Мы встретились в октябре

«Я так не люблю тебя, я так не люблю тебя, 
Я так не люблю тебя, 
я люблю тебя как-то не так»

Горошко не понимал, почему он все еще видится с Алисой. Почему он просто не может кинуть её в «бан» и забыть? Почему все это в конечном итоге приходит к воспоминаниям о временах, когда они встречались, когда у них все было хорошо? Почему его терзает чувство вины? Столько вопросов… а ответов ноль. В голове всплывает мамино: «потому», которым она отвечала на многие вопросы сына. Ну, а что отвечать ребенку, который в сотый раз спрашивает, почему трава зеленая? Он все равно не поймет, что такое хлорофилл и для чего он нужен. — Привет, — Алиса тепло улыбнулась и потянулась к парню, чтобы обнять его. Горошко нехотя ответил на этот жест. Он был уставшим, от того раздраженным. В университете завал, на улице холод и мрак, да еще и Астахова вытащила его из теплой общаги. — Привет, — слегка раздраженно выплюнул тот, отстраняясь. — Как учеба? — беззаботно спросила Астахова, беря того за руку. Они двинулись по улице. — Нормально, — сухая и сладкая ложь, которая, конечно же, успокоит такую наивную, носящую розовые очки, девушку. — У меня тоже! Скоро практика в архивах начнется, — и Алиса снова начала рассказывать про учебу и свою будущую профессию — архивариус. Горошко уже миллионы раз слышал об этом и, казалось, мог написать диплом. Замершая Астахова предложила зайти в какую-то кофейню, которая по счастливой случайности оказалась рядом. Место незаурядное, но находилось на оживленной улице, поэтому пользовалось достаточной популярностью. Заведение встретило их звоном колокольчика и, кажется, уже въевшимся во все диванчики и столы запахом кофе. Горошко пришлось приобнять Алису, дабы втиснуться в двери. Молодая девушка лет двадцати что-то делала за кассой, пока её напарница наполняла раздатчик для стаканов. Они о чем-то разговаривали, но суть разговора за несчастные пару секунд понять было невозможно. Блондинка даже не подняла взгляда, тупо тыкая на экран: — Добрый вечер, будете что-то конкретное или подсказать? — Я буду классический латте, — тут же отреагировала Астахова. Бариста спросила что-то про сиропы и подняла взгляд, указывая рукой на массивные баночки со сладким топпингом. Горошко определенно её где-то видел. Вот только где…? — Прошу прощения, а вы же в РГИСИ учитесь, да? — решил попытать свою удачу парень. — У какого мастера? — Извините, нам запрещено, — конечно же, нет. Просто рассказывать что-то левому парню пришедшему со своей девушкой — странно. — Ого, ты его знаешь? — напала на сменщицу Света. — Впервые вижу. — А он, кажется, знает тебя, — Кузнецова неоднозначно повела плечами. — Ну, он про РГИСИ говорил, может быть тоже учится там. — Как он тебе? — невпопад спросила та. — Мы что, в «50 оттенков серого»? Обычный. Еще и с девушкой, вон. — Ну, девушка не стенка — подвинется, — сделала максимально странный вывод Света. — А рот не «Sunlight» — закроется. Обычный… такой уж он и обычный? Настолько обычный, что, фактически, стал причиной возвращения на лед, о котором, Кузнецова пока нисколько не жалеет. kuznetsova.al На самом деле, я очень отвыкла от того, что про меня пишут: хорошее или плохое, это не важно. Главное, пишут. Помню свой восторг от этого, когда я только вышла из юниоров. Это казалось чем-то нереальным, фантастичным. Тем, что явно не может происходить со мной. Но это происходило и происходит. Я действительно вернулась к тренировкам к Алексею Николаевичу Мишину и надеюсь увидеться с вами в следующем сезоне. Я благодарю за такую волну поддержки. Я все вижу и все читаю. Спасибо! Написала девушка на своей странице, прикрепив фото с Женей Семененко. Ей нравились абсолютно все тренировки, несмотря на то, что все жутко болело. При первых выходах на лед после выполнения любого прыжка или вращения, она еще около пяти минут тупо сидела на холодной поверхности, которая начинала подтаивать и оставляла мокрые пятна на одежде, потому что вестибулярный аппарат отвык от таких приколов и не желал принимать их. — Аксель, бильман, дорожка, — повторяла себе под нос Кузнецова, набирая скорость для прыжка. Проскользив какое-то время на правой ноге, она сделала выпад и переступила на левую ногу, одновременно приседая на ней, а после выпрыгнула вверх. Она сгруппировалась, но поздно поняла, что та, чужая дорожка, в которую она въехала потому, что кто-то въехал в её, находится катастрофически близко к борту. Единственное, что пронеслось у нее в голове: «Сейчас будет больно.» Она была права. Выехать из прыжка не удалось, она просто плюхнулась на попу, зацепив головой борт. Звук был такой, будто только что в помещении взорвали петарду. Туктамышева вышла из вращения и начала оглядываться, ища источник