Бродячий кот

      — Нет же, хён! — второе, что слышит Минхо после звона дверного колокольчика. — Ты должен отнестись к этому очень серьёзно. Представь, что каждый пушистик — твой клиент, разве оставишь их недовольными?       — Кошки не знают, что такое чувство неудовлетворённости, Джисон.       — А тебе откуда знать, никто же у них не интересовался.       Ли прячет улыбку в складках вязаного шарфа, скидывает рюкзак на пустующее место и аккуратно паркует рядом небольшую сумку на колёсиках.       — Хорошо-хорошо, продиктуй ещё раз.       Хан активно жестикулирует, показывает фото на телефоне и внимательное проверяет каждое слово записанное Чаном в потрёпанный блокнот.       В кофейне тепло, пахнет сладкой выпечкой, а от новогодних гирлянд по стенам ползут цветные тени. Пока Джисон уже в сотый раз проводит лекцию о том где найти каждого пушистика, чем кормить и что делать если произойдёт ситуация сос, как оказалось ситуаций сос в списке аж двадцать четыре штуки, Минхо греет замёрзшие ладони в кошачьей шерсти.       Первый скромно лежит на огромной лежанке. Подставляет уши под чужие пальцы, громко урчит, выпуская когти, впиваясь ими в плотную ткань. К окончанию новогодних праздников все уличные коты были чипированы.       — Минхо, — окликает Бан, — хочешь чего-нибудь? — Ли с благодарностью кивает, расплывается в улыбке, отвечает тихое:       — Какао.       Чан достаёт стакан с верхней полки, гремит ложками и шуршит блестящей упаковкой. К сладкому запаху выпечки примешивается шоколад с молоком. Джисон старательно вчитывается в аккуратные буквы на листе, дописывает что-то своё корявое, рисует подобие карты на другой стороне и на Минхо почти не глядит. Ли же, подперев щёку рукой, смотрит внимательно, улыбается едва, когда Хан вытягивает губы трубочкой и вновь втискивает свои строчки поверх чужих.       — Во сколько рейс? — интересуется Чан, ставя на стол гранёный стакан.       Ли отрывается от созерцания младшего, размешивает молочную пену, вдыхая сладкий аромат прежде, чем сделать глоток.       — Ещё четыре часа, но, если вы закончили, лучше выехать до пробок.       — Я закончил, — оповещает Джисон, — а вот хён — нет. Выучи или носи бумажку с собой. — Чан хмурится, стучит по стойке пальцами, исподлобья смотрит на Минхо.       — И надо вам лететь зимой на Чеджу? Кто вообще отдыхает у моря зимой?       Ли пожимает плечами, выхватывает из пальцев Джисона гелиевую ручку, чертит в углу листа треугольник, пририсовывает ему усы и глаза.       На самом деле Минхо никуда не собирался, тем более зимой и уж тем более на море. Экзамены сданы, документы в университет поданы, оставалось наслаждаться последними спокойными днями. Но в голове Ли нескончаемо вертелась одна единственная мысль — им с Джисоном необходимо выбраться хоть куда-то. Старший отложил идею с домашним питомцем на дальнюю полку и после наступления нового года, вручил Джисону билет на самолёт.       Игнорируя факт, что в конце февраля на островах и правда делать нечего. Джисон согласился, радовался как маленький ребёнок и без конца спрашивал, что запланировано на три дня.       Сказать о подобном вслух, особенно Чану, всё ещё слишком неловко. Минхо едва мог контролировать себя рядом с младшим: вечно засматривался, случайные прикосновения перерастали в объятия и заканчивались поцелуями.       Находиться рядом с Джисоном до страшного правильно. Хан — настоящая хуманизация солнца: яркий, тёплый, непонятый и при этом такой согревающий лишь одной улыбкой. Минхо, честно, не понимает, как всё это время жил без младшего. Джисон не просто пришёл и заполнил пустоту в сердце, он стал чем-то абсолютно единым с Ли. Перекрыл минусы, но не превратил их в плюсы, а подтёр края повидавшей виды клячкой — минусы похожие на короткие штрихи, сложились причудливыми узорами на душе, дополнили полноценную картинку. Позволили вдохнуть, расслабиться, полюбить и главное — позволить любить себя другим.       Такси приезжает с опозданием. Джисон с улыбкой до ушей болтает о чём-то с таксистом, аккуратно укладывает сумки в багажник. Прощается с Чаном и садится на заднее сидение вместе с Минхо, держит старшего за руку на протяжении всей дороги, играется с пальцами словно дитя, не даёт паническому страху сожрать Ли с потрохами.       Аэропорт для внутренних перелётов небольшой, звуки скапливаются прямо у табло с вылетами. Минхо катит чемодан за собой и теперь уже сам поглядывает на Джисона чуть обеспокоенно. Хан хлопает глазами несколько раз, видит огромную толпу перед табло и смотрит на старшего в панике. Ли заглядывает в глаза, объясняет, что не обязательно подходить к табло, ведь регистрация на рейс уже открыта и всю нужную информацию можно узнать на месте. От каждого слова младший расслабляется, чуть уверенней сжимает ручку собственного чемодана.       