Цветы на ветру

      — Чемпион Дурмстранга — Виктор Крам!       Ожидаемо. Он и правда достоин.       Камилла знала это, но думала о другом. Зачем ему рисковать своей жизнью, зачем ему в этом участвовать? Принесёт ли ему это радость, удовольствие? Или его просто попросили, потому что он сильный, потому что он справится, и он согласился по каким-то причинам, не связанным со своей радостью?       Все аплодировали и кричали, Камилла вглядывалась в его лицо. Он выглядел… ожидавшим этого. Да, именно так. Как будто всё шло так, как и должно было. И хоть Каркаров, крича громче всех, показывал, что у него были сомнения, Виктор однозначно в себе не сомневался.       Крам ушёл, шум в зале стих.       Кубок выкинул ещё один кусок пергамента.       — Чемпион Шармбатона — Флёр Делакур!       Красивая, очень красивая блондинка. Кажется, частично — вейла. Все мужчины провожали её восторженными взглядами, и Камилла думала, что она, наверное, самое яркое воплощение женственности, которое она когда-либо встречала.       И — опять же — зачем это ей?       — Чемпион Хогвартса — Седрик Диггори!       Ловец Хаффлпаффа, любимец девушек, отличник, идеал мальчика — по мнению многих.       Камилла знала, зачем он бросил своё имя в кубок. Он хотел ещё большей популярности. Он честно хотел, чтобы все любили его и восхищались им ещё больше.       Камилла плохо понимала это стремление — ей самой популярность никогда не приносила ничего хорошего. Это немного отворачивало её от Седрика. Но она понимала: ему неоткуда было знать, что лучше ему от этого не станет. Он никогда не был Гарри Поттером.       — Превосходно! Мы теперь знаем имена чемпионов! Я уверен, что могу положиться на всех вас, включая учеников Шармбатона и Дурмстранга. Ваш долг — оказать всестороннюю поддержку друзьям, которым выпало защищать честь ваших школ. Поддерживая своих чемпионов, вы внесёте поистине неоценимый вклад…       Из кубка снова посыпались искры. И Камилла, кажется, поняла, что это может значить. Плохое предчувствие захватило её с головой.       Дамблдор машинально поймал пергамент и посмотрел в него. Лицо его было совершенно непроницаемо.       — Гарри Поттер, — прочитал он негромко.       Камилла закрыла лицо руками.       Ну да. Разве она имела право надеяться, что этот год сумеет пройти для неё нормально.       Камилле не хлопали. Сначала все молчали, потом начали переговариваться между собой.       Кажется, её снова все будут ненавидеть. Особенно — хаффлпаффцы.       — Гарри Поттер, — сказал Дамблдор. — Подойди, пожалуйста, сюда. — Она подошла, провожаемая взглядами всего зала. — Тебе в ту дверь, Гарри.       Камилла прошла в небольшую комнатку. Посмотрела на чемпионов.       Интересно, а их тоже будут пытаться убить?       На неё посмотрела Флёр Делакур.       — В чём дело? — спросила она. — Надо вернуться в зал?       Камилла посмотрела на неё в ответ очень устало.       В комнатку вбежал Людо Бэгмэн.       — Невероятно! — воскликнул он. — Необычайное происшествие! Джентльмены… леди, позвольте представить вам, как бы удивительно это ни звучало, четвёртого участника турнира!       Виктор Крам посмотрел на неё так, что ей ужасно захотелось расплакаться и убежать. Седрик смотрел непонимающе, Флёр приняла это за шутку.       Бэгмэн опроверг.       — Это ошибка, — презрительно ответила ему Флёр. — Он не может соревноваться. Он очень маленький.       Да. Камилла была на голову ниже Флёр, а Краму едва доставала до груди.       — Да, — сказала она сухими губами. — Это ошибка. Я не кидал своего имени в кубок. Могу поклясться магией.       Крам посмотрел на неё оценивающе.       — Не надо, — сказал он. — Империус, забвение — и всё, а магия примет это за ложь.       Камилла нервно кивнула. Потом спохватилась.       — Спасибо.       — Возможно, — сказал Бэгмэн. — Возрастное ограничение наложили в этом году в целях безопасности… но раз его имя выскочило из кубка… думаю, теперь уже ничего не поделаешь… Гарри придётся приложить все усилия.       Возможно, это не так, возможно, это ещё можно откатить обратно… но с её удачей…       Но, наверное, всё же не с её удачей.       Камилла почувствовала себя такой усталой, что накатила жуткая слабость. Ноги подкосились, и она села прямо на пол. И закрыла лицо руками.       Потом снова открылась дверь, вошли директора, Крауч, Снейп, МакГонагалл и Грюм.       — Мадам Максим! — негодующе воскликнула Флёр. — Они говорят, что этот маленький мальчик тоже примет участие. Вы посмотрите, какой он маленький! И он говорит, что не кидал своего имени в кубок. — Она что-то ещё залепетала на французском, Камилла не понимала. Улавливала только часто звучащее слово «маленький».       — Дамблдор! Что это значит? — властно спросила мадам Максим, когда Флёр выдохлась.       — Я тоже хотел бы это знать! — поддержал Каркаров. — Два чемпиона от Хогвартса? Что-то не припомню, чтобы хоть одна школа когда-либо выставляла двух чемпионов!       Его, очевидно, не волновала её маленькость.       — Это невозможно! — решительно сказала мадам Максим.       — Мы были уверены, Дамблдор, что запретная линия допустит к участию в конкурсе только учеников старших курсов. Иначе мы привезли бы сюда больше претендентов. — Каркаров холодно улыбался.       Крам мрачно смотрел на Камиллу.       Ей же хотелось сказать, что ей очень жаль, заплакать и убежать.       Но мальчики так себя не ведут. Но у неё нет права так себя вести.       Снейп смотрел на неё, как на флоббер-червя, явно уверенный, что она действительно во всём виновата, и это не добавляло спокойствия. Но — спасибо, что хоть молчал.       Дамблдор тоже посмотрел на неё.       — Гарри, это ты бросил в кубок своё имя?       — Нет, — как можно твёрже сказала Камилла.       — Может быть, ты просил кого-то из старших бросить в кубок своё имя?       — Нет.       — Он лжёт! — сказал Каркаров.       Камилла посмотрела на Дамблдора.       — Может быть, проверить… допросить меня с сывороткой правды?       Крам снова посмотрел на неё снисходительно.       — Та же история, что и с империусом и забвением.       Снисхождение с его стороны было очень обидно.       — Но я хотя бы могу подтвердить, что не помню этого, — возразила она.       Крам не стал ей отвечать.       — Гарри не смог бы пересечь запретную линию, — вмешалась МакГонагалл. — Даже если бы захотел. В этом нет никакого сомнения. Другим это не удалось.       — Тогда, наверное, ошибся Дамблдор, — пожала плечами мадам Максим.       — Может быть, — согласился тот.       — Альбус, вы ведь прекрасно знаете, что не ошиблись! — заявила МакГонагалл. — Всё это глупости! Гарри не подходил к линии, не обращался ни к кому из старших учеников, и он даже хочет подтвердить это под сывороткой правды! Полагаю, этого объяснения достаточно!       — Мистер Крауч, мистер Бэгмэн. — Каркаров, кажется, решил подойти к её спасению с другой стороны. — Вы — наши беспристрастные судьи. И вы, конечно, согласны, что произошедшее противоречит правилам турнира?       Крауч ответил, и ответ его всех разочаровал:       — Мы должны строго следовать правилам. А в них чётко и ясно написано: тот, чьё имя выпало из кубка, обязан участвовать в турнире.       — Но он же очень маленький! — снова встряла Флёр.       Камилла начала проникаться к ней симпатией. Но уже успела понять: всё это — просто пустые слова. Всё это бесполезно. Ей снова придётся не учиться, а выживать.       — Барти знает правила как свои пять пальцев! — заявил Бэгмэн.       — Я настаиваю на том, чтобы увеличить число моих подопечных, получивших доступ к кубку. — Каркарову всё ещё было плевать на её маленькость. — Зажгите его ещё раз! Все школы должны иметь равное число чемпионов. Это будет честно!       — Помните, это невозможно, — возразил Бэгмэн. — Кубок погас, и его разожгут не раньше следующего турнира.       — Которому мы объявим бойкот! После всех встреч, переговоров, компромиссов — я ничего подобного не ожидал! И готов хоть сейчас бросить всё и уехать!       — Пустая угроза, Каркаров, — прохрипел Грюм, до этого молчавший. — Ты не сможешь отозвать своего чемпиона. Они связаны магическим контрактом. Хотят они или нет, им придётся участвовать в турнире. Что, не согласен?       — Я не совсем вас понял, Грюм, — сказал Каркаров зло, но как-то настороженно.       Камилла посмотрела на него и поняла, что Грюма он побаивается. Что они явно знакомы — и друг друга они не жалуют.       — Неужели? — спокойно продолжил Грюм. — Тогда слушай. Всё очень просто. Кто-то опустил в кубок имя Поттера, точно зная, что, если его имя выпадет, ему придётся участвовать в турнире, что бы ни случилось.       Камилла вспомнила. Каркаров был Пожирателем. И его судили. И он сдал своих в обмен на помилование. Или как там вообще всё было?       