С приближением Рождества и окончанием экзаменов в первом семестре, у Чонгука и Чимина появилось достаточно времени, чтобы посетить лес.
На этот раз альфа не торопился найти место, свободное от охотников и прочих неприятностей, где бы они были только вдвоём, а благодаря последнему разговору с родителями, у Чимина появилось гораздо больше свободы делать всё, что он хочет. Пак Чонсок в конце концов понял, что отъезд Чимина неизбежен, поэтому не пытался его удержать. Он дал ему возможность быть счастливым, потому что понял, что Чимин никогда не был таким, он был несчастным ребёнком, беспокоящимся о вещах, которые не должны волновать детей, а Ынджи поняла, что всё это скоро изменится благодаря Чонгуку. Омега говорил с ней ночи напролет о нём.
Ынджи решила, что альфа подходит её сыну и что она хотела бы встретиться с ним на Рождество, но до тех пор Ынджи не хотела знать, чем её сын занимается с Чонгуком, когда никто за ними не наблюдал, ведь свидетелем этому была только луна.
Поэтому в этот раз они бежали несколько часов по новой, неизведанной территории. Там не было ни водопадов, ни озёр, но по мере углубления в лес они спускались в своеобразный грот, который вёл к небольшому подземному озеру, скорее всего, образовавшемуся в результате просачивания воды во время дождя.
Это было прекрасное место.
Какое-то время они играли там, исследуя каждый уголок. Они чувствовали себя скрытыми от всего мира и любых других опасностей, поэтому не волновались. Потом они долго катались по земле, до тех пор пока их шерсть не стала другого цвета, а грязь не покрыла их мордочки.
Маленький белый волк лениво повалился на спину и позволил чёрному волку лизать и чистить себя, принимая облизывания как живота, так и мордочки. Позже, когда он был наполовину чист, Чимин перевернулся и всеми силами попытался заставить альфу сделать то же самое, чтобы Чимин мог почистить его. Заставить волка Чонгука перевернуться и показать живот или шею всегда было непосильной задачей. В то время как его человеческая часть была наиболее покладистой и послушной с Чимином, его волк казался непоколебимым и властным альфой. Омега терпеть его не мог, хотел, чтобы тот подчинился ему. Он хотел, чтобы альфа сделал это, потому что это было единственное, чего не хватало для достижения полного ощущения комфорта рядом с ним.
Чимин тыкал его носом в спину и пытался перевернуть лапами, но Чонгук лишь угрожающе рычал. Он никогда не кусался, но обнажал клыки и рычал, и этого было достаточно, чтобы омега склонил голову и прекратил попытки перевернуть его,
потому что иначе Чимин нашёл бы тысячу разных способов продолжать дразнить его: прыгать на него, обмазывать грязью или копать ямку перед ним, бросая в него всю грязь.
Но на этот раз Чимин действительно очень разозлился. Он не хотел переворачиваться? Что ж, тем лучше для него. Блондин подчинялся ему во всём, как волк и как человек, он позволял ему кусать свою шею и трахать свою задницу, и если этого было недостаточно, то Чимин из кожи вон вылезет, чтобы добиться своего. Он сдался, и вместо того, чтобы продолжать, как обычно, приставать к нему, белый волчонок ушёл в укромное место, лёг и закрыл глаза, притворившись спящим.
Вскоре он почувствовал, как связь между ними натянулась. Он услышал звуки волчьих лап Чонгука, когда тот приблизился и, скорее всего, обеспокоенно изучал его.
Что случилось? Этот вопрос пришёл через связь в виде чувства.
Что ты не подчиняешься, идиот. Чимин хотел было ответить, но не ответил, во-первых, он не мог говорить, а во-вторых, потому что игнорировал его. То есть. Всё поменялось. Он перестал быть тем, кто пристаёт, а Чонгук тем, кто пытается заснуть.
Чонгук принюхался и легонько коснулся мордой носа, но Чимин зарычал и отвернулся, чтобы продолжить спать.
Волк Чонгука отступил назад со щенячьими глазами и поникшими ушами.
Он уже собирался приблизиться снова, когда Чимин открыл только один глаз и меньше чем за секунду прыгнул на него, застав врасплох, так что ему удалось перевернуть его и встать сверху.
Луна.
С этого момента маленький белый волк ожидал самого худшего, ведь он только что заставил альфу подчиниться. Он ожидал самого оглушительного рёва в истории, того, что Чонгук укусит его или грубо оттолкнёт.
Он не ожидал, что чёрный волк просто издаст раздражённый рык и будет неподвижно лежать на месте.
Ох.
Этого он не ожидал.
