***
Кацуки злился. Настолько, что чуть не разбил телефон, смотря как чертов задрот беспечно обсуждает с остальными членами группы предстоящий концерт. Ребята возбужденно переговаривались, решая, в каком порядке поставить песни так, чтобы Изуку не устал в самом начале, а Бакуго закипал, стремительно осознавая, что Деку его удивительно виртуозно игнорирует. Блондин думал, что после одного раза наваждение пройдет, похоть поутихнет и даст спокойно работать, но что-то пошло не так. Чем больше он думал о том, как до одурения правильно ощущался горячий рот Мидории на его члене, тем сильнее барабанщик хотел его снова. Воображение подкидывало все больше потрясающих картинок, на которых Деку, ловя ртом воздух, выгибался в сильных руках или сдавленно стонал. Кацуки глухо рычал сквозь зубы и сдерживался, сверля глазами изумрудный затылок и сжимая руки в кулаки. Репетиция прошла продуктивно, если не считать ауру перманентной ярости, витавшей над лидером. Парни составили трек-лист, обсудили примерный внешний вид и договорились отрепетировать в последний раз непосредственно в баре, в котором будут выступать. Каминари заверил всех, что сможет договориться об этом, и они с Киришимой, закинув на плечи чехлы с гитарами, попрощались и ушли. Изуку старался не обращать на Бакуго внимания, быстро скрутил шнур от микрофона и собрался было уже отправиться вслед за ними, но барабанщик преградил ему дорогу, прислонившись спиной к двери и скрестив руки на груди. - Избегаешь меня, задрот? Мидория сглотнул, впервые за репетицию встречаясь с лидером взглядом, и поудобнее перехватил лямку рюкзака на своем плече. - С чего ты взял? Кацуки приподнял бровь и прикусил щеку изнутри, стараясь не вспылить. Не в его планах было сейчас спугнуть добычу, из-за мыслей о которой он этой ночью чуть руку до кости себе не стер. - Если ты думаешь, что не смотреть на меня все время, это не избегание, то, конечно, я ошибся, - хмыкнул блондин, отлипая от двери и недовольно следя, как Деку делает шаг назад. - Я думал, тебе не нравится, когда на тебя пялятся, - вокалист усиленно делал вид, что спокоен, но от Бакуго не укрылось то, как кончик чужого языка мимолетно скользнул по пухлым губам. Барабанщик оскалился, продолжая медленно надвигаться на Изуку. - Я выступаю на сцене, на меня все время пялятся, - пожал он плечами, делая еще шаг и останавливаясь, когда Мидория уперся спиной в дверь звукорежиссерской рубки. - И ты не против, чтобы пялился я? – вокалист снова облизнул пересохшие губы, судя по всему, оставив попытки придумать путь для побега, и скользнул взглядом по губам напротив. Бакуго был очень доволен собой в этот момент. Он протянул руку к Деку и обманчиво ласково провел ладонью по порозовевшей щеке. Задрот прикусил губу и потянулся за прикосновением, а лидер шумно выдохнул, придвигаясь к нему вплотную и скользя кончиками пальцев по влажной шее. - Можешь не только пялиться, задрот, - прохрипел Кацуки, запуская руку в кудряшки на загривке Мидории и слыша глухой звук падения рюкзака на пол. Изуку не сдержался и впился губами в приоткрытый рот блондина, обнимая его за пояс и прижимаясь к его груди. Он зажмурился, нетерпеливо скользя языком по чужим зубам и небу, чувствуя, как рука в волосах сжимается сильнее, чуть оттягивая. Бакуго отвечал на поцелуй жестко и порывисто, прикусывая мягкие губы, толкаясь языком и с удовольствием ощущая под пальцами чужую дрожь. Свободной рукой он провел по крепкой, часто вздымающейся груди, забрался под свободную футболку и чуть не застонал, наконец коснувшись горячей кожи на подтянутом животе. Деку задохнулся от неожиданности и отпрянул, хватаясь за крепкие бицепсы и опуская помутневший взгляд вниз. Он не ожидал, что такое простое прикосновение вызовет столько восторга, и замер, позволяя Кацуки уже обеими руками задрать футболку в намерении избавиться от нее. Ему хотелось больше этих рук на себе, поэтому он послушно поднял свои вверх, помогая стащить с себя предмет одежды и сталкиваясь с барабанщиком взглядами. В горящих потемневших глазах блондина снова плескалось восхищение, заставившее Изуку усмехнуться. - Физиков теперь заставляют следить за собой? – не особенно рассчитывая на ответ, хрипло пробормотал Бакуго, оглаживая чужие живот и бока. – Охуеть, как тебе вообще пришло в голову это скрывать? Мидория хотел было ответить, но подавился воздухом, когда барабанщик прижался губами к его шее. Задрав голову, он уперся затылком в дверь, прикрыл глаза и провел ладонями по чужим плечам, шумно дыша и кусая губы. Он был польщен и очень горд собой, наслаждаясь кусачими поцелуями Кацуки и теснее прижимаясь к нему. В паху тянуло беспощадно, но физик очень не хотел прерывать барабанщика и только