Безрезультатно

Жизнь похожа на одну большую философию. Наверно, она ей даже является. По мере взросления меняется восприятие мира, людей, правил. По итогу, всё будет зависеть от человека. Какой дорогой он пойдёт дальше. Будет плыть по течению, вынося уроки из событий во имя избегания похожих ситуаций, или построит план, или ещё что придумает. Человек, так уж вышло, превыше всего. По крайней мере, теперь так считает Нил. У него есть одна жизнь и уйма возможностей, чтобы с интересом её прожить. А ещё есть Эндрю. К этому человеку чувства сравнимы с дебрями леса. Кажется, к нему испытываются все эмоции и чувства, кроме отвращения. Отвращение он испытывает, скорее, к себе. Совсем небольшое, но когда оно выходит из тени, то становится намного сильнее. Так и скребёт в душе. Эндрю думал, что он — Натаниэль. Другой человек, воспитанный в другом мире, выросший в других эмоциях. Бесспорно, они с Нилом крайне схожи историей, некоторыми эмоциями, но только сам Джостен понимает, насколько они разные. Невозможно быть одинаковыми. Если можно так выразится, то Эндрю любит не того человека, который перед ним. Но готов любить и его, потому что.. Почему? Такие мысли омрачают. Поэтому о таком лучше не думать. Лучше сосредоточиться на том, что происходит здесь и сейчас. А происходит то, что можно назвать лучшими событиями в жизни. Или такие мысли уже проскальзывали? Впрочем, не важно. Теперь многое не важно. Эндрю за один день показал Пальметто с наилучшей стороны. Уличные музыканты имеют свой..как бы назвать? вайб. Живость, искренность, и даже не скажешь, что это ради пары монет. Еда и вовсе шикарна. Нил не привередлив, аллергии у него нет, а если и есть, то он ещё не обнаружил, на что. Но та еда, которую он тогда попробовал, до сих пор отдаётся привкусом. Если сыр с мёдом он когда-то пробовал, то мясо с мёдом показалось чем-то необъятно новым. Аппетит как появился, так и не попал вплоть до вечера. Просто Нил смог взять себя в руки..и больше не заказывать восхитительное карри и другие блюда. Но он точно мог разорить Эндрю на одной лишь еде. А какие тут переулки! Сколько красивых статуй, сколько лестниц, ведущих непонятно в какие двери, сколько лоз, оплетающих стены. Это выглядит так потрясающе, что даже забываешь, что такие вещи могут иметь цвет. Серость мира не делает воспоминания менее яркими. И, наконец, последним событием за день был трактир, где они остановились. Точнее, бар на первом этаже. Если ночью шум оттуда мешал спать, то теперь Нил был частью этого веселья. Сначала, как если бы в том мире, сидел тихо, не высовывался. Эндрю заказал себе ром. Как он сам и рассказал, это самый ценный и одновременно один из дешёвых спиртных напитков на этом острове. Он же делается из частей тростника, которые остаются после производства сахара. А так как тростник растёт на этом острове, то внутри страны он дешевле и доступнее, нежели за границей, где его намного больше ценят. Занятный экономический факт. Он может пригодиться в этом мире, если вдруг Нил захочет посвятить оставшуюся жизнь доходному делу. — Ром долго несут. Пробормотал Эндрю. Они уже как пятнадцать минут сидят за столиком, деля его с другими людьми. В углу грустно бренчит скрипач, разогреваясь. В отличие от пианиста, он только пришёл. Не хватает барабанщика и гитариста, чтоб получилась неплохая группа. Людей много, как и ожидалось от трактира. Поэтому в помещении стоял гул, слова сливались в единую мешанину. Нил ответил ему: — Это знаешь, как в песне. Крик подобен грому: "Дайте людям рому!" — Нил выкрикнул эти слова, смотря в сторону барной стойки, на трактирщика— Нужно полюбому, людям выпить рому! Джостен ехидно улыбнулся. Его услышали на фоне многих голосов. Кто-то даже обернулся посмотреть, но через пару секунд вновь общался с теми, с кем пришёл. Эндрю в ответ произнёс: — Нет, не знаю. Опять выёбываешься? — Конечно. Это единственное, чем я могу хвастать с тобой. — Правильно. Продолжай. В конце концов, мне интересно. Но по лицу такого не скажешь. Оно опять выражало целое ничего. Именно поэтому воспоминание о его смехе с глупости Джостена нельзя потерять в закромах памяти. Это огромная ценность. — Я поверю тебе на слово. Но знаешь, что ещё было в той песне? Люди просто праздновали новый год очередной день, а в трактире закончился ром. Что бы ты тогда делал? — Не знаю. Что я бы