***
8 июля 2018 год. На негнущихся ногах Кузнецова подходит к зданию и толкает дверь — не поддается. Начинает поколачивать. Кажется, что еще одна маленькая капля и море выйдет из берегов, смыв любую надежду на поступление. Катя сказала сразу: жалостью не возьмешь. Как будто Алина, конечно, собиралась. Она ищет в толпе темную макушку подруги, но, естественно, её тут нет. Вероятнее всего она сидит сейчас в какой-нибудь мастерской, наблюдая за первой пятеркой абитуриентов, полных надежды. А может, мотается туда-сюда с планшетом для листов, в котором огромный список из имен и фамилий, постепенно уменьшающийся, как и шанс Алины поступить. Она еще не нашла нужную аудиторию, а её уже хорошенько потряхивает. Рука непроизвольно сжимает подол белого платья. Они с Королёвой потратили целый день, ходя по магазинам, чтобы выбрать платье, ведь в брюках тебя даже слушать на станут — выставят за двери и до свидания. Кузнецова боязливо оглядывалась по сторонам, пытаясь понять куда ей идти. Катя, конечно, объясняла, даже план в тетрадке рисовала, но Алина забыла. А тетрадь не брала, чтобы не выглядеть совсем жалко. Как будто без нее она выглядит по-другому. Можно было бы позвонить Роме, но последний раз они виделись на похоронах, да и общение складывалось… натянуто. Алина все еще обижена. Рядом пробегает какой-то шибко знакомый парень и девушка окликивает его. — Извини, — блондин оборачивается. — О, Паша? — Привет, — он тоже был удивлен. — Какими судьбами? — Поступать, — слегка натянуто улыбнулась та. — Сочувствую, — Захаров собирался уходить. — Подожди, стой! Где отборочные у Рецептера? — Павел застыл с лицом, на котором читался немой вопрос: «К нему? Серьезно?» — Либо в 33 аудитории, либо в 35. Там написано будет. — А… — На второй и налево. Поблагодарить его она не успела, парниша убежал, поэтому слегка обременено девушка стала подниматься по белоснежной лестнице с резными перилами. Аудиторию видит сразу — около кабинета большое столпотворение людей. Вызывают по какому-то странно составленному списку. Поэтому есть вероятность, что она уже пропустила свою очередь, потому что пришла позже. Остается надеется, что нет. После первой пятерки выносят списки. Алина почти в конце. Жесть. Есть время повторить материал, хотя смысла в этом никакого. От волнения в голове только белый шум. И как она будет рассказывать? С божьей помощью. В худшем случае, возьмёт gap year и попробует на следующий год. Ну или укатит к отцу, поступит в какой-нибудь американский колледж и будет припеваючи рисовать свои дурацкие комиксы. Потом выйдет замуж и нарожает детишек. Отличный план, надежный как швейцарские часы. Правда, вторая часть Алине как-то не по душе. — Кузнецова, Арсеньева, Белоусов, Макарчук, Кудрявцев. Алина выдохнула. Проходя в аудиторию, парень, идущий с ней в одной пятерке, любезно придержал ей дверь. За длинным столом сидела делегация из преподавателей, во главе с седым мужчиной в очках — Владимир Эммануилович Рецептер. Мужчина потер переносицу, приподнимая очки. Он посмотрел уже сотню таких «талантов» и, очевидно, устал. Студенты сидели по краям, потакая просьбам преподавателей. Королёву Алина заметила сразу, та сидела рядом с какой-то женщиной и что-то записывала под диктовку. — Присаживайтесь, — мастер указал рукой на стулья, стоявшие посреди кабинета. Усевшись, Алина заметила его — Рому. Он тоже был там. Неловко. — Кто первый? — он давал шанс самому представить себя, а Кузнецова не глупая девочка, балл за смелость никто не отменял. Ну а еще она всегда живет по принципу: «быстрее отстреляюсь». — Можно? — голос показался слегка севшим, поэтому девушка поспешила тихо прочистить горло. Мужчина явно ожидал, что кто-то из вошедших парней возьмет на себя эту участь, но ошибся. — Конечно — конечно, — Катерина одобрительно улыбнулась, зная, что Алина все равно этого не видит, а вот Юдин напрягся. Будет больно смотреть, если она провалится. — Кузнецова Алина Тимофеевна, восемнадцать лет, город Санкт-Петербург, — она говорит ровно так, как учила Катя. Слово в слово. — Пятнадцать лет занимаюсь фигурным катанием и являюсь мастером спорта. Взяла золото на чемпионате России в 2016 году. Умею играть на фортепиано. Пою, — про последнее она соврала. Петь никогда не умела, но для поступления пришлось подучиться. — Программа…? — и девушка стала перечислять все что выучила: все стихи, басни, прозы и монологи. Удивительно, что она ничего не забыла. Катя одобрительно кивнула, но так, чтобы никто не заметил. Сейчас она была похожа на мамочку, что пришла поддержать своего ребенка на какой-нибудь творческий конкурс. — Начните со стихотворения, на ваш выбор. — Марина Цветаева «Вы счастливы? — Не скажете! Едва ли!..» «Вы счастливы? — Не скажете! Едва ли! И лучше — пусть!» «Вы слишком многих, мнится, целовали» — обычная строчка, но бьет Рому ниже пояса, будто она специально выбрала это стихотворение, чтобы