FU, Hanagaki

Домой Сано возвращался в наипрекраснейшем настроении. Оставшийся день он провёл в парке, перечитывая конспекты, висевшие в группе его универского курса. Впервые за долгое время парень не хотел тревожиться ни о чём. Было то влияние хорошего кофе, любимых сладостей или даже того часа в компании весёлого Ханагаки — непонятно. Но солнце не слепило глаза, гул машин не раздражал, а сердце не сжималось от тоски. Стоит, наверное, появиться на парах на неделе. А то я действительно всё забросил. И, может, всё-таки купить себе домой кофеварку? И ту футболку с Дэвидом Боуи. Только поднакоплю немного. Пассажиры в метро тоже казались ненормально улыбчивыми. Попалось даже парочку неформалов, за которыми, как обнаружил Майки, даже интересно наблюдать. Дракен обещал приехать вечером. Надо попробовать абстрагироваться от всех этих чувств. Закажем лапшу, поболтаем. Я похвастаюсь тем, что помирился с Ханагаки. В своём районе светловолосый оказался уже к закату. Он шёл и незаметно улыбался себе под нос, наблюдая как знакомые лица соседей мелькают на улице. Махнув старушке с верхнего этажа, парень ощутил небывалый прилив благословенных сил и даже подумал о том, что у него не такие плохие соседи. Ещё издали Майки заметил худенькую фигурку на пороге своего дома. И впервые за день хрупкий баланс внутри него пошатнулся. Это не Дракен… Да и машины его нет. Приблизившись, юноша увидел светлые волосы до плечей, и до него дошло. А уже через секунду перед лицом возникло разъярённое лицо Эмы. — Вот ты где! Явился! Ну, как там твои дружки наркоманы?! — сходу взвилась она. Что блять… — Тише, Эма. О чём ты вообще? — попытался положить ей руки на плечи парень. — А ты не понимаешь? Куда ночью Дракен-кун ездил? Ну! Куда? Куда-куда! За мной! Чёрт… Глаза Манджиро расширились в осознании. — Отвечай мне! Куда? Хотя можешь не говорить. Вытаскивать тебя из подворотни, конечно! — девушка никак не хотела успокаиваться, продолжая гневно размахивать руками. — Где ты опять набухался в хлам и накачался чем-то! — Эма-чан, прости. Знаю, что я хуёвый брат. Но я пошёл к психологу, чёрт! Я вернусь в универ! Такого больше не будет! Поверь мне, прошу. Я не хочу больше причинять вам боль. Не разрушай то, что я успел построить в себе за день! Но Эма, похоже, совсем не слушала. Она вздрагивала как-то истерично, кивая на каждое умоляющее слово брата. Когда он закончил, девушка тоже замолчала. А потом скривилась, будто вспомнив что-то, и ткнула юношу пальцем в грудь: — Знаешь что? Не верю. Ты кормил нас этими обещаниями на протяжении нескольких лет. Не хочу слушать больше! Из её рта вырвался всхлип. Эма Сано резко села на ступеньки и закрыла руками лицо. Она напилась что ли? Вот же блять. — Послушай, давай я уложу тебя спать, позвоню Дракену, и он тебя заберёт? — проговорил Майки, осторожно касаясь вздрагивающего плеча девушки. Та вдруг вскинулась, оттолкнула его руку и крикнула: — Да мы поссорились, как ты не понимаешь! Из-за тебя, мудак! — Майки отшатнулся и замер. Поссорились? Из-за меня? Правда? Что-то в груди приятно всколыхнулось от ощущения собственной значимости. — Потому что давно уже пора перестать нянчиться с тобой! А он всё ещё подбирает тебя, как псину! Майки-кун много страдал, Эма! — передразнивала девушка. — Майки-куну нечего есть! Майки-кун чувствует себя одиноко после смерти Шиничиро-сана! А я, блять, не чувствую? Я, в отличие от тебя, хотя бы на пары хожу! Учусь в нормальном вузе! Нашла подработку! У меня есть любимый человек, ради которого я стараюсь держаться, в конце