dirty addiction

Юнги не успевает опомниться, как оказывается в собственной квартире. Закрывает трясущимися руками дверь на ключ, чтобы никто не вошёл, не потревожил, не смог добраться до него. Он вернулся в свой мир, пропитанный мыслями и болью. Омега выплакал большую дозу слёз в этих стенах из-за неразделённой любви к Хосоку. Та самая квартира, в которой они проводили много времени, думая над бизнесом, просто расслаблялись и наслаждались компанией друг друга, но немного по-разному. Здесь всё началось. Здесь и закончится. Юнги уже отдал ту самую папку, в которой можно найти основной ответ на вопрос: что же стало с продукцией? И сейчас остаётся найти ответ для последнего вопроса. Вытирая ладонью под носом, оставляет раздражённую кожу. Берёт камеру и ставит на стол, включает запись, садится на стул и пытается собраться с мыслями. Он должен высказать всё, что накопилось, а потом несколько дней не выходить из дома, чтобы не попасть в опасность, не встретиться с Намджуном, обдумать всё ещё раз. Омега не хочет поступать импульсивно, однако в его голове давно крутятся именно эти мысли. Его жизнь превратилась в сущий ад, а без близких людей он не сможет выбраться. Только эти люди его больше не простят. Юнги больше нечего делать в этом мире. ㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤ* * * Хосок в очередной раз поднимается в спальню, застёгивая запонки на рукавах рубашки. Он несколько раз будил Чонгёна, который обычно встаёт ещё после первого будильника и летит на кухню приготовить завтрак, но сегодня омега, на удивление, выглядит вяло. После нескольких слов «вставай», так и лежит в кровати, накрывшись одеялом с головой. Чон уже опаздывает на работу, а его нужно ещё в школу отвезти. Альфа подходит к кровати, потянув за мягкий угол одеяла, откидывает его в сторону. Чонгён предстаёт перед ним в тёплой пижаме и носках, держась за живот. — Если ты не встанешь сейчас, то не успеешь на первый урок, а я на работу, — возмущённо произносит Хосок, присаживаясь перед ним на корточки. Младший выглядит бледным и весь дрожит. — Ты снова заболел? — обеспокоенно, альфа прикладывает к его лбу ладонь, пробуя на температуру, но тот не горячий. — Н-нет, просто живот болит, — у омеги зубы стучат от того, что тело дрожит. Он тянет одеяло обратно на себя, наслаждаясь теплом, когда оказывается под ним. — Отравился? — хмурится. — Не знаю, просто болит, — пожимает плечами. Чонгён снова хочет спать, будто всю ночь бодрствовал. Хосок смотрит на него некоторое время, думая, что могло произойти, и на ум приходит только одно. Течка. Последние дни запах Чонгёна усиливается, но ещё не дошёл до той отметки, когда хочется иметь его всегда и везде. Хотя, Хосок не будет отрицать, что не против делать это и в обычные дни. — А как с аппетитом? Хочешь кушать? — старший протягивает свою ладонь, нащупывая под одеялом чужую, и тянет к себе. Подносит к носу, вдыхая дурманящий аромат белого шоколада, от которого всё скручивается внутри. — Хочу, но спать больше хочу, — тихонько шепчет омега, будто вот-вот провалится в дремоту. — Малыш, думаю, у тебя скоро начнётся течка, — усмехнувшись, на его лице расцветает улыбка. — Это твоя первая, да? — Да.. — во взгляде Чонгёна проявляется испуг. Он много читал о поведении омег в этот период, да и о поведении альф тоже, и не все статьи были хорошими. — Ни о чём не беспокойся, здесь тебя никто не тронет. Я должен уехать на работу, у меня важное дело, но я позвоню тебе часа через два. Ты пока отдыхай, спи, кушай, через пару дней тебе уже будет не до этого. Хосок поднимается на ноги и слышит бурчание. — Я не хочу этого, как её отменить? — недовольным голосочком спрашивает Чонгён, надув губы. Альфа усмехается, наклоняется к его шее, оставляя влажный поцелуй, задерживается, уткнувшись носом в кожу. — Её нельзя отменить. Это неизбежно, ты взрослеешь, — вновь усмехается с его невинности и немного детского мышления. — Я скоро вернусь домой. Хосок уходит, оставляя Чонгёна одного в комнате. Омега вздыхает, прикрывая глаза. В животе раздаются позывы подкрепиться, но он думает, что сделает это попозже, совсем немного ещё полежит и встанет. Однако «немного» растягивается в два часа, его будит звонок Хосока, на который Гён отвечает, докладывая о своём самочувствии, и только после разговора спускается в пижаме на кухню, чтобы поесть. Чувствует себя самым голодным человеком на свете, съел бы тонну чего-нибудь вредного и вкусного. В холодильнике омега находит вкусную курочку и салат, приготовленный на вчерашний ужин. Обычно в их доме не остаётся еда на второй день, эту ещё не успели выкинуть, ну, а Чонгён решает, что лучше уж съесть её. Во время его завтрака, Тэхён приходит на кухню, чтобы выпить стакан воды. Альфа не выглядит, как обычно с утра, явно куда-то собрался. — В универ едешь? — интересуется Чонгён, доев кусочек курочки, которая была в тарелке. — Нет, еду поговорить с Чимином. — Правда? Надеюсь, у вас всё наладится, — омега искренне улыбается, накладывая ещё салата. Тэхён усмехается, ставя стакан на стол. — Аппетит прорезался? — тот положительно кивает. — Знакомые симптомчики, наверное, мне стоит свалить куда-нибудь на недельку, не хочу слышать ваш секс-марафон, — Тэхён смеётся, а Чонгён смущается. — Эй, я не собираюсь.. Это