"А если просто так бросить все
А если просто так улететь
Станет ли легче? Станет ли проще?
Хотя бы на треть..."
Ната отползла из своего укрытия, срезала крепкую ветку одного из молодых деревьев и повесила на нее грязную пилотку. Взяла у старика саперную лопату, выкопала яму поглубже, нарезала ещё кучу веток и бросила их к лежанке. — Так, дед Егор, сейчас укроете меня и уйдете в сторону отряда метров на 200. Девушка становила палку с головным убором на более открытом участке кустов. Сама ушла в лежбище и стала наблюдать. «Солнце светит почти четко в нашу сторону. Если у немцев есть снайпер, а такая возможность есть, то он скорее всего тоже ведёт охоту, а значит обязательно заметит отблеск от звёзды и выстрелит. Как только это произойдет, надо смотреть в сторону откуда произошел выстрел. Там должен появиться блик.» Время шло невозможно медленно, но адреналин не давал девушке уснуть. Глаза болели от прицела, а тело затекло от неподвижности. Наташе казалось, что она стала камнем. Солнце все ниже уходило за линию горизонта. Внезапно раздался выстрел. Девушка дернулась и прикрыла прицел рукой. Через несколько секунд опомнилась и принялась высматривать стрелявшего. С противоположной стороны в районе сгоревшего грузовика блеснуло стекло. Снайпер стоял за ним не опасаясь ничего, однако достать до него было проблематично. Дождавшись пока немец уйдет с позиции, она выбралась из укрытия, схватила пилотку и побежала к сопровождающему. — Уходим. Быстро! Брюнетка дернула старика за рукав и со всех ног побежала по тропинке вглубь леса. Наташа подошла к примитивному умывальнику и стала оттирать лицо и руки. Подняв голову, увидела в отражении зеркала растрепанную, грязную девчонку с синими кругами под глазами и оцарапанной щекой. — Мда, видок так себе… — Заключила рыжеволосая девушка, вставшая позади нее, сложив руки на груди. Наташа резко обернулась. — А ты, видимо, Зоя? — Так точно, товарищ ефрейтор, — усмехнулась, а Ната тронула лацкан гимнастерки. — Наташа Ковшова… Ната… — брюнетка протянула руку в приветствии. — Зоя Руковичкина, — всё-таки улыбнулась рыжая и пожала руку девушке, — будем теперь вместе жить! У Наты как будто камень с плеч упал. Кажется, у нее появилась подруга. — Так, Наташ, пошли я твою щеку посмотрю. — Да не надо. На мне все как на собаке заживает. А вот нитки с иголкой мне не помешали бы, — девушка покрутила на пальце прошитую насквозь пилотку. — Это как же так? — Приманка сработала. — И что? Ты его пристрелила? — Нет. Это, можно сказать, была разведка. Теперь я знаю, что у них тоже есть снайпер. — Это плохо. — Но он не знает про меня. А я знаю, где он на вас охотится. — Это хорошо. — Да ты сама очевидность, — Ната хлопнула соседку по плечу и вошла в землянку. Девушка легла поперек кровати, свесив ноги вниз, и принялась буравить взглядом потолок. — Слушай, а ты откуда будешь? — Из Сталинграда… — А я считай местная. Из Новгорода. Сюда к бабушке в деревню приехала в 41-м… Раздался стук. — Девушки к вам можно? — Входите, — Ната села. В проёме показались светлые волосы. — Девушки, не побеспокоил? Паша просунул голову за брезент. — Нет. — Улыбнулась Зоя. — А это тебе, — парень в несколько шагов преодолел расстояние от входа до койки Ковшовой и протянул ей букет ромашек. — С…Спасибо. — Оооой! Я вас оставлю, — Заулыбалась рыжая и, быстро подскочив на ноги, вышла из помещения. — Как у тебя дела? — Ты знал, что