Маленький белый волк растерянно моргал сверху, удерживая альфу на месте всеми четырьмя лапами. Тогда Чонгук несколько раз лизнул его мордочку, пока омега не упал на него сверху со счастливым вздохом. Альфа обхватил его лапами и перевернул, чтобы они оказались бок о бок.
После нескольких объятий и поцелуев Чонгук вновь принял человеческий облик и заставил Чимина сделать то же самое через связь. Смутившись, омега поднял глаза, и не успел он произнести ни слова, как Чонгук впился в его губы поцелуем.
Они хотели бы сказать, что были ответственными и только целовались, но это было не так. Вид был прекрасным, а место было маленьким и скрытым от остального мира. Они целовались, ласкали друг друга, и когда этого стало слишком много, Чонгук вошёл в него, заставив омегу выгнуться под его телом и судорожно вдохнуть глоток воздуха. На этот раз их не разделял никакой барьер, и именно поэтому ощущения были такими особенными. В этот миг они не могли думать о том, что делают, ими руководили только их волки, Чонгук мог только бешено входить и выходить из него, а Чимин стонал ему в губы, словно не было другого воздуха для дыхания. Они оба были настолько потеряны, что Чимин не надеялся, что Чонгук выйдет из него прямо перед тем, как кончить, но он сделал это, сохранив остатки здравомыслия. Чимин жалобно заскулил, несмотря на то, что он уже кончил.
Несмотря на то, что в будущем у них будет время, чтобы продолжить до конца и с радостью ждать последствий.
— Если бы в конце концов твой отец решил отправить тебя в школу-интернат… Клянусь, я не знаю, что бы сделал, — Чонгук заговорил впервые с тех пор, как они обратились, много часов назад. Он лёг на траву и прижал к себе омегу, нежно поглаживая голую спину Чимина.
Блондин отдыхал на его груди с безмятежной улыбкой и тяжёлыми веками. Он был уставшим и утомлённым после секса.
— Он не собирался этого делать. Мама всё равно бы не разрешила.
— Только услышав твои слова, мне захотелось врезать ему.
Блондин поднял голову и с любопытством посмотрел на Чонгука.
— Знаешь, иногда мне кажется, что ты немного изменился с тех пор, как мы познакомились, — признался Чимин.
— В плохом или в хорошем смысле? — забеспокоился альфа.
Ну, вот он снова появился, его прошлый образ.
Чимин издал короткий смешок и поцеловал его в щёку.
— Ты всё такой же, как и раньше. Ты по-прежнему нежный и добрый, но иногда… Я замечаю, что иногда ты становишься более… агрессивным? Даже не знаю, как сказать.
— А, — Чонгук покраснел, глядя на небо. — Да, я тоже это заметил, — вздохнув, брюнет снова посмотрел на него. — Но это не моя вина, а твоя.
— Моя? — приподнял брови омега.
— Это из-за связи. Мой волк всегда проявлял защитные и собственнические качества, поэтому если тебя пытаются отнять у меня или причинить тебе боль… Он приходит в ярость и готов делать всё, чтобы это пресечь.
— Значит, ты изменился в хорошем смысле, — Чимин прижался к нему ещё сильнее. — Хотя мне не нужна ни твоя защита, ни чья-либо ещё, — уточнил он.
— Конечно, — весело фыркнул Чонгук, неоднократно кивнув.
После этого они оба рассмеялись.
— Я тоже изменился благодаря этой связи, — признался блондин. — Я чувствую себя более уверенно. Иногда я смотрю на себя в зеркало и чувствую себя по-настоящему красивым. Теперь меня больше не мучает неуверенность в себе.
Чонгук улыбнулся, услышав это.
И даже если он сам позаботился об этом, используя связь, чтобы постепенно передавать уверенность и любовь к нему, он не собирался ничего говорить об этом.
Ведь Чимин был прав, Чонгук — жулик, который не умеет проигрывать, но, по крайней мере, он использует свои карты в правильных целях.
Чимин был счастлив, а это было самым важным. Как и тогда, когда он думал, что первым обнаружил водопад или сдал экзамены, потому что Чонгук шептал ему ответы. Остальное не имело значения. Когда они будут в стае, это станет просто милыми историями, которые можно будет рассказывать.
Альфа переместился с поглаживаниями спины к его шее и нежно погладил вновь появившуюся метку.
— Это не постоянная метка… Но в какой-то момент она ею станет, — решительно заявил Чонгук.
Конец года был не за горами, и с этого момента, если всё пойдёт как надо, у них останется всего несколько месяцев до отъезда в стаю.
— Ты можешь пометить меня навсегда, когда мы отправимся в стаю, — прошептал Чимин.
— Я думаю, это замечательный план, — брюнет крепче сжал его в объятиях, вдыхая его запах и наслаждаясь им.
