Simpler than that

Согласно карманным часам Минги, Вайолет вернулась через пятнадцать минут. Он и все остальные ждали, но Юнхо казался немного не в себе с тех пор, как они приземлились. — Минги-а, — позвал он своего возлюбленного. — Сегодня есть звезды? — Да, щеночек, сегодня звезды. — Хотел бы я понаблюдать за звёздами вместе с тобой, — торжественно сказал шелк, но быстро спрятал лицо, чтобы Минги не мог его видеть. Ведьма всегда хотел полюбоваться звездами вместе с Юнхо, рассказать все истории о каждой из них или просто полюбоваться сверкающими огнями… Но он знал, что Юнхо не может видеть. Он знал, что Юнхо слеп. Минги слишком хорошо знал, что любит человека, который видит только черное.   «Минги и Юнхо, пожалуйста, садитесь в свою лодку» — сказала Вайолет, выводя обоих из транса. Он держал Юнхо за руку, убедившись, что слепой шелк благополучно ступил на лодку раньше него. «Следуйте за мной».   Они оба гребли в глубокий и плотный туман, ныряя в неизвестность без видимых ответов. Минги закрыл глаза, желая почувствовать боль, которую Юнхо пережил за все эти годы как личность, и желая узнать, каково это, даже несмотря на то, что его щеночек рассказал ему всё. Он вспомнил, как Юнхо привезли домой — тогда им было три года, всё ещё такие молодые и такие невинные. Аквамариноволосый шелк был в форме тюленя, когда внезапно отец Минги сказал, что отныне он будет его другом. Он вспомнил, как впервые играл с Юнхо — они играли в деревянный поезд в гостиной Минги, ожидая обеда. Он помнил, как рос с шелком, рассказывал ему истории о том, каким мудаком мог быть его отец, и рассказывал ему, как он скучал по матери — в тот вечер она уехала с ночевкой в ​​дом друга — и как всё было по-другому для Юнхо, который не мог видеть. — Минги? Какой цвет я вижу? — он вспомнил, как Юнхо спрашивал об этом. — А? Я думаю… черный? Потому что я вижу то же самое, когда закрываю глаза, — и оглядываясь назад, он за многое хотел извиниться. Когда он не понимал, что нужно, чтобы просто видеть, когда он насильно открыл веки Юнхо только для того, чтобы увидеть белое, когда он… серьезно за многое. — Милый? — сказал его Юнхо, потому что он бессознательно перестал грести на несколько минут. — Д-да? — Сосредоточься, — напомнил ему Юнхо.   Именно тогда Минги заметил, что туман немного рассеялся, но он по-прежнему казался бесконечным, поскольку следующий ряд только уводил их всё глубже и глубже в кроличью нору. Юнхо тоже начал щелкать, и Минги слишком хорошо это понимал — щелчки были отчаянными, он что-то искал, он отчаянно хотел увидеть что-то кроме густого тумана, Минги и Уёна. Это продолжалось добрых две минуты, когда их лодка довольно сильно врезалась в Уёна. — Почему остановились? — спросил Минги. «Гребите вперед, моя работа вести вас здесь заканчивается» — сказала Вайолет и тут же оставила их наедине, чтобы присмотреть за двумя другими.   — Хорошо… — Минги фыркнул, успокаивая себя, предотвращая волну приступа паники, которая начала затуманивать его разум. — Хорошо. Давай сделаем это. — Хорошая работа, успокойся, дорогой, — похвалил его Юнхо, потому что за пятнадцать лет знакомства с Минги иногда этот человек просто тонул в своих чувствах, тонул в своих эмоциях и не мог выплыть обратно, пока не успокоился в этих водах и не попытался вдыхать тяжелый воздух. Или это было так, как будто Минги был в потоке своих разорванных эмоций, а Юнхо должен был быть его якорем, чтобы убедиться, что его лодка никуда не денется. — Спасибо.   Что-то темное ждало их впереди. Как что-то возвышающееся, что-то, что в тысячу раз больше, чем их неуклюжие тела. Когда туман, наконец, рассеялся, их встретила высокая скала, состоящая из серых камней и окруженная странно выглядящими растениями, которые росли на них. Затем из ниоткуда перед ними обоими появился вход в виде пещеры, и что-то побудило их сердца просто грести в этом направлении. Так они и сделали. Однако, как только они вошли, всё стало темным и влажным, оставив лишь несколько голубых кристаллов на крыше пещеры, чтобы освещать путь, пока они гребли всё глубже в бездну. Лодка, казалось, ударилась обо что-то твердое, и да, лодка ударилась о берег пещеры, где можно было увидеть землю, по которой можно было пройти. Минги вышел первым, оставив Юнхо ждать в лодке, а затем он взял его за руки, медленно помогая Юнхо встать на ноги. — Ой, мои ботинки промокли, — надулся Юнхо, потому что из всей команды ATEEZ он единственный, у кого сильная аллергия на мокрые ботинки. Он скорее предпочтет ходить босиком по деревянной палубе, чем весь остаток дня в мокрых ботинках. — Ну, что ты можешь сделать? — Минги риторически попросил ответить ему.   