Несколько десятков признаний тебе.

      Лисса приветливо улыбается Нортону, скрывая за ней всю боль, что испытывает сейчас. Он машет рукой, что-то говорит Мираклу и вылезает из воды, вытирая махровым полотенцем волосы. Волосы стоят торчком, спортивное тело заставляло Лиссу смущаться, краснеть и отводить взгляд. Погода стояла до ужаса жаркая, поэтому Нортон просто не мог не искупаться перед началом собрания Зодчего Круга. Василиса, завидев мать, кинулась к ней обниматься, пока Нортон в спешке натягивал на себя рубашку и брюки. Лисса прижала дочь к себе, втягивая носом приятный запах ее волос, целуя в макушку. Огнева-младшая, вылитая копия матери, обнимает ее за шею и утыкается ей в ключицы. Василиса всегда удивлялась, что у Лиссы есть свой аромат, даже когда она духами не пользуется. От нее жасмином пахнет, нежным цветком, дурманящим голову. — Привет, душа моя. — Лисса нежно улыбается дочери, а после легонько подталкивает ее по направлению к друзьям, переводя взгляд на бывшего. У них могло быть все отлично, все как у настоящих семей, но они отчего-то посчитали, что разные слишком, решив, что по отдельности им будет лучше. Дочь осталась с отцом, потому что Лисса настояла, а сами они остались «просто друзьями». И этот статус не мешал Огневу обнимать ее, звонко чмокать в щеку и в который раз повторять, что она превосходна. Сейчас произошло тоже самое, поэтому рыжеволосая красавица слегка порозовела, услышав похвалу со стороны мужчины. Она весело хмыкнула и сказала вроде того, что он, к слову, ни капли не меняется. — До собрания осталось два часа, раз ты пришла пораньше, я могу предложить чашечку чая? — Огнев посмотрел на бывшую супругу с некой надеждой, что останется. Лисса закатила глаза, но не отказалась и вскоре они оказались уже в его кабинете. Она уселась на предложенное Огневым кресло и сделала глоток травяного чая. Ммм, ее любимый... Нортон внимательно следил за ее действиями, повторяя в точности. — Ну...Как дела в Чародоле? — прервал неловкую тишину мужчина, подпирая подбородок рукой. Лисса пожала плечами, надувая губы. В особенности у нее вообще ничего не происходило: ни в королевстве ничего интересного, ни в жизни. А что касается личного фронта...О, с ним давно все запущено. Слишком. На горизонте то и дело маячит широколпечая статная фигура одного очень знакомого ей человека и, как бы то не хотелось признавать, он сидел напротив и не сводил любопытного взгляда. Нашел, что спрашивать. Спросил бы, как ей живется в последнее время, она бы выплеснула все свои эмоции. — А какие могут быть дела, Норт? — она усмехнулась, блаженно закрывая глаза от того, что горячий напиток приятно разливается по телу. Огнев на ее действия лишь улыбнулся уголком рта, зная что Лисса до безумия влюблёна в травяной чай с лавандой. — Встречи, бумажки, собрания... Ерунда. Ты мне лучше скажи, как Василек мой поживает. Она идет ко окну, устремляя взгляд на то, как Василиса весело плескается вместе с друзьями в воде. На нее в детстве похожа. А этот парень Фэш на Огнева. — Как видишь, дорогая моя, с нашей дочерью все прекрасно. Вроде, с братом и сестрой больше не устраивают подколов друг над другом, ведет себя отлично, делает большие успехи в учебе, Елена ее всячески нахваливает. При упоминании Мортновой что-то внутри неприятно скручивает, а червячок ревности медленно ползет к той части сердца, которую Лисса навеки похоронила. Часть Огнева. Но к сожалению эта часть почему-то то и дело воскресает, едва в кругозор попадает ее бывший супруг. — Она, надеюсь, не занижает моей девочке оценки? Зная твою Елену она вполне на это способна. — Лисса делает особый акцент на слове «твоя», что замечает Нортон и фыркает, закатывает глаза и прикладывает ко лбу несколько пальцев, вздыхая. Даже спустя столько лет его горячо любимая Лисса продолжает ревновать его к каждому столбу, что он, естественно, видит и делает соответствующие выводы. — Она не моя. — аккуратно отрицает Нортон-старший, заглядывая в кружку  и, с сожалением замечая, что чай закончился. Лисса хмыкает и продолжает следить за дочерью. Обычно Лисса всегда слышит, как приближается Огнев, потому что шаг у него тяжёлый, слегка шаркающий по дорогому паркету, но в этот раз он ступает тихо-тихо. И в какой-то момент она чувствует крепкие ладони на талии и горячее, обжигающее дыхание у шеи. О, нет. Лисса сглатывает, сдерживая первый порыв обернуться и впиться в губы. — Н-нортон, мы же обо всем договорились. Мы просто друзья. Друзья. — повторяет она, чувствуя, как его губы едва-едва касаются ее мочки уха. — Друзья? Лисса, а ты знала, что друзья не ревнуют? И тем более не смотрят с любовью. Рыжеволосая выдыхает и резко разворачивается в его кольце рук, поднимая взгляд в его глаза. Он улыбается, на правой щеке соблазнительная ямочка, от который она всегда сходила с ума. — Видел, да? Она опускает глаза, обреченно дышит, но сердце бьется куда сильнее, чем нужно. Пульс усиливается и скачет с бешеной скоростью, Лисса ощущает это каждой клеточки тела. Вместо ответа он притягивает ее ближе и настойчиво целует губы. О, Время... Лисса обмякает в его руках, понимая что пропала. Ласковый, нежный поцелуй, но в тоже время страстный, настойчивый, молящий перерасти во что-то большее заставляет внизу взлететь сдохших бабочек и приятно защекотать в животе. Она запускает тонкие пальцы в его пшеничные волосы, отвечает на поцелуй и улыбается. Он отрывается, тяжело дыша, потому что уже не в силах целовать. — О, боже, да ну все к черту. — одним движением распускает прическу и снова целует в его губы. — Ты что делаешь? — он на миг отрывается от неё, выгибая бровь. — Наркоману нельзя давать то, отчего он зависим, иначе ему потребуется дополнительная доза. — проговорила Лисса, пожимая плечами, и принимаясь нетерпеливо расстегивать пуговицы на его рубашке. — И ты прекрасно знаешь, что я полностью зависима от тебя. Огнев усмехается на ее целомудренное высказывание и щелчком пальцев закрывает дверь, помогая ей избавиться от одежды. Лисса не понимает зачем снова тает под его ласками, зачем целует губы,  которые хотела забыть. Но ей это необходимо, потому что с нии она похожа на человека. С ним она своя. И ей кажется это правильным. — Люблю тебя, родная. — шепчет он ей в макушку, прижимая крепче.