там делал несколько дней? Это глупо. — Не важно, глупо это или нет. Важно то, что люди были недовольны. Но трактирщик придумал привезти с собой шута, от чего получилось развлечь людей. Да так, что скрипач — Нил указал на скрипача в этом зале — сломал свой инструмент, а пианист — теперь он показывал на второго — спал под своим инструментом. Миньярд пожал плечами, забирая из рук пришедшего трактирщика ром с двумя рюмками. Не сильно впечатлён. — Весёлая песенка. — Мне тоже нравится. Эндрю наполнил рюмки спиртным напитком. Одну поставил перед собой, вторую перед Нилом. Джостен покачал головой. — Я не пью. — Тогда как ты, забыв о существовании моей реакции, начнёшь говорить и говорить? Нил пару раз моргнул. Что? Причём тут говорить и говорить? Может, это остатки памяти о Натаниэле? Может, он, когда пил, то говорил без остановки? Да, даже Нил уверен, что так с ним будет. Поэтому и не пьёт. Интересно, все свои секреты Натаниэль тоже раскрывал под градусом? — Я и так могу творить хуйню. Меня даже просить не надо. Смотри. — Нил, прости, но кажется мы друг друга... Джостен встал с места, не дослушав. Он пошёл в сторону музыкантов. Следующее, что видел Эндрю, как его парень общается с другими парнями. Миньярд выпил рюмку рома. Сладкий вкус обжег язык и горло. Горячо. Пианист стал что-то наигрывать, но его остановил Нил. Потом снова попытка что-то сыграть. Снова неудачная. Что этот идиот задумал? Дать послушать музыку из его мира? Да. Именно так. Это стало понятно после удачной попытки пианиста сыграть то, что хочет Джостен. Скрипач старался присоединился, иногда останавливаясь. По итогу получилась ритмичная мелодия, не похожая на то, что обычно играют. Нил вернулся к столику. — Там пелось..как же там пелось? А! Сладкие мечты сделаны из этого. Кто я такой, чтоб не согласится? Я путешествую по миру, по морям, и вижу, как все чего-то ищут. Нет, кажется не совсем так. Бормотал Нил. Эндрю слабо улыбнулся. Он слушал всё, что напевал Нил. Он смотрел на все пританцовывания. Мнение о нём, как об идиоте, давно неотъемлемая часть Эндрю. За этого идиота убить не страшно. Рюмка за рюмкой, ритм за ритмом, песня за песней. Пьянея, время движется быстрее, события проносятся мимо сознания. Это плохо. Очень плохо. В этот раз ром был через чур крепким. * * * — Это полный кошмар, Кевин. Жан зашёл в их комнату. В коридорах и в ней темно так, будто огня никогда не существовало. Моро прищурился. В углу, за столом, вроде как сидел Кевин. А на самом деле, может быть, это была куча вещей на стуле. — Завтра придётся возвращаться. А всё из-за меня. Почему она вообще пришла ко мне? Теперь из-за факта её присутствия у них в комнате цветнее обои и пол, но лишь в одном месте. — Кевин? Или всё-таки это куча вещей? Но ни Кевин, ни тем более Жан, не оставляют так вещи. Кевин перфекционист, а Жан чистюля. Идеальная пара. Жан подошёл к столу. Всё-таки вторая версия оказалась верной. Моро тяжко вздохнул. Хотелось выговориться, а не молча ждать его возвращения. Потом, может, он даже и не скажет всего того, что хотел. Но всё-таки, почему тут накидано столько вещей? Жан стал искать спички или огниво на столе на ощупь, в почти непроглядной темноте. Он оставляет их там, а вот Кевин в ящиках. Это перо. Это бумага. Это подсвечник. Пригодится. Это книжный переплёт. Опять бумага, но на этот раз скомканная. Теперь чернильница, которую Жан едва не уронил. Снова бумага. Кажется, здесь нет ничего воспламеняющего. Жан стал копошиться в ящиках стола. Через пару минут поисков он, наконец-то, нашёл походное огниво. Взяв со стола подсвечник и ещё немного помучавшись в темноте, он наконец смог зажечь свечу. Затем прошёлся мо комнате, зажигая все светильники. Никакой темноты. Вещи на стуле принадлежали Кевину. Это его форма. Его оружие и подручные материалы в виде бутылки вина. Почему он всё побросал? Жан затушил огонь и поставил подсвечник обратно на стол. Там ответ и нашёлся. Скомканная бумага некогда была письмом. И как же знаком почерк Жану! Как знакома подпись! Он видел их почти каждый день во дворце. От этой подписи зачастую зависела его жизнь. А ещё Кевин уже получал похожее письмо. В тот день он ушёл из замка под ночь. Жан видел это. Даже последовал за ним. Хотел окликнуть, но помешал тот факт, что на днях его чуть не удушили и едва не повредили голосовые связки изнутри в