задеть побольнее. «Всех героинь шекспировских трагедий Я вижу в Вас. Вас, юная трагическая леди, Никто не спас! Вы так устали повторять любовный…» — Спасибо, достаточно, — остановили. Катя говорила, что это нормально, так и должно быть, но Алина впадает в маленький ступор. «Точно не поступлю» — навязчивая мысль, повторяющаяся из раза в раз. — Давайте басню. «Ну и фиг с ним» — самостоятельно заключает внутренний голос, а Алина начинает читать басню. Там было что-то про морского индюка и флот, но она не помнит. Все на автомате. Снова остановка. В этот раз она воспринимается легче. С горем пополам дочитав программу, она села на свое место. Казалось бы, можно уже выдохнуть, но дальше — хуже. Дождаться результатов, разочароваться, сказать Кате: «ну я же говорила, что это не мое» и уехать к отцу. Алина никогда не была оптимисткой. Стойко прослушав всех остальных, она про себя отметила, что их останавливали меньше. Обидно, но не смертельно. Переживет. — Ой, подожди! — окликнул её тот самый парень, придержавший дверь. Как его там зовут? Григорий? Георгий? — Ты очень классно читала! Мне Басня понравилась! Не переживай на счет того, что тебя останавливали. — А… спасибо? — девушка растерялась. — Так заметно? — У тебя буквально на лице было написано… — Блин… — Алина совсем смутилась. — Как думаешь, пройдешь на следующий? — Теперь как-то сомневаюсь. — Это из-за того, что я сказал? Забей. Обычно так делают, когда им все понятно. Значит ты просто гениальная актриса и тебя видно сразу! — Алина улыбнулась. — А ты уже не первый раз? — Первый и, надеюсь, последний. А ты? — Тоже. Я Алина, кстати, — она протянула ему руку. — Гоша, — парень удивился, но легонько пожал маленькую женскую ладонь. — Ты же тоже питербурженка, да? — в это время из кабинета черной фурией вылетел парень, он пробежался взглядом по людям и остановился на одной до боли знакомой макушке. — Ты какого лешего тут делаешь? — прошипел Юдин прямо в ухо блондинке. Слабая улыбка тут же исчезла с очаровательного лица. — Отпусти, — Кузнецова попыталась скинуть мужскую руку со своего локтя, но хватка была гораздо сильнее. —Что ты тут делаешь? — Эй, мужик, — Гоша перехватил его руку. — Не думаю, что твое учебное заведение одобрит такое поведение. Тем более, — он посмотрел по сторонам. — Ты привлекаешь слишком много внимания, — Рома сдался и отпустил руку. — Я позвоню, — кинул в след и ушел. — Жесть, а кто это был? — поинтересовался Алинин новый знакомый. — Бывший, — устало выдохнула она. Остальное время провели в неловком молчании до момента, пока не вышла Катя и не зачитала списки. Они оба прошли дальше. — Поздравляю! — тепло улыбнулся парень. — Может, сходим куда-нибудь?***
Как же забавно все обернулось. Они оба поступили, стали партнерами, построили дружеские отношения с Ромой. А ведь тогда, после первого тура, сидя в «Прекрасная зелень», ребята были абсолютно точно уверены в том, что не поступят. Гоша тогда очень мило попросил у нее ВК, сказав, что даже, если он не поступит, хочет, чтобы от этого этапа его жизни осталось что-то хорошее — Алина. И пусть сейчас, став очень близкими друзьями они беззлобно буллят друг друга в лицо, но они оба безумно дорожат друг другом. Потому что в стрессовый момент нашли друг друга и были рядом, поддерживая так, как никто другой не смог бы — потому что не проходил через это. Вернувшись в мастерскую, она повидала весь правильный гнев Макарчука. — Я тебя провериться отправил, а тебя, видимо, только за смертью посылай. Где была? — Думала, — этот ответ его не впечатлил, но вопросов он задавать не стал. — У меня много новостей, — загадочно сказал тот. — Поведай. — Тебя искала Ирина, это первое. Второе, это то, что твой телефон все это время разрывался от чьего-то настойчивого звонка. А третье, и самое на мой взгляд мелочное, — он стебался. — Я выбрал сценарий. — Класс, и какой? — казалось, что это единственное, что ее интересует. — Третий. — Самый слабый. — Зато смешной! Это тоже немало важно. Зачем напускать еще больший траур, если наш этюд и так не пик комедии. — Ладно, поняла, — телефон снова пробила вибрация. — Да боже, — Кузнецова закатила глаза. — Алло! — Алина, быстро иди в танцевальный, ясно? — Ирина была на взводе, дни выдавались тяжелыми у всех. — Да, сейчас, — и она скинула. — Приду скоро, — только и кинула блондинка недоумевающему парню, снова удаляясь. Оказалось, такая срочность заключается в записи проб: какой-то кастинг-директор увидел Кузнецову, подходящую под типаж героини, на том самом благотворительном вечере, где Алина сказала одно слово. Зато как она его сказала! Видимо, только этим фактом и руководствовались те, кто решил попросить её записать пробы. Пару минут читки и вот она уже стоит перед Ириной, которая снимает её на свой мобильный. Ощущения странные и непонятные. И как по этому материалу они понимают, кто действительно достоин роли? Непонятно.