нереально! — младший закатывает глаза. — А твой организм собирается. Ты будешь хотеть трахаться каждую минуту, но не беспокойся, Хосок тебе облегчит боль, — сложив руки на груди, Тэхён стрельнул бровями. — Только позаботься о защите, ты ведь не хочешь залететь в семнадцать. — Тэхён! — выкрикивает. — Почему я вообще об этом с тобой говорю, — с каждым словом тон понижается. — Потому что дома никого больше нет, — хмыкнув, Тэ двигается в сторону выхода. — Ладно, отдыхай, закроешь за мной дверь. Я уехал. Тэхён оставляет Чонгёна в одиночестве. Омега доедает весь салат и курочку, порций бы хватило ещё на пару человек, но он в обе щеки съел всё сам. Живот всё так и болит, поэтому он решает выпить обезболивающее и лечь спать. Самый ленивый день за последние несколько месяцев его жизни. ㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤ* * * Тэхён приехал в кафе на час раньше назначенного времени, несмотря на то, что ещё час простоял в пробке, дороги в городе забиты. Альфа занял столик поодаль ото всех, чтобы им никто не помешал в разговоре, сделал заказ заранее, попросив принести его, когда придёт Чимин. Тэхён отлично знает его вкусовые предпочтения, и оказываясь в этом месте, омега всегда берёт одно и то же, вне зависимости, как часто они здесь бывают. Хоть каждый день. Он очень волнуется. Волнуется, что разговор может не получиться, или что сам разозлился. Тэхён обещал защищать Чимина, но выгнал в открытое поле, где Намджун сможет достать его в любой момент. Злость и боль — чувства, двигающие им в тот момент. Поддался, сломался, но он обещал, а свои обещания Тэхён привык сдерживать. Даже если они не смогут наладить отношения, Чон должен помочь. Ради благополучия Чимина. Когда отметка пересекает шестнадцать часов, омеги всё ещё нет, и Тэхён уже начинает сомневаться, что он вообще придёт. Каждую минуту проверяет на телефоне наличие звонков, сообщений, но всё чисто. Постепенно к горлу подкатывает ком, альфа смиряется с мыслью, что он не придёт, но Чимин залетает в кафе, быстро находя его, присаживается рядом. — Прости, меня задержали в универе, ещё и эти пробки, — вероятно, омега очень быстро шёл от остановки, потому что дыхание сбито и сейчас он пытается его восстановить, делая глубокие вдохи. — Я сделал заказ сам, — Тэ подаёт знак официанту, и тот в течение минуты приносит два пирожных, и две чашки с чаем. На лице Чимина виднеется лёгкая улыбка, которую он пытается скрыть. — Спасибо, моё любимое, — он подвигает тарелочку ближе к себе, надламывая ложечкой совсем небольшой кусочек. Тэхён ест своё, но не является большим фанатом сладкого, но нужно было заказать хоть что-то, чтобы не сидеть, как дурак, наблюдая за младшим. Между ними присутствует неловкость, будто это не они могли болтать часами напролёт, не стесняясь высказываний, жестов в сторону друг друга. Сейчас они чужие люди. — Что ты хочешь знать? — спрашивает Чимин, не поднимая головы. Ковыряет ложечкой пирожное, сделав глоток чая. — Всё, от начала и до конца. Чимин вздыхает, набирая грудь полную воздуха. Об этом тяжело говорить, ведь картинки при рассказе всплывают в голове, но он должен был рассказать ещё давно. — Ты знаешь, что мои родители погибли в автокатастрофе. В тот день мы с ними поругались, я без разрешения уехал на вечеринку к своему другу. Они ехали, чтобы забрать меня, потому что я не отвечал на телефонные звонки, и случилось то, что случилось, — вздыхает. — Они взяли меня из детдома, когда я был маленьким, но я хорошо помню этот период своей жизни, и я очень благодарен им. Родители полюбили меня, как родного, но Намджун недолюбливал всегда. И если раньше я был под их защитой, то после смерти стал уязвим, и стал получать от него в двойном размере. — Почему он так относился к тебе? — Потому что считал, что меня не должно быть в их семье. Намджун винит меня в их смерти, но откуда я мог знать, что так получится? Ему просто нужно было найти того, на ком можно сорвать злость и вылить боль, — Чимин чувствует, как к горлу подступает ком, но он ещё не перешёл к самому ужасному. — Первый раз случился четыре года назад, когда я вернулся домой из школы. Мне никто не мог помочь, как и я сам. Это продолжалось изо дня в день, моё состояние ухудшалось, мне было тяжело, и в один прекрасный момент состоялся тот самый разговор. Я был так напуган и загнан в угол, что согласился на всё, что он мне сказал. Намджун сказал повторить за ним фразу, я повторил, но даже не знал, что он записал её. И только спустя четыре года решил её использовать. У него всё продумано намного лет вперёд, Намджун.. Самый страшный кошмар в моей жизни, — омега всхлипывает, делая ещё глоток чая, чтобы сдержать слёзы. Тэхён внимательно слушает не перебивая, но в душе уже горит злость, и желание уничтожить Намджуна раз и навсегда. — Мне нужно было познакомиться с тобой, втереться в доверие и всё такое, но когда я влюбился.. Случилось так, что Намджун уехал и мне больше не нужно было притворяться. Я правда не хотел, но мне было нужно позаботиться о себе, пока он не уничтожил меня. Ты стал моим спасением, Тэхён, вытащил из этой ямы и дал почувствовать себя счастливым, — Чимин по-доброму усмехается, скрывая за улыбкой боль. — Ты столько лет жил в страхе, терпел это всё. Когда Намджун