стране, где насилие жестоко карается. К небольшому счастью, обошлось без таких крайностей. Одна половина лица была в кровоподтёках. Щёку ему зашивал Кевин, как снаружи, так и изнутри. По ниткам можно пройтись языком, ощутить солёный вкус крови, но в этом нет нужды. Раны всегда кровоточат. Как и сейчас, когда Моро идёт вслед за Дэем. Кровь скапливается у него во рту, а он тихо её проглатывает. Её можно сглатывать, но лишь небольшое количество, потому что потом станет ужасно дурно. Кевин одет во всё максимально тёмное, будто собрался на похороны. А ещё держал что-то в руках. Это что-то напоминало большие крюки. Он шёл из города. Жан даже не знал, что есть другой выход. Подземный. Прям под огромными стенами есть прикрытый узкий проход, ведущий вниз. Туда полез Дэй. Моро не спешил. То, что собрался делать Кевин, ни капли его не касается. И разве он сейчас в лучшем состоянии, чтобы лазить по узким пространствам, да ещё и наружу, без оружия. А Кевин! Куда он попёрся без оружия?! Сомнений больше не было. Жан сглотнул скопившуюся кровь и полез вслед за ним. Кажется, он переборщил с выпитой кровью. Становится дурно. Или это от узкости пространства и другого воздуха? Вылезая из прохода, Жан не видел Кевина. Он пошёл по следам в лес, торопясь и беспокоясь. Не стоило ему ходить так быстро. Левый несчадно заколол. Будто изнутри кто-то протыкал его гвоздями. Возможно, так и было по настоящему. Теперь кровь он сплёвывал. Капли крови оставались на его губах. Скоро это закончится, ничего. Наконец, он кое-как увидел фигуру Кевина. И не только его, но и чудищ, с которыми не так давно сражался около Марселя. А ещё были другие люди. Другие охотники. Разве они прошли так далеко от города? Нет, быть не может. Или всё же...это просто случайность? Или огромная усталость охотников, которые просто не смогли дойти до Эвермора и отложили это на завтра? И что происходит? Кевин..ведёт монстров за собой? Заманивает собой? Что он творит?! Дэй бежал в сторону палаток с охотниками. В тёмном его почти не видно ночью. А вот блеск от гладкой кожи и костей монстров дозорный увидел сразу. Тревога. Кровь стала мало помалу вытекать изо рта, течь по губам, по подбородку, в конечном итоге капая на землю. Кевин исчез из поля зрения Жана. Но открылась другая картина: чистого побоища. Монстров было не так много, но крики он слышал даже здесь. Голова от них кругом. Охотники сражались, защищая других людей. Один из них полёг почти сразу. Эти охотники точно не из Эвермора. Своих так подставить Кевин не решился бы. Если охотник встретился с монстрами один, то он ни за что не подпустит их к остальным, пока жив. И Дэй знает это правило. Но что же он натворил сейчас.... Бок колит. Кровь вытекает изо рта. Голова идёт кругом. Он вновь увидел силуэт Кевина. Он подкрадывался к какому-то охотнику сзади, пока он кричал, куда бежать другим людям. Но тот заметил. Волосы рыжие. Всё-таки Кевин был вооружён. Только чем, Моро так и не понял. Он как-то ранил того охотника. А потом тем, что было похоже на крюки, проткнул его живот. Наверное. По крайней мере, так выглядело, до того, как Жан упал на спину. Надо было прислушаться к внутреннему голосу. Вернуться в замок. Лечь и надеяться, что всё пройдёт, что тело по волшебству излечится. Иначе Рико сам расправится с теми, кто это сделал, похожим образом. Он сказал бы что-то вроде: "Только я могу причинять тебе боль и приказывать, не они. Кто они вообще?". Тело ужасно тяжёлое. Жан даже не в состоянии пошевелить пальцами. По нему что-то бегает? Или это галлюцинации от всех тех криков? Тараканы.. Потом сознание вырубилось. Проснувшись в своей кровати Жан посчитал, что всё было сном. Придя на место, где должен был быть второй выход, ничего не оказалось. Значит это был просто сон. Не важно, что он помнил его слишком чётко. Не важно, что тем днём проходили торжественные похороны. Не важно, что на столе он тогда нашёл письмо с указаниями, что сделать. Он просто вычеркнул это из своей памяти. Ведь Кевин не такой. Кевин не подставил бы других охотников. Он был так уверен, что и вовсе забыл про тот сон. Тем более, что те люди просто исчезли. А с ними и адские муки. Это самое лучшее. * * * Как я оказался на улице? Нет, не так. Как мы оказались на улице? Мои глаза слипаются от выпитого. Почему тогда мы не вернулись в номер? Зря что ли в трактире сидели? — Так вот, песня "Остаться в живых" стала хитом, как и "Братец Луи".... О чём он болтает? Нил, я..