Мы встретились в октябре

Поезд прибывал на Ленинградский вокзал около девяти утра. Пасмурно. Зима пока не собиралась передавать свои полномочия приближающейся весне. Ну и пусть, Алине как-то без разницы, при какой погоде она будет торчать в университете. Интересно, успеет ли она на вторую пару? История русского языка и культура речи, конечно, не самый важный предмет, но посещаемость никто не отменял. А вдруг, все-таки, повезет и кто-то из преподавателей рассщедрится на автоматы? Поезд тормозил, но все еще ехал вдоль длинной платформы, плечо жутко резала сумка с коньками, а голова гудела. «Чух-чух», это, конечно, прекрасно, но явно не в её случае. Проезжая мимо одного из столбов, Алина четко заметила Юдина. И еще кого-то, но рассмотреть не получилось, ибо выходящая из купе женщина, которая, кажется, взяла с собой весь свой дом, начала толкаться и ломиться ближе к выходу. Видимо, именно про нее писал Маршак в одном из своих стихов. Правда она была без собачонки, но самостоятельно отлично справлялась со всеми ее функциями. Особенно хорошо у нее получалось тяфкать на всех. Сумка с коньками неприятно врезалась в плечо, было жарко. Гораздо рациональнее было бы спокойно посидеть все это время в купе, но остальные так не считали. Поезд же, конечно, остановится на долю секунды, а те кто не успел выпрыгнуть, поедут под Архангельск. Все так и будет. Прямо как с самолетом. Выйдя на улицу, она наконец вдохнула свежего воздуха. Настроение немного улучшилось. Повертев головой, девушка заметила, что к ним направляются Рома и… Горошко? Тот самый второй человек, которого Алина не смогла разглядеть, был Серёжа? Настолько они в универ ходить не любят? Ужас. — Вот, — Кузнецова вытащила какой-то целлофановый пакет из рюкзака и всучила Туктамышевой. — Я в «Юбилейный» притащу, как постираю, — ещё в поезде девушки договорились, что Алина отдаст купальник Лизе, чтобы та нормально его постирала, ведь общажные стиральные машины имеют свойство не стирать, а портить вещи. — Привет, Кузя, — послышалось где-то над Алининой головой. Это был Рома. — Ой, это же тот твой… — Кузнецова не дала подруге закончить, ведь совершенно не знала какое у этого будет продолжение. — Нет, не мой. —Эй, я умею разговаривать! — Он старался шутить, но явно был не в духе. Это чувствовалось практически сразу. Не было детской веселости в голосе, только вселенская усталость. — И тебе, Лизонька, привет. — Привет, ребят, — успела вставить Кузнецова и развернулась к тренерам. — Я пойду, мне просто в университет надо. Вечером приду. — Да не надо, — махнул рукой Мишин. — Отдыхай, — естественно, отдыхать она и не думала. В планах был университет с огромным количеством времени в движении, а ближе к вечеру она хотела предложить Кате пойти с ней в их излюбленный спортивный зал. Плотный график, время на отдых будет примерно… на том свете. Они садятся в машину, Алина вновь на переднем сиденье. Это внеглассное правило Роминой машины — Кузнецова всегда впереди, не считая некоторых ситуаций, когда она по своей инициативе плюхается назад. Обычно это происходит, когда с ними ездит Королёва, а что у неё за сдвиг, связанный с этим, знает только этот сладкий дуэт попугайчиков-неразлучников. — Ну и как оно? — поинтересовался Юдин, выруливая одной рукой. — Непривычно, а вам настолько не хотелось в универ идти? — перевела тему Алина. — Там экономика, мы все равно ничего не понимаем, — отозвался Серёжа. — Все эти ценовые эластичности и прочее слишком сложные для наших тонко чувствующих натур. — А по-моему кто-то просто ленивый и не хочет разобраться в этом. — Слышал, Рома? Ты лентяй, — и зачем она это сказала? Снова придётся выслушивать разборки этого детсада. — Сам такой, я, между прочим, поехал по делу, а ты — за компанию. Делай выводы, — Юдин вздохнул. — Делай выводы, бе-бе-бе, — передразнил Серёжа нарочито писклявым голосом. — Вам десять или все-таки за двадцать? Что за детский сад, — Кузнецова закрыла глаза, откидываясь на сидении. Она не выспалась. В поезде невозможно нормально поспать, а вечное «чух-чух» только действует на нервы, а не убаюкивает. Лучше сна в родной кровати вряд ли что-то найдется, особенно, если это кровать в их старой квартире на Пушкинской, где они жили счастливой и полной семьей. Кажется, именно после переезда оттуда она больше никогда и не высыпалась. — На пары пойдешь? — Конечно, ведь единственная веская причина на них не идти — смерть. — Как