вернулся, он начал издеваться снова, почему ты не сказал мне сразу? Почему ты столько лет терпел? Я бы помог тебе, — альфа старается говорить, как можно спокойнее, но его злость и негодование чувствуются через простые слова. — Ответ прост — я боялся. Страх полностью поглотил меня. Я трус, — пожимает плечами. — Я боялся, что, если пойду против него — он убьёт меня. Убьёт тебя. Прости, я не хотел, чтобы так вышло. Я сам довёл до этого, и мне стоило рассказать тебе раньше. Я много раз думал об этом, собирался с мыслями, но так и не смог, потому что боялся. Чимин опускает голову, перебирая своими пальцами. Ему больше нечего сказать. — Значит, тогда было не время, — спокойно заключает Тэхён, а Чимин удивлённо поднимает голову. — Ты не злишься? — Злюсь, но не на тебя. Я понимаю, что со страхом сложно совладать. Прости, что я не поверил тебе, мы не поговорили сразу, а спустя столько времени, — альфа протягивает ладонь, накрывая чужую. — Ты говоришь, что у Намджуна всё расписано наперёд, как он ведёт себя сейчас? — Мы сейчас не видимся, и не созваниваемся, он не тревожит меня, — Чимин делает паузу. — Но это значит, что Намджун сейчас переключился на кого-то другого. Он в любом случае вернётся ко мне. — Значит, нам нужно придумать, как избавиться от него, — Тэхён достаёт бумажник, кладя на стол несколько купюр. — Я настаиваю, чтобы ты сегодня переночевал у меня дома. Нам о многом нужно поговорить, — альфа уже собирается встать, как его останавливают. — Я должен сказать ещё кое-что, — младший бегает взглядом по кафе, не зная с какой стороны ему лучше подойти. — Помнишь, когда ты застукал меня в кабинете Хосока? Тогда Намджун приказал мне украсть состав продукции, но я не хотел этого делать, и изменил какое-то вещество на другое, это отдал Намджуну. — Вот как.. — Тэхён прикусывает губу изнутри. — Тогда к этому нам стоит подключить и Хосока. — Ты даже не будешь кричать на меня? — Знаешь, Хосок говорит, что нет смысла орать, когда нужно решать проблему. Криком ничего не решить. Я редко придерживаюсь этой мысли, но мы и так с тобой повздорили, нам нужно рассказать ему. Поехали. Тэхён поднимается из-за стола, Чимин следом. Ему стыдно смотреть в глаза Тэхёну, а сейчас ещё и Хосок узнает об этом. Хочется провалиться сквозь землю. В подростковом возрасте омеге казалось, что такое может происходить только в фильмах, но сейчас он и сам живёт как в фильме. Приехав домой, Тэхён быстрым шагом шёл к крыльцу, а вот Чимин оттягивал время, потому что не хочет встречаться с Хосоком. Он поступил плохо, подорвал доверие обоих, а теперь приходит в их дом. Вершина наглости. Но Тэхён, обернувшись посмотреть, где же там омега, хватает его за руку, силой утягивая за собой. Они за считанные секунды оказываются внутри, и на вопрос: «Хосок, ты дома?», старший отзывается из кухни. — Расслабляешься? — усмехается Тэхён, указав на бутылку виски, стоящую на тумбе рядом с братом. Чимин заходит следом, коротко кивнув, останавливается рядом с Тэ. Так спокойнее. — Вижу, вы поговорили, рад тебя видеть, Чимин, — Хосок улыбается уголком губ. Он и вправду рад. — Нам нужно тебе кое-что сказать, — начинает Тэхён и чувствует, как чьи-то пальцы крепко вцепились в край его рубашки. Волнуется. — У Намджуна есть твой состав.. — Хосок пресекает, показывая на второй этаж, что означает — дома Чонгён. — Твой состав леденцов. И, возможно, он как-то поспособствовал тому, что у тебя проблемы. — Я знаю. Чимина обдаёт холодом, словно вылили ледяную воду на голову. — Знаешь? Откуда? — спрашивает омега. — Вчера Юнги дал мне одну папку, в которой всё подробно описано. И там видно замену одного компонента, поэтому всё пошло по пизде, — Хосок откручивает крышку бутылки, наливая виски в стакан, подносит его к губам. — С тех пор Юнги не отвечает, не появился на работе. И да, я знаю, что это Намджун, — усмехнувшись, залпом выпивает всё, морщась, нюхает яблоко, лежавшее в блюдце с фруктами. — И.. Что ты собираешься делать? — вновь спрашивает Чимин. — Надо думать, этих доказательств мало, а Намджун сильный противник, нельзя действовать сгоряча, — надкусив яблоко, альфа медленно уходит. — Тебя не волнует, откуда у Намджуна состав? — Чимин смотрит ему в спину, всё ещё сжимая рубашку Тэхёна. — Какая разница? Это знали только два человека. Я и Юнги. Так что, либо я проговорился, либо Юнги слил. Ну, — Хосок внезапно разворачивается с ухмылкой на лице. — Или младший брат Намджуна, который жил в моём доме. Как думаешь? Сердцебиение учащается, Чимину хочется провалиться сквозь землю от стыда. Ком у горла душит, не даёт воздуху проникнуть в лёгкие. Он не знает, что сказать, всё будет звучать, как оправдание, и от этого ещё хуже. — Он не хотел, — говорит Тэхён, смотря брату в глаза. — Наверное. Расслабься, Чимин, я не виню тебя. Хосок уходит, оставляя их вдвоём на кухне. Будь это кто-то другой, разорвал бы на месте. Но если Тэхён привёл Чимина домой, значит, они обо всём поговорили, и он доверяет ему. Для Хосока это многое значит. Он знает Намджуна и то, как тот давит на людей, а на своего брата подавно. Проблема не в Чимине, проблема в Намджуне. Оказавшись в спальне, где горит приглушенный свет, альфа падает спиной на кровать, раскинув руки. Вся комната пропиталась усилившимся запахом Чонгёна. Алкоголь