Волчьи сети

– Наконец-то вы приехали! – миссис Чон встречает выходящих из гелендвагена молодожёнов. – Как всё прошло? – Мы теперь мужья! – Чонгук, счастливо улыбаясь, демонстрирует розовое свидетельство о регистрации брака. – Ох, дорогие мои, – женщина с объятиями кидается к Тэхёну. – Мальчик мой, я так за тебя рада! Ох, Тэхён, я и мечтать не могла, что ты станешь частью нашей семьи. – Мам, – пытается вставить слово Чонгук. – Если вдруг мой сын будет обижать тебя, то сразу обращайся ко мне, – миссис Чон отстраняется и похлопывает парня по рукам. – Ну какой красавец, не могу. – Мама! – Ах, точно! Тэхён, тебя в комнате ждут мама с отцом, они помогут в дальнейших приготовлениях. Я им всё рассказала. Она отпускает омегу и наконец обращает внимание на сына. Миссис Чон смотрит пристально, не разрывая взгляда и не двигаясь. Тэхёну становится даже как-то не по себе. – Мама! – Чонгук подрывается с места и утягивает женщину в объятия. – Ну ты чего, мам? Всё хорошо. Лиён обнимает в ответ сына, крепко схватившись за ткань чёрного пиджака. – Ты такой взрослый, сынок, – голос миссис Чон дрожит. – Я и не заметила, как ты вырос. Она утыкается в грудь сыну и начинает плакать. – Сыно-о-о-ок, – разносится по округе, пока Тэхён идёт в сторону двухэтажного дома, стоящего посреди леса рядом с рекой. Внутри всё трепещет от восторга. Они с Чонгуком теперь настоящая семья. Роспись прошла тихо: женщина, стоя перед столом, проговорила речь, спросила согласие, а после предложила обменяться кольцами. Рутинная процедура, которая делает двоих чуточку счастливее. Но впереди ещё одна важная часть: интересная для Тэхёна и необходимая для Чонгука. Они долго обсуждали это, думали, иногда даже спорили, но теперь, договорившись обо всём, Тэхён уверен, что готов. Он заходит в дом, поднимается в выделенную комнату, где со слезами на глазах на него сразу же бросается мама. – Милый мой, – женщина изо всех сил сжимает юношу в объятиях, – поздравляю! – Я честно пытался её успокоить. Как видишь, у меня ничего не вышло, – посмеиваясь, из ванной комнаты выходит отец. – Поздравляю, сын. Мужчина захватывает в объятия свою небольшую семью, и сразу же все переживания улетучиваются. Тэхён не хочет признавать, но всё же перед предстоящим обрядом он волнуется, и поддержка близких как никогда необходима. – В ванной всё готово, – женщина, вытирая слезы рукой, отстраняется, – нужно поторопиться. Тэхён заходит в просторную комнату. Посередине – круглая ванна, наполненная до краёв ароматной водой. В воздухе витает запах трав и плавящегося от огня воска. Тэхён снимает белые пиджак и брюки, развязывает чёрную бабочку и стягивает рубашку, оставаясь в одних лишь боксерах. Вещи аккуратно вешает на подготовленную вешалку и направляется к ванной, напротив которой замечает огромное зеркало в полный рост. Становится немного неловко перед самим собой, но всё же Тэхён стягивает бельё – сегодня оно больше не пригодится. За год, что они с Чонгуком живут вместе, омега немного набрал в весе – неприятный факт, который явно виден в отражении. Тэхён придирчиво ощупывает бока, поворачивается спиной, а потом другим боком. Хоть Чонгук не говорил ни слова, но всё же своим телом Тэхён не совсем доволен – надо будет записаться на тренировки в зал или на фитнес. Отведя взгляд от зеркала, он окунается в тёплую воду. Напряжённое от утреннего волнения тело вмиг расслабляется. Усиливающийся запах хвои дурманит голову, позволяя окончательно отбросить все мысли. Сейчас Тэхён должен быть чист не только телом, но и душой. Лёгкий стук в дверь заставляет