— В конце концов, всё идет более или менее хорошо, — пробормотал Чимин тихим голосом. — Я никогда не думал, что этот момент наступит.
Ведь, помимо всего прочего, в течение нескольких недель Намджун даже не смотрел в его сторону. Все друзья заметили его внезапную перемену, что послужило поводом для слухов. Намджун сосредоточился только на команде по регби и Джихёне, а всё остальное перестало иметь для него значение. Он перестал устраивать вечеринки, придираться к более слабым или подшучивать над другими посреди урока.
Вскоре люди догадались, почему.
От Джихёна так сладко пахло беременным омегой, что даже волки, не являющиеся оборотнями, могли это учуять, не говоря уже о пропусках только уроков физкультуры, о которых люди начали говорить.
Джихён, идеальный омега, мальчик, который учился на одни пятерки, забеременел в семнадцать лет. Все говорили об этом долгое время, но у Джихёна рядом был Чимин, и именно он научил его не обращать внимания на обидные высказывания других. Это было сложно и долго, пока его брат не научился справляться со всем этим сам.
Ким Намджун впервые ощутил то, что заставлял чувствовать других, на собственной шкуре, только это было ещё хуже, потому что насмешки и оскорбления были направлены не на него, а на его омегу. Это заставило его искренне пожалеть обо всём дерьме, что он натворил. Он понял, что иногда слова оказываются гораздо страшнее действий и могут привести к катастрофическим последствиям.
Чимин не совсем понимал, как они собираются заботиться о ребёнке, и рассказал ли Намджун родителям, но ему было всё равно. Он знал, что его мать Ынджи никогда не бросит своего ребёнка. Даже если Пак Чонсок громко и без остановки заявлял, что нужно прервать беременность, он был одним из тех мужчин, которые не хотели заводить собаку, пока её не принесли ему в подарок на Рождество и она не стала его любимицей в семье.
Честно говоря, узнав секрет Чимина, Чонсок почти не говорил о ребёнке Джихёна. Возможно, в своей маленькой странной голове он всё ещё переживал новость о том, что его сын — оборотень. Чимин хотел бы узнать, что сделали с ним в стае, что он так их возненавидел, но это всё равно никогда ничего не оправдает, потому что не все оборотни являются злыми бесчеловечными зверьми.
Потому что стать оборотнем — это, наверное, лучшее, что могло случиться с Чимином в его жизни.
Если бы он не был таким, он никогда бы не почувствовал необходимости обратиться к Чон Чонгуку за помощью, а Чон, скорее всего, никогда бы его не заметил, потому что Чимин был бы не более, чем простым городским омегой. Чонгук вернулся бы в свою стаю, не решив взять его с собой.
А может быть, они бы встретились.
Судьба — любопытная штука.
А воля Луны тем более.
***
Willamette Stone - Heart Like Yours
Это был майский день, когда Чимин понял, что никогда не сможет контролировать своего волка.
В других обстоятельствах это осознание заставило бы его почувствовать себя подавленным и несчастным, но в тот момент, когда Чонгук дремал прямо у него за спиной, крепко обнимая и тихонько дыша ему в затылок, он понял, что это не так уж и важно.
В деле обращений не было никакого прогресса. Он никогда не мог контролировать их, и всегда приходилось прибегать к помощи Чонгука, чтобы сдерживать его через связь, которая со временем становилась всё крепче. Настолько, что Чонгук очнулся от сна и хрипло пробормотал слова, которые Чимин не смог расслышать, затерявшись в своих мыслях.
— Хм? — пробормотал Чимин, пытаясь скрыть разочарование внутри себя. Ему было грустно, потому что он чувствовал себя никчёмным. Контроль над своим волком был практически его целью жизни, потому что в глубине души он знал, что на большее не способен. Знание того, что он никогда не добьётся успеха, сделало его более чувствительным, чем ожидалось, и, конечно, альфа мог это заметить.
Он был лесным оборотнем, от него ничего нельзя было скрыть. Чимин уже должен был это уяснить.
— Что случилось? — Чонгук немного приоткрыл глаза. Его голос звучал хрипло из-за недосыпа, и он не мог нормально говорить. Его руки скользнули под рубашку Чимина и нежно погладили кожу живота в собственническом жесте.
— А? Ничего, — пробормотал блондин, изображая недовольство.
