Тренер, подавший Алине кофту, ободряюще похлопал её по плечу. Только что, пока она ехала к калитке, она готова была разрыдаться, но теперь, казалось, отпустило.
— Понравилось? — поинтересовался Алексей Николаевич.
— Я не успела понять, понравилось мне или нет, — слегка сбившиеся дыхание притормаживало речь. Кузнецова обернулась и увидела камеру, что её снимала. — Ой, — Алина смущенно улыбнулась и растерянно помахала. Конечно же, ей понравилось. По-другому и быть не может. Ощущение чего-то родного, но такого забытого… потрясающе, в общем. Тренер шепчет что-то о раздевалке, журналистах и цветах, но для девушки все смешивается в одну целую кучу.
Объявляют следующую фигуристку и зал снова взрывается. Страшно. Все-таки от всего отвыкаешь. И как она в будущем будет играть на сцене? Хотя до этого будущего еще дожить надо.
Дожить и не отчислиться. Как-то часто она начала задумываться об этом. Может быть, стоит бросить все здесь и укатить в Германию? Продолжать рисовать комиксы, арты на заказ, пройти какие-нибудь курсы и устраивать выставки… Только вот не всегда это дело прибыльно. Творческий кризис и нехватку спроса никто не отменял, а бросаться из крайности в крайность, продавая квартиру и кидая семью, как её отец, Алине не особо хочется.
По пути в раздевалку в голове прорисовывается план. Сейчас она переоденется, дождется остальных и они вместе пойдут поздравлять Татьяну Анатольевну. Все это рушится, когда сзади окликают.
— Алина, подождите пожалуйста! — фигуристка оборачивается. Какая-то девушка бежит по плохо освещенному коридору, чуть ли не раскидывая бумаги, находящиеся у неё в руках.
— Да?
— Я журналистка телеканала «Матч» и я бы хотела взять небольшое интервью, если позволите. — О, ну, конечно.
— Эм, я... — девушка стала нервно оглядываться по сторонам, но это было бесполезно. В коридоре она была одна. — Ладно, — она слишком давно не давала интервью, поэтому сейчас это все ощущается максимально непривычно. Будто бы пригласили человека с улицы, чтобы поговорить с ним на тему, в которой он совсем не смыслит.
— О, замечательно! — обрадовалась журналистка, будто бы ожидая совершенно иной ответ. Хотя, учитывая скрытный образ жизни, который Кузнецова вела все это время — неудивительно.
Девушка напротив настраивает диктофон, а Алина молится всем богам, чтобы не было вопросов про мать. Шторм утих, но это не значит, что распогодилось. Где-то в глубине все еще моросил назойливый, проникающий в самую глубь, дождик.
— Только без личных вопросов. Я не буду отвечать, — она замялась. — На вопросы про мать.
— Без проблем, — по лицу журналистки было видно, что она слегка разочаровалась. Ну, конечно, каждый бежит за сенсацией. Только чего они ждут? Рассказ о том как она страдала? О том, как она долго взвешивала все «за» и «против», размышляя над возвращением? А ей, в принципе, и нечего рассказывать. — Все. Еще раз хочу поблагодарить вас за то, что согласились на интервью. Все это время, пока у вас была пауза в спортивной карьере, вас очень редко можно было поймать не только в жизни, но и в социальных сетях. Чем вы занимались все это время? —
Пыталась жить? Как жаль, что этот ответ не подходит.
— Я достаточно много переезжала и первым, так скажем, пристанищем стал небольшой городок в Штатах — Хартфорд. Там я вообще практически не выходила из дома, потому что, — ей становилось все сложнее говорить. — Смена страны, языка… это тяжело, а в том состоянии, в котором я была, я вообще не хотела вникать во все. Сначала большую часть времени я просто сидела дома и втыкала в стену, потом у меня появились друзья, которые изредка могли вытащить меня «в свет», — фигуристка говорила это так, будто помнила все до мельчайших подробностей, а на деле в голове вся картина была будто в сонной дымке. Что-то из событий того года с легкостью могло ей присниться, потому что она действительно много спала, но ей теперь вряд ли удастся об этом узнать. — В какой-то момент мой отец-художник притащил домой графический планшет и я начала рисовать.
— Рисовать? Что именно ты рисовала? — ух ты, как они быстро перешли на неформальное общение.
— Просто Арты, обложки для альбомов на заказ, нарисовала целую линейку комиксов.
— Те самые комиксы, выпуском которых сейчас занимается твой отец заграницей, так? О чем они? — с каждой минутой это интервью все больше походило на допрос.