концов! — Заткнись, — Манджиро горько усмехнулся и закусил губу. Любимый человек есть, значит. Ты ничего не знаешь, дура! Да я бы горы свернул, если бы у меня был такой человек, как Кен! — Уходи из моего дома. — Уходить?! — Эма снова вскочила, гневно шипя юноше в лицо: — Мы оплатили тебе воду, электричество и газ в прошлом месяце, Манджиро Сано. И что в благодарность? Вчерашнее выступление? Забери меня, Дракен… Я хочу домой… Почему ты всё ещё не актриса? У тебя отлично получается пародировать. Майки зажмурился и сжал ткань собственных джинсов, чтобы не ударить сестру. — Катись отсюда, — прошептал он. — Отлично! Не хочу тебя больше видеть! — истерически вскрикнула девушка и, развернувшись на каблучках, пошла к воротам, слегка покачиваясь и шатаясь. Майки тоже резко развернулся и, в два шага преодолев ступеньки, исчез внутри дома, не забыв хлопнуть дверью. 28.06 Ёбаный в рот. Прямо сейчас у меня в руках чашка ромашкового чая. Он помогает. Он успокаивает нервы. Так говорят люди. А ещё они говорят, что помогает йога, физические нагрузки и общение с друзьями. И психологи. Ходите к психологам, ребята, и вы разберётесь с проблемами. И станет легче. Нахуй такое легче? Я ж поверил, что вот он, этот «свет в конце туннеля». Разучите быть таким наивным. Ты почувствуешь себя лучше, потому что ты того стоишь. Так сказал Ханагаки. Пошёл он нахуй. Один раз поверишь — всё, потом в два раза больнее. Эма пришла. Общий характер чувств: смешанные. Это если не брать в расчёт то, что трясёт сейчас не по-детски. Ханагаки говорит, что самоуничижение — это неправильно. Над проблемами надо работать, а не убиваться. Нахуй его. Чай Манджиро выплеснул в раковину сразу, как отошёл от блокнота. Поебать. Надо выпить, а то я провалюсь в такую дыру, что вовек не вытащить. Где-то в заначках нашлось пол-литра виски, и парень с чистой совестью опрокинул в себя сразу треть стакана. За окном закат постепенно становился фиолетовым, как синяки на коже самого Сано. Странно, что Ханагаки никак на них не отреагировал… Хотя, впрочем, с чего бы ему? На то он, наверное, и психолог, чтобы быть тактичным. Похуй. Алкоголь разгонял тепло по венам, давал ощущение тепла, пусть и ложное. Сано готов был душу продать, чтобы избавиться от грёбанного холода, преследующего даже летом. Забавно, сегодня после разговора с Ханагаки он его не чувствовал. Но даже этого не заметил. Ха, подумал, что вот так всё и должно быть. Принял за что-то само собой разумеющееся. Тупой придурок. Забыл, что недостоин. Майки невесело хмыкнул своим мыслям и плеснул в стакан ещё виски. Солнце заходило с обратной стороны дома, куда не выходили окна, а потому комната погрузилась в сумеречную тень. Окинув взглядом жилище, парню отчего-то захотелось блевать. Ещё полстакана — и я забуду, в каком дерьме живу. Забуду, что должен денег Коко и Эме с Дракеном. Забуду, что вот-вот отчислят из универа. Забуду, что надо найти работу. Забуду о своих безнадёжных чувствах и нежелании жить. Зажмурившись, он снова залпом допил виски. Кухня не исчезла. Она так и осталась серой и полупустой. В раковине стояла грязная посуда. Холодильник стабильно протекал. Конфорки на плите закоптились. Блокнот одиноко лежал на столе вместе с заполненной пепельницей. Отвратительно. Моя лень копиться и копиться, гнев на себя за неё увеличивается, а сил всё исправить как не было, так и нет. Мысли снова поплыли не туда, и Сано глотнул виски с горла. Нужно было что-то делать. Оставаться сейчас в квартире значило бы привести себя в личный адский котёл. Свежий воздух должен помочь.

