«Человек с гордостью считает себя разумным,
но это не значит, что он им является»
«Мастер и Маргарита» Михаила Булгакова
Проснулась девушка в отвратительном расположении духа. Стоило только открыть глаза, как тяготы жизни навалились разом. На первом этаже кто-то яростно гремел посудой, намереваясь что-то найти. Догадаться о том, кто это мог быть легко, в этом доме жило только два человека: сама Эрика и её мама. И вряд ли после вчерашнего Николь решила приготовить вкусный завтрак и извиниться перед дочерью. — Доброе утро, Сойер, — прошептала молодая особа и села на кровати. Голова немного закружилась, а тошнота подкатила к горлу. Вчера, вернувшись домой она так и не смогла поесть, убирая тот погром, что устроила «любимая матушка». К беспочвенной злости на всё вокруг прибавилось ещё и горечь от собственной жизни. Встав на ноги, Эрика прислушалась к собственным ощущениям, пытаясь понять стошнит её или же обойдется. «Было бы ещё чем рвать. Вчерашний тост с джемом уже успел перевариться» — подумала квилетка и ещё сильнее нахмурилась. У неё не было права болеть, не было желания лежать дома или же сидеть обнявшись с унитазом. Всё-таки выходной бывает один раз за две недели, стоит пользоваться им по максимуму. И как бы ей не хотелось укутаться в одеяло и проспать весь день, такой роскоши представиться просто не могло. Умывший и почистив зубы, Сойер надела на себя шорты с высокой посадкой нежно голубого цвета, белую футболку с V-образным вырезом на один размер больше. Синоптики обещали аномальную жару во второй половине дня, поэтому сверху девушка ничего не накидывала. Тем более, что её дорога до магазина не должна была занять много времени, а наряжаться особо было не для кого. Спустившись по лестнице на первый этаж, она остановилась. Заходить на кухню было страшно, потому что оттуда всё ещё доносился недовольный бубнёж и звон посуды. — И куда эта девчонка могла деть… — проговорила Николь, после чего все-таки заметила стоящую в проёме дочь. — О, а вот и ты! Где моя бутылка? Тон, которым обращалась женщина к Эрике не предвещал ничего хорошего. Да и ей внешний вид оставлял желать лучшего: спутанные колтуны темных волос, заспанные поплывшие глаза и следы от подушки на правой щеке. Рефлекторно молодая особа сделала шаг назад, пытаясь защитить себя хоть как-то. Однако миссис Сойер сделала шаг следом, надвигаясь на родную кровь словно фурия, она явно была готова в любую секунду вцепиться в глотку, раздирая артерию. По крайней мере, её взгляд говорил именно это. — О чем ты? — спросила Ри, стараясь звучать как можно увереннее. Её взгляд покосился на лестницу, как будто она пыталась найти путь к отступлению. — Не прикидывайся дурочкой, — взвизгнула Николь, в секунду оказываясь рядом с дочерью. Её дрожащие, тощие пальцы обвили предплечье, с силой сжимая. И откуда только она взялась. Поморщившись от боли, Сойер младшая постаралась отстраниться, отойти на безопасное расстояние. — Куда собралась? Отвечай на мой вопрос! Вздрогнув, квилетка опустила взгляд на пол, стараясь совладать с сильно бьющемся сердцем, с дрожью в ногах и головокружением. Казалось, секунда и она грохнется в обморок, утягивая за собой ослабшую мать. Прикрыв глаза, Ри была готова отключиться, девушка даже с нетерпением ждала этого момент, лишь бы больше не чувствовать запах перегара рядом со своим лицом, не ощущать собственным телом дрожь зависимой женщины, которая когда-то родила её. — Смотри на меня! — закричала Ники и встряхнула школьницу, заставляя наконец-то поднять голову. — Где моя бутылка текилы? Выпила, да? — она несколько раз дернула плечи Ри, а девушка лишь мечтала удержать в себе желчь. Не хотелось бы ещё получить за то, что её вырвало на мать. — Ты немая?! — Я выкидывала все бутылки, — дрожащим голосом, медленно произнесла Эрика. — Наверно, она попала в пакет… Я…. — Дрянь, — просипела женщина, отталкивая от себя молодую особу и замахиваясь на неё. Удар был не таким сильным, но из-за слабости во всем теле квилетка свалилась на пол, прямо под ноги Николь. На щеке младшей из семьи красовался красный след, а кожа горела. Синяка не будет, однако неприятный осадок остался. — Никогда больше не трогай мои вещи! Развернувшись на пятках миссис Сойер направилась в сторону мусорного пакета, что лежал рядом с входной дверью. Кажется, её совершенно не волновало, что соседи могут заметить, как она роется в отходах, лишь бы откопать свою бутылку. От осознания всей ситуации слёзы скопились в уголках глаз, но девушка так и не позволила ни слезинки скатиться по щекам. Она уже научилась справляться с этим, по крайней мере, верила, что научилась. Эрика