Whispers in the Dark

Проснулась ближе к вечеру. Блёклое декабрьское солнце уже скрылось за горизонтом, предоставив ранней ночи свободу, которой она распорядилась вволю: накинула чёрную вуаль на крыши домов в городах и деревнях; накрыла подолом асфальтированные улицы и просёлочные дороги. И теперь медленно гуляла по вверенным ей территориям, любуясь ввергнутыми во мрак землями. Она не обошла стороной и Волковское имение, которое я скоро привыкну называть своим новым домом. В спальне было темнее, чем обычно, и словно даже тише. Я поднялась с кровати, ещё не до конца сбросив с себя липкую паутину сна, направилась в ванную. На ощупь включила свет, не глядя открыла кран, обратив внимание в зеркало напротив. И вдруг отшатнулась назад. Зеркальное отражение взирало на меня отнюдь не сонным взглядом, будто по ту сторону стекла стоял другой человек. Под звук текущей воды, в голове пронеслись события минувшей ночи. Последнее, что я помнила – как зашла вчера сюда… Я взглянула в пустую ванную и снова посмотрела в зеркало, но теперь увидела там себя… Стараясь уже не пытаться что-либо осмыслить, я вернулась в спальню. Вытащила из шкафа самое пышное платье, швырнула на не застеленную кровать. Снимая шифоновую ночнушку, подумала о том, что, давно мне не приходилось переодеваться самой. Дворецкий, приставленный ко мне, вероятно, ещё не пришёл в себя после вчерашнего обморока, или что там с ним было… Всё ли с ним в порядке? Надеюсь… У меня камень с души упал, когда он открыл глаза… Платье, небрежно брошенное на постель, терпеливо ждало своей очереди в моём нерасторопном переодевании. Я рассеянно рассматривала его. Наверное, трудно будет зашнуровать корсет без посторонней помощи. Ленточки, петельки, потайные крючочки… странно, что даже в полной темноте видно все мелкие детали застёжек… Гораздо сильнее озадачило другое: бинтов на мне больше не было, не было и ран. На груди, на месте недавних порезов теперь темнели розовые шрамы… У меня не осталось сил удивляться. Путаясь в дорогой ткани, я сосредоточилась на корсете. Размышляя, каким образом справиться со шнуровкой, стала спиной к зеркалу. Обернулась через плечо… Отражение, в идеально подогнанном под хрупкую фигуру одеянии, стояло лицом ко мне. Холодный взгляд глаза-в-глаза сковывал. Я сделала шаг в сторону. Отражение продолжало стоять на месте. Шаг назад. Отражение не сдвинулось ни на миллиметр. Ещё шаг. Отражение осталось неподвижным. И лишь когда я подошла совсем близко, оно соизволило начать повторять за мной. Я присела в реверансе. Отражение сделало то же самое. Я подняла руку. Отражение продублировало жест. Я коснулась зеркальной поверхности ладонью… Прохладные тонкие пальцы внезапно схватили меня за запястье. Резким рывком Зазеркальная втащила меня внутрь, сквозь переставшее быть плотным стекло. Испугаться я не успела. Лишь растерянно одёрнула руку, оказавшись в точной копии комнаты, в которой находилась только что, и замерла. Я смотрела на неё – на себя. Лицо, волосы, шрамы, всё то же. С одним лишь отличием: осанка прямая, гордая, от чего она казалась чуть выше. И платье не было распахнуто на спине. В ответ на мои мысли Отражение бесцеремонно взяло меня за плечи и, отвернув, потянуло пресловутые шнурки. Корсет тугим рожком обвился вокруг талии. Я рефлекторно сделала полный выдох. Теперь мы будем идентичны. Она – это я. Аэлита. Тот самый отказной подобраз. Та, кем я быть не хотела… Покончив с корсетом, Зазеркальная вытащила из ящика стола записку, передала мне. Адресовалась она Сиэлю. Родной почерк, но текст пропитан несвойственной мне официальностью. Это была сухая благодарность за заботу, с последующим «но» и требованием более не эксплуатировать моего дворецкого в своих личных целях. Мотивировалась «просьба» аргументом, что демон слишком ослаб от длительного голода… Решение было гениальным в своей простоте. Не знаю, почему мне самой не пришло это в голову. Уж не думала, что когда-либо получу подсказку от собственной «тени». От двойника, унаследовавшего не доставшееся мне имя и впитавшего всё, что я отрекла. Гордость, эгоистичность, расчетливость, бескомпромиссность и, наверное, жестокость – те качества, что я давила внутри при малейшем их отголоске. Моё ненавистное «плохо», но в то же время и моё недостижимое «хорошо»: сила воли, уверенность в себе, трезвый ум, умение держать эмоции и чувства под контролем… Она та, чью роль я играла с первого дня пребывания здесь. Невымышленный образ высокомерной леди. Кому же ты решила помочь, Аэлита? Мне, Себастьяну, или… у тебя в этой игре есть свой фаворит? Девушка плавно отошла к двери, было ясно – она ждала, когда я