— Сюжет? — Алина искренне не поняла вопроса. — Маленькая Хон является воплощением меня, вас и всех остальных людей. В каждом новом томе — новая история, где Хон перевоплощается в нового животного, но неизменным всегда остаётся одно — ее личность. Она Хон, маленькая и бесстрашная, в каком обличье бы не была и с какими бы трудностями не сталкивалась. Она это она. Даже её имя в переводе со шведского означает «она», — как же Кузнецова скучает по дождливым весенним вечерам, когда сидела перед открытым окном и кропотливо вырисовывала линии, ругаясь каждый раз, когда какая-нибудь непокорная капля дождя падала на стол. — Рисования и мои друзья, с которыми я там познакомилась, очень сильно помогли мне не застревать надолго в своем вакууме.
— Это правда очень здорово! — журналистка улыбнулась, но Алине показалось, что было в этом что-то фальшивое. — Когда ты впервые встала на лёд после перерыва? — девушка старалась упорно избегать некоторые слова, когда заглядывала в свою записную книжку.
— Совсем недавно, кажется, в середине января. Это был общественный каток на Елагином. А на лёд в «Юбилейном» я вернулась в начале этого месяца.
— Ого, и сразу начали подготовку к шоу? — ну, конечно, они поставили эту программу за четыре дня до, и Алина была уверена, что точно провалится, ибо это был самый большой риск, на который Мишин с радостью пошёл.
— Да, — соврала блондинка, ибо общественности явно не нужно знать эту историю.
— Сегодня мы увидели не так много прыжков, как идёт восстановление техники?
— Медленно и болезненно, как и в любом деле. Не будет такого, что ты придешь через много лет и сделаешь идеальный тройной аксель, сыграешь лучшую арию или нарисуешь шедевр. Нет, ты будешь точечно прорабатывать все, снова изучая от «а» до «я». Я прыгаю. Стабильно, но не так как раньше, пока это все, что я могу сказать,— она пожала плечами.
— Ну и последний вопрос: увидим ли мы вас в следующем сезоне? — ох уж эти скачки.
— Трудно загадывать, теперь я знаю как быстро все может перевернуться. Хочется, конечно. Думаю, совместными усилиями, моими и тренерского штаба, мы добьёмся нужных результатов и представим их на соревнованиях, — это закончилось. Ей больше не нужно судорожно собирать слова по всей черепной коробке, можно выдохнуть.
— Все! Спасибо большое, что согласились на такое небольшое интервью, с удовольствием будем наблюдать за вашими новыми успехами, — Алина кивнула и убежала в раздевалку, где ее уже ждала Лиза.
— Ты чего так долго? — она уже переоделась и спокойно сидела в раздевалке, ожидая.
— Меня журналистка «Матч» выловила, пришлось отвечать.
— Ого, с первым интервью, получается? А вообще, — Туктамышева встал и взяла подругу за плечо. — Если ты не хочешь, ты не обязана. Отказ не сделает тебя плохим человеком, помнишь?
— Ага, — она легко скинула руку подруги и начала снимать купальник. Дверь в раздевалку открылась и внутрь прошла ещё одна запыхавшаяся фигуристка, в ней Кузнецова легко узнала действующую чемпионку — Евгению Медведеву. Они часто пресекались на юниорских, а после и на чемпионате России, после которого Евгения вместо Алины поехала на Чемпионат Европы в Братиславу.
— Привет,— радостно махнула Лиза, ведь до этого вообще не было времени поздороваться. Все в делах и нервах.
— Привет! — брюнетка скинула кофту и только сейчас заметила полуголую Кузнецову, которая уже натягивала джинсы. — Алина? — девушка удивленно захлопала глазами. Кажется, она действительно рада ее видеть.
— Привет, — слегка смущенно кивнула та. А как по-другому, если их встреча состоялась именно в тот момент, когда она стоит в одних штанах и бюстгальтере?
— Ты выступала? — получив несмелый кивок, она тут же защебетала. — Как жаль, что я не видела! Вообще, не думала, что ты будешь на шоу, вроде совсем недавно только узнали, что возвращаешься, а уже тут! — Алине даже неловко как-то стало. — А вы надолго в Москве?
— Сегодня вечером уезжаем.
— Жаль, может, тогда обменяемся телефонами? — Алина уже оделась и потянулась к сумке.
— Да, давай, — она достала смартфон и дала его в руки Медведевой, чтобы та записала свой номер, Женя, в свою очередь, сделала точно так же.
— Теперь сможем хотя бы переписываться иногда, а то от тебя вообще ни слуху ни духу, Лиза иногда рассказывала что-то, но всегда интересней узнать из первых уст! — когда в раздевалке начало скапливаться все больше и больше народа, Алина вышла. Лучше посидеть на корточках в тихом коридоре, чем на полу в шумной раздевалке.