ластился к нему, сгорая в его руках. Блондин чуть не урчал, самозабвенно вылизывая соленую шею Деку, слушая его тихие вздохи и ставя собственнические метки на бледной коже. Он прикусил чувствительное место в излучине плеча, оставляя яркий след от своих зубов, и стиснул обеими руками упругую задницу, прижимая вокалиста к себе за бедра. Задрот мелко задрожал, тихо замычал и обнял его за шею, притягивая к себе для очередного мокрого поцелуя. В каждом ответном движении, в каждом отчаянно сдерживаемом стоне Бакуго чувствовал их общее нарастающее безумие, требующее выхода. Он даже представить себе не мог, что прикасаться к задроту будет настолько здорово, что вместо мозгов в голове останется мутный туман. Отвечая на все более дерзкие голодные поцелуи, лидер нашарил рукой ручку двери и нажал, удерживая Изуку от падения одной рукой. Они ввалились в рубку, не отрываясь друг от друга, пытаясь прикоснуться везде, где дотягивались, и чувствуя, насколько этого чертовски мало. Кацуки прижал Мидорию задом к столу и навис сверху, безумным взглядом пересчитывая свои метки и созвездия веснушек на голых плечах. Задрот часто дышал через рот, то и дело облизывал припухшие губы и безотчетно гладил горячими длинными пальцами оголенные участки рук и плеч барабанщика. Он зажал колено Бакуго между своих ног и потянул чужую майку вверх, вызвав у Кацуки короткий хриплый смешок. - Блять, Деку, у меня теперь на порнуху не встанет, - нетерпеливо стащив с себя майку и прижимаясь голой грудью к вокалисту, прорычал блондин, снова вгрызаясь в его шею и толкаясь бедрами вперед. - Вот, черт, я сделал тебя импотентом? – наигранно ужаснулся Мидория, тут же давясь стоном, когда барабанщик неожиданно опрокинул его спиной на стол и сунул горячие большие ладони в его штаны, сжимая упругие половинки. - Даже не надейся, - угрожающе прошептал лидер ему на ухо, прикусывая мочку и пытаясь стянуть с него штаны вместе с бельем. Изуку растянул губы в улыбке, приподнимая бедра и окончательно теряя весь стыд. Пожирающий страстный взгляд Кацуки, его нетерпеливые движения и голодные кусачие поцелуи срывали крышу, заставляли желать большего, хоть надежды на это у физика особо и не было. Он испытывал какой-то иррациональный восторг, ощущая на своей коже жадные прикосновения и укусы, тянулся к ним и все стремительнее терял самообладание, срываясь на хриплое постанывание. Бакуго отбросил чужую одежду в сторону и облизнулся, оглаживая взглядом поджарое крепкое тело вокалиста. Неожиданно осторожно провел по его бедрам огрубевшими от палочек пальцами и стиснул зубы, ошалело глядя на прижатый к животу истекающий смазкой член. Во впадинку пупка уже немного натекло, и Кацуки, собрав смазку пальцами, медленно провел подушечками по чужому стволу, ловя отголосок дрожи Изуку своим собственным телом. Задрот тихо застонал, хватаясь руками за его предплечья, толкнулся бедрами навстречу руке, но почувствовал только воздух и обиженно зыркнул на лидера. Тот усмехнулся, дразнящим легким движением скользнул по поджавшимся яйцам вниз и огладил заветное отверстие, заставляя вокалиста крупно вздрогнуть. Он все же несколько раз размашисто провел рукой по чужому члену, сжав под головкой и словно сцеживая смазку себе в кулак, и повторил путь вниз уже более мокро. - Расслабься, Деку, - посоветовал лидер, толкая палец внутрь на одну фалангу и дурея от тесноты. – Давай, веснушка, ты сможешь. Изуку шумно выдохнул через нос и откинулся на спину, расслабляясь. Не так часто ему случалось подставляться и с непривычки было неприятно. Однако уверенные, грубовато-нежные движения мозолистых пальцев Бакуго, ритмично растягивающие его по его же смазке, заставили его постепенно привыкнуть и начать неосознанно подаваться навстречу. Кацуки не отрывал голодного взгляда от покрытых румянцем щек и шеи, от приоткрытых губ и прилипших к шее изумрудных завитков, и не мог поверить, как он не встретил Деку раньше. Все в нем было будто создано для Бакуго: его потрясающий хрипловатый голос, способный на такие высокие ноты, что сердце щемило, его отзывчивое жадное тело, оказавшееся удивительно подтянутым и сексуальным под слоями безразмерных шмоток, даже его наглые зеленые глаза. Методично готовя его под себя, следя, как уже три пальца свободно скользят внутри, барабанщик поднял взгляд и встретился им с задротом. Мидория сжал его пальцы в себе, прикусывая губу. - Бакуго... – позвал он, протягивая руку и мазнув дрожащими пальцам по острой скуле барабанщика. – Пожалуйста… Кацуки мучительно медленно вынул пальцы, приспустил свободные тренировочные штаны вместе с бельем и потерся членом о ствол вокалиста. Деку обхватил ногами чужие бедра и притянул ближе к себе, сводя брови на переносице и выглядя очаровательно беспомощно при всем своем былом норове и нетерпении. Бакуго прижался губами к влажному виску, чувствуя под кожей неровное биение чужого пульса, приставил головку ко входу и хрипло прошептал: - Кричи.***
