Бездуховно, но душевно

В подсобке темно и едва слышно музыку, но зато точно никто не сунется. Пока пьяная псевдобогема продолжает танцевать, кривляясь в камеры телефона друг друга, а Дима с Сережей отсиживаются на первом этаже и массируют виски — голова раскалывается — можно не волноваться, что их хватятся. Антон выглядит потрясающе, у Арсения от одного только кружочка Сережи глаза загорелись — вот этого Шастуна срочно валить и трахать. Но сначала, конечно, долететь. Антон и сам соскучился, на камеру еще и не помиловаться, их постоянно разделяют для интервью, а Попову так хочется прижать парня к стене и заставить трясти задницей только для себя. — Арс, быстрее, — просит Шастун, прогибаясь в пояснице сильнее, подставляясь откровенно пошло. — Жадный, — Арсений проводит ладонью по спине, и обхватывает поперек торса, чтобы удобнее было вбиваться быстрее. — Ты зато слишком, а-ах, щедрый. Делишься мной хуй знает с кем, — Антон недовольно хмыкает. — За языком на стримах надо следить, свободный ты мой, — парирует Арсений и примирительно целует за ушком. — Какой ты охуительно красивый, Тош. И узкий, блять. Попов перемещает ладони на ягодицы и грубо сминает — хочет оставить синяки хоть где-то, раз уж на открытых участках тела нельзя, а собственническая ревнивая натура просит. Антон обхватывает ладонью член, стонет громко и несдержанно, надрачивает себе отрывистыми быстрыми движениями, лишь бы кончить. Попов меняет угол проникновения и попадает точно по простате, вынуждая Шастуна вилять бедрами от переизбытка ощущений и сжиматься вокруг твердой плоти еще сильнее. — Сука, — хнычет Антон, кончая. Ноги дрожат, он валится, облокотившись на стену, пока Арсений дотрахивает его обмягшее тело, буквально насаживая на себя до упора, чтобы затем спустить в латекс и навалиться сверху, обнимая Антона со спины. — Приходи в себя быстрее, — недовольно бурчит Шастун. — Я еще торт хотел домой спереть.