Не то чтобы всё было совсем плохо, но в купе с тем фактом, что Чимин находился на странном этапе своей жизни, ничем не помогало. Живот Джихёна становился всё больше, и все в школе уже знали о появлении на свет ребёнка. Беременность его брата окончательно похоронила поиски личности маленького белого волчонка, и Чимин чувствовал себя ужасно, потому что это успокаивало его. Он с трудом сдал экзамены, в большей степени с помощью Чонгука, а его волк был просто катастрофой. Он стал гораздо реже выбираться на волю, чем год назад, но когда он это делал, остановить его не было никакой возможности, и это сводило Чимина с ума. Не говоря уже о том, что омега чувствовал себя так, словно находился в подвешенном состоянии. Он чувствовал, что нигде не принадлежит себе, что его дом больше не является его домом, и что теперь, когда он летом отправится в стаю, то не сможет влиться в неё. Это тоже пугало его.
Он боялся, что его ожидания слишком завышены и что всё обернётся катастрофой,
как обычно.
— Так, что-то определённо не так, — Чонгук сел и уложил омегу на своей кровати лицом вверх. Он изучал Чимина глазами. — Ты забыл, что у нас есть связь? — пробормотал он с лёгким смешком.
Блондин закатил глаза…
— Чёртовы оборотни, — надувшись, пробормотал он.
— Что случилось? — повторил Чонгук гораздо мягче. Его руки продолжали поглаживать талию Чимина.
— Я просто чувствую себя немного странно, вот и всё. Как будто… Как будто мне нигде нет места.
Да, этим можно подытожить.
Чонгук медленно кивнул и на несколько секунд замолчал. Он никогда не умел утешать, потому что никогда не сталкивался с реальными проблемами, но время, проведённое с омегой, заставило его постепенно научиться справляться с подобными ситуациями, в которых Чимин внезапно падал духом. Может, в целом всё и шло хорошо, но внутри омега всё ещё продолжал терзаться и иногда устраивал себе бойкоты.
— Мне тоже было нелегко, когда я приехал сюда. Мне казалось, что я никогда не впишусь в коллектив. Я ненавидел абсолютно всё. Новый дом, школу, запахи, людей. Ты не можешь себе представить. Мне везде было неуютно, — пробормотал Чонгук. — Постепенно всё изменилось, когда я понял, что с тобой это чувство исчезло. Неважно, что я везде был лишним, если ты был рядом.
Чимин посмотрел на него с лёгкой улыбкой.
Его нежный, романтичный альфа.
— Так что… Когда ты почувствуешь себя так, ты можешь использовать меня, — закончил Чонгук. — Я могу стать твоей зоной комфорта.
— Ты уже стал ей, глупый, — Чимин слегка приподнялся, чтобы сблизить их лица, с улыбкой потерся носами, а затем сладко поцеловал альфу в губы.
Вот почему он проводил дни у него дома, вот почему он был единственным человеком, с которым он хотел быть. Сейчас и всегда.
— Раз уж ты меня разбудил… Ты не голоден? — беспечно спросил Чонгук.
— Немного, — ведь скоро наступит время обеда.
— Не хочешь перекусить печеньем Чонов?
Омега поджал губы.
— Но твоя мама сейчас на работе.
Чонгук пристально посмотрел на него.
— Не хочешь научиться готовить их? — пробормотал альфа несколько секунд спустя.
Чимин замолчал, уставившись на него широко раскрытыми глазами.
— Но ты же сказал, что рецепт может знать только семья Чон, — пробормотал Чимин едва слышным шёпотом.
Альфа посмотрел на него тёплым взглядом.
Неуклюжий и недогадливый омега.
— Да, это то, что я сказал, и то, что думаю, не изменилось.
Это могло означать только одно.
Его место здесь, с Чонгуком. С Чоном и его семьей. С его стаей. У Чимина уже было место, где он мог быть счастлив. Чонгук говорил ему об этом.
Чимин с восторгом закивал.
— Я… я хочу научиться их делать, — сказал он неуклюже и торопливо.
— Ну что, пойдём? — Чонгук протянул ему руку, чтобы помочь встать с кровати.
Спустя несколько часов, когда вся кухня пропахла горелым, а почерневшего печенья хватило бы на целый легион, родители Чонгука вернулись домой с работы. Вместе с ними пришла и Джиу, которая гуляла с подругами, а Тэхён вышел из своей спальни, морща нос, потому что запах гари разбудил его ото сна. На кухне семья Чон обнаружила перепачканного мукой омегу, записывающего ужасным почерком в блокнот всё сказанное Чонгуком о рецепте бисквита «Чон». Это будет его третья попытка, и Чонгук уже смирился с тем, что ему приходится постоянно повторять рецепт под диктовку, потому что Чимин всё время что-то забывал.
Омега глубоко задумался, записывая всё, что говорил Чонгук. Настолько, что не заметил ни взглядов, которыми обменялись Чон Донгук и Чон Суми. Ни их наполненных счастьем глаз, когда они наблюдали за своим сыном и Чимином, ни улыбок, украсивших их лица после этого.