Бакуго стащил с головы наушники и отставил в сторону гитару, откидываясь на спинку кресла и разминая плечи. Он вернулся домой настолько сытым и довольным, что вдохновение накрыло его оглушительной волной, заставляя миновать душ и сразу же сесть за работу. Мидория вдохновлял. Он был жадным, любопытным и таким горячим, что Кацуки сгорал внутри и снаружи, снова и снова, жестко и быстро вколачиваясь в великолепное податливое тело вокалиста. Он плавился под взглядом чужих пронзительных зеленых глаз, почти черных от застилавшей их похоти. Он терялся в ощущениях, когда Деку до боли тесно сжимал его внутри себя от методичных и точных попаданий по простате. И Бакуго хотел больше. Все, что делал задрот, было удивительно. То, как он спорил с членами группы, отстаивая свое мнение, то, как хмурился, считая то или иное решение несправедливым или просто тупым, то, как искренне смеялся до икоты над идиотскими шутками Каминари. Он был невероятно живым, подвижным, и музыка сама рождалась у Бакуго в голове сразу же, как только их взгляды сталкивались, искря и резонируя в потяжелевшем воздухе. Он был как таблетка от выгорания, на грани которого находился барабанщик после ухода Джиро. Очень сексуальная и отзывчивая таблетка с потрясающими низкими стонами… Кацуки вздрогнул от слишком громкой вибрации лежащего на столе телефона и недовольно покосился на него. Давно стоило отключить уведомления от этих оболтусов, но лидер почему-то никак не мог заставить себя сделать это. StunGun0629: А, может, посидим завтра где-нибудь? ;))) RED: Я ЗА! БАРБЕКЮ? StunGun0629: Можно и пива выпить ;) Мидория, ты как? Deku: Не против, только у меня пары до шести(( StunGun0629: Тогда в семь? Лидер? Бакуго поморщился. Он не любил шумные сборища в сомнительных местах, которые выбирали Денки и Эйджиро, однако шанс подразнить задрота был слишком соблазнительный. Блондин, конечно, дал себе несколько минут на раздумья и, не найдя убедительных доводов «против», отправил в чат свое «ОК».***
Изуку опоздал и поэтому, зайдя в шумный душный бар, адрес которого сбросил в чат Денки, немного потерялся. Он оглядел заполненное людьми помещение и зацепился взглядом за красную макушку высокого Киришимы, облегченно выдохнув. Физик нечасто посещал подобные заведения, но ощущение того, что эта посиделка может чуть сильнее сблизить его с членами группы, придавало уверенности. - Эй, Мидория! – Каминари начал размахивать руками, привлекая к себе внимание, и Изуку улыбнулся, протискиваясь сквозь толпу к нужному столику. - Извините, что опоздал, - усаживаясь на свободное место возле Бакуго, произнес вокалист, краем глаза ловя на себе изучающий взгляд лидера. – Пришлось задержаться после практики в лаборатории. - Наш отличник сегодня доказал устройство вселенной? – усмехнулся Эйджиро, давая знак официанту, чтобы тот принес еще пива. Изуку смущенно усмехнулся. - Конечно, нет! Это слишком высокие материи для меня. - О, не прибедняйся! Ты так много учишься, что мне стыдно за свое безделие! – Каминари наполнил четвертый стакан пивом и подвинул его к Мидории. – Давайте за нас! Парни столкнулись стаканами, выпили, и Изуку почувствовал, как по телу стремительно распространяется тепло. Он постепенно принимал мысль о том, что наконец находится на своем месте, среди этих таких разных, но очень талантливых парней, которые впустили его в свой маленький ослепительный мир. В жизни Мидории было не так много простых человеческих радостей. Он был единственным ребенком, замкнутым и слишком умным для сверстников. Родители растили его, как тепличный цветок, готовя к невероятным свершениям на научном поприще, и маленький Изуку был даже доволен, не понимая своих лишений. Ему позволяли читать интересные книги и статьи, развиваться в той сфере, в которой он сам находил наибольший интерес, и никогда ни к чему не принуждали. Но жизнь, наполненная наукой и любовью родителей, не могла заменить друзей, которых до поступления в университет у Мидории никогда не было. Пока он не встретил Урараку, своих странных, но увлеченных одногруппников, парень был настолько одинок, что иногда мог даже не говорить по нескольку дней, особенно в школе, где его считали изгоем. От безрадостных воспоминаний его отвлекла горячая ладонь, коснувшаяся его бедра. Вздрогнув, физик чуть не опрокинул на себя стакан, густо краснея и опуская взгляд вниз. Длинные пальцы левой руки Бакуго лениво скользнули в дыру на темно-синих джинсах вокалиста, касаясь кожи, и Изуку