2015 год.
— Алин, у тебя перевес, — констатировала факт спортивный медик. — Тебя не допустят до «кубка России», если ты не похудеешь. — Я поняла, — Кузнецова спешит одеться, дабы быстрее покинуть спортивную школу. Она слышит это уже в сотый раз, поэтому относится спокойно. Всего лишь снова перестанет питаться. Доставая пачку сигарет из сумки для коньков, девушка параллельно набирала номер своего молодого человека. — Ром, ты где? — сказала она, когда на другом конце подняли трубку. — Иду, жди, — короткий сухой ответ. Как и всегда. Отойдя от здания, Кузнецова закурила. Фонари горели противным оранжевым светом, а вокруг них танцевал целый хоровод белых мух — снежинок. Сигаретный дым неприятно разъедал легкие, даря взамен приятное ощущение эйфории. Казалось, что никаких проблем вовсе нет, и, придя домой, она вновь не будет избавляться от еды посредством двух пальцев в рот. — Привет, — мрачно донеслось откуда-то из-за девичьей спины. — Выбрось, — потребовал Юдин, испепеляя взглядом сигарету. — Нет, — спокойно ответила Кузнецова. — Да, — и парень с силой ударил её по руке, выбивая окурок. — Алина, мне надоело… — Что именно? — она даже не смотрела в его сторону, просто шла по аллее. — Я не твоя личная нянька, мне надоело это! — Никто не просит тебя нянчиться, что ты хочешь этим всем сказать? — Хочу сказать, чтобы ты отвалила от меня уже! Я жалею об этих отношениях, потому что ты просто маленькая глупая девочка, имеющая кучу амбиций, но ничего не стоящая, — Юдин, кажется, даже не собирался останавливать свой монолог. — Мне надоело слушать твое вечное нытьё и разгребать твои проблемы. Мне надоело постоянно сидеть и ждать, пока ты освободишься с тренировок. Поэтому выбирай: я или твоё фигурное катание? — Фигурное катание, — без раздумий ответила Алина. — Ясно.***
Только приехавшую с летних сборов Алину тут же потащили на свидание с очередным Катиным ухажёром. Почему она сама не может ходить на них — не понятно. — Ну, как я выгляжу? — спросила брюнетка, крутясь перед подругой. — Нормально, — без энтузиазма ответила Кузнецова, ведь сейчас ей хотелось лечь и не вставать суток пять. — Зачем ты наряжаешься, если сама сказала, что он не очень, а? — А вдруг он приведёт какого-нибудь симпатичного друга или же будет нормально выглядеть? — И тогда ты сразу его полюбишь? Ты дура, Катька. — А ты зато шибко умная, вот и одна до сих пор. А нет, извини, забыла! У тебя все очень серьезно с фигурным катанием. — Очень смешно, — она поднялась с лавочки, которая стояла около дома Королёвой. — И где твой принц на белом коне? Или на белом «Фольксвагене»? — Да он лошок, какая машина? — Ну, не думаю, что в РГИСИ лошок поступить может. Не заливай, — они вышли со двора и увидели, как к ним на встречу идут два парня. Один рыжий, другой блондин. — Да, блять, — выругалась Коралёва. — Он притащил с собой нашего общего одногруппника, — от одного выражения лица подруги Алина захохотала. — По-моему, лохушка сейчас тут только ты. Ну, а блондинчик симпатичный, — школьница коварно улыбнулась. — У вас семейное — блондинов выбирать? — А у тебя врожденное тупые вопросы задавать? — к ним подошли парни. — Приветик! — улыбнулась Алина. — Привет, привет, — рыжеволосый выглядел очень дружелюбно. — Я Рома, это Паша, — он указал на своего друга, стоящего рядом. — Приятно познакомиться, я Алина, — она пыталась выглядеть заинтересованной в происходящем. Получалось не очень, а Королёва же всем видом показывала, что ей скучно, но ушла куда-то с рыжеволосым, оставив блондинов наедине друг с другом. Тем для разговоров не было, поэтому они молча шатались по вечернему Петербургу, а позже Кузнецовой пришла странная заявка в друзья. «Роман Юдин» — и без зазрения совести она добавила его. Подруге он все равно не понравился. То ли из-за того, что они однокурсники, то ли из-за чего-то другого — Алина не очень поняла.***
