Я стояла на краю Земли.
Больше точно не могу лететь.
И уходят наши корабли.
Нам уже наверно не успеть.
Эту песню нам вдвоём допеть.
Санитары разгребали сугробы, пытаясь отыскать, возможно еще живого человека. Ласточкин растирая шею и хрипя, вышел на улицу и оперся на стену. — Лейтенант, прикрой рот, а то надышишься морозным воздухом, простынешь. Парень качнул головой и поднял ворот летной куртки. — Нашли! — крикнул один из медиков. Летчик, спотыкаясь, рванул в сторону кричащих. — Она… жива? — один из фельдшеров уже надевал варежку. — Пульс еще есть, но слабый. — Натка… — Дима, упал коленями в сугроб и стряхнул остатки снега с лица девушки. — Грузим на сани и в санчасть? — молодой паренек посмотрел на старшего. — Аккуратнее. Она с третьего этажа спрыгнула. — Скорее вывалилась, — старший из группы санитаров закурил, — Вон, колено простреляно и плечо правое на вылет. Упала на спину. Скорее всего позвоночнику кранты. — Так чего стоишь? — Ласточкин начинал злиться. — Лейтенант, она почти мертвец, — мужчина выбросил окурок и позвал остальных. — И что ей теперь шанса на жизнь не давать? — У нее большая кровопотеря, переломы, обморожение, суставы скорее всего раздроблены! Она, если выживет, инвалидом останется до конца жизни. Дмитрий не ответил. Лишь посмотрел в глаза мужчины и сглотнул ком в горле. — Ребят, давайте сани под нее в снег закапываем. Попробуем так довезти. Ласточкин, —старший повернулся к парню, — пойди этого сверху проверь. Может жив еще. Я ему куда-то в грудной отдел попал. Летчик поднялся обратно и не разбираясь, жив ли предатель или нет выстрелил тому в голову.***
Ната очнулась в полутеплой палате и не смогла пошевелиться. То, что она в больнице, она поняла по звенящей тишине, иногда прерываемой отдаленными криками и по, до боли режущему глаза, белому потолку. Ната зажмурилась и из глаз покатились слезы. — Очнулась… Товарищ врач, Ковшова очнулась! Какая-то девушка заорала во всю глотку и выбежала в коридор. «Хоть бы воды сначала дала» - подумала Наташа. Через несколько минут воды ей все же принесли. А еще над ней склонилась целая делегация людей в белых халатах. — Удивительно…— констатировал один из людей, — Голубушка, вы меня слышите? Понимаете? Девушка открыла рот и попыталась ответить, но из горла вырвался лишь приглушенный хрип. — Не надо! — спрашивающий сделал жест рукой, — Давайте так, я вас сейчас буду спрашивать или рассказывать вам о чем-то. Если вы меня понимаете или хотите сказать «да» то моргните один раз, если «нет» то два. Поняли? Наташа моргнула. «Какое многообразие вариантов ответа. И какой же суперконструктивный диалог у нас получится, товарищ доктор» — пронеслось у нее в голове. — И так. Вы Ковшова Наталья Николаевна. Тысяча девятьсот двадцать второго года рождения, — Ната моргнула. — Угу. Снайпер …-то полка, — вновь положительный ответ. — Ну что ж Наталья, то что вы сейчас живы – это действительно чудо. С такими травмами как у вас, люди просто не выживают. У вас была большая кровопотеря, но как выяснилось, у вас в полку нашелся донор – ваш старший брат. Ната моргнула и чуть улыбнулась. — Это еще не все, — «да вы капитан очевидность, доктор», — у вас серьезное сотрясение мозга и перелом позвоночника в грудном отделе. Мы знаем, где и в каком состоянии вас нашли, так что просто чудо, что у вас не было обморожения и вы не заработали сепсиса. Дальше была длительная реабилитация. Выздоровление проходило все тем же чудесным образом. Связки полностью восстановились через неделю и с того времени врачи постоянно донимали девушку. Казалось еще чуть-чуть и на ней будут ставить эксперименты. За те несколько месяцев, что снайпер провела в госпитале ей пришло лишь два письма. Одно от Вани и одно от Димы и оба они были датированы январем тысяча девятьсот сорок третьего года. А ведь уже весна. Писали Наташины мальчики, что им выдали погоны и теперь парни немного поругались. Ласточкин в упор отказывался надевать «элемент белогвардейства», аргументируя это тем, что отец его не за то боролся. Иван же ему пытался доказать, что погоны — это более удобно, чем опознавательные знаки на лацканах гимнастёрки. Ната каждый день перечитывала две заветные бумажки. А сама не могла даже отправить ответов. Она даже боялась представить целы ли их части, не говоря о них самих. Она просто надеялась на лучшее и ждала своего выздоровления. Да, возможно это было глупо, но так уж ей было проще. Все мы не идеальны. Долгожданный теплый май встретил девушку радостной вестью. Ее выписали из госпиталя и отправили долечиваться домой. Но вот куда это самое «домой» Ната не знала. Было как-то весело и грустно одновременно. С самого попадания в это время она, по сути, плыла по течению и теперь не знала куда податься. Выйдя из госпиталя, снайпер прошлась по военной Москве. Начало Мая. Уже взошла первая зелень, некоторые деревья распустили свои листья. На скамейке в одном из городских парков в заплатанном ватнике, галифе и гимнастерке с двумя треугольниками на лацканах сидела девушка. Рядом с ней лежал потрепанный армейский «сидор», а сама она задумчиво вглядывалась в бумаги.