сглотнул, воровато оглядываясь по сторонам. Каминари с Киришимой, не дождавшись официанта, пошли к барной стойке, а абсолютно расслабленный Кацуки, опершись на кулак правой, все еще замотанной бинтом руки, хитро прищурился, наблюдая за растерянным зеленоволосым. - О чем задумался, задрот? – Мидория вздрогнул, чувствуя, как по бедру побежали мурашки, когда барабанщик слегка сжал его ногу, так и не доставая пальцев из дыры на джинсах. - Что ты творишь?! – сдавленно прошептал физик, ловя чужое запястье и отодвигая его от себя. – Мы же в баре! - А что такого? – Бакуго пожал плечами, без особого труда освободив свою руку и снова кладя ее на чужое бедро. – Никто же не видит. - А если увидит? – Изуку начал паниковать и вдруг чуть не задохнулся, когда теплая дерзкая ладонь скользнула на внутреннюю сторону его бедра. Кацуки придвинулся ближе и, сжав бедро в опасной близости от паха, прошелестел Мидории на ухо: - Так даже интереснее… Деку покраснел еще сильнее, что даже веснушки затерялись в румянце, прикусил губу и снова попытался отстранить чужую руку. Тело мгновенно вспомнило все, что они творили на студии, охотно реагируя на уверенные дразнящие прикосновения. - Бакуго… Хватит… - Ты этого не хочешь, - барабанщик коснулся носом чужого виска, все же отводя руку подальше и кладя ее на колено вокалиста. - Хочу… - Чего ты хочешь, веснушка? И Мидория почти ответил, почти выдохнул отчаянное «тебя» в самые губы находящегося слишком близко к нему Кацуки, но лидер неожиданно отпрянул, снова принимая самую незаинтересованную позу, а у себя над головой Изуку услышал: - Не скучали? «Господи, благослови Киришиму!» - пронеслось в голове у Деку, когда он, криво улыбнувшись гитаристам, попытался залить свой стыд новой порцией пива.***
- И надо организовать автограф-сессию! И фотосессию! И… еще какую-нибудь сессию! – пошатывающийся Денки неловко загибал пальцы левой руки, правой держась за надежного, как скала, и трезвого, как стеклышко, Эйджиро. - Не увлекайся с сессиями, придурок, - проворчал Кацуки, в свою очередь придерживающий за плечи румяного Деку. – Для начала отыграем, а там посмотрим. - Ты – ворчливый скучный дед! – обиделся Каминари. – Ты ограничиваешь мои амбиции! Зану-уда! - Зану-уда! – повторил Изуку и хрипло засмеялся, путаясь в ногах. Его смех подхватили все, кроме Бакуго, который только фыркнул, покрепче прижимая к себе лишенного ориентации в пространстве задрота. Они отлично посидели в баре, рассказали Изуку про структуру баттла, в котором будут участвовать через несколько недель, и барабанщик исподтишка наслаждался захмелевшим разговорившимся вокалистом. Он вздрагивал и смешно краснел каждый раз, когда лидер к нему прикасался, заливисто смеялся, чуть запрокидывая назад голову и позволяя блондину жадно облизывать взглядом свою длинную шею, и много говорил. Его голос охрип от необходимости перекрикивать шумную толпу, заполнившую бар, а очки сползли на кончик носа, делая весь его вид чертовски очаровательным. Бакуго признался себе, что залип и пропал, утонув с головой. Позволил себе слабость и запал на эти взъерошенные кудряшки, россыпь веснушек и бессовестное обаяние. Деку будто впервые открывался людям, впитывал их в себя и напитывал собой, и Кацуки не мог не сдаться. Задрот что-то в нем сломал без возможности починки, и барабанщик был уверен, что никакая страховка это не покрывает. - Я отведу Денки домой, кажется, он сейчас вырубится, - Киришима поудобнее перехватил стремительно обмякающего гитариста и достал телефон, чтобы свериться с маршрутом. Бакуго кивнул Эйджиро и проводил их с Каминари долгим взглядом. Мидория комично махал им вслед и просил отписаться по прибытии. Когда они скрылись за поворотом, барабанщик устало покосился на свое наказание. - Где ты живешь? - А? – Деку пару раз заторможенно моргнул, пытаясь сфокусироваться на блондине, и тот поправил ему очки. - Где живешь, говорю? Адрес? - А-а… Квартала три отсюда, я дойду… Изуку отлепился от поддерживающего его Бакуго, но лидер ловко схватил его за локоть, не дав упасть, и притянул к себе. - По пути же в подворотне заснешь, задрот, - нахмурился блондин. – Показывай дорогу. - Я по-онял, - протянул Мидория, растягиваясь в улыбке, но послушно позволяя снова приобнять себя за плечи. – Ты просто хочешь ко мне домой! Кацуки мысленно проклял тот день, когда согласился пить с этим недоразумением. - Конечно, мне же негде, блять, жить… - проворчал он, доставая телефон. – Вбей адрес. Деку одарил его нечитаемым взглядом и надулся, но адрес все же вбил и отвернулся, пока барабанщик изучал маршрут. Жил он действительно недалеко, и Бакуго повел его в нужную сторону. Часть пути они проделали в тишине, но в какой-то момент блондин