до сих пор помнила, как продавщица из местного магазинчика шепталась с покупателем. Они обсуждали, как Николь шаталась по Ла-Пуш обливая всех дерьмом, а также припоминая своего ублюдка мужа, что бросил её. Вот только стоило Ри появиться в поле её зрения, как гнев перешел на неё. Эта психопатка размахивала руками, требовала возместить ей все годы, что маленькая дрянь забрала у неё. На следующий день в школе все смеялись над Сойер младшей, назвали её потомственной алкоголичкой. Ей было всего четырнадцать лет, а девочке пришлось взвалить на свои хрупкие плечи все тяготы жизни: заботу о пьянице матери, работу, уборку в доме, а также учебу. — Не заходи ко мне! — крикнула откуда-то с коридора Ники, после чего Ри услышала, как хлопнула дверь её спальни. Выдохнув, молодая особа облокотилась на стену, прижимая к своей груди колени. Всё её тело дрожало от количества адреналина, который выработал мозг за этот небольшой период времени. Так ещё и тошнота лишь усилилась, заставляя дышать чаще. Спертый воздух попадал в лёгкие, тем самым усугубляя ситуацию. «Это закончится когда-нибудь» — постаралась убедить себя Эрика, вставая на колени. Её слегка повело в сторону, но девушка продолжала игнорировать все эти знаки, убеждая себя, что нужно лишь поесть. У неё часто случались такие приступы. Держась за косяк квилетка встала на ноги, заходя всё-таки на кухню. Погром, который устроила её мать был не таким уж и сильным: некоторые шкафчики были открыты, как и дверца холодильника. Кажется, эта женщина подумала, что Ри могла спрятать от неё спиртное. И помимо очевидных мест для хранения, были ещё и необъяснимые, совершенно глупые: перевернутые стулья, открытая и выпотрошенная коробку с печеньем и хлопьями, что стояли на верхней полке ящичка над раковиной. Вздохнув, Сойер начала готовить себе завтрак, выполняя все действия автоматически. Она не задумывалась над тем, как разбить яйцо, сколько соли добавить. Руки делали всё за хозяйку, позволяя ни о чём не думать. Однако, продлилось это не долго, стоило раньше любимому запаху жаренного бекона попасть на обонятельные рецепторы, как тошнота подкатила к горлу. Сдерживать этот порыв было просто невозможно, поэтому Ри бросила всю готовку и побежала в туалет. Обхватив унитаз, Эрика склонилась над ним и начала избавляться от всего, что было внутри её желудка. Странно, что хоть что-то вышло из девушки. Содрогаясь от внутренних судорог, квилетка откинулась на ванну и провела тыльной стороной ладони по рту. Теперь речи о том, чтобы поесть и не вставала, а от одной мысли о завтраке блевать хотелось ещё сильнее. Встав напротив раковины, официантка несколько раз плеснула себе водой в лицо, пытаясь прийти в себя. Открыв шкафчик за зеркалом, на глаза попался тест на беременность. Непонятно откуда там взявшийся… Около минуты Эрика просто сверлила его взглядом, пытаясь понять, что делать. «Нет, ну такого быть не может» — помотала головой жительница резервации и уже хотела закрыть дверцу. Однако, что-то внутри просто требовало её сделать это. «Хуже уже точно не будет, зато я буду уверена, что не беременна» — заверила себя Сойер, доставая несчастную коробочку розового цвета и распаковывая. На прочтение инструкции ушло около минуты, три минуты сама «процедура» и вот наступили эти несчастные десять минут ожидания результата. За это время Ри бросало то в жар, то в холод. В голову лезли совершенно бредовые мысли, в особенности о том, что делать, если результат положительный. Пока ещё ничего не зная, молодая особа уговаривала себя избавиться от ребёнка. Он не нужен ей, не нужен её матери и уж тем более жизнь с его присутствием лучше не станет. Ей самой не хватало денег на еду, прокормить ещё один рот она бы не смогла. Таймер на телефоне дал о себе знать, трясущимися руками, квилетка взяла в руки тест. Её глаза были плотно зажмурены, а дыхание сбито. Всё внутри просто содрогалось от предстоящего момента, секунда и… . Эрика открыла глаза и увидела две-мать-их-полоски. Такие чёткие, что переделывать или же считать всё обманом зрения, было бесполезно. Она беременна. Ноги резко подкосились, и официантка опустила своё тело на краешек ванной. Ей было сложно поверить, что всё это правда. У них с Питером, конечно же, был секс, но Ри думала, что парень использовал презерватив. Глупо, ведь за этим должна была следить именно она, однако, Сойер доверяла возлюбленному. Сейчас же ей хотелось ударить себя по голове или закричать от безысходности, злости и отчаяния. Всё вокруг превратилось в сплошной кошмар. Эрика вспомнила судьбу своей матери, которая воспитывала её одна и стать такой же квилетка не хотела. Ей