не слушал. Я идиот. Только как тебе это сказать? Я чувствую, что мой язык онемел. Я смотрю по сторонам. Всё немного замылено. Мы сидим на заднем дворе трактира? Я только сейчас улавливаю отголоски того веселья внутри здания, откуда мы ушли. Небо звёздное..вновь. Но звёзды слишком великолепны, чтобы по-настоящему наскучить. — Нил? Наконец смог выговорить я. — Что? Сразу отвлекаешься от монолога ты. Люблю это в тебе. — Ты начинаешь напоминать моего кузена. Прекращай. Но Ники бы не заткнулся, как это сделал ты. Ты же послушно замолчал. Славно, а то у меня начинает болеть голова. Почему мы не пошли сразу спать? Хотя, наверно, я и сказал, что будет полезнее посидеть на улице. А ты, конечно, поддержал. Люблю это. Многое в тебе люблю. Сказать бы ещё это. Но вряд ли у меня получится. Да и зачем? Ты и так это всё понимаешь. А вот что я не понимаю, так это человека, который приближается. — Нил, кто там? — Где? Ты смотришь туда же, но не похоже, что что-то видишь. Значит это у меня похмельные галлюцинации? Нет. Ну нет, что-то же идёт. — Вижу. Это разве не.. Что-то блеснуло у силуэта. Потом это блестящие резко полетело в нашу сторону. Я сам не знаю, как смог так быстро схватить тебя за шею и опустить вниз, чтоб нож не поранил тебя. Однако, мне потребовалось больше времени на осознание произошедшего, чем тебе. — Эндрю, побежали скорее. Пробормотал ты, схватив меня за руку. Ты действовал бы быстро, если бы не второй нож, попавший в ногу. Это выбило тебя из колеи на мгновение, но мгновения хватило, чтобы ещё раз ранить тебя во вторую ногу. Я услышал щелчок, увидел, как ты падаешь на колени. Нил сначала даже не понял, что в его кожу врезалась холодная сталь, пока не почувствовал острую, как шипы, боль. Он проронил болезненный вскрик. Ножи врезались выше пятки, прямо в сухожилия. Стоять стало просто невозможно без адской боли. Не совладав с собой, Нил упал на колени. Места ранений горели огнём. Но почему Кевин это делает? Джостен ему ничего не сделал! Эндрю уже попытался поднять его на руки, но, поняв, что сам не в состоянии держаться на ногах, оставил это дело. Он встал перед ним, загораживая собой Нила. — Прости. Просто это правильно. Показалось Эндрю и Нилу это или нет, не важно. Кевин, убрав нож из рук, уже начал неравную схватку с Эндрю. Нил кричал, звал на помощь, уползая от опасности как мог. Но шум веселья в трактире заглушал всё. Даже будучи пьяным Миньярд умел постоять за себя. Это уже его рефлексы. Он даже не побрезгал вытащить из рукава лезвие на своего, некогда, соратника. Но это всё мало помогало. Они оба охотники. Они оба драться умеют. Кевин получал по морде так сильно, как Эндрю только мог ударить. Гематомы будут. Как и у Эндрю синяки от ударов Дэя. Но скрутить противника, полностью обезоружить, допросить, не получалось у обоих. Кевин тоже достал нож. Приготовившись к выпаду блондина, он уже обманул его. Вместо того, чтобы просто увернуться, он выгнулся так, что упал прямо к Нилу. Эндрю навалился сверху, но одно ловкое движение, одно разрезанное горло, и их драка стала бессмысленной. Нил заткнулся. И снова навсегда. Как Натаниэль. Снова блять и снова, одно и тоже. — Я не хочу такой финал! Я хочу счастья! Плевать, имеет это смысл или нет, но Эндрю продолжил. Сидя сверху на противнике, он наносил удары кулаком снова и снова. Будто никогда больше в жизни не ударит. — Я тоже! Но, как видишь, я сделал для этого счастья больше, чем ты! Были и удары в ответ. Но их Эндрю не чувствовал. Может быть, он даже заплакал. Может быть, он искусал свои губы до крови с горя. Может, один из них умрёт в этой схватке, ведь у обоих есть нож. Может, кто-нибудь наконец придёт на их крики. Нил уже не узнает. Он очнулся на том же холодном полу в подвале с огромной пустотой в голове и душе. Ничего не болело. Есть не хотелось. Но судя по затёкшим частям тела, он был тут очень долго. Поднявшись наверх, он обнаружил свою сумку там, где оставил. Тогда же и выяснил, что был в отключке четыре дня. Странно всё это. Но было не так важно. Он потерял целых четыре дня! Нужно было поскорее добраться до Милпорта... — Переделывай блять, не то я снова ударю по яйцам! — Это единственное правило боя, и то ты его нарушил! — Тогда шевелись! — Делаю я, делаю..