Они оба начали протаптывать тропу под своей ногой, каждую секунду ведущую их в глубины неизведанного. Минги чувствовал, как в его желудке скапливается чувство страха, не в силах избавиться от большей его части, и если это продолжит накапливаться, у него будет ещё одна паническая атака. К счастью, Юнхо быстро заметил прерывистое дыхание, которое, казалось, испускал Минги, и соединил их руки вместе, чтобы его любимый не дышал так учащенно. Его большой палец ласкает костяшки пальцев Минги, эффективно успокаивая встревоженного мужчину. Ступени мокрых сапог снова забрызгали, пока они продолжали идти, не зная, что их ждет.   Их ждало голубое озеро со звездами на потолке, открытая местность, которая так широка внутри такого острова. «Иди домой, дитя мое» — сказал мужской голос, и он был очень похож на голос Юнхо. — Я не могу его бросить, — отклонил предложение Юнхо. «Пожалуйста, я обещаю, что ты ещё встретишься с ним». — Иди, Юнхо. Я пойду, — Минги немного подтолкнул его, поощряя принять предложение ещё раз. — Ты обещаешь мне, дорогой? — Да, щеночек. Я никогда не выпущу тебя из виду, — он поцеловал пухлые губы один раз, чтобы успокоить своего возлюбленного.   Маленькая лодка бежевого цвета волшебным образом образовалась на берегу как раз в тот момент, когда Минги сказал, что хочет следовать за ним, и Юнхо быстро схватил свою тюленью шкуру, чтобы переодеться и нырнуть внутрь. Шелк сидел на мелководье, надевая капюшон из своей кожи, а затем быстро нырял, открывая свою серокожую звериную форму. Затем Минги быстро вошел в лодку, а затем встал, потому что весло слишком длинное, если он гребет сидя. Шелк почувствовал рывок в сердце. Как будто что-то хотело, чтобы он был там, что-то… или кто-то хотел встретиться с ним. Он ответил на этот зов, поплыв в этом направлении, и, пока он шел по воде, Минги усердно следовал за ним. Направление, в котором плыл Юнхо, привело их обоих к небольшой реке, рядом с которой росли глицинии, и люминесцентный пурпурный цвет отбрасывал им лавандовые оттенки, делая их путь волшебным и нереальным. Минги заметил, что Юнхо уходил всё дальше и дальше каждый раз, когда он греб, как будто он ускользал в какое-то другое измерение, но он действительно не мог понять этого.     Он не осознавал, что Юнхо полностью исчез. Минги был в кататонии, онемев во всех своих чувствах, пока каким-то образом его тюлень-малыш не исчез из его реальности. Он огляделся, заметив, что деревья глицинии уже погуще, длинные ветви завесили берег реки пурпуром. Он взял с собой несколько цветов, положив их в карман на память. Он начал идти по тропинке впереди в одиночестве, никаких признаков того, что она заканчивается примерно в это время, он всё ещё мог ясно видеть звезды отсюда. Минги чувствовал, как его дыхание учащается, а мысли беспорядочно путаются, когда мысль об исчезновении Юнхо просачивается сквозь его трещины, вызванные тревогой, наполняя их кислотой и разъедая медленно и болезненно. Нет, нет, не паникуй. Вдох-выдох, ты в порядке, мы в порядке. Затем произошло нечто странное. Перед ним была ещё одна пещера, и другого пути не было, потому что, когда Минги попытался бросить лепестки в реку, они отскочили, как будто есть какой-то защитный барьер, разделяющий их между планом реальности и этим искаженным вариантом.     Юнхо казалось, что он был загипнотизирован интригующими звуками какой-то оркестровой аранжировки, как будто они намеревались убедить его спуститься в ещё одну кроличью нору, откуда он уже не сможет выбраться. Он чувствовал, что время от времени ускользает, присутствие исчезает, а душа летит — если это возможно. Однако он не умер, потому что ещё ясно чувствовал, что плывет вниз, вниз, вниз, вниз по спирали бесконечных возможностей.   Погружаясь всё глубже и глубже, он щелкал — но безрезультатно. Не было ни эха, ни звука, как будто он был погружен в маленькую коробочку, сделанную из губок, чтобы заставить его замолчать. Была ли стена слишком широкой, чтобы его щелчок отозвался эхом? Была ли вообще стена? Было ли это просто его разум игрался с ним?   Но нет.     