в-вам же надо подготовиться. — Мы могли бы провести и этот вечер вместе, в более комфортной для нас обстановке. К примеру, прикрываясь проектом, мы можем завоевать этот вечер. — М-мы можем просто после к-кружка пойти куда вам захочется. До девяти я полностью ваш, — слабо улыбаясь, напоминает он, — Или можем пойти за кофе, если вам не нужно готовиться. Криденс кончиками пальцев проводит по скуле мужчины, заглядывая в темные глаза, пытаясь прочитать, что же тот хочет на самом деле. Впрочем, он знал прекрасно — уйти туда, где их не увидят, просто побыть вдвоем, полюбоваться друг другом и насладиться в полна перед зловещей ночью, на дальнем расстоянии от теплых тел друг друга. — Я с удовольствием проведу с тобой после учебное время, — Персиваль с особой нежностью гладит Криденса по щеке тыльной стороной ладони. Мужчина с наслаждением прикрывает глаза, когда на шее остается горячий влажный след от губ Криденса. — У меня уже есть предположения, куда мы могли бы…— фразу на полуслове обрывает звук, исходящий от выходной двери. Персиваль успевает убрать руку ласкающую щеку Криденса вниз. Парень вздрагивает, услышав, как со скрипом поворачивается ручка двери. Кридес успевает отшагнуть от учителя и уткнуться потупленным взглядом в пол, не желая даже смотреть на того, кто нарушил их идиллию. Это была невысокая девушка, из его группы, и даже не посмотрев на мальчика, извиняясь за беспокойства, заходит во внутрь, держа в руках стаканчик с эспрессо. Легкими, почти не весомыми шагами, девушка подходит к статному учителю, его учителю, протягивая ему горячий напиток. — Вы были очень сонным на уроке и отрешенным, так что я решила купить вам кофе, ведь у нас занятие в кружке ещё, Мистер Грейвс. — спокойный, бархатный голос ученицы проникает в стены кабинета, эхом ударяясь о пустые места. На ней было сдержанное платье персикового цвета до колен, надеясь, что такой стиль нравится учителю. Она показывала прям всю из себя, что заинтересована мужчиной. Стоя в полуобороте, Персиваль косит взгляд на дверь, откуда зашла девушка, внешность которой Грейвс не помнит, впрочем и не стремился запоминать. Вниманием овладевает стаканчик с экспрессо, уже второй за день принесенный горячий напиток, принесенный ему студентами... Приятно, но и удивительно. И, если с Криденсом все объяснимо, то оказанное внимание со стороны девушки напрягало. Неужели он действительно выглядел настолько отстраненным от мира сего, что это могло быть так заметно? — Возможно. Я сегодня не собран, не знаю, что со мной такое, – спокойным и размерным голосом отвечает Грейвс. Он забирает стакан с горячим напитком из рук девушки и легким кивком головы выражает благодарность. Криденс делает еще один шаг назад, чтобы не мешать просто своим присутствием, не нарваться на проблемы девочки, у которой друг входил в круг хулиганов. Бербоун упирается задом о край невысокой парты на первом ряду класса, смотря себе под ноги, пока без шума постукивал по карманам джинс, в поиске пачки сигарет. Появилось жгучее желание закурить, не просто так, от желания пополнить никотин в крови, а от желания избавиться от ревности. Вроде бы нечего не происходило и принести кофе учителю в знак благодарности было нормально, но мистер Грейвс..был просто его. Официально между ними он был его, и какое-то внимание от другой ученицы, вызывающие дикие чувства ревности, показались ему странными. даже не потому, что, учитель мог уйти.. нет, потому что она смотрела на него. Он перестал думать, что это шутка, что действия учителя просто веселуха. Он не думал, что Грейвс уйдет от него. Ему было не по себе, смотреть как девушка приносит кофе его мужчине, когда тот, просто ввел урок в своих мыслях от проделанной Криденсом «работы», и раскрытия своих желаний по тому, что хотел ублажить мужчину показать на что способна эта застенчивая мордашка только рядом с ним. Вид девушки, несомненно, выглядит привлекающе: она аккуратна, ухожена, красива, но не во вкусе мужчины. До недавнего времени Персиваль сам не мог разобраться — а кто в его вкусе? Ответ стоял в нескольких шагах от него. — На кружке я буду более внимателен. — он жестикулирует, старается держать стакан так, чтобы не разлить содержимое. Пусть принесенное Криденсом кофе он так и не выпил, но сладкие губы Бербоуна куда слаще и бодрят, и опьяняют лучше любого