По воле луны

Отсутствие поцелуев в течение нескольких недель имело свои последствия, поэтому они продолжали целоваться с момента их последнего разговора и, похоже, не собирались останавливаться. Внизу, в гостиной, музыка звучала громче всего. Было слышно, как люди выкрикивали песни, а их навострённые уши слышали, как они поднимались наверх, только когда нужно было сходить в туалет, потому что тот, что был внизу, был занят. Затем они уходили. Это дало им возможность уединиться, чтобы продолжать целоваться, как будто в мире больше никого не существует. Они сами не знали как, но оказались в постели, альфа на омеге. Жадные руки Чонгука неумело блуждали по животу Чимина, а затем добрались до его бёдер. Плотная ткань брюк не позволяла ему сжать их как следует, как он того хотел. — Что на тебе надето? — прорычал он в поцелуе, а затем переместился к его челюсти и прикусил. Почему он разговаривает? Не спрашивать его ни о чём, Луны, Чимин не мог здраво мыслить. — Я тоже не знаю, — вздохнул Чимин, зарывшись пальцами в волосы альфы и прижавшись к нему с поскуливанием, когда тот присосался к предыдущему засосу. — Джихён одел меня. Я попросил его сделать меня красивым. Чонгук оторвался от него и сел, посмотрев на него странным, туманным взглядом. Он быстро осмотрел его внешний вид, а затем его взгляд на долгие секунды задержался на помеченной шее. — Ты прекрасно выглядишь, — сказал он некоторое время спустя, — хотя я бы ни за что не променял Чимина в больших толстовках и кепках. В животе омеги запорхали бабочки, он широко распахнул глаза, как щенок. Почему комплименты Чонгука были такими смущающими? Он боялся, что слишком сильно поверит им снова, а потом всё закончится. Чимин жалобно застонал, вцепившись рукой в шею альфы и снова соединив их рты. Вскоре положение, в котором они находились, стало несколько неудобным, и в итоге Чонгук оказался полностью лежащим на нём. Чимин неосознанно раздвинул ноги и позволил ему расположиться между ними, пока сам стонал Чонгуку в рот и позволял целовать и ласкать себя повсюду. Он тоже не отставал, проводя руками по напряжённой спине альфы. Он мог чувствовать его мышцы через футболку. Его кожа горела, пропуская жар даже через одежду. В какой-то момент брюнет разорвал поцелуй и, смущённый, уставился на покрасневшее лицо Чимина. Его губы были красными уже не от макияжа, а от поцелуев и укусов. Его глаза были стеклянными. Чонгук зарычал и атаковал ту сторону его шеи, где ещё не было засосов. Чимин издал приятный стон и позволил себе расслабиться. Он не мог думать, правильно ли он поступает или нет, когда всё вокруг пахло Чонгуком и он делал всё, что хотел. Это было похоже на проигранную битву в самом лучшем смысле этого слова. Чонгук сказал ему, что он ему очень нравится, и омега не знал, как справиться со всем этим, он не хотел думать о будущем, но по крайней мере теперь Чимин знал, что альфа не собирается бросать его на произвол судьбы, как бродячую собачонку, вопрос был в том, если не сейчас, то когда? Никогда. Его волчонок скулил в глубине его груди. До этого было ещё далеко, не так ли? Не то чтобы Чимин собирался… влюбиться на всю оставшуюся жизнь. Такие вещи были нелепы. Он мог просто наслаждаться моментом и забыть обо всём остальном. Чонгук перестал ласкать его шею и лизнул следы. Застонав в отчаянии, не в силах выносить ни жара, охватившего его, ни желания большего, Чимин толкнул его на спину и расположился на нём. Альфа глубоко вдохнул, наблюдая за ним жадным взглядом. Не теряя времени, Чимин снова соединил их рты. Руки брюнета скользнули по спине омеги к его заднице и сжали её через ткань брюк — А-ах… — блондин дрожа застонал ему в рот. Вскоре многочисленное количество стонов Чимина подорвало здравомыслие альфы, и он почувствовал, что у него снова возникает эрекция. В следующий раз, когда он сжал задницу Чимина, он также сделал лёгкий толчок бёдрами, вызывая бурю удовольствия внутри него. Ему не нужно было повторять действие снова, после этого омега двигал бёдрами сам. Что они делали? Какого хрена они тёрлись