ฅ^•ﻌ•^ฅ
Август приходит так же стремительно, как с неба уходят последние тучи. Температура вновь зависает на отметке плюс двадцать пять. От резкой смены погоды у Минхо ноет спина и постоянное просиживание за учебниками ситуацию не облегчает. Джисон стабильно работает каждый день, иногда беря подработки на стороне, у него на руках почти вся нужная сумма. Чан же погряз в работе: после сезона дождей люди на улицу вылезали как черви. До вступительных экзаменов пять месяцев. — Хён, мне премию выдали, — вопит Джисон прямо в трубку. — Как встретимся, с меня еда. — Может быть, добавить эти деньги в общую сумму? — Она, и так, соберётся. — отнекивается Хан. — Ой, подожди, покупатель. Минхо терпеливо попивает кофе из стаканчика, оглядывается вокруг. Многие ребята в его классе — одногодки Джисона и младше, но смотря на них Ли чувствует несоизмеримую разницу. Пусть и не сдружился с каждым, но больше не чувствует себя чужим. Несмотря на то, что собственный день рождения всё ближе, мозг не мечется в панике. Даже если университетская жизнь окажется не такой интересной и насыщенной или Минхо завалит экзамены — неважно. До тех пор, пока рядом Джисон, который заставляет чувствовать себя живым, Ли в полном порядке. — Хён? Ещё тут. — Никуда не делся, — хихикает старший. — Опять закупаются на год вперёд? — Я точно не пропустил новости о конце света? — Уж поверь, свои последние минуты я бы провёл где-то в месте поинтересней. — Хён, — Джисон шумно выдыхает, хрустит снеками в трубку. На фоне без устали пищит кассовый аппарат. — Чан сказал, что на нас больше не поступало жалоб. Спасибо тебе. Хорошо, что мы встретились в тот день. Минхо замолкает, слова и вопросы, постоянно просившиеся наружу, не кажутся сейчас нужными. Он так и не нашёл в себе смелости поговорить с Джисоном об их общей симпатии. Задавать вопросы куда легче, чем самому на них отвечать. — Не работай слишком усердно, — бормочет старший, — тебе не платят так много. Джисон вновь смеётся и Минхо улыбается.ฅ^•ﻌ•^ฅ
Джисон ставит последнюю коробку на пол, приклеивает сверху ярко-жёлтый стикер и победно выдыхает. Остатки сил уходят на поддержание спины в прямом состоянии, преставлении ног и ориентировании в пространстве. Тело набито свинцом, звуки вокруг до противного громкие, солнце отвратительно яркое, а глаза щиплет при каждой попытке моргнуть. — Тем временем девять утра, — раздаётся из радио неподалёку, — сегодня погода радует безоблачным небом и отсутствием пыли. Мимо склада проезжает грузовичок с красным логотипом доставки, Джисон провожает его завистливым взглядом. За такую работу платят гораздо больше, а ещё в машине есть кондиционер и мягкие сиденья. Вдалеке пищит светофор, Хан сосредотачивается на звуке непозволительно долго, засыпает почти что с открытыми глазами. Бетонный пол склада неровный, с трещинами в некоторых местах и стёртыми наклейками-указателями. Солнце отражается от двух окон, застывая на полу в виде овальных следов. Мысли перескакивают с темы на тему, жужжат в голове назойливыми мухами. Светофор вновь пищит, Джисон морщится, смаргивает неприятную пелену на глазах. Одна за другой мысли приходят в Минхо, желудок тут же скручивает в узел. Теперь, когда младший не видит ничего кроме регулярной работы и собственной кровати, тоска по Ли оживает новыми красками. У них нет времени поговорить, а обмен сообщениями выглядит так, будто они живут в разных часовых поясах. Минхо усердно учится, Джисон с таким же усердием старается его не отвлекать, отписывая лишь в редкие перерывы, получая ответ только ближе к вечеру и иногда в обед. Хан наивно полагал, что изредка сможет помогать с кормлением котов в обед, но из-за постоянных подработок, режим сна превратился в сущий кошмар. На циферблате ночь расположилась между одиннадцатью часами дня и шестью вечера. Обеденными встречами пришлось пожертвовать. Когда спасительные десять утра наступают, Джисон возвращается домой. Дорога проходит как в тумане, а родные стены встречают тишиной и прохладой. Глаза едва удаётся держать открытыми. Приземлившись на кровать, Хан готов расплакаться от удовольствия. Наслаждение прерывает звонок от Минхо. — Ты не спал? — первое, что спрашивает старший. — Только вернулся домой, — улыбается в подушку Джисон, — не могу обещать, что не усну уже вот сейчас, но очень постараюсь. — Я покормил пушистиков. Если не считать Первого, который опять нацепил на хвост репейник, то всё прошло хорошо. — Спасибо. — Хочешь встретиться сегодня вечером? — робко интересуется Ли и тут же добавляет: — ты ведь… — Свободен, — встревает Джисон