на голодный желудок уже начал действовать, хочется спать, хочется выпить ещё, но делать этого Хосок не станет. Всему нужна своя мера. В ванной комнате прекращает шуметь вода, омега выходит в халате, вытирая волосы полотенцем. Чонгёну немного полегчало, если сравнить состояние утром и сейчас, однако снова хочется есть. Чувствует себя изголодавшимся волком. Но кроме еды хочется ещё кое-чего. — Всё в порядке? — интересуется омега, открыв дверь в ванную комнату, и идёт туда, чтобы повесить полотенце сушиться. Он слышит лишь мычание в ответ, на что хмурится. — Кто-то пришёл? Я слышал, как хлопнула входная дверь, — младший садится на кровать, рядом с Хосоком. Смотрит на его блаженное лицо с прикрытыми глазами. Хосокова рука, лежавшая на постели, приобнимает за ягодицы, пальцами устраиваясь на бедре. — Тэхён и Чимин. Чонгён наклоняется к его губам, оставляя короткий поцелуй, чувствует вкус алкоголя, от которого хмурится снова. — Ты пил? — Всего стаканчик. — В чём дело, Хосок? — чуть строже повторяет Чонгён, но его строгость такая детская и милая, что невозможно воспринять её, как упрёк или недовольство. — Ничего, всё в порядке, — старший переворачивается на бок, за талию притягивает омегу к себе, носом утыкаясь в живот, глубоко вздыхает. — Как твоё самочувствие? — Лучше, чем утром, — улыбнувшись, Гён запускает пальцы в копну волос, аккуратно перебирая, чтобы не сделать больно. — Давай на выходные уедем в загородный дом? Только ты и я. Ответ не заставляет себя долго ждать, Хосок соглашается сразу же. — Всё, что захочешь, — он нехотя отлипает, понимая, что ему нужно поспать. Дать голове немного отдохнуть, а поездка с Чонгёном в домик станет неплохой перезагрузкой. — А сейчас давай ляжем отдыхать, я устал. ㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤ* * * — И к понедельнику вы должны прочитать весь рассказ, выбрать одного героя и проанализировать его. Анализ сделайте страницы на три-четыре, — Сокджин только что закончил последний урок на сегодня, дав задание классу, в котором учится Чонгук, но вот самого Чона на уроке не было. — Весь рассказ? Но это же больше ста страниц! — возмутился один омега. — Их вполне можно прочитать за два дня, всё, все свободны. Возмущаясь, ученики покидают класс, чтобы отправиться по домам или на дополнительные занятия. Ким остаётся в классе, чтобы закончить заполнение журнала. Не хочется оставлять на потом. Сонхва выходит последним, и в коридоре у двери сталкивается с Чонгуком. — Кто пожаловал, хорошо отрабатываешь, раз разрешают на уроки не ходить? — Сонхва прыснул от смеха. Чонгук, ничего не ответив, толкнул его плечом, закрыв за собой дверь. Пак отходит за угол, откуда хороший обзор и он будет видеть, когда они оба покинут кабинет. На камере, которую он установил, должно быть несколько записей с разных дней. Отдаст их Намджуну и получит несколько доз, их он сможет толкнуть на вечеринке по удвоенной цене и побаловаться сам. Лёгкая добыча. Камера стоит в шкафу, где расположены книги, оставленные от учителя по другому предмету. Сокджин к ним не притрагивается, и к полкам не подходит, поэтому отличное место, чтобы установить скрытую камеру. К тому же, сольется с предметами. Сокджин на секунду поднимает голову, чтобы посмотреть, кто пришёл, и увидев Чонгука, возвращается к работе. — Поработал? — с ноткой недовольства интересуется омега. Чонгук всё же принял предложение Хосока поработать в его мебельном магазине. Сегодня Гуку необходимо было явиться туда с утра, чтобы вникнуть в дела. Сокджину, это, конечно же, не понравилось и они умудрились поругаться с утра. — Да, всё хорошо, — кивнув, альфа останавливается возле его стола, бросив рюкзак на первую парту. — Рад за тебя. Зачем пришёл? Урок закончился. — За тобой, хотел вместе домой пойти, — усмехнувшись, Чонгук наклоняется, локоть ставит на стол, подперев кулаком подбородок. — Как видишь, у меня работа. Кстати, Чонгёна тоже не было. — Его не будет некоторое время. Ему сейчас лучше не появляться в людных местах. Сокджин хочет спросить почему, но сопоставив факты, понимает, почему не стоит. Этому возразить не может. Всё же это безопасность и меры предосторожности. — Хватить дуться, будто я совершил преступление, я всего лишь в школу не явился, — хихикнув, Чонгук подходит к старшему ближе. Кладёт ладони на плечи, кончиком носа ведя вдоль шеи к мочке ушка. — Ты снова забиваешь на учёбу! — возмущается Сокджин, отпихнув Гука от себя. — Чем ты думаешь, Чонгук? У тебя скоро выпускные экзамены! — Слушай, мне кажется я сам в состоянии решить свои проблемы. Ты злишься, потому что я снова прогулял твой чёртов урок? Но я не обещал, что буду и дальше посещать их каждый раз, мне это не интересно. Мне неинтересно читать романы о любви, о том, как они решают проблемы. У меня в жизни своих по горло, — альфа делает характерный жест у горла, накидывая рюкзак на плечо. — В этих романах есть чему поучиться. Ты не только на мой предмет забиваешь, но и на другие, — более спокойно отвечает Сокджин. — Я злюсь не из-за того, что ты прогуливаешь, а потому, что связываешься с Хосоком! — Я сам решу с кем мне связываться. И я предпочитаю учиться на жизненном опыте, а не книжном. Увидимся дома, — махнув рукой в знак прощания, Чон уходит. Сокджин вздыхает, снова