друг о друга, как озабоченные подростки, пока целовались в доме Ким Намджуна? Чимин подумал, что это, должно быть, потому, что он всё ещё немного пьян, да… Не то, чтобы страх, который Чонгук внушил ему ложью о том, что он обратился, свёл на нет весь алкоголь, нет. Вовсе нет. Это было сюрреалистично. Это было… было жарко. Чонгук рычал в середине поцелуя, вытаскивая из-под брюк лазурно-синий кардиган Чимина, чтобы получить доступ к коже на талии. Она была мягкой и гладкой. Его талия была маленькой и чертовски совершенной. Он снова набросился на его шею, на этот раз более дико. Он хотел вгрызться в неё и вонзить зубы в кожу, на которой никогда не было никаких меток. Он так сильно хотел утонуть в нём во многих отношениях. О, чёрт. К этому моменту всё было на уровне инстинктов. Чимин не знал, что делает, он никогда ни с кем не делал ничего подобного, но это казалось правильным. Это было приятно. Он продолжал тереться о Чонгука, потому что это было приятно и потому что это успокаивало его ноющую эрекцию. Это мало что могло сделать для его нуждающегося, истекающего смазкой входа, но, по крайней мере, немного избавило его от удушающего, мучительного жара. Немного, но этого было недостаточно. Чонгук, напротив, казалось, слишком наслаждался процессом. Он выглядел очарованным и задыхался в губы омеги, как будто Чимин тёрся об него так, что это доставляло ему огромное удовольствие. Блондин гордился собой. Чонгук тоже был девственником, не так ли? Тогда было очень вероятно, что он никогда не делал ничего подобного. Он был таким же неопытным, как и он сам. Это облегчило положение Чимина, позволило ему постепенно, без страха и спешки узнавать, что альфа приготовил для него. Он чувствовал то, чего никогда не испытывал раньше, и просто не мог и не хотел останавливаться. — Кууки, — простонал он ему в рот. Теперь он едва мог удерживаться на нём. Его руки слабо покалывало, а таз начинал болеть. Ему нужно было, чтобы Чонгук позаботился о нём… — Альфа… — он закусил губу, чтобы сдержать рвущийся наружу стон, когда Чонгук сжал его задницу так сильно, что стало больно. Брюнет зарычал, потеряв дар речи, и снова перевернул их. В это мгновение он не мог думать. Под ним было тело омеги, который ему нравился, и ему нужно было больше, хотя он всё ещё не знал, как и что. Он не был идиотом, он знал, чего хочет, но он был настолько смущён, что не мог даже думать о том, чтобы сделать что-нибудь, кроме как двигаться на нём. Он не мог остановиться. Он чувствовал запах Чимина повсюду, его аромат проникал в его мозг, его нуждающиеся стоны на его губах разрушали рассудок. Чёрт возьми, да. Через несколько минут удовольствие накатило на него волной, и его тело задрожало, когда он взорвался и кончил. Чонгук разорвал поцелуй, тихо застонав в губы Чимина, когда тот дико и неконтролируемо дернулся навстречу его тазу. Погруженный в собственный оргазм, он не заметил, что блондин задрожал под ним и тоже кончил, но он смог осознать это несколько секунд спустя, когда Чимин застонал громче, чем в предыдущие разы, ему в рот и стал послушно и перевозбужденно извиваться между клеткой, которую создали его руки и тело. Что-то завибрировало в груди альфы, что-то, не имеющее никакого отношения к его волку, но он был слишком потрясен, чтобы заметить это. Его грудь бешено билась о грудь Чимина, когда он пытался выровнять своё дыхание с дыханием омеги, который выглядел не намного лучше, чем он. Они были в полном беспорядке. Они кончили в брюки, черт возьми. Это было нормально? Так поступали с теми, кто вам нравился, или просто с теми, с кем вы не могли больше сдерживать желание? Когда Чонгук немного пришёл в себя, он заметил, что глаза Чимина остекленели от недавнего удовольствия, а его распухшие губы немного кровоточили. Он промычал что-то себе под нос, осознав, что его клыки выпущены, и это произошло по его вине. — Прости… — пробормотал он с сожалением, слизывая кровь с собственных губ. Чимин бросил на него ничего не понимающий взгляд и через секунду снова соединил их рты в голодном поцелуе.