напитка. Воспоминания бьют в голову и Грейвс ощущает фантомные поцелуи, и увлажнив языком губы, он одаривает Криденса серьезным, но в тоже время теплым взглядом. В присутствии посторонних следовало следить за собой. За взглядами, жестами, и словами. Распространить слухи можно всегда, дай только повод, и Персиваль давать его не хотел. С Криденса проницательный взгляд мужчины вновь возвращается к нарушительнице их беседы. Неправильно оставлять собеседника без внимания. — Что-же, юная миледи, мне действительно стоит подготовиться к кружку. Предлагаю нам всем покинуть кабинет и спуститься в зал. Уверен, меня там уже ждут. Персиваль понадеялся на понимание со стороны Криденса. Их поведение должно равняться стандартному взаимоотношению. Девчонка ему не интересна. Персиваль хорошо ощущает намерения и желания студентки, скорее всего даже не ее единственной, и все же не стремится показать себя с дурной стороны. Открытого флирта не было, значит и нет смысла предупреждать. В самом деле, сколько же девочек уже помечтали оказаться с ним в постели или поднять свои оценки… И лишь Криденсу он мог обещать на осуществление подобного мышления. Только Криденс имел доступ к его телу, мог заполучить поцелуй и влечение мужчины. — Криденс, надеюсь на ваше присутствие. — он снова смотрит на парня, вид которого явно выглядел скучающим и неловким. Или Персивалю уже так казалось. — И на ваше тоже. На кружке действительно стоит собраться, убрать навязчивые мысли в сторону, что кажется вовсе нереальным. —Д-да, м-мистер Грейвс, — совсем тихо произносит он. Его голос звучит очень отстранено от этого мира. В заднем кармане находится пачка сигарет со вкусом шоколада, он вытаскивает ее, поправляя на плече, второй рукой, лямку портфеля. Пальто было расстегнуто, показывая немного помявшуюся, из-за рук учителя черную рубашку, такую свободную и не прилегающих к телу парнишки. А слабые метки на шее отлично выделялись, когда сквозь облака на него озарялся свет и теплые лучи осеннего солнца. Он не хочет первым выходить из класса, не хочет оставлять учителя вместе с девицей. Бербоун не хотел, чтобы девушка проявляла знаки внимания к преподавателю, его и правда это злило, злило как учитель спокойно и непринужденно относился к этому, хоть и понимал — это полномочия преподавателя. По-другому он просто и не мог ответить девушки. — П-пошли, Л-луиза, — говорит он, и его голос на гул холодного ветра. Тихими и легкими шагами Криденс направляется к двери, дергает ручку двери. Луиза хотела что-то сказать Бербоуну, одарив его холодным и презренным взглядом, но нечего в итоге не сказала, только спокойно улыбнулась Персивалю в знак согласия посетить кружок, а потом вышла с Бербоуном за дверь. Криденс идет к выходу, не теряя своего времени. Снаружи завывает порывистый ветер, словно беспокойный призрак, заключенный в тяжелые оковы. Бэрбоун заходит на университет, там сооружена курилка, специально для таких неправильных студентов как он. Зону курения выделяет просторная деревянная скамейка со спинкой, куда садится Криденс. Из пачки он достает последнюю сигарету, и опять придется искать деньги, чтобы купить себе новые. Пустая коробка летит в стоящую справа мусорку. С каждым вдохом и выдохом ядовитого дыма, улетучивалось его беспокойство, и не признанная фактами ревность. И как скрывать? мы пообещали друг другу, что в университете такое не будет происходить, но я сделал это... М-мистер Грейвс не выглядит злым из-за случившейся ситуации,но...о чем же он думал, раз так легко показался перед студентам... н-надо будет извиниться... — крутится в голове парня, пока из легких выходил ядовитый дым, а на губах был сладкий привкус шоколада и никотина. Пустующие читательные столы постепенно заполняются учебниками и листами, а тихая атмосфера сменяется на более шумную, когда в библиотеку начал поступать небольшой поток студентов, которых заинтересовала высшая математика. И интересовал не так сам предмет, как стремление показать свое умственное превосходство. Придут и те, кого не интересовало ни первое, ни второе. Упускать дополнительную возможность полюбоваться новым учителем кое-кто не собирался, а потому, Персиваль подготовился и к такой аудитории. Исключением, конечно же выступает Криденс, которого мужчина ждет с превеликим удовольствием. Он не обращает внимание на