Они общались сутками напролёт. Кузнецова удивлялась, как в таком плотном графике из пар он вообще успевает строчить ей смс, если даже она, учась в 10 классе не успевала жить, совмещая учебу, тренировки и турниры. О подготовке к ЕГЭ речь даже и не шла. Какое ЕГЭ, если скорее всего поедешь на чемпионат России? — Может, будем встречаться? — спросил Рома в очередной раз, забирая Кузнецову из спортивной школы. — Можно, — обыденно ответила та, явно не особо вникая в суть вопроса. — Чего? — Ну, типо… будем парнем и девушкой там, — он смутился. — Я сделал логичный вывод из того, что между нами происходило. Против? — Нет, не против. Их отношения были такими же странными, как и эти двое. В силу возраста их взгляды кардинально отличались, поэтому они постоянно ссорились. И если Алина бежала плакаться к Королёвой, то Рома шёл к Горошко, а тот терпеливо выслушивал его оскорбления в сторону неизвестной ему девушки, имя которой друг никогда не называл, что было самым удивительным. Он вообще предпочитал молчать о том, что находится в отношениях, и не упускал возможности позаигрывать с другими дамами. Кузнецова же в упор не замечала этого, возможно из-за тренировок, а возможно и потому, что не хотела. Внимание парня на пару лет старше неё — льстило, а в Алининой ситуации, когда отец объявлялся только пару раз в год, давало чувство нужности и защищенности. «А Юдин ведь был прав… маленькая глупая девочка…»***
Самый важный день, который должен был стать самым счастливым в жизни молодой фигуристки в один момент стал самым ненавистным днём в году. Смена обстановки нисколько не испортила боевой настрой спортсменов, подопечные Алексея Николаевича Мишина радостно хохотали, идя на утреннюю тренировку перед вечерними соревнованиями, а их тренер, выглядевший совершенно спокойно, не находил себе места. Алина только вышла из юниорок, имея за спиной кучу мест, медалей и кубков, и сразу же поехала покорять чемпионат России как взрослая спортсменка. Волнительно было всем, но если Алексей Николаевич умело скрывал это под маской безразличия, то девочка выпускала волнение и страх через шутки и смех. Утренние тренировки всегда ощущаются по-особенному. Идти из отеля по кромешной тьме, иногда встречая зажженные фонари, и разговаривать о жизни, целях, планах или том, как хорошо они наедятся после вечерних соревнований кажется чем-то неземным. Лёд всегда встречает спортсменов холодком и слышным потрескиванием разогревающихся ламп. Единственное, что хочется в такое время — спать, а не прыгать какие-то аксели и делать вращения в «ласточке». — Алин, тебе так нравится падать? — решил уточнить тренер после очередного приземления девушки на холодный лёд. — Можешь лечь и полежать, если тебе от этого легче станет, — Кузнецова лишь хохотнула, поднимаясь и отряхиваясь от хлопьев снега, образовавшихся из-за езды по льду. — То есть ты сам её бросил, но теперь собираешься смотреть «чемпионат России»? — поинтересовался Паша, валяясь на диване в съемной квартире друга. — Почему бросил тогда? — Не люблю лелеять чьи-то надежды, — парировал тот, включая телевизор. «Алина Кузнецова представляет женское одиночное катание нашей Российской сборной, и довольно сильно она выступила в этом сезоне. Покорила всех как своей короткой, так и произвольной программой. И сейчас впервые выступает в рамках показательных выступлений на взрослом, большом Чемпионате России.» — послышалось через время из экрана телевизора, и в кадр въехала Кузнецова. Изумрудно-белый купальник с чёрными бутонами цветов, такие же перчатки, доходящие до локтя, которые отлично подчеркивали изящество её рук. Мозг отключается, и девушка не думает о том, как правильно, она просто делает. Отдаёт всё здесь и сейчас. Выпускает всю накопленную боль, злость и страх, отчего её прокат становится таким искренне захватывающим. Выступление завершается и Алина, тяжело дыша, отправляется к тренеру, который любезно подаёт ей кофту. — Можно мне телефон? Я хочу маме позвонить! — Кузнецова смотрела на своего тренера умоляющими глазками, а тот сразу же занервничал. — Позже, ладно? — Все хорошо? Вы всегда давали мне телефон… — Просто подожди, пока все закончится. — Ладно, — она не понимала, с чего такая реакция, но на душе было тревожно.***
