Не до конца изученное.

Достоевский ненавидел сигареты с самого детства. Этим дымом пахла мать и их квартира после долгих криков и пререканий. Сигаретным дымом пахли ссоры и боль. Мерзко и неприятно. Из-за него слезились глаза и становилось тяжелее дышать. Фёдору хотелось исчезнуть. Он лишь по запаху дома мог понять, что мать сегодня не в настроении. Сегодня стоит быть тише, отводить взгляд в пол и прятать лицо за своими отросшими волосами. Так будет лучше. Лучше просидеть за закрытой дверью, выходя лишь по острой необходимости. Сейчас ему думается, что маленький Фёдор Достоевский был бы разочарован в своей взрослой версии. Сейчас он знает, что внутренний ребёнок его презирает уже очень давно. И не то, чтобы он старался это исправить. Свою первую сигарету он попробовал в четырнадцать. Никотиновая палочка была взята из сумки матери, а спички всегда у них лежали на верхней полке в прихожей. Фёдор дождался глубокой ночи, зная, что женщина спит крепко и полностью открыв окно, старался затянуться. Ему не понравилось, но мальчик скурил половину, периодически кашляя. И в пятнадцать это стало его дурной привычкой. Собственная зажигалка, а после и маленькая коллекция. Уйма разных сигарет от «поштучек» до блока его любимых с кнопкой. Некоторые в классе называли его «курильщиком», то ли с целью пристыдить, то ли засмеять. Ему не было до этого дела. В комплекте со всем этим шло временное успокоение и необходимость таскать с собой жвачки и духи. Достоевский всё ещё ненавидел сигареты. Он тушил их о свои руки, даже не дёргаясь.

*****

Решив, что пара по истории может спокойно пройти и без него, Достоевский направился исполнять своё желание на данный момент. Курить. Ему определенно повезло с тем, что понимающая администрация и правда отвела место для курения. Мол, главное, чтобы не делали этого в туалетах. В узких кругах это же называлось курилкой. Место на самом деле интересное, если встретить тут нужных людей. Редкие разговоры по душам, нытьё об учёбе. Если повезёт, кто-то стрельнёт вам сигарету из своего кармана. Достоевский ни к кому из этих типов людей не подходил. Трепаться с незнакомыми людьми он не любил, к своим сигаретам относился с особым трепетом. Максимум от того, что вы можете от него получить — это пару колких шуток и незаинтересованных взглядов, под которыми скорее становится некомфортней, чем наоборот. И сейчас Достоевский искренне надеялся, что там никого не будет. Что его одногруппники послушные паиньки, в отличие от него, а другие студенты решили ныкаться по туалетам. И подходя, юноша не слышал ни излишнего шума, не видел из-за угла множества силуэтов, почти расслабляясь. Почти. — Надо же, перваки, оказывается, начинают прогуливать в первые недели? — лучшая защита — нападение. Но Достоевский понимает, что начать разговор было его ошибкой, потому что парниша выглядит весьма уставшим и отчасти испуганым. Дазай Осаму стоит около холодной бетонной стены, пытаясь заставить свою зажигалку дать хоть какую-то искру, у него в губах зажата тонкая сигарета. Волосы мешаются и лезут в глаза, которые смотрят самым выразительным взглядом, который Дост только видел. — Вообще-то, у нас окно, — проговаривает юноша, хмурясь. Достоевский молчит пару секунд, наблюдая за мучениями шатена, в конце концов резко подходя, — Огоньку? — и протягивает свою зажигалку. Сегодня он взял с собой эксклюзивную, которую нашёл на неизвестной барахолке. Он думал, что она не будет работать вовсе, но та служит ему верой и правдой уже несколько недель. Осаму смотрит на него с подозрением, убирая свою зажигалку в карман, а второй рукой придерживает сигарету в своих аккуратных губах. Позже он прикрывает глаза, затягиваясь и стряхивает пепел. Дазай старается вести себя нормально. Будто с ним всё в порядке, и он не готов словить очередной срыв из-за накатывающих эмоций. — Как давно ты куришь? — Достоевский вопросительно поднимает бровь на неожиданный вопрос. — С пятнадцати, — он не считает свою первую сигарету в четырнадцать. Осаму в ответ задумчиво и неразборчиво что-то мычит. Дост не переспрашивает. Сегодня он тут не один, а значит тушить сигареты о руки — это плохая идея. Ему плевать, конечно, но и пугать первокурсника не хочется, поэтому он тушит её о стену здания, собираясь уходить. — Помни, Осаму, курение убивает. И не вздумай прогуливать пары на первом курсе!— он произносит это, уже стоя спиной к юноше. Слова вырываются сами по себе, без единой мысли в стиле «Зачем и с каким смыслом?.» Достоевский не слышит чужого сдавленного шипения и не видит, как Дазай тушит сигарету о своё запястье, после опуская рукав водолазки ниже. Дост не видит, как тот измученно оседает около стены, складывая голову на руки и кусая губы. Фёдор Достоевский не знает.