точка непонимания. Чонгук вспыльчив и слишком остро реагирует. Но, может, и Ким доносит другим тоном, поэтому они ругаются. Закончив заполнение журнала, омега собирает свои вещи и идёт в учительскую, по пути сообщая охраннику, что можно закрыть класс. Сонхва, скучающий в углу, оживляется, когда тот уходит, и быстро проникает в класс, забирая камеру. Краем уха он слышал разговор, весьма забавно. Альфа выходит на улицу, скрываясь за пределами школы, где могут быть лишние уши, и набирает номер Намджуна, держа камеру в руках. — Я выполнил свою часть сделки. Несколько записей будут ждать тебя уже этим вечером, я же в свою очередь жду товар, — мазнув кончиком языка по губе, Сонхва усмехается. — Отлично, встретимся на нейтральной территории. Адрес скину позже. Намджун отключается, а радостный Сонхва идёт домой. ㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤ* * * Хосок сдержал обещание, и уже ранним субботним утром они с Чонгёном были в загородном домике. Сказать, что омега был рад, ничего не сказать. Течка всё быстрее приближалась к точке назначения, чрезмерный аппетит снижался, а возбуждение становилось сильнее. Погода была не самой лучшей, пасмурно и прохладно, но посидеть на веранде с кружкой горячего чая из планов выкинуть нельзя. По пути они заехали в магазин, купить продуктов и несколько упаковок стейков. Чонгёну до безумия захотелось мяса. Самых близких они предупредили, чтобы на этих выходных их никто не беспокоил, Хосок будет очень занят Чонгёном, а Чонгён Хосоком. Альфа хочет, чтобы его первая течка прошла как можно скорее и безболезненней. Младший и так считает её каким-то наказанием, но так или иначе, это бы случилось. Чонгён натягивает большой, бежевый тёплый свитер, в домашних штанах и тапках на белый носок спускается к Хосоку, который уже начал жарить стейки на гриле. Время близится к вечеру, пол дня они лежали в спальне и отдыхали из-за плохого самочувствия старшего. Физически он полон сил, но морально подавлен и погружен в свои мысли, как бы не пытался этого скрыть. Это одна из больших проблем в их отношения, Хосок не делится с Чонгёном. Не делится, потому что правда выльется наружу, а он этого не хочет. Чем больше времени проходит, тем сильнее теряется смысл этого вранья, и альфа думает, стоит ли оно? Разве его работа настолько ужасна? Он и сам не уверен. — Вкусно пахнет, — с улыбкой произносит Чонгён, подходя к небольшому столику. Наливает себе горячий чай и садится в плетёное кресло, поджимая ноги под себя, а сверху накидывает плед. — Должно быть вкусно, — усмехнувшись, Хосок наблюдает, как поджаривается корочка. Чонгён внимательно смотрит на его лицо. — Может, ты всё-таки скажешь, что случилось? Я вижу, ты сам не свой, — старший вздыхает, поднимая голову к нему, а омега уже заранее знает ответ. — И не надо говорить, что всё в порядке. Хосок выдерживает паузу. Он не отлипнет. Ветер обдувает лицо, проникая под ткань одежды, будоражит внутри каждую косточку и волосок. Хвойный запах вбивается в лёгкие, очищая голову от плохих мыслей, но, может, если поделиться с Чонгёном, станет легче? — На работе проблемы, — пожимает плечами. — Что-то серьёзное? Я могу как-то помочь? — обеспокоенно интересуется, сжимая кружку с чаем обеими руками. — Не думаю. Ты ещё.. Мал. — Снова ты тычешь в мой возраст, — возмущается омега, поднося кружку к губам и делая глоток, обжигающий горло. — Нет, правда, малыш. Я не хочу тебя втягивать в это. Ты не связан с тем, чем я занимаюсь, но я очень ценю, что ты пытаешься помочь мне и поддержать. — И поэтому ничем не делишься. У меня иногда создается впечатление, что я нужен тебе только для секса. Ты меня всем обеспечиваешь, живу у тебя, мы трахаемся и на этом всё, — Чонгён начинает злиться. Ему не нравится то, что происходит. — Это не так, — грубо чеканит Хосок, бросив злобный взгляд от которого тот сжимается в кресле. — Намджун доставляет мне проблемы, пытается прибрать к рукам то, к чему я так долго шёл. Это не его заслуга, только моя. От меня отказываются люди, с которыми я сотрудничал, жалуются, что товар плохой, не качественный. Меня это подбивает, — опустив голову, щипцами переворачивает два больших куска мяса, чтобы прожарились с обратной стороны и была такая же хрустящая корочка. — И Юнги.. Он как-то замешан в этом, но он не отвечает на звонки, не приходит на работу. Я волнуюсь за него. — Тебе нужно было поехать к нему тогда, а не со мной сюда, — несколько грубо получается. Чонгён не любит, когда Хосок говорит про Юнги. Испытывает ревность, хоть и понимает, что в этой ситуации это выглядит глупо, но он не может совладать с этим чувством. — Прекрати. — Прости, — омега убирает кружку на столик, скидывает плед и подходит к Хосоку, обнимая со спины своими маленькими, тёплыми ручками. — Я знаю, что не могу помочь тебе как следует, подсказать, что делать, но я буду рядом и буду поддерживать тебя, — он вздыхает, утыкаясь носом между лопаток. — И это лучшее, что я могу получить от тебя. Я люблю тебя. — И я люблю тебя. Каждый из них выражает эту любовь по-своему. Хосок привык решать всё деньгами, и считает, что Чонгёну этого достаточно. Но младший привык жить без них и главное для него — это внимание. Разговоры по душам, объятия, прикосновения. Хосок привык быть строгим, сдержанным, в