В пасти Ада

Джон пришел в себя в туалете. Он развалился на бачке, прислонив тяжелую голову к стене. Дернул на пробу ногой, согнул пальцы — работают. Из угла рта тянулась слюна, но сил стереть ее не было. В глаза бросились наклейки на стенах: не выбрасывать в отверстия бумагу. Не курить. Арабская вязь и латинские буквы. Значит, он в самолете. В пассажирском самолете. Как он..? Долго он..? Пока Джон лениво прикидывал, чем его накачали, глаза сами собой нашарили святой источник и все резко стало неважно. Он подорвался на ноги, зарычав, и тут же рухнул. Руки сами нашарили упор для инвалидов и второй подъем дался легче. Он нырнул лицом в раковину, устав ждать когда датчик движения позволит наполнить ладони водой. Но это не помогло: кран плевался жалкой струйкой и затихал, пока его не будили движением. Джон скосил глаза в сторону бачка, но и в нем воды не было. Все же ему удалось напиться достаточно, чтобы разбавить дрянь в крови и вернуть контроль над ногами. Он поднял взгляд к зеркалу и замер. Какого черта на нем куфия? Кроме тряпки на голове он по-прежнему красовался формой солдата британской армии. Джон выпрямился, отряхнул рубашку, вдохнул поглубже и нахмурился: в ноздри ударил запах дыма. Он прислушался: но каким бы древним ни был Боинг дымоуловители уже ревели бы вовсю, обнаружив пожар на самолете. И тут он вспомнил Чагчаран. Выжженные до камня кварталы, квартиры и дома, и люди осели пеплом у него в ноздрях. Джон бросился к бачку, где его вывернуло водой. Чей-то кулак стискивал и терзал живот, пока из Джона было что выжимать. Потом Джон поднялся по стенке, вытер пот с лица. Сглотнул желчный привкус. Поправил рубашку, расправил плечи и вышел наружу. Чтобы упереться в стюардессу. Девушка со смуглой кожей сидела на полу и обеими руками протягивала ему белую тряпку. Ее руки тряслись. На ней не было хиджаба. — Пощадите неверных, господин. Милостив Аллах, и его ученики… — она пыталась сдержать рыдания, но слезы все равно текли по опухшему лицу. Она так настойчиво тянула к нему тряпку, что Джон взял и вытер ей руки. Стюардесса замерла. Он наконец обратил внимание на салон самолета: все пассажиры стояли, задрав руки. Здесь, у хвоста стояли два талиба. Их автоматы были направлены на пассажиров. И у талибов, и у пассажиров, что наблюдали за Джоном, было то же выражение лица, что и у стюардессы. В глаза бросился автомат, прислоненный к стенке. Калашников, как и у талибов. Джон нахмурился и развернул белую тряпку, которую комкал в руках. Тряпкой оказался флаг талибов — арабская вязь шахады на белом фоне. Теперь стало понятно выражение абсолютного ужаса на лицах талибов. Он только что вытер руки об их знамя. Джон поднял взгляд. Один из талибов что-то бормотал в рацию. Другой наставил на него дуло. Зачем он вообще сбежал из плена? Он отвлек второго, бросив ему флаг, и пока тот убрал руки с приклада, схватил автомат у стены и выпустил очередь. Он бил по ногам двоих талибов, но попадал весь салон: восточного вида пассажирам хорошо знаком звук стрельбы. Привычка, спасающая жизни. Джон прошел вглубь салона. Плакали только совсем малыши: остальные жались между креслами, не сводя с него глаз. В иллюминаторах под слоем облаков плыла зеленая, мирная земля. Ближе к кабине пилота он нарвался на засаду: укрылся от автоматной очереди за рядом кресел. Пули рвали обивку на части, а Джон считал, когда обойма кончится. Но обивка не выдержала раньше — ему пришлось забиться глубже в ряд, чтобы уйти от пуль. Талиб снялся с точки и стал сокращать расстояние. Из угла Джону не было видно его шагов, но он видел его неизбежное приближение по разлету пуль. Он привалился спиной к стене и отпихнул ногой автомат. Глаза скользнули к иллюминатору. Где-то под этим голубым небом нашел покой Шерлок Холмс. Пора было и Джону успокоиться. Он