***
На улице было холодно, а парни, как назло, оказались теми ещё копушами. Чтобы хоть как-то прийти в себя, блондинка вынула из сумки пачку сигарет, которую обещала сама себе выкинуть. Дым неприятно драл горло, постепенно заполняя легкие, как пустой сосуд. Курить ей давно разонравилась, как и всем, кто пытался избавиться от этой плохой и невероятно затратной привычки. — Сигареткой не угостите? — пронеслось где-то над ухом. Алина подскочила и инстинктивно замахнулась. — Господи, Горошко! — Кузнецова облегченно выдохнула, отгоняя от себя всевозможные истории про расчлененных девушек, которыми мать запугивала её в 16 лет, чтобы та не слишком долго шаталась с Юдиным. — Ну, ну, можно просто Сергей Дмитриевич Горошко. — Сергей Дмитриевич, идите в одно замечательное место, пожалуйста, я чуть не посидела! — стала возмущаться Кузнецова. — Так ты же и так… — его спас пришедший Кох. — Никита, успокой своего припадочного дружка, иначе я его сейчас придушу! — Меня в свои семейные разборки не втягивайте, — поднял руки тот. — Но я на стороне Алины! — Горошко открыл рот, явно не ожидав такого предательства от друга. — Променял меня на девушку! — завопил тот. И Кузнецова поспешила заткнуть ему рот рукой. — Ты чего орешь-то? Нормальные люди, хочу напомнить, еще спят. — держала Алина крепко, а силу парню применять не хотелось, поэтому тот взял и использовал нечестную тактику, которой промышляли все дети: облизнул ей руку. — Фу, Серёжа, блин! — она принялась вытирать мокрую руку о куртку Горошко. — Ты где такую нелепую шапочку отрыл? — Ну, я хотя бы в ней, — резонно заметил тот. — Нравится? — Безумно. — Тогда на, — и он самостоятельно нацепил на ее голову шапку. Её целостный образ теперь выглядел максимально нелепо: бежевое пальто, клечатый шарф и мужская темно-синяя шапка с большим, кажется не соразмерным, помпоном. — Эй, ну всю прическу испортил, — продолжала этот «концерт» Кузнецова, пока они шли через какой-то лес. — Зато тепло, — закатил глаза Сережа. — Говорит человек в летних кроссовках. Я надеюсь, ты в них по универу не ходишь? — третьекурсник решил деликатно промолчать. — Алин, а ты вообще на заливе была? — решил разбавить атмосферу Кох. — На самом деле, не так много раз, если учитывать то, что я всю жизнь живу в Петербурге. — девушка чуть не запнулась о какой-то корень, но вовремя зацепилась за ствол дерева. — Черт. Именно в этом месте — вообще никогда. — А, так ты коренная петербурженка, — искренне удивился Никита. Общались они немного, поэтому было неудивительно. — Расскажи хоть, где жила, где училась? Мне кажется, это безумно круто — родиться и жить в Питере. — Изначально у нас была квартира в Пушкинском районе, если тебе это что-то даст, поэтому я там и в школу ходила, закончила 9,5 классов в 410-м лицее… — 9,5? — не понял Гольдам. — Проучилась половину десятого там, потом остаток в Штатах, а одиннадцатый уже окончила в каком-то лингвистическом лицее при МГЛУ в Москве. — Рассказывать поверхностно, без подробностей, было гораздо проще. — Последние полтора года в школе помотали знатно. — Ого, в Штатах? А где, если не секрет? — Хартфорд, — по лицам парней Кузнецова поняла, что это им вообще ни о чем не говорит. — Город в Коннектикуте. — Ого, — удрученно удивился Никита, из всей полученной информации он знал только название штата. Было темно, поэтому берег залива выглядел как что-то из разряда лучших мест, где можно скрыть тело. Парни репетировали что-то, а Алина бездумно смотрела в темно-синюю даль. Было красиво, и хотелось просто запечатать этот момент, дабы возвращаться туда, когда будет совсем тяжело. Включив телефон, она поняла, что обязана хотя бы заснять видео. Увидев, что Кузнецова снимает, третьекурсники нарочно стали дурачиться и кривляться. Алина снова была счастлива. И Снова благодаря Серёже. — А ты чего это в Гороховской шапке? — Королёва не выспалась, первокурсница поняла это сразу. — А, блин, забыла, — девушка быстро стянула «синее нечто с помпоном», и, крикнув Горошко, кинула прямо в него. Катерина посмотрела на неё, как на дурочку. — Вернёмся к этому позже, расскажи мне про лёд, будь добра, — ее тон напомнил Кузнецовой говор Светланы Александровны — матери Кати. — И к этому тоже позже, — она хитро улыбнулась. — Франция, — так называли преподавательницу по иностранному языку студенты. — Убьёт, если я опоздаю. — Все, я побежала, — девушка ловко схватила свои вещи, поцеловала подругу в щеку и убежала. — Вот коза…— беззлобно кинула ей в след Королёк.***