Регистрация проходит в мгновение ока: на руках теперь посадочный талон, а за спиной рюкзак. Джисон идёт по зоне вылета, как по Арбату. Минхо едва сдерживает улыбку, когда смотрит на своего теперь уже парня и как губка впитывает каждую реакцию никогда не летавшего Хана.       Самолёт в воздухе находится ровно час и десять минут. И видимо только Чан считал, что зимой на острове делать нечего, потому что свободных мест в самолёте не остаётся. Пока Ли в сотый раз проверяет бронь отеля, построенный маршрут и погоду на три дня, Джисон как лизун прилипает к иллюминатору, рассуждая вслух о том, что на вкус мягче: облака или зефир без сахара. У Минхо под ложечкой сосёт от того, как сильно хочется сказать — на вкус мягче могут быть только губы Джисона.       От аэропорта до отеля удаётся добраться за сорок минут. На улице плюс восемь, но резкие порывы ветра заставляют поёжиться.       Отель расположился в обычном районе. Чеджу компенсировал малую площадь многоэтажной застройкой, куда не посмотри, а увидеть здание меньше, чем с тремя этажами почти невозможно. Если бы не другой воздух, запах из ресторанчиков, специализирующихся на морских продуктах и объёмные облака — можно подумать, что никуда из мегаполиса ты и не вылетал.       — Голодный? — буднично интересуется Минхо, когда вещи разобраны, а Джисон старательно фотографирует каждый сантиметр вокруг.       — Да, но сначала мы должны кое-куда сходить.       И на все последующие вопросы младший либо отшучивается, либо отвечает идеально правильными односложными предложениями.       Когда Хан наконец с гордым видом останавливается у небольшого двухэтажного дома, Минхо окончательно тонет в догадках. Никаких опознавательных вывесок и лишь по светящемуся, как стоваттная лампочка Джисону, можно сделать вывод — это должно очень сильно обрадовать Минхо.       Вход оказывается с другой стороны здания. Тяжёлая дверь скрипит, кондиционированный воздух окутывает пришедших, а тёплый свет выделяет стойку регистрации. Младший показывает что-то на телефоне, девушка кивает и провожает наверх по крутой лестнице.       — Позовёте меня, если определитесь.       — Минхо, — зовёт Хан, подходя ближе. Переплетает свои пальцы с чужими, улыбается, тянет вперёд.       Ещё одна дверь скрипит и теперь перед Ли огромный зал с панорамными окнами и видом на океан. Множество кошачьих домиков разных размеров и высоты занимали свободное пространство. Лежанки и игрушки находились ближе к окнам. В самом дальнем углу стояли круглые металлические миски. В довершение всего — пушистики.       — Кошачье кафе? — недоумевает Ли.       — Не-а, кошачий приют. Ты можешь забрать отсюда одного, твои родители не против, частично это и их подарок. С поступлением на первый курс, хён.       Джисон тянется губами к щеке старшего, оставляет громкий поцелуй и улыбаясь во все тридцать два тянет поближе к котам. Ли не чувствует собственные ватные ноги, пытается собрать в кучу мысли и вновь спрашивает:       — Я думал, что возьму кого-то с улицы.       — О наших пушистиках есть кому позаботится. А у этих нет никого. — Реплика Хана кажется вполне логичной и Минхо расслабляется, позволяет утянуть себя поближе к ушастым. — Все коты тут — мальчики, у них проставлены нужные прививки, и они кастрированные.       Ли кивает больше самому себе, оглядывает комнату и пока коты осторожно обнюхивают прибывшего гостя, насчитывает четырнадцать разноцветных носов.       — Разве это не дорого?       — Нет, — всё так же беззаботно отвечает Джисон и продолжает фотографировать. — Этот приют сотрудничает с некоторыми авиалиниями, они перевозят животных в комфорте и тепле. Всё будет хорошо.       Вопрос о том, как выбирался приют отпадает автоматически. Джисон действительно подготовился и всё разузнал. Даже поговорил с родителями и почему-то Ли был уверен в том, что мама сдалась уже на второй минуте разговора с Ханом. Потому что как можно противостоять кому-то такому как Джисон. Даже Чан сдался и согласился подкармливать бродяжек на время отъезда.       Минхо играет с ещё совсем котятами, чешет уши полностью белому коту, развалившемуся на лежанке и греющемуся на солнце. Позволяет другому заснуть у себя на коленях и счастливо улыбается, когда младший говорит, что от шерсти придётся отчищаться неделю. Все урчат, мурлычут и пытаются обратить на себя внимание.       На одной из лежанок, располагающейся ближе к мискам, лежит рыжий кот. Окрасом почти ничем не отличающийся от Первого, который теперь счастливо живёт с Чаном. Большие зелёные глаза. Персиковая шерсть испещрена тёмно-рыжими полосками. Над розовым носом начинался белый участок и уходил к лапам. Казалось, что изначально белый котик, накинул рыжую шёрстку как плащ, который не подошёл по размерам.       