столько громкого шума. Завидев валяющуюся на льду подругу, она тут же полетела в её сторону. Дети, вместе с которыми они занимались по утрам, разъехались подальше, испугавшись непонятно чего. — Ты как? Нормально? — тренеры, которые оставили подопечных буквально на минуту, тут же тоже подлетели к ограждению. Алина не торопилась вставать. — Ого, тут трещина! — воскликнула Лиза, трогая ногтем образовавшуюся «молнию» на пластике. Прелестно! Пробить головой защитный борт — это еще умудриться надо. — Кузнецова, тебе так нравится падать? — любимая фраза Алексея Николаевича, которую он говорил ей чаще, чем названия элементов. Однажды на интервью тренер обронил фразу о том, что Алина — тот самый тип спортсменов, которые летают вниз каждую тренировку и набивают синяки во всех возможных и невозможных местах, а на соревнованиях выкладываются по полной, не давая слабины. Так оно и было. — Голову не разбила? — решила уточнить Татьяна Николаевна, выезжая на лед. Пощупав голову и, на всякий случай, посмотрев после на пальцы, она отрицательно помотала головой, вставая. — Пойдем-ка до медпункта, — женщина взяла её под руку, выводя с ледовой арены. Пузырь для льда, приложенный к правой части головы, на которую пришелся удар, плохо справлялся со своей задачей. Если только главной задачей не была полная заморозка головы и мозга в ней. — Жить будешь, — сделала заключение спортивный врач. — На сегодня твоя тренировка окончена. Езжай домой, отдохни, — Кузнецова удрученно вздохнула, ведь ей предстояло ехать на учебу, где сначала она будет кувыркаться, а потом страдать. Классика учебы в ВУЗе. Так и получай высшее образование. Сценическое движение прошло бы хорошо, не будь там упражнение, подразумевавшее кувырок через стол. Отбитых частей тела на сегодня было предостаточно, хотя преподаватель по данной дисциплине так не считал. Как говорится: тяжела и неказиста жизнь будущего театрального артиста. Нескладно, зато правда. Теперь всей группой придется брать талоны к ортопеду-травматологу и ждать приема до седин. Это все еще типичный вторник студента-театрала. Вторник. Вторник… День показа очередного этюда. В этот раз снова наблюдения за животными. — Пингвины? — чисто наобум предложил Гоша, когда они в очередной раз созвонились по «Skype», чтобы решить что-то на счет их «номера». Просмотрев кучу видео про этих морских птиц, они абсолютно точно решили, что они пингвины. Почему решили? Потому что актер должен проживать роль, а не играть! Это из разряда выявления проблемы у пингвина. — И какая проблема у него может быть? Он даже не в России живет, — возмущался Макарчук, перечеркивая очередной неудавшийся вариант. — Давай без обесценивания, — она отхлебнула кофе из чашки, на которой был изображен кот в банке и надпись: «не понимаю — как хозяин в БАНКЕ еще и работает». — У них тоже полно проблем, как и у тебя. — Только вряд ли они сейчас думают о людских проблемах, сидят себе и потомство высиживают, думая о своем, пингвиньем… — Точно! Потомство! И теперь они играли дерущихся пингвинов, один из которых, в лице Георгия, высиживал яйцо. Натянув и задрав черные футболки поверх белых, они нацепили на лицо чёрно-жёлтые конусы и стали точной копией пингвинов. Пингвин вида «РГИСИ». Вместо яйца они взяли обычный надувной шарик белого цвета. Ну не гениально ли? Главной ошибкой было выйти попить до показа. — Емае, — удивился Рома. Кажется точкой его «спавна» были любые места, в которые приходили первокурсники. Комплекс что ли… — Грустный ты клоун, какой-то. — Я пингвин! — Макарчук деловито натянул конус на нос. — И где твоя самка? — а вот и второй братец из ларца — Горошко. — Гоша, — из-за двери мастерской вышла блондинка и кивнула Сереже, здороваясь. — Такого размера тебе пойдет? — имела ввиду она надутый шарик. — Ага, — тот допил до дна и зачем-то смяв стаканчик, выкинул его. — Гениальный дуэт снова вместе, мило, — не упустил возможности съехидничать Юдин. — Какая встреча, Ромочка! Жаль, что нам пора… — девушка взяла однокурсника под руку и, легко махнув ручкой в сторону третьекурсников, запихала Гошу в мастерскую. — Запишите это гениальное выступление! — единственное, что успел крикнуть в след тот. Гоша-пингвин сидит на воздушном шаре, пока пингвин Алина ходит вокруг него и кричит. То, что делает сие произведение искусством — маленькие шажки вразвалку, точно такие же, как и у этих морских птиц. Кузнецова громко кричит в ухо Макарчуку, и тот неподдельно вздрагивает, медленно поднимаясь зажав в ногах «яйцо». Они оба начинают неистово кричать, ударяясь животами и мотая руками в разные стороны. Напоследок Алина ударяет своим «клювом» прямо в лоб Гоше. Это не входило в их импровизированный сценарий состоящий из: «Агрх!» Все-таки они слишком гениальны…