почувствовал, что задрот замедляется. Остановившись, он хотел было уже вспылить и потащить его силой, но замер, так и не произнеся не слова. Мидория стоял посреди пустынной улицы и пялился в небо с легкой задумчивой улыбкой на губах. Он засунул руки в карманы толстовки и поежился от прохладного ветра, а потом вдруг посмотрел на Кацуки, чуть наклонив голову набок. - Ты знаешь, что из себя представляют звезды? Барабанщик фыркнул, стряхивая с себя наваждение. Сунув руку в карман Деку и переплетя свои пальцы с его, блондин потянул вокалиста в нужную сторону. - Конечно, задрот, я же не дебил. - Моя мама говорила, что, умирая, люди становятся звездами. Души, покидая тело, возносятся в небеса, и загораются новые светила. Это, конечно, бред, но звучит красиво. Кацуки усмехнулся, покрепче сжимая тонкие холодные пальцы в своей ладони. - Каждый во что-то верит, и не каждый – в науку, Деку. - Ты хотел бы стать звездой? – не общая внимания на сарказм, спросил Изуку, сжимая чужие пальцы в ответ. - Я ей стану. С твоей помощью. - Поэтому ты взял меня в группу? Я достаточно хорош для этого? Бакуго остановился и приподнял бровь, удивленно глядя на него. Мидория выглядел потерянно и явно нервничал, терзая зубами губу и испытующе глядя на лидера. В этот момент он, как никогда, был похож на того изгоя-одиночку из далекого детства, неуверенного и тихого задрота, видевшего от окружающих его людей в основном плохое. Кацуки вздохнул и снова осторожно поправил его очки, погладил горячую щеку и сделал шаг ближе. - Если бы ты не был достаточно хорош, мы бы сейчас не разговаривали. - То есть, это да? - Да. - Точно? Бакуго кивнул, закурил и потянул его в сторону его дома. Сделав себе пометку, что нельзя больше задроту позволять пить, чтобы не видеть эту ошеломляющую уязвимость в глазах и с трудом сдерживаемый страх, блондин до самого дома Мидории молчал, не реагируя на попытки вокалиста снова завести разговор. К таким граням характера Деку он был еще не готов, не тогда, когда нагретые его рукой чужие пальцы отчаянно сжимают ладонь, прожигая кожу насквозь. Остановившись у нужного подъезда, Кацуки развернулся и отпустил чужую руку, чтобы физик мог открыть дверь. - Сам поднимешься? Мидория кивнул. - Точно? Снова кивок. - Я пошел. - Бакуго! Барабанщик, шагнувший было прочь от этого недоразумения, вздрогнул и обернулся, и в тот же момент Мидория притянул его к себе, хватая за ворот футболки и втаскивая в подъезд. Деку жил на втором этаже, и блондин, офигевая от его дерзости, не заметил, как был впихнут в маленький темный коридор и прижат к двери. Ощутив на своих губах чужой отчаянный поцелуй, Кацуки охотно ответил, прикрывая глаза. Поцелуй вышел смазанный и мокрый, с горечью пива на языках и привкусом крепкого табака, с обещанием в каждом движении. Изуку отстранился первым, все еще стискивая пальцами несчастную футболку Бакуго в пальцах и тяжело дыша. Блондин обнял его за пояс, чмокнул в уголок губ и зарылся носом в кудряшки на виске. - Чего ты хочешь, веснушка? – повторил он свой вопрос, чувствуя, как чужие пальцы уверенно скользят по его шее, посылая по спине короткие электрические разряды. Он называл так Изуку только наедине, и вокалиста от этого насмешливо-нежного обращения коротило. - Тебя… Хочу тебя… Деку снова потянулся к его губам, но углублять поцелуй не стал. Он поймал губами нижнюю губу блондина, прикусил ее и лизнул, оставил легкое касание на подбородке и стал выцеловывать линию челюсти. Кацуки чуть откинул голову назад, жмурясь от удовольствия и втискивая колено между его бедер. - Как... ты хочешь? – между вдохами спросил барабанщик, позволяя вокалисту осыпать поцелуями свое лицо и вылизывать шею. Деку оставил небольшой засос под его ухом и судорожно выдохнул. - По-всякому, - он уткнулся лицом в плечо блондина, явно смущаясь, однако недвусмысленно потираясь об его бедро. – Тебя… в себя и… в тебя хочу тоже… Кацуки хохотнул, запустив руку в мягкие зеленые волосы и чуть сжав их в кулаке. Этот наглый мальчишка поражал его все больше, и то мгновение уязвимости почти стерлось, меняясь местами с обжигающим внутренности вожделением. - Ты уверен, что справишься? – кое-как справившись со смехом, спросил барабанщик, все же продолжая скалиться и снимая с веснушчатого носа очки. Мидория вскинулся, сверкая глазами, и кивнул, поджимая губы в ожидании ответа. Кацуки скользнул под его одежду и погладил поясницу, медленно скользя по влажной коже. Ему было даже интересно, как все может обернуться, но подставляться за «хочу» было бы глупо. - У меня есть условие. Изуку выгнулся под прикосновениями его рук и облизнулся, сверля глазами губы напротив. - Какое? - Если ты отпоёшь, как бог, на концерте в субботу, я