Его затянуло в ещё одно место, и прозвучала еще одна оркестровая музыка, которая успокаивала его, ожидая, когда начнется катастрофа, когда песня достигнет своего апогея.     Минги зашел в пещеру, как мне казалось… по крайней мере, на несколько часов, но его встретил только темный берег. На нем не было ничего — бесплодно — как пустошь, полная ничего. Он шёл. И шёл, и шёл. Шаг за шагом, конечно, ни к чему не привел, но, по крайней мере, это прогресс. Его разум быстро отключился после того, как что-то произошло в мгновение ока — он был перенесен в комнату — полную видений — полную того, что он мог бы сделать и чего он мог бы достичь в другой реальности. Он подумал, что может отправиться в это место, если захочет, но одно видение выделялось среди остальных.     Он увидел себя с тремя детьми — один на коленях у Юнхо, а двое других, казалось, бегали вокруг него. «Когда выйдут звезды, папа? Ты сказал, что это примерно в это время».   И этого было достаточно, чтобы его разозлить. Он хотел иметь это. Он так отчаянно хотел иметь семью с тем, кого он так любит... Итак, он кладет свою ладонь на это видение — и оно разлетается на миллион кусочков, прежде чем снова слипнуться, на этот раз образуя портал, ведущий куда-то.    Юнхо. Звон. Огонь. Подождите. Огонь? Кольцо огня? — О боже, щеночек … — он просовывает руку в портал.и определенно чувствует кипящий жар на своей коже… Тогда Минги мог почувствовать, как будто его тело охвачено гигантским огнем. Он нырнул в этот портал без задней мысли, потому что единственная связная мысль, которая цеплялась за его разум, заключалась в том, как добраться до своего щеночка.   — Щеночек! —Юнхо мог слышать Минги, но не мог найти, где тот находится. Его тело было невыносимо горячим, горячим, горячим, как обжигающий камень, безжалостно брошенный на его кожу.  — Минги! — он лихорадочно искал своего любимого, щелкая, сколько мог, но ничего не материализовалось в его глазах. — Ты доверяешь мне, щеночек? — спросил Минги у него бог знает откуда. — Да! — он мог ответить только как заверение, что его любимый здесь, поэтому он дорожил этим. Затем он почувствовал, как будто его тело было отвергнуто. Что-то лишало его воли, что-то подвешивало его на веревочке, как марионетку, — и он изо всех сил пытался вырваться на свободу. Он метался, пинал и толкал всё, что связывало его, но тело отклоняло его просьбу и продолжало оставаться неподвижным. — Стой на месте, щеночек! Это я! — Ой. Он сделал паузу, затем пробормотал непрерывные извинения, когда почувствовал, что его тело снова взяло верх. Ему нужно было внушить мысль, что Минги тот, кто контролирует его тело, ничего не случится, он точно не бросит меня в это жаркое место. Он чувствовал, как его ноги двигаются одна за другой, прежде чем остановиться и остановиться, почувствовав, что находится рядом с ним, а затем снова сделать один шаг. Это было мучительно медленно, но он мог бы вынести это, если бы это был Минги.     И, конечно же, он наткнулся на что-то твердое, но мягкое — на чем-то была одежда — подождите. Минги? — Милый? — спросил он, всё ещё не веря в это. — Да, щеночек, я здесь, — Минги был быстро поглощен объятиями, тепло как раз подходило ему и было так уютно, как будто он исчез на вечность. Юнхо снова почувствовал, как его нога шевельнулась, но на этот раз по его воле, когда Минги тащит его в другое место с более низкой температурой. Это был прохладный ночной бриз, который приветствовал его, обволакивая каждый дюйм его тела своим холодом и заставляя теплую руку Минги контрастировать с этой прохладой.   «Моё дитя. Приятно снова встретиться с тобой» — Они услышали, как кто-то сказал. Октераден? Разве он не умер пятьсот лет назад?   «Поздравляю. Вы решили, что ваша любовь стоит больше, чем на вес золота…» — Старшая душа сделала паузу. — «Так что я дам тебе то, что ты потерял»   Юнхо почувствовал теплую ладонь на обоих глазах, такую ​​теплую, что он почувствовал, как она начала таять. Его глазницы тогда казались пустыми, его слепой глаз исчез. Затем он почувствовал, как что-то теплое наполняет его. Как теплый суп на тарелке, вещь наполнилась и приняла форму плесени. А также чувствовал небольшую боль в желудке, но он мог вынести её, так как она была такой непритязательной.   «Открой эту повязку после первых лучей зари, ты понял, Минги?» «Да. Я согласен». «Если я застану вас обоих за открытием до восхода солнца, то без колебаний заберу свой подарок обратно». «Хорошо».