"Я хочу тебя здесь и сейчас!"

      Чейз, парень Чарли упал чуть ли не передо мной случилось ужасное. Волк, клацая клыками, впился в горло парня, зажимая мощные челюсти, что кровь вся хлынула фонтаном на меня.       Я застыла на месте, как козлик, готовность упасть в обморок при виде, того, как чужая голова катится прямо к моим ногам. Глаза забегали, сердце, словно бешенное стучалось в груди. В ушах гудело, писк перебивал какие-то слова, которые как будто взрывали мозг, растворяли его на кусочки. Замерев на месте, теряясь в мысли, наблюдала, как передо мной едят, перемалывают кости моему другу.       — Рыжий оленёнок, — нежный голос пронёсся где-то на фоне. — Беги. — В тот момент я моргнула, закрывая глаза на подольше.       — Это всё сон, — успокаивала я себя, — сейчас открою глаза, и всё нормализуется.       Никогда и ни за что, я не забуду этот взгляд. Звериный, атакующий без нападения. Волк стоял, пошатывался, с пасти его текли кровь вперемешку со слюной. Вид итак нагонял жути, до тряски, но взгляд убивал всё живое. Пронеслось перед глазами все причудоватые существа, слова, буквы танцевали вокруг меня, снова и снова. Опять музыка, та песня, из-за которой сходила с ума. Но вывело меня из этого состояния, вовсе не сон, а рывок.       Зверь прыгнул ближе, немного не достав до меня. Тогда и сработало что-то, инстинкт самосохранения. Зная, что сейчас разорвёт, схватит и сожрёт.       — Беги, глупый оленёнок, беги. Насколько далеко ты сможешь скрыться, беги, кусты твоё спасение. Но зверь опасен, сзади, сзади тебя он. Беги. — Эта песня, которую бубнил мне Пэйтон, перед тем как попытаться схватить. Она звучала чётко, разборчиво, придавала уверенности. Бег спасёт, даже обречённость не даст умереть просто так.       Сколько я неслась, ломая ветки впереди себя. Сколько раз камни не попадали мне в кроссовки. Я слышала всё, дыхание позади, рёв, шелест листьев, проминающихся прямо под моими ногами. Тихий писк в ушах, заставил упасть на колени. Схватившись за голову и зажмурив глаза, пыталась успокоиться. Кто-то легонько толкнул меня.       — Эй, — веки поднимались медленно, зенки привыкали к яркому освещению, — она просыпается!       Мать стояла над моей койкой. Как мне казалось. Но он вовсе не моя комната. Больничная палата. Вся белая, что ужасно слепило. Я хотела поднять руку, чтобы погладить маму по волосам, но препятствием стала игла в вене. Капельница, перегорела лекарство мне в кровь. Лежала я в недопонимании ещё минут пять, пока в тупую родители пялили на моё перекошенное лицо в раздумьях.       — А что я вообще тут делаю? Мы хотели побывать на матче нашей школы, а сейчас зачем я тут? — Отец и мать переглянулись, — вы, что какие кислые?       — Лисс, мы с полицией нашли тебя у маньяка, про которого ты рассказывала. Была без сознания, а рядом стоял тот расточитель. — Мать наклонилась ближе к моему уху и начала шептать. — Мы никуда не поедем, его поймали, так что всё хорошо.       Меня так радовало, что всё обошлось, так быстро. Я не помнила, произошло ли что-то, но мать говорила прямо. Со мной реально случилась какая-то странная вещь. Пока радости не было предела, оба родителя изменились в лице. Видимо не разделяя счастья или чего-то ещё. Отец подошёл ко мне также вплотную.       — Ты сможешь ходить в школу как всегда, но есть одно «но». — Папа опустил глаза в пол, как будто он боролся с порывом грусти и радости. — Мы боимся, что всё-таки что-то случилось, иначе бы ты всю дорогу не лежала с температурой в сорок. Бормотала про кого-то, чуть врача не убила, пришлось перевязать твои ноги. — Выдох, — мы с твоей мамой решили, записать тебя к психологу. Ради твоего состояния, вдруг случилось. Всё-таки от маньяка не стоит ожидать каких-то волшебных действий. Не на руках же он тебя носил до нашего прихода.       