Первый курс все ещё кропотливо изучал и играл этюды. В первом семестре они делали наблюдения за животными и людьми. Сейчас поняли, что самое время время оттачивать наблюдения за предметами. Это чуть ли не каждый студент считал самым сложным. Ну какой конфликт может быть у помидора? А у огурчика? Тут важно определиться: свежий он или малосольный? А может он вообще засоленный в банке вместе со своими сородичами. Это все одна категория. А существуют ведь и другие… Третьекурсники немного бесцеремонно ввалились в мастерскую первого курса. Рецептер обернулся, а Дашкова тут же вскочила, подбегая к Шаминой. То, что сразу подметили третьекурсники — мастерская была гораздо меньше, чем у них. Посередине кто-то из одногруппников Кузнецовой показывал свой этюд, остальные студенты, ещё не отыгравшие, по всей видимости, были в соседней комнате. — Третий курс, прошли и сели, — раздраженно крикнул Владимир Эммануилович, когда его студенты закончили со своим отрывком. — У нас ещё три этюда осталось, подождёте. — Макарчук, Юрченко и Кузнецова, ваш выход, — крикнул какой-то парень, входя в ту самую комнату. И опять Серёжа отлично попал на момент, когда этюд показывает Алина. — Кузнецова Алина, Юрченко Николай и Георгий Макарчук, этюд: «ручка, карандаш и ластик», — представила эту дружную компанию Алина, и села на колени. Парни разошлись по разным «углам». Заиграло «Libertango» Джозефа Лендвая, и «ручка» с «карандашом» двинулись друг на друга, вычерчивая остроносыми ботинками известные только им одним круги. Кузнецова же ползала и вытирала то руками, то подолом длинной юбки невидимые следы, оставляемые карандашом — Колей. Гоша, который в этот момент был ручкой, насмехался над ним, ведь он был лучше! Ластик никак не могла его стереть, оттого он не портил ее прекрасное лико. Когда музыка стала протяжней, внимание на себя перевела Кузнецова, которая вытерла о своё лицо заранее испачканные чёрной пастелью руки. В один момент карандаш просто подхватил ее за талию, поднимая, а она сделала совершенно испуганное лицо. Отпустив руки с талии, она, казалось, потеряла опору и полетела вниз, но карандаш успел схватить ее за предплечья, сделав выпад на правую ногу. Теперь чёрные пятна были не только на лице, но и белой водолазке Кузнецовой. Карандаш губил ластик… Увидев во, что она превратилась, Гоша дернул девушку на себя, оставляя на запястье ярко-синий след. Клякса… Попытавшись взяться вновь, он испачкал ее еще сильнее, а ластик в лице Алины, переставший быть похожим на самого себя, просто рухнул наземь без движений. Кто-то из третьекурсников даже не сдержался, и в секундной тишине пронеслось громкое «вау». Мастер одобрительно покачал головой. — Очень хорошо! — улыбнулся мужчина. — Только, Коля, ощущение было, что ты слегка боялся к ней прикасаться. Ты должен выражать уверенность не только в одиночку, но и с партнёршей. Полного погружения в то, что ты совсем уж не очень приятный предмет не было. — Конечно боялся! Меня Макарчук и так пообещал чем-нибудь придушить за то, что я в их этюд влез! — жаловался Коля. Алина все так же лежала на полу. — А задумка изначально какая была? — поинтересовался мастер. — Я — ластик, — показал на себя Гоша. — Алина — заносчивый карандаш, всячески портящий жизнь бедному ластику, но из-за него! — их диалог был похож на ссору детсадовцев. — Ну все-все, не горячись. Возьмёте это как следующий этюд, — сглаживал ситуацию мастер. — Алина, молодец, можешь идти отмываться, — ее действительно как будто в земле изваляли. — Коляся, — обратилась девушка к своему другу в уменьшительно-ласкательной форме и протянула руку. Поняв просьбу без слов он дернул её, дабы та встала. Кость громко хрустнула. — Руку выдергивать было необязательно, — предательски взглянула она на Юрченко и вышла из мастерской. — Алина Кузнецова… — протянула Настя Гордыманова. — Что-то знакомое. — Фигуристка.