какой-то степени чёрствым. Чонгён же любит нежность, он чувствительный, наивный. Ему важно и необходимо, чтобы старший делился всем, или хотя бы большей частью. Так он чувствует близость и доверие между ними. Хосок старается быть другим с Чонгёном, но даже так может казаться, что его чувства неискренние. Но Чон Хосок по-настоящему любит Чон Чонгёна. Как никого до этого. Их нити соединились в тот день, когда Хосок забирал Тэхёна с вечеринки. И разорвать её может, разве что, смерть одного из них. ㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤ* * * Накрыть стол для ужина пришлось внутри. Пошёл сильный дождь, и ветер разыгрался не на шутку, если сидеть на улице легко можно заболеть. Чонгён отрезает очередной кусочек от стейка, довольствуясь вкусом. Хосок настоящий мастер в приготовлении. — Мне очень нравится, вкусно, — нахваливает омега, продолжая есть. — Рад, что тебе нравится, — у Хосока же аппетита и энтузиазма поменьше, но есть необходимо, чтобы мозг работал. Иначе не получится дать отпор Намджуну. — Скоро выпускные экзамены, что думаешь делать после школы? — Буду поступать, и Чонгука заставлю. Сокджин говорит у меня талант к литературе, поэтому у меня есть несколько вариантов, но я пока не скажут, — усмехнувшись, омега отводит взгляд, сохраняя интригу. — Там у тебя появится больше забот. Забудешь такого старика, как я, — Хосок смеётся, потянувшись к своему бокалу красного вина. — Брось, это глупости, — Чонгён морщит носик, опустив голову, ковыряется в оставшемся куске мяса. — Я беспокоюсь, что мы станем мало времени проводить вместе. — Важно не сколько мы его проводим вместе, а как. Мы не часто ругаемся, что хорошо, но я считаю, что в некоторые моменты ты всё ещё меня боишься, даже стесняешься в чём-то, — альфа тянется к его ладошке, сплетая пальцы в замочек. — Сейчас я не могу быть сосредоточен лишь на тебе, у меня проблемы и я должен их решать, иначе останусь с голой задницей на улице. Но ты не должен думать, что мне всё равно на тебя. Я такой человек, я не могу выражать свои эмоции так, как тебе хочется. Хочу, но не могу. — Да, я понимаю. Я ведь ни в чём не обвиняю тебя, — его щечки покрываются румянцем, но, Хосок, казалось бы, ничего не сказал. — Извини, если я обижаю тебя своими каким-то действиями, высказываниями. Ты — один из самых дорогих людей в моей жизни, — старший поднимает его ладошку, наклоняясь к ней губами и оставляя несколько невесомых чмоков. Чонгён краснеет ещё сильнее от смущения, но ему очень приятна такая открытость. Кажется, подобное Хосок никогда не говорил. Омега поднимается из-за стола, убирая недоеденную еду в холодильник и достает торт, купленный этим же утром. Вот он и дождался своей очереди. Гён включает чайник, и смотрит, как появляются пузырьки. — Ты любишь животных? — интересуется он. — Животных? Не задумывался. У меня никогда не было питомца, — пожимает плечами Хосок. — У меня тоже, но мне всегда хотелось завести собачку. Она была бы моих лучшим другом, я бы за ней ухаживал, — с особым трепетом рассказывает Чонгён. Но в тех условиях, что он жил ещё несколько месяцев назад, и с родителями, животное бы не выжило. Пока омега в школе могло приключиться что угодно, да и средств содержать его не было. — Ты намекаешь, что нам нужно завести щенка? — Что? Нет! По крайней мере, не сейчас. Кнопка на чайнике сама отключается, пузырьки и бурление постепенно стихает. Чонгён наливает кипяток в кружки, для себя чай, для Хосока кофе, и ставит на стол, где своё место уже занял торт. Нарезав его на несколько кусочков, раскладывает по блюдцам по одному и садится за стол. Они продолжают общаться на различные темы, и между этим Хосок улавливает ещё более яркий запах омеги, но не говорит об этом, потому что не хочет поставить в неловкое положение. Но его финишная прямая уже близко, и, вероятно, уже эти вечером Чонгён накинется на него, как кот на сметану. После ужина младший уходит в душ, смыть с себя сегодняшний день, а альфа загружает грязную посуду в посудомоечную машину. За окном завывает пугающий ветер, капли ливня тарабанят по стеклу, стекая вниз. Отличная погода посмотреть какой-нибудь фильм в тёплой постели, и не выходить из комнаты до самого утра. В спальне Хосок достаёт из маленького чемодана взятого с собой, вещи для сна. Свои и Чонгёна. Пока младший всё ещё моется, берет телефон в руки и набирает номер Юнги, в надежде, что тот ответит, но после долгих гудков следует женский голос и просит перезвонить позже. Это не похоже на него, Юнги никогда себя так не ведёт. На сообщения по-прежнему не ответил. Хосок хотел было попросить Тэхёна заехать к нему, но понял, что у брата сейчас забот хватает и с Чимином, с которым нужно налаживать контакт снова. Вздохнув, бросает телефон на комод, садясь на край кровати, устало потирает глаза. Всё достало, от всего устал. Хочется, но не знает, чего и хочется. Чонгён выходит из душа в своём любимом халате и садится рядом, взяв старшего за ладонь, поглаживает большим пальцем тыльную сторону. Не нужно задавать один и тот же вопрос снова, всё и так понятно. Младший льнёт ближе, целуя за ушком. Вдыхает аромат, вызывающий дрожь внутри, и чувствует накатившее возбуждение. Началось. Он чувствовал весь день неприятное пульсирование в заднем