Программы других фигуристов их не особо интересовали, поэтому телевизор просто стал фоном, пока парни что-то обсуждали. Телефон Юдина завибрировал, а после послышалась забавная мелодия. — Алло, — он, не глядя на имя звонившего, поднял трубку. — Рома, это пиздец… — на другом конце была Королёва. — Что? — У Алины мама умерла, — тишина длилась около минуты. — Чего? Ты откуда знаешь? Что произошло? — Я. я не знаю, мне сейчас позвонила подруга или родственница, не знаю. Сказала, что Лидии Юрьевне стало плохо, она прилегла, а потом… — она закашлялась. — Глаза закатились, пена изо рта. Скорая долго ехала. — Что случилось? — давил на девушку тот. — Да не знаю я, — заорала она в трубку мобильного. — Как она тебе позвонила? — С её телефона, — голос Катерины дрожал. — Я звонила ей перед Алининой программой, все было хорошо, она радостная была… — она затихла. — Как Алине-то сказать…? — Я… черт. Не знаю! Я попробую позвонить её отцу, чтобы тот звонил Мишину и договаривался, чтоб ей телефон как можно дольше не отдавали. — Это жестоко, Ром. Она не дура, — но парень уже отключился.***
Самое сложное было рассказать о случившемся спортсменке. Такая доля выпала тренеру, и, зная неоднозначные реакции Алины на любые события, он долго не мог решиться, чтобы сказать: «твоей мамы больше нет». Вечером того же дня он зашёл к ним в номер, Кузнецова подскочила, радуясь, что сейчас ей отдадут мобильный телефон, и она сможет позвонить маме, рассказать, что заняла первое место. Первое! — Алин, послушай, — начал Мишин, присаживаясь на кровать. — Твоей мамы больше нет, — спортсменка тут же изменилась в лице. На нем появилось смятение и отчаяние. — Не смешно, — единственное, что выпалила она. Конечно, Кузнецова понимала, что Алексей Николаевич с таким шутить не будет, но веры в то, что это правда элементарно не было. Истерики не было, не было вообще ничего. Просто в один момент внутри что-то рухнуло. И больше не собралось в единое целое. На утренней тренировке не получалось ничего, а после очередного падения она и вовсе не смогла подняться со льда. Надрыв связок коленного сустава. Не жизнь, а отвратительно сопливый сериал на «Домашнем» или «России 1». В Питер она вернулась на костылях. Отец, узнавший от бывшего парня своей дочери о случившемся, сразу взял себе билет из штатов в Петербург. — Тебя никогда не было рядом, когда ты был так нужен! — рыдала девушка, сидя на огромном диване в съемной квартире. Вокруг неё крутился большой кот — Мейн-кун, который не мог понять, что происходит. Мужчина лишь безмолвно собирал вещи в коробки, выслушивая гневную тираду дочери. По факту, она была права. Что он ответит в такой ситуации? Тем более, её реакция понятна. Она потеряла самого близкого человека, а теперь теряет и нажитых в этом городе друзей, ведь хозяйка съемного жилья сразу сказала, что терпеть их больше не намерена, тем более после смерти, произошедшей в её жилье. Бабушка Алины терпеть не могла ни зятя своего, ни внучку. Поэтому выбора не было, она улетала с отцом в Штаты, потому что у него была куча незавершенных проектов, из-за которых его переезд в другую страну был невозможен. В Россию Кузнецова вернулась только в августе и окончила 11 класс в Московском лицее. Возвращению в родной город послужила группа парней-музыкантов, которым она однажды рисовала обложку для их альбома. Игорь просто предложил ей смотаться на их концерт в Питер, она согласилась, да так и осталась, живя у Королёвой. В театральный девушка не планировала поступать вообще, но Катька помогла по-быстрому составить чтецкую программу, и та на удивление поступила, хотя думала, что вылетит с первого же тура, ещё до конкурса.***
— А что в итоге случилось с твоей мамой? — Горошко понял, что сказал и поспешил извиниться. — Прости, если тебе трудно можешь не… — Всё в порядке. У неё оторвался тромб, из-за того, что скорая ехала очень долго… случилось то, что случилось. — А с Ромой? Как вы помирились? — Он пришёл на похороны, а я разрыдалась и все оставшееся время проплакала ему в пиджак. Глупая ситуация. Но, знаешь, всё это сделала меня той, кем я сейчас являюсь. Возможно, я бы до сих пор была глупой и заносчивой девчонкой. — Заносчивой? По твоим рассказам мне так не показалось. — Спроси у Юдина, думаю, кроме матов там не будет других слов. — А фигурное катание? Ты же вернёшься? — Нет, Серёжа, не вернусь. Я решила. «Трагический опыт сформировал юношу, сделал его ещё более совершенным. За прекрасным всегда скрыта та или иная трагедия. И для цветения скромного цветка мука мира должна быть горька.»