разговоры студентов, обсуждающих свои навыки в гуманитарных науках. Грейвс не сомневается: умных здесь предостаточно. Стакан экспрессо, принесенный Луизой, мужчина выпивает, отравляя емкость в мусорное ведро. Экспрессо он не предпочитал, пусть оно и было достаточно вкусным. Но не таким вкусным как губы Бербоуна — думает про себя мужчина, возвращаясь к своему отдельно подготовленному столу. И если студентом он разрешает садиться за стол компаниями кругом, свой же предпочитает оставить одиночным. Не хотелось превращать кружок в нудный урок, пусть ребята ищут решения вместе, а затем показывают конечный результат. С приходом нового студента Персиваль отвлекается от ноутбука, ожидая увидеть знакомый силуэт и разочаровывался, когда это был кто-то другой. Скаченные задачи Грейвс печатает на принтере, а уже готовые листы раздает ученикам, обходя каждый стол. Благо занятых столов оказалось всего три, и оставался один пустующий. Смешило. Даже сейчас не было желающих сесть ближе к преподавателю. — Один мой приятель с университета тоже когда-то ходил на кружок математики, – говорит Персиваль, обратив на себя все внимание. Обеими руками опираясь на стол, продолжает: — Тогда я был не самым умным студентом и не любил ходить на подобные мероприятия, но я ходил, — Грейвс выпрямляется, — Ходил не чтобы заниматься. Нет. Мне нравилось наблюдать за ним. Знаете, за сколько он решал сложные примеры? – Персиваль помолчал, ожидая комментариев. Никто не произнес ни слова. Он кивает, словно другого и не ожидал, продолжает: — За восемь минут. Восемь минут и задача была решена. Тогда я бы не смог решить ее и за двадцать. Бербоун возвращается обратно в теплое помещение, ноги его ведут туда, где будет мистер Грейвс, в библиотеку. Библиотека довольно просторная. Массивные полки нагнетали своей статностью и пугали одновременно, а старое, лакированное дерево, из которых они были выполнены, выглядело и правда красиво, заполненные разноцветными корешками книг. Криденс подходит к свободному месту — через стол от учителя. Сам стол небольшой, предназначался для пяти-шести человек, сколько и было пока что в библиотеке. Его взгляд поднимается на учителя, ожидая от него старта, замечая немного мятую на груди рубашку, когда его цепкие лапки пробирались под нее, чтобы поцарапать грудную клетку Персиваля Грейвса. Интересно, оно щиплет и ощущается ли вообще?, — задумыватся Бэрбоун. Персиваль деловито обходит стол, когда в поле зрения появляется тот, кого он так долго ждал. Ждал больше всех. Его речь прерывается. Криденс был удивительным человеком, способным сбивать его с толку лишь одним своим появлением. Снаружи Грейвс сдерживает свои эмоции, на его лице не появляется улыбка, зато внутри все ликует. За это время он даже вспоминает о Луизе и ее кофе, все мысли забирает он. И когда Криденс усаживается на предполагаемое свободное место, Персиваль решает закончить свое интересное воспоминание. — Не исключено, что и среди вас есть те, кто сможет решить эти уравнения за восемь минут. В любом случае, лучших я буду заносить в списки. С наилучшими результатами студенты будут вознаграждены автоматом на экзамене. — он обменивается взглядом с собранной аудиторией и тепло улыбается Яркий свет ламп придавал красоты его лицу, несмотря на очевидный возраст. Как только аудитория принимает условия преподавателя, в читальном зале вновь поднимается шум, правда не настолько громкий. Тогда Персиваль ловит на себе взгляд Криденса и ловит момент чтобы подойти к нему. В принтере еще остается распечатанный лист с заданием, и вытащив его Персиваль направляется к столу парня. Так и тянет оставить все числа позади и вновь, как у себя дома, составлять свою формулу отношений. А нельзя. Он опускает лист на стол, едва ли задевая руку Бербоуна своей ладонью, даже как – то проезжается по ней. По руке, которая удовлетворяла его, и от наводящих воспоминаний с уст мужчины исходит еле слышный, короткий выдох. Вывод он делает мгновенно: « если продолжать думать в том же потоке, можно еще раз возбудиться...» А это происходило запросто, стоит лишь Грейвсу представить Криденса в удобной ем позе или вспомнить его обращение и то, с каким милым личиком он это произносит… А уловимые по ощущениям боли от его ногтей не давали мужчине забыть чей он теперь. И пусть студентам не было дела до