***

Они незаметно вышли из дома. Чонгук переплёл их руки и повёл Чимина к выходу. После этого они быстро прошли к фургону брюнета. Альфа достал сменные брюки и нижнее белье для них обоих и передал их Чимину через окно. После последнего раза, когда омега потерял контроль, он понял, что одной пары брюк и футболки будет недостаточно. Сейчас он как никогда был рад принятому решению. Когда Чимин закончил переодеваться, Чонгук залез в фургон и сел на водительское сиденье. Блондин улыбнулся, глядя прямо перед собой и особо ничего не замечая. Когда он осмелился бросить взгляд в сторону Чонгука, то увидел, что альфа смотрит на него, но он быстро отвёл глаза, и его лицо залил румянец. — Ах, — Чимин издал нелепый нервный смешок и закрыл лицо руками. — Это странно. — А-А… Ты… делал что-нибудь подобное раньше? — пробормотал Чонгук, заставляя себя посмотреть на омегу. Он всё ещё оставался немного опьянённым и смущённым. Его уши были красными, конечно, они были красными, чёрт возьми, он хотел их прикрыть, но это было бы не очень мужественно с его стороны. — Нет, — прикусил губу Чимин. Его губы покалывало от жарких поцелуев. — А ты? — блондин осмелился взглянуть на него. — Не совсем, — медленно сказал Чонгук. — Я никогда не доходил до ор… — лицо Чимина залилось глубоким румянцем. Пока он тёрся о Чонгука, как разъярённый зверь, ему не было стыдно, но теперь всё изменилось. — Да, давай остановимся на этом. В тишине, окутавшей их, не было ничего неловкого, только небольшое смущение. Они были похожи на детей, которые учатся произносить свои первые слова. После долгой минуты молчания Чонгук больше не мог сдерживаться. — Мне очень понравилось, — быстро сказал Чонгук, глядя в лобовое стекло. — Мне тоже, — пискнул Чимин дрожащим голосом. Они снова посмотрели друг на друга. Альфа уже был готов наброситься на Чимина, откинуть пассажирское сиденье и поглотить его, но омега остановил его в нескольких дюймах от своего лица. Теперь они уже не наблюдали друг за другом исподтишка, они смотрели друг на друга пристально и внимательно. Чонгук укрывал его своим телом. — Ты сказал, что тебе понравилось, — пробормотал блондин. — Да, я так и сказал, — поспешно ответил Альфа. — Если со дня на день ты перестанешь со мной разговаривать, или обидишь меня, или скажешь, что всё это было ложью, клянусь тебе, Чон Чонгук, мой волк расцарапает твоё лицо до неузнаваемости. — Я не собираюсь этого делать. Никогда больше. Ты мне действительно нравишься, — уверенно проговорил он. Омега молча моргнул. — Ещё ты сказал, чтобы я не думал о будущем. — У меня сейчас в голове полный беспорядок, — со вздохом ответил Чонгук. — Единственное, в чём я уверен, это то, что я хочу быть с тобой. — Ага, это ещё более странно, — смущённо пробормотал Чимин. Это заставило альфу улыбнуться. — Почему? — с внезапным интересом он наклонил голову. — Потому что… Потому что я не знаю, мне никто никогда не говорил такого. Я не знаю, что сказать, — омега прикусил губу. Чонгук пожал плечами, подняв руку, чтобы коснуться его лица. — Если тебе никто никогда этого не говорил, то это потому, что все они придурки, но я должен сказать… я благодарен за это, — он благодарно поднял брови. — Ты ревнивец, — пробормотал Чимин, откидывая голову на сиденье. — Ты пришёл только потому, что тебя беспокоило, что я был с Чон Хосоком. — Мы можем хорошо провести время, — передразнил он его голос с насмешливой улыбкой. — Вот придурок. Ты даже не хорошо проводил время. Почему ты вообще согласился? — А что ты хотел, чтобы я делал, когда ты не хочешь иметь со мной ничего общего? Сидел дома и грустил? — Нет, я этого не хочу, — пробормотал Чонгук, придвигаясь чуть ближе. — Ты хочешь поцеловать меня, верно? — омега посмотрел ему в глаза. Брюнет облизал губы, а затем соединил их рты, как будто они не целовались несколько часов и их губы страдали от расстояния. Чонгук просто не мог насытиться им. Он должен был устать от поцелуев, но не устал. Он не мог насытиться. Чёрт, он никогда не мог насытиться. Чимин тоже казался не намного лучше него. Может быть, он чувствовал ту же дымку удовольствия, которая охватывала Чонгука каждый раз, когда он оказывался рядом с ним. Дело было не в том, что он не мог мыслить здраво, а в том, что его мозг расплавился окончательно. Грудь Чонгука снова затрепетала, и как раз в этот момент Чимин с растерянным видом прервал поцелуй. — Что случилось? — прошептал Чонгук. — Ничего, — рассмеялся блондин с отяжелевшими веками. — Я, должно быть, всё ещё пьян. — Какой бунтарь, — проговорил Чонгук, наполняясь комфортом и удовлетворением, и снова поцеловал его. Чимин тихо застонал и откинулся на спинку.