проходе, а когда остался один в ванной комнате, понял, что естественной смазки стало намного больше. Очень много. — От тебя так вкусно пахнет, — шепчет Гён, проводя кончиком носа от мочки к ключице. Такие острые и привлекательные, что хочется об них порезаться. Хосок поворачивает голову, находясь щека к щеке. — От тебя не меньше, — усмехается. — Я хочу тебя. Чонгён никогда прямо этого не произносил, считая это очень пошлым, но сейчас его это не волнует. Он без разрешения спускает на пол, раздвигая хосоковы колени, и устраиваясь меж них. Старший наклоняется назад, упираясь ладонями в мягкую постель, позволяет делать и руководить собой, как захочется. Пока что можно. Омега развязывает завязки на спортивных штанах, приспуская их с нижним бельём, оголяет вставший член, что уже готов действовать. Он облизывается, словно не видел его уже очень давно, но на деле, всего несколько дней. Пухловатые губы плотно смыкаются на головке с выделившимся предэякулятом. Горячий рот приятно вбирает в себя почти всю длину, отчего у Хосока пальцы на ногах сжимаются. Любит, когда его малыш отсасывает ему. И делает всегда так хорошо, словно был рождён для этого или учился всю жизнь. Омега посасывает, обводя языком выступающую венку, касается им головки и вылизывает дочиста, вновь опуская голову вниз до середины. Двигает вверх-вниз в среднем темпе с характерными звуками, стараясь сделать как можно приятнее, и у него это получается. Альфа тяжело вздыхает, откидывая голову назад, прикрывает глаза в наслаждении. Но всё же, сейчас хотелось бы не только этого. Он отстраняет младшего от себя, тянет за пояс халата, развязывая его, из-за чего обе стороны открывают вид на оголённое тело. Чонгён даже не стал надевать нижнее белье, знал, что всё равно останется без него. Хосок довольно усмехается, обнимает за талию, ладонями надавливает в области поясницы, заставляя подойти к себе. Губами прильнув к животику, который болел несколько дней, да и сейчас ноет, но уже не так сильно, оставляет хаотичные, щекочущие, влажные поцелуи. Младший прикусывает губу, довольно улыбаясь, пальцами сжимает крепкие плечи. От поцелуев тело сводит намного сильнее, чем от простого запаха. Хосок в считанные секунды избавляется от халата, отбрасывая в сторону, раздевается сам, чтобы не тратить время, и достаёт из чемодана пачку презервативов, но уже без смазки. Она не нужна. Он освобождает место для омеги, но Чонгён не хочет быть снизу. Сегодня предпочтёт другую позу. В одно движение валит Хосока на постель, перекидывая ногу через бедра, усаживается на них, проезжаясь задницей вверх, зажимает чужой член со своим между животами. Старший вновь тяжело вздыхает от таких манёвров, он не узнает своего стеснительного малыша, который в обычные дни зачастую боится сделать лишних движений, чтобы не показаться глупым, но такой Чонгён ему нравится. Уверенный, смелый, отдающийся процессу. Омега впивается в его губы, терзает, покусывает, посасывает, увлажняет слюной. Хосок давит на затылок, прижимая ближе к себе, толкается языком в приоткрытые губы, всё же, Гёну есть чему поучиться, например, быть немного быстрее, иначе власть легко могут отобрать. Альфа сплетается языками в неизвестном танце, проводит по ровному ряду зубов и нёбу, вылизывая начисто. Узел стягивается сильнее, а ёрзающий Чонгён лишь добивает. Задницей трётся о член. Не хочет сдаваться и становиться тем, за кого снова сделают большую часть работы. Он дразнит Хосока и знает это. Отлипает от губ, что стали немного припухшими и красными, облизывает свои, сползая ниже. Находит валяющийся презерватив на кровати и зубами открывает, ловко раскатывая по члену. Хосок уже и не уверен, что он такой невинный, каким кажется. Видимо, Гёну просто нравится, когда им управляют и всё делают за него. Глубоко вдохнув, омега обхватывает член пальцами, подставляя к колечку мышц и потихоньку насаживается ровно наполовину от всей длины. Неприятные ощущения пронзают всё тело, но через минуту сходят на нет. За счёт большого количества смазки член проходит лучше, чем обычно, оказываясь внутри полностью. Горячие и влажные стеночки приятно обволакивают и согревают. Гён начинает медленно двигать бёдрами, поджимая губы. Он редко бывает сверху, и стеснение всегда заметно, но Хосок не обращает на это внимания. Зачем ещё больше подбивать. Альфа укладывает ладони на тонкую талию, чуть сжимая пальцами, помогает насаживаться. Ему нравится видеть, как его малыш скачет на члене, делая приятно и себе, и ему. Но вскоре этой скорости становится недостаточно, а Чонгён не может двигаться быстрее. Он наклоняется к хосоковой шее, впиваясь в неё губами, чтобы оставить совсем невидимый засос. Ну или видимый. А Хосок, пользуясь ситуацией, немного приподнимает его за ягодицы для удобства, переходя на быстрые толчки, регулируя ту скорость, что ему нравится. Быстрые и грубые толчки сменяются медленными и плавными, и наоборот, головка попадает по простате, выбивая из омеги громкие стоны, ласкающие слух. От них так хорошо, что перед глазами звёзды сверкают, дыхание перехватывает. Младший хватается руками за спинку кровати, откидывая голову назад. Не стесняется своих криков, ему слишком ахуенно, чтобы думать от этом. Хосок срывается на бешеный темп, размашистый, резкий, грубый, оставляет