— Девочки готовы? — поинтересовалась Татьяна Николаевна, а Алина лишь пожала плечами.
— Лиза точно да, про остальных не знаю.
— Ясно, — и женщина открыла дверь входя в небольшое пространство, занятое толпой фигуристок. Девушки с не особой охотой покидали раздевалку, их явно отвлекли от какого-то интересного разговора. Нести и дарить букет предоставили Алине, так как подумали, что возвращение на лед и так будет хорошим подарком для уважаемого тренера, которая когда-то поверила в потенциал маленькой белокурой девчонки.
Женщина еще сидела на трибунах, обсуждая что-то с Ильей Авербухом.
— Здравствуйте, Татьяна Анатольевна, мы хотим от всего нашего коллектива поздравить вас с днём рождения, — дальше продолжили ребята, ведь если бы все говорила она одна, то выглядело бы это не очень.
— Желаем вам много здоровья и счастья!
— Много сил и терпения!
— Спасибо за Ваш труд и умение быть не только наставником, но другом для Ваших учеников, — после этих слов Кузнецова вручила ей большой букет цветов.
— Спасибо! Спасибо, ребята! — женщина поднялась и по очереди обняла спортсменов. — Вы все замечательно выступили! А тебя, Алина, было приятно удивлена видеть, не думала, что ты так скоро выступишь перед публикой, — она, если честно, тоже. — Совсем недавно только с Алексеем Николаевичем про тебя говорили.
— Правда?
— Да, обсуждали, когда же ты все-таки созреешь, — данная фраза слегка резанула по живому, ведь она сотню раз хотела вернуться, но понимала, что самостоятельно этого сделать не сможет. Это как потрогать раскаленный утюг, зная, что обожжешься. — Твой тренер был прав, что тебя нужно подтолкнуть, в какой-то мере вынудить. Не зря же вы столько лет работали рука об руку, — Татьяна Анатольевна улыбнулась и еще раз обняла Кузнецову.
***
Алина ненавидит поезда. Особенно плацкартные вагоны, когда все друг за другом наблюдают, храпят и едят лапшу, которая ароматизированна настолько сильно, что в один момент их запахи совмещаются и вагон поезда превращается в газовую камеру. Про кондиционер, вечно дующий в спину, независимо от того где ты сидишь, вообще думать не хотелось, благо, сейчас они с ребятами ехали в уютном купе и готовились ко сну. Те о чем-то спорили, но Алина не вникала, она вела переписку с Юдиным. Тот уверял её, что встретит, потому что на машине всё же удобнее и быстрее, а она уверяла, что не стоит так напрягаться, ведь она вызовет такси. Дискуссия закончилась на том, что у Кузнецовой попросту пропал интернет.
Сон не шел совершенно, поэтому она вышла в тамбур, было холодно. На улице было темно, поэтому ни о каком разглядывании пейзажей за окном речи и быть не могло, тем более в тамбуре горел свет, поэтому единственное, что ей оставалось, это тупо пялить на свое отражении в темном окне. Уставшая. Этот день выжал из нее все соки. Будто снова попала в старшую школу в Хартфорде, где к ней было столько же внимания, сколько сегодня.
Интересно, как там сейчас ребята, с которыми она общалась, живя в Коннектикуте?
***
Солнечный свет не очень-то и радовал девушку, ей по душе Питер, такой прекрасный, родной и хмурый. Сейчас такой погоды очень не хватало, возможно потому, что тогда было бы гораздо проще себя жалеть.
Зайдя в здание, её окутала суматоха, все как в американском сериале. Она прошла вдоль ряда шкафчиков, пытаясь вспомнить какой теперь ее. Тринадцатый? Тридцатый? Трехсотый? Вряд ли, конечно, в этой школе было столько шкафчиков, но все же.
— Привет, — раздалось над ухом на чисто английском. Блондинка обернулась. Перед ней стоял высокий парень — шатен.
— При-и-ивет, — в её английском чувствовался акцент, которого она безумно стеснялась.
— Ты новенькая? Откуда ты? — его речь была такой быстрой, что даже самые простые предложения она переводила достаточное время.
— Да, я из России. Из Санкт-Петербурга.
— Воу, — не ожидал парень, а после начал говорить медленнее. — Я Лука Трибиани, а ты?
— Я Алина Кузнецова, — этот контраст имен тоже доставил ей дискомфорт. Она точно не в своей тарелке.
— Алина Куз…— он попытался выговорить её фамилию около трех раз, но все попытки были безуспешны. — Чего?
— Просто Алина, — махнула рукой та и оглянулась на шкафчики.