очнуться. Он настолько погрузился в мысли, что совершенно потерял счёт времени. Выбравшись из ванны и обтеревшись чистым полотенцем, он надевает сшитые его матерью льняные рубаху и штаны, расшитые причудливыми узорами. Тэхён не знает, что значат красные фигуры и символы, но знает, что для оборотней это важно. Он бросает последний взгляд на зеркало, поправляя распушившиеся от влаги волосы, и возвращается в комнату, где помимо родителей его уже ждёт Богом. – Тэхё-ё-н! Сколько лет, сколько зим! – Богом! Ты прилетел! Счастливо улыбаясь, старые друзья бегут навстречу друг к другу, раскинув руки, но в последний момент останавливаются. – Мне же нельзя. – Точно, твоя мама предупредила, – немного мнется Богом. – Поздравляю! Первый, так сказать, пошёл, – говорит он и громко смеётся. Тэхён рад, до безумия рад. Они не виделись с другом со времён университета. Часто переписывались, созванивались, но всё равно это не то. Он словно вернулся в студенческие годы, когда они вдвоём, естественно, подготовив все задания, шатались ночью по паркам, пили пиво, прячась от назойливых полицейских, а затем до рассвета болтали обо всём на свете, сидя на лавочке или дурачась на детской площадке. Хочется обнять друга, попрыгать и подурачиться вместе, но пока нельзя – сейчас на омеге не должно быть посторонних запахов. – Тэхён, давай поторопимся, – мама выводит сына из транса. – Лиён сказала быть готовыми к одиннадцати. Она берёт с подушечки расшитый красными нитями пояс и подходит к Тэхёну, уже раскинувшему руки в стороны. Странная фраза, как мантра, повторяющаяся из раза в раз звучит из уст матери. Она проговаривает её снова и снова, дрожащими руками завязывая узел на поясе сына, а затем отходит, любуясь своей работой. Слёзы снова предательски подступают к глазам. – Мам, а что это значит? – Не знаю. Лиён сказала, что эту фразу довольно сложно перевести. Она её понимает, но дословно сказать, что значит, не может, – пожимает плечами, – но это что-то сопутствующее на счастливый брак и плодовитость. – А у вас с папой было так же? – интересуется парень. – Нет, мы просто расписались, а потом отмечали всей деревней, как было принято. Мы же не оборотни, – улыбается в ответ женщина, кончиком пальца промакивая уголок глаза. – Тэхён, уже пора! – подрывается Богом, глядя на часы. – Ох, точно! – Тэхён поворачивается к другу. – Чонгук уже поди заждался! Они спускаются по лестнице на первый этаж и выходят на задний двор. От непривычно слепящего солнца Тэхён щурится, прикрывая глаза ладонью, как козырьком, а ветер тут же подхватывает белые пушистые кудри, путая их ещё сильнее. Квадратная арка, которой не один десяток лет, стоит в самом центре, поросшая различными растениями. Они не первые, кто проводит ритуал здесь, но одни из немногих, кто покинет это место не на четырёх лапах. Все-таки раньше оборотни и люди не так часто связывали себя узами. Прямо перед аркой на лавочках уже сидят гости, приглашённые и те, кто обязан присутствовать во время обряда. Богом вместе с родителями покидают Тэхёна и усаживаются на свои места, оставляя парня под пристальными взглядами гостей. Здесь присутствуют все основные семьи оборотней деревни, а также близкие и друзья пары. Пак Со Джун, улыбаясь, машет рукой в знак приветствия, мама, бабушка и миссис Чон смотрят на него, уже не сдерживая слезы, а просто приставив платочки к лицу, чтобы не испортить макияж. Остальные также рассматривают омегу: кто-то улыбается, кто-то нет, а кто-то Ким Намджун, который обеими руками показывает пальцы вверх. А после Тэхён наконец пересекается