***

Очнулся Майки на скамейке. С трудом разлепив глаза, он осмотрелся. Рядом на тротуаре стояла полупустая бутылка. С неба мелко капал дождь. А впереди простирался оживлённый ночной Токио. Машины носились туда-сюда по широкой улице, освещая пространство яркими лучами фар. — Блять… — прошептал парень и спрятал лицо в ладонях. Его крупно потряхивало от холода, пришедшего с отходняком. Твою мать, я ещё и в одной футболке. Каким образом? Сано обхватил себя руками в попытке согреться, но та предсказуемо не увенчалась успехом. Бессильно откинувшись на спинку стула, он замер, глядя на светло-синее небо. Над большими городами никогда не темнеет. Дождь участился. Тяжёлые капли падали на лицо и стекали вниз по коже и волосам. И Манджиро неожиданно испугался. Он понятия не имел, где находился, который час, как он сюда добрался и что теперь делать. Впрочем, последнее имело не только локальный, но и глобальный смысл. К каплям дождя добавились слёзы. Ничтожество. Ты за самим собой усмотреть не можешь. В девятнадцать лет! Какое я ничтожество. Майки пьяно икнул и всхлипнул одновременно, а затем сразу закашлялся, подавившись. Пиздец… Хочется выть. В заторможенном, смазанном мире он лёг на скамейку и прижал к себе колени, насколько того позволял её размер. — Я так больше не могу… Помогите… Осторожно прощупав карманы, Майки выдохнул. Телефон на месте. Спасибо хоть на этом, дорогой я. Пролистав список контактов, он завис. Я не могу позвонить Дракену. Это второй раз за сутки. И дело не в том, что он меня пошлёт. Не могу так поступить и всё. С ним и Эмой. — Простите меня… прошу… Санзу? Нет. Хорошо, что я в клуб не припёрся на автопилоте. Тем более он не поднимет. До сих пор в трипе, наверное. Пролистнув следующий контакт, Сано наткнулся на номер Шиничиро. И захлебнулся слезами. — Шин, а ты бы позвонил ему? — дрожащим голосом пробормотал он. Так и не дождавшись ответа, погладил имя контакта и ткнул пальцем на предыдущий. — Такемичи-кун… Помоги… Пожалуйста… — Что? Майки? — прохрипели из трубки. — Что такое? Где ты? — Не знаю… На что я рассчитываю? Что он придёт туда не знаю куда? Учитывая, что знает меня не больше недели? И во сколько? В два часа ночи?! — Блять, — Он умеет материться? — Как так… Ладно. Это потом. Опиши: что ты видишь? Манджиро растерянно моргнул и, смахнув слёз, сел. Пространство вокруг снова обрело чёткие очертания. — Я на скамейке. Возле большой дороги. Всего четыре полосы. За мной какой-то сквер. — Майки-кун, таких мест в Токио тысячи! Сильно умный? — Да помолчи ты! Тут здания высокие и стеклянные. Думаю, я где-то в Синдзюку. Мусорка забавная через дорогу… Кто-то лягушку нарисовал. — Лягушку?! — Ханагаки в трубке не менее чем взорвался. — Никуда не двигайся. Десять минут. Семь! — Да куда я денусь… — пробормотал Сано отключившемуся абоненту и рухнул обратно на скамейку. На душе незаметно посветлело. Суматошные телодвижения Такемичи немного смешили, и парень рассеянно хмыкнул себе под нос, вспоминая его крики. Страх отступил сам собой, оставив после себя лишь бесконечную усталость, от которой Майки впал в глубокий сон.

***

Голой кожи касаются листочки. Зелёные, молодые, мягкие-мягкие. Они щекочут шею, грудь, ключицы, скользят по ним и падают, как с обрыва. Вокруг сплошные лучи света. Искусственные, разрезающие не только воздух, но и плоть. Прожигающие веки своей яркостью, проникающие в вены. Листочки шепчут, успокаивают. Но нет корней — они растут прямо из воздуха и покрывают лишь тело. Ни следа стеблей на земле. Только для тела. Ветки окутывают, гладят плечи, спину, листочки треплют волосы. Освежает. Их тихие голоса дарят чувство безопасности. Непривычное, немного горькое, но долгожданное. Наконец-то есть кто-то, кто защитит.