видишь, нет, — Рома пожал плечами. — Завидую твоему оптимизму и желанию ходить на учебу, — Кузнецова криво усмехнулась. Юдин просто не знает о ночных откровениях под сигаретку и том, что она вообще-то и не видит себя актрисой. Просто ходит туда, потому что надо. Потому, что если не будет ходить — наругают и отчислят. Как она после этого перед батенькой будет отчитываться? «Пап, у меня все отлично, меня отчислили, мне негде жить, но я продолжаю искать себя, как ты и учил!» — наверное, это не совсем то, что хочет услышать родитель от единственного ребенка, на которого, вероятно, ставил. Пока у Алины получалось только разочаровывать, даже если и отец так не считал. Серёжа грустно поглядывал на задумавшуюся Алину, примерно понимая о чем она думает. Хотя думать она могла, на самом деле, о чем угодно. — Вылезай, — скомандовал Юдин, как только они подъехали ко входу в общагу. — Вещи занесем. — на непонимающий взгляд девушки он добавил: — Припарковаться нормально надо, — Кузнецова одарила его самым скептическим взглядом из своего арсенала и вышла из машины. В воздухе повисло напряжение. Юдин что-то хотел сказать, но пока просто петлял по району в поиске выгодного места. Дверь захлопнулась, машина издала звук, оповещающий, о том, что она закрыта. Рома достал пачку сигарет и молча протянул одну из них другу, Сережа не возражал. Стоя неподалеку от общаги, Рома резко выпалил: — Она тебе нравится? — вопрос в лоб. Кажется, что юлить не получиться. — Кто? — занавес. Это самое тупое, что он мог спросить. — Ты прекрасно понял, о ком я, — рыжеволосый затянулся. — Не прикидывайся гофрированным шлангом. — Ну… — Горошко не знал, что ответить. Алина абсолютно точно ему симпатизировала, но признаться в этом кому-то… пусть даже лучшему другу, стоит ли? — Да, — прозвучало это не особо уверенно, поэтому Рома слегка хохотнул. — И поэтому ты все ещё общаешься с Алисой, так? — Серёже не нравилось, в какое русло заходил диалог. — Причём тут это? — При том, что ты пытаешься усидеть на двух стульях сразу. Вот только один из них — старый табурет, к которому ты вроде как привык, да и выкинуть как-то жалко, ведь он периодически пригождается, а второй — дорогое компьютерное кресло, за которым хочется проводить все своё свободное время. И ты, получается, сидишь жопой на втором, а ножки у тебя, все равно, лежат на первом, смыкаешь? — весь его метафоризм был до боли прост. Алиса — прошлое, к которому Горошко привык, а Алина — настоящее и, возможно, будущее. — Тебе удобно, что Астахова крутится вокруг тебя. Нет, не так. Тебе нравится внимание, даже если проявляется оно в таком ключе. — Говори прямо: к чему этот разговор? — Действуй, или это буду делать я, — он зло бросил недокуренную сигарету в урну, даже не затушив, и быстрым шагом отправился в сторону общежития. «Или это буду делать я» — эта фраза металась по черепной коробке, пока не попала в нужный отсек и до Горошко дошло… Сигарета полетела на асфальт и была быстро затоптана кроссовкой, Серёжа рванул в сторону удалявшейся фигуры. — Подожди, тебе нравится Алина? — он схватил парня под руку, останавливая. — А кому она может не нравиться? — Рома смотрел на друга с вызовом, мол, что ты мне сделаешь? У Горошко аж дыхание перехватило. Его лучшему другу нравится их общая подруга, которая нравится ещё и самому Сереже. Не жизнь, а Санта-Барбара. — Ты же говорил, что это в прошлом, что вы как брат и сестра, — состояние третьекурсника переходило из раздражённого в истерическое, и виной этому был парень напротив. — Мои слова тоже в прошлом, — вырвав руку и повыше закинув спортивную сумку Кузнецовой, он снова вошёл в «бегущий» темп ходьбы. Серёжа не понимал, что делать в такой ситуации и оттого злился на друга, у того, видимо, было тоже самое. — У тебя ничего не выйдет, — фраза как из какой-нибудь тупой мелодрамы. Эти слова, кинутые ему в затылок, ударили так, словно ему в спину выпустили десяток пуль. Было бы не так больно, если бы Горошко был не прав. — Ну-ка, поведай, — рыжеволосы истерически хохотнул и подошёл ближе. — Ты упрекаешь меня в том, что я не могу оборвать связи с Астаховой, а сам чуть ли не еженедельно меняешь дам. Чем ты лучше? — тело Ромы напряглось настолько, что он был похож на кота, готового напасть. — Думаешь, она захочет сидеть и вечно думать о том, где ты и с кем? Подобными действиями ты четко показал ей, да и не только ей, своё отношение к девушкам, — как же он был прав, но