***

Альфа доставил Чимина к его дому в три часа ночи, напоследок украв нежный поцелуй в губы, с глупой улыбкой на лице. Когда Чонгук убедился, что он вошёл в дом, то завёл свой фургон. Когда он вернулся домой, только Джиу ещё не спала, а разговаривала с кем-то по телефону в своей комнате. Чонгук постучал в приоткрытую дверь, и сестра впустила его. — Увидимся завтра, хорошо? — проговорила она с улыбкой. — Да… Угу… Мне тоже не терпится тебя увидеть… Пока… Пока, Ёнхи. Чонгук бросился на кровать и подождал, пока Джиу положит трубку, прежде чем заговорить. — Ёнхи, — сказал Чонгук с лёгкой насмешливой улыбкой. — Я думал, её зовут Хаюн. — Хаюн это другая, — Джиу легла рядом с Чонгуком и быстро прикрыла нос, скорчив раздражённую гримасу. — Чон Чонгук, клянусь Луной, ты пахнешь больше омегой, чем собой. Ты что, хочешь, чтобы у меня начался гон? — Я целовался с Чимином, — признался Чонгук, не в силах больше сдерживаться. Джиу посмотрела на него, не выглядя удивлённой. — Итак, ты пошёл на ту вечеринку и спас его из лап какого-нибудь альфы-охотника? — пробормотала Джиу. — Типа того, — покусывая губы проговорил альфа. — Ему ничего не угрожало… На самом деле, я пошёл, потому что хотел его увидеть, — признался он по-детски. — И вы поцеловались, — закончила за него фразу Джиу. — Поздравляю, Чонгук, всё прошло так, как ты хотел. — Ты же знаешь, что всё пошло не так, как я хотел, — раздражённо прорычал брюнет. — Это не то, чего я хотел, когда мы переехали. Я пообещал не создавать никаких связей, чтобы вернуться, как только смогу. — Но ты не можешь этого контролировать, Ку, — Джиу нежно погладила его по волосам. В последнее время он сильно повзрослел. — Ты не решаешь, в кого влюбляться. — Я не влюбился, — нахмурился Чонгук, прищурив глаза. — Нет, но это может случиться, и что тогда? Ты собираешься мучить себя из-за того, что всё сложилось не так, как ты хотел? Иногда самые прекрасные вещи — это те, которые ты планируешь меньше всего, и ты не можешь просто бороться с ними всеми силами, чтобы они не произошли. Чонгук расстроился, несмотря на то, что разговор об этом с сестрой ему очень помогал. Она всегда была его лучшим доверенным лицом наряду с Тэхёном. — Но… Н-но я хочу вернуться, — признался Чонгук. — Не проходит и дня, чтобы я не смотрел на эту комнату без мебели, где вся моя жизнь сложена в коробки, и это не омрачало мою жизнь. Я ненавижу город, я ненавижу пробки, когда мы ездим в школу, я ненавижу, что все живут в своём собственном пузыре… Чёрт, и я люблю своих друзей и свою жизнь там. Как вы все так легко продолжаете жить дальше? Я не могу этого понять. Я просто не могу этого сделать. — А кто тебе сказал, что мы живём дальше как ни в чём не бывало? Мне тоже было тяжело, — удрученно пробормотала Джиу. — Ты же знаешь, что я люблю Наён с детства. — Да, но… Но, чёрт, ты приехала сюда и не перестала приводить омег и заниматься с ними сексом и… — Чонгук попытался объяснить своё замешательство и разочарование, но Джиу перебила его. — Знаешь, они отлично отвлекают от боли, — уверенно сказала Джиу сдержанным голосом. — Вот что отличает мою ситуацию от твоей. Я буду заниматься сексом с красивыми омегами, чтобы отвлечься, а потом вернусь. Мне всё равно, что кто-то здесь имеет для меня значение, потому что это никогда не будет так же важно, как Наён. Но ты… У тебя там не было особенного человека, Ку. — Но там мои друзья, моя семья, лес… Все. Всё. — Всё это важно, я не говорю, что это не так, но в конце концов мы волки и хотим создать свою собственную стаю. Я скажу тебе от чистого сердца, Куки, для альфы нет ничего важнее, чем его омега. — Чимин не мой омега, — начал раздражаться Чонгук. Он хотел, чтобы его сестра перестала говорить вслух то же самое, что его волк пытался заставить его понять каждый день. Джиу вздохнула. Возможно, заставить Чонгука осознать это было бы ещё более пагубно для бедной, растерянной, тупой головы её брата. — Ты говоришь, что ненавидишь всё, что связано с городом, — мягко начала Джиу. — Но ты любишь всё, что связано с Чимином. — Потому что Чимин не такой, как они, — сказал