взглядом с Чонгуком, стоящим прямо под аркой в ожидании. На нём, как и на омеге, надеты льняные одежды с вышивкой, но с единственным отличием – на голове парня красуется до боли знакомый засохший венок. Чонгук счастливо улыбается и едва заметным жестом подзывает к себе. Точно, надо же идти. Уверенным шагом Тэхён приближается к мужу, от улыбки лицо уже начинает болеть, но он ничего не может с собой поделать. В проходах между лавочками появляются уже подросшие дети, которые так же, как год назад, разбрасывают лепестки цветов перед омегой. Тэхён невольно усмехается – навевает воспоминания. Первое касание после принятия ванны приятно греет руку, а затем тёплый поцелуй на костяшках заставляет на миг вспыхнуть. Чонгук притягивает Тэхёна к себе и, приобняв за талию, отпускает, оставляя между ними небольшое пространство. Хосок, что всё это время был чуть поодаль, встаёт рядом с ними. Посох, шкуры, разукрашенное лицо заставляют вернуться в ночь, когда вокруг плясали огни, зрители с интересом вытягивали головы, а старейшины бились в агонии – мало общего с торжественным моментом, что происходит теперь, но правила есть правила. На любой обряд вожак не может одеться иначе, даже если это свадьба его сына. – День, когда Луна одарила парой сына нашего, наступил. Сегодня пред всеми вами мы соединяем две судьбы вместе, чтобы, слившись, они единым потоком проплыли всю оставшуюся жизнь. Впереди ждут и радости, и горе, и счастливые моменты, и грустные, но не стоит забывать, что только вместе вы сможете преодолеть всё. Разговаривайте, делитесь друг с другом мыслями, прислушивайтесь друг к другу, заботьтесь и оберегайте. Да даруют Лес наш и Луна вам долгую и счастливую жизнь, да одарят вас потомками многочисленными, да скрепят узы ваши воедино. Чон Чонгук, готов ли ты взять ответственность за свою пару, готов ли заботиться и оберегать в трудные минуты, готов ли дать кров и пропитание мужу своему, готов ли ты нести ответственность за жизнь, которую сотворишь? – Да, я готов, – серьёзно говорит Чонгук, глядя в глаза Тэхёну. – Ким Тэхён, готов ли ты взять ответственность за свою пару, готов ли поддерживать и оберегать в трудные минуты, готов ли содержать жилище ваше в чистоте и уюте, готов ли взять ответственность за жизнь, которую подаришь? – Да, я готов. Хосок едва заметно улыбается, но продолжает. Нельзя выдавать истинные эмоции во время обряда. За сына вожак открыто порадуется позже. – И Лес, и Ветер, и Растения, и Животные – свидетели клятвы. Да нерушима она будет, да найдёт своё подтверждение под покровом дня и ночи. Чонгук, прошу. Слегка кивнув, альфа аккуратно снимает с головы хрупкое украшение и надевает на голову омеги. – Красивый, – тихо, практически одними губами, произносит он, довольно щурясь и улыбаясь. – Ну а теперь, – Хосок откашливается, – по человеческим традициям можете поцеловаться. – Да, целуйтесь! – кричит перевозбужденная миссис Чон. Лёгкая волна смеха проходит среди гостей, но затем слова Лиён подхватывают другие, заставляя молодых смущаться. Точнее смущается только Тэхён, Чонгук же, наоборот, стоит весь довольный и, притянув к себе мужа, крепко целует, заставляя подкашиваться ноги. Счастливые крики, рыдания миссис Чон, пытающиеся её успокоить родители Тэхёна и смех детей сливаются в один сплошной поток. Чонгук и Тэхён, держась за руки, проходят мимо всех и направляются к столам, ломящимся от еды. Им необходимо хорошенько подкрепиться. Все гости разошлись кто куда: кто-то ест, кто-то разговаривает, собравшись в небольшие группы, какой-то мужчина хлещет в углу