согласен. - На что? - На все. Бакуго с удовольствием увидел, как зрачки почти полностью затопили потемневшую зеленую радужку. Они снова жадно целовались, нетерпеливо толкая друг друга в спальню, к кровати, стаскивали друг с друга одежду и кусались. Деку хрипло постанывал от каждого нового прикосновения, но в какой-то момент, похоже, его заряд исчерпал себя, парень мазнул губами по чужой щеке и, утонув в мягкой подушке, выключился. Кацуки разочарованно зарычал, куснув задрота в плечо, но тот только поморщился, подтаскивая его к себе и утыкаясь лицом в грудь, так что блондину не осталось ничего, кроме как сдаться, обнять облепившее его со всех сторон тело и провалиться в сон следом. Утром Изуку ожидаемо проснулся в одиночестве.***
Физик нервничал. Даже более того, он был в панике. Несмотря на то, что он отлично выглядел (стараниями Урараки, конечно), знал все песни до буквы, уже стоял на этой сцене на генеральной репетиции, и рядом были его друзья, Изуку чувствовал, что не готов. Он бездумно пялился на себя в зеркало, перебирая бусины на одном из браслетов на левой руке, и не мог никак настроиться на нужную волну. Не привыкший к публичным выступлениям, Мидория думал, что конкретно опозорится и вылетит из группы так же неожиданно, как попал в нее. Сзади появился Киришима, уложивший наконец свой непослушный красный хаер в колючий ирокез, и, встретившись в зеркале с потерянным взглядом Изуку, присвистнул. - А ты красавчик, Мидория! - Спасибо, я старалась! – Очако появилась в дверях тесной гримерки с лаком для волос в руке. – Расслабься, Деку, ты справишься! Изуку криво усмехнулся. Урарака увязалась с ним на последнюю репетицию вчера, успешно познакомилась со своими кумирами, без грамма стеснения высказалась об их внешнем виде и вызвалась побыть их стилистом взамен на проход за кулисы. Гитаристы были от нее в восторге, Бакуго ожидаемо игнорировал, а вокалист выдохнул с облегчением, зная, что она, как никто, поддержит его в момент слабости. Эйджиро хлопнул тяжелой ладонью по плечу Изуку и ободряюще улыбнулся ему. - Мы все когда-то проходили первый мандраж перед сценой, не забивай себе голову и просто отдайся музыке. Закрой глаза и пой, как будто ты один во всем мире, и нет никого, кто смотрит на тебя! - Спасибо, Киришима, - пробурчал зеленоволосый, краем глаза замечая, что в гримерку вернулся Кацуки. – Надеюсь, после провала он меня не расчленит… - Я слышу тебя, задрот! - Похоже, расчленит… Киришима рассмеялся, еще раз хлопнул его по плечу и ушел с Ураракой выбирать подходящую футболку. Изуку снова уставился в зеркало, мысленно уговаривая себя просто закрыть глаза и петь.***
Стоя возле лестницы на сцену и наблюдая за предыдущей группой, Кацуки расслабленно курил, скрестив руки на груди. Он проходил это уже сотню раз, он знал, что его музыка великолепна, он был уверен в успехе. Оставался только один маленький фрагмент, который стоило поставить на место. Обернувшись, лидер нашел глазами Мидорию и подозвал к себе. Тот послушно подошел, не сводя глаз со сцены, и Бакуго позволил себе пару минут полюбоваться им. Щекастая подружка задрота поработала на славу: непослушные кудри Деку были уложены красивыми волнами, падая на один глаз, белая майка эффектно подчеркивала рельефные руки, и снова те самые преступно-узкие джинсы с прослушивания. - Эй, задрот! – Мидория перевел на него взгляд, и барабанщик оскалился, скользнув кончиком языка по верхней губе. – Охуенно выглядишь! Деку попытался скрыть улыбку, прикусив губу, и покраснел, молча скользя потяжелевшим взглядом по блондину, тогда как сам Бакуго удовлетворенно хмыкнул, затягиваясь. Он хотел отвлечь задрота от паники, и ему это удалось.***
- Раз, два, три, четыре! Оглушающие своей мощью аккорды сбивающей с ног волной накрыли беснующийся зал, когда Red Zero начали свое выступление. Изуку последовал совету Киришимы и прикрыл глаза, сосредотачиваясь на словах и музыке и отдаваясь ритму бас-гитары Эйджиро. PARADOX был заглавной песней, так как Кацуки хотел начать с нового трека и сразу довести зрителей до исступления, и Изуку полностью погрузился в звук. Он пел как в первый и последний раз, отключив голову и следуя за энергией остальных участников группы. Периодически бросая короткие взгляды на гитаристов, Мидория ловил их улыбки и уверенные кивки, видел, как они подпевают, и все больше расслаблялся. Бьющие в глаза прожекторы не давали сосредоточиться на количестве людей в зале, что очень помогало раскрепоститься, и Изуку отпустил себя. На третьей песне вокалист наконец полностью расслабился и начал вести себя так, будто был рожден для сцены. Он протягивал руку в зал, крича «Kotaete yo!», запрокидывал голову назад на высоких нотах, почти