признавать это слишком унизительно для раздутого эго Юдина. — С чего такая уверенность в том, что у вас, — он сделал акцент на это слово, как бы подчеркивая его. — Все получится? Спишь с ней? — Даже если так? — сказал он быстрее, чем подумал. — Как же я хочу набить тебе морду, жаль, что мы все ещё друзья, — с этими словами он окончательно ушёл вперёд. Алина открыла дверь, пропуская парней в общажную комнату. Кузнецова успела сходить в душ, поэтому на её голове болталось полотенце. Девушка говорила по телефону, поэтому она приложила палец к губам, призывая к тишине. — Я не знаю еще, но в июле можешь точно на меня расчитывать, — девушка полезла в холодильник и достала какую-то кастрюлю. — Будете? — одними губами произнесла Кузнецова и снова поддакнула своему собеседнику. Парни закивали. Это единственное, что их сейчас сплачивало. Прижав телефон плечом, она стала накладывать макароны по тарелкам. — Да, пап, выступление отлично прошло, — при этих словах Рома оживился. — Дай поздороваюсь! — он стал тянуться к телефону. — Тебе тут один обалдуй привет передать хочет, — и девушка отдала телефон, ловко ставя тарелки в микроволновую печь, которую они с Даной купили напополам. — Тимофей Викторович, здравствуйте! Да, это Рома! Алина? Нормально, Алина. В университет ходит, в общежитие возвращается вовремя. Ни с кем не встречается, я слежу за этим, — он покосился на Горошко. Микроволновка запикала и девушка выставила на стол две глубоких миски с макаронами. — Все, давай сюда и есть садись. — Хорошо, мамочка, — он шутил, но лицо было абсолютно серьезным. Алина перекинулась еще парой фраз с отцом и попрощалась. — Чего кислые такие? — девушка сняла полотенце и кинула его на спинку одного из стульев. Открыв шкаф так, чтобы можно было спокойно смотреться в зеркало, находящееся внутри, на дверце, она полезла на верхнюю полку за феном. — Из-за чего поругались уже? — Да так, не можем выбрать какие шины лучше подойдут на мою машину. — Бери те, которые по качеству лучше и все. Чего ругаться? — действительно, чего? Вот только Алина и не поняла, что Юдин имел ввиду совершенно другое. Её и их. Сережа, к слову, тоже не понял данного сравнения, поэтому спокойно продолжал есть, смотря за тем, как Кузнецова тянет удлинитель через всю комнату. — Ждем тебя в машине, — сухо парировал Рома, наблюдая за суетившейся девушкой. Шли молча. — Ладно, брат, я не прав был, — он не оборачивался к Сереже, потому что не хотел смотреть тому в глаза. — И ты меня прости, — Горошко положил ладонь на мужское плечо в ободряющем жесте. — Фигни наговорили друг другу. Никакая девушка не стоит разрушенной дружбы. Даже, если эта девушка — Алина Кузнецова. — Даже, если эта девушка — Алина Кузнецова… — повторил за ним Юдин. Объятия вышли слишком скомканными, слишком неловкими. Будто они виделись во второй раз в своей жизни, а не жили в одной общажной комнате. Казалось, уровень их отношений всегда на шаг впереди всяких парочек. Была бы тут Алина, обязательно отвесила бы пару шуточек насчет их латентности. И пусть, за это они её и любят, хоть и не в том плане, в котором она ожидает. Когда Алина села в машину, ребята уже что-то весело обсуждали. — Помирились? — удивленно спросила она. Спортсменка всегда поражалсь дружбе между парнями. Сначала дуются друг на друга, а через пятнадцать минут уже снова «брат за брата». У нее такое никогда не работало, они с Катей обе не отходчивые, в школьные времена бывали пероиды, когда они месяцами могли не общаться. Такое было ровно до того момента, пока не появлялась ситуация, которую срочно нужно было обсудить. Тогда кому-то приходилось переступать через себя и свою гордость. Ради благой цели! Как говорится: «Не нам судить, но мы обсудим». — Увидимся ещё, — кинула на прощание Алина и улетела на пару. — Ну а теперь рассказывай, что у вас там было.

***

— Катя, что за подстава! — Что? — опешила девушка, мирно сидевшая вместе со своей одногрупницей Диной в холле. Там были и другие третьекурсники, но Алину они мало волновали. — Какие пуанты мы сейчас едем покупать? Меня никто не предупреждал! — Что за шум, а драки нет? — Рома с Сережей, вместе с другими парнями их курса появились как раз вовремя. — Миньонов за пуантами везут, — хохотнула Королёва. — Очень смешно, мне сейчас только ноги на них переломать не хватало. — Ну, твой дебют в фигурном катании вновь состоялся, теперь ждем в балете. — Ром, иди к черту. — Обязательно, но позже.