альфа, совершенно уверенный в этом. — Он городской омега, и несмотря на то, что он может превращаться в волка, он вырос среди них. Ты сам сказал, что он хочет остаться. Это было самое дерьмовое из всего. — Но он… Он никогда не смотрел на меня как на урода, понимаешь? Омеги здесь смотрят на меня со страхом, отвращением или сексуализируют меня, как будто я сексуальный зверь, или кто я там ещё… — Джиу весело рассмеялась. Чонгук улыбнулся, — Нет, серьезно, он всегда смотрел на меня, как на равного. Его интересуют вещи, связанные со стаей. Он расспрашивает меня о ней и внимательно слушает. Ему нравится мамино печенье… это не очень большая причина, но она важна. — Очень важна. — Не говоря уже о том, что он уникален. Когда Ким Намджун ударил меня в душевой, а Чимин узнал об этом, он не смог придумать ничего другого, кроме как наброситься на него и… ударить головой. Он не боится альф, он вообще никого не боится и делает всё, что хочет. Он… Он очень искренний, очень чистый в своём роде. Он думает не так, как другие люди, и говорит очень интересные вещи, даже если ему кажется, что они странные, но на самом деле они смешные. А ещё он очень красивый — пробормотал Чонгук в смятении. — И он не верит в это, но это так. Чёрт, он прекрасен. Сегодня он был одет так, будто он грёбаная супермодель, и всё, что я мог подумать, это то, что неважно, носит ли он эту одежду или свои толстовки, он всё равно самый красивый омега в мире. Когда он замолчал и понял, что только что сказал, Джиу посмотрела на него большими любопытными глазами. — Ты уверен, что не влюблён, Кук? Потому что это самая влюбленная речь, которую я когда-либо слышала за всю свою грёбаную жизнь. Блять, даже я не смогла бы сказать столько приятных вещей о Наён, а я бы убила за неё. Брюнет съёжился и в отчаянии потёр лицо. Джиу встревоженно вздохнула. — Не усложняй, — она отвела его руки от лица и крепко сжала их.— Ты сам всё усложняешь, потому что упрямый. Теперь забудь о стае. Задумайся о том, что действительно важно для тебя, что делает тебя счастливее всего — твои друзья и стая или тот омега, который сводит тебя с ума? — Нечестно так говорить, Джиу, — раздражённо застонал альфа. — Именно из-за этой дилеммы я оказался в таком положении. Думаешь, я не пытался всё взвесить? — Дело не в этом, а в том, что, возможно, ты не задумывался всерьёз о том, чтобы остаться в городе, потому что ты говоришь, что ненавидишь всё здесь, но ты не переставал думать о том, что тебе небезразличен Чимин. Ты когда-нибудь подумывал о том, что тебе может быть небезразлично настолько, что жить здесь было бы не такой уж плохой идеей? — Просто я не хочу, чтобы это стало настолько важным, чтобы заставить меня переосмыслить всё, — в ужасе признался Чонгук. — Братан, мне жаль говорить тебе, что это уже так. Неужели остаться здесь было бы так ужасно? У тебя есть мама и папа. В нескольких милях от вас есть лес. Чимин, твой дорогой Чимин. И вы всегда можете отправиться в стаю, когда вам этого захочется, ведь это всего в нескольких часах езды. — Восемь, — уточнил Чонгук. Он всё рассчитал. — Ну, восемь, день пути, видишь. Не надо всё усложнять. Просто плыви по течению, чёрт. Ты заставляешь меня нервничать, просто глядя на тебя. Чонгук посмотрел на неё, притворившись, что ему противно, и сел. — Спасибо за помощь, — иронично пробормотал он. — Пожалуйста… И прими душ, ради всего святого! От тебя пахнет омегой. — Потрясающе пахнет, — проговорил Чонгук с потерянными щенячьими глазами, уже выглядывая из-за двери. — Почему он так хорошо пахнет? Я никогда не чувствовал ничего подобного, и бедняга постоянно принимает блокаторы запаха, потому что ему сказали, что он плохо пахнет. Еще одна причина ненавидеть всех в этом грёбаном городе. — Правда? Мне это кажется ещё одной причиной остаться. Ты влюблён в него, Луны! — Джиу раздражённо фыркнула и бросилась на кровать. Когда Чонгук принимал душ, он подумал о словах своей сестры. Ты когда-нибудь подумывал о том, что тебе может быть небезразлично настолько, что жить здесь было бы не такой уж плохой идеей? Он не хотел об этом думать. Он боялся узнать.