Папа погладил по голове, зарывшись в мои волосы. Взгляд как всегда был добр, он будто знал, через что мне пришлось пройти. Все молчали, скрывали от меня, какой увидели, какой забрали из чужих цепких лап. Может всё и к лучшему, его посадили, я жива, наладиться жизнь и пойдёт опять размеренно.       Больше недели мне пришлось валяться в койке. Принимать лекарства и капельницы. Уколы переносились как-то быстро, даже о друзьях говорить не пришлось, нашлись. Как по щелчку у меня появился отличный друг. Звали его ещё так, не американец вовсе. Испания вроде родина. Но выглядел, словно с другой галактики. Казалось ему вовсе не девятнадцать, а все двадцать пять. Высокий мужчина, красивый. Жизнь наделила его всем, чтобы соблазнить любую женщину и не только. Ростом в две головы выше моего. Был похож на порно актера из горячего и качественного порнофильма. Жгучая аура, от его взгляда кажись, вся палата падала на колени.       Со мной проводил больше всего времени, сидел пока капельница перекатывала мне в кровь препараты. Приходил, даже ночью я видела, как тот мирно глядел на меня, сонную и такую невинную, конечно, я прикидывалась, что сплю. Но, кажется, он не замечал этого. Всё-таки именно Эдуардо вызывал дикие эмоции, именно его руки обнимали меня на прощание. После выписки мы часто общались в снепчат, тогда я познала насколько испанцы горячие и привлекательные. Сколько скринов и сохранённых его фоток. Он присылал, когда выходил из душа, когда стоял в раздевалке спортзала, красуясь мне своим прессом или накаченными руками. Нет, ему не хотелось возбудить меня, развести на секс. Скидывал просто по случаю, такая у него манера общения, что до жути нравилось. Спонтанно, ночью я могла увидеть его фотку, как под светом огоньков в комнате, он показывал какую-то мягкую игрушку, но разглядеть получалось не только её. Руки, как вены выпирали. Кисти, как сжимал пальцами очередного дракончика. Всё-таки мысли преследовали мой мозг, хотелось просто прыгнуть на него, можно ли считать такие фотографии побуждением к действию, я не знаю.       — Лисс, какой чай тебе заварить, — мать кричала с первого этажа, так громко, что казалось сейчас дом провалиться под землю. Я промолчала, потому что в голове всё путалось. Смотря на очередную фотку, разглядывая пресс Эдуардо, забывалась, где нахожусь и что, кто звал, — хватит пялиться на своего красавчика, скажи какой чай будешь! — Именно этот отрывок вырвал из своих грязных фантазий. Не раздражая маму, спустилась быстро, оставив телефон включённым прямо на кровати.       Как раз хлопнула входная дверь и чуть ли не падая, ввалился Ник с какой-то сворой друзей. Это бухающие стадо, увидев меня, сразу заулыбались. Скольких насчитала, уже не помню, все они рывком на носочках, помчались на второй этаж. Последний человек, чуть не сшиб меня, успел удержать и за подмышки поставил на место, состроив дурацкую гримасу, вприпрыжку исчезая, как и все.       Мать стояла на кухне, а Сашка на полу рисовала. Листочки все были в каракулях, разных закорючках. Единственный её рисунок показался довольно интересным. За столом сидели я, папа и мама. А сама Сашка рисовала себя на единороге. Розовый цвет так сильно бросался в глаза, что хотелось заострить на нём внимание. Кого не было за столом только Ника, его не было не на одной картинки, ведь он никогда дома то и не появлялся. Сашка боялась, при виде этой рожи, я сама бы в обморок упала.       — О, вот и ты. Чай, какой тебе заварить, пока чайник вовсе не остыл. — На меня сразу подняли глаза обе. Сашка взяла в руки свой рисунок и протянула его мне. Во взгляде читался интерес, как отреагирую, как пойму.       — Ой, это мне? — Сашка покачала головой, открывая рот, решила подумать, как сказать. Впервые она так сияла, будто сейчас скажет, что вовсе не ребёнок, а миллиардер под прикрытием.       — Да. Эта ты, эта я. Мама. Папа. И, — снова палец ко рту, задумчивость и фломастер между пальцев, — лошадка.       Нечасто можно было услышать такие речи именно от Сашки, её разговорчивость была, как у Стеллы, которая сидела за мной в школе. Говорили они редко, но метко. Казалось, именно их запас слов был настолько ограничен, когда тема доходила до бессмысленных диалогов. Сводилось всё к единому слову: «папа», «мама», «тётя», «да». Но художества только у этих двух девочек выходило красивым, разнообразные цвета, которые сочетались лучше, чем звёзды на ночном небе. Сразу стало видно, где мама, папа, я. Где наша кухня, лестница, ведущая на второй этаж.       — Ты прекрасная художница, Саш, — я закрыла глаза, наступающие слёзы пришли вовсе из неоткуда. Сашка росла, быстро даже для меня. В один момент прожгло что-то в душе, почувствовала, как растёт будущее в нашей семье. Скоро быстрый топот маленьких ножек, перерастёт в тяжёлые шаги от двери и обратно. Представляя всё это, испугалась, задрожала. Осознание насколько это маленькая девочка познаёт мир, насколько она открыта к любви, впечатлением и каждодневному счастью. Рисунок вывалился прямо из рук, а дыхание сбилось в единый ком, который не давал вздохнуть. Стояла на кухне будто только я, под взором маленького ангела, который менял эмоции так быстро, насколько возможно. — Ты умница, Саш. — Мама не замечала, что со мной происходило, она стояла ровно около холодильника, занятая едой. Я подняла Сашку на руки, поцеловав в лоб. Легче стало, когда маленькая ладошка легла мне на щёку.       — Ты чего? — Будто понимала, что чувствую, прижалась ко мне. Повисла, словно обезьянка, обнимала. — Не бойся. — Её отрывистая фраза, отозвалась в голове, я прижала Сашку ближе. Чувствуя тепло маленького тельца, спокойствие. Капли с глаз будто закатывались обратно, возвращался и воздух.       — Лисс, ты чего, сейчас Сашку задушишь. — Она увидела, как та уснула. — Давай её сюда, уложу. — Мама говорила уже полушёпотом, забрав из моих объятий ребёнка, даже взгляд не бросила.       Моё внимание привлекло. Новости, это был канал, по которому крутили всякую бредятину, иногда шёл крутой сериал, но тут я увидела знакомое лицо. Женщина рядом с этой фотографией что-то рассказывала.       — «Этот маньяк был пойман снова, план побега так и не удался. Суд решил перевести в тюрьму, более защищённую». — Залипнуть можно было навсегда на это жуткое лицо. Это ведь был Пэйтон, убийца, психопат. И по делом ему. — «Также вышел за место его, брат близнец. Оказалось, что по ошибке попал в тюрьму вовсе не тот человек, которого искали больше трёх лет». — Женщина переключилась на другую тему, а от её слов я открыла рот в удивлении. В кадре было два одинаковых человека. У них никакого отличия.       — Мам, тут новости такие, — я выбежала в зал, навстречу к маме. — Ты представляешь, выпустили одного, а другой того, сидел за одного. Побег, там, план. — Бровь выгнулась, мама рассмеялась. Она явно не понимала о чём шла речь, но стояла ошарашенная, подыгрывала моему порыву слов. — Знаешь, всё было так хорошо, а потом Санта-Барбара какая-то, тот сюда, оттуда.       — Чай то тебе, какой, моя ты репортёрша. — Она подвинула меня, зажигая газ и ставя чайник. — Этой новости уже неделю с лишним, а ты только увидела. Мы не переживаем за эту ситуацию, так что будь спокойна. Не дадим мы в обиду наше солнышко. — Мама притворно улыбнулась, снимая чайник с плиты, её руки чуток дрожали. — Ладно, нечего тут стоять, как завариться чай — позову, скоро отец придёт и ему есть надо.       Меня прогнали, махая рукой на прощание. Поднимаясь наверх, ощущение тяжести не ушло, но зайдя в комнату, всё развеялось. Голова вскипела, как и я. Друзья Ника ржали, смотря в мой телефон. Они тыкали пальцем в фотку, как смогла разглядеть, это был Эдуардо. То есть очередная фотка в спортзале.       — О, вот и наша красотка. — Усмехнулся один из них, но сразу притих. Я стояла в дверном проходе, словно разъярённый зверь, казалось, что сейчас возьму чего потяжелее и воткну кому-нибудь из них прямо в лицо. Гнев не перебивался ничем, вся тревога перерастала в ужасное. Нечто огромное.       — Ты чего, Лисс? — Ник не мог сдержать свой смех. Моё имя чётко обозначил, произнося его с испанским акцентом. — Всё-таки твой испанец такой сексуальный, что вон, аж у Джерри член встал. — Именно эта шутка спасла ситуацию, все хором захохотали, тыкая в парня пальцем. Моё гневное молчание, также затихало, пока я смотрела на смущающегося Джерри.       — А что я? Вон, у Ленса тоже встал. Смотрите! — Тыкнув указательным пальцем прямо в пах другому. — Ну, смотрите же! — Никто не обратил внимание на его слова, лишь громче стоял смех в моей комнате. Все дружно похлопали по плечу бедного Джерри, который вот сейчас пуститься в рёв и завизжит. Ещё к этому упадёт на пол, начнёт дрыгать ногами и отмахиваться фразочками, что у кого-то тоже встал.       После всего, вся их «банда» встала, выходя из моей комнаты, каждый не упустил момент извиниться передо мной. Кто-то прощению придал огромное значение, что удосужились поцеловать тыльную сторону ладони, встать на колени или уронить на себя, чтобы крепко обнять. Лишь один Ник ударил меня по попе.              — Лисс, не будь такой серьёзной, появится у тебя ещё мальчишка какой-нибудь. Спокойно и замуж выдам хоть, а то этот какой-то уродец. — Он вновь засмеялся и покрутил пальцем у своего виска. — Пока, красавица и её лягушонок. — Сверху было очень заметно, как вся шайка вновь на носочках пробегала мимо кухни, будто их и не слышно. Но как назло Ника, мать обратилась к нему именно в этот момент.       — Я тебя сейчас выпорю, а ну, марш спать и друзья пусть твои по домам расходятся. — Чёткий голос матери заставил меня ухмыльнуться, смотря на то, как Ник со злостью и обидой сглатывает. Бросает на меня взгляд, а я лишь махаю в ответ, закидывая другую руку вверх и складывая пальцы в букве «L». Тот будто вздёрнулся, прожигая. — Кому сказала, чего стоим. Иначе в следующий раз, твои друзья будут смотреть на твою задницу и на то, как взрослого мальчика отходят ремнём.       Тут уже и друзья его подключились, закрывая за собой входную дверь и также жестом показывая над головой букву «L». Ник стоял виноватый, грустный, сейчас пустит слёзы. На месте лужицу накапает. Не дожидаясь, пока он ворвётся ко мне в комнату, замок провернула уже я.       Вечер прошёл тихо. Скандалов не было, а Эдуардо ушёл ужинать с семьёй, как и я. В общем, тишь, да, гладь. Лишь на утро ощущение скоротечности нашло своё место в нашем времени. Сашка плачет, Ник со злобой смотрит на меня, тыкая вилкой только что готовый омлет, отец ищет какие-то записи, а мама моет красивую ложечку Сашки. А вот на меня взвалили слишком много, «соберись быстрее», «учебник не забудь», «завтра выступление в кружке школьного театра», «библиотека», «психолог», «Сашка снова описалась на кровать». Утро, такое родное и такое тяжёлое. Как всегда, в принципе.       