последую за ней, и я повиновалась. Она привела меня в кабинет. Здесь никого кроме нас двоих не было, но по ту сторону зазеркалья, в реальном помещении раздавались мужские голоса. Я приблизилась к заключённому в прямоугольную раму зеркалу. Прижимаясь к стене, с опаской заглянула в него будто в чужое окно. Но спутница даже не пыталась скрываться, и я, осмелев, остановилась рядом с ней напротив стекла, как перед огромным экраном телевизора… Там, в полумраке, Сиэль сидел за столом, перед шахматной доской, продолжая, видимо давно уже начатый диалог: - …ты не понимаешь, о чём просишь, – он взял одной рукой сразу несколько фигур, медленно расставляя их в непонятном мне порядке. – Просишь, даже несмотря на то, что ответ знаешь заранее, – покончив с расстановкой, он указал на поле. – Ходи. Дворецкий что-то хотел сказать, но промолчал. Позволяя графу развить мысль, послушно передвинул белую пешку на две клетки вперёд, навстречу чёрной. Теперь две одинаковых по форме и разных по цвету фигурки стояли на горизонтали рядом, бок о бок. - Да, именно так, – произнёс мальчик, переставив чёрную пешку по диагонали на клетку, через которую только что «перепрыгнула» белая. – Ход через битое поле, – забирая светлую фигуру противника, прокомментировал он, – самый логичный, но и самый рискованный шаг в этой позиции. Я попыталась вспомнить правила игры, мне всегда казалось, что пешка «бьёт» только наискосок, но никак не шагом на пустую клетку «за спину» чужой фигуре… - Это называется «энпассан», что значит «взятие на проходе». Вместо этого, сейчас, я мог бы поставить «шах» офицером. Но, мне ничто не мешает сделать так и следующим ходом, а взятие пешки можно осуществить только ответом на её перемещение на два поля вперёд… – мальчик задумчиво поглаживал пальцами трофей. – Не использовать этот шанс, значит упустить его насовсем, а упускать шансы глупо. - Я понимаю, но… – замялся, подбирая слова, темноглазый, – но зачем Вам она, если позиция от этого хода не становится более выигрышной? - Не уберёшь вовремя пешку с доски, пропустишь её хоть на несколько шагов вперёд – считай, сам подарил оппоненту второго ферзя. - Так заберите же и первого, – ЛжеСебастьян демонстративно выставил вперёд белую королеву, «съев» ею ничем не примечательную чёрную пешку на поле Сиэля, и подставив её под удар другой тёмной фигуре. Белая пешка выпала из пальцев графа. Отвоёванная фигурка больше не интересовала его. Взгляд был прикован к ферзю, которого так легко отдал недодемон… - Так вот в чём дело! – зло процедил он. - Мой нелогичный ход выбил Вас из колеи, Милорд? - Ход лишь на первый взгляд нелогичен. Сконцентрировавшийся на нападении забывает о защите, но это верно для игры в целом, а не для данной партии. Благодаря твоей выходке я понял кое-что. Мы упустили из виду какую-то мелкую фигуру. - К чему вы клоните? – настороженно спросил дворецкий. - Контракт. Демон не станет просто так разгуливать по миру, не имея хозяина, ибо без полноценного договора он уязвим, почти так же как обычный смертный. Печать не только связывает его с хозяином, но и даёт относительно безграничные силы на исполнение любого желания. Если у девчонки её действительно нет, а метка по-прежнему действует, значит, она как призыватель не отвергла демона, и пришедший на зов – он, по-прежнему в этом Мире; но нашёл ещё одну жертву, питая силы в другом контракте! – Фантомхайв смахнул шахматы с доски. – Проклятый демон! - Означает ли это, что нам была нужна не Анна, а совсем другой человек? - В некоторой мере… - Теперь Вы отпустите её? – каким-то странно-обнадёженным тоном уточнил темноглазый. - Ты что, правда, думаешь, что я затеял бы весь этот маскарад, с единственной целью – привлечь его внимание? - Что Вы… – всё это время неподвижно стоявший напротив стола ЛжеСебастьян в смятении отступил на шаг. Граф зловеще улыбнулся, сложив руки в замок: - Да, он не спешит. Но Анна послужит неплохим подспорьем в борьбе с сёстрами. - Как? - Это ещё предстоит узнать. Зачем-то же она им понадобилась. Я не лгал, когда обещал защищать её от них; не солгал и уточнив, что только «пока». - Это подло. Вам её не жаль? - Жалость? – вскинул брови Сиэль. – Это человеческое понятие, от которого тебе стоит отвыкнуть, если по-прежнему хочешь стать демоном… - Хочу?! – вопросом на вопрос отреагировал темноглазый. – Можно подумать, у меня есть выбор! - У тебя он был… – холодно парировал мальчик. – Впрочем, это уже не важно. Сейчас нужно проверить вероятность нового контракта и завершить подготовку к празднику. - А как же Анна? Ведь вчера… - Она – твоя проблема. Выкручивайся как хочешь, ищи любое, пусть даже