шепча в куплете. Он поставил ногу на один из мониторов, обращаясь к зрителям всем своим существом, впитывая в себя их энергетику и драйв. В Изуку бурлил восторг. Внутри словно взорвалась адреналиновая бомба, запустившая цепную реакцию по возведению в абсолют всех охвативших его эмоций. Он никогда даже представить себе не мог, что, оказавшись по эту сторону музыки, он почувствует нечто подобное. Внезапно стало совершенно плевать, промахнется ли он мимо ноты или забудет ли слова, главным сейчас было только вместить в себя весь этот драйв, мощь, отдачу, зарядиться до конца жизни и взорваться ослепительной сверхновой. Каждая песня приближала их относительно короткий сет к финалу, а Изуку только сильнее заводился. По спине струился горячий пот, волосы, с такой любовью уложенные Ураракой, прилипли к вискам и лбу, но он отмахивался от них, запрыгивая на мониторы и размахивая рукой, в такт с движениями которой размахивала руками возбужденная толпа. И огонь в его глазах не отпускал ни на секунду, разгораясь в бешеное неудержимое пламя с каждым новым словом.***
Ввалившись в гримерку, Киришима с Каминари одновременно упали на диван, пытаясь отдышаться. Они выложились на полную, то и дело подпрыгивая вместе с Деку в самых напряженных моментах треков, трясли головами в брейках так, что шеи уже начинали болеть, и пели вместе с вокалистом, срывая глотки. - Черт возьми, Мидория! Ты – монстр! – Денки восхищенно пялился на Изуку, который стащил с себя мокрую насквозь майку и смущенно улыбался. – Я никогда не ощущал такой мощной отдачи от зала! Эйджиро набросил на лицо маленькое полотенце и откинулся на спинку дивана. - Я даже не знаю, что добавить… Я в шоке, это было слишком круто! Изуку хотел было что-то ответить, но его резко выдернули из гримерки, схватив за руку, и потащили по узкому коридору. Вокалист узнал эту хватку и прикусил губу, сверля взглядом блестящую голую спину Бакуго. Барабанщик умудрился избавиться от футболки еще в самом начале их выступления, и сейчас Деку восхищенно скользил глазами по острым лопаткам и узкой талии лидера, молясь, чтобы их никто не перехватил по пути. Кацуки толкнул вокалиста в крошечный туалет для персонала, щелкнул замком и, прижав зеленоволосого голой спиной к холодной плитке, впился голодным поцелуем в чужие губы. Мидория глухо замычал в поцелуй, прикрывая глаза и пылко отвечая, обнял Бакуго за пояс и прижал к себе. Блондин жадно вылизывал его рот, толкаясь языком и кусаясь, вплел длинные пальцы в изумрудные волосы на затылке, фиксируя в одном положении и не давая отстраниться. Пребывая в адреналиновой эйфории, они, словно сумасшедшие, пытались вобрать в себя друг друга, чтобы ничего не осталось. Деку все же удалось прервать поцелуй, поймав Кацуки за подбородок. Смотря, как в глазах напротив бушует пожар, вокалист облизнулся, растягивая покрасневшие губы в улыбке. Барабанщик хотел было снова потянуться за поцелуем, но, увидев чужой взгляд, проследил за скользнувшим по губам языком и оскалился в ответ. - Не расчленишь меня? – прохрипел улыбающийся Мидория, чувствуя, как в паху стремительно становится тесно. Бакуго стряхнул с лица его руку и прикусил линию челюсти возле подбородка, проводя ладонями по часто вздымающейся обнаженной груди вокалиста. - Очень хотелось бы, но не сегодня, - ответил он, проводя языком по следу от своего укуса на чужом плече и ловя губами мелкую дрожь. Он уже успел добраться до джинсов Деку и нетерпеливо сражался с болтом, теряя остатки самообладания. - Значит, я пел, как бог? – Изуку бессовестно сунул руки в джинсы лидера и стиснул горячими пальцами упругий зад, выбивая из блондина воздух. Тот отвлекся от своего занятия и поднял на задрота взгляд, полный восхищения и еле сдерживаемого желания. Бакуго медленно провел языком по губам, справляясь наконец с болтом и вжикнув молнией, заставляя Изуку замереть. Воплощенный грех. - Ты был богом сегодня. Сердце Мидории чуть не остановилось. Он почувствовал, как внутри что-то обрывается и рождается заново, чувство облегчения, перемешанного с восторгом, намного более сильное, чем адреналиновый взрыв во время концерта. Его будто ослепило на мгновение, заполняя одним только Бакуго, его нахальным оскалом и горячими большими руками. Изуку поймал блондина за шею и притянул к себе, вкладывая в поцелуй все, что накопилось в нем за последнее время. Благодарность быстро сменилась страстью, пуская толпы колючих мурашек по обоим телам, заставляя липнуть друг к другу, прижимаясь так тесно, что вот-вот врастут друг в друга. Кацуки нетерпеливо освободил оба их члена от джинсов и белья и обхватил рукой. Поймав губами чужой стон, блондин улыбнулся и отстранился, хватая ртом воздух и жмурясь от