***
Вам когда-нибудь казалось, будто все что сейчас происходит, какое-то невероятное? Словно так не должно быть, но одновременно с этим, все какое-то правильное, что ли… Вот и зима в этом году наступила внезапно, и одновременно с этим, как будто правильно и вовремя. Бойцы все старались разжечь костры и смастерить буржуйки из подручных материалов, вроде бензобака подбитого, вражеского танка. Вода, что скопилась за время дождевых дней в траншеях, покрылась прочной коркой льда, и теперь бойцам, кроме выкапывания новых окопов, приходилось высвобождать из ледяных оков старые. Темнеть на улице стало очень и очень рано, а сегодня еще и метель задумала нехорошие дела. По дороге, сквозь снежную занавесу, двигались две фигуры. Увидев, едва поддерживаемый часовыми огонек костра, фигуры ускорили шаг и направились к нему. — Стой! Кто такие?! — Старшина Коваленко, — подходя ближе к часовым, одна из фигур вытянула перед собой руки, в одной были документы, в другой фонарик, что подсвечивал эти самые документы, — капитан НКВД Ковшов! — вторая фигура повторила действия первой. — Товарищ капитан, — казалось боец не заметил Коваленко, — вы меня, конечно, извините, — парень приложил ладонь к шапке, когда офицеры подошли к нему почти в плотную, — но что вы здесь делаете один? — Парень, тебя как звать? — красноармеец Тарасов, — представился, опешив от ситуации, боец. — Так вот, Тарасов, проведи меня к командиру. — Так не положено… — Ты идиот или как?! Что тебе неясно в моем звании и документах? — мужчина достал из кобуры пистолет и приставил к горлу парня, — Веди к командиру, падла! Как будто я не знаю, что у вас положено, а что нет! Парень замотал головой и, развернувшись, затрусил по, успевшему высыпать на землю за время его караула, снегу в сторону базирования 139 танкового полка, 13 танковой бригады. — Здравия желаю! — капитан вошел в дом, а точнее барак — единственное большое строение, оставшееся в некогда большой деревне, и выпрямившись приложил руку к виску, — капитан НКВД Ковшов, — протянул документы мужчине, сидящему за столом, на котором была разложена карта. — Майор Беспалов, — кивнул мужчина и продолжил стучать карандашом по столу, — чем обязан? — Товарищ майор, — капитан снял шапку и подошел к столу, — очень прошу, помогите пожалуйста. Беспалов оторвал взгляд от двухвёрстки и вопросительно поднял глаза на гостя. Тот, поняв мысли командира, продолжил. — Дайте танк, — мужчина, теперь уже полностью повернулся в сторону НКВД-шника, и с удивлением от наглости особиста, посмотрел на него, как на умалишенного. — А говна тебе на лопате не дать, капитан? — Да погодите вы, — несмотря на то, что майору на вид было лед тридцать, Ковшов, все же, решил соблюдать субординацию, — понимаете, я сюда ехал с колонной машин, что везет продовольствие… — А мне то какое дело? — Фронту. Продовольствие. Везет. Колонна, — отчеканил капитан. Улыбка, что до этого старался держать парень сошла на нет, а глаза потемнели, — головная машина застряла и проехать не может. Своими силами вытащить не получилось. Там провизии на пять полков! — начал раздражаться неожиданный гость, — Они сейчас в этом поле, как на ладони. Немец с воздуха расстреляет и бровью не поведет, твоим же бойцам жрать нечего будет, майор! — подошел к Беспалову и посмотрел прямо в глаза. Мужчина несколько минут смотрел в глаза оппонента, а затем встал, хлопнув по столу ладонью. — Хрен с тобой, капитан! Только знай, топлива у нас мало. — Ответственность на себя беру! — уголок его губ как-то сам пополз вверх. Парень уже давно понял на что давить в спорных ситуациях, и активно пользовался этим. — Ребята! Разгружай!***
С улицы доносились голоса. Парни оделись и высыпали из избы, Ната же с головой ушла под одеяло, сильнее укутываясь в него. «Сколько сейчас времени и куда это парни мои направились?» — хотела было подать голос девушка, но вслушавшись в звенящую тишину, поняла, что осталась в помещении одна, высунула голову обратно на воздух и всмотревшись в часы, что освещались с улицы луной, констатировала сама себе «3:20». С учетом того, что спать она легла два часа назад и, ясное дело, ни черта не выспалась, приняла решение, что феменизм — это все же не ее, и «пусть мужики тяжелой работой занимаются», поэтому забралась обратно под ватного покровителя сна. Однако, уснуть почему-то никак не получалось. Уши, сами собой, стали прислушиваться к происходящему на улице. Вот машина, которую пошли разгружать ребята, с ревом отъехала от их жилища и удалилась куда-то в даль. Бойцы занесли груз в дом, точнее в сени, но внутрь заходить не спешили. «Наверное, курят» — подумала Ната. Стала прислушиваться к голосам: — Завтра нужно в разведку сходить, — «ага… Это Коля» — Завтра, в смысле сегодня или завтра, в смысле завтра? — "Толя, ну кто бы сомневался" — Завтра, в смысле завтра, память твоя, как у барашка, Столбов, — «Ага… Алико», — Товарищ… — «а вот тут уже стало сложнее услышать, отошел он что ли?» — Ну в принципе можно… — знакомый голос, донесся до ушей девушки, и та выползла из своего убежища. — Да не спит она, — Толя подошел ближе к двери, Ната же в это время натянула на себя гимнастерку и обула валенки на босые ноги, — у нее сон слишком чуткий, — дверь открылась и мужчины отряхиваясь от снега стали заходить в дом. Снайпер несколькими широкими шагами подошла к выходу, чтобы отвесить оплеуху минеру, за то, что не дал ей спокойно притвориться спящей без зазрения совести. Неизвестный и Николай задержались еще на пару мгновений. Дверь отворилась и перед взором девушки появился высокий, темноволосый мужчина. Он отвернулся на, сзади идущего старшину, но Наташа узнала бы его из тысячи. — Ну и где там моя однофамилица? — как в замедленной съемке, парень повернулся лицом вперед. — Ваня?! — девушка застопорилась на долу секунды, но потом, словно маленькая девочка, повисла на шее у брата, — Ваня! Ванечка! Милый мой, дорогой! — Наташа? Натка! Ты как… Что… — Парень, задыхаясь от эмоций сжал сестру в объятьях. — Вот те раз, — заключил Грузин.