Вообще, странно. Зачем министерству давать ему помилование в обмен на информацию, если они могли допросить его с сывороткой правды — и дело с концом? Может, его просто отпустили, потому что он иностранец? Экстрадировали, и он был осуждён на родине? А откуда тогда история про предательство?       Камилла знала, что иногда она слишком много думает. И не по делу.       — Я намерен подать протест в Международную Конфедерацию Магов… — продолжил Каркаров.       — Уж кому бы подавать протест, так это Гарри, — хмыкнул Грюм. — Он же сказал, что не бросал имени в кубок… по крайней мере, не помнит этого. Но я вам так скажу: даже под империусом он бы не прошёл возрастное ограничение. А империус, — Грюм криво ухмыльнулся, — на него не действует.       Каркаров и Крам впервые посмотрели на неё с интересом.       — Вы проверяли? — недоверчиво спросил Каркаров.       Грюм ухмыльнулся кривее и не стал отвечать.       Камилла знала, что так непонравившийся ей урок с империусом — и предыдущий, с непростительными на пауках, — был незаконен. Рон убедил её никому не жаловаться — и она молчала — вся школа молчала, а значит, наверное, на это были причины? Но она не ожидала, что Грюм практически признается напрямую. Хотя, может, с его-то репутацией… Может, все просто знают, что ничего ему такого не будет, а он, их учитель, может в ответ на жалобу устроить весёлую жизнь.       — В любом случае, — снова влезла Флёр Делакур, — он очень маленький! Он может погибнуть!       Возможно, она приняла Камиллу за двенадцатилетку. Вот и перепугалась.       — А может, кто-то и хочет, чтобы он погиб, а?       — Грюм, да что вы такое говорите?! — воскликнул Бэгмэн.       — Всем известно, что Грюм считает день пропащим, если к обеду не раскроет полдюжины заговоров, — фыркнул Каркаров. — Небось ещё и студентам внушает. Мягко говоря, странное свойство для преподавателя, который должен учить, как защищаться от тёмных искусств… но вам, Дамблдор, конечно, виднее…       — Фантазия разыгралась? — прохрипел Грюм. — А вам не кажется, что тот, кто подложил имя Гарри в кубок, должен обладать огромной волшебной силой? Только мощнейший конфундус мог заставить кубок забыть, что в турнире должны участвовать три школы. Ведь чтобы кубку не из кого было выбирать, надо иметь от школы только одного претендента. И, скорее всего, имя Поттера подложили от некой четвёртой школы.       Камилла всмотрелась в его лицо. И в лице его ей мерещилась странная, непонятная гордость.       — Сдаётся мне, вы очень много об этом думали, — холодно заметил Каркаров. — Занятная гипотеза…       — Работа у меня такая — разгадывать замыслы тёмных сил…       — А мне казалось, что ваша работа заключается в том, чтобы учить детей!       — …Тебе бы следовало об этом помнить…       — Аластор! — остановил его Дамблдор. — Нам неизвестно, как это могло произойти, но иного выхода нет. Кубок выбрал двоих, Седрика и Гарри. И нам ничего не остаётся, кроме как принять это.       — Но он же очень маленький! — повторила Флёр, как будто это был самый важный аргумент. Но её все проигнорировали.       — Ну что ж, — улыбнулся Бэгмэн. — Пора дать нашим чемпионам необходимые инструкции. Эта честь, Барти, предоставлена вам. Не возражаете?       — Первый тур… — Краучу явно было плохо, и Камилла думала: почему он не возьмёт больничный? — Первый тур — испытание на смекалку, — продолжал Крауч уже без запинки. — Мы не посвящаем вас в то, какие задания вам предстоят. Для волшебника крайне важно действовать смело и находчиво в неожиданных ситуациях. Первый тур состоится двадцать четвёртого ноября в присутствии зрителей и судей. Участникам турнира запрещается принимать помощь от преподавателей. Единственное оружие чемпиона — волшебная палочка. По окончании первого тура вы получите инструкции для второго. Учитывая затраты сил и времени для подготовки к турниру, чемпионы освобождаются от годовых экзаменов.       Все покивали.       — Гарри, Седрик, советую вам сейчас идти к себе, — сказал Дамблдор. — Не сомневаюсь, и Гриффиндор, и Хаффлпафф горят желанием отпраздновать ваш успех.       Где в этой ситуации успех, Камилла не знала, но послушалась.       Седрик смотрел мрачно. Конечно. В отличие от Флёр, он знал, что Гарри Поттер способен убить василиска. Способен был. В двенадцать лет. А сейчас ему четырнадцать.       А вот хотел ли Гарри Поттер убивать василисков и участвовать в турнирах, ему было совершенно наплевать.