ещё до того, как Минхо закончит предложение. К вечеру испепеляющее солнце снисходит до милости. Хан просыпается с ясной головой, но держать глаза открытыми всё так же тяжело. Через приоткрытую дверь слышны звуки с кухни: мама что-то готовит. Всего несколько часов, чтобы привести себя в порядок и смыться до прихода отца. Планам не суждено сбыться: заботливая мама караулит почти что у двери и стоит сыну появиться на кухне, как в лоб тут же летит вопрос: — Снова подработка? — Нет. Договорился встретиться с Минхо. Аппетит пропадает. Налив в стакан воды, Хан пялится на него, как на врага. Не решаясь посмотреть в глаза матери. — Джисон, ты ведь понимаешь, что год заканчивается. — Пожалуйста, давай мы поговорим об этом потом. Раздражение, сквозящее в ответе, спрятать не получается. Джисон понимает, что мама хочет избежать надвигающихся ссор и срываться вот так это неправильно. Хан не поступил в университет, отказался сдавать итоговые экзамены, потому что выбранный путь отец не одобряет. Джисон выторговал год свободы, обещая взяться за голову позже. Минхо оказался прав — года слишком мало. — Я не заставляю тебя выбирать уже сейчас, дорогой, — по новой начинает мама. — Только напоминаю, что ждёт впереди. Поговори с Минхо, он ведь тоже пропустил поступление в университет. От имени Ли внутренности неприятно скручивает. За последние две недели они и двух часов вместе не провели. Даже когда Джисон открыто признался в собственных чувствах и Минхо, казалось, собирается действовать в ответ — ничего не изменилось. В памяти красным оттиском горят слова отца, когда Хан со слезами на глазах просил дать ему немного времени. Может быть, Минхо всё обдумал и понял, что такой, как Джисон — план, обречённый на провал уже изначально. — Я поговорю с ним, — тихо соглашается Джисон, мама чуть выдыхает. Когда удаётся выбраться из дома, Хан чувствует себя выжатым лимоном. Дожидается опаздывающего Минхо, прокручивает в голове оставшееся время и не может придумать ничего, что ситуацию исправит хоть чуть-чуть. — Джисон? Перед глазами возникает Минхо. Он в вечной кепке, рюкзаком и пустой упаковкой кошачьего корма. Такой же измотанный и уставший. Младший чувствует, что внутри него пропасть, в неё можно падать всю оставшуюся жизнь, так и не достигнув дна. — У тебя глаза красные, — бормочет Минхо. Джисон тут же трёт веки указательными пальцами, улыбается. — Мне всего лишь нужно пару месяцев, чтобы выспаться. — Кофе? — улыбается Ли. При смехе глаза Минхо похожи на полумесяцы, а улыбка яркая и искренняя. Изнеможённый Хан, и так еле соображающий, окончательно ломается. Запинается об непритворный смех, режется острыми чертами лица, сложившимися в картинку, застрявшую в мозгу. — Я только хотел встретиться. — Быстро выговаривает Джисон. — Мы совсем не видимся. Минхо сводит брови вместе, прячет руки за спиной. — Идём, Чан сварит свежего кофе. — Хён, — Хан стоит как истукан, часто моргает и не спешит куда-то идти. — Всё хорошо, Джисон. — Ли зарывается ладонью в Джисоновы волосы, убирает спутанные прядки со лба и ободряюще похлопывает по плечу. — Я тоже скучал. Джисон, кажется, умер, ну или что-то очень близкое к этому состоянию. И впервые причина не в недосыпе. С приходом в кафе Минхо оживляется. Сияет, когда речь заходит о женщине, переставшей писать бесконечные жалобы. Джисон пялится абсолютно этого не скрывая. — Не думаю, что она всецело одобряет, — хлопает в ладоши Ли и Чан улыбается, — но уже не выступает против. — Хорошо постарался. Джисон едва сдерживается, чтобы не начать передразнивать отцовские реплики Чана. Раздражение возвращается с новой силой, усталость давит на виски, заставляя сжать ладони в кулаки. — А я заработал достаточно денег! — Ага, — неохотно бормочет Бан, — какой приют выбрали? — Выбрали? — удивлённо бормочет Минхо. — Только не говорите, что ничего не знаете? — хмурится Чан и неодобрительно переводит взгляд с одного парня на другого. — Не у всех приютов контракты с ветеринарными киниками, как и наоборот. Если вы хотите, чтобы коты остались под присмотром, то выбор не такой большой. Бан качает головой, ставит на стойку два больших стакана с ароматным кофе. Джисон присаживается рядом, но на Чана не смотрит. Хан зол сам на себя. Он сломя голову стремился заработать денег и даже не подумал проверить приюты или ветеринарные клиники. Минхо утыкается в телефон, отпив кофе, разочарованно вздыхает. — В нашем городе ни одна клиника не сотрудничает с приютами на постоянной основе. — И что теперь? — Чёрт с вами, — бормочет Чан. — У меня есть знакомая, она работает