***

Невольно потянувшись навстречу ласкающим путам, Майки чуть не рухнул со скамейки. Однако его удержали чьи-то руки. В лучах ночного города Такемичи показался миражом, игрой неоновых бликов в сознании. Смешной он… Так забавно морщится… — Майки-кун! Не засыпай! Локальное сотрясение плеча окончательно привело в сознание. Сано сел, удивлённо взирая на совершенно реального Ханагаки, из плоти и крови, и поморщился от головной боли. В ответ на взволнованный взгляд кучерявого недоразумения он буркнул: — Не засыпаю я. — Как ты здесь оказался? Тебе кто-то навредил? Надо сообщить в полицию! Боже, ты пил?! Случилось что-то плохое? Сейчас башка взорвётся… Помолчи. Но, вопреки громкому голосу, угрожающему разрывом барабанных перепонок, крепкая хватка рук на плечах не позволяла снова рухнуть в забытье. — Не сотрясай воздух, — скривился Майки. — Никакой полиции. Просто отвези меня домой. Не удержавшись, он уткнулся лбом в рёбра стоящего над ним Ханагаки и прикрыл глаза. Не обратив внимания, как тот прерывисто вздохнул. Посидеть бы вот так ещё годик… Нет, лет пять. Десять. — Эм… Майки, у меня нет машины, — тихо признался Такемичи. — Ммм… Что? — нехотя Сано поднял голову, не особо вникая в суть полученной информации. — Я живу неподалёку. Пару станций метро. Поехали ко мне. Там спать ляжешь. Манджиро только неопределённо махнул рукой. Кровать… Да, было бы неплохо… Ханагаки со вздохом потянул его на себя, поднимая со скамейки и осторожно подхватывая за талию. Будто самую хрупкую ношу. Драгоценное сокровище. Парень старался не заглядываться на тонкую шею, сплошь покрытую следами от поцелуев и засосов, и не обращать внимания на болезненно сжимающееся от этого вида сердце. Подцепив недопитую бутылку, он отправил её прямиком в мусорку, и положил руку болтающегося тряпочкой Майки себе на плечи. Старательно отслеживая, чтобы тот не споткнулся и не ударился о что-нибудь, Такемичи двинулся к дороге. Он знал, что в метро их не пустят, и вызвал такси. Плевать, что стипендии с учёбы почти не осталось. Юноша просто благодарил себя из прошлого за то, что хватило мозгов поступить на бюджет. Ведь сейчас он был нужен Майки. Пока они стояли у бордюра и ждали машины, тот опустил свою голову на плечо Ханагаки. Который чудом сдержал восторженный писк. А сев в такси, попросил водителя говорить шёпотом, чтобы не разбудить сокровище, сопящее в шею. Блондин чувствовал себя так, будто выиграл главный приз. Потому что Сано им и был. Был фарфоровой куклой, самой дорогой на планете. Мечтой любого заядлого коллекционера. В голове Ханагаки он почему-то представал в образе розы из «Маленького принца». Дурацкая прекрасная книга, затрагивающая самые тонкие струны души, что могут оборваться от одного прикосновения. И роза в ней — именно сокровище. То, от чего маленький принц бежал, и то, к чему он хотел вернуться. Заглянув в удивительно умиротворённое лицо Манджиро, Такемичи подумал, что да. Чёрт возьми, да. Своенравное, требовательное существо. Кажется капризным, знает, что ему помогут. Но совершенно не ведает заботы. Ненавидит себя за то, что требует её, но в упор не видит, что достоин. Как только такси подъехало к старенькому подъезду, Ханагаки сунул водителю мятые купюры и, не дожидаясь сдачи, настойчиво потянул Майки из салона. Тот внезапно вздрогнул, но не открыл глаза, а лишь повалился на парня все телом и, вцепившись в шею, пробормотал: — Такемичи… Ты не оставишь меня? Система дала сбой. Сам соц работник застыл, как изваяние, на одних рефлексах удерживая бывшего пациента за талию, и со свистом выдохнул. Имел Сано в виду сегодня или всю оставшуюся жизнь — неясно. И думать об этом не хотелось. — Нет, не оставлю, — шепнул Ханагаки и направился со своей ношей к подъезду. Уже в квартире, так и не включив свет и в темноте стянув с Манджиро джинсы, он смог наконец отпустить его. Парень мгновенно свернулся на узкой кровати калачиком и натянул одеяло до подбородка. Такемичи замер возле кровати, завороженно разглядывая по-детски сопящего Сано. И прошептал в пустоту: — Не знаю, есть ли у тебя кто-то… Не понимаю, почему ты позвонил мне, а не Дракену. Может, он просто занят, и я десятый человек в списке тех, кого ты набрал… Но если ты попросишь, я приду. Даже если не могу дать то, в чём ты нуждаешься… Такой восхитительно хрупкий и совсем не предназначенный для этого мира. Надеюсь, получиться помочь тебе вылезти из болота, в которое тебя окунули обстоятельства. Только позволь.