поднял взгляд от облаков как раз, чтобы упереться лбом в дуло автомата. Темное, бородатое лицо талиба не скрывало торжества. Торжества, которое сменилось яростью, когда его ударило по затылку огнетушителем. Талиб пошатнулся и схватился за спинку кресла, но устоял и уже поворачивал автомат к стюардессе. Зареванная девчонка наставила на него огнетушитель, будто тот мог подавить огневую мощь. Но Джон оказался быстрее: он схватился за дуло и рванул его на себя. Талиба потянуло за ружейным ремнем и он оказался на полу, у Джона, где тот успокоил бородача удушающим захватом. Он поднялся, кряхтя. Оглянулся: пассажиры вставали из-за кресел, выбирались в проход. Он пожал руку стюардессе. — Я Джон. А вы всех спасли. — Патимат. Спасибо вам, — она опустила глаза, — мы думали, вы с ними. — Это рейс из Кабула? Куда мы летим? — Они требовали сменить маршрут. Нужно спросить у пилота. Джон вздрогнул: салон разразился аплодисментами, но в этом дожде благодарностей четко выделялись жидкие издевательские хлопки. Он обернулся. В дверном проеме кабины пилота в форме капитана корабля стоял Джим Мориарти, а за его спиной высилось кресло пилота — пустое. Штурвал гулял туда-сюда сам по себе. — Джонни, ты мой герой. *** Джим задвинул кресло пилота в рабочую позицию и нащупал подошвой педали. Он потянулся и щелкнул переключателями на цветной панели. Постучал пальцем по радару. — Что за рухлядь, — его совершенно не смущало дуло автомата, направленное в затылок. — Где второй пилот? — Ты его застрелил. — Значит, ты работаешь на Талибан? — Я работаю только на себя, Джонни. — Зачем ты меня сюда притащил? Куда мы летим? — Не поверишь, я задаюсь тем же вопросом. Повисло молчание. Джон бросил взгляд на монитор, где пассажиры салона рассаживались по местам. Стюардесса раздавала чай. Он щелчком сбил с Джима фуражку и наклонился к стриженому затылку. — Поворачивай в Кабул и сообщи диспетчерам о ситуации. Повисло молчание. Джим почесал затылок и вздохнул. — Знаешь, без сознания ты мне больше нравился. Джон повел дулом и прижал его к шее Мориарти. — Бывает. Поворачивай. На лице Джима расцвела улыбка, но прежде чем Джон сообразил, Мориарти рванул штурвал в сторону и самолет завертело вокруг своей оси. Джон вцепился в кресло пилота и заскользил ногами в поисках опоры. Краем глаза он выцепил на мониторе происходящее в салоне: тех, кто не успел пристегнуться, мотало по салону. Наконец Джим вернул штурвалу ровное положение и Джон сполз на пол, пытаясь отдышаться. — Ну как? Нормально повернул? — Ублюдок. Джону не понадобилось много времени, чтобы рвануть к пилоту и тряхнуть его, подняв за воротник рубашки. — Руки! От штурвала! — Джим послушно задрал ладони. — Это уже не смешно. Джон, если бы ты выслушал меня еще на земле, никакой трагедии в Чагчаране не случилось бы. Смотри, — Джим щелкнул пальцами. Самолет ощутимо накренило и затрясло. Система взвыла, замелькали огни. Джон выронил Мориарти обратно в кресло пилота. — Что это? — Мы потеряли правый двигатель и теряем высоту. — Как ты это сделал? Верни все! — Джим вздохнул. — Джон, я конечно не просто человек, но и не волшебник. В природе сломанные двигатели не становятся рабочими за секунду. Их везут в ремонт, понимаешь? — Верни все! Мы падаем! Джим потянулся к рукоятке между креслами и потянул одну из ручек. Самолет выровнялся, тряска стухла. — Что ты сделал? — Ты так и будешь торчать надо мной? Мне-то все равно, но нам еще лететь и лететь. — Что ты сделал? — Снизил обороты левому двигателю, чтобы компенсировать тягу. Еще вопросы? Джон так и сел, но не в кресло второго пилота, а на запасное, за ним, чтобы держать ублюдка на прицеле. — Так. Значит, ты не человек. Ты демон? — даже отсюда видно как Джима перекашивает. Тем не менее он соглашается. — В некотором роде. — Куда мы летим? — Это