шампанское, а совсем молодые девушки и юноши танцуют, разделившись на пары. Свежий сосновый воздух, живая музыка, запах жареного мяса на гриле, проникающий в лёгкие, а рядом любимый человек – всё это заставляет Тэхёна счастливо улыбаться. Он старается запечатлеть в голове каждый момент праздника. Чонгук рядом приобнимает за талию, положив голову на плечо, и что-то активно пережевывает. Сегодня нет ничего и никого важнее их. Их день, который будет обведен красным в настенном календаре и который каждый год они будут отмечать вдвоём, а спустя время уже втроём или вчетвером. Но не стоит загадывать наперёд. Так и стоят они в своём тихом и уютном мирке, подкладывая друг другу в рот что-нибудь вкусное, пока не замечают мельтешащего от стола к столу Юнги. Мальчик обеспокоенно смотрит по сторонам, а затем привстает на цыпочки, пытаясь что-то найти. Так незаметно для самого себя он оказывается рядом с Чонгуком и Тэхёном. – Ты что-то ищешь? – спрашивает у подбежавшего мальчика омега. – Здравствуйте, мистеры Чоны. Вы не видели здесь Чимина? Говорят, что убежал он отыскать корзинки с клубникой. – Нет, Чимина не видели, – включается в разговор альфа. – Очень жаль, что незаметно ускользнула омега из виду. А вообще эту сладость я хочу отыскать ему сам, – Юнги складывает руки перед собой, но всё равно продолжает крутиться, пытаясь разыскать друга. – А пирожные лежат на столике рядом с моими и твоими родителями, – добавляет Чонгук. Юнги уже хочет пойти по направлению, указанному взрослым альфой, как из-за дома несётся Чимин. – Юнги, ты дурак! Это я альфа! Я! – мальчик подбегает к другу и несильно бьёт его кулаком. – Вот увидишь! Дурак! Стукнув кулачком по груди Юнги ещё раз, Чимин снова убегает, выкрикивая очередное «дурак». Чонгук с Тэхёном еле сдерживаются, чтобы не засмеяться, когда оставшийся стоять рядом Юнги поворачивается к ним: – Отвечаю, что он омега, и это неоспоримо, ведь всё же альфой быть Мину. Поэтому позабочусь я об этом милом мальчишке. После этого он высматривает в толпе Чимина и бежит в противоположную сторону, туда, где, по словам Чонгука, лежат песочные корзиночки с клубникой. – И что это такое было? – Тэхён наконец перестаёт сдерживаться и звонко хохочет. – Просто кто-то пересмотрел реп-баттлов, – улыбаясь, отвечает Чонгук. – Дети мои... наши, вы поели? – к парням подходят матери обоих. – Уже полдень, пора начинать, а то до полуночи не вернетесь. – Мам, это же не займёт у нас так много времени, – говорит Чонгук, приобнимая Тэхёна за плечи. – Кто знает, – щурит глаза миссис Чон, – иногда два оборотня ищут своё место до самого вечера, а ты будешь совсем один. Если на себя всё равно, то подумай о Тэхёне. Вдруг он проголодается или замёрзнет. – Лиён, мне кажется, ты перегибаешь палку. Тэхён у меня взрослый мальчик, и в состоянии о себе позаботиться. – вмешивается миссис Ким. – Нет, так дело не пойдёт, – мотает головой мама Чонгука, – теперь состояние твоего сына – обязанность моего сына. – Тэхён может о себе позаботиться сам, взять с собой поесть и помочь Чонгуку найти, как ты говоришь, их место. – Нет, не может. – Нет, может. – А я говорю нет. – А я говорю да. – Нет. – Да. Перепалку женщин прерывает Хосок, уже переодевшийся в классические бежевые брюки и белую рубашку: – Чонгук, мы всё подготовили, пора отправляться. Слово вожака – закон, поэтому нет смысла отпираться. Хоть Тэхёну и странно всё это начинать, но всё же в мире оборотней есть обряды, которыми не стоит пренебрегать. Музыка утихает, и все начинают стекаться к широкой тропинке, ведущей вглубь леса. Чонгук с