Бездуховно, но душевно

Антон целуется так же, как играет в футбол — с небывалой отдачей, с безумным рвением, с желанием заставить соперника запыхаться от напора. — Блять, может, я начну любить эту тупую игру, если каждый матч будет кончаться вот так, — шепчет Арсений, пока гладит парня руками по взмокшей спине, водит носом по прилипшим к вискам кудряшкам. — За «тупую» еще ответишь, — шутливо пригрозил Антон парню и оттянул зубами его нижнюю губу. На самом деле Шастун благодарен, что Арс, несмотря на свою хроническую непереносимость «незрелищного» и «однообразного» спорта, пришел за него болеть. Еще и в командной форме, которая сидит на нём до подлого идеально: шорты открывают подтянутые ноги, но выгодно облегают упругую задницу, а футболка к телу прилегает, словно вторая кожа, обрамляет мышцы пресса и спины, выделяет косые мышцы. Антон едва слюнки не пускает — его парню даже Рональду в подметки не годится, — и они просто обязаны поговорить о новой ролевой игре. Шастун обязательно будет использовать тупые эвфемизмы в спальне: забить гол в ворота, побыть коучем или выиграть всухую… Он еще подумает над этим. — Сначала домой и в душ. Ты потный, — однако Арс ведет носом по шее, и Антон видит, что его напряженные после игры мышцы и мускусный запах возбуждают парня. — Примешь со мной ванну? — предлагает Шаст, когда они выходят со стадиона и идут к такси.

***

— Мне полагается что-то за хет-трик в финале? — улыбнулся Антон, удачно пристроившийся меж разведенных ног Арса, лицом к лицу. Разве что ноги в коленях пришлось согнуть — иначе Шаст не убрался бы. Арсений оглаживает его упругую задницу, мнет, беззастенчиво балдея. — Мой любимый сквиш, — смеется тихо Попов, и Антон настырно пытается отстраниться, показывает характер. Арс закатил глаза и все же ввел один палец внутрь. От пенной воды и утреннего секса кольцо мышц растянуто и внутри достаточно влажно и скользко, чтобы немного побаловать своего чемпиона без необходимости идти за смазкой. Шаст выгибается, тянет блаженное «мм» и ласкает член Арсения, дразня точно так же, позволяя тягучему, горячему, как патока, удовольствию наполнить их тела. Торопиться некуда — весь вечер и вся ночь для них. Нет цели урвать момент искр перед глазами. Хочется вожделеть друг друга до изнеможения, хочется мучить и мучиться самому, хочется нагреть воду в ванне своими телами. — Ты лучше любых наград, — шепчет Антон, и Арсений чувственно целует его, демонстрируя, что это взаимно.