Реальность причиняет боль (но и боль не вечна)

– Что будем смотреть? - спросил Антон у Кьяры, когда они втроём, уже вместе с сушами, вошли в квартиру. – Один из выпусков Импровизации! Я её обожаю! - призналась младшая, разуваясь и снимая курточку. – С кем из гостей? - спросил Арсений, отдавая дочке суши, и после также разбуваясь. – С Лазаревым. Люблю его песни. - ответила девочка, направляясь на кухню. – Вот и первая схожесть между вами. - тихо хихикнул Попов, и направился вслед за дочерью. – Да не нравятся мне его песни! Ни грамма! - на щеках Шастуна появился слабый румянец, и разувшись, мужчина направился за старшим, на ходу стягивая из себя ветровку. – Тебе тоже нравятся его песни? - поставив суши на стол, и обернувшись лицом к шатену, спросила брюнетка. – Нет. - уверенно ответил Антон, гневно смотря на Арсения, который максимально старался сдерживать вырывающийся наружу смех. – Проверим. - Кьяра загадочно улыбнулась, и взяла в руки подаренный папой телефон. Из динамика смартфона послышались первые ноты песни, а после слова. Арсений принялся сервировать стол, а Антон ему помогать. Девочка взяла на себя полировку стаканов. Первый припев и последующий куплет Шастун ещё выдержал, но когда второй раз прозвучал припев, младший начал подпевать. – Я в глазах твоих видел снег в океане.... Этим снегом с тобой никогда мы не станем... И пускай всё растает, ведь между мечтами... Мы теряем любовь, как снег в океане... - тихо проговаривал шатен, пока принимал стаканы от Кьяры и расставлял на стол. – Шаст, признайся уже, ты любишь песни Лазарева. - с улыбкой произнёс Арсений. – В этом ведь нет ничего страшного. – Ну может немного. - смущённо ответил Антон, а Попов словил себя на мысли, что никогда прежде не видел такого смущения у мужчины. – Пап, может поедим в гостиной? Заодно и Импровизацию посмотрим. - младшая посмотрела на отца, а тот даже не стал сопротивляться. – Тогда помогайте всё переносить на кофейный столик. - скомандовал брюнет, и собрав тарелки, понёс в гостиную. Спустя некоторое время, все трое уже сидели на диване, и с редкими комментариями смотрели Импровизацию. Кьяра каждый раз восторженно вздыхала, когда на экране Попов каким либо образом контактировал с Антоном. Мужчины переглядывались, но молчали. Так они съели сет суши, и посмотрели около четырёх выпусков Импровизации. Под конец четвёртого, младшая начала засыпать, поэтому Арсений бережно взял её на руки, и отнёс в спальню. Когда старший вернулся, он увидел как младший уже разливал по стаканам виски, которое откопал в минибаре. – Ты уже прямо как у себя дома. - тихо произнес брюнет, присаживаясь рядом с Шастуном, который сидел на полу, опираясь спиной о диван. – Твой дом - мой дом. Пей. - шатен протянул старшему стакан, при этом создавая впечатление настолько уверенного в себе, будто-бы перед этим, в одиночку, он уже выпил пол бутылки. Попов слабо улыбнулся, и приняв стакан, тут же сделал небольшой глоток, расслабляясь. Арсений совсем не успел сообразить, как его голова оказалась на плече младшего, который в свою очередь не был особо против. – Ты видел, как Кьяра реагировала на нас, во время Импровизации? Неужели все так ощущают наш контакт? - шёпотом спросил Антон. Повисла продолжительная тишина. Шастун ощущал равномерное дыхание старшего, а тот в свою очередь собирался с мыслями. Будет ли правильным сказать, что он так же ощущает их даже самый минимальный контакт? Или же соврать, и сказать, что это всего лишь воображение дочери? Старший тяжело вздыхает, и поднимает голову, смотря на шатена. Попов открывает рот, чтобы ответить, но его затыкает что-то мягкое, влажное и максимально тёплое. Следующим Арсений ощущает посторонний вес на своих ногах, и чужие руки на талии. Мужчина отвечает на поцелуй, в то время как Антон напористо проникает глубже. Их языки переплетаются, и по телу разливается жар возбуждения. Осторожность брюнета переходит в страсть, и он кладёт руки на бедра Шастуна, притягивая его ближе к себе. Шатен отстраняется, чтобы отдышаться, а старший пытается прочитать по глазам причину его странного порыва. Глаза цвета весенней зелени смотрели прямо в голубой омут, в то время как зрачки каждого были слегка расширены. Казалось всему виной алкоголь, но выпили они всего лишь по одному глотку. Арсений непременно бы об этом задумался, если бы не был сейчас так сильно увлечён реальностью. – Мне кажется они правы... - полушёпотом признаётся младший, а его руки медленно заползают под свитер мужчины. Попову стоит огромных усилий, чтобы взять шатена за руки, и отодвигать их назад до тех пор, пока ладони шатена не покинут пространство под темно-зелёным свитером. – Во-первых, в соседней комнате спит моя дочь. Во-вторых, разберись сначала с Ирой, прошу тебя. Я не хочу быть тем, с кем ты ей изменишь. - старший всматривается в глаза напротив, пытаясь найти в них ответы. – Тогда ты окончательно меня примешь? Обещаешь? - спрашивает Шастун, в то время как Арсений ослабевает хватку, и младший опускает руки, пряча глаза за кудрявой чёлкой. Секундой позже, шатен ощущает на своей шее тёплую ладонь и жар снова переполняет тело. – Я приму тебя, если ты решишь выбрать нас. - мягким голосом сообщает брюнет, большим пальцем поглаживая бархатную кожу Шастуна. Антон не поднимая глаз, прислоняется к Попову, обнимая его за талию. Сейчас мужчина чувствует себя максимально уязвимым и робким, но только рядом с Арсением ему разрешено быть таким. Он чувствует учащённое биение сердца, где-то в области груди брюнета и этот звук медленно погружает младшего в сон.