его рубашки, которая каким-то образом, где-то изменилась, охватывало чувство, будто кто- то все же мог это заметить. Но нет, смотря на чужие столы, на него уже не обращали внимания. И хорошо. Не замечая для себя, Персиваль облизывает губы и нехотя отходит от стола Криденса. С такими темпами ему вновь придется вернуться к сигаретам… Персиваль возвращается на свое место, где его посещают стыдливые умыслы, и кажется уже пора смириться, что избавить от них не получится. Он уже сожалеет, что дал себе обещание держать пошлые действия в стенах своего дома, потому что прямо сейчас собирался его нарушить. Он садится за удобный стул, опираясь локтем на деревянный стол, слегка отодвинув ноутбук в сторону, чтобы Криденс мог хорошо его видеть. Вторая рука опускается на клавиатуру ноутбука. Представление начинается. Внимание мужчина уделяет экрану, а движение – Криденсу. Придерживая пальцами подбородок, указательным Персиваль водит по своим тонким губам, уделяя особое внимание нижней губе. Кажется, он даже чувствует небольшие раны от зубов Бербоуна. Затем мужчина поворачивает голову в сторону, демонстрируя свою девственно чистую шею и возвращается в прежнее положение, сделав из этого движения простую разминку. Пальцы рук, что совсем недавно теребили губы, перемещаются на грудь, и слегка приподнимая ткань рубашки, Грейвс потирает помеченное место, а выражение лица при всем держит бдительным, серьезным и деловым. Он косо бросает взгляд на Криденса, интересуясь его реакциям. Теплая улыбка Персиваля Грейвса греет душу.Так как хотелось встать с места и сократив расстояния между ними, поцеловать мужчину. Поднимая темные и усталые глаза на учителя, парень озаряется краснотой на щеках. И как ему только удается делать такое невозмутимое выражение лица? Хочу оставить засос на шее. Криденс проводит его взглядом, внимательно наблюдая за мимикой мужчины, за его жестикуляцией ладонью. Глаза были устремлены на крупные руки, в которых хотелось оказаться все больше и больше, быть обтрогаными ими... По его мнению, мистер Грейвс поступает очень неправильно и подло. Играть с ним, с его выдержкой и детской наивностью... Ч-черт... не буду... не буду и-извиняться! м-мистер Грейвс такой садист... —проскакивает у него в голове. Похоже, он вновь оставляет цифры на втором плане, вступая в игру мужчины, и откровенно в ней проигрывая. Первые полчаса проходят незаметно. Немногие из студентов подзывали преподавателя к себе для оценки их способностей, стиля решения и навыками решать все быстро и правильно. Кто-то действительно заслуживал похвалы, а кто-то удостоен совета. Оказывается, не так уж и сложно находить общий язык со студентами, у которых на уме здравые мысли. Грейвс свободно общается подростками на отдаленные темы, которые никак не касались математики. На столе лежат исписанные формулами и уравнениями тетради, владельцев некоторых Персиваль заносит в список лучших. Не обделенным без внимания не остается и Криденс, к которому Персиваль походит не так часто, однако после окончания занятий, он точно отдаст Бербоуну все свое время и внимание. Еще через двадцать минут шум в библиотеке усиливается, когда ожидающие своих товарищей начинают собираться, обсуждая между собой успехи на первом занятии, и стремление покорить внимание преподавателя как самого умного ученика. Грейвс знает, одним из них является Криденс, которого он уже не принуждает решать не нужные для них обоих задачи и примеры. Пусть лучше целует его, раздевает, и царапает. Лишь когда в зале остается меньше половины студентов, Грейвс уделяет внимание одиночному столу, полностью опираясь на него рукой. Пальцы опускаются на лист с поставленной задачей, а взгляд опускается вниз, рассматривая прелестное лицо Криденса. Его Криденса. Опираясь бедром на стол, Персиваль забирает у него лист. — Мне нужно одеться. Это не займет много времени, около пятнадцати минут. Полагаю, нам стоит встретиться в кафе, куда мы заходили, – говорит Персиваль отстраненно тихо, не позволяя это услышать чужим ушам. Впрочем, никто и не был заинтересован в их разговоре, беседа со студентом уже не казалась чем-то диким, напротив. Отданные листы мужчина собирает в стопку, затем отправляет в файл, которого забирает с собой. Криденсу он подмигивает, и следуя примеру остальных покидает зал, направляясь в свой кабинет.