Тэхёном туда приходят самые последние. Родители уже стоят в ожидании с довольно большими мешочками из кожи ягнёнка, сшитыми вручную. Не только от них, но и от их вещей не должно исходить лишних запахов благ современного мира. Получив мешочки и кучу наставлений, пара выдвигается на поиски «своего» места. Взявшись за руки, они идут рядом, тихо переговариваясь. Хоть Тэхён и знал, что их отправят в лес, но не думал, что он будет настолько дремучим. – Давай мешочек мне, – говорит альфа и, не дожидаясь, забирает ношу. – Это так странно, – Тэхён разминает немного затекшую от неудобного положения руку. – Что именно? – улыбается Чонгук. – Ну, они так все собрались и... Как же неловко, – Тэхён прячет покрасневшее лицо руками, – они же все знают, что мы делать будем. – Тэхён, когда ты забеременеешь, то все тоже узнают, чем ты там занимался, – смеётся Чонгук. – А сейчас, если мы не завершим обряд после одобрения вожака, то у меня будут проблемы с перевоплощениями и вообще с отъездами за пределы леса. – Да помню я, – отворачивается Тэхён, придерживая себя за предплечье. – Тэхён, всё будет хорошо, – Чонгук перехватывает его руку и целует тыльную сторону ладони, – ты мне веришь? – Верю. Молча они доходят до ближайшей опушки, а потом Чонгук замирает. Он кладёт два мешочка с вещами на землю и резко перемещается от одного дерева к другому, к чему-то прислушиваясь, а затем также резко поворачивается к Тэхёну. – Нашёл! – радостно сообщает Чонгук. – Но идти далеко. Без раздумий и лишних слов он стягивает рубаху и штаны, оставаясь абсолютно голым, складывает всё в мешочки, а затем перевоплощается. Страшное и завораживающее зрелище. Тэхён видит, как кости его мужа ломаются, как меняются очертания тела, как кожа покрывается густым чёрным мехом. Страшно, но до безумия интересно, поэтому Тэхён, практически не моргая, наблюдает за перевоплощением. Оно длится недолго, буквально через минуту там, где стоял его обнажённый муж, теперь возвышается устрашающий зверь, который смотрит в глаза Тэхёну, довольно виляя хвостом из стороны в сторону. Волк подходит к омеге и немного приседает, приглашая на спину. Скрепив мешки с вещами веревками, Тэхён вешает их на шею Чонгуку и усаживается сам. А затем волк срывается с места. Они несутся с колоссальной скоростью, рассекая лес. Тэхён и представить не мог, что волки на такое способны, хотя Чонгук как-то упоминал, что оборотни намного сильнее и выносливее обычных зверей. Деревья, многочисленные кустарники проносятся мимо. Тэхён сильнее прижимается к телу волка, чтобы случайная ветка не ударила по лицу. Заметив хищника, редкие мелкие животные в спешке прячутся, убегают, виляя хвостиками. За долгую дорогу Чонгук останавливается несколько раз, принюхивается и бежит снова. Сложно сказать, сколько прошло времени, но солнце уже покинуло центральное место на небе, начиная спускаться вниз, когда они наконец покидают густые заросли леса и выходят к озеру. Тэхён не видел его на картах, когда они проверяли местность вокруг коттеджа на наличие полян. Чонгук замедляется и, снова что-то вынюхивая, бредёт вдоль берега, пока впереди не показывается высокая старая ива, раскинувшая ветви над водой. Альфа замирает и не моргая смотрит на дерево. Тэхён не знает, конечная это остановка или нет, но всё равно слезает, разминая затекшие конечности. Оборотень же стряхивает мешки и несётся к иве, ведя носом по воздуху. Он кружится вокруг дерева, радостно виляя хвостом и тихо поскуливая. Сложно сдержаться и не засмеяться, когда твой грозный волк-оборотень ведёт себя, как маленький