в крохотной ветеринарной клинике на отшибе города. Иногда им приходится пристраивать животных в приюты, но за результат не ручаюсь. — Правда? — Ножки стула скрипят по деревянному полу, уши режет громкий возглас, а глаза разъедает, как от кислоты. Хан отрывается от стакана с кофе и видит Минхо, смотрящего на Чана блестящими от восхищения глазами. — Спасибо! Джисону не нравится этот взгляд. Ещё меньше нравится улыбка Бана: снисходительная, совершенно ненастоящая. На подкорке Хан понимает, что всего лишь устал, поэтому раздражается из-за пустяков. Он сглупил, не проверил заранее клиники и не подумал о подводных камнях. И теперь из-за помощи Чана и радостного Минхо, проделанная работа будто ничего не значит. — Мне нужно вернуться домой, — вздыхает Ли, закидывая телефон в рюкзак. — Я провожу, — бормочет Хан, сонно зевая. — Тебе бы выспаться, — посмеивается Чан и Джисон срывается. — Вот это да, а то я не знаю. Минхо замирает, оглядывается на удивлённого Бана. Наклоняет голову в бок, пытаясь понять, чем вызвана такая реакция, как настоящий кот. Хан хочет взвыть, вытолкать Ли прямиком за дверь, спрятать в карман и унести домой. — Увидимся, — привычно прощается Минхо, Чан в ответ только кивает. Дверной колокольчик звенит, поток ледяного воздуха бьёт по шее. Джисон неохотно поворачивается спиной, сбегает до того, как старший успеет задать ненужные вопросы. На улице загораются первые фонари. Минхо смотрит вверх, на небе ни облачка, вокруг тишина, изредка нарушающаяся скрипом раскачивающихся на ветру деревьев. Даже птиц неслышно. — Идём? — спрашивает старший, пытаясь заглянуть в чужие глаза. Дорога петляет по улицам и чем дольше они идут, тем больше Джисону кажется, что тишина между ними не просто неловкая, а красноречиво-намекающая, какой Хан придурок. — Хён, — младший морщится из-за того, как грустно звучит собственный голос и откашлявшись, продолжает. — Ты, правда, просто доверишься Чану? Он ведь сказал, что не может гарантировать результат. — Разве у нас есть другой выход? — удивлённо отвечает Минхо. Джисон замирает на месте, смотрит на Ли взглядом побитого кота, чувствует, как внутри него что-то сильно натянутое, лопается. — Я бы… — руки сами сжимаются в кулаки, глаза начинает пощипывать с новой силой. Джисон вдыхает, а выдохнуть никак не получается. — Я бы мог съездить в клиники в других городах, до Сеула рукой подать! Даже если придётся оставить пушистиков у них, я бы мог! Я вожусь с ними очень давно! — Джисон, — пытается прервать тираду Минхо. — Почему ты так обрадовался? — чем больше Хан говорит, тем сильней становятся чувства в груди. Тяжесть, сжимающая металлическими цепями, превращается в кислоту, разъедая внутренности. — Ну конечно, Чан ведь лучше во всём. — Да что с тобой такое сегодня? — на несколько тонов громче обычного говорит Минхо, в голосе, кроме удивления, слышится едва улавливаемое раздражение и это заставляет Джисона замолчать. Ли вздыхает и уже тише, продолжает. — Причём тут лучше или хуже? Ты работаешь день и ночь, чтобы заработать деньги. Я подкармливаю котов два раза, чтобы у тебя было больше времени для сна. — Я только… — пытается перебить Джисон, но Минхо жестом останавливает. — Ты хоть понимаешь, что из-за своей работы можешь пострадать? Если кто-то пытается облегчить твою ношу, почему бы эту помощь не принять? Мы друзья друг другу или кто? — Точно, — шепчет Джисон, — друзья. Во взгляде Минхо раздражение сменяется недоумением, светится белыми искрами в зрачках и отражается в позе. Ли скрещивает руки на груди, и чуть отступает назад. — Я только хотел увидеться, Минхо. — Тихо продолжает Хан. — А ты ведёшь себя так, словно это в тягость. Покормил котов без меня, задержавшись на десять минут. Потащил в кафе к Чану, где без умолку болтал с ним. Не обращаешь на меня внимания, будто я просто нахожусь рядом и с этим ничего не поделать. Джисон устал. И если физическая усталость пройдёт после длительного сна и парочки выходных. То эмоциональная никуда не уходит, меняет облик, возвращаясь в виде назойливых мыслей. Хан знает, что частично виноват, ведь не пытался сделать к Минхо и шагу. Но взаимоотношения — обоюдное желание. Ли смотрит из-под козырька кепки ошарашенно. Тонкие губы похожи на изломанную в разные стороны линию. В миндалевидных глазах залегло удивление. А между бровей появилась морщинка. — Извини за сегодня, мне надо идти. Джисон не дожидается ответа, не хочет слышать ничего, о чём подумал или подумает после этого монолога Минхо. Сбегает. Ли смотрит младшему вслед, теребит лямку рюкзака и покусывает нижнюю губу.