удовольствия. Мидория накрыл его ягодицы ладонями и самозабвенно мял их, привыкая к стимуляции и короткими мелкими поцелуями покрывая смуглые плечи. Задав размеренный ритм, Бакуго уперся рукой в стену за спиной Деку и чуть выгнулся, когда задрот скользнул пальцами между его ягодиц. Дрочки было нестерпимо мало, и барабанщик уткнулся носом во влажный висок Изуку, подаваясь навстречу его рукам. - Я держу обещания, задрот… Мидория чуть не застонал, вовремя прикусил губу и толкнулся пальцем внутрь, с восторгом ощущая, что лидер готовился. Пару раз на пробу подвигал одним, добавил второй и сцеловал с плеча напротив дрожь. Горячие стенки жадно пульсировали, стискивая его пальцы, и физик шумно выдохнул, стараясь не кончить раньше времени. Он не мог поверить, что барабанщик действительно пойдет на это, позволит взять себя вот так, в тесном клубном туалете после концерта. Кацуки вдруг отстранился от него, напоследок оставив весьма болезненный укус на шее, стащил с себя одну штанину и, упершись коленом в закрытую крышку на удивление чистого унитаза, обернулся, сверкая глазами. - Не тупи, Деку, я не буду все делать за тебя! Мидория туго сглотнул, медленно приблизился к нему и огладил вожделенный зад. Его член уже доставлял боль, то и дело сочась полупрозрачной смазкой, и Кацуки подался бедрами к нему, заставляя упереться в себя пахом. Вокалисту хотелось растянуть этот момент вожделенного триумфа, хоть все тело уже потряхивало от напряжения. - Давай, - он опустил голову, стараясь дышать размеренно и чувствуя, как дрожит вокалист. После того, каким он увидел задрота на сцене, он абсолютно точно был уверен, что зеленоволосый способен на все. – Трахни меня, веснушка… Изуку кивнул, едва дыша, послушно толкнулся в него до половины и замер, утыкаясь лбом между острых лопаток. Было невероятно узко и жарко, влажно и так хорошо, что вокалист потерялся в ощущениях. Не ощущая сопротивления, он толкнулся глубже, входя полностью, и услышал первый тихий стон. Бакуго вцепился руками в бачок и еле сдерживался, чтобы не выгнуться, насаживаясь сильнее. Он очень тщательно готовился, очень сильно хотел и, когда услышал своими ушами и увидел своими глазами, каким может быть Мидория, уверился в том, что задрот потрясающе хорош. Он весь светился, как чертова лампочка с нескончаемым запасом электричества, живя там, на сцене его, Бакуго, музыкой. Деку вошел в идеальный резонанс и с группой, и со зрителями, выглядя так, словно был рожден только для этого, для Бакуго. Мидория чуть сменил угол и попал по простате, выбивая из Кацуки новый хриплый стон. - Я хочу… услышать, как ты поешь… - прошептал вокалист, ритмично вколачиваясь в горячее нутро барабанщика и утыкаясь лбом в смуглое плечо. – Спеть с тобой… Каччан… Это звучало как… признание? Кацуки не понял. От этого «Каччан» его прошибло крупной дрожью, и, не будь они в такой ситуации, однозначно всёк бы зарвавшемуся задроту. Однако сейчас, ощущая внутри сильные глубокие толчки, на боках – горячие ладони, а на шее – беспорядочные мелкие поцелуи, Бакуго только глухо рычал и постанывал, теснее сжимая Деку в себе. Забывшись, закрыв глаза и позволив себе на время заткнуть гордость, блондин исступлённо наслаждался происходящим, протянув руку в короткими неровными движениями надрачивая себе. Неожиданно внутри него разлилось поразительно приятное тепло, перед глазами заплясали фейерверки, и он, срывая голос, громко застонал, кончая. Деку замер, давая партнеру пережить дрожь, вышел из него и парой рваных движений руки довел от оргазма и себя, пачкая чужие бедра. - Охуеть… - голос блондина совсем охрип и тело не слушалось, так что он уткнулся в скрещенные на бачке руки и прикрыл глаза, восстанавливая дыхание. Деку хрипло засмеялся, целуя его под лопаткой и думая о том, что теперь будет стараться петь, как бог, до конца своей жизни.***
Высокий темноволосый мужчина оттолкнулся от стены возле двери, ведущей в гримерку, и, пройдя по узкому коридору, вышел через запасный выход в ночь. Закурив, он широко улыбнулся, выдыхая облачко сизого дыма в небо. Он был уверен, что услышал давно забытые стоны, когда проходил мимо туалета, и это было более чем интересно. К мужчине подошла невысокая блондинка с торчащей изо рта палочкой от леденца. - А он хорош, - протянула девушка, со звонким чпоком извлекая леденец. – Хочу его себе. - Ты так думаешь? – мужчина снова затянулся и снова выдохнул. - А ты – нет? – девушка немного покраснела, косясь за спину своего спутника и замечая, как из туалета для персонала вышло двое парней. – Кажется, они близки… - Значит, нам стоит забрать у малыша Бакуго его новую игрушку, - мужчина снова растянул тонкие губы в широкой улыбке и направился прочь от бара.