щеночек, вьющийся вокруг игрушки. Тэхён оглядывается вокруг, осматривая небольшое свободное от деревьев пространство, поднимает мешки, валявшиеся на земле, и снова переводит взгляд на иву, откуда невероятно счастливый к нему навстречу бежит голый Чонгук. – Это оно! Мы нашли его! – он подхватывает омегу на руки и кружится с ним, пока оба не плюхаются на траву. – Ты готов? – спрашивает он, улыбаясь. – Да, я уже тебе говорил, – отвечает Тэхён, касаясь лица мужа. – Я чувствую твоё волнение, – Чонгук утыкается в чужую ладонь носом. – Чонгук, – улыбается, – как тут не переживать? Но я не хочу, чтобы у тебя были проблемы, поэтому я готов. Самое главное – ты взял, что я просил купить? – Да, – альфа прижимает омегу к себе, – это было сложно, но я всё нашёл. – Вот и хорошо, – Тэхён чмокает мужа в губы, – люблю тебя. – И я тебя, – целует в ответ. Они встают и, отряхнувшись, направляются к иве. Из одного мешочка достают чистое белое покрывало и после тщательных исследований Чонгука стелют под пышной кроной дерева, из другого достают бутылку с водой и смывают с Чонгука последствия их небольшой шалости, а затем, стоя друг напротив друга, неловко переминаются с ноги на ногу и отводят взгляды. Вроде не первый раз, да и на природе уже было, но всё равно как-то неловко. Так тщательно они ещё ни разу не готовились. – Начнём? – тихо спрашивает Тэхён. – Начнём, – отвечает Чонгук. – Так неловко. – Есть такое, – альфа, отведя взгляд, чешет затылок, – в первый раз так не волновался, если честно. Ну что ж... Он подходит к омеге вплотную, обнимает за талию и нежно целует в губы. Его руки исследовали это тело вдоль и поперёк, но сейчас кажется, что не исследовали вовсе. Как в первый раз, с трепетом Чонгук приподнимает край рубахи, касается пальцами оголенной поясницы, а затем, проскальзывая под одежду, ведёт вдоль позвоночника вверх. Тэхён выгибается, поддаваясь ласке, и откидывает голову чуть вбок, открывая доступ к шее. Метка, аккуратным шрамом выделяющаяся на фоне гладкой кожи, манит. Не сдерживая порыв, Чонгук припадает к ней, покрывая мокрыми поцелуями. Тихие стоны слетают с губ, заставляя желать ещё больше. Незаметно в поцелуях и ласках рубаха отлетает в сторону, а вслед за ней штаны, оставляя омегу полностью обнаженным. Не отрываясь друг от друга, они плавно опускаются вниз, укладываясь на покрывало. Небольшие кочки, жёсткая земля и незамеченные Чонгуком камешки неприятно давят в спину. Парень ерзает в объятиях, пытаясь улечься поудобнее. – И почему нельзя просто поставить кровать посреди леса? – возмущается Тэхён, перекатывая небольшой камушек сквозь покрывало от поясницы. – Потому что чаще всего всё происходит в звериной форме. Подожди минутку, – Чонгук чмокает омегу в макушку и слезает с него. Он тянется к мешочку, где лежала бутылка с водой, и достаёт оттуда три небольших тонких подушечки. – Они, конечно, не превратят землю в перину, но зато синяков не останется, – говорит он и подкладывает их под ягодицы, голову и лопатки Тэхёна, – Так лучше? – Намного, но это разве по правилам? – Конечно, нет. И покрывало не по правилам, а это, – Чонгук между пальцев крутит небольшую коробочку, – вообще преступление. – Иди сюда, – омега тянет руки к альфе и раздвигает ноги, приглашая. Чонгук открывает коробочку, достаёт один блестящий квадратик и падает обратно в объятия мужа. Целуются жадно, громко. От нарастающего желания становится всё невыносимее. Кажется, что на этой поляне больше нет никаких запахов, кроме их феромонов. Они сливаются с природой в единое целое, заполняя пустые пространства