покрасневшие пятна на теле, шлёпает по ягодице, где после красуется огненный болезненный след. Чонгён хочет раствориться в этом моменте. Не хочет расставаться, не хочет прекращать. Хосок меняет позу, заставляя стать в коленно-локтевую и тот слушается. Бесстыдно виляет задницей, довольно усмехаясь, и получает новый шлепок, более сильный, отзывающийся криком. Снова стремительные толчки, и омега чувствует, что конец подступает. Приятные ощущения увеличиваются в сто раз, вызывая дрожь по телу, а узел постепенно ослабляется, уступая своё место оргазму. Он пачкает свой живот, и несколько капель попадают на постель. Младший буквально валится, полностью расслабляясь и тяжело дыша, смакуя ноты удовольствия. Хосок продолжает толкаться, чтобы довести себя до конца, и вскоре с громким стоном изливается внутри в презерватив. Упираясь ладонями в постель, прижимается к чонгёновой спине грудью, уткнувшись носом в затылок. Но понимает, что сам не из лёгких, и осторожно отстранившись, перекатывается на пустую сторону, ложась спиной на холодную простыню. Самое то, в комнате стало невероятно душно и жарко, а холодок ласкает тело. Чонгён подвигается ближе, укладывая подбородок на плечо. — Я люблю тебя, — шепчет на ушко, прижавшись лбом к чужому виску. Кажется, за сегодня они произнесли это больше, чем за всё время. — И я тебя. Воцаряется тишина, сопровождаемая сбитым дыханием, но вскоре оно приходит в норму, и Чонгён чувствует, что ему хочется ещё. Он, словно боясь, что его прогонят, залезает сверху, проводит пальцами по хосоковой щеке, и утягивает в поцелуй. Хосока упрашивать не нужно, сам прекрасно понимает, к чему младший снова трётся об его член. ㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤ* * * Намджун, перебирая в кармане отмычками, заходит в подъезд сокджиновой квартиры. Сам Сокджин и Чонгук занимаются ремонтом в родительской квартире младшего, а значит, сегодня вечером хорошая возможность забрать камеру. Альфа подходит к нужной двери, отмычками вскрывает замок и заходит внутрь, осматриваясь. Ничего не изменилось, всё также чисто и уютно. Он тихо прикрывает за собой дверь без единого звука и подходит к месту, где спрятана камера. Изымает её и убирает в карман. Чистейшая работа, даже отпечатки снять нельзя, ведь Намджун всегда работает в перчатках. Ким уходит точно так же, как и пришёл. Быстро, незаметно, тихо, но на лестничной клетке сталкивается с соседом. Тот окидывает его недоверчивым взглядом, и смотрит на дверь Сокджина, которую Джун успел закрыть. — Простите, что Вы там делали? Насколько я помню, Сокджин ушёл и его друг тоже, — альфа тянется к мобильному телефону, чтобы вызвать полицию, но Намджун пресекает это действие, прикладывая к своим губам указательный палец, шипит. — Ну зачем нам лишнее внимание? — подходит ближе, хватая мужчину лет пятидесяти за шею и больно давит. Ловким движением из заднего кармана своих джинсов нож бабочку, приставляя к боку. — Кому-нибудь расскажешь, что видел меня — порежу на куски. Намджун срывается с места, быстро спускается по ступенькам и выходит из подъезда, возвращаясь в машину, оставленную за углом. Мужчина, жутко испугавшийся, бежит в свою квартиру и решает не рисковать жизнью. ㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤпосле выходных После проведённых выходных за городом, хочешь не хочешь, но нужно возвращаться в привычный ритм жизни. Хосок с Чонгёном делали перерыв поесть и помыться, а всё остальное время буквально съедали друг друга во всевозможных частях дома. Омега проведёт ещё несколько дней дома, прежде, чем сможет вернуться на учёбу, но вот Хосоку срочно нужно съездить по делам. И дела эти зовут Мин Юнги, который так и не ответил ни на один телефонный звонок. Проиграв в голове всевозможные исходы событий, как не очень хороших так и ужасающих, альфа поднимается на лифте на нужный этаж, где и находится квартира Юнги. Он подходит к двери, нажимая на кнопку звонка, что отчётливо слышится изнутри. Но ни шагов, ничего не слышно. Тогда Хосок повторяет действие, но снова ничего. Он звонит на номер омеги и слышит раздавшийся звонок в одной из комнат. Прикладывает кулак к двери, ударяя. — Юнги, я знаю, что ты там! — довольно грубо произносит. Хосоку надоели эти детские игры. Терпение на исходе. Он уже начинает жалеть, что когда-то не взял запасную связку ключей. Раздражённо стучит по двери, дёргает за ручку, быть может, та открыта, жмёт кнопку звонка, из-за чего выходил сосед и жаловался, что ему мешают отсыпаться после ночной смены. Хосок уже прикидывает в голове, как снесёт к чертям эту дверь и вытурит омегу, как раздаётся выстрел из пистолета. — Юнги! ㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤ* * * Фотографии из принтера вылетают одна за другой. На них изображён Юнги и два амбала, причастные к смерти родителей близнецов. Намджун довольно усмехается, на стуле разворачиваясь к экрану ноутбука. Вставляет флешку, включая видео, на котором отчётливо видно омегу и то, как происходило убийство. Намджун забрал камеру ещё в тот день, когда они умерли. Юнги ничего не знал. — Посмотрим, как ты оценишь такое, Чон Хосок. Альфа делает несколько копий видео, чтобы у кое-кого не было возможности оставить его ни с чем, а Намджун знает — они попытаются.