начинает надоедать, Джонни. Мне сделать еще одну бочку, пока ты не пристегнулся? Джон молчит. — Вот, молодец. А теперь у меня для тебя совсем простой вопрос. Ответишь и катись на все четыре стороны. — Ну? — Кто меня призвал? — Что? — Вспоминай, Джонни, давай! Я видел, но не все. Афганистан, пустыня, старуха. Ну! Джон облизал пересохшие губы и откинулся на спинку. Казалось, это было годы назад. Их отряд окружили в ущелье и при отходе взяли отставших в плен. Джона в том числе. Привезли в деревню, поселили вместе с козами. Там был мальчик с воспалением аппендицита. Мучился, кричал. Старуха за него просила, но глава талибов не дал Джону резать парня. Хотя он мог, даже посреди пустыни, без оборудования, он мог хотя бы попытаться. К ночи парень отмучился, и тогда старуха повела Джона в пустыню. Ночью. Он думал, она ему помочь бежать хочет, и все пытался объяснить, что нужно вернуться за остальными. Когда он увидел труп мальчишки у костра, надежда пропала. Старуха повесила простыню на шест. Вспорола пацану вену и измарала тряпку его кровью. Последний мазок пошел Джону на лоб. Она все пела на своем арабском. Потом замотала Джона в простыню с кровью и оставила в пустыне. Он бы сдох там на жаре, в компании с трупом. Джон счел обстоятельства неподходящими, выпутался из тряпки и пошел вперед. А что сделал бы Шерлок? — То есть ты демон, которого кто-то призвал. Но ты не знаешь кто именно? — Джим кивнул. — А причем тут я? Джим обернулся. Черные глаза сверкнули в темноте кабины. — На тебе метка жертвы. — Где? — На лбу. — Джон стянул с головы платок и ощупал лоб. Вроде чистый. — Я вижу ее так же ясно, как тебя. — Ладно. А зачем тебе искать его? Того кто тебя вызвал? Почему просто не забить? Джим вцепился в штурвал. — Потому что! Договор уже заключен и я обязан выполнить условия! — То есть ты не знаешь, с кем заключил договор? — Джон не удержал смешок. — Я бы на твоем месте не смеялся, смертный. Договор заключает Банк Ада. Бюрократы. Джон моргнул. — Ого, даже в аду есть банк. Нет, погоди. Ад существует? И рай? А ты можешь вернуть мертвеца? — Старуха хотела вернуть мальчишку, вот оно что. — Сперва мне нужно найти хозяина договора! — Так давай я его отменю? Договор твой. — Боги, Джонни. Меня уже тошнит от твоего благородства. Комплекс героя не дает жить? Спас целый самолет и все мало? Иди, спусти пар с той женщиной. Уверен, она отблагодарит тебя по всем фронтам. — Ее зовут Патимат. И ты не ответил на вопрос. Почему не отменить договор? — Потому что ты не субъект договора, а объект! И не имеешь власти отменять решения Банка. Не испытывай мое терпение, Джонни. Кто меня призвал? — А куда мы летим? — Зависит от твоего ответа. Я эту скотину из-под земли достану! Сто лет покоя и вот, снова! Джон вздрогнул. Здесь, над периной облаков было легко забыть о моменте возвращения. О необходимости приземления. Но зеленая линия на радаре не могла длиться вечно. Если он скажет про старуху, Мориарти повернет обратно в Афган. Ему нужно было другое имя. Имя того, кто захочет вернуть Шерлока. Мелькнула мысль назвать Майкрофта. Тот мог пожелать воскресить брата. Или мог выбрать власть над правительствами всех стран. Кто еще? Джон не знал его родителей. Лестрейд — инспектор, сливавший Шерлоку дела, чтобы тот не разрушал себя от скуки? Может быть. Молли — лаборантка из морга? Прошло столько времени, она уже должна была найти новое увлечение. Нет, в этом уравнении не хватало имени гения. Имени того, кого найти невозможно. Кого достать из-под земли очень трудно. Оно вырвалось из Джона само и он мог только наблюдать, как звуковая волна пересекает кабину по направлению к ушной раковине демона. — Шерлок Холмс. Тот кто тебя призвал, это Шерлок Холмс. — Так. И где он? — В Лондоне. Джим оскалился. — Как тебе идея уронить Боинг на Хитроу?