у немцев снайпер есть? — Нет. Наверное, недавно прибыл. — Интересно…, — Ната прикусила кончик ногтя на большом пальце. Несколько секунд молчания. Первым заговорил мужчина. — Винтовка нормальная? — Не проверила ещё… Снова молчание. — А ты… Я… Мы… Тут надолго? — Не знаю. Распоряжений пока не поступало. — Понятно… — Наташ… Ты… Ты мне нравишься. Щеки попаданки моментально вспыхнули. — Паш… Ты мне тоже… Но… Война…, — Ната пыталась найти оправдание тому, что в душе теплилась надежда, а может и опасение, что она вернётся в свое время. Эмоции с самого перемещения переполняли ее голову. Она чувствовала, что здесь она на месте. Не было ломки от отсутствия магазинов, гаджетов и прочих развлечений современности. Нет такого давления со стороны общества, она не кажется людям странной девчонкой, помешанной на старине. И даже ужасы войны, хотя она их почти и не видела, не так давят на голову. — Ну она же кончится… — Ага… Почти через 3 года… — Что? — Я боюсь, что у нас ничего не получится, Паш, — брюнетка попыталась вернуть букет. — Наташ, кончится война, и я на тебе женюсь. Если ты это хочешь услышать… — Нет, Ты все не правильно понял, — Все таки всучила она букет парню. — А что тогда? — Давай по порядку: первое — мы знакомы от силы неделю. Второе — я не знаю, что нас завтра-то ждёт… Точнее знаю, но… а не важно. Третье — Ты не можешь знать точно, останутся ли у тебя ко мне чувства или нет… И вообще будешь ли ты жив завтра или через месяц. И про себя я могу сказать тоже. — То есть ты отказываешься от любви из-за неизвестности. — Можно и так сказать. Паш, насколько я смогла тебя узнать — ты хороший… Очень хороший… И… И девушкам ты нравишься определенно, но я так не могу. — Хорошо… Лейтенант сунул цветы обратно в руки студентки. — Цветы себе оставь… Вышел на улицу, но через секунду вошёл обратно. — Если нас раскидает… — Нас определенно раскидает, товарищ старший лейтенант… — Хорошо… Я буду тебе писать, а после… Даже если война будет длиться 20… Да хоть 30 лет… Я тебя найду. Парень скрылся из виду, и по щекам Наташи потекли слезы. Через мгновение в комнату вбежала улыбающаяся соседка. — Это твой? Да? Красиивыыый… — Надо? Забирай! — Эй? Ты чего? Зоя села на кровать рядом с Натой и обняла за плечи. — Ну поругались… Ну что теперь расставаться? — А мы и не начинали отношения… — А чего же ревешь? — И не начнём. Слезы полились с новой силой. — Дааа, подруга… — Зоя обнимала уткнувшуюся ей в плечо Наташу. — Зоя, он мне нравится! — Ревела взахлёб брюнетка, — Я, наверное, даже люблю его… — А чего ж на чувства его не ответишь? — Не могууууу… — Да почему? — Потому что, — девушка глубоко вдохнула и вытерла лицо рукавом, — Зоя, а если он погибнет… Если я соглашусь, а он погибнет. Я же не выдержу. Я же сломаюсь! — А если нет? Если он будет жить? Ты же можешь его навсегда потерять, только потому, что забила себе голову всякой чушью. — Это не чушь! Это война! — Наташ, ну это уже замкнутый круг какой-то! Девушка подняла заплаканное лицо и посмотрела в глаза подруги. — Даже если я тебе скажу, почему так думаю, ты не поверишь мне, — почти шепотом. — Поверю. — Тогда… Я позже расскажу… — Ладно, — Рыжая улыбнулась и похлопала соседку по плечу, — Ты права. Время позднее уже. Давай успокаивайся, а то с утра голова будет болеть. — Да, утром вставать рано, на охоту пойду. Зоя погасила свет, и Ната, впервые после попадания даже не поняла, как уснула.