собой. Обряд запущен, и теперь нельзя отступать. Влажными поцелуями Чонгук спускается вниз, поглаживая бархатную кожу. Целует внутреннюю поверхность бедра, пах, заставляя парня под собой скулить от желания. Тэхён никогда не стеснялся близости, даже был первым, кто соблазнил, чего альфа ожидал меньше всего, и сейчас так же. Он лежит весь раскрытый, широко расставив ноги, грудь ходит ходуном от прерывистого дыхания, он крепко цепляется в волосы альфы и умоляюще тянет его чуть вверх. Чонгук не против. Он целует яички, основание члена, ведя кончиком языка до самой головки, проникает в уретру, а затем вбирает полностью возбуждённый орган, заставляя омегу тяжело выдохнуть. Пальцы больно сжимают чёрные волосы, но альфа игнорирует их. Он движется вверх и вниз, касаясь носом лобка, а затем создавая вакуум, поднимается вверх. Чонгук следит за реакцией пары, за каждым громким стоном, за дергающимися мышцами лица, за тем, как парень жадно хватает воздух. Но воздуха катастрофически мало. Два пальца, легко проникшие в расслабленный ласками проход, выбивают последнее. Третий и четвёртый Тэхён принимает также легко, а после кончает, сильно выгибаясь в пояснице. Громко, мокро. Все тело покрылось испариной, он часто дышит, пытаясь восстановить дыхание. Протянутая бутылка с водой помогает. Кое-как трясущимися руками он делает пару глотков желанной влаги, смачивая губы, а потом полузакрытыми веками глазами смотрит на альфу, надевающего презерватив. – Чонгук, – еле произносит он слегка севшим голосом, – давай без него. – Что? – альфа смотрит в недоумении. – Ты ведь понимаешь, чем тогда всё закончится? – Да. Ты же сам говорил, что если всё получится, то Лес благословляет союз. – Тэхён, – альфа громко выдыхает, – это необязательно. Да, считается, что если зачатие произошло, то пара благословлена, но никто не будет против, если ничего не случится. – А что если я хочу? – Тэхён делает ещё несколько глотков воды. – А что если я скажу, что готовился, что сдал все анализы и уже три месяца пью витамины? – Ты сейчас серьёзно? – Чонгук, – Тэхён сильнее расставляет ноги и раздвигает руками растянутую дырочку, – войди в меня и сделай так, как надо. – Точно? А ты уверен, что я готов? – Чонгук, – омега проникает внутрь одним пальцем, – я знаю, – вторым, – что ты, – третьим, – читаешь про воспитание детей, – оттягивает расслабленную мышцу в сторону, – поэтому давай. Я знаю, как ты этого хочешь. И я тоже хочу. Я готов. – Понял, – альфа завороженно наблюдает, как омега играется с собой пальцами. Чонгук уверен, что это не спонтанное решение, что Тэхён долго обдумывал, взвешивал все за и против и, хотя попросил найти презервативы для сцепки, наверняка знал, что ими так и не придётся воспользоваться. Чонгук подтягивает омегу за бедра к себе, закидывает его ноги себе на талию и проникает внутрь по самое основание. Сначала редкие, а затем частые и сильные шлепки разносятся по округе, смешиваясь с громкими стонами. Лес, кажется, замер, наблюдая за соитием влюблённых. Дикость, подумал бы раньше Тэхён, но познакомившись ближе с оборотнями, понимает, что для природы нет ничего более естественного, чем зачатие дитя. Парень тянет руки к мужу, вытирая со лба выступившую капельку пота, и притягивает к себе. Целуются тягуче, медленно, так, как им нравится, пока Чонгук вбивается в омегу сильными толчками. Так им тоже нравится. Оргазм накрывает скоро, но альфа не останавливается, продолжая двигаться, пока Тэхён не чувствует, как живот начинает распирать изнутри. Сцепка. В этот раз по обоюдному желанию. Чонгук