— Уже нашла свой? Какой номер? — снова встрял парень, прерывая поток мыслей. И чего он привязался?
— Нет, я не помню номер…— честно призналась Кузнецова. — Отец говорил что-то, но я прослушала.
— Тогда тебе стоит пойти к завучу к которому ты прикреплена, ты знаешь как его зовут? — девушка отрицательно покачала головой. — Тогда пойдем, я проведу тебя к их кабинету, — шли молча, что не могло не радовать. Лука сам постучал в кабинет и объяснил сидящему там человеку ситуацию, он набрал чей-то номер и через пару минут на пороге появился еще один мужчина.
— Здравствуй, Алина, верно? — он доброжелательно улыбнулся.
— Здравствуйте,— школьница явно не разделяла его оптимизма.
—Я Томас Рейс и ты, как ученица, будешь прикреплена ко мне. Это значит, что по какому-либо вопросу ты можешь обратиться ко мне, хорошо?
— Да, мистер Рейс, — она быстро уловила, мужчина снова лучезарно улыбнулся.
— Смотри, — он достал папку и показал её девушке. — Тут твое расписание с номерами кабинетов и именами преподавателей, номер шкафчика и другая информация, которая поможет тебе ориентироваться в ближайшее время.
— Спасибо, — вот это забота! В её школе бы начался квест: «найди кабинет и не накликай на себя гнев информатички».
Выйдя из кабинета, она открыла папку и начала внимательно читать.
— Вау, круто мистер Рейс запарился, все для тебя подготовил! — У Алины чуть сердце в пятки не ушло. Это все еще был Лука, который по непонятным ей причинам ждал её около кабинета.
— Лука, что тебе нужно? — слегка враждебно ответила та, а парень замялся. — Прости, не хотела тебя обидеть, просто интересно.
— Ты такая грустная и потерянная стояла, вот я и подумал, что тебе нужны друзья… — он что-то совсем поник. — Если ты не хочешь со мной общаться, то хорошо, я пойду.
— Нет, стой, извини. Я не хотела… просто все такое новое, мне тяжело.
— Я понимаю, все нормально. Иди на биологию, она в 3А, учитель не любит когда опаздывают, — и все же она его задела.
Биология Алине и на русском не очень хорошо давалось, а теперь вообще никак, будто пришла на уроки эльфийского. Мрак. Девушка очень надеялась, что её новый знакомый появится, ибо общение с новыми одноклассниками у нее не пошло, хотя не особо и пыталась. Зайдя в кабинет английского, она выдохнула, Лука сидел на первой парте и о чем-то общался с каким-то парнем. Завидев Алину, прошедшую мимо, он окликнул:
— Алина, подожди, — девушка развернулась. — Это Зейн Диас.
— Привет, — он протянул руку и Алина нехотя пожала её.
— А это Валенсия Торрес, наша подруга, — продолжил Трибиани. — Еще есть Грета Мартин, но у нее сейчас углубленный курс химии, — зачем-то пояснил он.
— Понятно. Я Алина, просто Алина.
— Хорошо, просто Алина, — усмехнулся Диас, а Кузнецова, закатив глаза прошла на единственное свободное место за четвертой партой.
Удивительно, но на уроке английского ребята проходили и обсуждали книги. Сейчас речь шла «О мышках и людях» Джона Стейнбека. По правде говоря, данной книги она не знала, услышала название и все.
— К следующему уроку вам нужно будет написать book report на эту книгу, Алина, тебе пока просто прочитать, — девушке хотелось сквозь землю провалиться, потому что сейчас все снова смотрели на нее. Даже Лука обернулся и помахал ей лапкой игрушечного ленивца. Позор.
В обеденный перерыв она вместе с новыми знакомыми вышла во двор школы, где познакомилась с той самой Гретой Мартин, углубленно изучающей химию. Ребята душевно болтали, а она ковыряла вилкой свой обед. Конечно, он был гораздо лучше, чем в старой школе, но есть не хотелось. Хотелось домой, желательно в Питер, но пока неопределенный срок ей придется мотать здесь и от этого становилось только грустнее.
***
Они скрасили её серые школьные будни своими шутками и приколами, научили её заново жить и улыбаться, потому что она не могла. Как это: улыбаться, когда твоей мамы больше нет? Есть. Она всегда глубоко в душе каждого, двигает вперед и помогает преодолеть любые трудности.
Зейн и Валенсия уломали и покрасили её в платиновый блонд, с которым она по сей день не может расстаться, Грета обучила макияжу, а Лука всячески поддерживал её и комиксы, которые она выпускала. Они сделали эти полгода одним из самых ярких воспоминаний в её жизни. Она обязательно должна написать им, как только вернется в Питер.