Если все остальные коты активны и хоть немного заинтересованы в новом человеке, то этому не было дела. Он лишь проследил внимательным взглядом и когда понял, что никакой опасности нет, вновь положил голову на лапы, принимаясь глядеть в окно. Там, за стеклом, вдоль дороги раскинулись пальмы и море, с кружащими над волнами чайками.       — Джисон, думаю, я выбрал.       Спустя несколько минут в комнату входит женщина с небольшим бланком. Коты оживляются ещё больше, но рыжий пушистик даже не шелохнулся. И когда Минхо указывает на кота, женщина грустно улыбается.       — Честно говоря, — начинает она, — не думаю, что забирать его — хорошая мысль. Бывшие хозяева отказались от него из-за переезда. С тех пор его состояние только ухудшается. Несмотря на полное обследование ничего не нашли. Вероятно, это обычная хандра, но даже если и так, неизвестно сколько он протянет.              Ли глядит на Хана, тот смотрит на кота такими же грустными глазами. Пушистик, потерявший свою прошлую, счастливую жизнь, сейчас может только наблюдать за чайками. Минхо его тут не оставит.       — И всё же, я хочу, чтобы это был он. — Женщина сдержанно кивает, заполняет бланки и обсуждает с Джисоном перелёт. Ли вертится вокруг пушистика, массирует белые лапы, почёсывает уши и хочет сорваться домой уже прямо сейчас.       — Минхо, а его имя? — кот дёргает ушами, смотрит на старшего и Ли знает — всё будет хорошо.       — Суни.       И несмотря на то, что уходить из приюта не хочется, на душе гораздо легче и спокойней, чем утром. Ли казалось, что он снова встал на ту дорожку, с которой сошёл несколько лет назад и именно поэтому шагать так легко.       — Джисон? — зовёт старший и уже тише добавляет, — спасибо.       — За что?       — Просто за то, что ты это ты.       Минхо сильней сжимает чужую ладошку и краем глаза поглядывает на Хана, который держится так же ровно, только лицо стремительно приобретает цвет спелого помидора.       На ужин жареный жёлтый полосатик на гриле в уютном ресторанчике. Множество морских закусок и прохладные напитки. Джисон успевает жевать, болтать с местным поваром и смешить людей за соседним столиком. Еда заканчивается куда быстрей, а когда оказывается, что Хан ничего не сфотографировал, обещает обязательно вернуться.       Когда солнце заходит за горизонт, Джисон с Минхо сидят на лавочке, смотря на безграничное море. Ветер становится куда холодней чем днём, и чтобы было теплей, оба жмутся друг к другу, как замёрзшие коты. На пляже пусто, откуда-то издалека слышен запах сушёных кальмаров. Море из нежно-голубого медленно превращалось в чёрное.       Ли и правда давно не чувствовал себя таким счастливым и свободным. Казалось, что внутри теперь в сотню раз больше места, курортный воздух вытеснил тревоги и печали, поместив на их место беззаботность, окутанную непробиваемым покоем.

ฅ^•ﻌ•^ฅ

      — А мы навестим завтра Суни? — спрашивает Минхо, пока Джисон сушит волосы после душа.       — Знаешь, — тут же выдаёт Хан, — ещё немного и я начну думать, что ты любишь его больше чем меня.       — Думаю, Суни гораздо милей? — фен тут же замолкает и Минхо напрягается изо всех сил, лишь бы выражение его лица походило на что-то серьёзное. Джисон правила игры принимает без вопросов.       — Может мне тоже стоит покраситься в рыжий? — Минхо проигрывает ещё в тот момент, когда из ванной младший выходит слишком мягкий и пушистый. Забирается под одеяло, смотрит на Ли не моргая. — А ещё усы и волосы на ногах отрастить.       Чувства внутри Минхо сменяются в такт смеху.       Джисон тёплый, от него приятно пахнет цитрусовым гелем. В его руках уютно, потому что он обнимает так бережно, будто Ли разобьётся из-за неаккуратного прикосновения. А от тёмного взгляда мышцы живота стягивает болезненным спазмом.       — Рыжий бы смотрелся слишком горячо, — шепчет Минхо не желая сдаваться.       — Думаешь? Мне кажется, что тебе пошло бы больше. Но нужно быть осторожней, Чан может спутать тебя с Первым. — Хан проводит большим пальцем по скуле Минхо. Очерчивает только ему видимые линии. Скользит к носу, от него к глазам и снова спускается к подбородку. — Когда дует сильный ветер, ты морщишь нос. А если мы где-то сидим и что-то издаёт звук, то ты тут же поворачиваешься в эту сторону. Но есть кое-кто на кого ты похож больше всего. — Ли пытается придумать остроумный ответ до того, как Хан сам раскроет карты, выходит паршиво. — Похож на того, кого я бы мог любить примерно всю свою жизнь.       У Минхо все схлопывается с резким грохотом, который слышно, наверное, даже в Сеуле. В голове звенит, уши краснеют, а в желудке ворочается ужин. Хочется пищать, бить ладонями подушку и плакать. Но Ли только опускает взгляд и прижимается ближе.