улыбается, аккуратно убирает пряди с лица парня, вытирает большим пальцем выступившую слезинку, а затем снова целует. От Тэхёна пахнет только ими и лесом, и больше никаких посторонних запахов. Это его пара, его омега. Чонгук утыкается носом в метку, вызывая мурашки по телу, и глубоко вдыхает их запах. – Тэхён, – шепчет он, опаляя горячим дыханием кожу, – пометь меня. – Как? – также тихо отвечает омега. – Кусай, – подставляет место изгиба шеи и плеча. – Мне нечем... О да-а-а, – Тэхён протяжно стонет, ощущая, как острые клыки проникают глубоко под кожу. Волна наслаждения накрывает. Не так, как было в первый раз. Жар внизу живота, ощущение от единения с парой, от обновлённой метки заставляют в очередной раз излиться. Расслабленное тело снова сотрясает в оргазме. В эйфории Тэхён не замечает, как тоже кусает Чонгука. Вкус железа заполняет рот, а затем сонная пелена окутывает, погружая расслабленное тело и сознание в сон. Когда Тэхён просыпается, уже довольно темно. Вокруг трещат кузнечики, вдалеке допевают последнюю песнь птицы, в озере плещется рыба. Тело немного побаливает, но приятно расслабленно. На животе чувствуется небольшая тяжесть. Чёрный волк, как кот, свернувшись в калачик, лежит рядом, положив голову на омегу, но тут же просыпается, почувствовав пробуждение пары. – Спасибо, что помыл, – Тэхён гладит оборотня по густой чёрной шерсти, пропуская сквозь пальцы. Небольшой кивок и волк снова утыкается в живот омеге, обнюхивая и облизывая. – Щекотно, – смеётся Тэхён, – давай возвращаться. Волк недовольно фыркает, но всё-таки слезает с омеги, позволяя подняться. Только сейчас Тэхёну становится неловко за свои мягкие бока, поэтому в спешке он бредёт к озеру, положив руки на пояс, таким образом пытаясь скрыть свой «недостаток». – Тэхён, ты куда? – раздаётся позади. – Не смотри на меня! Давай подождём, когда станет ещё темнее, и я приду. – Тэхён, ты чего? – он делает несколько шагов навстречу паре, но тот делает столь же назад. – Что-то случилось? Не надо скрывать, ты же знаешь, что пойму. – Ну, – Тэхён мнётся, – я немного поправился. – Правда? – Чонгук хитро улыбается и уверенным шагом приближается к мужу. – И что же нам делать? – Я думал записаться на фитнес или в зал... Ты что творишь? – Чонгук под ягодицы подхватывает Тэхёна, отрывая его от земли, и усаживает к себе на уровне бедер. Омега машинально обхватывает альфу руками и ногами, скрещивая их сзади. – Для меня нет никого прекраснее тебя, – выдыхает альфа в самые губы, – если тебе не нравится, то пожалуйста, но для меня ты самый желанный и любимый в любом виде. – Это потому что мы истинные? – Нет, это потому что ты – это ты. – Чонгук... – Тэхён целует. Целует нежно, мягко, а после отстраняется, глядя из-под полуприкрытых век на мужа. – Знаешь, у нас ещё полно времени, – говорит Чонгук, слегка подбрасывая парня вверх, усаживая поудобнее, и упирается вставшим членом в мягкое разработанное отверстие, – предлагаю его занять кое-чем интересным. Возвращаются к коттеджу они уже после полуночи. Всё вокруг сияет от света факелов. Самые трезвые гости танцуют и прыгают через костёр. На одной из скамеек рядом спят, прижавшись друг к другу, Юнги и Чимин. Счастливая Хаён, у которой всё же получилось приехать, крепко обнимает и поздравляет обоих. Миссис Чон с Хосоком, заметив пришедших, окружают альфу и дают наставления, а родители самого Тэхёна идут к нему с самой дальней части поляны. Он радостно машет им, а затем кладёт руку на живот. Остаётся только дожидаться, и их счастье разделит один маленький, но такой важный и желанный малыш.