не хотелось, чтобы её ребёнок чувствовал всю ту ненависть, что на протяжении семнадцати лет испытывала она. Никто из них это не заслужил. «Что мне теперь делать?» — крутилось в её голове. Вот только одно Ри знала — говорить матери нельзя. Та взбесилась бы и опять побила бы её или, что ещё хуже, просто выкинула бы из дома. В резервации у девушки не было таких уж хороших друзей, к которым она могла бы пойти. С каждой секундой обстановка становилась всё хуже, потому что Сойер понимала, что выхода у неё просто нет. Однако, квилетка приняла решение сначала поговорить со своим молодым человеком, мало ли всё выйдет лучше, чем она себе представляла. Всё-таки Питер внушал доверие и был похож на ответственного человека.***
Они встретились недалеко от кафешки, Пит сидел в своей машине, уткнувшись в смартфон. Кажется, переписка с кем-то была ему важнее, чем трясущаяся от страха девушка. Эрику пробивала дрожь, а руки были просто ледяными. Из неё как будто ушла вся жизнь, оставляя после себя лишь пустоту. Она явно не планировала такой исход событий. Да о чем тут вообще говорить? Им обоим этот ребёнок был просто не нужен. Донован жил свою прекрасную богатую жизнь. И он бы не стал менять прекрасный большой город на это богом забытое место. А Эрика… А что она? Иногда у квилетки не было средств, чтобы купить себе даже бобы. Мать отбирала у неё любые деньги, которая молодая особа приносила домой. Никого не волновало, чем она питалась, во что одевалась. Окружающие лишь судили её за неопрятный внешний вид и высмеивали худобу. Вот только никто и никогда не пытался вникнуть в причину этого. — Так о чем ты хотела поговорить? — резко прервал тишину юноша, откладывая гаджет в сторону и смотря на Сойер. — Я беременна, — тихо-тихо произнесла Эрика, как будто надеялась, что её не услышат. Она ожидала криков, может слёз или даже радости. Предугадать реакцию Питера на те или иные вещи было сложно, он менял своё мнение о том или ином высказывании, событии очень быстро. — Поздравляю, — с усмешкой произнес парень, откидываясь на сидение машины и слегка приподнимая брови. — Чего ты хочешь от меня? Шок застыл на совершенно юном лице, а сердце сделало кульбит. Как же ей хотелось закричать ему прямо в лицо, несколько раз ударить и раскорежить эту машину в пух и прах. Вместо этого Ри проглотила комок слёз и опустила свой взгляд на сцепленные пальцы. И снова это молчание душило её, раздражало и заводило в тупик. Почему она молчит? Почему не выскажет ему все что думает? Это же так глупо терпеть все унижения, которые этот парень себе сейчас позволял. Он был причастен к происходящему, но по реакции так сразу и не скажешь. — Мне дать тебе деньги на аборт? — решил продолжить Пит, приподнимая своими пальцами подбородок Эрики. Моментально округлившиеся глаза смотрели на него с непониманием, лёгким шоком. — Не говори, что ты верила в то, что мы будем семьей? Серьезно, Сойер? Непроизвольно всхлипнув, Ри отстранилась, чуть ли не забиваясь в дверь автомобиля. Её голова лихорадочно качалась из стороны в сторону. Нет, она не тешила себя надеждами на светлое будущее рядом с этим подрастающим золотым мальчиком, но такое радикальное действие… И почему в её голове это решение на букву «А» звучало менее устрашающе и неправильно? Наверно, тут дело больше восприятия, ведь сделай она этот выбор сама — это было бы вынужденно, а так Питер как будто швырнул ей в лицо свою неприязнь, своё безразличие. Это ведь и его ребёнок тоже, они делали его вместе. — Я поняла тебя, не переживай, — хрипло проговорила девушка, дергая ручку дверцы. Холодный ветерок тут же обдал лицо, отбрасывая непослушные волосы назад. Глаза непроизвольно прикрылись. Тихий шелест листьев, отдаленные крики чаек. Казалось бы, самая умиротворяющая атмосфера, какую только можно поискать. Но почему же на душе бушует шторм, а сердце разрывается на миллионы маленьких кусочков от боли? Ей стоило сделать один шаг вперед, чтобы всё прекратить. И она сделала его. С невозмутимым видом Сойер, вышла из машины, захлопывая за собой дверцу. Да с такой силой, что парень внутри недовольно сморщился. «Чёртов любитель железяк» — подумала квилетка. Вот только на такое вольное действие ей никто ничего не сказал. Питер предпочел молча исчезнуть, навсегда покинуть Ла-Пуш, Форкс, а вместе с ними и жизнь Эрики. Тяжело вздохнув, девушка направилась в сторону леса. Она знала, что от кафешки ведет тропинка в сторону пляжа Ла-Пуш. Самого тихого и нелюдимого места во всей резервации. А сейчас ей нужно было оказаться как можно дальше от любопытных взглядов окружающих, уж слишком их взволновала произошедшая в машине ссора.