самое абсурдное объяснение приступу. Она не должна понять сути дела. - А что если она уже поняла? Что если заподозрила рокировку? - Маловероятно. Большую часть времени она провела в больнице, где её оберегал Эрик. Себастьян был с ней недолго, недостаточно для того, чтобы она могла слишком близко узнать его; чьи повадки я знаю наизусть. Ты неплохо справляешься с ролью, можешь быть в этом уверен, – юноша поднялся с места. – Метка не даёт мне прочувствовать её в полной мере, но прошлой ночью в её душе что-то изменилось. Я ощутил твою боль. Я пришёл… Не знаю, что я ожидал там увидеть, но никак не сидящую в грязи девчонку, заключающую бездыханного тебя в свои объятия. Непохоже, чтобы она в этот миг расценивала тебя как «подмену», но… – Сиэль хмуро замолк на полуслове… - …но? – переспросил ЛжеСебастьян. - Но и на прежнее её отношение к тебе, как к дворецкому, это тоже не было похоже… Я затаила дыхание, и крепче сжав письмо, написанное Зазеркальной, неотрывно наблюдала за адресатом… Он приблизился к темноглазому, внимательно посмотрел на него снизу вверх. Даже так он умудрялся выглядеть величественно. - Господин, когда Вы так заглядываете в мои глаза, мне начинает казаться, что Вы ждёте от меня поцелуя, – подшутил недодемон, но даже мне была заметна плохо скрытая за смешком неловкость. - Остроумно. Лучше присмотрись, как смотрит на тебя она… – не купившись на провокацию посоветовал мальчик. - А что, если я скажу, что присматривался к этому всё время…? – наклоняясь к лицу Сиэля, пугающе-мягко осведомился мужчина. – Или, по-вашему я недостаточно внимателен…? Я рефлекторно прикрыла ладонями рот, чтобы не ахнуть от мнимой интимности подсмотренной сцены. - И кто теперь ждёт поцелуя? – осадил слугу Фантомхайв. Тот, улыбнувшись, коснулся перчаткой его подбородка: - Вы намекаете на обоюдность? Похоже, не только шахматы в этом доме являются любимейшей из игр. То, что происходило за стеклом, тоже было своего рода игрой. Тонкой игрой внутри игры, в которой роли, образы, и реальные личности балансировали где-то на гранях друг друга. Дворецкий сильнее склонился к Сиэлю, пряди его волос коснулись щёк мальчика. Сиэль не пытался отстраниться: - Ещё один сантиметр, и я сделаю из тебя женщину, – безэмоционально заверил он. Лжедемон проигнорировал угрозу, надвинувшись волнующе близко. Его губы оказались в нескольких миллиметрах от губ графа. Пощёчина. Темноглазый засмеялся: - Что ж, теперь мне есть с чем сравнивать. Как думаете, насколько короче у Миледи терпение? Мальчик отступил: - Вот и проверишь. Только не лезь на рожон. Анна может не понять такой шутки. Будь осторожнее. ЛжеСебастьян вдруг помрачнел: - Так Вы серьёзно? - Вполне. Насколько мне известно, она неровно дышит к марионетке Инессы и Ингрид. Тем и была полезна. Но если мне не показалось, и она начала проникаться к тебе, на этом можно сыграть… Люди так непостоянны в своих чувствах… - С какой стати ей влюбляться в меня? – прямо спросил недодемон. - Уместный вопрос. Роль слуги у тебя выходит лучше, чем роль искусителя. Но она достаточно наивна, чтобы ей было этого достаточно, – подытожил Фантомхайв. - Милорд, Вы только что меня оскорбили, – спокойно отметил мужчина. – Нельзя же вот так сразу судить людей по себе, – с издевательски-вежливой улыбкой прибавил он. Резко меняясь в настроении, Сиэль с силой сгрёб в кулаки воротник фрака, вместе с рубашкой дворецкого, будто хотел поднять его за грудки, но тут же отпустил: - Ненавижу. Иногда ты невозможно похож на него… Мужчина поправил галстук: - А вот это, кажется, был комплимент… - Пожалуй, – уже без злобы ответил мальчик. – Демон ты, или человек… ирония, какой бы раздражающей она ни казалась – иногда лучший из ответов, или способов от ответа уйти. - Вы сейчас не про меня говорите, – отрицательно покачал головой лжедемон, – а про себя. - Скоро разница будет невелика… - Господин, может ли и Миледи стать демоном? – неожиданно спросил ЛжеСебастьян. Сиэль насторожился: - Откуда подобный интерес? - Посудите сами… Она так юна, но уже успела попасть в списки смерти, и непостижимым образом выбраться оттуда. По непонятным причинам она теряет то рассудок, то голос, то сознание. У неё экстраординарная регенерация: раны на её теле зарубцевались за сутки. И в довершение всего, при таинственных обстоятельствах, она провела несколько часов под водой и осталась жива. Считанных минут достаточно, чтобы захлебнуться… Сегодня, обнаружив её в остывшей ванной, я был уверен, что вытащу труп. Но её тело оставалось гибким, а спустя какое-то время восстановился пульс и дыхание. Мне кажется этого вполне достаточно, чтобы понять – она не человек!