В школе кажись, всё не утихало. После уроков две репетиции, матч двух команд. Даже друзья не интересовались всем происходящим, они лишь валили на меня всю информацию. Кто с какой девочкой уже поцеловался, какой школьник напился и в доме устроил танцы прямо на глазах у родителей Дилана.       — Та и он голый был, представляешь. У нас тогда Тодд чуть не упал в обморок от смеха. — Чарли уже в полный голос высмеивала, а остальные подруги подхватывали её состояние.       — И вообще помните, Джеймс хотел достать котёнка с дерева. Пока не понял, что ловил он вовсе не пушистое животное, а какой-то пакет, так ещё и мусорный. — Одну перебила уже другая.       — Он ведь на голову упал, атаковал его. Орал, кичился, даже сказал, что царапает.       — Это ещё что, вот мой друг рассказывал, как наш одноклассник схватил какой-то серый мешок, а оказалось хвост енота, который в мусорке искал еду. Он убегал тогда, как будто за ним не енот гнался, а тигр. — Авани закончила перед тем, как звонок издал звук. — Вот и оно, это значит, что? Понимаете, да? — Выдержала паузу и громко вскрикнула. — У наших мальчиков сейчас матч!       Все мы завизжали, я не была исключением. Ведь увидеть, как наш класс играет и утирает нос мелким заикам, гордо осознавать, что награды все достаются нам. Так хорошо ещё никогда не становилось. Но это только мгновенье, не только развлечение, а ещё и напряжение. Вспоминая, что сейчас будет последняя игра, случится решающий момент в жизни нашей команды.       Сидели мы как на иголках, вжимаясь в сиденья, будто перед нами не зал, а просторный кинотеатр, а на экране Моника бросается в воду. Спасти Джима от неминуемой гибели. Всё перед глазами, первый мяч попадает точно в аут, перерыв, снова бросок, снова аут. Таймер спешил, противостоять стрелкам не мог, складываясь в единую команду. Момент, Арнес подбегает ближе, обходя очередного простачка. В напряжение бьётся сердце, мяч ударяется об пол перед броском. Вот она победа, над собой, своими страхами. Первый!       — Да! — С нашей стороны промчался гул, громкий крик, каждый орал во всё горло. Срывала связки и я. Радости за своих не было придела. Только по ту половину поля, кричали уже другие. Говорили что-то команде, поддерживали. Но лишь мы сегодня первые и так будет всегда.       Второй раунд не заставил долго ждать. Сухая, она родимая. Мяч скользнул в кольцо, идеально прокатываясь по кругу, валясь от тяжести, падая на пол. Кажись сейчас, он вновь подпрыгнет от крика наших школьников. Топали, стучали и кричали все, а наши парни обжимались, ликовали вместе с нами. Даже наблюдалось, как черлидерши нашей команды высовывали языки, показывая соперникам. За что те, дулись, сдерживали себя, как же им, наверное хотелось взять за волосы Алексу, которая в довесок смеялась и указывала пальцем место.       Перерыв был мучительным, все пели песню, по очереди каждая часть зала подхватывала уже знакомую, заученную. Приятная атмосфера накалялась с каждой секундой, пока талисманы раздавали напитки. Всё как на серьёзном матче, где-нибудь в Нью-Йорке. Время, оно снова подстроилось под ритм. Пробуждалось что-то, хотелось спрыгнуть и побежать за своих выбивать мяч, запрокидывать голову, чтобы увидеть кольцо, а потом стереть всех в мелкий порошок. Но нет, свою возбуждённость стоит засунуть куда подальше и выжидать момент, чтобы задохнуться и оглохнуть в собственном ликующем крике. Что произошло буквально через секунду до следующего попадания мяча. Снова крики, возгласы. Ор прямо на ухо, даже какой-то человек из школы зажал в свои объятия. Но сразу опустил, как увидел моё злобные выражение лица, и резко начал обнимать соседа рядом.       — Лисса! — Чарли дёрнула меня за рукав и сразу же кинула в свои объятия. — Мы победили! — Крикнула звонко, казалось, сейчас все лампочки найдут своё место на полу, разбитые на мелкие осколки.       Только краем глаза, начала замечать, время идёт, а это значит… Первое очко уже у другой команды, все потные, уставшие, но соперники только набирали обороты. Наша команда, как будто выдохлась, некоторые еле стояли на ногах. Последний мяч. Три-два. Времени вовсе не остаётся.       — Кто это, Николас! Николас наш чемпион. И он сокрушает команду «Дикие орлы»! — Диктор чётко произнёс победную речь. Зал поник в ожидании пока чемпион встанет с колен, даже с самого высокого ряда можно увидеть, его улыбку. Дышит резво.       Вот эта победная стойка закончилась, и спортзал наполнился криками. Я сидела с замиранием сердце ещё долго, пока Чарли мне не заорала на ухо. Победный её визг ни с чем не спутать.       — Мой Чейзик просто супер. Смотри, он мне машет. — Он и вправду махал нам на последний ряд, но всё веселье Чарли перекрыла команда, которая напрыгнула на её Чейза. — Куда моего мальчика! Ээээ! — Встав со скамейки Чарли, закричала на весь зал. Казалось, что все ликования звучали тихо, а её ор резал уши, обвалит и разобьёт все лампочки. Даже Авани это не понравилось, она повалила Чарли на себя и старательно затыкала ей рот рукой.       — Не ори, от тебя аж уши уже заложило. — Но Чарли не велась на чужие слова, как будто не слышала. Вырвалась и продолжила. Наконец-то её всё-таки остановили, когда она чуть через всех не начала лезть на поле. — Не убежит твой Чейзик никуда. — Съязвила Авани, поправляла чужую юбку.       Так мы и получили последнюю награду в этом году. Обыграв все школы в округе. Никто не ровня нашим парням, тут надо отдать должное нашему тренеру Майку. Мужик нагонял всех как следует, вот и выиграли.       — Приглашаю всех на вечеринку в честь моего мальчика, Чейзик ты был лучшим. — Чарли нежно поцеловала в лоб своего парня и протянула нам приглашения. Убрав остальные, я заметила, что заготовила не только на победу Чейза и его команды, но и на проигрыш. Смогла разглядеть грустный смайлик. — Сегодня в девять у меня. В приглашении всё написано. Хочу ещё предупредить, там будет много людей, но никаких наркотиков. Обещаю. — На меня странно глянул Джексон, а потом рассмеялся.       — Наркотики это вред, за наркоманами лучше надо наблюдать, чтобы они голые из дома не убегали. — Джексон пристально глядел на меня, сдерживая громкий смех. Привлёк внимания и вся наша компания покосились именно на моё недовольное лицо.       — Убью! — Я крикнула на парня и сумела прописать ему по лицу сумкой Чарли. Но меня вовремя остановили. Думаю, если бы не кто-то, то Джексон бы валялся униженный и зарёванный.       — Всё порешали, можно и разъезжаться по домам. А вы! — Протянув руку Чарли показывала на нас Джексоном. — Вы, только попробуйте ещё мне что-нибудь испортить своими разборками. Я вас сама порежу и закопаю. — Произносила она медленно, что тут не только бы улитка поняла, каждое слово, вырисовывая в нашей памяти.       Все мы быстро разъехались по домам. Меня подвезла Авани, что не успела подумать, как уже лежала в кровати и залипала в социальных сетях. Времени много осталось, можно и расслабиться.